Когда расцветает магнолия

Глава 9

Стоило Диане свернуть у дворика подруги, как она увидела и саму Люсю. Та стояла у подъезда, держа в одной руке зонтик, другой придерживая поднятый воротник курточки у горла. Видимо, ждала Люся уже давно: покрасневшие от холода нос и пальцы ярко об этом свидетельствовали. Заметив её машину, подруга широко улыбнулась и помахала рукой.

Дина взяла пакет с продуктами и выбралась из автомобиля под проливной дождь. Люся поспешила к ней, прикрыв своим зонтом.

В квартире подруги, как всегда, царили хаос и шум. Диана снова попала под влияние этой суматошной, но весёлой, тёплой и доброй атмосферы, на время отвлёкшись от своих мыслей. Все вместе они, толкаясь, натыкаясь друг на друга, смеясь и беззлобно покрикивая, приготовили ужин. Поужинали под какой-то семейный фильм о девочке, которая очень любила свою лошадь. Потом Дина помогла Люсе уложить младшеньких и собрать и отнести грязную посуду на кухню.

Теперь, когда детские голоса смолкли, воцарилась такая непривычная тишина, что на мгновение показалось, будто она оглохла. И снова вернулись гнетущие мысли об одиночестве, большом холодном доме, сиротливо ожидающем её возвращения.

— Как к маме съездила? — осторожно спросила Люся, протягивая ей вымытую тарелку.

Диана вздохнула. Приняла тарелку из рук подруги, протерла полотенцем и поставила в стопку уже вымытых.

— Как всегда…

— О Гришке сказала?

Дина кивнула.

— И что мама?

— Она не понимает меня! — вдруг вспыхнула Диана. — И никогда не понимала!

Люся положила недомытую кружку обратно в раковину и промокнула руки фартуком. Мягко отобрала у подруги её полотенце и взяв Дину за руку, легонько потянула к столу. Усадив на стул, достала из холодильника бутылку вина.

— Расскажи мне все по порядку.

Дина взорвалась бурей эмоций. В ней кипели обида на мать, злоба на предателя Гришку, ревность к новому отчиму, который занял место её папы. Она всё говорила и говорила, но легче не становилось.

— Знаешь, что она мне сказала?! — шипела от боли Диана, стараясь не переходить на крик, чтобы не разбудить сладко спящих Люськиных монстриков. — “Женщина без мужчины — это цветок без дождя”!

С горечью она повторяла интонации и мимику матери, боль и обида затуманивали разум без вина.

— Сказала, что я слишком сильная, а это не нравится мужчинам, — Дина глотала жгучие слезы, стекавшие по её щекам, но не чувствовала их. — Вот что она хотела этим сказать?! Что я мужланка?! Что ни один мужчина не выдержит жизни с такой, как я?

И вдруг она сникла.

— А, может, она права? Может, поэтому Гриша нашёл эту свою… Розочку! — она скривилась от отвращения при воспоминании о последней ссоре с мужем. Теперь уже почти бывшим: просто не удавалось его разыскать, чтобы поставил свою закорючку в бумагах. — Может, он не выдержал?

— Так, всё! — вдруг твёрдо прервала её истерику Люська. — Давай-ка лучше вина. Малые спят, можно немножко расслабиться.

Она протянула руку к бутылке.

— Не хочу… — вяло ответила Диана, уставившись взглядом куда-то в пустоту. — Я так устала…

Она посмотрела на подругу красными от непролитых слёз и бессонницы, измученными глазами, горько усмехнулась:

— Тащи лучше свой “озверин”.

— Уверена? — с сомнением переспросила потомственная гадалка-колдунья. — Может, всё-таки вина?

— Нет. Хочу “озверин”.

Люся поднялась и, открыв шкафчик, достала из него бутылку с какой-то прозрачной жидкостью красивого янтарного цвета.

— Вот, — Люся с какой-то гордостью поставила на стол «озверин». — На ореховых перепонках! Кто ни пробует — все говорят: ну, чистый коньяк! Деда в этом толк знает.

Она подмигнула подруге, разливая по миниатюрным хрустальным рюмочкам крепкий напиток.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась та.

— Ну, что давай, родная, как лекарство, — Люся подняла рюмку.

Девушки чокнулись и, не успела Люся предупредить подругу о зашкаливающих градусах дедовского коньяка, как Диана отчаянно махнула всё содержимое рюмки залпом.

