Глава 2

Два часа спустя, проводив последний утренний трейлер, Роуана наконец смогла передохнуть. Она позволила себе подольше постоять у порога кафе на ласковом теплом ветерке и подышать свежим воздухом, хотя на кухне ее ждала гора грязной посуды.

Все это время трейлеры подъезжали беспрерывно, так же беспрерывно поджаривались бифштексы и яйца. Роуана делала сандвичи высотой с Пизанскую башню и подавала чай в гигантском чайнике, а когда подъезжало сразу несколько трейлеров, то в ход шел кофейник. Хорошо еще, что Барни оставил для нее целый холодильник сандвичей, которые он успел сделать в промежутках между приготовлением бифштексов. Роуана решила поступить так же после того, как вымоет посуду.

Но сейчас ей хотелось подольше не возвращаться в этот оцинкованный ад — так хорошо было снаружи. Вчера вечером она была слишком раздосадована и огорчена, чтобы осматривать окрестности. Сегодня ни свет ни заря Джонатан Саксби притащил ее сюда, впихнул на кухню, и она опять ничего не увидела. Но зато теперь, стоя под ярко-голубым утренним небом, она могла вдоволь поглазеть по сторонам.

Вокруг было очень красиво, хотя и непривычно. Роуана вспомнила, что субтропический Куинсленд — самый большой штат Австралии, и, несмотря на то что Укромный Уголок являлся всего лишь маленькой его частичкой, простора и тут хватало. В западной части обозреваемого ею пространства возвышались горы самой разнообразной формы: были горы-столбы, горы-шатры и горы-минареты.

Вся земля возделывалась, за исключением небольшого участка около кафе (Роуана была удивлена тем, что его оставили). Тростник, ореховые и фруктовые деревья, строевой лес и, как теперь она знала, имбирь сливались в один густой, роскошный ковер.

На шоссе было пусто, и, хотя там в любой момент могли появиться любители поздних завтраков или ранних обедов, Роуану это уже не пугало, как не пугало ее и то, что за несколько утренних часов пришлось потрудиться так же, как раньше за неделю. Не этого ли от нее добивался опекун? Завещание требовало, чтобы она ничего не меняла без разрешения Джонатана Саксби. Интересно, захочет ли он сам что-либо изменить, ведь изменения со временем станут необходимы? Как ни крути, все зависит от него, и приходится мириться с положением подчиненной, что расстраивало Роуану. Особенно досаждала ее мелочная зависимость. Улучив минутку, Роуана утром обследовала свое оцинкованное хозяйство и обнаружила, что, не считая полуразрушенного дивана, спать ей негде. Один угол можно было бы освободить и поставить туда кровать, но это заняло бы время, и главное — у нее не было кровати! Дядя Том, как говорит этот имбирный король, отсыпался в Наргано, но после этих его слов, произнесенных ледяным тоном, в Наргано она больше не вернется — лучше ляжет прямо на асфальте.

Вдруг Роуана заметила, что прямо напротив «Мальчика-с-пальчик», в каучуковых зарослях по другую сторону шоссе, начинается узкая грунтовая дорога, скорее даже просто автомобильная колея. С порога она не могла видеть, куда ведет эта полоска, а посмотреть так хотелось! Не в силах побороть искушение, убедившись, что грузовиков поблизости нет, Роуана бегом пересекла шоссе и во весь опор помчалась по колее. Эта дорога могла оказаться вроде той, по которой они вчера ехали в Наргано, и петлять несколько миль среди каучуковых деревьев, и тут!.. От неожиданности у Роуаны перехватило дыхание, и, пораженная, она остановилась: далеко внизу синим стягом развернулось море.

