Глава 21

Если все люди будут знать, что говорят о них другие, в мире не наберется и четверки друзей.

Блез Паскаль (1623–1662), французский математик

— Инвестиция в будущее? — с сомнением переспрашивает меня Шери на другом конце провода. — Это может быть все, что угодно. Биржевая акция, например.

— Шери! — Не могу поверить, что она так тупит. — Хватит, Люк не станет мне дарить никаких акций. Это обручальное кольцо. Наверняка. Он пытается загладить вину за то, что не поехал со мной к моим родителям.

И поэтому купил тебе кольцо?

— Да. Что может быть лучше? — При одной мысли об этом у меня кружится голова. — Он намекает, что он сам не поедет, но его кольцо будет со мной и все увидят, что между нами все серьезно. Подожди секунду… — Я нажимаю кнопку и перевожу телефон на другую линию. — «Пендергаст, Лруглинн и Флинн», с кем вас соединить?

Я переадресую звонок одному из младших партнеров и снова подключаюсь к Шери.

— Это не лишено смысла, — убеждаю я Шери. — Мы встречаемся вот уже шесть месяцев. И четыре из них — живем вместе. Если он сделает мне предложение, это не будет большой неожиданностью.

— Не знаю, Лиззи. — Я уверена, что Шери качает головой. — Чаз говорил, что Люк немного… легкомысленный.

— Наверное, это из-за моего чуткого руководства, — говорю я, вспоминая, что несколько месяцев тому назад Чаз и меня предупреждал об этом неприятном обстоятельстве, но это, потому, что он завидовал. Ведь у Люка есть девушка, которая любит его, а не свою начальницу. — Он изменился.

— Лиззи, — не сдается Шери, — люди не меняются. Ты об, этом прекрасно знаешь.

— Понемногу меняются, — возражаю я. — Помнишь, когда ты только начала встречаться с Чазом, он каждый вечер ел свиные ребрышки с рисом, но ты: же отучила его от этого?

— Я просто пригрозила, что, если мы не разнообразим меню, я перестану с ним спать, — говорит Шери. — Когда меня нет рядом, он по-прежнему питается только этим.

— О-о-о! — Подает голос Тиффани, которая сидит рядом со мной и увлеченно читает журнал про свадьбы. Я притащила на работу целую охапку, чтобы они меня вдохновляли. — Когда вы с Люком назначите свадьбу, нужно будет попросить вашего персонального PR-агента разослать пресс-релиз, скажем, в «Вог» или «Дома и дачи», чтобы они прислали на вашу свадьбу репортеров, тогда у тебя будет еще больше клиентов. И бесплатная реклама.

Временами недалекая Тиффани, которая все время забывает после работы запирать кабинет, очень сообразительна.

— Здорово, — отвечаю я. — Просто здорово.

— Эй, — говорит Шери. — Ты со мной говоришь или с «Мисс мозги, склеенные лаком»?

— Ладно тебе. Перестань.

— Серьезно, Лиззи, я знаю, что ты любишь Люка, — продолжает Шери. — Но ты действительно считаешь, что вы проживете вместе лет пятьдесят? Или хотя бы пять?

— Да, — отвечаю я, озадаченная ее вопросом. — Конечно, а что? Что с ним не так? — Кто-то опять звонит по другой линии. — Черт, не бросай трубку. — Я включаю вторую линию. — «Пендергаст, Лоуглинн и Флинн», с кем вас соединить? С мистером Флинном? Одну минуточку, пожалуйста.

Через секунду я снова разговариваю с Шери.

— Серьезно, с чего это ты вдруг решила, что у нас с Люком нет будущего?

— Честно говоря, Лиззи, что у вас может быть общего, кроме секса?

— Да полно всего, — возмущаюсь я. — Мы оба любим Нью-Йорк. Нам обоим безумно нравится замок Мирак. Мы оба любим… вино. И Ренуара!

— Лиззи! — вздыхает Шери. — Это все любят.

— Он хочет стать врачом, — продолжаю я, — чтобы спасать человеческие жизни. А я хочу стать сертифицированным дизайнером свадебной одежды. Чтобы помогать невестам быть красивыми. Мы — почти одно целое.

— Ты все шутишь, — говорит Шери, — а я совершенно серьезна. Одна из причин того, что мы с Чазом не подходим друг другу, а с Пат — подходим, то, что мы с Пат близки интеллектуально. По-моему, о вас с Люком этого сказать нельзя.

Я чувствую, как слезы начинают застилать глаза.

— Ты считаешь, что в интеллектуальном смысле он меня превосходит? Только потому, что ему нравятся документальные фильмы, а мне — телешоу?

