Конечно, беременна!

=6

- Спасибо, Силанья Эрастовна, - приподнявшись, будущий работодатель только подтверждает то, что вполне мог бы украшать журналы не только лицом, - высокий и плечистый, мускулы такие, что рубашка, кажется, вот-вот на нем лопнет, зато широкий разворот мощных плеч к талии сползают в идеальный треугольник. – Вы свободны, - он почему-то нервно дергает петлю галстука и впивается в меня теперь уже совсем другим взглядом, - как будто бы после того, как он меня раздел и совратил на этом вот столе, ему срочно понадобилось меня убить и закопать в своем шикарном саду. Вот прям полыхает, - да так, как будто я его любимый галстук осквернила!

Может, бультерьер в учительской форме говорила не такую уж и неправду? А вдруг он закапывает тут наивных девушек, которые приходят к нему с улицы, а остальные охотятся за ним, - ну, в смысле, пытаются провести расследование? Как-то и лицо его совсем становится недобрым… Да настолько, что я непроизвольно начинаю пятится к входной двери. Даже забыв хмыкнуть и постебаться над затейливым имечком Пираньи Пи…растовны… Надо же, Бог ее не только внешностью наделил, но и всем остальным тоже, не менее щедро!

- Пойдем, - Пи..растовна, повернувшись ко мне и снова одарив меня своим явно фирменным взглядом, от которого у нормальных людей, будь они за столом, намертво и надолго отпадает аппетит, - кстати, нужно ее запатентовать как средство для сидящих на диете! – снова скривившись, как будто на мне не пиджак от Армани, а какая-то вонючая тиной болотная накидка, хватает меня за рукав и начинает тащить на выход.

Ну, точно, как бультерьер моего подружки Митяя! Да-да, именно подружки, - с ним-то мы обычно всякие бренды и подыскиваем, и, надо сказать, что ни один взгляд так безошибочно не определяет, что мне идет больше всего, как взгляд моего не совсем стандартного друга! Зато собачка его просто обожает схватить меня за поводок и тащить вперед на искрящих по асфальту каблуках, ловя все углы домов и повороты коленками.

- Я сказал, - вы свободны, Силанья Эрастовна, - с хриплым нажимом выделил идеал мужчины, от голоса которого у меня начало что-то потрескивать в кончиках ногтей, а дыхание как-то само собой участилось. Я – что? Люблю, оказывается, властных галстуконосильщиков? Или он на всех так действует? – Девушка пусть останется!

- Да как же… Аскольд Викентьевич… - бедняжка – Пиранья начала заикаться, открывая и закрывая рот, вот точно как та рыба, выброшенная на берег. – Это же… Она же…

Один молниеносный взгляд – и, кажется, Пиранья онемела. Покрываясь красными пятнами, захлопнула рот так, как будто ее заставили это сделать нажимом воли. И, поникнув плечами, двинулась на выход, не забывая подбрасывать мне угрюмые взгляды.

Дверь захлопнулась с таким грохотом, как будто к ней у Пираньи личная ненависть.

А мы… Мы остались наедине.

Да, да, так и остались стоять, впечатавшись взглядами друг в друга.

И почему-то вдруг стало очень жарко. Так жарко, что даже воздух в легких, кажется, испарился.

Судорожно сглотнув, я, как-то даже непроизвольно облизала ставшие вдруг совсем пересохшими губы. От него исходило ощущение, как от разогретой печки. Но такое… Как будто бы тебя сейчас накроет и сожжет до угольков. Но и оторваться при этом ты почему-то не можешь… Хм….

В третий раз рванув на себе галстук, Аскольд – надо же, у них тут что, заповедник необычных имен? – таки наконец сорвал его и бросил куда-то за спину, не глядя.

- Что тут у нас? – снова присев и наконец перестав буравить меня своим странным взглядом, он достал какие-то листы. – Значит, Елизаветта Устинова… 23 года, оконченное экономическое, опыта работы – ноль.

Вот интересно, - почему каждое его слово звучит, как приговор? Даже имя! Он что – заведомо ненавидит всех, кого зовут Лиза Устинова, а с экономикой у него личные счеты?

- Точно так, - подтверждаю, активно закивав головой.

Ну, а что? Не каяться же мне, в самом деле! Непонятно в чем!

