Колючий иней

Глава 3

Ринора

– Надень капюшон, – донесся до меня сердитый голос мужчины. – А то мне придется тут всех поубивать. Видишь, как слюни распустили?

Одним рывком он грубо натянул капюшон мне на голову. Я не возражала, так как начала замерзать. Набравшись смелости, подняла взгляд и рассмотрела стоявшего рядом мужчину. Высокий, поджарый, но уже явно в возрасте. Лет шестидесяти, не меньше. Об этом говорили морщины вокруг глаз и полностью седые борода и шевелюра, которую трепал легкий ветерок.

Надо же! А мне казалось, что он моложе. Набравшись смелости, я тихонько спросила:

– Вы кто?

– Маквел, – ответил он, не глядя на меня.

А я немного успокоилась. Какая-то иррациональная вера словам Валиса подарила надежду на то, что у Маквела может быть чуть лучше, чем у других. О чем-то ведь думал Валис, когда предупреждал меня?

– Зачем Вы меня похитили? – решила я разговорить мужчину.

– Похитил? – он негромко засмеялся. – Похитить можно только то, что кому-то принадлежит. Ты принадлежишь кому-нибудь? – и он прищурил глаза, внимательно в меня всматриваясь.

– Конечно, нет! – возмутилась я.

– Значит я тебя не похитил, а спас. Как тебе такой вариант? – и он снова хитро прищурился.

– А от чего Вы меня спасли?

Я тоже внимательно следила за его мимикой.

– Разве не успела еще насладиться нравами отшельников? Я тебя спас от насилия.

– Тогда, если позволите, я буду рассуждать логически. Если Вы меня спасли от насилия, это значит, что сами Вы исключаете возможность такового у себя? Верно? Ведь иначе это нельзя будет назвать спасением. В связи с чем у меня возник вопрос: Вы уверены, что это было именно спасение?

В ответ он громко засмеялся.

– Ах ты, хитрая какая! Ну что же, раз сам сказал, сам и буду держать слово. Но разве спасителю не полагается награда?

– Разумеется. Но только в том случае, если его об этом спасении просили. Иначе это можно считать актом бескорыстной добродетели. А в этом случае не принято брать награду. Наоборот, следует всячески избегать огласки и внимания к своему поступку. Но это, разумеется, в приличном обществе. У Вас приличное общество, господин Маквел?

Ответом опять был громкий смех.

– Да, может, из тебя и выйдет какой толк, а то кругом сплошные твердолобые идиоты. Живой ум – всегда хорошо. Сядь-ка отдохни. Нам плыть недолго, но, думаю, тебе сейчас это необходимо. И на, держи.

Он достал из внутреннего кармана куртки флягу и еще что-то, завернутое в кусок ткани. Я с опаской посмотрела на содержимое свертка. В нем лежали небольшие прессованные кубики неаппетитного серо-зеленого цвета. Запах тоже не вызывал доверия, и я еле удержалась, чтобы не поморщиться. Мужчина же с интересом наблюдал за моей реакцией, а в его глазах читался вопрос: осмелюсь ли я это съесть? Да к черту все! И не размышляя больше, смело закинула один кубик в рот.

На вкус это оказалось куда терпимее, чем на вид. Рыба смешивалась с неизвестными яркими приправами, оседая на языке. Не деликатес, конечно, но вполне съедобно. Чтобы избавиться от мерзкого привкуса во рту, щедро глотнула из фляги и тут же закашлялась. Мне показалось, что я выпила чистого спирта, смешанного с фруктовым соком. Горло жгло, а я безуспешно пыталась сделать вдох. На глаза навернулись крупные слезы.

– Ой, перепутал, – уж больно наигранным тоном сказал Маквел и сунул мне в руки другую флягу.

Вот же зараза! Специально подсунул не ту, а сейчас развлекается за мой счет. Вторую емкость я предусмотрительно сначала обнюхала и, прежде чем глотнуть, попробовала на язык ее содержимое.

– Быстро учишься, Снежка.

– Кто? – недоуменно спросила я.

– Снежка. Так на моей родине называют таких светлых, как ты, – добродушно пояснил он.

– Звучит как-то не очень, – скривилась я.

– Снежинка, Белоснежка, Белобрыска, – начал он перечислять.