— Нет, — устала спорить Шери. — Я только хочу сказать то, что ему нравятся документальные фильмы, а тебе телешоу… но вместе вы все-таки смотрите документальные фильмы. Ты так хочешь ему понравиться, что делаешь только то, что хочет он, вместо того, чтобы объяснить ему, что ты сама хочешь.

— Это неправда, — кричу я. — Мы все время смотрим шоу, которые я люблю!

— Неужели? — Шери издает горький смешок. — Вот уж не думала, что вы оба подсели на «Найтлайн». Я считала тебя поклонницей Дэвида Леттермана. Ну, если «Найтлайн» поддерживает еще вашу лодку на плаву, то…

— «Найтлайн» — очень хорошая передача, — пытаюсь защититься я. — Люк смотрит ее, чтобы быть в курсе мировых событий, ведь он не успевает смотреть новости днем, когда занимается в библиотеке или сидит на лекциях.

— Раскрой глаза, Лиззи, я прекрасно понимаю — ты считаешь, что встретила, так сказать, своего прекрасного принца. Ты что, и себя считаешь принцессой? Я уверена, что это не так. И Люк наверняка тоже.

— Что ты хочешь сказать? — спрашиваю я. — Я — типичная принцесса! Потому что предпочитаю делать свои собственные платья, а не жду, пока сказочная крестная придет и осыплет меня сказочной пылью…

— Элизабет? — только сейчас я замечаю, что в приемную вошла Роберта. Вид у нее не слишком радостный.

— Прости, — говорю я Шери, — мне срочно нужно бежать пока. — Я кладу трубку. — Привет, Роберта, — улыбаюсь я. Тиффани уже сняла ноги со стола и, выдвинув ящик, расставляет по цветам радуги бесчисленные пузырьки с лаком, которые там хранятся.

Я готовлюсь получить втык за личные звонки в рабочее время, но, к моему удивлению, Роберта говорит:

— Тиффани, уже почти два часа. Не могла бы ты сегодня начать работу чуть раньше, чтобы мы с Лиззи могли поговорить наедине?

— Конечно. — Во взгляде, который украдкой кидает на меня Тиффани, читается: «Ну, ты и погорела?» Мгновенно мои внутренности скручиваются в узел. Я плетусь за Робертой в ее кабинет и вдогонку ловлю на себе сочувственный взгляд Дарила, нашего мастера по копирам. Он тоже думает, что я погорела. Ну и что? Если «Пендергаст, Лоуглинн и Флинн» собираются уволить меня за один личный звонок, тогда им нужно вообще всех уволить! Я сама слышала, как Роберта разговаривал а с мужем в разгар рабочего дня!

Господи! Не допусти, чтобы меня уволили, пожалуйста…

По-моему, меня сейчас вырвет.

И, только войдя в кабинет Роберты и увидев на второй странице «Нью-Йорк пост» огромную фотографию, я понимаю, что дело совсем не в том, что я использую служебный телефон для личных звонков. Мне удается разглядеть надпись внизу: «Таинственная подружка Плаксы». На фотографии я провожаю Джилл к лимузину после вчерашней примерки.

Узел в животе стал тугим, как кулак.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — говорит Роберта, поднимая газету. — Разве это не ты?

Я сглатываю. Мое больное горло, которое вчера чудесным образом прошло после того, как Люк сообщил об «инвестиции в будущее», сполна отомстило за это:

— Вообще-то, — говорю я, — нет.

Честно говоря, сама не знаю, почему я соврала. Но слово не воробей.

— Лиззи, — говорит мне Роберта. — Ясно, что это ты. На тебе то же самое платье, в котором ты была вчера. И не говори мне, что на Манхэттене у кого-то есть такое же.

— Я уверена, что таких полно, — отвечаю я; И на этот раз я не вру. — Альфред Шахин был очень плодовитым дизайнером.

— Лиззи! — Роберта садится за стол. — Это очень серьезно. Вчера я видела, как ты разговариваешь с Джилл Хиггинс в женском туалете. Потом вы, видимо, где-то встретились после работы. Ты же знаешь, что в нашей фирме очень серьезно относятся к соблюдению конфиденциальности, в отношениях с клиентами. Я вынуждена снова тебя спросить» Что ты делала вчера с Джилл Хиггинс и, если верить фотографии, с ее женихом, Джоном Мак-Дауэллом?

Я снова сглатываю. Мне бы сейчас мятных леденцов… Вот если бы я так отчаянно не нуждалась в этой работе…

— Я не могу сказать, — отвечаю я.

