Кровавая луна

Глава двенадцатая

Утром Джинни проснулась с внезапным чувством необъяснимого страха. Дом показался ей еще более серым и мрачным, чем обычно. Она встала и отдернула занавески. Над свинцовым полотном океана нависло тусклое сумрачное небо.

После занятий с Вардой Джинни наскоро позавтракала и, прихватив с собой книжку, вышла на внутренний дворик. К этому времени солнце уже успело разогнать клочья тумана, и Джинни с надеждой подумала, что небольшая прогулка на свежем воздухе поможет ей избавиться от мрачных мыслей.

Но она так и не смогла заставить себя читать. Мысли все время отвлекали ее. Наконец Джинни захлопнула книжку и, засунув ее в узкий карман плаща, направилась к воротам, от которых в разные концы острова разбегались дорожки.

Дорожка, которую она выбрала, вела до самого пляжа, но Джинни не стала заходить дальше обрывистого мыса, помня предостережения об опасных приливах.

В воздухе уже начинало пахнуть весной, но она приходила в эти места не сразу, словно с оглядкой. Зелень травы и молодых листочков была едва заметна среди черных ветвей, блестевших словно лакированные от постоянной влаги и холода.

И все-таки, весна наступала. Это чувствовалось и в воздухе, и в запахе первых робких цветов, и в...

Где-то за спиной неожиданно громко хрустнула ветка. Джинни испуганно повернулась и увидела приближающегося Пола. Он шел походкой человека, вышедшего не на прогулку, а по важному и, возможно, неприятному делу.

Джинни вспомнила, как он предупредил, чтобы она не выходила из внутреннего дворика одна, и подумала, что теперь, должно быть, Пол будет очень разгневан.

Не смотря на то, что на его лице не было и тени улыбки, глаза были добрыми.

Джинни молча ждала, пока он подойдет к ней. Она не раз ловила себя на том, что в его присутствии ее сердце начинает вдруг бешено колотиться, а сама она начинает вести себя, как школьница. Джинни могла только надеяться, что ее эмоции не очень сильно выдают ее.

— С того места открывается прекрасный вид, — Пол наконец подошел к ней и указывал теперь куда-то в сторону.

Джинни ничего не сказала в ответ, а просто пошла вслед за ним. Вид, открывавшийся с обрыва, действительно был захватывающим воображение.

Перед ней, как на ладони лежал весь остров, а по бокам длинные океанские волны лизали его обрывистые берега.

— В хорошую погоду отсюда иногда видно континент, — сказал Пол указывая рукой туда, где в тумане прятался противоположный берег.

Но Джинни смотрела не в ту сторону. Она украдкой бросила взгляд на Пола и была поражена, насколько вдруг смягчилась каждая черточка его лица. Казалось, он помолодел. Джинни неожиданно поняла, насколько дорого ему это место, и поспешила отвести глаза, чтобы Пол не заметил, что она подсматривает за ним в такой момент.

— Вы отобрали для себя очень странные книги, — сказал Пол после долгого молчания.

Джинни удивленно посмотрела на него.

— Вы что, обыскивали мою комнату? Пол усмехнулся и покачал головой.

— В этом не было необходимости, ведь вы были в библиотеке, и после вас на полках остались подозрительные пустоты. Так что мне нетрудно было определить, какой предмет захватил ваше внимание.

— А мне показалось очень странным, что у вас в библиотеке столь богатая коллекция книг именно на эту тему, — откровенно сказала Джинни, глядя прямо в глаза Полу.

Он долго изучающе смотрел на нее, будто взвешивал что-то в уме, потом, очевидно, решился:

— Да, конечно же, вас действительно очень трудно чем-нибудь испугать. Пойдемте туда, — он указал на огромный валун, лежавший чуть поодаль, и взял ее под руку.

Пол снял куртку и, не слушая возражений, расстелил ее прямо на камне, чтобы Джинни могла сесть. Ветер трепал шарф вокруг шеи Пола и ерошил его волосы, но он, казалось, ничего не чувствовал.