Не нравятся мне такого рода обращения.

– Меня зовут Ринора.

– Ну вот, даже имя выбрать тебе не даешь, – наигранно обиделся он, явно забавляясь нашей беседой.

– Вы же сами утверждали, что я никому не принадлежу. Тогда и имя должно быть моим. Можете звать меня Рин.

– Ладно, Рин. А ты зови меня Маквел или Мак. И давай без «Вы», а то я чувствую себя стариком.

– А ты и есть старик, – не подумав, ляпнула я и тут же исправилась: – Но весьма бодрый старик, хочу заметить.

Он опять рассмеялся и сел со мной рядом на узкую скамью.

– Ты мне определенно нравишься, Рин.

– А ты мне, Мак.

«По крайней мере, пока», – подумала я про себя.

Мне и вправду понравился этот старик. Он казался веселым, бодрым и явно неагрессивным. А его слова об отшельниках говорили о том, что ему противно их поведение. Может, все не так уж и плохо, как мне думалось? А если в мире есть справедливость, и она послала мне Мака? Очень хочется в это верить.

Сидя рядом, мы смотрели на окружающее нас море, свободное от тумана. Впервые за все время нахождения на планете я с интересом рассматривала природу. Здесь было чем полюбоваться. Мы плыли на небольшом деревянном судне по морю, цвет которого завораживал. Он напоминал жидкую ртуть. Стальное, с переливами, оно исходило небольшими волнами и ударялось о наш черный корабль. Потрясающе красивое сочетание цветов. Мне так захотелось протянуть руку и, потрогав воду, убедиться в ее реальности.

Подняв взгляд, рассмотрела скользящие рядом с нами несколько судов. Небольшие, похожие на огромные лодки со множеством весел и парусами. На каждом из них размещалось человек по двадцать, по крайней мере, столько я смогла насчитать. Черный цвет делал судна словно нереальными, и порой казалось, что это лишь силуэты кораблей на фоне серебра воды. Наверное, для постройки использовались те самые деревья, которые я видела ранее. Незаметно потрогала рукой скамью, стараясь почувствовать структуру материала. Гладкий, практически без зазубрин, очень приятный на ощупь.

Вдалеке заметила берег и поняла, что мы плывем вдоль него, не уходя далеко в море. Значит, их лагерь на том же материке, и, по словам Маквела, он близко. Что меня там ждет? Неизвестность давила и пугала, и я решила избавиться от нее. Почему бы прямо не спросить об этом? Если он ответит, у меня будет немного времени морально подготовиться.

– Мак, что ты будешь со мной делать? – спросила я негромко.

– А чего ты хочешь?

Я не ожидала такого прямого встречного вопроса и сказала первое, что пришло в голову:

– Остаться собой.

И сразу поняла, как глупо прозвучал мой ответ. Маквел покачал головой.

– У тебя не получится. Как только ты коснулась этой земли, сразу стала другой. И чем быстрее себе в этом признаешься, тем проще будет. Так чего ты хочешь?

– Жить, не испытывая к себе отвращения, – тихо проговорила я.

Он повернулся и внимательно всмотрелся в мое лицо. А потом сказал:

– Пожалуй, я даже знать не хочу, за что ты здесь оказалась. Что с тобой делать, решу чуть позже. Но если не начнешь творить глупости, то сам не обижу и в обиду не дам. По крайней мере, пока. А сейчас отдыхай. Мы скоро прибудем.

И он ушел на другой конец корабля. Там лежали те жуткие звери и стояла еще пара мужчин. Любопытство подняло голову, и мне захотелось рассмотреть тех странных животных. Но со своего места я могла видеть только их мохнатые спины. Интересно, кто это такие?

Вообще, за то время, что я здесь нахожусь, данные звери – единственные животные, которых я видела. Это казалось странным, но за эти сутки я действительно не встретила никого. Даже птиц. Может, для них слишком холодно? Интересно, сейчас зима? Или здесь нет времен года и такой холод будет всегда? Столько вопросов. Все вокруг слишком новое и неизведанное. Это интриговало и одновременно пугало до жути.

