Красавец для чудовища

Недетская неожиданность

Инга добралась до парковки офисного центра чуть позднее обычного. Привычно поднялась на свой семнадцатый этаж. Кивнув сотрудникам, промчалась к кабинету: Ирины в приёмной, хвала богам и Трудовому кодексу, уже не было.

Но на её месте восседал шатен.

Тонкий греческий профиль, карие с золотистым блеском глаза, аккуратная бородка в стиле испанских конкистадоров. Чуть вьющиеся волосы до плеч аккуратно зачёсаны назад. Идеальный костюм идеально сидел на идеально широких плечах. Аристократично ненавязчивый аромат мужского парфюма с нотками бергамота и иланг-иланга довершал картину «не ждали».

Инга застала незнакомца за тем, что тот методично снимал розовые и оранжевые стикеры-напоминалки с Ирининого монитора, магнитной доски, стола и клавиатуры. На вошедшую в приемную Ингу посмотрел с вежливым интересом, дежурно улыбнулся:

– А Инги Павловны пока нет, – констатировал мягким баритоном.

Инга икнула:

– Я в курсе. Я и есть… Инга Павловна.

Молодой человек привстал, широко, но без заискивания просиял. Оправил пиджак и, выйдя из-за стола, первым протянул руку:

– В таком случае, доброе утро. Василий Швецов, ваш новый помощник руководителя. Направлен кадровым агентством «Пересвет».

«Чёрт, почему я отказалась заранее познакомиться с кандидатами?» – мелькнуло в голове Широковой.

Просто, когда в заявке в графе «пол кандидата» указываешь желаемое «женский» даже не предполагаешь, что может быть… вот так.

Широкова вяло пожала протянутую руку, задумчиво нахмурилась.

Молодой человек уточнил:

– Вероятно, вы удивлены. Меня поставили в известность, что вы требовали помощника женского пола. Я настоял на своей кандидатуре, потому что я – лучшее, что могло предложить вам кадровое агентство. И мой пол – единственный недостаток, который при ближайшем рассмотрении окажется неоспоримым преимуществом: я не забеременею, – он иронично хмыкнул: – И если это случится, то обещаю поделиться с вами денежным вознаграждением от Нобелевского комитета.

Инга обреченно вздохнула: только наглого юмориста ей в приёмной не хватало.

– Проходите, будем знакомиться, – она кивнула на дверь своего кабинета и вошла в него первой.

Молодой человек последовал за ней, аккуратно притворил матовые стеклянные двери, уверенно прошёл к шкафчику с кофейными принадлежностями, щёлкнул выключателем кофемашины.

По кабинету тонко разлился уютный аромат, смешался с мужским парфюмом, вытесняя намёк на её, Ингино, существование.

– Василий, расскажите о себе, – начальница с интересом изучала его.

Отметила выверенные движения, лёгкие и непринужденные – он ни капли не нервничал, смотрел с любопытством, но при этом не навязывался. Держался подчеркнуто вежливо и с достоинством. Достав кофейную чашку из комода, наполнил свежезаваренным кофе и установил на поднос.

– Сахар или сахарозаменитель? – чуть повернулся к Инге.

– Сахар, – автоматически отозвалась та, наблюдая за его пальцами, как они разорвали длинный, словно сигарета, пакетик, опрокинули его в чашку. Положив на блюдце сухой крекер и крохотную шоколадку, деликатно приблизился к начальнице и поставил его перед ней, а сам отошел к месту для посетителей. Учитывая, что Инга не предложила ему занять одно из кресел, выбрал то, что оказалось ближе к нему, сел за стол.

– Мне двадцать восемь лет. Приехал из Калуги, где у меня был свой бизнес, правовое агентство «Черемисов и партнёры». Я, собственно, и есть партнёр. Мы занимались преимущественно арбитражной практикой. Вы можете посмотреть информацию о компании.

– То есть вы юрист? – Инга взяла в руки чашку с кофе, но услышав признание нового помощника, изогнула тонко очерченную бровь, поправила очки. – Почему бросили это дело и подались в секретари?

– Не в секретари, а помощники руководителя, – напомнил Василий. – Причем в крупнейшую в Москве консалтинговую фирму. – Отметив, что Ингу его ответ не устроил и она ждет прямой ответ на прямой вопрос, продолжил: – У нас произошёл конфликт с Владиславом Черемисовым. После некоторых обстоятельств профессионального плана, о который считаю вправе не распространяться, я не захотел работать с ним. Продал долю и уехал. Здесь, в столице, зарегистрировал фирму, начал с нуля. Но здесь я «ноунейм»[3]. Нет ни нормальной платежеспособной клиентской базы, ни интересных дел, с помощью которых можно эту базу наработать. А с физиками[4] далеко не уедешь, сами знаете.

– Почему не устраиваетесь в юридической фирме в качестве юриста? – Инга чувствовала подвох.

Молодой человек положил руки на спинку кресла для посетителей. Инга не могла не отменить, что он вел себя выдержанно и естественно, как человек, которые решает, а не подчиняется. Снисходительно усмехнулась своему наблюдению. Новоиспеченный помощник, между тем, отвечал на ее вопрос:

– Я попробовал этот путь. Своевременно понял, что не справляюсь: я увяз в текучке, которую обычно поручают практикантам, сшивал дела, подсчитывал сумму исков, составлял описи дел. Я не протянул и месяца, почувствовал, что дохну. Чтобы признать собственные ошибки тоже требуется мужество.