Она стояла, соображая, что это, должно быть, Тихий океан, а смутно различимые на горизонте сиреневые облачка — наверно, острова Большого Барьерного рифа. Несколько раз за сегодняшнее сумасшедшее утро ей казалось, что, помимо запаха жареной говядины, она чувствует еще какой-то запах — свежий, но ей и в голову не могло прийти, что это запах моря! Горы, океан, а между ними густой зеленый ковер из тростника, орехов, имбиря — как это все было прекрасно и как Роуане захотелось остаться здесь навсегда! «Но Джонатан Саксби! — вспомнила она с отчаянием. — Ведь не бифштексом единым жив человек!» Роуана знала, что, если останется в Укромном Уголке, ей придется выдерживать изматывающую борьбу со своим опекуном. Допустим, она готова пожертвовать кое-чем из того, о чем мечтала, например: официантками в накрахмаленных передниках или легкой музыкой. Но не больше! Никакие деньги ей не заменят ее мечты. И вдруг она в ужасе вспомнила: деньги! Ведь вся утренняя выручка осталась в кафе, в кассе! И Роуана со всех ног бросилась обратно.

К ее удивлению, у кафе был припаркован легковой автомобиль. Она предпочла бы грузовик, так как уже знала, что нужно водителям грузовиков и как себя с ними вести. «Хорошо бы, — подумывала она, — устроить тут для них душевые. Они будут рады, конечно, даже если времени у них в обрез». Роуана уже поняла, что работа у дальнобойщика нервная и тяжелая. Что же до водителей легковых машин, то она еще не изучила их вкусы и не знала, как далеко заходят в кафе в отсутствие хозяйки.

Слава Богу, касса оказалась цела. Роуане вспомнились гангстерские фильмы. Медленно продвигаясь в глубь кафе, она ожидала, что сейчас бандит с чулком на голове сунет ей под ребра нечто твердое и холодное. Однако на голове у человека, которого она увидела внутри, не было никакого чулка, а в руках он держал бутылку холодного лимонада. На прилавке же — стопочкой — лежали монеты.

— Привет, — сказал «гангстер», добродушно улыбаясь, — когда уходите, оставляйте ящик для добровольных пожертвований.

— Ох, простите, — Роуана улыбнулась в ответ, — мне просто захотелось взглянуть, куда ведет вон та дорога. Хотите чего-нибудь еще?

— Хочу. — Незнакомец, прищурившись, смотрел на нее. — Я хотел бы знать: зачем? Допускаю, что там красиво, но ведь вы тут живете, неужели не надоело?

— А я не живу здесь, то есть живу, но пока недолго.

— Совсем недолго, — согласился он, с восхищением глядя на свежее юное создание. — Я хотел, — поспешил добавить он, — сделать вам комплимент.

— Принято, — уверила его Роуана. — Вообще-то я не пойму, как это, — она махнула рукой в сторону океана, который сейчас, наверно, весь переливался под яркими лучами солнца, — может надоесть.

— Признаться, я тоже здесь недавно и еще не ходил по той дорожке. Я знаю, конечно, что тут где-то море рядом — Солнечный берег, дальше Золотой берег, берег Козерога… А вы… не согласились бы мне все это показать?

— Но я уже и так отлучалась без разрешения, — виновато произнесла Роуана.

— А… у вас есть хозяин?

— Нет, я сама хозяйка этого кафе.

— В чем же дело?

— Один человек должен остаться мной доволен, а если нет, то… Это долгая история.

— Интересно. Знаете что? Пока дама спит, — он указал на машину, где, очевидно, и спала дама, — я не тороплюсь. Расскажите мне свою историю, а?

Роуана задумчиво глядела на незнакомца: он не походил на обитателя Куинсленда. Насколько она могла судить, жители этого гористого северного штата отличались неторопливыми движениями и речью и вообще были более вальяжны — дети солнца, как она сразу подумала о них. Незнакомец же, казалось, прибыл откуда-то с сурового юга Австралии.

Заметив, что он ждет, Роуана сказала:

— Не знаю, чем моя история может заинтересовать туриста. Если только вы не писатель и не собираете всякие рассказы.

— Я вовсе не турист и не писатель, а ветеринар. По крайней мере, у меня есть диплом, хотя и нет практики.

— И вы где-то здесь собираетесь начать?

