Колосс на глиняных ногах

Глава 18. Пять лет тому назад

Высокая, стройная блондинка шла по Международному аэропорту Лос-Анджелеса в сторону терминала, везя за собой небольшой чемодан на колесиках. Здесь никого не удивить красотой и стройностью, но Марина Шведова выделялась все равно. Как ей говорил Крис, улетевший обратно в США вместе с ней, это потому что она русская.

Она почему-то приехала слишком уж заранее и не знала куда себя девать.

Конечно Марина нервничала.

Причина ее возвращения на родину не из хороших. Заболела мама. Вроде она говорила что ничего серьезного и прилетать не обязательно, но что-то в ее голосе настораживало.

Потому девушка просто купила билеты, собрала свой небольшой чемоданчик и отправилась в аэропорт. Здесь ей оставлять было ничего не жалко.

Сказать, что музыкальная карьера у нее не сложилось… ну нет, не получится. Марина за эти пять лет добилась немалого. И в то же время ничего. Ее может заменить любая другая симпатичная девушка. В итоге она взяла полагающийся ей по контракту отпуск и никто даже не спросил, когда вернется.

Вместо нее поставили другого сессионного музыканта и все на том.

Самолет приземлился. Марина какое-то время сидела и ждала, когда все выйдут. Вроде бы она это делала потому что так рациональнее, но на деле ей не хотелось выходить. Страшно. И вернуться в город, в который она поклялась не возвращаться. И увидеть маму…

Аэропорт перестроили, совсем не узнать. Еще в Москве она поставила на телефон местные приложения. Да, у нее был соблазн выйти в город во время пересадки, но Марина сдержалась. Она сидела в Шоколаднице, прогуливалась по залам ожидания, смотрела в огромные окна, сама не зная, что хотела бы там увидеть.

А теперь она начала было вызывать такси с приложения, как к ней подошел веселый мужичок средних лет.

– Мариш? Масянь! Это же ты!

Он всплеснул руками и был готов едва ли не наброситься на нее с объятиями. Благо сдержался.

– Это же я, Виталик! Мы в школе учились!

Конечно Марина его не вспомнила, но поверила на слово. Вежливо улыбнулась, стараясь изобразить на лице радость от встречи.

– К Татьяне Сергеевне прилетела? – вдруг как-то смущенно уточнил он.

Девушка кивнула.

– Давай отвезу! Это все вещи? – он окинул взглядом скромный чемоданчик.

– Ага, – согласилась та, – все.

Почему-то она сразу поверила ему, села в машину, побитый жизнью праворульный седан. Внутри пахло дешевым ароматизатором и немного сигаретами.

– И курточка у тебя куцая какая-то, – вздыхал мужичок.

– Самое теплое, что нашлось, – смущенно пожала плечами она, – до мамы доеду, отдохну, да куплю что-то поприличнее.

Действительно, покупать гардероб в США чтобы тащить его с тремя пересадками сюда? Да полный бред.

Город и изменился, и нет. Стало чуть светлее, но все равно, даже какие-то улучшения смотрелись столь же провинциально.

Она вышла у подъезда. Как-то даже во внутреннем монологе назвать его своим, родным, ей было сложно. Никакой ностальгии, одно беспокойство за мать и какая-то общая растерянность.

Ключей от домофона у нее не было, звонить тоже не хотелось почему-то. Но тут ей помог Виталик, быстро набрав какой-то универсальный код. Он сам с трудом принял деньги, которые силком впихнула девушка. Хороший мужик, добрый.

– Спасибо, – искренне поблагодарила его очередной раз Марина, – спасибо тебе большое.

– Всегда рад! – махнул рукой тот, – Татьяне Сергеевне привет!

– Обязательно передам, – пообещала Мася.

Она нырнула в темные зев подъезда и быстро перебирая ногами поднялась на второй этаж.

Мать, открыв дверь, замерла.

Скорее всего, она ждала, что Марина прилетит, хотя и просила этого не делать. Женщина прижала руки к груди и замерла, не зная, что и сказать.

– Мамулечка! – ахнула Маська и бросилась обнимать ее.

То что мама недоговаривала про свою болезнь стало очевидным тут же. Все такая же сухощавая, подтянутая, но движения стали медленными и каким-то натужными. На все вопросы дочери та отмахивалась и только под угрозой позвонить бабушке, сдалась.

Показала выписку, рассказала о прогнозах врачей. Все звучало не так уж и страшно, а завтра Марина еще заглянет в поликлинику и пообщается с медиками там.

– Мам… – она не находила слов, – я так рада что я тут…

Между ними вроде и не было никогда каких-то особо ярких чувств, обе холодные, молчаливые, отстраненные, сейчас Марина походила на свою мать как никогда. Но то, что она здесь, значило для обеих значительно больше, чем они могли бы себе вообразить.

Рассказывать Марина начала не сразу. Вообще, она не планировала этого делать, в ее представлении визит к матери выглядел как что-то абстрактное. Вот прилетит, поможет с делами, с врачами, лекарствами, все купит… сумки с рынка принесет, как тогда, в детстве…

– Мам… – вздохнула она, – мне столько всего тебе надо рассказать.

Татьяна понимающе улыбнулась. Она со своей матерью так и не наладила ничего доверительного.

– Мне жаль, что я не приезжала даже пока была в Москве.

– Тебе было некогда и это дорого, – пожала плечами мать.

– И да, и нет. Мне было стыдно, – призналась Марина.

