Красота от любви

Глава 22

Джек Маклахлан

В течение следующих нескольких недель вся наша семья и друзья узнали о ребенке, но есть кое-что намного грандиознее. Настала двенадцатая неделя беременности Лорелин, а это значит, что риск выкидыша позади, и мы можем выдохнуть спокойно.

Мы слышали, что с двенадцатой недели токсикоз проходит. Последние несколько недель были тяжкими для Л, но она не жаловалась. Она делает все, что нужно по утрам, пока в студии ведутся строительные работы, а потом пишет музыку, как только ей становится лучше. Не идеально, но она справляется.

Я уже готов идти на работу, но сижу на кровати напротив Л. Этим утром у нее очень сильная тошнота. Черт, это ужасно, иногда это может происходить весь день.

- Какие планы на сегодня?

- Сначала я хочу закончить песню, которую написала для Южной Офелии, а затем навестить Эддисон.

- Как проходит ее постельный режим?

- Не очень. Она чувствует себя. Врач предупредил ее, что если у нее возникнут проблемы, то он пропишет ей постельный режим на весь период беременности.

- Уверен, ей скучно и нечем заняться. Возможно, ей нужно отвлечься от всего. Почему бы тебе не нанять дизайнера интерьера, чтобы придумать дизайн для детской? Это может стать нашим подарком для нее.

- Ты потрясающий. У нее не было возможности выйти из дома и купить хоть какие-нибудь вещи после того, как они узнали, что ждут мальчика. Думаю, она будет очень рада.

Она поднимается, чтобы обнять меня.

- Я бы поцеловала тебя, если бы меня не стошнило от этого.

- Ох, очень мило Л. Большое спасибо.

Она пожимает плечами.

- Ты знаешь, что я имею в виду.

Еще одна причина, почему я хочу, чтобы у моей жены закончился токсикоз. По утрам она не целует меня или что-то еще, и я очень скучаю по нашим утренним играм перед душем. Эван предупредил меня, что ребенок станет секс блокатором не только по утрам, но и вообще.

- Итак, я не получу порцию озорства за ланчем?

- Разве можно делать это при миссис Порчелли?

- Черт, Л. Ты не можешь сказать мне «нет».

- Но тогда это не было бы так забавно.

***

Будильник звенит, выдергивая меня из одного из эротических снов, и, черт, у меня стояк.

Я лежу в постели, не думая ни о чем, кроме единственного, что может облегчить мое состояние, но всё это бесполезно. От этого никуда не деться, не приложив усилия, и я знаю, что предпочитаю.

Мы перешли четырнадцати-недельный рубеж, отчего на этой недели я чувствую себя намного лучше. Я решаю прощупать почву.

Она лежит на боку, спиной ко мне, и я оборачиваю руку вокруг ее талии. Я потираю нижнюю часть ее живота, где растет наш малыш. Уже нельзя отрицать факта его существования.

Я скольжу рукой ниже и целую ее в шею, прежде чем опускаю руку ей между ног, потирая вверх/вниз.

- Детка, я собираюсь принять душ.

- Почему я тебе не верю?

Я упираюсь стояком к ее заднице.

- Мне так жаль. Если бы ты знала, какой хороший сон у меня был, но потом сработал будильник, и я наткнулся на это.

Завелся – это еще мягко сказано. Я ужасно хочу внутрь нее. Я целую ее в шею и скольжу губами к плечу.

- Но это нормально, если тебе этого не хочется. Моя ладонь может поближе познакомиться с моим членом в душе.

Она кладет свою руку на мое запястье и тянет прочь от своего тела. В один миг все надежды на утренний секс рушатся. Но затем она шокирует меня, просовывая мою руку в свои трусики, и начинает двигать её взад и вперед.

- Трахни меня сзади.

Ей не придется просить дважды.

Я просовываю руку глубже в её трусики, отчего в моей голове пробегает необычная мысль. Я никогда раньше не разрывал ее трусики, но звук невероятно возбуждает. Я резко срываю их с нее, чтобы легко попасть внутрь.