— Ну, не только. Мне… то есть нам досталось кое-что в наследство.

— Ха! Полку наследников прибывает! Надеюсь, без опекуна в придачу?

— Нет, все наше без каких-либо условий.

— С вами жена?

— Сестра. Она согласилась поехать со мной. Элисса только меня и тревожит. Надеюсь, здесь она угомонится.

— А ваша сестра тоже ветеринар? Я имею в виду, если бы она была ветеринаром, вам незачем было бы волноваться.

— Ну, не то чтобы я сходил с ума от беспокойства… Элисса хотела уехать подальше от Мельбурна, вот я и взял ее с собой. Согласитесь, отсюда до Мельбурна довольно далеко.

— Она устала от города?

— Нет, она устала от своего романа. Они оба устали. И как раз в это время на нас свалилось наследство — и вот мы здесь.

— Вы, наверно, унаследовали какую-нибудь ферму или конный завод?

— Нет, только усадьбу Таймаут, но я думаю заняться разведением лошадей. Здесь, конечно, не Ирландия, но климат тоже подходящий. В конце концов, лошади — это страсть Элиссы, если бы не пони, она бы не согласилась поехать. Вы, без сомнения, тоже любите пони — английских, я чувствую между вами связь…

— Неужели вы не замечаете моего акцента? — хитро спросила Роуана.

— Я всегда считал, что это австралийцы говорят с акцентом. Конечно, я сразу понял, что вы из Англии, но это еще один довод в пользу того, что вы любите животных — не лошадей, так собак, не собак, так…

— Я люблю лис! — рассмеялась Роуана.

— Вы охотитесь?

— Нет, что вы! Я типичная горожанка.

— По имени?.. — взмолился ветеринар. На его лице появилась лукавая мальчишеская улыбка.

— Роуана Редланд.

— А меня зовут Николас Джарвис. — Он протянул руку, и Роуана с удовольствием ее пожала.

— Значит, вы любите лошадей? — Николас не хотел отпускать руку, и Роуане пришлось ее вырвать.

— О да! Кто же их не любит? Но я не похожа на вашу сестру — при конном заводе от меня не было бы никакой помощи.

— О чем вы говорите? От Элиссы тоже ее не будет. Ей просто нравится гарцевать в эффектном костюме для верховой езды. — Он пожал плечами. — Я ведь не для того ее сюда привез, чтобы она мне помогала.

— Понимаю, — пошутила Роуана, — ей нужен тайм-аут после изнурительного любовного романа.

— Надеюсь, здесь она найдет себе человека попроще, не то что те хлыщи, с которыми она развлекалась в Мельбурне. Элисса слишком быстро повзрослела, и я хочу, чтобы она слегка попридержала своих коней, чтобы поняла, что в жизни есть и другие ценности. Я хочу, — он многозначительно взглянул на Роуану, — выдать ее замуж за какого-нибудь местного фермера, который разводит орехи, тростник — не важно что.

— А «имбирный пряник» вам не подойдет? — И, заметив его изумленный взгляд, Роуана поправилась: — Я хотела сказать, у меня есть знакомый, который выращивает имбирь. Это приносит здесь хороший доход.

Николас, кажется, испытывал облегчение от того, что Роуана не посмеялась над его откровениями:

— Да, я слышал, что имбиря тут много. И подходящий человек этот ваш знакомый?

— Я всего-то два дня его знаю, но — мне кажется — он имеет неплохие барыши.

— Звучит как-то несерьезно, по-мальчишески.

— Нет-нет, он взрослый мужчина, вполне разумный и может нравиться. Но только не мне. Я, видите ли, нахожусь в невыгодном положении — он и есть мой опекун.

— Ах, это тот самый опекун, о котором вы не хотите мне ничего рассказывать?

— Да уж, — вздохнула Роуана. — Впрочем, — заметила она смеясь, — для человека, которому ничего не рассказывают, вы уже достаточно много знаете.

Он тоже засмеялся.

— Так вы в первый раз в Укромном Уголке? — Теперь был ее черед расспрашивать. — А где конюшня?