Слова Мака о том, что он пока не планирует меня обижать, добавили мне щепотку хорошего настроения. Верить на слово я ему, конечно, не собираюсь. Вполне вероятно, наши с ним взгляды на то, как можно обидеть человека, сильно различаются. Но, по крайней мере, это уже не Харко с его специфичными вкусами. И даже не Севал, который хоть и проявил заботу, но доверия не вызывал. Не зря же мне рекомендовали его опасаться?

Интересно, а кто здесь еще живет? И как тут все устроено? От вопросов, на которые у меня не было ответов, даже голова загудела. Только одно я знала точно: Маквел прав. Как раньше ничего уже не будет. И чем быстрее я освоюсь, тем лучше будет для меня. Как бы банально это ни звучало.

Спустя некоторое время вернулся Маквел и молча встал рядом, наблюдая, как судно заходит в небольшую бухту. В ней с трудом могло разместиться около десятка кораблей, до того она была узкой. Вокруг бухты нависали скалы, лишая всякой возможности там пришвартоваться. Сейчас в ней уже стояло три судна, и от них к пологому берегу плыли лодки, полные людей.

К нам навстречу тоже вышли лодки, и вскоре я с интересом наблюдала за разгрузкой. Несколько мужчин вытаскивали с корабля капсулу, в которых скидывают заключенных, и пытались разместить ее на двух лодках. Интересно, как они успели ее деактивировать? С другого корабля высаживали таких же пленников, как и я. Их легко было узнать по защитным костюмам. И хотя местные мужчины тоже носили такие, по дополнительным вещам в виде оружия, шапок и прочего не составило труда их различить. Похоже, на нас в месте высадки велась охота. Знать бы еще с какой целью.

Внимание привлекли зашевелившиеся животные. Уже стало светло, и я смогла хорошо рассмотреть их. Огромные, мохнатые, выше меня в холке. Их было всего несколько штук, и сейчас они друг за другом вальяжно спрыгивали с кораблей. По их густой шерсти разных оттенков серого и черного цвета вода стекала, словно с промасленной поверхности.

Один из них проплывал прямо рядом с нашим судном, и я смогла рассмотреть его морду. Вытянутая, с огромной пастью, в которой виднелись жуткие клыки; глаза большие, периодически закрывающиеся мутной пленкой, словно защищающей от воды. На кончике морды виднелся черный подвижный нос, а чуть выше, на лысой переносице, стояло клеймо.

Я завороженно наблюдала, как животное быстро достигает берега. Оно двигалось в воде так естественно, словно это была его привычная среда. И когда оно выходило из воды, я смогла рассмотреть его целиком. Четыре мощные лапы с большими когтями, которые цеплялись за серые камни, густой длинный мех и короткий хвост.

Они очень походили на белых медведей, которые живут на Земле. Я однажды их видела, когда мы с подругами на Пирани посещали фрозокамеры, предназначенные для развлечений. В них можно было испытать на себе холодные времена различных планет. Вот там я и видела этих животных. Они мне тогда очень понравились. И пусть это были лишь голограммы, но даже в таком виде эти животные были прекрасны.

На плечо легла тяжелая рука, и голос Маквела отвлек от наблюдения:

– Ну что, готова?

Заторможенно кивнула в ответ.

– Тогда добро пожаловать домой!

Домой? Неужели это скопление серых камней и неизвестных людей теперь и вправду мой дом? Снова с тоской вспомнила коттедж родителей, пропитанный светом и уютом. В памяти всплыли долгие вечера с папой, когда мы любовались океаном и наслаждались теплым бризом. Не смогла подавить тяжелого вздоха и с тоской посмотрела вперед. Да, похоже, это действительно мой дом. И стоит благодарить судьбу, что он вообще есть. Повернулась и искренне улыбнулась Маку.

– Пока мы не окажемся одни, держи рот на замке, что бы я ни говорил. Поняла? – строгим тоном он выдал мне инструкции.

Я молча кивнула, а он довольно хмыкнул. В следующий миг легко подхватил меня на руки и передал мужчинам в лодку. Я даже пискнуть не успела, как оказалась сидящей на узкой лавке. Благодаря нескольким сильным гребцам лодка быстро приближались к берегу.

