Когда сгорают мечты

Глава четвертая

В двенадцатом часу ночи самолет Габриса совершил гладкую посадку, и Сессилия, спускаясь по трапу, оступилась и чуть не упала. Анжело мгновенно отреагировал и, подхватив ее на руки и не обращая внимания на сопротивление, понес ее к черному «бентли». Усадив ее на заднее сиденье, через секунду он присоединился к ней. Сессилия заставила себя посмотреть на него.

А он действительно неотразим. Взлохмаченные ветром волосы… сильная рука, лежавшая на колени. Если бы не то, что полгода назад… Сессилия отогнала горькие воспоминания. Она больше не поддастся его обаянию. Состязание? Великолепно. Она докажет ему, как сильно он ошибается, если думает — а он явно так думает, — что соблазнит ее во второй раз.

— Ты жалеешь, что носишь моего ребенка? — неожиданно разрушил тишину спокойный голос мужчины.

Нет, ни на минуту она не раскаивалась, что в ту ночь они зачали новую жизнь.

— Я ни о чем не жалею, Анжело — откровенно ответила Сессилия, хотя в душе очень жалела, что отдала ему свое сердце. Анжело поднял руку и провел ладонью по ее животу, по бедру. Его прикосновения жгли ей кожу даже сквозь атлас платья.

— Мы многого не знали друг о друге, но я не мог забыть твой аромат. — Анжело уткнулся лицом в ее шею. — Он не изменился.

— Я изменилась. — Сессилия попыталась произнести эти слова как можно убедительнее, но, похоже, не добилась желаемого эффекта.

— Ты все та же. — Пальцы Анжело пробрались к кружево на ее груди и остановились.

— Прекрати.

— Мне нравятся твои шелковые волосы — Его голос был тихим, как ветер с моря, и таким же чарующим. — Они сводят меня с ума. — Его губы скользнули по ее виску. — Кое — что изменилось. Ты стала еще слаще.

— Анжело, не надо — отвернулась Сессилия — Мы изменились.

— Ты говоришь, словно прошло не полгода, а полвека — мягко упрекнул ее Анжело — Разве страсть может погаснуть за столь короткий срок?

— Может! — воскликнула Сессилия и посмотрела в окно, не желая больше продолжать эту беседу, не заметив вспыхнувший огонек в черных глазах.

Когда Сессилия переступила порог пентхауса, то подумала, что это скорее дворец, чем фешенебельные апартаменты. Во всех комнатах господствовали черно — золотистые цвета: темные стены с золотыми узорами, белоснежные мраморные полы, статуи древнегреческих богов позолоченные. Их маленький с братиком семейный домик не шел в сравнение с апартаментами Анжело. Тут виднелось роскошь, но не уют, что вполне соответствовало для холостяка.

Внимание Сессилии привлекла большая картина светловолосой женщины, мило улыбающейся, и она поняла, что это его жена.

— Утром придет моя мать со служанкой — голос Анжело, как гром прозвучал среди ясного неба, и Сессилия повернулась к нему.

— Я так понимаю, что оставшееся моя жизнь пройдет здесь? — будто для себя спросила Сессилия. Анжело посмотрел на нее, как на дурочку.

— Конечно.

— Ну… а, когда мы… я буду идти спать, то во что мне переодеться? — краснея, пробормотала Сессилия, не решаясь посмотреть на него.

Анжело громко расхохотался, впервые после ее исчезновения, и ответил:

— Завтра ты поедешь с мамой по магазинам, а сегодня я могу обеспечить тебя своей рубашкой.

— Лучше я посплю в платье — выпалила Сессилия и прикусила губу, поняв, что за глупость только, что слетела с ее уст.

— Ни в коем случае — предостерегающе поднял указательный палец Анжело — Потерпи до завтра. Ты выберешь и обычную одежду, и свадебное платье. Хотя ты можешь спать голой.

Холодный пот прошиб Сессилию при мысли о свадьбе. Уже поздно о чем-то думать. Она в Греции. В его квартире. С ним. Внутри нее его ребенок. Она принадлежит ему не только телом, но и душой. Такова воля той ночи, изменившей их жизнь.

— А у тебя есть отец? — внезапно спросила Сессилия.

Анжело мрачно кивнул и подошел к бару. Достав из зеркального шкафа, бутылку виски, он плеснул себе в стакан и посмотрел на нее.

— Мой отец живет в Фессалониках, потому увидеть его мы сможем только на своей свадьбе, то есть через неделю.

— Как — неделя? — ахнула Сессилия. Она не ожидала, что событий будут разворачиваться так стремительно.

— Я не хочу, чтобы ребенок родился незаконнорожденным, а как твое положение уже очевидно, то я не вижу смысла тянуть — пригубив виски, рассудительно пояснил он.