- Ох, черт.

Я хочу жестко войти в нее, но не могу. Я боюсь, что тем самым могу навредить ребенку, поэтому я использую каждую каплю своей сдержанности, чтобы все сделать аккуратно.

Я толкаюсь несколько раз, когда начинаю говорить.

- Я знаю, что ты хочешь жёстче.

Не так мы обычно трахаемся, но все равно очень хорошо.

- Да, но я знаю, почему ты это делаешь.

Я рассказывал ей о своих страхах.

Она отстраняется от меня.

- Ложись на спину.

Это то, что мы делаем большую часть времени. Л сверху, и я не возражаю. У нее все под контролем, и я могу наслаждаться сексом без страха быть слишком грубым с ней. Мы оба получаем то, что нам нужно.

Я опускаю руку на ее клитор и поглаживаю его, пока она скользит по моему члену. Я хочу, чтобы она тоже кончила. Если этого не случится, я буду чувствовать себя эгоистичным и неполноценным любовником.

- Тебе хорошо?

- Да, не останавливайся!

И словно две идеально синхронизированные бомбы, мы взрываемся вместе.

***

Восемнадцать недель – почти половина беременности.

Поверить только, как сильно изменился ее животик за последний месяц. Этот маленький комочек едва можно разглядеть под одеждой, но я поражен тем, как он ощущается, когда она лежит на спине. Как грейпфрут, торчащий из нижней части ее живота.

Сегодня я иду с ней на прием к врачу. Мне пришлось пропустить предыдущую встречу из-за работы, но сегодняшнюю я бы не пропустил ни за что на свете. Сегодня первое четырехмерное УЗИ. Я искал в интернете фотографии. Мы сможем увидеть личико нашего ребенка.

Доктор Сомерсби заходит в кабинет и совершает обычные процедуры. Я впервые слышу сердцебиение. Этот звук что-то трогает у меня в груди, отчего мое сердце тает.

- Ты в порядке?

- Я в первый раз слышу его сердцебиение. Не знаю, но из-за этого я себя странно чувствую.

Доктор Сомерсби смеется.

- Ну, мистер Маклахлан, вы будете чувствовать множество разных вещей, когда увидите своего малыша на УЗИ. Он или она будет выглядеть совсем по-другому, чем шесть недель назад.

Доктор начинает сканирование. Как по мне, так это занимает не больше минуты.

- Смотри, Л, - смеюсь я, может быть даже хихикаю.

- Это ручка, и я вижу все пальчики.

Я смотрю на экран, как загипнотизированный. Невероятно, особенно когда это твой собственный ребенок.

Кажется, я вообще не моргаю, поскольку боюсь пропустить что-то важное. Он так резво двигается, странно, что Л ничего не говорила об ощущениях.

- Ты чувствуешь эти движения?

- Бывает, порхает чуть здесь, чуть там, но кто мог подумать, что это ребенок. Я думала, что это пузырьки газа или что-то в этом роде, - хихикает она.

Доктор Сомерсби перемещает зонд, и мы получаем идеальный снимок лица.

- Это прекрасно.

- Смотри. Должно быть, это девочка, потому что личико похоже на твое.

Лорелин не отводит глаз от экрана.

- Я так не думаю. Без всякий сомнений это твой нос и подбородок, так что я думаю, что это мальчик.

- Хотите выяснить, кто из вас прав?

Ни один из нас не отвечает. Мы разговаривали бы об этом целую неделю. Она ужасно хочет знать, но в тоже время хочет узнать во время родов. Ее убивает тот факт, что Эллисон знает, что у нее будет мальчик.

Я хочу, чтобы был сюрприз. Что может быть лучше того, чтобы в первый раз увидеть своего малыша и узнать мальчик это или девочка.

- Я уже видела этот взгляд. Не можете прийти к соглашению?

Л качает головой.