— Я ее, естественно, осматривал и раньше, но Элисса увидит впервые. — Николас нахмурился, потому что, вопреки своему заявлению, что вовсе не сходит с ума от беспокойства, очень переживал за сестру. — Она здесь будет совсем одна.

— Ведь я же рядом.

— Да, ваше присутствие очень успокаивает. Но хотя до Таймаута от вас рукой подать, только продраться через эти заросли, — он указал на поросший кустарником невозделываемый (Роуана теперь поняла почему) участок, — Элисса все же привыкла, чтобы кто-нибудь был в доме. Из-за того, что родных у нас никого нет, а я учился за границей, она жила в женском пансионе.

— Прямо как я, — сказала Роуана, а про себя заметила: «Только я жила совсем в другом пансионе». Она видела, что их машина стоит больших денег, и знала, что содержание даже самой скромной конюшни требует средств. Вдруг у нее появилась идея, вспыхнула надежда, и Николас, будто прочитав ее мысли, спросил:

— Кстати, где же вы живете?

— Ну… — неуверенно начала она и рассказала затем всю свою историю, не забыв упомянуть вчерашнюю ночевку в Наргано и нежелание туда возвращаться. — И куда же мне идти? Я могу, конечно, устроить себе ночлег прямо в кафе, но здесь нет кровати, а до ближайшего города мили и мили пути…

— Дальнобойщики могли бы вам привезти кровать, — предположил Николас, — но даже и не думайте…

— Почему? Они очень щедры и дружелюбны.

— Даже и не думайте, Роуана, что мы разрешим вам оставаться здесь, когда в каких-то нескольких сотнях ярдов бунгало с пятью спальнями ждет вас.

Предложение звучало заманчиво, тем более что у Роуаны не было выбора, но она решила на всякий случай проявить осторожность:

— Видите ли, мне бы хотелось, чтобы, кроме спален, там еще…

— …была я! — Тут только Роуана увидела, что рядом стоит сестра Николаса, которая подошла незаметно и стала прислушиваться к разговору. Элисса оказалась очень красивой девушкой, с чуть капризным по-детски лицом, словно она, вопреки утверждениям брата, еще не совсем повзрослела. — Люблю подслушивать и уже многое знаю. Вы — Роуана. Меня зовут Элисса. — Она протянула руку. — Как здорово, что вы будете жить с нами, а то я совсем завяну без женского общества.

— Как мило с вашей стороны… — начала было благодарить Роуана, но брат с сестрой не дали ей договорить.

— Тогда все решено. Двинемся в Таймаут прямо сейчас.

— К сожалению, я не могу оставить кафе до прихода Барни. В любой момент могут появиться посетители — скоро обед.

Не успела она докончить последнюю фразу, как подъехал трейлер. Двое мужчин выпрыгнули из кабины и, крикнув Роуане, что им нужны два стейка с яичницей, направились к корыту с водой под манговое дерево. Элиссе явно не хотелось уезжать, и Роуана подумала, что у ее брата не будет проблем с тем, чтобы познакомить ее с подходящим женихом. Но сейчас Николас желал поскорее добраться до Таймаута, и, быстро затащив сестру в машину, он сел за руль, и они уехали.

— Не забудьте, вы ночуете у нас! — донеслось до Роуаны.

Если бы она даже и забыла, то Джонатан Саксби, явившись вскоре проверить Роуану, несомненно освежил бы ее память на этот счет. До его появления девушка успела накормить водителей дюжины грузовиков. Дальнобойщик, перевозивший ананасы, оставил ей один в подарок. Когда он уехал, Роуана, повинуясь внезапному желанию, разрезала ананас и поджарила его на гриле. Посетитель, получивший ломтики ананаса вместе с бифштексом, очень удивился, но все же съел их.

Даже столь маленькая перемена доставила Роуане несомненное удовольствие. Она решила попробовать еще новшество: водрузила на каждый стол по связке бананов. «А почему бы и нет? — рассуждала она. — Ведь фруктов здесь хватает».