Удивительно, но рассказать о странном романе, о том, что первые свои карьерные успехи в музыке та получила скорее через постель да за красивые глазки, чем как-то иначе, оказалось проще чем о том, как же все это закончилось.

Надеяться, что семья Климовых примет такую невестку было глупо. И если Мишка еще испытывал некоторые иллюзии по этому поводу, Марине в это верить не стоило. Да она и не верила.

Парни с ней были честны до самого конца. Они признались родителям, что для них это все серьезно и о своих планах на будущее. На этот раз их слова были восприняты всерьез. И приняты соответствующие меры.

Однажды вечером, вернувшись с класса по вокалу, Марина, вместо своих парней, застала у них дома начальника службы безопасности Климовых. Вежливый молодой человек в строгом костюме.

Он спокойно объяснил ей ситуацию, что вся эта история закончена. Передал отступные в конверте, сообщил, что аренда квартиры заканчивается через неделю, у нее будет время спокойно собрать вещи и решить, как ей дальше быть.

Да все она знала и понимала. Закрыв за вежливым мужчиной дверь Марина не позволила себе и слезинки. Она сидела на кухне несколько часов глядя в одну точку. Внутри осталась только пустота.

Утром ей позвонил Грош. Он уже знал, что произошло, что проект закрывается и никакого Колосса больше не будет. Предложил помянуть. Так и не дождавшись ответа от девушки по телефону, приехал лично. Конечно Григорий понимал, что музыкантов связывали не только дружеские отношения.

Телефоны обоих парней были недоступны.

В понедельник утром было объявлено о помолвке Клима. С сашкиной сестрой.

Об этом трезвонили все СМИ с таким маниакальным упорством, что деться хоть куда-то от этой чудесной вести было невозможно. Марина не стала снимать квартиру, что-то особо собирать из вещей с прошлой.

В этот треклятый понедельник она приехала в офис к Игнату Великову с намерением принять любое внятное предложение о работе. У нее было два условия; это будет не в России и она идет в комплекте с Грошем.

Последнюю неделю до отлета она прожила у Григория дома. Его супруга оказалась милой, пухлой блондинкой с потрясающим чувством юмора. Действительно, другому человеку воспринимать такого отца своего ребенка было бы сложно.

– Может пивка? – предлагала женщина Марине.

Та лишь отрицательно мотала головой. Нет. Пить, переживать, плакать она будет когда устроится на новом месте и все будет хорошо с работой. Сейчас она просто не может себе этого позволить.

Карина, так, оказалось, ее, жену Гроша, зовут, хотела как-то поддержать… да и просто из благодарности за то, что их не бросили. Если все остальные члены команды Колосса прекрасно найдут работу, то ее Гриша, вечно ходящий по грани с алкоголизмом… нет.

Татьяна смотрела на свою дочь. Пугающе повзрослевшую, хотя ей нет еще и тридцати… ей хотелось что-то сказать, ответить на все это. Но та боялась спугнуть девушку, что та снова замкнется и замолчит.

Марина смахнула рукавом слезу и отвернулась на пару секунд, чтобы собраться с мыслями и взять себя в руки.

– Знаешь, мам, – наконец призналась она, – я всегда думала, а что было бы, если бы я попыталась бороться…

Она не ждала ответа, тут он и не требовался. Но мать внимательно посмотрела ей в глаза.

– Ты поступила правильно, Мась, – ответила Татьяна, – бороться за любовь надо. Но тут речь шла совсем не об этом.

Девушка вздохнула.

– Не думаю что вам это позволили бы, – продолжила она, – когда у людей в руках большие деньги, то вместе с ними и возможности. Ну добилась бы ты встречи, разговора, а дальше?

Марина пожала плечами и качнула головой, мол, да кто ж его знает…

– Мальчикам, по твоим же словам, даже не дали собрать вещи, Мась, – тронула ее за руку мама, – отобрали телефоны… не думаю что это было по их воле.

Девушка всхлипнула.

– Хорошо что ты уехала, правильно. Так тебя не тронули.

Марина плакала у мамы на груди. Кажется впервые за много-много лет, такого она себе не позволяла с раннего детства. Шведовы должны быть сильными, и уж точно не разводить мокрядь из-за мелочей. А определить, относится ли разбитое сердце к таковым или нет, оказалось не так просто.

Тяжелое февральское небо давило. Вот уже второй месяц пошел, как Марина вернулась в родные пенаты. Она, как и сказала Виталику, купила себе пуховик, на том же рынке, где ей мама всю жизнь покупала одежду, розовый такой, кислотно яркий.

Татьяна Сергевна глянула на приобретение дочери тогда, открыла было рот и… рассмеялась.

– Всегда ты была особенная, – добавила она и жестом пригласила садиться к столу.

– Я знаешь что подумала, – вдруг сообщила девушка, откусив кусок пирога, – не хочу возвращаться.

– А что ты хочешь? – подняла на нее глаза мать.

Ей нравилось, что Марина тут. Когда та уезжала, Татьяна не нашла в себе сил сказать, что ей хотелось бы быть рядом с дочерью. Да и в Москве у девчонки было больше перспектив, это абсолютно верное решение. Вот и сейчас она держала свои чувства и желания при себе.

– А что если, – после некоторой паузы сказала она, – я поеду в Москву, устроюсь там, а ты приедешь за мной?

Она уж точно не хотела оставлять маму одну, без присмотра. Но и жить в городе, название которого ничего не говорило даже ей самой… она музыкант. Настоящий. Талантливый. Ее карьера дорогого стоит прежде всего для нее самой и Марина ее продолжит.