5

Сидя на корточках перед костром, Дайрмид смотрел на свою спутницу. Уютно свернувшись клубочком под его зелено-черным пледом, она крепко спала, словно жесткая, иссушенная бесконечными ветрами земля с серебристыми стебельками вереска была мягчайшей периной. Из-под широкого пледа выбилось несколько локонов – светлых и легких, как облачка на ясном утреннем небе. Дайрмид вспомнил, как нечаянно коснулся этих серебристых волос, когда бережно укрывал уснувшую Микаэлу пледом, и ему вдруг захотелось снова ощутить в руке их шелковистую прохладу…

Отведя взгляд, горец пошевелил плохо сгибавшимися пальцами левой руки, изуродованной шрамами, взял прутик и перевернул им овсяные лепешки, которые жарились на железной решетке. Дайрмид слепил их сам, тщательно смешав с водой молотые овсяные зерна и соль – припасы, которые он всегда брал с собой в дорогу. Не исключено, что такая утонченная знатная дама, как Микаэла, с отвращением сморщит нос при виде походного блюда горцев, но эта грубая пища была по крайней мере достаточно сытной. К тому же ничего иного Дайрмид и не мог предложить своей спутнице. Пусть госпожа доктор еще скажет спасибо, что он не добавил в тесто коровьей крови.

Приветствуя новый день, высоко в небе зазвенел свирелью жаворонок. Молодая женщина пошевелилась и приоткрыла глаза.

– Доброе утро! – поздоровался Дайрмид и перевернул лепешку.

Сладко потянувшись, Микаэла глубоко вздохнула и села. Несколько прядей ее чудесных волос упали на лоб, словно серебряные и золотые нити, она отбросила их назад и смущенно улыбнулась Дайрмиду. Тот улыбнулся в ответ – ее простодушное заспанное лицо показалось ему гораздо милее и естественнее, чем накануне, когда его портило выражение бессильной ярости.

– Должно быть, вчера я очень устала, – сказала она хрипловатым со сна голосом, потом огляделась и нахмурилась. – Я не помню, как мы сделали здесь привал! Что это за место?

– До Даншенского замка отсюда день пути при хорошей погоде, – ответил Дайрмид. – Неудивительно, что вы ничего не помните: когда мы остановились, от изнеможения вы едва не упали с лошади. Я уложил вас спать. Там за холмом ручей, вы сможете умыться и привести себя в порядок.

Кивнув, Микаэла поспешно направилась вверх по склону и скоро скрылась из виду, а Дайрмид задумчиво поскреб заросшую щетиной щеку. Не худо было бы и ему помыться как следует, да еще побриться и переодеться в чистое. Ну да ничего, дом уже близко!

Когда вернулась Микаэла, он уже жевал лепешку, запивая ее водой из ручья.

– Простите, но больше мне нечем вас угостить, – сказал он, протянув ей миску. – Снедь нехитрая, но сытная и очень удобная в дороге: ее легко готовить.

– Вы напрасно беспокоитесь – я люблю лепешки, – улыбнулась Микаэла. – К тому же я очень рада, что вы не добавили в тесто коровьей крови.

Дайрмид удивленно воззрился на нее:

– Откуда вы знаете о наших обычаях?

– Я родом из Гэллоуэя, – пояснила она, откусив от лепешки. – Тамошний народ по характеру и обычаям сродни горцам, так что я съела за свою жизнь не меньше овсяных лепешек, чем вы.

– А я-то думал, что вы привыкли к белому пшеничному хлебу, жареным лебедям и молодому элю на завтрак! – улыбнулся Дайрмид.

– Что может быть лучше овсяной лепешки и воды из ручья? – усмехнулась Микаэла. – Белый хлеб вреден для пищеварения, жареный лебедь слишком жирен и может вызвать подагру, если есть его каждый день, а молодой эль, в отличие от простой воды, портит печень.

– Ого, слышу речи ученого эскулапа! – иронически заметил горец, откидываясь на локтях.

– Да, я врач, – неожиданно серьезно сказала Микаэла. – И как врач скажу: только разумное питание может помочь человеку сохранить здоровье. Если бы люди заботились о правильном питании, у нас, врачей, было бы меньше хлопот. Послушайтесь моего совета, Даншен: не добавляйте кровь в лепешки. Кровь скота, как и человеческая, часто содержит много дурных соков!

– Приму к сведению, – буркнул он. – Значит, в Италии вы изучали правила разумного питания. А что еще?

