Королевская постель

Глава 13

Танзи последовала совету Тома и стала чаще уезжать из дома на прогулки и встречаться с подругами. Казалось, что отпала необходимость зарабатывать дополнительные деньги демонстрацией королевской кровати, тем более, что делать это стало почти невозможно, ибо комната постепенно превратилась в Розин будуар. Она утратила свою привлекательность в качестве городской достопримечательности, и ее показывали крайне редко, только, когда посетители очень настаивали.

Однажды днем, когда Танзи собиралась на представление бродячих артистов, которое должно было состояться на открытом воздухе напротив замка в Ньюарке, ее задержала группа женщин, жен торговцев из Йорка. Они дотошно интересовались всем, что имело отношение к покойному королю, а сама Танзи в это время более всего была обеспокоена тем, что у ее Пипина болело колено, и Джод собирался сделать ему примочку.

Когда она наконец освободилась от любознательных посетительниц, оказалось, что на площадке лестницы ее ожидает еще один неожиданный гость. Наверное, он очень тихо поднялся по лестнице, хотя был довольно грузным и крупным, и почему-то вместо того, чтобы быстро осмотреть комнату, когда там находились женщины, этот человек стоял в стороне, явно ожидая, когда они откланяются. Танзи очень хотела побыстрее освободиться и была крайне раздосадована его приходом.

Она взяла у женщин деньги и, попрощавшись с ними, повернулась с плохо скрытым раздражением к мужчине. К ее огромному удивлению, она узнала Хью Мольпаса.

– Я пришел к вам потому, что покупки вашей мачехи по ошибке привезли ко мне, – сказал он. – Я узнал, что вы наверху, и подумал, что хоть и живу напротив, но так и не видел ни разу вашу знаменитую кровать, которая делает деньги.

У меня нет ни малейшего желания показывать ее вам сейчас, подумала Танзи, хотя он и вынул деньги, сказав, что не намерен извлекать выгоду из давнего знакомства и добрососедских отношений.

Вслух же Танзи сказала не очень любезно:

– Сейчас это спальня миссис Марш.

– О, так вот где, оказывается, спит наша несравненная Роза! – сказал он с явной издевкой, внимательно озираясь по сторонам.

– Эта комната больше, более солнечная, к тому же выходит на улицу, – объяснила Танзи, придав своему голосу как можно более сдержанное и официальное выражение.

– Она действительно большая. Лучше любой моей комнаты в «Короне», – заметил мистер Мольпас вполне дружелюбно. – И она спит в королевской кровати?

– Да, сейчас спит.

– Говорят, что для перевозки ее можно разобрать. Вы когда-нибудь видели, как ее собирают?

– Да, очень быстро. Всего за несколько минут.

– И шкаф такой красивый. Он тоже разбирается?

– Нет, насколько мне известно. И почему это вас интересует? Он не имеет никакого отношения к королю Ричарду. Мачеха купила его гораздо позднее для своих нарядов.

– Для всех этих дорогих туалетов, которыми она потрясает Лестер… Повезло ей, что она может позволить себе такие дорогие вещи…

Его болтовня раздражала Танзи, и все время, пока он рассуждал о том, как повезло Маршам, его пальцы без остановки ощупывали дверцы шкафа, стенки камина, деревянные панели кровати и даже деревянный засов на двери.

– Не больно много вы рассказываете, а? – посетовал вдруг он, потому что Танзи стояла молча.

– Вас совсем не интересует король Ричард, так что будет лучше, если вы заберете свои деньги назад, – вспыхнула Танзи, отдавая ему монеты.

– Перестаньте, Танзи, – запротестовал он. – Я слышал вас, пока стоял на площадке, и знаю, что вы рассказываете прекрасно. Иначе зачем бы я пришел сюда?

– Потому что вы принадлежите к тем мужчинам, которым интересны все кровати, если только в них спят красивые женщины.

