Компаньон её сиятельства

Глава 18

Приблизительно через милю Гидеон решил, что уже удалился на достаточное расстояние от графа, и перевел кобылу на шаг. Теперь, когда его правый карман был пуст, у него осталось чуть больше пяти фунтов. Ему надо беречь силы лошади, потому что у него нет денег, чтобы обменять ее на свежую, если вымотается.

В сущности, эти несколько бумажек и монет — все, что он имеет. У него ничего не осталось.

Гидеона охватило отчаяние. Гневная сила, которая вызывала желание закричать, заорать, завыть от несправедливости всего этого. Стиснув зубы, он сжал поводья. Проклятая Рубикон! Если бы эта сука просто приняла его увольнение, в его распоряжении было бы маленькое состояние. Хоть что-то, чтобы как-то устроиться. Не то чтобы оно помогло. Он все равно сын шлюхи, не отошедший отдел жиголо и ублюдок, иначе остался бы рядом с Беллой и противостоял ее братьям. Высказал бы им все, что думает о том, что они позволили ей выйти замуж за такое чудовище, как Стирлинг. Алчные аристократы с холодной кровью. С готовностью продали свою родную сестру за титул, не задумываясь о последствиях.

Но что он сделал? Передал ее братьям и вышел в дверь. У него не было другого выхода. Ничего, потому что он ничто.

Кобыла вскинула голову и навострила уши на звук приближавшегося стука копыт. От толчка его ноги лошадь отошла в сторону с дороги. Приближавшийся конь остановился с ним рядом, подняв клубы пыли.

— Роуздейл.

Везет же ему. Это другой брат. Тот, которого Белла называла Джул. В ответ Гидеон молча повернул голову.

— Поехали со мной.

Гидеон отвернулся от мужчины и пустил кобылу вперед, но натянул поводья при безошибочном звуке взводимого курка пистолета. Судя по громкости, он был нацелен прямо ему в голову.

— Я не в настроении спорить. Возвращайтесь в особняк, — проговорил мужчина. После короткой паузы он продолжил, явно истощив тот небольшой запас терпения, который имел. — Быстро! — прорычал он. — Не искушайте меня. Я с удовольствием пристрелю вас. Пусть лучше Белла винит меня за вашу смерть, чем я вернусь с пустыми руками, доказав, что вы не тот мужчина, которым она вас считает, Не угроза получить пулю, а упоминание о Белле заставило Гидеона быстро повернуть кобылу. Вонзив пятки в бока, он пустил лошадь в быстрый галоп.

Брат Беллы не проронил ни слова за время их короткой скачки к Боухиллу. Но, быть может, это имело отношение к тому факту, что Гидеону еще предстояло обмолвиться словечком с мужчиной. Возможно, Джул наконец понял намек. Или, может, просто потому, что они скакали слишком быстро, чтобы разговаривать.

Гидеон остановил лошадь у подножия парадной лестницы, спрыгнул и бросил поводья поджидавшему груму. Сразу за дверьми он остановился, поводя глазами, напрягая слух; сердце его учащенно билось. Гидеон заметил миссис Кули, маячившую в холле возле большой гостиной, и пригвоздил ее твердым вопросительным взглядом.

Ее взгляд метнулся ему за плечо, прежде снова вернуться к нему.

— Лорд Мейбурн увел ее сиятельство в ее покои отдохнуть.

Гидеон направился к Белле. Он прошел через малую гостиную и остановился в дверях спальни.

— Нет, Филипп. Нет!

Мейбурн стоял над ней, явно пытаясь удержать на кровати.

— Успокойся. Все будет хорошо.

Белла пыталась вырваться от брата, который ее крепко держал.

— Нет, не будет. Больше никогда не будет. Пожалуйста. Я хочу, чтобы он вернулся. Мне нужно… Гидеон! — Последнее слово словно вырвалось у нее из сердца, когда широко распахнутые фиалковые глаза встретились с его глазами поверх плеча Мейбурна.