Дыхание сперло напрочь, горло и внутренности будто лизнуло адское пламя, из глаз выступили слёзы. Дина, размахивая руками и хватая ртом недоступный воздух, носилась по Люськиной кухне. Сама же хозяйка, выйдя из минутного ступора, бегала следом за ней с тарелкой салата в руках и, позабыв о спящих монстриках, кричала:

— Закусывай! Закусывай скорее…

Спустя несколько долгих минут, когда дыхание наконец вернулось и огонь внутри перестал бушевать, подруги остановились, посмотрели друг на друга и от души расхохотались.

— Тьфу, напугала! — Люся отшвырнула тарелку с несчастным салатом обратно на стол. — Думала, ты задохнешься! Кто ж так пьет?!

Она уперла одну руку в бок, второй, сжав кулачок, постучала себе по голове.

— Ну, ты же знаешь моё отношение к алкоголю, — развела руками Дина. — Могла бы и предупредить.

— Так я и хотела! — возмутилась Люська. — А ты за рюмку и — хряп!

Они пару секунд смотрели друг на друга, а потом снова рассмеялись.

— Ой, всё, ладно, — отмахнулась Люсинда, возвращаясь за стол. И тут же лукаво подмигнула: — Ну, что, ещё по одной?

Диана на миг задумалась, а потом лихо махнула рукой:

— А давай! Гулять, так гулять!

Люся вновь наполнила рюмашки переливающейся всеми оттенками янтаря жидкостью.

— Ну, что, поехали?

— Ты прям по-гагарински! — засмеялась Диана. — Главное, и правда в космос не улететь.

Люся протянула через стол тонкую изящную руку и крепко сжала ладонь подруги и заглянула в глаза:

— Что бы ни случилось, знай: я с тобой. Даже в космос!

Уже не пряча внезапно выступившие слёзы, Диана улыбнулась:

— Вот за это и выпьем!

На этот раз пили как полагается, чинно и размеренно, маленькими глоточками, закусывая крабовым салатиком.

— Знаешь, Дин, — задумчиво отозвалась Люся, отщипывая маленькие кусочки от ломтика сыра. — Мне кажется, что твоя мама не права. Дело не в тебе, не в том, что ты такая сильная, волевая и независимая. А в Грише. Понимаешь, это он слабак, тряпка! К тому же, еще и альфонс и приспособленец. Ему удобно было взвалить все проблемы и всю ответственность на тебя, строя из себя такую ранимую творческую натуру. Он изначально тебе не подходил. И никогда мне не нравился! Я терпела его рядом с нами только чтобы не ссориться с тобой.

Диана грустно улыбнулась.

— Ты пыталась меня предупредить. И папа пытался… Со стороны виднее всё же, наверное.

Люся покачала головой.

— Не в этом дело, родная… От ошибок никто не застрахован. И мы с твоим папой могли ошибиться. Просто, понимаешь… Рядом с сильной женщиной должен быть ещё более сильный мужчина. Который будет успешен, уверен в себе. Который оценит её устремленность, стойкость характера. Который будет уважать и восхищаться ею, а не упрекать в своих собственных неудачах. Вместе такая пара в состоянии создать такой мощный тандем, что при желании они и горы свернут руками.

Дина снова усмехнулась одними губами — в её синих глазах будто плескалось глубокое, тёмное озеро печали.

— Помнишь нашего Молчуна? — вдруг резко сменив тему разговора, спросила «колдунья».

Дина замерла, не донеся до рта бутерброд.

— Игорька Молчанова? — удивленно переспросила она.

Конечно же, она его помнила! Умный, рассудительный серьёзный мальчишка с лучезарной улыбкой и красивого орехового цвета глазами, который жил в соседнем доме и играл с ней в одном дворе. Они вместе учились в начальной школе, и Игорёк всегда провожал её до дома, таща два тяжеленных портфеля. Однако, несмотря на худощавость и долговязость, по нему никак невозможно было сказать, что ему тяжело. А ещё он всегда помогал Дине надевать курточку или пальто, зашнуровывал ей ботинки при смене обуви в школьном коридоре. Все девочки завидовали ей, а мальчики, напротив, Игоря презирали, дразнили ботаником и подкаблучником, задирали и пытались спровоцировать на драку. Сам Игорь такие выпады одноклассников игнорировал, считая ниже своего достоинства опускаться до уровня хулиганов. Поэтому дралась за него Диана. Дралась отчаянно, до крови. А он пытался оттащить её от противника, пока драку не увидели учителя. После каждого такого инцидента маленький интеллигент по пути домой долго читал ей нотации о том, что драться нельзя, что люди не животные и им дана речь, чтобы улаживать конфликты при помощи слов, а не кулаками. И Дина выслушивала все молча, понуро опустив голову. Он был прав. И ей было стыдно.