Он вёл себя так уверенно, и это обескураживало.

Он вёл себя с ней, как с равной, словно его появление в офисе – действительно спасение для неё, Инги. Широкова решила развить эту мысль.

– Вы говорили, что ваша кандидатура – лучшее, что могло предложить мне рекрутинговое агентство. Откуда такая самоуверенность? – сделала глоток обжигающего кофе.

Швецов кивнул:

– Это не самоуверенность, Инга Павловна, это признание очевидных преимуществ. Именно в силу своего образования и квалификации, я не просто дополнительная пара рук и ног. Я дополнительная голова, с довольно крепкими мозгами и каким-никаким опытом.

Инга задумчиво рассматривала его. Молодой, выглядит на свой возраст. Смуглая кожа, но скорее смуглая от природы, чем результат воздействия южного солнца или солярия. Золотисто-карие глаза. Кошачьи. Вкрадчивые и располагающие. Он красив. По-мужски красив. В меру аккуратен и располагающе небрежен. Инга коротко взглянула на его руки – отчего-то ей казалось, что руки мужчины говорят о нем гораздо больше глаз.

Длинные, артистические пальцы с коротко остриженными, отполированными ногтями. Рука лежит на темной столешнице, подушечки чуть подрагивают и то и дело отбивают дробь в такт речам Василия.

Подняв глаза, Инга обнаружила, что молодой человек разглядывает ее с точно таким же интересом.

Ингу неприятно опалило, будто заглянула в жерло вулкана: Василий не изменил выражение лица, в его голосе не послышалось и тени волнения – этот сопляк точно знал, чего хочет. «Ну-с, послушаем, что же это такое», – подумала, а вслух спросила:

– Интересное у вас представление о преимуществах… Ладно, зайдем с другой стороны. Каковы ваши планы, Василий? Вы же не собираетесь вечно оставаться в должности моего помощника? Я хочу знать, как далеко простираются ваши амбиции.

– Далеко. Я собираюсь стать вашим заместителем.

Инга растянула губы в улыбке, достойной удава Каа, изогнула бровь, отпив кофе, произнесла с издевкой:

– Заместителем? А чего так скромно? Может, сразу на моё место метить стоит?

Она отела смутить его. Напрасно – ни один мускул на его лице не дрогнул. Молодой человек покачал головой:

– Нет, это категорически исключено. Потому что не этично и нецелесообразно: многие ваши клиенты «заведены» именно на вас. С другим специалистом и руководителем они работать не станут.

Инга вздохнула, внезапно устав от этого разговора:

– Ну что ж, благоразумно… Но к сожалению, мне придётся вас разочаровать, Василий: штатное расписание «Jus Olympic» не ведает должности заместителя генерального директора и вводить её специально ради вас у меня нет ни малейшего желания, – она отодвинула от себя пустую чашку кофе. – Я думаю, вам стоит подыскать себе другое, более перспективное место, соответствующее вашему опыту, знаниями и… амбициям.

Она встала, дав понять, что беседа завершена.

Василий остался сидеть на своём месте:

– Вас так шокировала моя откровенность? – мягкий, чувственный голос. – Вы бы предпочли вранье с моей стороны? Я по-прежнему настаиваю, что как ваша правая рука с моими знаниями и опытом я окажусь для вас незаменимым. Например, оставленное на подпись исковое заявление в отношении «Мерилл Консалтинг» содержит ряд недочётов, главное из которых – отсутствие международной правоприменительной практики, а она существенно влияет на правовые процессы в рамках национального морского права, вам это прекрасно известно. Это окажется важным при рассмотрении дела. И еще: ряд положений необходимо осветить более подробно.

– Зачем? – Инга остановилась у окна, повернулась к нему: та же расслабленная, но при этом не развязная поза. Он ни капли не волнуется.

– Затем, чтобы исключить необходимость озвучивать эти обстоятельства непосредственно в суде, отвлекаясь от существа вопроса. Вы начнёте разбирать эти мелочи, в итоге судебное следствие уйдет в сторону, запутается, и ваши основные аргументы засыпятся ворохом второстепенной информации. Речь представителя ответчика вообще сведёт ваши доводы на «нет». В противовес сказанному, если вы включите международную правоприменительную практику в исковое заявление, то заставите ответчика проверять их, и выстраивать защиту, опираясь на них. Не мне вам рассказывать, сколько времени и сил у него это отнимет. Если иск будет подан в нынешнем виде, я прогнозирую проигрыш по данному делу,

Инга чувствовала, как в её груди загорается нечто, напоминающее Везувий: этот сопляк вздумал её учить.

Между тем, Василий встал, направился к двери, выйдя на мгновение в приёмную, тут же вернулся с тонкой папкой в руках.

– Взгляните, я отметил те места, которые следует уточнить, и сделал пометки, в каком направлении следует внести изменения.

Инга смерила его взглядом. От идеально уложенных волос, до безупречно начищенных носков туфель.

– Вон…

Молодой человек замер, золотистые глаза потемнели:

– Что?

– Я сказала – пошёл вон, – отчетливо повторила Инга, кивнув на неплотно прикрытую дверь в приёмную. – Назад, в долбанное кадровое агентство.

Парень прищурился, глянул бегло на неё, положил папку на угол стола и с достоинством вышел, тихо притворив за собой дверь.