В мгновение ока Гидеон оказался рядом с ней. Белла бросилась к нему и прижалась лицом к его груди. Он осторожно обнял ее. Взгляд его ненадолго оставил Беллу, устремившись к графу, стоявшему рядом. Он посмотрел в угрюмое лицо и кивнул.

Мейбурн отвернулся.

Для Гидеона в этот момент существовала только Белла. Все остальное не имело значения.

— Шш, Белла-Белла. Не плачь, — уговаривал он ее как ребенка до тех пор, пока она не перестала всхлипывать. Гидеон уложил ее на кровать и опустился на колени, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Он шептал ей что-то ласковое, убрал шелковые пряди с ее лица. Наконец дыхание ее выровнялось. Решив, что она уснула, Гидеон хотел подняться, но Белла схватила его за запястье.

— Почему ты покинул меня?

— Белла, я… — Он судорожно сглотнул и произнес: — Твои братья здесь. Они могут лучше позаботиться о тебе, чем я.

Она горько усмехнулась:

— Я не видела ни одного из них пять лет. Они просто забыли обо мне. Ни разу не интересовались, как я живу.

— Они твоя семья, Белла. — Укор был легким и мягким, и все же в нем слышались отголоски сильнейшей тоски. За возможность увидеть Беллу он по доброй воле отказался от надежды иметь семью. Но все равно это тоскливое желание не ушло.

Она снова горько усмехнулась:

— Они жалкая замена тебе.

Дыхание его сбилось от ее слов. Он опустил голову. «Я люблю тебя», — хотел сказать Гидеон, но не решился. Лишь прижался целомудренным поцелуем к ее лбу и поднялся.

— Гидеон, не покидай меня. — Глаза ее снова наполнились слезами.

— Нет, нет, из дома я не уйду. Но я должен поговорить с твоими братьями.

— Не позволяй им прогнать тебя, — охваченная отчаянием, умоляла Белла. — Что бы они ни говорили. Что бы ни делали. — Гидеон промолчал. Белла снова схватила его за запястье. — Не позволяй им. Обещай, Гидеон. Возвращайся ко мне.

— Обещаю, — торжественно произнес он, всей душой надеясь, что не дает клятву, которую не сможет выполнить.

Все ее тело расслабилось, и она упала на подушки. Он накрыл ее легким одеялом с изножья кровати, погасил свечу на прикроватной тумбочке и вышел из комнаты.

Он нашел миссис Кули у основания лестницы.

— Лорд Мейбурн в кабинете его светлости, — сообщила она.

Лицо ее было бесстрастным, однако серые глаза видели его насквозь. Возможно, она и раньше подозревала, что происходит, но сцена, которую устроили братья Беллы этим вечером, подтвердила правду. Не пройдет и дня, как вся челядь узнает, что он не родственник леди Стирлинг, как и не благородный джентльмен, который гостит у ее светлости. Гидеон по опыту знал, чего ждать от слуг Боухилла. Они будут действовать исподтишка, но намек будет предельно ясен.

Расправив плечи, Гидеон направился к кабинету Стирлинга. Не удосужившись постучать, впервые открыл толстую дубовую дверь. В последние несколько дней он намеренно не заходил в эту комнату. Кабинет — мужское убежище, а этот принадлежит мужу Беллы. Комната оказалась не такой большой, как он себе представлял, — примерно таких же размеров, как гостиная Беллы. Судя по многочисленным книжным полкам, стоящим вдоль стен, комната служит и кабинетом, и библиотекой. И она удивительно неорганизованна. Книги не стоят аккуратными рядами на полках, а газеты свалены грудой на столе.

Мейбурн и его брат выглядели неуместно в этой комнате, в атмосфере которой ощущалось присутствие выжившего из ума старика. Они стояли у стола в дальнем углу.

Граф метнул на брата предостерегающий взгляд, затем посмотрел на Гидеона.

— Садитесь, — спокойно произнес Мейбурн, жестом указав на стул, стоявший у стола.

Гидеон сел, приготовившись к допросу, который, как он знал, сейчас последует. Ситуация не из приятных, но Гидеон не беспокоился. В конце концов его призвали назад в дом, а не бросили мертвым на обочине дороги.