Занимаясь своими делами, на нем толпились люди, не забывая при этом с интересом поглядывать на прибывших новичков. Из-под капюшона я могла беспрепятственно рассматривать местных жителей. Многие мужчины имели густые бороды и неровно стриженные волосы. Одеты, в основном, в кожаные с мехом куртки или вязаные свитера. Виднелись и защитные костюмы, но, судя по всему, их здесь не любили. Правда, обувь у многих была такой же, как у меня: универсальные высокие ботинки. Одежда немногочисленных женщин мало отличалась от мужской. Куртки, штаны из странного материала. На головах вязаные шапки.

Одна их женщин привлекала внимание, и сейчас быстрым шагом направлялась в нашу сторону. Ей было точно больше тридцати, но лицо дышало свежестью, благодаря нежному румянцу на щеках. Она была без шапки, и ее темно-каштановые волнистые волосы развевались от быстрого шага. Устремленные на Мака большие карие глаза светились счастьем. Почти дойдя до нас, она громко позвала:

– Маквел!

Он обернулся на ее зов и широко улыбнулся.

– Линда! Ты чего без шапки? – спросил он веселым тоном.

Одновременно подталкивая меня вперед и приобняв Линду за плечи, повел нас обеих сквозь толпу людей.

– Вы сегодня задержались, – сказала она не то спрашивая, не то утверждая.

– Да, я немного отвлекся, совершая акт бескорыстной добродетели, – со смешком ответил Мак и подтолкнул меня в бок.

Как он и просил, я молчала. Мы поднимались в пологий склон и вскоре достигли ровного плато, служившего местом сбора. Это я поняла по количеству стоявших там людей. Маквел подвел нас к небольшому возвышению и поздоровался с несколькими мужчинами. Они завели тихую беседу, к которой я не прислушивалась, с интересом разглядывая окружающих.

Народ стремительно прибывал и скапливался на площадке. Новеньких выстраивали чуть в стороне. Кто-то из них выглядел напуганным, а на руках и ногах нескольких были веревки. Лица последних выражали явное презрение, головы высоко подняты, они зло сплевывали в сторону. Отвела от них взгляд и увидела, как Маквел поднялся на постамент и забасил своим громким голосом:

– Приветствую вновь прибывших на Такутту. Вы находитесь в Доме на территории Маквела. А Маквел – это я. Теперь это место и ваш Дом. Правила у нас простые. Первое: работай и приноси пользу Дому. Второе: не бери чужое. Третье: при необходимости выступи на защиту своего Дома. А Дом позаботится о вас. Добро пожаловать в семью! Каждому из вас найдется достойное занятие. Здесь вы сможете начать новую жизнь и искупить старые грехи. Не разочаруйте меня, и, самое главное, себя. Каждый заслуживает шанс на искупление. Не упустите его, а Дом поможет вам в этом. Приветственный ужин будет завтра, а сегодня отдыхайте.

Со всех сторон раздались громкие хлопки, выкрики и довольные улюлюканья. Местные жители приветствовали слегка опешивших от такого приема новичков. Даже те, что были в веревках, уже не выглядели столь скептически настроенными. Я же была искренне удивлена тем, что в таком месте может существовать нечто похожее на нормальную жизнь. С уважением посмотрела на Маквела, который продолжил говорить:

– Всем новеньким пройти на подробный инструктаж и за одеждой. Кисар, займись!

Из толпы выступил невысокий мужчина и хмуро осмотрел вновь прибывших.

– И еще, – снова привлек внимание толпы Маквел. – Эта женщина моя!

Он грубо схватил меня за руку и втянул к себе наверх. Резко скинул с моей головы капюшон.

– Посмотрите внимательно и не говорите потом, что не запомнили. Кто ее тронет, будет наказан.

Несколько сотен глаз устремились на меня, и я нервно сглотнула. Раздались смешки и легкие посвистывания.

– Отметку поставь! Иначе от такой красоты можно и позабыть, что она занята, – донесся развязный голос из толпы.

– Обязательно, Риттис, – ответил Маквел и с нажимом провел пальцем у меня над бровью.

От неожиданности я дернулась и опустила глаза, но успела заметить полный ненависти сверлящий взгляд Линды. И только сейчас обратила внимание на шрам над ее левой бровью. Похоже, не успела я приехать, как обзавелась первым врагом. Нужно быть с ней осторожной.