Но поскольку она росла пацанкой, надолго её не хватало. Она постоянно влипала в какие-нибудь истории. То по пути из школы лезла через забор частного дома за яблоками, то увидев через ограду собаку с грустными глазами, обречённо сидящую на цепи у своей будки, пробиралась в чужой двор и освобождала пленницу. Игорь, рассудительно и весомо предупреждая её обо всех возможных последствиях таких шалостей, ворчал, но шёл «на дело» вместе с ней. Ни разу он не бросил её отвечать за провинность в одиночестве, не заявлял о своей невиновности. И «прилетало», естественно, обоим.

Была у Игорька ещё одна прекрасная черта — доброе сердце и безграничная любовь ко всему миру. Мальчишка лечил всех больных котят, щенков, птиц со сломанными крыльями и поврежденными лапками, что попадались на его пути. Бездомышей при помощи мамы он затем пристраивал, некоторых оставляли в семье. Игорь всегда мечтательно говорил, что станет врачом или ветеринаром. И Дина верила: обязательно станет.

А вот как сложилась на самом деле судьба этого доброго мальчишки с солнечной улыбкой, она не знала. Когда они окончили пятый класс, семья Игоря переехала в другой город. Мобильные телефоны были тогда не у всех взрослых, а письма, что писала Диана своему другу на оставленный им адрес, наверное, не дошли до адресата. Потому что ответа она так и не дождалась.

Вот так и закончилась её первая детская влюбленность. Да, именно влюбленность! Теперь Диана с удивлением поняла, что первой ее любовью, оказывается, был не Гриша. Отнюдь не Гриша.

Стало снова невыносимо грустно. Где сейчас этот светлый умный мальчик с добрыми карими глазами? Сбылись ли его мечты? Встретил ли он свою любовь? Помнит ли ещё ту, которой надевал курточки, закутывал в шарф и шнуровал ботинки? Даже если не помнит — просто пусть он будет счастлив.

— Ты знаешь что-нибудь о нём? — тихим, внезапно севшим голосом спросила она, отчего-то боясь поднять на Люсю глаза.

— Нет, — вздохнула Люся. — С тех пор как их семья уехала, больше ничего о нём не слышала. Да и не очень мы с ним дружны были, я ведь тогда иногда играла в вашей компании, иногда уроки делали с вами вместе, и всё.

Люся была права. Лучшими подругами они стали позже, после отъезда Игорька.

Подруги замолчали, задумавшись каждая о своём. Вдруг Дина, подозрительно прищурившись, спросила:

— Люсь. А чего это ты вдруг про Молчуна вспомнила?

Пару секунд Люся хлопала длинными ресницами, будто своим вопросом подруга внезапно выдернула ее из транса, и она не совсем ещё вернулась в реальность.

— Что? — наконец приходя в себя, переспросила Люська. — А, да так… Просто… Вот Игорь — он как раз и был тем самым мужчиной, который нужен такой женщине как ты. Маленький такой, щупленький, но уже тогда он был Мужчиной. Встреться вы сейчас с ним… Интересно, где он сейчас?

— Да столько лет прошло, Люсь!.. Он женат давно, наверное, детьми обзавелся. Какая разница, где он? Где бы ни был — пусть у него всё будет хорошо.

Но Люся как-то странно смотрела на свою подругу, Диана могла поклясться, что эта ведьмочка-самозванка что-то замышляет.

— Что?! — не выдержала она наконец.

— Да так, ничего, — как-то уж слишком легко отмахнулась Люся. — Ну, что, давай по третьей и баиньки?

Нет, не станет она сейчас раскрывать подруге внезапно созревший в её голове план. Не время. Но Диана обязательно будет счастлива! Даже если это неторопливое счастье где-то заплутало в пути, она наколдует ему путь-дорожку.

Колдунья она всё-таки, или кто?