Когда уже не ждёшь (СИ)

Часть 57

Пришла в себя от внушительной пощёчины, отшатнулась от удара и тут же почувствовала жуткую головную боль, глаза и вовсе не открывались, веки словно свинцом были налиты.

— Очнись, спящая красавица, пропустишь всё самое интересное, — сквозь гул в ушах услышала чей-то голос и пыталась сообразить, кому он принадлежит.

Хотела провести рукой по голове, чтобы проверить её целостность, но поняла, что все мои конечности обездвижены. Руки висели выше уровня головы, и в запястья что-то больно впивалось. Ноги, похоже, были тоже связаны.

— Давай, открывай глаза, я же вижу, что ты очухалась, — снова этот противный голос, бьющий по нервам.

Разлепила веки и увидела перед собой того самого прохожего, которого я, по доброте душевной, хотела проводить до выхода из парка, чтобы он снова не заблудился. И почему меня так и тянет на неприятности? Осмотрелась вокруг и поняла, что мы находимся в частном доме, и я сидела на полу, привязанная к батарее.

— Привет, Алиса, — наклонился ко мне так близко, что я могла видеть его глаза.

Кепки на его голове уже не было, и, разглядев его лицо с такого расстояния, мне показалось, что я его уже где-то видела, но никак не могла вспомнить, как не старалась. А потом, словно вспышка, в голове промелькнула ужасающая мысль — он меня знает.

— Откуда вы меня знаете? — прохрипела я, облизав пересохшие губы.

— Откуда? — он отошёл от меня и сел в кресло, стоящее прямо напротив. — Много слышал о тебе, мелкая.

— Слышал? От кого? — немного покрутила затекшими руками, но облегчение это не принесло.

— От брата твоего и от своей сестры, — ухмыльнулся он, продолжая буравить меня презрительным взглядом.

— Сестры? — и тут я поняла, где видела эти глаза, но не этого человека. Это Семён, Светин брат и друг Стаса.

— Поняла, кто я? По глазам вижу, что поняла, — закинул ногу на ногу и откинулся в кресле назад.

— Что ты от меня хочешь? Я тебя даже не знаю, — спросила настороженно.

— Что хочу? Хочу, чтобы вы прочувствовали то, что испытывала моя семья все эти месяцы, — говоря это, он смотрел куда-то мимо меня, а в глазах плескались злость и безысходность.

— При чем тут я? Я ничего о вас не знаю.

— Ты не причём. Конечно же, нет. Ведь Стас так тщательно оберегал сестрёнку и ничего не рассказывал о нас, так ведь? — он перевёл взгляд на меня.

— Я не понимаю.

— Поймёшь, обязательно поймёшь, — он рывком поднялся с кресла и отошёл к столу. — Я расскажу тебе, — бросил через плечо, — только для начала ты выпьешь таблеточку.

— Какую…. таблеточку? — я вся подобралась, наблюдая за тем, как Семён наливает воду в стакан из пятилитровой бутылки.

— Одну из тех, которыми пичкуют мою сестру в психушке, — не поворачиваясь, ответил он, и, судя по звуку, выдавил из блистера таблетку.

Он подошёл ко мне с пластиковым стаканчиком, наполненным наполовину водой.

— Ну? Открывай ротик, Алиса, — он протянул руку с таблеткой ко мне, а я плотнее сжала губы, — Не заставляй меня применять силу, — он начинал злиться, а я ещё больше испугалась. — После первой таблетки ничего не будет, то ли дело после курса лечения, — он поставил стаканчик на пол и, прижав коленом мои ноги к полу, чтобы я не могла двигаться, надавил на щеки, силой раскрывая рот.

Положил таблетку на язык и, запрокинув мою голову назад, залил водой, я начала захлебываться и глотать воду, которая уже готова была политься чуть ли не из носа. Таблетка, естественно, была проглочена вместе с водой.

— Умница, — он отошёл от меня и занял свое место в кресле, а я продолжала кашлять.

— Тебя посадят, — сипло пробормотала.

— Ахах, не смеши меня. Меня этим не испугаешь, — его глаза бешенно заблестели, делая его похожим на зверя.

— Стас же твой друг! Как ты ему это объяснишь? — привела ещё один аргумент.

— Поправочка. Он был моим другом. До тех пор, пока не переспал с моей сестрой. Улавливаешь разницу? Какие жы вы, бабы, дуры! Сколько раз я ей говорил, ну, не нужна ты ему, хватит стелиться перед ним. Но нет, она же его любит, — со злостью сплюнул себе под ноги, — ведь звал же её с собой, но она осталась, говорит, к любимому поближе, — он брезгливо поморщился и продолжил: — Придумала потом сказочку про выгнавшую её из квартиры неадекватную хозяйку. А братец твой, рыцарь благородный, пустил пожить у себя. Я тогда успокоился, подумал, ну, пусть живут, может, получится у них что. Но тут она стала плакаться, что Стас-то на сестричку свою совсем не по-братски засматривается.

Я слушала, открыв рот, и не веря своим ушам. Она давно помешана на Стасе, не верю, что это любовь, это болезнь какая-то. И брат её тоже не совсем адекватный. Угораздило же Стаса с ними связаться.

Семён достал пачку сигарет из кармана и, чиркнув зажигалкой, закурил.

— А я ведь бросил, — покрутил прикуренную сигарету в руках, разглядывая её.

— А от меня тебе что нужно? Мы со Стасом не общаемся, — руки застыли так, что я их перестала чувствовать, хотелось выпрямиться или хотя бы сесть поудобнее, но вряд ли этому типу знакомо такое слово, как сострадание, поэтому вслух ничего не говорила о своих неудобствах.

— От тебя? — снова посмотрел на меня и, сделав затяжку, медленно выпустил струю дыма в потолок, — Хочу, чтобы твой брат, — на последнем слове показал кавычки в воздухе пальцами свободной руки, — увидел тебя такой, какой сделали Свету в дурке по его вине.