Маквел соскочил с постамента и, приподняв меня за талию, спустил на землю.

– Пойдем, – сказал он, подталкивая меня вперед.

Толпа расступалась, и я чувствовала на себе любопытные взгляды. Краснея от такого пристального внимания, я быстро шла, стараясь не смотреть по сторонам.

– Маквел, мне составить тебе компанию? – спросила догнавшая нас Линда.

– Не сегодня, милая, – отмахнулся от нее Мак. – Я приду завтра.

От нее повеяло такой лютой ненавистью, что я поняла: простой осторожностью мне не обойтись. Нужно подумать, как себя защитить. Эта женщина очень опасна. Неужели Мак не мог быть с ней полюбезней? Зачем же при всех так открыто от нее отмахиваться? Но, похоже, Маквел даже не понял, под какой удар поставил меня. Эх, мужчины, пора бы уже запомнить, что нет ничего страшнее отвергнутой женщины.

Мы быстро выбрались из толпы и приблизились к скалистому массиву, который тянулся далеко вперед, куда хватало взгляда. С удивлением заметила, что в этих скалах повсюду виднелись дыры, лестницы, ходы. Это смотрелось необычно, словно огромные птицы нарыли себе гнезда. Я видела такие у океана на родине. Иногда мы с папой наблюдали, как снуют красочные птицы, принося еду в эти пещерки.

Но здесь все было куда большего размера, вполне подходящего под человеческий рост. Мы быстро шли к широкой арке, и вскоре я в изумлении приоткрыла рот и задрала голову, рассматривая высокий свод потолка огромного помещения, в котором мы оказались.

Шершавые стены поднимались вверх и терялись у потолка. По периметру горели несколько факелов, разгоняя темноту там, куда не дотягивался слабый дневной свет. Но больше меня поразили растения, которые росли в массивных деревянных кадушках. Они тонкими светящимися нитями ползли по стенам, устремляясь вверх. От них расходилось легкое серебристое свечение, помогавшее факелам бороться с темнотой.

В глаза бросилась большая каменная фигура, стоявшая в самом центре зала. Гордая осанка мужчины и его высоко поднятая голова вызывали уважение. Он стоял с топором в руке, и мне даже стало страшно мимо него проходить. Хоть он и был сделан грубо, мастеру удалось передать общие черты, в которых я разглядела Маквела. Ну надо же. Он себе памятник поставил. Этот факт настораживал. Наверное, вид у меня был весьма удивленный, потому что Маквел довольно хмыкнул и сказал:

– Что, думала мы в лачугах живем? – в его голосе звучала гордость. – Ты еще не видела основного зала.

А действительно, почему я решила, что они должны жить в лачугах? Стало самую малость стыдно. Как бы извиняясь, посмотрела на него, поймав его довольную улыбку. Подхватив меня под руку, он пошел по одному из коридоров, которые начинались в конце зала.

Я быстро перебирала ногами, едва поспевая за Маквелом. Увитый все теми же странными растениями, дающими слабый свет, тоннель уходил с небольшим уклоном вниз. И чем дальше мы продвигались, тем теплее мне становилось. Тяжелая куртка уже не казалась такой необходимой, но я не стала останавливаться, чтобы снять ее. Мало ли, отстану от Мака и заблужусь.

А это было вполне вероятно. Мы столько раз сворачивали и заходили в разветвления, что я при всем желании не смогла бы выбраться отсюда самостоятельно. И это несмотря на надписи, которые были выбиты в стенах и подведены красками. Для меня названия «столовая», «основной зал» пока ничего не значили.

Наконец, мы подошли к массивной черной двери. Открыв висевший замок, Маквел уверенными движениями распахнул ее, и мы оказались в узком коридоре, который быстро расширялся, превращаясь в просторную комнату. Я с интересом огляделась. Это было похоже на рабочий кабинет. Огромный стол стоял у стены и занимал много места, рядом находился стеллаж с книгами, небольшая тахта и пара грубых стульев.