Роберта приподнимает бровь:

— Прости, что?

— Я не могу сказать, — повторяю я. — Но уверяю вас, это не имеет никакого отношения к вашей фирме. Честно. Это касается совсем другого дела. Но оно тоже секретное. Я не имею права говорить.

Вторая бровь Роберты ползет вверх и присоединяется, к первой.

— Лиззи. Ты признаешься, что на фотографии именно ты?

— Не могу ни отрицать, ни подтвердить этого, — повторяю я фразу, которой научила меня сама Роберта. Ее нужно говорить всем репортерам, которые звонят на фирму, чтобы получить информацию для статьи.

— Лиззи! — Роберту это не веселит. — Это очень серьезно. Если ты докучаешь или преследуешь мисс Хиггинс…

— Нет, — кричу я, испугавшись не на шутку. — Она сама ко мне пришла!

— Для чего? — спрашивает Роберта. — Чем ты занимаешься на своей второй работе, Лиззи?

— Если я вам расскажу, вы узнаете, зачем она ко мне приходила. А она не разрешила мне об этом рассказывать. Я не могу вам сказать, простите, Роберта.

Странно. Я не выдала секрет. Это явное свидетельство моего внутреннего роста. Я себя поздравляю. Какой кошмар, кажется, меня стошнит.

— Если хотите, можете меня уволить, — продолжаю я. — Но я вам клянусь, что не преследую Джилл. Если вы мне не верите, позвоните ей. Она вам скажет.

— Так она теперь для тебя Джилл? — В голосе Роберты явственно слышится сарказм.

— Она разрешила мне так ее называть. — Я чувствую себя оскорбленной.

Роберта смотрит на снимок. Похоже, она признает свое поражение.

— Все это очень странно, — говорит она наконец. — Я, честно, не знаю, что сказать.

— В этом нет ничего противозаконного.

— А мне почему-то кажется, что есть, — орет Роберта. — Ты будешь с ней еще встречаться?

— Да, — обреченно отвечаю я.

— Прекрасно. — Роберта качает головой. — В таком случае постарайся быть осторожнее, чтобы в следующий раз не попасть на страницы «Пост». Если кто-то из партнеров видел это и узнал тебя…

— Я понятия не имела, что там был фотограф, — говорю я. — Но я обязательно буду осторожнее. Я могу идти?

Роберта удивлена.

— Ты так спешишь поскорее отсюда убежать. Хочешь успеть на рождественскую распродажу?

— Нет, — отвечаю я. — Я должна кое-что сделать для Джилл.

Плечи Роберты опускаются.

— Отлично, — говорит она. — Но будь крайне осторожна, Лиззи. Наша фирма гордится своей безупречной репутацией. Если мы заподозрим тебя в обмане, ты будешь уволена. Понятно?

— Абсолютно.

Роберта нехотя разрешает мне уйти.

…И я пулей выскакиваю из ее кабинета. В приемной, где я оставила свое пальто и сумочку, я делаю вид, что не слышу шепот Дэрила: «Йо! Что ты на этот раз натворила?» — и вопля Тиффани: «Господи, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, как будто тебе только что сказали, что твоя сумочка от «Прада» — поддельная».

— Все нормально, — бормочу я. — Увидимся завтра.

Серьезно, — шипит Тиффани. — Позвони мне потом и расскажи, что она тебе наговорила. Я коллекционирую истории про Роберту. Может, когда-нибудь предложу их в качестве сюжетов для «Дымящегося пистолета».

Я машу, ей рукой и смываюсь, сердце бьется так сильно, кажется, оно вылетит и врежется в стенку. Когда двери лифта открываются, я влетаю в него и нажимаю кнопку первого этажа, даже не удосужившись посмотреть, кто стоит в кабине. И тут знакомый голос говорит:

— Привет, незнакомка. — Я поднимаю голову и вижу Чаза.

— Господи! — вскрикиваю я. — Ты поднимался к отцу? Почему ты ничего не сказал? Я бы придержала дверь, мы едем вниз. Прости!

— Расслабься, — говорит Чаз. — Я шел не к отцу, а к тебе.

— Ко мне? — удивляюсь я.

— Хотел уговорить тебя выпить со мной, — говорит Чаз. — И заодно рассчитывал выпытать у тебя информацию о моей бывшей, чтобы начать восстанавливать свое мужское эго и снова учиться любить.

Я закусываю нижнюю губу.

