Красотка

40.

Детектив Фанни Вебстер считала, что ей не повезло с именем. При крещении ее нарекли Фрэнсис, но звали с ранних лет Фанни. Для ребенка это было не страшно, но теперь, когда она стала следователем убойного отдела, да еще с такой солидной репутацией, она свое имя просто ненавидела.

Фанни была поджарой женщиной лет сорока с небольшим, с массивными ногами – еще одна ненавистная ей деталь – и отечными лодыжками. У нее были короткие рыжие волосы, которые всегда навевали мысль о расческе, и широкая добродушная улыбка. Улыбка была ее главным оружием – она располагала людей, вынуждала их говорить все без утайки.

Но что Фанни ненавидела больше всего, так это насилие в отношении женщин. А такое она видела на каждом шагу. Муж насмерть забил жену бейсбольной битой. Парень застрелил подружку. Маленькие дети изнасилованы и замучены до смерти. Фанни так и не сумела выработать у себя иммунитет к насилию, и в тот день, когда она обследовала труп Пэтти с перерезанным горлом, ее охватила горечь и злость.

Что заставляет людей идти на такие зверства? Этого Фанни не понимала, но зато она очень хорошо умела ловить преступников.

После того, как ее группа отработала на месте преступления, Фанни первым делом пошла опрашивать жильцов. Никто ничего рассказать не мог, включая ближайших соседей – супругов Махони.

– Никаких криков не слышали? Позавчера не видели в подъезде никого чужого? Ничего необычного не заметили? – спрашивала Фанни, делая пометки в блокноте.

Старики Махони дружно мотали головой.

– Обычно у меня телевизор громко работает, – пояснил мистер Махони. – Я теперь слышу неважно. Не то что раньше…

– Понятно, – ответила Фанни. – А вы, миссис Махони? Не слышали ничего необычного?

– Нет, – покачала головой старушка. – Разве что… —Да?

– Кто-то позвонил нам в дверь.

Это было именно то, что искала Фанни.

– А кто? Вы не знаете?

– Какой-то мужчина. Спрашивал Пэтти. Но я, разумеется, не открыла ему дверь.

– Значит, вы его не видели? – разочарованно спросила Фанни.

– Я не сую нос в чужие дела! – отрезала миссис Махони несколько менторским тоном. – Никто из соседей не обвинит меня в чрезмерном любопытстве, поскольку я считаю, что каждый делает то, что хочет, и это не моя забота. Однако… я посмотрела в«глазок».

– Правда?

– Да, и увидела мужчину.

– А можете его описать?

– Знаете, такое неприметное лицо. Кажется, среднего роста и обычного телосложения, а волосы вроде каштановые. Я не придала этому значения, потому что, – миссис Махони понизила голос, – к ней и раньше мужчины хаживали.

– И много?

– Нет. По большей части она сидела одна, и всегда музыка слишком громко играла. Она работала в баре за углом, вы знаете.

– Да, миссис Махони, это мне известно. Как раз Сэм и забил тревогу, когда Пэтти пропала.

– Этот Сэм приятный человек, – заметила миссис Махони, – но бар его – место сомнительное. – Она опять понизила голос: – У него там девушки работают по пояс голые. И она была из таких. По-моему, это непорядок, как вы считаете?

– Я скоро увижусь с Сэмом, – сказала Фанни. – Если я вам покажу коё-какие фотографии, как думаете, вы узнаете того мужчину?

– Может, и узнаю, – сказала миссис Махони, надуваясь от сознания собственной значительности. – Вы что же, пригласите меня в участок и покажете картотеку преступников?

– Возможно, – ответила Фанни. – Спасибо, вы мне очень помогли. Больше ничего необычного не припомните?

– Нет, это все. Помнится, я еще удивилась, почему он позвонил в нашу дверь? Вообще-то у нас номер написан неразборчиво. Я все говорю старику, чтобы обновил, но у него никак руки не доходят. Шибко занят – телевизор смотрит.

– Я вас хорошо понимаю, – сказала Фанни и дружелюбно улыбнулась.

– Мужчины! – проворчала миссис Махони. – Лентяи все как один.

– Это точно, – согласилась Фанни. Вообще-то она была лесбиянка, и ей было абсолютно все равно, лентяи мужчины или нет.

Попрощавшись с миссис Махони, Фанни обошла небольшую и унылую квартирку убитой. У Пэтти были весьма старомодные музыкальные пристрастия. Фанни нашла несколько дисков с записями Нила Даймонда и Барри Манилова. Да, современными ее вкусы точно не назовешь. Шестидесятые, семидесятые…

Фанни взяла в руки фотографию, на которой были запечатлены Пэтти и рослый юноша в форме морского пехотинца. Брат? Парень? Кто это знает? Да кого это теперь касается? Был ли у Пэтти вообще близкий человек?

Теперь Фанни предстояло отыскать родителей убитой – если они еще живы – и сообщить о смерти дочери.

Она методично изучила содержимое кухонных шкафов и не нашла ничего интересного. Тут ее взгляд упал на мусорное ведро, прислоненное к холодильнику. Фанни высыпала его содержимое на пол. Все, как обычно, – использованные бумажные платки, обертки от шоколада, бутылка из-под газировки, две банки от диетической кока-колы, несколько смятых клочков бумаги.

Фанни расправила клочки и разложила на столе. Это были черновики письма, адресованного некоему Эрику. Судя по их тону, к этому Эрику Пэтти была далеко не равнодушна.

Эрик… Имя наводило на какие-то ассоциации. У нее было сильное подозрение, что именно этого Эрика и надо искать. Теперь оставалось лишь узнать, где он живет, и Фанни казалось, что это будет совсем нетрудно.