На свободных от светящихся растений клочках стен висели карты и рисунки, начертанные на грубой серой бумаге. Небольшой камин смотрел на меня пустым черным зевом. А рядом виднелись две закрытые двери, на которые я с интересом посмотрела. Маквел не стал держать меня в долгом неведении и, попутно раздеваясь, объяснил:

– Это мои комнаты. Сюда никто без приглашения не входит. За этой дверью моя спальня. Тебе там делать нечего, если, конечно, сама не захочешь, – он хитро подмигнул мне и тут же засмеялся, увидев мои покрасневшие от смущения щеки. – Ладно тебе, успокойся. Слишком маленькая для меня. Ты мне больше в дочери годишься, – он немного помолчал, а потом продолжил задумчивым тоном: – Да, моей Сильвии, наверное, столько же, сколько и тебе. Двадцать восемь?

Стало как-то глупо по-женски обидно. Я что, так плохо выгляжу?

– Двадцать три, – тихо проговорила я.

Он слегка присвистнул и сказал:

– Не думал, что сюда уже и детей ссылают.

Тихо выругался и продолжил:

– Вот, пожалуй, я все же хочу знать, что ты успела натворить, чтобы оказаться на Такутте. Но как-нибудь потом. Так вот. В спальне тебе делать нечего. Спать будешь здесь, – он кивком указал на тахту. – Поживешь тут недельку, пока к тебе все не привыкнут, а потом поселю поблизости. Это выход на балкон, – он показал на узенькую дверь, которую я даже не заметила. – Лучше лишний раз там не отсвечивай, а то свалишься. Падать долго, и вряд ли мы потом найдем от тебя хоть что-нибудь. А там удобства, – он кивнул мне в сторону еще одной двери. – Сама разберешься. И снимай ты эту куртку, скоро будет жарко.

Но я не согрелась ни через полчаса, ни через час. Даже когда Мак затопил камин, щедро закидывая туда небольшие брикеты. И когда мы с ним перекусили едой, которую нам принесла добротная женщина. На вид она была такой суровой, что мне лишний раз даже смотреть в ее сторону было неудобно, а уж заговорить и тем более.

Она неодобрительно рассматривала меня, когда Мак давал ей поручение найти мне одежду.

– И где я тебя возьму такой размер? – бурчала она. – Посмотри, какая тощая и мелкая.

Я стояла, съежившись от холода и вцепившись пальцами в свитер, которым снабдил меня Мак. Он доходил мне до колен, а рукава пришлось закатать на несколько раз. Оттого я наверняка смотрелась еще меньше, чем на самом деле.

Мой рост всегда был для меня самым большим разочарованием. Метр пятьдесят шесть. Я все ждала, что вот-вот вырасту, но нет. Годы проходили, а он стоял на месте, зато мои каблуки вынужденно становились все выше и выше. С тоской вздохнула. Тут мне их точно больше не видать. Опять накатило отчаяние. Какая же это мелочь – красивые туфли, но от осознания, что я никогда их больше не надену, становилось так тоскливо.

– Возьми что-нибудь у оболтусов Рована и Эндариса, – отмахнулся от нее Мак.

Видно, споры с этой женщиной были для него рутиной и у него имелся огромный опыт. Она недовольно фыркнула и вышла.

– Не обращай на нее внимания. Огха всегда такая. От нее сложно чего-либо добиться, поэтому она и отвечает за распределение запасов в Доме.

Кивнула, стараясь запомнить имя женщины.

– А теперь, деточка, тебя ждет самое неприятное.

Я вздрогнула, теряясь в догадках. Он подошел к столу, недолго покопался в ящиках и, держа что-то в руках, направился к камину. Спустя несколько минут позвал меня. Я приблизилась и с интересом, смешанным со страхом, посмотрела, что он делает. В огне лежала тонкая проволока, свитая в причудливый узор. Она быстро нагревалась и становилась яркого желтого цвета. Мак ненадолго отошел и вскоре вернулся, неся миску с водой и небольшую тряпицу.

Поймал мой непонимающий взгляд и, не отпуская его, начал говорить спокойным тоном:

– Как ты заметила, женщин здесь гораздо меньше, чем мужчин. И поверь, то, что я собираюсь сделать, нужно больше тебе, чем мне.