Второй брат встал сбоку стола, чтобы сверлить Гидеона взглядом.

— Я достаточно хорошо знаю своего брата, чтобы понимать, что любезности часто ускользают от него в такие моменты, как этот. Поэтому здесь будут уместны представления. Это мистер Джулиан Райли, младший брат леди Стирлинг. Думаю, вы будете рады услышать, что нас, братьев, только двое, посему не стоит беспокоиться, что появится еще и третий.

— Двух более чем достаточно, благодарю.

Мейбурн вскинул бровь на бойкое замечание Гидеона и опустился в кресло за столом. Гидеон раньше не замечал, потому что Мейбурн стоял перед ним, но теперь портрет на стене приковал его внимание. Он смутно сознавал, что дыхание его сделалось резким и неровным, когда он уставился на портрет мужчины в расцвете лет, с рыжеватыми волосами и темно-синими глазами.

Если это тот, на кого Гидеон думает…

— Мистер Роуздейл?

Взгляд Гидеона резко метнулся к Мейбурну:

— Кто этот мужчина?

Граф, казалось, был сбит с толку резким вопросом, затем оглянулся через плечо:

— Лорд Стирлинг. Насколько я понимаю, вы никогда не встречались?

Гидеон покачал головой.

— А когда был изготовлен портрет?

— Не имею понятия, но думаю, где-то в последние несколько лет.

Стиснув челюсти, Гидеон закрыл глаза. В глубине души он надеялся, что муж Беллы старик. Больной слабый старик, которому недолго осталось жить. Синяки, покрывавшие ее спину, опровергали предположение о слабости. Но возраст? Он цеплялся за эту надежду. Старик мог использовать оружие против женщины. Но мужчина на портрете выглядел достаточно сильным, чтобы не пользоваться тяжелым подсвечником, намереваясь причинить боль кому бы то ни было. И тем не менее он сделал это. Ярость, подобная той, которой он никогда не испытывая, быстро и неистово вскипела в жилах. Мышцы задрожали от силы этой ярости.

— Роуздейл.

Тонкая ниточка вежливой сдержанности Мейбурна готова была вот-вот порваться. Мускулы на руках под хорошо сшитым черным сюртуком вздулись. Сине-зеленые глаза не были такими холодными, как у Райли, но угрожающе горели.

— Кто избил мою сестру?

— Он! — прорычал Гидеон.

Мейбурн снова быстро взглянул через плечо. Темные брови сошлись на переносице.

— Лорд Стирлинг? — спросил он, словно боясь ответа.

— Да.

Ужас отразился на лице Мейбурна — он понятия не имел о жестоком обращении Стирлинга с Беллой и был потрясен.

— Когда?

— Пять дней назад.

— Из-за чего?

Гидеон покачал головой.

— Спросите об этом у леди Стирлинг.

Лицо Мейбурна потемнело от ярости.

— Я ничего от нее не добьюсь, и вы это знаете. Вы не выйдете из этой комнаты, пока не расскажете мне всю правду. Я хочу знать, почему моя сестра выглядит так, словно по ней проехала карета.

— Лорду Стерлингу не понравилось кое-что, что сказала ему Белла.

— Что именно она сказала ему? Гидеон судорожно сглотнул.

— Белла рассказала ему обо мне.

— Зачем? — удивился Мейбурн.

Гидеон тоже не понимал, зачем Белла так поступила.

— Не знаю. — Он проклинал себя за то, что не спросил, что заставило ее рассказать мужу о платном любовнике. Она должна была знать, что реакция Стирлинга будет ужасной.

— Он избивал ее и раньше?

— Да.

Мейбурн провел дрожащей рукой по лицу.

— Как часто? Сколько раз?

— Один раз — это точно. Но уверен, что это было не один раз. По словам Беллы, он ненавидит ее.

Райли угрожающе придвинулся.

— Вы знали и позволили ему избить ее?

— Я не знал, узнал только несколько дней назад, — парировал Гидеон. — Однако не я игнорировал ее в течение пяти лет.