— Вы избалуете нас, мисс, — сказал один водитель, вручая ей за еду гораздо больше, чем был должен. Она попробовала протестовать, но он объяснил, что ему очень понравилось и он хочет отблагодарить ее.

— Но я же не ради денег…

Роуана задумалась. Она не намеревалась повышать цены — заикнись она об этом, мистер Саксби встал бы на дыбы, ведь их установил дядя Томас. С другой стороны, если сам клиент настаивает на щедрых чаевых, глупо ему перечить. Она нашла пустую консервную банку, отсчитала лишние монеты из суммы, оставленной водителем, и положила их туда. Затем написала на банке: «Душевая» — и решила складывать туда лишние деньги, чтобы когда-нибудь убрать из-под мангового дерева допотопное корыто.

Когда последние обеденные посетители покинули «Мальчик-с-пальчик», Роуана смогла наконец заняться приготовлением сандвичей для Барни. Ее начинала увлекать роль хозяйки кафе, которая еще вчера не вызывала у нее ничего, кроме отвращения. Она представляла, как развесит на окнах, естественно, не веселенькие, придуманные в Лондоне занавески, а спокойные зеленоватые шторы, поставит столик, положит на него журналы и включит кондиционер, оркестр на пластинке будет наигрывать модные европейские мелодии. Цены повышать она не станет, а все лишнее будет отправлять в жестянку.

Роуана наслаждалась картинами приятного будущего, когда подкатила легковая машина, из нее выскочили два туриста, осмотрелись, быстро развернулись и уехали. Вслед за ними развернулись и мысли Роуаны — снова к неприятному настоящему. Она знала, почему туристы не остались: они хотели чаю с печеньем и вареньем, а не сандвичей с солониной. Варенье… А как насчет джема, которым вчера вечером ее угощала Нэнси? Прекратив на секунду орудовать ножом, она улыбнулась собственным мыслям. Ей предоставлялся шанс польстить опекуну и одновременно выиграть у него очко. Не родился еще тот производитель имбиря, которого бы не смягчила смиренная просьба использовать его продукт.

— Вы только посмотрите, — раздался в этот момент насмешливый голос Джонатана Саксби, — как котенок, добравшийся до сливок!

Роуана подумала, что произошло бы, скажи она ему сейчас, что ее новые посетители обязательно их получат — ячменные лепешки, имбирный джем и сливки. Торопиться, однако, не следовало.

— Как же много мне пришлось сегодня работать, — только и произнесла она.

— Зато вы получили кучу денег, и потому у вас рот до ушей. Осторожнее, мисс Редланд, такую улыбку нелегко будет стереть с лица, когда возникнет необходимость. Помните: последнее слово за мной.

— Я помню.

— А что эти бананы делают на столе?

— Я их туда положила.

— Ясно, что не сами пришли.

— Я подумала, раз уж они растут в саду, почему бы их не использовать? И еще, — она хотела сказать до того, как он сам обнаружит, — я добавила в меню ананасы.

— Неудивительно, что вы мурлычете от удовольствия. Ведь вас щедро наградили.

— Нет-нет, все бесплатно, хотя если кто-то захочет заплатить больше… и… Нам нужен душ. Это корыто просто отвратительно!

К удивлению Роуаны, возражений не последовало. Она выиграла у Саксби сразу несколько очков. Осмелев, Роуана добавила:

— Кроме того, душ ведь может служить возбуждающим средством, как кофе, чай или горчица.

Джонатан снова согласился.

Роуана уже собралась было, пользуясь его дружелюбием, упомянуть о лепешках, сливках и — с особенной мягкостью в голосе — об имбирном джеме, но он опередил ее:

— Я вчера немного погорячился, мисс Редланд, говоря о вашем ночлеге. Конечно, вы отправитесь в Наргано. Нэнси будет очень рада, она и мысли не допускает, что вы можете ночевать где-то еще, хотя вам и негде.