От нехорошего предчувствия внутри все сжалось, а сердце ускоренно забилось, норовя выпрыгнуть из груди. В голове промелькнуло воспоминание о клейме на том странном животном. А затем и у Линды. Это был не шрам над бровью. Это клеймо! Озарившая догадка заставила меня медленно попятиться назад. Нет! Я не хочу, чтобы меня клеймили. Я же не животное! Страх смешивался с возмущением, и я отступала под буравящим взглядом мужчины.

– Ты показалась мне умной девочкой. Не нужно сейчас меня разочаровывать.

В его голосе послышалась сталь и непреклонные нотки. А я поняла, что слишком расслабилась в его обществе, купившись на образ добродушного мужчины. Не стоит забывать, что он руководит большим количеством отъявленных преступников. Наверняка и сам здесь не просто так. Мысленно отругала себя. Ну сколько можно быть такой доверчивой дурочкой! Я оказалась в таком положении, что не имею права вести себя глупо. Если хочу выжить и при этом не пострадать, то должна быть умнее, хитрее и, когда это возможно, научиться уступать.

А мужчина тем временем продолжал:

– Ты, наверное, еще не до конца осознала, где находишься. Позволь я тебе поясню. Представь, что привычная жизнь откатилась назад на пару тысяч лет. Вот это и есть наша реальность. Но только все еще хуже: тебя будут окружать худшие представители человеческой расы. И сама ты тоже из их числа, раз стоишь здесь.

– Я не виновата, – непроизвольно вырвалось у меня.

В ответ он заливисто захохотал.

– Деточка, ты бы знала, сколько раз я слышал эти слова. Спроси здесь любого – он окажется невиновным. Кругом одни ангелы. Но все знают правду. И ты тоже ее почувствуешь на своей шкуре, стоит тебе столкнуться с парой таких ангелов в темном коридоре. Поэтому подойди сюда и убери волосы со лба. Будет больно, но не больнее, чем после общения с местными ангелами. А с этой меткой тебя не тронут. Для всех ты будешь моей женщиной. И рекомендую тебе помалкивать, что на самом деле это не так.

Я внимательно слушала и пыталась сообразить, что делать. Иметь на лбу клеймо, как у скота, мне совершенно не хотелось, но и не признать, что он говорит разумные вещи, я тоже не могла. Если здесь такие порядки, то мне нельзя отказываться от помощи, как бы ужасно она ни выглядела. Собралась с духом и сделала шаг вперед. Это всего лишь небольшой ожог сантиметра два в длину, ничего страшного. Но ноги все равно предательски дрожали, когда я стояла перед Маквелом, а он доставал из огня раскаленную проволоку.

– Не дергайся, иначе могу выжечь глаз, – спокойно предупредил он.

Зажмурилась и крепко сцепила зубы. Я смогу. Участок кожи над левой бровью опалило яркой болью. От запаха горелой плоти нахлынули воспоминания, мучившие меня в кошмарах несколько недель. В голове замутилось, а перед глазами встали взгляды людей, запертых в отсеке с вышедшей из строя системой пожаротушения.

С застывшим в глазах ужасом я смотрела на экран, который показывал, как они один за другим задыхаются и падают на пол. И ничего не могла сделать. Ничего! Отсек хоть и был изолирован от остальной станции, но, как оказалось, и здесь ничего не работало. Пожар бушевал в запертом отсеке и уже стал угрозой для всей станции. Был единственный выход: выпустить воздух из отсека. И ускорить смерть находившихся в нем людей. И я приняла это чудовищное решение. Пожар был ликвидирован, а люди в отсеке погибли.

Когда все закончилось, я одна из первых прибыла на место происшествия. Тошнотворный запах ударил в нос, как только мы вручную открыли дверь. Люди лежали прямо у двери. Кто-то обгорел, другие задохнулись. Переступив через них, словно во сне, я шла дальше. Смотрела на каждого из них и пыталась избавиться от мыслей, что все они погибли по моей вине. Из-за моей доверчивости и глупости.

Если бы я выполняла обязанности качественно, не доверяя никому, и не была так занята своим счастьем, которое оказалось ложью, они бы все жили. Каждый их них. И я медленно шла, пошатываясь и вдыхая этот запах, который никогда не забуду. Никогда.