Сессилия ничего не ответила, и они поднялись по лестнице верх. Она отставала от него на шаг, любуясь сильной спиной и узкими бедрами. Он резко остановился, и Сессилия слега ударилась об него, но руки машинально обхватили живот.

— Все в порядке? — озабоченно воскликнул Анжело, беря ее за локоть.

Сессилия кивнула.

Он переживал за ребенка, за продолжателя династии Габрисов, но не за нее.

Она никогда не будет по — настоящему нужна этому человеку, ведь в его сердце до сих пор живет его жена. Какая несправедливость жизни по отношении к ней! Она жаждала любви, но не получила ничего, кроме боли.

Открыв дверь спальни, Анжело позволил зайти ей первой. Золотые шторы выделялись на фоне обставленной спальни в черных тоннах. Широкая, почти королевских размеров кровать — главное украшение комнаты. Ее сердце больно кольнуло, когда она подумала об Анжело и его жене или других любовницах, но он, словно прочитал ее мысли:

— Я купил этот пентхаус год назад. Кроме меня здесь никто не бывает.

Он достал из шкафа белоснежную рубашку и протянул ей. Сессилия приняла ее и мысленно прикинула, что утонет в ней, однако решила промолчать.

Ничего не говоря, Анжело направился к двери, как неожиданно остановился и взглянул на нее так, словно собирался поцеловать. Ее сердце забилось учащенно, и она нервно проглотила слюну.

Но мужчина круто развернулся и громко захлопнул за собой дверь, оставляя ее одну. Где-то в самой глубине она таила надежду, что он хоть немного, но имел желания о близости с ней.

Оказалось, что и это заблуждение.

Следующая неделя слились для Сессилии в размытое пятно. Шла подготовка к свадьбе. Иногда казалось, что ей это все снится, что на самом деле она никогда не встречала мужчину по имени Анжело Габрис и уж тем более не беременела от него…

С его мамой, Шарлоттой, она подружилась сразу. Милая, достаточно молода выглядящая для своих лет женщина с проницательными черными глазами стала для нее хорошей советчицей.

Она многое рассказывала о детстве Анжело. У него был старший брат, который жил в Париже и контролировал семейный бизнес, но на свадьбу он обещал приехать. А также Шарлотта обрадовалась, что у нее будет еще внук, ведь она не знала, есть ли дети у ее старшего сына Ангелоса. Отец Анжело, по рассказам матери, был очень деспотичным и жестоким, потому Ангелос не выдержал и покинул Грецию, решив ввести свою жизнь, но когда Анжело взял бразды управления бизнесом в свои руки, то соединился с компанией брата. Еще одна из черт характера Анжело заставляла ее восхищаться им и любить его все сильней. У него была возможность оставить отца, но он не смог предать доверие и любовь матери.

Его мать смутно упомянула о женитьбе Анжело на Марине. Последняя была дочерью близкого друга его отца, и тот решил их поженить, несмотря на громкие скандалы сына. Тогда самочувствие Шарлотты после ухода сына ухудшилось, и Грегори Габрис принудил сына жениться на Марине. Мать Анжело было родом из Эльзаса, но переехав в Грецию, влюбилась и вышла замуж за обычного рабочего. Но потом его карьера пошла в гору, и спустя пятьдесят лет семья Габрис имеет свои связи везде.

Не все так просто оборачивалась в жизни ее будущего мужа, но его мать не рассказала ей о чувствах младшего сына после брака с нелюбимой.

Когда визажист закончил свою работу, то Сессилия посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Темно — каштановые пряди были вплетены в замысловатую косу, обвязанную белоснежными лентами. Шоколадные глаза выделялись благодаря черной подводке, а ресницы казались немыслимо густыми и длинными. На пухлых губах поблескивал легкий блеск.

Встав со стула, Сессилия посмотрела на пышное голубое платье, подчеркивающее ее большой живот. Юбка была вся в красиво приподнятых складочках, а на плечах была белая накидка из искусственного меха. Она убедила мать Анжело, что ей неудобно надевать белое платье. Белый цвет символизирует невинность, а Шарлотта, как ей выдал Анжело, знала, что ее сын давно жил во Франции с женщиной. Сессилия понимала, что Анжело стесняется признаваться в том, как они познакомились, тем не мене ему никто не давал право лгать этой чудесной женщине.

— Господи, видели бы тебя наши родители — восторженно воскликнул Роман, появившейся на пороге и, взяв ее под локоть, чмокнул в щеку. Сессилия увидела в глазах брата слезы и еле сдерживала себя, чтобы не заплакать.

Когда они зашли в часовню, то ее волнение усилилось. Громкие чистые звуки органа взмыли к потолку часовни, звоном отдаваясь в ушах Сессилии. Желание вырвать свою руку и бежать отсюда, прочь от Анжело, прочь от этого навязанного ей брака, было таким всепоглощающим, что Сессилия чуть было так и не сделала. И лишь вера и надежда в глазах брата свели ее внутренние бои на нет.