Мольпас уставился на Танзи, удивленный ее словами, поскольку всегда воспринимал ее, как маленькую девочку, соседскую дочку, а не как взрослую женщину, имеющую собственные суждения. Он не подозревал, что она сильно изменилась под влиянием обстоятельств, не связанных с ее однообразными обязанностями и провинциальным образом жизни. Порой Танзи сама поражалась тому, как быстро ей удается за показными, фальшивыми словами разгадать истинные намерения разных людей и как открыто она говорит им об этом.

– Вам не понравились мои стихи про наши постоялые дворы? – неожиданно спросил он, словно извиняясь.

– Ни потаскушка, которая их пела, – ответила она, бросив на подоконник монеты, поскольку Мольпас так и не взял их у нее. – Хотя я так и не пойму, почему вы с вашим отношением к своему делу выкинули ее на улицу.

– Прекрасно. Кажется, ваша мачеха без ума от нее, вот пусть она и привлекает клиентов к вам, – сказал он, усмехаясь. – Мне кажется, что она поет даже в этой комнате. Я как-то слышал ее голос, когда проходил мимо.

– Да, иногда она поет здесь. Моя мачеха плохо спит.

– Может быть, виновата кровать. Я слышал, что у короля тоже была бессонница.

– Может быть. Или слишком много ест за ужином, – ответила Танзи, едва сдерживая нетерпение, но стараясь держаться спокойно.

– Или пересчитывает свое золото.

Они рассмеялись и вполне миролюбиво вышли вместе из комнаты, но потом Танзи с удивлением заметила, что он все-таки забрал с подоконника свои деньги.

Проводив Мольпаса и закончив свои дела, она спросила Дилли, которая натирала пол возле лестницы, зачем она послала мистера Мольпаса наверх.

– Никуда я его не посылала, – ответила удивленно девочка. – Я и увидела-то его, только когда вы вместе спустились вниз.

– И ты все время была здесь?

– С тех пор, как пришли те женщины, чтобы посмотреть кровать.

– Может быть, его послала хозяйка?

– Ее нет дома с обеда.

– Тогда, значит, он поднялся со двора по наружной лестнице, – сказала Танзи.

– Ну и нахал! – захохотала Дилли.

Когда Роза вернулась из Ньюарка, она ни о чем другом не могла говорить, как только об артистах, которых там видела. Она копировала их к удовольствию и зависти домочадцев, и Танзи очень сожалела, что ей самой не довелось побывать там. Эти мысли совсем заслонили воспоминания о странном визите Мольпаса, однако немного позднее, в тот же самый вечер, совершенно неожиданно события вновь заставили ее задуматься о его странном появлении в их доме.

Она услышала, как Пипин жалобно скулит в своем стойле, и, думая что Джод крепко спит, быстро спустилась вниз и открыла заднюю дверь, собираясь сходить к пони. К своему удивлению и ужасу, она, стоя в тени, увидела, как Глэдис перебегает через пустынный двор, открывает ворота, ведущие в узкий переулок, и впускает своего бывшего хозяина. Вдвоем они быстро поднялись по наружной лестнице и скрылись в ее спальне. Эта комната была очень удобно расположена – на верхней площадке наружной лестницы, и в ней всегда жили ее родители.

По тому, как уверенно действовали Глэдис и Мольпас, можно было понять, что они проделали этот путь не впервые. И Танзи стояла во дворе, размышляя о всех неприятных обстоятельствах этих визитов. Ничего удивительного в том, что она здесь ведет себя, якобы, прилично, думала Танзи, вспоминая свой недавний разговор с Томом. Однако она была скорее потрясена не поведением Глэдис, ибо ее распущенность была известна всем, а ее расчетливой лживостью. И собственным страхом перед Мольпасом. И пугающей таинственностью происходящего. Потому что если Глэдис до сих пор его любовница, зачем ему надо было заставить поверить всех, что он выгнал ее из «Короны»? И почему она нанялась на работу в «Голубой Кабан»?