— Почему же? — Роуана постаралась, чтобы ее реплика прозвучала как можно более непринужденно.

— Ну да, я знаю, — он напрягся, — вы готовы себе тут соорудить койку, но я вам не позволю.

— Не позволите?

— До сих пор на этой трассе не было случаев разбоя, насилия или воровства, но мир не стоит на месте, всякое может случиться… Может случиться даже так, что либо мне, либо Барни придется вас тут охранять…

— А это очень плохо, — услужливо подсказала Роуана.

— …потому что, — холодно продолжал опекун, — слишком неудобно. Дальнобойщики, конечно, не откажутся привезти вам кровать, но у меня в доме кроватей полно, и покупать еще одну я не собираюсь. Спать на полу я тоже не собираюсь, так что, — он сделал приглашающий жест, — леди возвращается в Наргано.

— Мне очень жаль… — Она старалась сохранять спокойствие.

— Мне тоже, — бросил он, — но так надо.

— Нет, не надо.

— Вы не можете спать здесь. Я же объяснил.

— Я слышала и поняла. Будут ли возражения со стороны опекуна, если я отправлюсь на ночлег еще куда-нибудь?

— Куда это? Здесь ничего больше нет.

— Есть конюшня в сотне ярдов отсюда, через кустарник.

— Старая конюшня Эмери? А вы-то тут при чем?

— Я там буду спать каждую ночь.

— Не будете, черт побери!

— А что мне мешает? Еще там есть бунгало с пятью спальнями.

— И его владелец!

— Вернемся к вопросу о собственности? У него есть сестра! — Роуана все же успела предотвратить взрыв.

Саксби постоял немного, тяжело дыша, как бы выпуская пар, потом резко повернулся:

— Я сам посмотрю.

— Посмотрите-посмотрите, — ехидно поддержала Роуана.


Первые грузовики потянулись на ужин (вернее, на обед, но обедом тут почему-то называли ленч), и скоро должен был прийти Барни. Роуана не знала, на каких условиях он работает в кафе, сколько ему платят, положены ли выходные. Она вообще ничего еще толком не успела узнать о своем заведении — даже откуда в холодильнике берутся бифштексы. Да и об Укромном Уголке ей было известно чрезвычайно мало.

Тем временем два подъехавших грузовика были не совсем обычны. Обыкновенно у кафе останавливались тяжело пыхтящие работяги в грязных серо-зеленых машинах. Эти же грузовики были один алого, другой — ярко-оранжевого цвета, так что сразу бросались в глаза. На фургонах красовались надписи: на первом — «Мексика», а на втором — «Держись крепче», а ниже, шрифтом помельче, — «Д.М.».

— Это значит «Дикие мустанги», мисс, так называется наша ассоциация, — объяснил высокий молодой человек в узких джинсах и сомбреро. — Мы едем на родео. Четыре стейка с яичницей в «Мексику» и еще три порции в «Держись крепче», пожалуйста.

Он откинул задний борт «Мексики», и Роуана увидела внутри двух пони, а еще там были седла, уздечки, арканы, попоны и сено.

— Здесь устраивают родео? — переспросила она. — Я только недавно сюда переехала.

— В Куинсленде часто проводятся родео, особенно в этих местах.

— И вы на все ездите?

— Мы профессионалы. — Он, кажется, думал, что его ответ был исчерпывающим. Возможно, сведущему в лошадях человеку и вправду стало бы все сразу ясно, но только не Роуане. Она решила подробнее расспросить «мустангов», пока они будут есть, тем более на вид это были очень приятные молодые люди.

Поток грузовиков на время прекратился, и Роуана смогла потратить на выполнение заказа немного больше времени, чем обычно. И оно не пропало зря: ее посетители сокрушались, что у них нет возможности приезжать в «Мальчик-с-пальчик» каждый день, ведь в Тихом Уголке никто не готовит так вкусно.

— В Тихом Уголке?

— Да, тут сплошные уголки.

— Это далеко отсюда?

— Несколько миль к северу, хорошее место для родео, как, впрочем, повсюду в этих краях.