Откинувшись на спинку стула, серебряный мачо начал меня зачем-то снова просверливать глазами так, как будто вот совершенно уверен, что у него в них – рентген, который сразу же так и подскажет, подхожу я ему или нет. Причем, снова начав одергивать уже сброшенный галстук.

- Я стопроцентно вам подхожу! – не особенно рассчитывая на его рентгеновские способности, я решаю подсказать правильный ответ.

Потому что он – действительно – правильный. Это – первая работа, за которую мне явно будет не стыдно перед отцом!

- Если что – я быстро учусь и стрессоустойчивая, -тут же нахожусь с расхожей фразой, которая примелькалась, пока я изучала образцы резюме.

- Точно устойчивая? – его бровь насмешливо взлетает вверх, но я почему-то в этот момент думаю совсем не про стресс. А про что-то… Совсем, в общем, не то, о чем стоило бы говорить на собеседовании и вообще при первой беседе с мужчиной! Да и как тут устоять, когда на десять километров вокруг на тебя пышет жаром от идеально вылепленного тела мужчины, которое, кажется, так и рвется прорвать своими играющими мускулами рубашку, взгляд, как его не бей по пальцам, постоянно блуждает в районе губ, а мои собственные соски порываются сделать отверстия в бюстгалтере. Я способна устоять перед таким? Ох… Непростой вопрос… Самый непростой, наверное, из всех, которые мне задавали за последний год…

- Абсолютно! – бодро подтверждаю я, понимая, что так безбожно не врала еще никогда.

- Вот и хорошо, - мне показалось, или, сцепив перед собой руки в замок, сразу после того, как поставил размашистую подпись под какой-то бумагой, он посмотрел на меня как-то не по-хорошему издевательски?

- Прошу! – издевательство сменили насмешливые искорки в глазах, когда он широким жестом пригласил меня к документу. – Подписывайте, и с завтрашнего утра у вас рабочий день, Лиза!

Вот так? Так вот просто?

Что-то мне даже не верится! Я же настроилась было на серьезное, долгое, мучительное и изматывающее нервы собеседование! А тут… Две минуты, - и все? Я принята в царский замок? Оуууу… А я думала, так не бывает! Но, видимо, смелым и настойчивым просто всегда открываются все двери!

- А обязанности? – как-то даже удивляясь собственному голосу со стороны, пролепетала я.

- Все в контракте! – Аскольд, моя карьерная лестница с небо, расплылся в такой улыбке, что меня прямо вот сразу ослепило. – Желаете тщательно изучить?

- Нет, - я отрицательно дергаю головой, глянув на три листа печатного текста мелким шрифтом. Да ну на фиг – такому даренному коню зубы точно не пересчитывают! А то еще вдруг передумает, пока я вычитывать все буду! Или появится кто-нибудь, с реальным опытом работы? Не-не-не, надо ловить момент, пока он летит в руки!

Быстро подойдя к столу, - ну, стараясь не совсем уж бегом, чтобы не показывать, будто для меня сейчас произошло нечто неординарное, как будто мне каждый день предлагают работу ничуть не хуже, а год после универа я не работаю исключительно по причине того, что выбираю лучшие возможности, - я наклоняюсь над ним по другую сторону от Аскольда, тут же утонув в дурманном аромате, исходящего от этого мужчины.

Нет, это явно не парфюм…

Что-то такое… Терпкое, жаркое, исключительно мужское… Такое, от чего голова тут же начинает плыть, губы сами по себе снова пересыхают и подрагивают, ощущая нестерпимую, вот до покалывания потребность прижаться к его чувственным губам, попробовать, таковы ли они на вкус, как исходящий от его тела запах… И, вроде он и упакован в приличную одежду, кричащую о том, что мы все-таки, люди далеко не первобытные, а очень даже прошедшие кучу кругов цивилизации, и пещерные инстинкты давно уже загнаны культурой в угол, и не должны бы оттуда вылезать, но…

Но этот мужской запах вкупе с какой-то совершенно несусветной энергетикой кричит гораздо громче. И кричит в основном о том, что вся цивилизация и приличия, - это просто пустышка и мишура, а первобытные инстинкты никуда не делись, и вот сейчас они заставят меня просто разорвать на нем эту совсем не подходящую его мускулистому , пышушему самой первобытной страстью, теле, рубашку, и просто наброситься, забывая обо всем и позволив утащить меня в свою пещеру… Черт! Да что же это со мной такое?