Мужчины вздрогнули словно от удара. Райли первым пришел в себя и с трудом сдерживал ярость.

— Вы ничего не знаете!

Мейбурн вскинул руку, останавливая его. Райли бросил взгляд на брата. Он, казалось, собрался спорить, но в следующее мгновение с низким, коротким рыком отвел глаза.

Граф снова переключил внимание на Гидеона.

— У нее были другие любовники?

— Нет.

— Откуда вы знаете?

— Я в этом уверен, — мрачно ответил Гидеон.

Мейбурн недоверчиво фыркнул.

— Если это правда, то почему, во имя Господа, он ненавидит ее?

— Потому что не может спать с ней.

Граф открыл рот от удивления.

— Он импотент?

— Отличный выбор, Филипп, — скрестив руки на груди, пробормотал Райли с издевкой.

Мейбурн игнорировал брата.

— Почему вы в этом уверены?

— По той же причине, по которой уверен, что у неё не было других любовников.

Граф нахмурился, затем глаза его вспыхнули, когда до него дошел смысл сказанного.

— Этого не может быть. Она не была невинна, когда выходила за Стирлинга.

— Нет, была. Я это точно знаю. — Не веря своим ушам, Мейбурн уставился на него. Но Гидеон еще не закончил. — Стирлинг всегда был импотентом. По словам Беллы, прошлые попытки не только не увенчались успехом, но также плохо заканчивались.

Он точно знал, в какой именно момент Мейбурн поверил ему. Возможно, в тот миг, когда в его мозгу четко возник образ девственной Беллы в постели с грубой скотиной, когда мужчина силой пытается навязать себя ей, затем дает выход своей злости. Это тот самый образ, который терзал Гидеона, когда Белла рассказала ему о своем браке. Тот самый образ, который до сих пор терзает его.

— Филипп?.. — Голос Райли нарушил молчание.

С закрытыми глазами Мейбурн покачал головой, молча отклоняя любой вопрос, который брат хотел задать. Обеими руками он провел по волосам, а когда снова открыл глаза, восстановил некое подобие самообладания.

— Как давно вы поддерживаете связь с леди Стирлинг?

— С апреля этого года.

— А как вы с ней познакомились?

— В Лондон приехала женщина и, — Гидеон вздернул подбородок, — наняла меня для ее сиятельства.

— Какая женщина? — Гидеон молчал, и Мейбурн повторил: — Кто?

Гидеон продолжал молчать, и Мейбурн процедил сквозь зубы:

— Кто? Кто нанял вас спать с моей сестрой?

— Мадам Марсо.

— Эсме? Какого черта ей нанимать мужчину для Беллы?

Гидеон адресовал свой ответ графу.

— Она полагала, что Белла становится слишком замкнутой. Что ей необходим флирт.

— Эсме за все ответит, — раздраженно пробормотал Райли.

Мейбурн устало вскинул бровь. Райли скосил взгляд на брата.

— Я с ней поговорю.

Мейбурн кивнул.

— Мадам Марсо знает, что Стирлинг ее бьет?

— Не думаю. Когда лорд Стирлинг узнал обо мне, положение Беллы ухудшилось.

— А мадам Марсо знает, что Стирлинг импотент?

— Понятия не имею.

Наступило молчание. Оно длилось очень долго. Наконец Мейбурн заговорил:

— Миссис Кули послала два письма в Лондон. Одно адресовано мне, другое вам. Я знаю, что вы свое не получили, поскольку оно у меня. Как вы узнали, что надо ехать в Шотландию? Леди Стирлинг посылала за вами?

Экономка послала ему письмо? Должно быть, она была близка к панике, если изо всех сил старалась помочь Белле.

— Нет. Лорд Стирлинг был дома и находился здесь довольно продолжительное время. Белла не послала бы за мной, поскольку не знала, когда он уедет. Я сам приехал.

— Почему?

Гидеон не собирался отвечать на этот вопрос, по крайней мере брату Беллы.