— Чаз, — говорю я, — я изо всех сил стараюсь не говорить ничего о людях за их спиной. Это для меня совершенно новое состояние. У меня в прошлом было столько неприятностей из-за моего длинного языка, что я стараюсь исправиться. Потому что, в отличие от других людей, я считаю, что люди, могут меняться.

— Конечно, могут, — говорит Чаз. Лифт доехал до первого этажа. — Давай пойдем выпьем пива в «Хониз».

Я уже открываю рот, чтобы сказать: «Нет». Я знаю, что Чаз переживает, но мне нужно заниматься платьем. Я почти говорю: Мне нужно в ателье. У нас потрясающий заказ — об этом тоже нужно молчать — у меня страшный цейтнот, сходим как-нибудь в другой раз, ладно?

Но смотрю на него и замечаю, что он давно небрит и, кажется, вообще больше не снимает свою бейсболку.

И вот я уже сижу на красном пластиковом стуле в «Хониз» и слушаю бессмертную «Танцующую королеву» группы «Абба» в довольно неплохом исполнении.

— Я просто хотел узнать, — говорит Чаз, отхлебывая из пивной бутылки. — Знаю, это звучит глупо, но… как по-твоему, я сделал что-то такое, что ее оттолкнуло?

— Что? Нет, конечно, — кричу я. — Чаз! Прекрати. Нет.

— Тогда что случилось? — спрашивает он. — Человек не может быть сначала нормальным, а назавтра уже сменить ориентацию. Если только я что-то сделал не так…

— Ты ни при чем, — говорю я. — Чаз. Поверь мне. Ты не виноват. Все именно так, как Шери тебе объяснила. Просто она влюбилась. И это совершенно случайно оказалась женщина. Это точно так же, как если бы она встретила другого парня и ушла от тебя к нему.

— У-гу, — отвечает Чаз. — Но все-таки это совсем другое.

— Нет, — убеждаю я его. — Это все та же любовь. Любовь творит с людьми бог знает что. Ты не должен себя винить. Я знаю, что и Шери тебя не винит. Она все еще тебя любит. Она ведь тебе об этом говорила?

— Это когда я пришел домой из библиотеки, а она собирала вещи и сказала мне, что уходит от меня к женщине, а потом спросила, не хочу ли я заказать нам китайской еды, пока мы это будем обсуждать? — Чаз кривится. — Да, она упоминала об этом.

— Это правда. Она все еще тебя любит. Только по-другому. Такое случается, Чаз.

— Значит, — медленно говорит Чаз, — следуя твоей логике, и я когда-нибудь влюблюсь в мужчину?

— Вероятно, — отвечаю я. Хотя, честно говоря, не могу представить, что Чаз вступает в гомосексуальные отношения. Точнее, не могу представить, что кто-то из геев, с которыми ябыла знакома (или встречалась), захочет вступить в отношения с Чазом, учитывая, как мало внимания он уделяет своей одежде и обустройству дома и как много — университетской баскетбольной команде. Трудно представить, чтобы Чаз мог свить уютное гнездышко с другим парнем.

— А ты? — спрашивает меня Чаз.

— Что я? — Я смотрю на часы и понимаю, что мне срочно, нужно бежать в ателье. В голове крутится миллион идей по поводу платья Джилл, и руки чешутся начать над ними работать.

— Была когда-нибудь с женщиной?

— Знаешь, — мямлю я, — мне в жизни встречалось огромное количество женщин, которыми я восхищалась и на которых мне хотелось быть похожей. Но если ты имеешь в виду секс, то нет.

Чаз старательно отковыривает этикетку со своей бутылки.

— А вы с Шери… никогда не экспериментировали?

— Чаз! — Я швыряю в него подставку из-под стакана. — Нет! Все, хватит, я ухожу!

— Что? — кричит он и хватает меня за руку, когда я почти уже выбираюсь из-за стола. — Я просто спросил! Я думал, может, все девушки…

— Это не так, — сообщаю я ему. — Но в этом нет ничего такого. Отпусти мою руку, мне нужно бежать на работу.

— Ты только что с работы, — возражает он.

— На мою вторую работу, — говорю я. — В ателье. Мы получили огромный заказ, мне нужно начать его делать.

— Тебе действительно нравится вся эта свадебная ерунда? — говорит он, а в это время на сцене исполнитель переключается с «Аббы» на малышку Эшли Симпсон и поет, что все кругом ошибаются и она не уводила моего бойфренда. — Ты правда в это веришь… в счастливый конец, рис и все остальное?

— Да, — отвечаю я. — Разумеется, верю. Я знаю, что тебе сейчас тоскливо, Чаз, ты имеешь на это право. Но когда-нибудь это случится и с тобой — я тебе обещаю. И со мной это тоже произойдет. — Возможно, намного раньше, чем многие думают.