Перед алтарем стоял высокий и широкоплечий мужчина в белом костюме. Он бросил на нее мимолетный взгляд через плечо, но в его глазах читалось такое откровенное желание, что она вспыхнула.

Всю неделю по подготовке свадьбы она его не видела, так как он улетел в Лондон в командировку.

Сессилии показалось, что до алтаря они шли целую вечность. Остановившись рядом с Анжело, она подняла на него глаза и натолкнулась на взгляд, в котором отражалась неподдельная страсть. Таким же хриплым голосом он повторил клятву. Из-за комка, вставшего в горле, слова Сессилии были едва слышны. Они оба поклялись любить и быть верными друг другу, пока смерть не разлучит их, но все их клятвы были ложью. К ее глазам подступили слезы, и Сессилия, словно через пелену, смотрела на то, как Анжело надевает на ее палец кольцо с бриллиантами, сверкавшими всеми цветами радуги в лучах солнца, заливавшего часовню сквозь высокие окна.

И когда священник разрешил им поцеловаться, платина прорвалась, и слезы побежали по ее щекам. Благодаря светлой фате, прикрывавшей ее лицо, никто не заметил, как безмолвно плачет девушка, смотря на горящие венчальные свечи. Никто, кроме самого жениха.

Чуть приподняв фату, Анжело прижался к ее губам в страстном поцелуе, препятствуя тихим всхлипам. Его язык ворвался в глубь ее рта, лаская и одновременно дразня, вызывая ответный огонь. Сессилия сдалась и обвила его шею руками. Она только сейчас поняла, что скучала по этим сладко — мятным губам. Но кашель священника заставил их оторваться друг от друга.

Сессилия незаметно вытерла слезы и улыбнулась журналистам, следившим с самого начала церемонии бракосочетания.

— Не делай из себя жертву — во время свадебного ужина, крепко, почти до боли, стиснув ее запястье прошептал ей на ухо Анжело — Не для чего давать журналистам повод. Все газеты будут кричать, что невеста — жертва обмана Анжело Габриса. Ты поняла?

Сессилия прикусила губу и отвечала на все вопросы об их встрече и ее семье бесчисленных родственников и друзей с выдавленной улыбкой, а ее новоиспеченный муж продолжал сжимать ее руку, пока к нему не подошел охранник и что-то тихо сказал на греческом. Анжело извинился и встал из — за стола. После его ухода Сессилия почувствовала себя плохо: от всей суматохи у нее кружилась голова, и необходимость в свежем воздухе взросла.

Также извинившись, спустя полчаса, она покинула веселое застолье и проскользнула мимо охраны в зеленый сад. Их свадьба состоялась в фамильном особняке Габрисов, в Фессалониках. Сессилия погладила свой живот и посмотрела на небо. Где-то там ее судьба уже написана, а сегодня лишь пришли в исполнения приказы Всевышнего. Она стала женой того, которого любит безумно, но который не любит ее.

Услышав мужские голоса, Сессилия прошла в дальнюю часть сада, где фонтан в форме лебедя лился свежей водой.

Чуть отодвинув зелень, она увидела двух мужчин. Один из них был ее муж, а другой — незнакомец, имевший видные сходства с Анжело. И Сессилия поняла, что это его брат.

Почему они встречаются тайно? Догадка пришла моментально. На венчании присутствовал старший Габрис, что значит, он не желал видеть своего блудного сына.

— Брат, я не могу дать тебе ни одного совета — послышался низкий голос Ангелоса — Я же не имею право голоса в этой семье.

— Перестань, Ангелос — Он положил руку ему на плечо — Прошло двадцать лет, а ты никак не забудешь.

— Анжело, закрой эту тему — прервал его Ангелос — Сегодня у тебя свадьба, а такой вид, что похороны. Ты не любишь ее?

— Какая, к черту, любовь? — тихо выругался он — Я вообще не планировал жениться, но она… забеременела от меня. После Марины мне трудно представить на роль жены кого-то еще.

— Это неправильно.

— Надеюсь, что хоть страсть не угаснет — хмуро заметил Анжело, а потом махнул рукой — А любовь…

Дальше Сессилия не слушала. Придерживая живот, она стремглав бросилась в особняк и, только добравшись до спальни, отведенной для брачной ночи, плюхнулась прямо в платье на кровать и зарыдала от горя в подушку.

Не стоило ей подаваться мимолетному импульсу и согласиться на эту авантюру. Брат бы нашел другую работу. Свет клином не сошелся на его компании, а она вырастила ребенка сама. А лучше всего, если бы она настояла на своем и не пошла на вечеринку. Они не встретились вновь. Она не чувствовала бы эту невыносимую боль.