- Нет, и никто не идет на уступку.

- Я всегда могу записать и запечатать в конверт для того, кто хочет знать.

Наверно, нам обоим лучше узнать это сейчас, потому что, если будет знать кто-то один, то обязательно проговорится. Или в один прекрасный день я увижу детскую, покрашенную в голубой или розовый цвет. Проще будет уступить, как впрочем и всегда я делаю с Л, ведь я так сильно люблю ее и хочу, чтобы она была счастлива.

- Все в порядке. Можете сказать нам.

- Давайте посмотрим будет ли малыш сотрудничать с нами.

Она двигает зонд по животу Л.

- У меня вошло в привычку не смотреть, пока родители не согласятся, а то я могу случайно проговориться.

Я задерживаю дыхание, ожидая ответа.

Сын или дочь?

- Нет, не говорите, - Л смотрит на меня и сжимает руку. - Я хочу узнать это, когда родится ребенок, и я возьму его на руки. Одежду можно купить потом. Ты заслуживаешь этого сюрприза.

Я не хочу, чтобы она уступала мне, это моя работа.

- Но ты умираешь от любопытства.

- Ничего страшного. У меня вся жизнь впереди, чтобы узнать мальчик это или девочка. Так что давай насладимся неведеньем.

Я наклоняюсь и целую ее.

- Спасибо, любимая.

- Хорошо, тогда перейдем к измерениям.

Нашему веселью приходит конец.

- Лорелин, были ли у вас какие-нибудь сокращения?

- Я не знаю.

Она смеется, а потом замечает обеспокоенный взгляд доктора Сомерсби.

- Я так понимаю это то, что я непременно распознаю?

- Это ваша первая беременность, поэтому думаю, что нет. Какие-то судороги?

- Нет, ничего. А что-то не так?

Я слышу панику в ее голосе, и из-за этого мое сердце начинает учащенно биться.

- Шейка матки сокращается и начинает расширяться.

- Я не понимаю, что это значит.

- Когда женщина приходит на осмотр, ее матка сжимается и с течением времени это заставляет шейку матки сокращаться или растягиваться. Сначала схватка слегка ощутима, но затем становится интенсивнее. Как правило, это происходит лишь у одного процента женщин, поскольку у них ослабленные ткани шейки матки. Это может происходить по разным причинам. Вес плода оказывает давление и вызывает расширение. Это обычно не диагностируется, пока во втором триместре не случается выкидыш. Боюсь, это может произойти.

Слово «выкидыш» приводит меня в замешательство. Я думал, мы миновали риск.

- Насколько это серьезно?

- Боюсь, что критично. Она расширилась уже, как минимум, на два сантиметра.

- А как же ребёнок?

- Опасность представляют первые двадцать четыре недели, но даже после них сохранность беременности стоит под вопросом. Последствия могут быть разрушительными.

- Еще пять недель.

Лорелин смотрит на меня, ее лицо искажается от страха. Ей необязательно что-то говорить, ведь мы оба знаем, чем это может закончиться. Наш ребенок может не выжить.

- У нас есть два варианта: позволить идти своим чередом и позволить всему завершиться самостоятельно, или сделать все возможное, чтобы сохранить беременность.

Мы смотрим друг на друга, но нам не нужно время на обсуждения.

- Мы хотим сделать все возможное.

- Вы должны понимать, что это будет довольно долгий путь. Мы будем принимать решения относительно вашего плана лечения, поскольку ваше состояние может быстро измениться, - доктор Сомерсби поднимает телефон, чтобы позвонить, - Я хочу, чтобы вас отвезли в больницу на скорой. Так будет надежней, если вдруг произойдет мембранный разрыв.

Наступает шок. Лорелин начинает плакать.

- Мне очень жаль. Я не знала, что все может так обернуться. Я чувствовала себя абсолютно нормально.

Это не ее вина. Моя. Это я заталкивал свой член в нее, тогда как стоило держать себя в руках.