– Анатомию, математику, астрономию, философию и, конечно, способы лечения различных заболеваний… Но почему вы спрашиваете? Вы не хуже меня должны знать, что изучают медики, – ведь вы тоже врач.

– С чего вы взяли? – удивился он.

– Я же помню, как вы оказывали помощь раненым.

– Я не получил академического образования… – Дайрмид отвел глаза. – К тому же я уже давно бросил хирургию.

– Как же так? – нахмурилась Микаэла. – Я видела, как вы работаете, – это было великолепно! Вы хирург от бога!

– Уже нет, – оборвал он ее, поднимаясь на ноги. – Нам пора ехать, впереди еще долгий путь.

Дайрмид подал ей левую руку, чтобы помочь встать, и Микаэла увидела несколько глянцевых шрамов, змеившихся по запястью и вокруг большого пальца. Так вот почему горец бросил хирургию!

Проследив за ее взглядом, Дайрмид понял, что невольно выдал свою горькую тайну, и нахмурился – не хватало только, чтобы эта смазливая вдовушка его жалела! Превозмогая боль, он напряг изувеченную руку, чтобы унять предательскую дрожь, и опасливо взглянул в голубые глаза Микаэлы. К его удивлению, в них светилось спокойное понимание, но никак не жалость.

Микаэла задумчиво стряхнула налипшие на юбку листочки вереска и принялась собирать оставшиеся от завтрака лепешки, а Дайрмид стал затаптывать костер. Казалось, он вкладывает в каждый удар всю свою горечь и досаду, как будто огонь был виновником его несчастья. Покончив с костром, Дайрмид отправился ловить пасшихся среди вереска лошадей. Путь и впрямь предстоял неблизкий, надо было торопиться.

* * *

После нескольких часов езды Микаэла, сидевшая в седле боком, как подобает даме, почувствовала, что у нее совершенно затекли ноги и спина. Уж лучше спешиться и идти дальше пешком… Она попыталась сесть поудобнее, но куда там! Широкое мужское седло ей совершенно не подходило, к тому же Микаэла не привыкла к столь длительным поездкам верхом.

Она с тоской подумала о мягком дамском седле, которым пользовалась в Италии, – из превосходной кожи, с резной деревянной лукой, серебряными украшениями, ленточками и колокольчиками. Его вместе с прекрасным арабским скакуном подарил ей один итальянский герцог, которого лечил Ибрагим. После его смерти великолепное седло было продано так же, как остальное имущество, а его бывшая хозяйка, покончив с прошлым, вернулась в родную Шотландию, чтобы начать новую жизнь на земле, которую любила больше всего на свете…

Молодая женщина вздохнула – возвращаясь на родину, она и подумать не могла, что с самого начала ее ждет неудача. В мечтах она видела себя процветающим врачом в Перте, с небольшой собственной лечебницей, в которую охотно приходят больные… Но мечты так и остались мечтами. Что ей теперь было делать, куда идти?

Микаэла взглянула в широкую спину Дайрмида, который скакал чуть впереди. Похоже, именно этот человек определит ее будущее – по крайней мере на несколько ближайших месяцев…

Она принялась разглядывать его. Поджарый и мускулистый, горец сидел верхом на лошади так легко и свободно, что, казалось, составлял с ней одно целое. С палашом на спине, подпрыгивавшем в кожаных ножнах в такт движению, закутанный в зелено-черный плед, он походил на одного из легендарных дикарей, которые населяли эти края, когда сюда еще не добрались путешественники-европейцы. Однако Микаэла догадывалась, что внешность обманчива и под «варварским» обличьем ее похитителя скрываются недюжинный ум и образованность. К тому же этот горец был когда-то превосходным хирургом…

Как будто почувствовав взгляд Микаэлы, Дайрмид внезапно обернулся и в упор посмотрел на нее проницательными серыми глазами. А потом пришпорил коня и поскакал вперед – легко и свободно, словно родился в седле.