Танзи опустила фонарь, который держала в руках и собиралась зажечь. Была звездная ночь, и она тихо шла через двор к стойлу Пипина, стараясь не шуметь. И пока она меняла пони примочку, а он, как успокоенный ребенок, ластился к ней, она не переставала думать о том, что увидела. Она чувствовала себя так, словно этот дом отдан чужим людям и больше не принадлежит ей. И почему? Она вспоминала, как Том сказал: «У нее должна быть важная причина, чтобы жить в вашем доме». Или, подумала Танзи, злой умысел. Она долго стояла, прижавшись щекой к мягкой, теплой шее Пипина, не понимая, как ей следует поступить.

Глэдис придется уйти от них. Возможно, Роза первая выгонит ее. А, может быть, относясь к ней благосклонно, что не вызывало сомнений, напротив, обрушится на Танзи и в свойственной ей манере издевательски скажет, что не ей, Танзи, заботиться о чужой нравственности и не все любят сеновал, многие предпочитают мягкие постели. Конечно, Роза вполне способна на такое, но, наверное, не тогда, когда тайный любовник – Хью Мольпас – ее конкурент и конкурент преуспевающий. Хью Мольпас, тайно пробирающийся к любовнице. Роза, при ее алчности, не сможет устоять перед попыткой его уничтожить.

Неожиданно Танзи поняла, что должна все рассказать мачехе сейчас же, ибо Роза – гораздо более опытный и решительный человек, чем она сама, и наверняка знает, что надо делать, и делать быстро, не дожидаясь утра. Конечно, надо сказать ей сейчас, когда они точно здесь, в комнате ее отца. И ее слова легко можно проверить. Роза сможет застать их там и вышвырнуть на улицу эту девку без всяких разговоров, предварительно сказав ей пару ласковых слов.

Танзи вернулась в дом и медленно, осторожно стала подниматься по широкой лестнице. Она увидела полоску света под дверью мачехиной спальни, такой же свет был виден здесь в последний раз в ту ночь, когда в большой комнате ночевал король Ричард. Она войдет в комнату и скажет миссис Марш обо всем, что увидела. И снимет с себя ответственность. Она постучит в дверь, Розе придется встать, чтобы открыть ее, и она, конечно, будет раздражена.

Несмотря на все эти сомнения, Танзи, оказавшись на площадке перед комнатой, внезапно поняла, что не может и не хочет больше оставаться один на один со всеми этими мыслями. Она должна увидеть Розу и рассказать ей обо всем. И, приняв такое решение, она почти бегом пересекла площадку.

Она уже почти готова была постучать, как вдруг увидела, что дверь приоткрыта, а деревянный засов распилен пополам. Боясь того, что она может там увидеть, Танзи бесшумно распахнула дверь и вошла в комнату. В комнате горела свеча, но хозяйка «Голубого Кабана» крепко спала. Танзи видела под одеялом очертания ее мощного тела, ритмично вздымающегося и опускающегося в такт дыханию. Сперва ей показалось, что в комнате, кроме спящей Розы, никого нет. Но когда она, встав на цыпочки, сделала несколько шагов вперед, она увидела, что возле изголовья кровати стоят на коленях два человека. Те самые, о которых она и хотела сказать мачехе, когда шла сюда. Мольпас и Глэдис. И между ними на ковре золото. Куча золотых монет, рассыпанных вокруг коробки глубиной не более дюйма, выдвинутой из кровати, из-под того большого ящика, в котором перевозили одежду короля и его постельное белье. Тайник был так искусно сделан, что всегда воспринимался, как единое целое с бельевым ящиком. В нем король хранил свои деньги, и эту тайну разгадала Роза Марш.

Стоя в комнате, Танзи внезапно вспомнила те самые золотые монеты, которые она когда-то сама нашла здесь на полу. Может быть, после того, как кровать подвинули, Роза тоже нашла монеты. И именно тогда она и купила и дорогую одежду, и шкаф. Либо она была умнее и практичнее, либо просто прошло слишком много времени после Босворта, чтобы она могла подумать о том, что эти деньги выпали из чьего-либо кошелька. Она вполне могла задуматься над тем, откуда они взялись. И переехала в эту комнату, чтобы иметь возможность думать и искать. И потом наступил тот самый вечер, когда она так нетерпеливо искала стамеску. Все сходится, думала Танзи.