Провалившись в свой личный кошмар, я даже не закричала от боли, когда Мак надавил сильнее, прожигая нежную кожу. Не заметила, как он приложил к ране холодный компресс. Замерев с широко открытыми глазами, я стояла и смотрела в пустоту, в которой всплывали лица погибших людей.

Мак отнял тряпку и с удивлением посмотрел на меня, а я видела его словно через пелену. Намазав прохладной мазью рану, он отошел. А я так и стояла, не в силах сделать и шага. Вернувшийся Маквел приложил к губам флягу и приказал:

– Пей!

Послушно глотнула. Внутренности обожгло огнем, и я закашлялась. Это вывело меня из ступора, а следом накатила боль. Ожог ныл и пульсировал.

– А-а! Больно же! – вскрикнула я.

– Ну вот, ожила. А то я уж подумал, что отключилась. Видок у тебя был еще тот. Бледная, с пустыми глазами. Иди-ка ты ложись спать. А у меня много дел, завтра будем думать, куда тебя пристроить.

Кивнула и послушно пошла к кушетке. Легла прямо в одежде, накрывшись с головой курткой Севала. Дверь с шумом затворилась, оставляя меня одну. Это подействовало как тумблер выключения, и меня прорвало. Я горько зарыдала, уткнувшись в мягкий мех куртки.

Как Гер мог так со мной поступить? Я его так любила, а он стал виновником моего ареста. В первые дни досудебного заключения меня переполняла убежденность в досадной случайности, произошедшей со мной. Я все ждала, что сейчас придут некие люди. Они извинятся, поведают об ошибке и, разумеется, сразу меня отпустят. Но никто не приходил. А когда Гер так и не объявился, а мне принесли материалы дела, я поняла, насколько плачевно мое положение.

Когда на суде появился Гер, сердце от счастья пропустило удар. В мыслях я грезила о том, как он встанет и в лучших традициях романтических историй заявит о моей невиновности. И мы выйдем из зала суда, крепко сцепив руки.

И он встал, но не ради моей защиты. Каждое слово, произнесенное мне прямо в глаза, было ложью. Как убедительна была его речь о том, что он как предыдущий начальник по техническому обеспечению систем жизнедеятельности станции передал мне все в полном соответствии с инструкциями. Что я при нем проводила проверку перед принятием поста.

У него нашлись даже заключения экспертов, показывающие полный порядок до последнего его дня на посту. И что он не понимает, как за такой короткий срок можно было все испортить. А напоследок высказал предположение о моей виновности вследствие юного возраста и неопытности.

Что я могла на это ответить? Мои отпечатки стояли везде. Я помню, как мы заверяли документы, перемешивая процесс с жаркими поцелуями и мечтами о будущей жизни. Он перейдет на пост начальника, а я займу его предыдущую должность. Все казалось простым и радужным. Мы хотели поработать на этой небольшой станции, набраться опыта, а после отправиться куда-нибудь еще.

Никаких сомнений я тогда не испытывала. Нас ждала свадьба и счастливое будущее. Но как только я вступила в должность, он под предлогом срочного вызова на центральную станцию сразу исчез. Обещал вернуться через месяц, но уже через неделю случился пожар, к которому я оказалась не готова.

После его речи на суде я наконец-то поняла то, о чем не хотела думать. Этот мерзавец подставил меня, скинув со своих плеч обузу. Никакой другой специалист не принял бы станцию в таком состоянии, а Гер бы не избежал разбирательств. Скорее всего, он не ожидал, что случится пожар и меня будут судить. Но что это меняет?

Сжавшись в клубочек, я плакала, жалея себя. Мне до сих пор не верилось, что все случившееся – правда. Но вот я здесь. На лбу красуется клеймо, говорящее о принадлежности мужчине. Теперь моя жизнь будет проходить в этом ледяном аду. Меня трясло, и казалось, что я уже никогда не согреюсь. Поселившись внутри, холод выпустил свои острые когти и заставил цепенеть мое тело.

С тоской вспомнила то тепло, которым согревал меня Севал. Хотелось снова почувствовать обжигающий ароматный жар. Окунуться с головой и раствориться в нем. Вздохнула, понимая невыполнимость своего желания, и лишь сильнее зарылась лицом в его куртку, вдыхая ее странный запах. Стало чуточку легче, и я смогла уснуть.