Микаэла с завистью посмотрела ему вслед. Когда-то и она была так же свободна… Ребенком, играя с соседскими мальчишками и сводными братьями среди холмов Гэллоуэя, она любила скакать верхом, лазать по деревьям, взбираться на крепостную стену. Сколько страшных клятв дали они друг другу, сколько раз сражались на деревянных мечах! Впоследствии годы, прожитые в Италии с Ибрагимом, укротили ее порывистую натуру, она научилась владеть собой, как подобает даме и дипломированному врачу. Однако недолгое путешествие с Дайрмидом Кемпбеллом словно вернуло Микаэлу в далекое прошлое. Пряные ароматы осенней травы и вереска, запах сосновой смолы, журчанье ручья и свежий ветер в лицо пробудили в ней ощущение счастья, безыскусного и безоблачного, как в детстве…

Поглядев на скакавшего впереди Дайрмида, Микаэла решила наплевать на условности. Приподняв юбки, она перекинула правую ногу на другую сторону седла и вдела в стремя. Совсем другое дело! Отбросив неловкость, заставлявшую ее мечтать о дамском седле, молодая женщина легко выпрямилась, пришпорила коня и помчалась за горцем.

Она нагнала его за несколько секунд. Юбки то и дело раздувал ветер, открывая ноги в черных шерстяных чулках с подвязками, платок сбился, косы упали на плечи и развились, но Микаэла ничего не замечала. Поравнявшись с Дайрмидом, она звонко расхохоталась, возбужденная вновь обретенной свободой.

Горец придержал лошадь и окинул спутницу изумленным взглядом.

– А вы, оказывается, знаете толк в верховой езде! – с усмешкой сказал он.

Мгновенно опомнившись, Микаэла прикрыла колени и пригладила волосы.

– Просто вспомнила детство, – поспешно объяснила она и, чтобы не встречаться взглядом с Дайрмидом, посмотрела на неровную череду пологих холмов, за которой поднимались окутанные голубоватой дымкой горы. – Далеко еще до Даншена?

– Он там, у подножия самой высокой горы. Надеюсь, мы доберемся туда к закату и нам не придется больше ночевать под открытым небом.

Дайрмид пришпорил лошадь. Стараясь не отстать, Микаэла тоже послала своего скакуна вперед, изо всех сил стиснув ему коленями бока. Впереди маячила заветная гора, уходившая вершиной в белые клубящиеся облака. Что ждет ее у подножия? Кто живет под сводами Даншенского замка, кроме Дайрмида и его больной дочки? Знает ли его жена, что он отправился за новым врачом для их ребенка?

– Ваша семья знает, что вы поехали за мной? – спросила Микаэла.

– Моя семья? – не понял он.

– Я имею в виду вашу жену и родных, – пояснила она терпеливо.

Дайрмид пожал плечами, стараясь не смотреть на нее.

– Я уехал из дому три месяца назад и все это время находился в расположении королевских войск. У меня не было возможности связаться с семьей. Мои родные не знают, что я отправился за вами в Перт, но известие, что я нанял нового врача, их нисколько не удивит.

– Вы вовсе не наняли меня, – неожиданно поправила его Микаэла. – Я сама изъявила желание приехать в Даншен.

– Вот как вы заговорили! – усмехнулся Дайрмид. – Но, если мне не изменяет память, вы совсем недавно обвиняли меня в похищении.

– Потому что вы не позаботились пригласить меня как следует, – моментально парировала Микаэла. – Просто утащили из больницы, словно куль с мукой! Очень любезно, ничего не скажешь!

– Я поступил так только потому, что вам угрожала опасность, – повторил он твердо. – Или я должен был расшаркиваться перед вами и ждать, пока вы соизволите согласиться? Возможно, какой-нибудь галантный француз или итальянец так и поступил бы, но мы, шотландские горцы, не привыкли откладывать дело в долгий ящик. И не забудьте, что я отправил Мунго за вашими вещами. К тому же я накормил вас вполне приличным завтраком, так что, на мой взгляд, я был достаточно любезен.

– Да, для привыкшего командовать солдатами вояки! – вспылила она. – Но я вам не солдат!

– А я слышал, что у солдата и врача много общего, – улыбнулся Дайрмид примирительно. – Ведь врач тоже борется с врагами – болезнями, моровым поветрием, со смертью, наконец. Впрочем, если вы так настаиваете… – Он посмотрел ей прямо в глаза и произнес официальным тоном: – Леди Микаэла, прошу вас оказать мне честь, навестив мою больную племянницу!

Неожиданно его суровое лицо осветилось чарующей, чуть кривоватой улыбкой, и Микаэла прыснула, не в силах устоять перед его обаянием. Но тут же посерьезнела, когда до нее дошел смысл его слов.

– Как, больная девочка – ваша племянница?

Он кивнул:

– Бригит – дочь моего покойного брата Фионна, я ее опекун.