— А для коневодства? — Роуана подумала о Николасе.

— Тоже. Просто удивительно, почему люди здесь не разводят лошадей.

— Неподалеку есть одна конюшня. — Роуана указала на просвет между деревьями. — Ее хозяин как раз собирается заняться лошадьми. Он ветеринар.

— Ветеринар? — Мужчины переглянулись.

— Он-то нам и нужен! — воскликнул лидер «Мексики».

— У нас есть один пони серой масти, и с ним что-то не так. Ларри хочет его подлечить. Похоже, мисс, мы к вам будем частенько наведываться, если Ларри разрешит.

— Это очень хороший специалист, — горячо уверяла их Роуана, обрадовавшись за себя и за Николаса, — обязательно покажите ему вашего коня.

— Мы хотим видеть его прямо сейчас. — Они вышли на улицу.

Роуана убрала со стола, улыбнулась, заметив, что «дикие мустанги» заплатили больше, чем нужно, и смахнула лишнее в жестянку. Потом она пошла взглянуть на лошадей. Один серый в «Мексике» действительно был какой-то вялый и казался больным, но лошади все равно производили впечатление: они были отлично ухожены и даже выхолены. Роуане захотелось узнать, кто такой Ларри.

— Уж не собираетесь ли вы конину включить в меню? — резкий голос Джонатана Саксби оборвал течение ее мыслей. Вздрогнув от неожиданности, она с раздражением ответила:

— Я просто ими любуюсь.

— И этим серым тоже? Его нужно срочно госпитализировать.

— Что, возможно, скоро и произойдет: я послала его хозяев в конюшню.

— Вы?!

— А почему нет? Если пони останется там, они будут время от времени его навещать и заходить сюда. Им здесь понравилось.

— А-а, просто бизнес, да? Я-то думал, вы хотите оказать услугу Джарвису.

— Что же в этом плохого?

— Плохого? Пожалуй, ничего, — согласился опекун, но смерил Роуану таким долгим взглядом, что ей стало не по себе.

— Значит, вы видели Ни… мистера Джарвиса?

— Я видел Николаса Джарвиса, а также его сестру.

— Он отвечает вашим требованиям?

— Отвечает и… — Саксби сделал паузу, — так же его сестра.

— Значит, вы не против, чтобы я ходила к ним, пока не устрою чего-нибудь здесь?

Роуана сама себе удивлялась: откуда в ее голосе столько ненависти? Конечно, он ей не нравится, но тогда куда естественнее было бы проявлять безразличие.

— Не то чтобы обеими руками «за», но, по крайней мере, штрафовать вас я не собираюсь.

— Я, без сомнения, должна благодарить за это мисс Джарвис. — Роуана опять подивилась собственным словам. Саксби же ее гнев, было видно, только забавлял, и это злило ее еще больше. — Мистер Джарвис очень хочет, чтобы его сестра здесь прижилась.

— Приживется, ведь она очень красивая девушка.

— Я ему рассказывала, какой в Куинсленде богатый выбор женихов — что-то около двухсот тысяч мужчин, совершенно никому не нужных.

— Это вы домашнее задание по арифметике повторяете? — вдруг распалившись, зарычал Джонатан.

— Ничего подобного. Я об этом прочитала. Когда отправляешься в незнакомое место, нужно узнать о нем, по крайней мере, из справочника.

— Нужно. — Саксби еле сдерживал бешенство.

Роуане захотелось продолжить опасную тему лишних мужчин, чтобы отыграться:

— Также я говорила мистеру Джарвису, что местные жители выращивают сахарный тростник, фрукты, орехи…

— А имбирь упоминали?

— Разве, кроме вас, есть еще кто-нибудь? — Роуана почему-то воспринимала Саксби как единственного в округе производителя имбиря. Ей казалось даже, он этим чрезвычайно горд.

— Есть несколько человек. Ну, говорили о нас?