Мейбурн пожал плечами, словно осознав, что глупо было задавать подобный вопрос.

— Вы рассказали все, что мне нужно было знать. Теперь можете идти.

Гидеон не подчинился приказу графа и остался сидеть, не зная точно, пытается ли мужчина заставить его нарушить данное Белле слово и покинуть не только кабинет, но и дом.

Мейбурн испустил короткий раздраженный вздох.

— Вы можете остаться, если таково желание леди Стирлинг. — Граф поморщился от собственных слов, в то время как его брат фыркнул и закатил глаза.

Гидеон вышел из кабинета, поднялся по лестнице и остановился. К нему подошла служанка.

— Для вас приготовлена Голубая комната.

Определившись с местом назначения, Гидеон кивнул и пошел за девушкой по коридору в противоположную сторону от Беллы.

Она искоса посмотрела на него холодным оценивающим взглядом, когда открыла дверь. Известие уже разлетелось. От почтения, которое она раньше оказывала ему как гостю хозяйки, не осталось и следа.

Гидеон закрыл дверь, погасил свечу рядом с кроватью, снял одежду и забрался под холодные простыни. Казалось бы, он должен быть привычным спать один — он делал это всю жизнь, причем намеренно, — но последние несколько ночей с Беллой стерли давнюю привычку. Ему понравилось засыпать рядом с ней, нежно прижимающейся к нему, и сейчас он ощущал себя ребенком, которого лишили любимой игрушки, которую можно обнять.

Он перевернулся, взбил мягкую перьевую подушку, улегся поудобнее и попытался уснуть.

Белла тихонько постучала в дверь и повернула ручку. Она уже заглянула во все остальные гостевые комнаты. Эта — ее последняя надежда.

— Гидеон?

«Пожалуйста, пусть он будет здесь. Пожалуйста, Филипп не мог опять прогнать его». Миссис Кули не говорила ни о каких громких спорах. Но Филиппу не всегда нужно повышать голос, чтобы навязать свою волю другим.

— Белла?

Тревога испарилась, оставив отчетливые признаки негодования. Она закрыла дверь и подбежала к кровати. Темная фигура села и повернулась к ней.

— Ты же обещал. — В тоне ее слышался упрек.

Лунный свет просачивался между не до конца задернутыми шторами, позволяя ей увидеть, как от вздоха его широкие плечи поникли.

— Я не уехал.

— Ты обещал вернуться ко мне.

— Белла, я не могу спать с тобой в одной постели, когда твои братья здесь.

— Чепуха. Это не их дом. Ты обещал, — возразила она обиженным тоном.

Он снова вздохнул и откинул простыню.

— Иди сюда.

Она заколебалась на долю секунды.

— Пожалуйста, Белла.

От тихой мольбы ее халат и ночная рубашка полетели на пол, и в следующее мгновение она уже забиралась в кровать, в ожидающие объятия Гидеона. Застарелая тянущая боль исчезла, едва он обнял ее.

Наслаждение, желание, восторг тут же наполнили каждую клеточку ее тела. Обнаженная кожа восхитительно потиралась о кожу, когда она двигалась на нем. Белла обвила его тело руками и ногами.

— Люби меня, — прошептала она, овевая теплым дыханием гладкую кожу.

— Нет, еще рано. Я не хочу причинить тебе боль.

— Да.

— Белла…

Она толкнулась бедрами и соскальзывала вниз до тех пор, пока твердая выпуклость его возбуждения не встретилась с мягкими складками ее плоти.

— Да.

Гидеон забыл обо всем на свете и прильнул губами к ее губам.

Его ладонь легко пробежала по ее спине, по выпуклости ягодиц и скользнула между ног, играя на вершине ее наслаждения. Белла поерзала на нем, когда длинные пальцы скользнули во влажную, томящуюся расщелину ее тела.

Потом она оказалась на спине, а он над ней. Твердая атласная длина его плоти прижималась к внутренней стороне бедер. Она обвила ногой его ноги.

— Быстрее, — выдохнула она ему в рот.

Но вместо того чтобы подчиниться, он протянул руку к прикроватной тумбочке.