Микаэла нахмурилась, вспомнив второго юношу, которого видела на поле боя близ Кинглэсси одиннадцать лет назад, тоже сероглазого и красивого.

– Неужели Фионн умер? – спросила она.

Дайрмид коротко кивнул и отвернулся.

– Мне очень жаль, – пробормотала она смущенно. – Я думала, что Бригит ваша дочь…

– Детьми мы с женой обзавестись не успели, да и жены у меня больше нет.

– Понимаю, – сочувственно вздохнула она. – Я сама овдовела в прошлом году.

– Я не вдовец, – возразил Дайрмид.

Микаэла подняла на него удивленные глаза и уже открыла рот, чтобы продолжить расспросы, но в позе горца было столько напряженного ожидания, что она предпочла промолчать. Так они и поехали дальше: она – сгорая от любопытства, он – мрачно храня свою тайну.

По дороге Микаэла то и дело искоса поглядывала на Дайрмида, поражаясь происшедшей в нем перемене. От недавнего высокомерия не осталось и следа, глаза горца затуманились неизбывной печалью – из-под маски бесцеремонного, самонадеянного гордеца вновь выглянула тонкая, ранимая душа. Что же с ним все-таки стряслось? Почему он один и почему с таким упорством пытается вылечить несчастную племянницу? Его как будто терзает какая-то потаенная боль…

– Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вылечить вашу племянницу, – в порыве сострадания сказала Микаэла. – Но я буду лечить ее только как врач. Ничего другого я сделать не могу.

Дайрмид внезапно схватил ее поводья, рывком остановил обеих лошадей и, наклонившись к Микаэле, пророкотал:

– Вы же прекрасно знаете, что можете! Миледи, не в моих правилах просить, но я готов умолять вас о помощи. В награду я дам вам все, что пожелаете! Что вам нужно? Говорите! Земля? Скот? Нет? Чем еще может прельститься женщина? – Он замолчал, размышляя, и вдруг нахмурился: – Может быть, вы хотите выгодно выйти замуж? Ваш брат говорил мне, что ищет вам мужа. Скажите только слово – и я найду вам отличную партию!

Микаэла презрительно хмыкнула, но его слова больно задели ее – как легко этот человек распоряжается ее судьбой! Кстати, почему он все-таки сказал, что не холостяк и не вдовец, но при этом жены у него нет? «Интересно, а могла бы я выйти за него замуж?» – неожиданно подумала Микаэла и тотчас прогнала эту крамольную мысль. Брак с таким грубияном и упрямцем показался ей чистым безумием.

– Если вам нужно чудо, свозите ребенка к какому-нибудь святому месту, – холодно сказала она. – Попросите исцеления у бога, а я всего лишь человек.

Дайрмид внезапно взял ее за руку, провел по ладони своими загрубелыми пальцами, и от этого прикосновения сердце Микаэлы сладостно сжалось, по телу побежала теплая волна.

– Пусть вы всего лишь человек, но у вас руки ангела, – негромко проговорил он. – Вам нужно только прикоснуться ими к Бригит, как вы умеете, – и я осыплю вас золотом.

– Я не торгую чудесами! – сердито воскликнула Микаэла, вырывая руку.

Не проронив ни слова, он отпустил ее, и они двинулись дальше. Дайрмид больше не смотрел в ее сторону, Микаэла же то и дело взглядывала на него, стараясь понять, о чем он думает. Наконец она не смогла больше выносить его молчания.

– Поймите, – начала она извиняющимся тоном, – я не могу сделать то, на чем вы настаиваете, просто не могу! Чудеса не свершаются по приказу…

– Вы можете исцелить мою девочку, – упрямо повторил Дайрмид.

Если бы он знал правду! Но Микаэла не могла признаться, что потеряла свой дар, и не могла переубедить Дайрмида – этот человек в своем беспредельном упрямстве казался ей сейчас просто каменным истуканом. Что же делать? Внезапно в голову Микаэле пришла спасительная мысль. Вот он, выход из тупика!

– Пожалуй, мне самой следует просить вас о чуде, – выпалила молодая женщина.

Горец победительно улыбнулся. Она бросает вызов – что ж, он будет счастлив его принять.

– Я готов сделать для вас что угодно, миледи, но, разумеется, в пределах своих возможностей. О чем вы хотите меня просить?

Его самонадеянность снова рассердила ее. Хорошо же, сейчас он поймет, что хорошо смеется тот, кто смеется последним!

– Завоюйте для меня замок! Надеюсь, это скромное условие не выходит за пределы ваших возможностей?