— Надеюсь, ты не имеешь в виду своего мистера Лесного Зверька, — замечает Чаз.

— Почему бы и нет? — Потом, потом я вижу, как он закатывает глаза и говорю: — Хватит Чаз. Не начинай вес снова. К твоему сведению, Люку очень нравится учиться, более того, наши с ним отношения скоро перейдут на новый уровень.

Чаз приподнимает брови:

— На какой по счету, на третий?

Я чмокаю его прямо в макушку бейсболки.

— Он приготовил мне рождественский подарок, — говорю я. — Он сказал, что это инвестиция в будущее.

Брови мгновенно сердито сдвигаются.

— Что, интересно, он имел в виду?

— Что еще он мог иметь в виду? — спрашиваю я. — Наверняка это обручальное кольцо!

Чаз продолжает хмуриться.

— Он не говорил мне ни про какое кольцо.

— Он не стал говорить, ведь ты совсем недавно пережил такое… Неужели ты думаешь, он стал бы тебе рассказывать, что собирается сделать мне предложение, когда тебя только что бросила твоя девушка и ушла к другой женщине?

— Спасибо, — говорит Чаз. — Ты знаешь, как сделать парню приятно.

— Ты тоже не подарок, — парирую я. — Сказать мне, что если бы Люк был лошадью, то ты бы на него никогда и гроша не поставил! Теперь-то ты думаешь совсем по-другому?

— Честно? — Чаз качает головой. — Нет. Что угодно можно назвать инвестицией в будущее. Это не обязательно кольцо. Я не разделяю твоих ожиданий, детка. Ведь вы двое — без обид, конечно, — даже праздники вместе не проведете. Что же говорить о будущем?

— Чаз! — Я пристально смотрю на него. — Я знаю, что Шери сделала тебе больно. Честно говоря, я до сих пор не могу поверить, что она это сделала, хотя, поверь, ей это было совсем нелегко, и она сильно сейчас переживает. И все-таки. Твой роман не сложился, но это не означает, что он не сложится и у других. Тебе просто нужно поскорее из всего этого выкарабкаться и поискать, симпатичную философиню, с которой можно поговорить о Канте или о ком-то еще. Тебе сразу станет лучше, я обещаю…

— Когда-нибудь ты мне расскажешь в деталях, что из себя представляет жизнь на планете, где ты живешь. Мне кажется, там очень, здорово. Хорошо бы туда попасть…..

Кисло, улыбнувшись, я удаляюсь, Мне вслед доносятся слова новой песни, которую выбрал исполнитель караоке, «Не плачь громко».

Надеюсь, Чаз его послушается.

Как правильно выбрать свадебное платье.
Краткая инструкция от Лиззи Николс.

Макияж

Многие невесты хотят, чтобы их макияж был сделан профессионально. Это хорошая, мысль — когда макияжем занимается профессионал, это означает, что перед свадьбой у невесты одной головной болью меньше.

И тем не менее слишком многие невесты, которых красил профессиональный визажист, смотрят на себя в зеркало и решают, что краше только в гроб кладут. Убедитесь, что вы и ваш визажист совпадаете в выборе цвета, количества и способа… и, кроме того, что у него легкая рука. Да, вы хотите отлично выглядеть на свадебных фотографиях, но этого мало, нужно выглядеть свежо и тогда, когда на вас с близкого расстояния смотрят ваши многочисленные гости. Талантливый визажист может это выполнить.

Вам следует запомнить несколько мелочей:

Встретьтесь с вашим визажистом за несколько недель до свадьбы. Тогда у вас хватит времени договориться о том, как вы должны будете выглядеть.

Макияж должен быть таким, чтобы не была видна граница между цветом, вашей, шеи и лица.

Наверняка во время свадьбы, от нервов ли, от жары ли, ваше лицо начнет лосниться. Позаботьтесь о том, чтобы у вас и у ваших подруг всегда были под рукой косметические салфетки и пудра.

Горячая завивка ресниц может привести к серьёзным, долго незаживающим ожогам вокруг глаз.

Убедитесь, что для вашего макияжа использовалась водостойкая тушь, — вы обязательно будете плакать. Или просто вспотеете.

Маскировочный карандаш скроет темные круги под глазам и от бессонной ночи.

И последнее, воспользуйтесь стойкой помадой — в такой день/вечер вам придется много целоваться, есть и пить. Не бегать же вам то и дело в туалет, чтобы подкрасить губы помадой вашего любимого оттенка?

Загрузка...