Белла поняла, что он собирается делать, и схватила его за руку.

— Нет.

— Да, Белла.

— Белла, я не возьму тебя без этого. Она обхватила его лицо ладонями.

— Всего раз.

Он мотнул головой.

— Не могу, не проси меня об этом. Не сегодня, — решительно заявил он, напрягшись всем телом.

— Гидеон…

— Либо так, либо никак. Выбирай.

— Но…

— Я не хочу с тобой спорить. Пожалуйста, не сейчас. Не в эту ночь. Не дави на меня. Не проси…

— Хорошо, — кивнула Белла.

Он приподнял подбородок. Его глубокий выдох защекотал соски. Он немного приподнялся, протягивая руку между их телами, и надежно закрепил чехол. Потом губы его встретились с ее губами.

Белла крепко прижалась к нему, царапая спину ногтями.

— Белла, — хрипло выдохнул он ей в ухо. — Я не хочу причинить тебе боль. Ты не должна быть на спине.

— Но…

Продолжая обнимать ее, он перевернул их на бок, игнорируя ее протесты. Протянул руку вниз, располагаясь у входа в ее тело, и медленно скользнул в нее. Белла запрокинула голову, упиваясь этим первым проникновением, напряженностью собственного тела, легким сопротивлением этому вторжению, ощущению его внутри себя.

Пройдя половину пути, Гидеон отстранился и установил ритм коротких, медленных толчков. Она могла сказать, что он сдерживается, могла сказать, что он твердо намерен быть осторожным. И это удручало ее. Она так долго ждала, чтобы он согласился заняться с ней любовью, и не хочет осторожности. Не хочет медлительности. Ей хочется, чтобы все было жестко и быстро. Хочется почувствовать, как он вонзается в нее. Она нуждается в каждом дюйме его тела и души.

Решительно, настойчиво, требовательно она подалась всем телом навстречу этим осторожным погружениям. Теплая ладонь легла ей на бедро, пытаясь заставить ее принять его темп. Она покачала головой.

— Еще.

— Белла…

— Еще.

— Ангел, пожалуйста. Не надо.

— Еще, — выдохнула Белла, дернувшись навстречу ему. Удрученная сверх всякой меры, потеряв терпение, она схватила его за плечо и толкнула на спину, не прерывая контакта тел. Распластав обе ладони на его скользкой от испарины груди, она села, испустив низкий, хмельной стон, когда опустилась на него, полностью вобрав в себя. Изысканное наслаждение затопило все чувства, и мгновение она сидела, чувствуя его внутри себя, дрожа всем телом от наплыва ощущений.

Твердым резким толчком он дернул тазом, проталкиваясь еще глубже. Белла застонала, когда оргазм обрушился на нее. Слегка покачнувшись, она силилась перевести дух.

— Это то, чего ты хотела? — спросил Гидеон.

— Да, — простонала Белла. Вращая бедрами, она погналась за следующим оргазмом. Ее плоть лихорадочно потиралась о его пах. — Еще: — Она чувствовала его приближение.

Гидеон приподнялся, и в тот момент, когда взял в рот ее затвердевший сосок, Белла взлетела на вершину блаженства, но продолжала неистовствовать, вонзилась пальцами ему в голову, не переставая вращать бедрами.

Он освободился из ее хватки.

— Хватит, Белла, — выдохнул Гидеон.

— Нет. Еще. — Ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось.

— Белла, я не могу сдерживаться… о Боже.

От вынужденной мягкости не осталось и следа. Он схватил ее за бедра, ускоряя темп. Каждый толчок сопровождался хриплым мужским стоном. Он поднял голову, ища ее губы. Она обвила его руками, чувствуя под ладонями, как бугрятся мускулы спины, и страстно поцеловала, когда он пришел к финишу.

Он прислонился лбом к ее груди. Воздух со свистом вырывался из легких.

— Ох, Белла, — потрясенный, вздохнул он. Белла не сдержала улыбки. Наконец-то она заставила Гидеона потерять над собой контроль.