– Что-о-о?! – оторопел он.

– Я хочу, чтобы вы завоевали для меня замок, – повторила Микаэла.

Несколько мгновений он изумленно смотрел на нее, потом усмехнулся:

– Вы уже присмотрели подходящий?

– Да, – ответила она серьезно.

– Что же в этом чудесного? – пожал плечами Дайрмид. – Захватить и разрушить замок, какими бы мощными ни были его укрепления, – задача вполне выполнимая.

– Разрушать не надо, только отвоюйте его для меня, – улыбнулась Микаэла.

– И что я получу взамен? – улыбнулся он в ответ.

– Если вы выполните мое условие, то я постараюсь выполнить вашу просьбу.

Дайрмид нахмурился:

– Только постараетесь? У вас нет уверенности в успехе?

– Это все, что я могу обещать, – твердо сказала она. – Завоюйте для меня Глас-Эйлин – и мы заключим сделку.

– Глас-Эйлин? – переспросил он упавшим голосом и сквозь зубы чертыхнулся. – Знакомое местечко…

Микаэла тотчас пожалела о своих словах. Ну конечно, Дайрмид не может его не знать: ведь его собственный замок расположен совсем близко от Глас-Эйлина. Должно быть, даншенский лэрд спит и видит, как бы присоединить этот лакомый кусочек к своим владениям! Но слово не воробей…

Скрыв замешательство, молодая женщина гордо подняла голову.

– Я – законная хозяйка Глас-Эйлина! И я хочу, чтобы вы изгнали из него человека, который самовольно захватил мою собственность, и передали замок моему сводному брату.

Она покосилась на него, ожидая ответа, однако Дайрмид молчал. На его щеке снова задергался мускул, а в глазах, как показалось Микаэле, зажегся злой огонек. «Откуда эта злость? – недоумевала она. – Ведь несколько минут назад он казался таким довольным…»

– Я не стану освобождать для вас Глас-Эйлин, – наконец решительно заявил горец.

– Но почему? – изумилась молодая женщина, никак не ожидавшая такого резкого отказа.

– Там живет моя сестра, – объяснил он, не глядя на нее. – Ее муж, Ранальд Максуин, и есть тот самый человек, который незаконно завладел вашим замком.

С этими словами он пришпорил коня и умчался вперед, а Микаэла чуть не застонала от отчаяния. Как опрометчиво было с ее стороны ставить Дайрмиду такое условие и вообще ехать с ним в Даншен! Ведь из-за этого Гэвин, если вновь попытается вернуть Глас-Эйлин, может попасть в очень затруднительное положение.

Дайрмид был уже довольно далеко. Припав к шее лошади, не обращая внимания на задравшиеся юбки, Микаэла поскакала вперед.

– Я ничего об этом не знала! – выпалила она, поравнявшись с Дайрмидом.

– На некоторые сделки я не соглашаюсь ни при каких условиях, – сказал он, не глядя на нее.

– Я тоже, – ответила она. – Значит, мы поймем друг друга.

– Итак, – вздохнул он, – мы с вами свободны от всяких обязательств?

– Абсолютно свободны, – решительно сказала Микаэла.

Несколько минут они ехали молча. Остыв и успокоившись, Микаэла искоса взглянула на своего спутника и невольно залюбовалась его чеканным профилем, открытым взглядом чистых серых глаз, окаймленных черными ресницами, изящной, но твердой линией рта и скул. На самом деле, когда Дайрмид отказался воевать против Максуина, у нее словно камень упал с души: ведь если бы он согласился на ее условие, ей пришлось бы пообещать, что она воспользуется своим даром. Странный он все-таки человек! Могучий воин, властный, умный и скрытный – настоящий шотландский лэрд, на котором лежит бремя ответственности за свой клан, – вдруг отложил все свои дела, чтобы привезти врача для маленькой племянницы. Откуда такая преданность, такое страстное желание помочь?

– Похоже, вы готовы отдать за Бригит душу, – задумавшись, пробормотала молодая женщина и тотчас, спохватившись, прикусила губу.

Дайрмид устремил на нее пронизывающий взгляд и негромко спросил:

– Значит, такова плата за ваше чудо? Куда мне ее доставить? Вы хотите взять мою душу сразу или частями?

Пораженная глубиной его чувства, Микаэла смотрела на него, широко открыв глаза. Не давая ей возможности ответить, он взмахнул поводьями и пустил свою лошадь галопом.

Загрузка...