- Во всем виноват только я. Я был слишком груб с тобой.

Я знал, что в конечном итоге это навредит ей и ребенку.

Доктор Сомерсби заканчивает разговор.

- Когда вы приедете, вас встретят медсестры и проведут много разных процедур, но самое главное это соблюдать постельный режим, чтобы ваш таз был в приподнятом состоянии. Голова должна быть как можно ниже, а ноги подняты вверх, так что вы практически будете стоять на голове. Крайне неудобная поза, но, если нам повезет, мембрана войдет обратно в шейку матки. Если это произойдет, вполне возможно, что мы сможем провести операцию и вставить кольцо, чтобы соединить стенки шейки матки.

- Как долго это кольцо должно находиться в Лорелин?

- Хотя бы до тридцать шестой недели.

- Так все-таки есть шанс, что я смогу доносить ребенка до полного срока?

- Да, но только если я смогу установить кольцо. Это довольно сложно, а также есть риски. Если игла войдет неправильно, околоплодный пузырь может разорваться. Вот почему я хочу, чтобы вы находились в положении лежа головой вниз. Она войдет обратно в шейку матки.

Это ужасно страшно. Не припомню, чтобы когда-нибудь был так напуган.

- Может ли это быть из-за секса?

Я чувствую вину, и это убивает меня. Если я сделал что-то не так, я не смогу простить себе этого.

- Нет. Вы не могли навредить. И вообще выявить, что матка слабая возможно лишь тогда, когда появляются проблемы. Но есть и хорошая новость. Теперь мы знаем, что матка Лорелин слабая, а это значит, что во время следующей беременности на четырнадцатой неделе можно сразу размещать кольцо.

Я даже не рассматривал будущие беременности. У меня едва ли хватило времени переварить эту всю ситуацию.

- Есть ли шанс забеременеть снова и доносить ребенка до срока?

- Да, пока кольцо удерживает стенки матки, у нее не должно быть никаких осложнений.

Я с облегчением выдыхаю.

Прибывает служба скорой помощи, и я стою и смотрю, как они увозят ее на носилках.

- Вы ее муж?

- Да.

- Вы не можете поехать с ней, но можете поехать следом на машине.

Я хочу возразить и сказать им, что они ненормальные, раз думают, что я отпущу свою жену одну, но это лишь вызовет ненужную суету.

- Хорошо, - я целую ее в лоб. - Я буду прямо за тобой.

Я еду за скорой, и вся суровость ситуации поражает меня. Мы с Лорелин могли потерять ребенка. Вдруг все проблемы, которые были до этого момента, кажутся столь незначительными.

- Господи, пожалуйста, позаботься о Лорелин и нашем ребенке. Прошу, не забирай нашего малыша, не дав ему шанса пожить.

Л уже находится в кабинете, когда я паркуюсь и нахожу ее. Все, как и говорил доктор, её кладут головой вниз. Гравитация. Так мы пытались забеременеть, а теперь пытаемся сохранить эту беременность.

Несколько медсестер делают разные вещи с Л одновременно: одна ставит капельницу, что-то размещая на животе, другая задает вопросы. Это непросто, и при этом я ничем не могу ей помочь. Все, что я могу делать, это сидеть сложа руки и надеяться, что эти люди знают, что делают.

Спустя час всей этой суеты медсестры заканчивают свою работу. Ее немного опустили, и мы остались наедине впервые с тех пор, как начался этот кошмар. Я ставлю стул у изголовья ее кровати, чтобы она видела меня, и беру ее за руку. Наклоняюсь и целую ее.

- Я могу что-нибудь сделать для тебя?

- Разбуди меня и скажи, что это страшный сон.

- Все будет в порядке. У нашего малыша сердце бойца. Она часть тебя, поэтому у нее нет выбора.

- Ты сказал она. Ты так уверен, что это девочка.

Да.

- Ты же уверена, что это мальчик.

- Почему девочка? Я всегда думала, что каждый мужчина хочет сына.