— Во-первых, в единственном числе, во-вторых, я сказала «имбирный пряник». Но сразу поправилась, потому что какой же вы пряник? Вы жесткий, деревянный имбирный корень.

— Ой-ой, как мы сегодня остроумны! — только и выпалил в ответ Джонатан.

Пользуясь его замешательством, Роуана поспешила уточнить:

— Ну, так я иду к Джарвисам?

— Можете отправляться к ним на веки вечные!

— У вас нет ко мне замечаний?

— Пока нет.

— А как насчет дополнительных услуг?

— Они к месту. Я думаю, старина Том тоже их одобрил бы… Время идет, появляются конкуренты.

— Да что вы! И здесь?

— Не исключено.

Роуана почувствовала, что настал момент поговорить о том, что занимало ее мысли. Раз уж намечается конкуренция, то пора превращать «Мальчик-с-пальчик» в настоящее кафе с чайными принадлежностями, кондиционером, музыкой, но Саксби опередил ее:

— Нам с вами нужно многое обсудить, мисс Редланд. Зарплата Барни, снабжение. Стейки, знаете ли, не растут в холодильнике. Хотя Барни вам все расскажет, но при первой же возможности мы вернемся к этим вопросам. Сейчас, сами видите, уборка в самом разгаре, у меня нет ни минуты свободной.

— Я приехала не вовремя, — извиняющимся тоном произнесла Роуана. За сегодняшний сумасшедший день она почувствовала, что значит «ни минуты свободной». Однако почему-то страшно разозлилась, когда Джонатан вяло кивнул и, даже не взглянув на нее, направился к машине.

— Желаю вам хорошо выспаться, мисс Редланд, — небрежно бросил он, садясь за руль, — при вашей работе это необходимо.

— И вам того же, мистер Саксби, в ваших терновых колючках.

— Я уже говорил вам, что ранние сорта очень нежны и податливы, — проворковал опекун, блаженно улыбаясь, как будто видел перед собой имбирное поле. — Естественно, позже мы убираем и зрелые растения, которые идут на приготовление вытяжек, лекарств и духов. Вы обязаны это увидеть, мисс Редланд.

— А больше я ничего вам не обязана? — выпалила Роуана и от собственной дерзости даже закусила губу.

— Я неясно выражаюсь? Вы чуть не схлопотали штраф, — благодушно уведомил ее опекун, — ну да ладно, прощаю. Вы ведь не отказались, а?

— Н-нет, — сквозь зубы подтвердила она, из последних сил сдерживая поток возражений и колкостей, уже заготовленных Роуаной для ее мучителя.

К счастью, он завел мотор и двинулся в путь. Наблюдая, как его микроавтобус божьей коровкой карабкается вверх по шоссе, она грустно думала о том, что если этот противный человек вознамерился каждый день ее вот так злить, то в конце концов с ней станет так же трудно иметь дело, как с неподатливыми поздними сортами имбиря.

Улыбки и веселая болтовня возвратившихся ковбоев подбодрили и отвлекли Роуану. Она была рада услышать, что они оставляют больного пони Джарвису и, пока он будет там, станут часто к нему наведываться.

— Значит, и к вам тоже, мисс, — пообещали «мустанги». — Ларри мы, конечно, сообщим.

Вытащив Грея из фургона, они повели его по тропинке через кустарник, по возвращении вручили Роуане два билета на родео и уехали. Билетами она и помахала им вслед.

«Одно несомненное достоинство, — размышляла Роуана, возвращаясь на кухню, — здесь все же имеется. Тут некогда думать, что да почему. Вот подъезжает машина — сейчас выскочит водитель, попросит бифштекс или чай или не попросит, а развернется и уедет». И в этот момент у кафе остановилась машина.

Это был Барни — Барни в своих неизменных промасленных джинсах и черной майке. Роуана показала ему, что приготовила для него, потом, усадив в кухне на табуретку, сказала:

— Мистер Саксби очень занят, Барни, поэтому рассказывать придется вам. Я хочу знать все о кафе «Мальчик-с-пальчик».

Загрузка...