Однако сделав такое потрясающее открытие, Роза не смогла сдержать свою алчность и расточительность хотя бы из соображений безопасности. Это было вовсе не в ее характере, и весь город стал размышлять о том, откуда у вдовы Роберта Марша взялись такие деньги. И Мольпасу удалось выяснить, откуда. Причина, по которой он расстался с Глэдис, стала абсолютно очевидна: при наличии в доме шпиона, хитрого и добившегося расположения хозяйки, найти источник денег не составило труда.

Мольпас и Глэдис запихивали монеты в мешки, стоя на коленях и низко склонившись над ними, и в течение нескольких минут они даже не видели, что за ними наблюдают. Им очень легко было осуществить задуманное, поскольку в доме были одни женщины. И они выбрали именно ту ночь, когда на первом этаже не было постояльцев. Танзи с ужасом поняла, что рядом нет ни одного мужчины, которого можно было бы позвать на помощь. Еще несколько минут, и они, спокойно сделав свое дело, беспрепятственно ушли бы и проспали остаток ночи в своих постелях… Если бы не пони, который скулил от боли в ноге…

Танзи бесшумно попятилась назад, к двери, собираясь бежать и звать на помощь соседей. Но именно в этот момент Мольпас неловко зазвенел монетами около кровати, и хозяйка проснулась. Увидев их при свете свечи, она истошно завопила. Но в тот момент, когда ее взгляд упал на золото, страх сменился яростью. Воспользовавшись их секундным замешательством, не переставая истошно орать, Роза высунула из-под одеяла жирную ногу и изо всех сил пнула Глэдис. В этот мгновение Мольпас, прыгнув на кровать, прижал ее к подушкам. Роза отчаянно сопротивлялась, но Глэдис поспешила к нему на помощь, и мачехой овладела паника. Глядя поверх их голов, она увидела падчерицу, стоящую в дверях, и закричала, моля ее о помощи. У Танзи еще была возможность выскочить из комнаты и позвать соседей, но видя, как пальцы Мольпаса сжимают Розино горло, она бросилась к ней на помощь. Она видела в Розиных глазах и ужас перед убийцами, и мольбу о помощи, и несмотря на то, что между ними не было не только любви, но даже и простой симпатии, она была бы рада помочь ей, если бы могла.

Первой опомнилась Глэдис.

– Займись девчонкой, не то она перебудит соседей, – приказала она Мольпасу шепотом. – С этой я сама разберусь.

Схватив одну из шелковых Розиных рубах, она начала быстро запихивать ее в глотку своей жертвы, заглушая ее последний крик. Стиснутая руками Мольпаса, Танзи видела, как мачеха умирает, как конвульсивно вздрагивает грузное тело на королевской постели, видела, как оно затихло, видела ужас с ее глазах и их медленное угасание. Никогда до конца своих дней не сможет она забыть эти ужасные мгновения.

– Проклятье, ты убила ее, – услышала Танзи голос Мольпаса, когда Роза уже не дышала.

– А что еще оставалось делать, раз она проснулась? – спросила Глэдис, и в голосе ее была холодная жестокость.

Поскольку она оказалась свидетельницей этого злодеяния, Танзи решила, что теперь пришел и ее черед. Но ее спасло коварство Глэдис, которая услышала, что Дилли проснулась и бежит по лестнице, зовя на помощь соседей.

– Нет, пусть она остается, – прошептала Глэдис. – Сюда сейчас придут, и это наш единственный шанс. Всем известно, как они ненавидели друг друга. Стукни эту идиотку, но не очень сильно.

В то же мгновение Танзи почувствовала удар по голове и очутилась на полу возле кровати. Стараясь не потерять сознание от боли, она видела, как они, задвинув на место коробку и прихватив мешки с монетами, выбежали из комнаты.

И когда возбужденные люди заполнили спальню и появился ночной сторож из городской управы, они обнаружили перепуганную и чуть живую Танзи, сидящую возле кровати, наедине с еще теплым телом мачехи.