- Когда я потерял тебя, у меня было много времени подумать. Почти все время я думал о будущем. Ты держала на руках нашу маленькую девочку с длинными каштановыми локонами и такими же карамельными глазами…этот образ застрял в моей голове, но я буду рад независимо от того, кого ты мне подаришь.

Ее глаза наполняются слезами, но они текут не вниз по щекам, а прямо в ее волосы. Я протягиваю руку и вытираю ее слезы.

- Нужно позвонить родителям и сообщить им о происходящем. Уверен, мама примчится сюда сразу же.

- Скажи ей, чтобы не приезжала. Она все равно ничего не сможет сделать, а я не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии.

- Если у меня получится.

Уверен, Маргарет Маклахлан будет здесь менее, чем через четыре часа, и мне жаль всех, кто встанет у нее на пути.

Это будет не просто для Л, за час она сползал вниз, и ее голова прижата к спинке кровати.

- Хочешь я подтяну тебя вверх?

- Да, но будь аккуратнее с этим.

Она указывает на трубки, свисающие с кровати.

- Что это?

Она брезгливо морщит нос.

- Катетер.

О Боже.

- Внутри тебя?

- Да. Они обычно туда и ставятся.

- Зачем?

- Я не могу сходить в туалет.

- О, милая. Мне так жаль, что ты проходишь через все это.

Как бы я хотел всё исправить.

- Я сделаю все возможное, чтобы спасти нашего ребенка. Я забуду об этом дискомфорте лишь тогда, когда они положат его мне на грудь.

Я наклоняюсь и целую ее лоб.

- Ее.

Я помогаю Л подтянуться на кровати, прежде чем выйти в коридор, чтобы позвонить родителям. Еще никогда в жизни я так не боялся звонить им. Мама наверняка расстроится.

Я начинаю разговор как обычно, но потом приходит время рассказать ей истинную причину звонка. Я пытаюсь не упустить ни одной детали, а потом слышу, как она начинает плакать.

- Послушай, мама. Врач надеется, что мембрана вернется внутрь, она сможет вставить кольцо и закрыть стенки матки. У нас есть надежда.

- Как Лорелин восприняла это?

- Она в порядке, готова сделать все возможное, чтобы ребенок оставался внутри нее, как можно дольше.

- Я собрала сумку. Я буду у вас, как только смогу.

- Мама, не нужно. Ты ничего не сможешь сделать, кроме как сидеть в неудобном кресле и смотреть на Лорелин в то время, как она медленно сползает по кровати.

- Это мой долг, я не смогу сидеть здесь в неведении.

Я кладу трубку и готовлюсь к другому звонку, который должен сделать. Джолин Прескотт. Я все еще не простил ее за всё то, что она сказала Л. Уверен, она говорила ей об аборте. Даже, если она говорила ей об этом, Лорелин не рассказала мне. Не думаю, что когда-нибудь смогу простить ее за этот поступок.

- Джолин, это Джек. Лорелин попросила меня позвонить вам, поскольку кое-что случилось.

- Она в порядке?

- Да, но возникли сложности с ребенком. Она в больнице.

- У нее выкидыш?

Я слышу надежду в ее голосе.

- Она могла потерять ребенка, но врач делает все возможное, чтобы предотвратить это.

- Мне нужно поговорить с Лорелин. У меня прекрасные новости, мы с Джейком решили пожениться.

Господи, какая же она сука. Я говорю ей о том, что ее дочь находится в больнице, борется за жизни ее внука, а она хочет рассказать ей «прекрасные» новости. Просто невероятно! Похоже, она больная. Ни один здравомыслящий человек не был бы так равнодушен к своему ребенку.

- Она спит, - лгу я. Я не позволю ей расстраивать Лорелин. - Я скажу ей, чтобы она позвонила вам, когда проснется.

Или, скорее всего, я не стану этого делать. Говорить ей о матери не лучшая идея. От этого будет больше вреда, чем пользы.