— Еще когда вы только приехали к нам на Пэрлью, я предупреждал вас, что мы не похожи на остальных людей, — начал Пол. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, чтоб хоть как-то согреться. — Лэнгдоны не всегда жили в таком одиночестве и изоляции, как здесь на острове. В свое время они владели большими домами и обширными землями почти что в десятке разных стран.

История семейства моего прапрадеда восходит к тем временам, когда и Британия еще не существовала, как таковая, хотя сам он считал себя британцем. Его жена происходила из семейства, жившего в Моравии, и, если я покажу вам карту владений, доставшихся ей по наследству, вы скажете, что она владела чуть ли не всеми Балканами. И так оно практически и было.

Пол на минуту умолк, и Джинни, понимая, что должна что-то сказать, сочувственно произнесла:

— Вы так много потеряли... Такие огромные деньги! Пол невесело рассмеялся:

— Да уж. Умудрились все это потерять. Сейчас я продаю наш лондонский особняк и владение в Нова Скотиа. Это позволит полностью погасить сумму залога за Пэрлью, и останется еще немного, так что нам хватит на жизнь, если будем экономить.

— Но ведь деньги, которые вам достались... — Джинни вдруг осеклась. Она покраснела от смущения. Таких ошибок нельзя было допускать, и она продолжила светски безразличным тоном:

— Насколько я понимаю, ваша жена была тоже не из бедных. Пол сурово посмотрел на Джинни.

— Ее денег все равно было недостаточно, — после долгого молчания произнес он.

Взгляд Пола был устремлен поверх головы Джинни туда, где над океанскими просторами клубился густой туман.

— Деньги, точнее, их отсутствие — только часть проблемы, — продолжал Пол. — Вы хотели знать, почему в нашей домашней библиотеке так много книг по вампиризму? Да просто потому, что я считаю себя просто обязанным знать как можно больше о том, что преследует все наше семейство из поколения в поколение.

— Знаете ли, мисс Бэрк, они есть в нашей семье. Я имею в виду, вампиров...

От неожиданности и ужаса, охватившего ее, Джинни перестала дышать. Рот открылся сам собой, но сказать что-либо она была не в силах.

— Вы все-таки напуганы на этот раз? — спросил Пол. Какое-то шестое чувство подсказало Джинни, что от ее ответа зависит очень многое.

— Нет... — едва вымолвила она. — К тому же, вы, вероятно, шутите...

Пол печально покачал головой.

— К сожалению, не шучу.

— Но я думала, что вампиры — это что-то из средневековых преданий и легенд.

— Сразу после Первой Мировой войны в Германии проходило очень шумное судебное разбирательство, — сказал Пол. — Другой процесс был в Великобритании в 1949 году, а в 1952 в Италии был эксгумирован труп женщины, умершей более тридцати лет назад. Так вот, тело ее прекрасно сохранилось, а при вскрытии из него текла свежая кровь.

Пол снова улыбнулся, увидев, насколько Джинни поражена, однако ка этот раз в его улыбке не было ничего злобного.

— Я рассказываю вам эти вещи лишь для того, чтобы вы поверили мне. Не стоит смеяться над вампирами. Их можно называть как угодно, но они были всегда и существуют сейчас.

Другое дело, что этот вопрос окутан легендами, вздором, идущим от непонимания, и ошибочно трактуется. Стоит только отбросить страхи и предубежденность, всерьез изучить вопрос, и факты перестанут казаться шокирующими.

Он снова на минуту замолчал, словно что-то перебирал в уме, затем, поставив одну ногу на камень, начал говорить, словно читал хорошо отрепетированную лекцию. Джинни даже подумала, что, возможно, Пол действительно готовился к тому, чтобы рассказать ей обо всем этом.

— Славяне зовут его вурдалаком, мадьяры — вампиром. Ассоциировать вампира с летучей мышью стали, естественно, не так давно. Когда путешественники начали приносить известия о летучих мышах в Южной Америке, которые пьют кровь. Параллель оказалась слишком соблазнительной, чтобы не перенести ее на образ вампира.

До этого, между прочим, вампира чаще всего представляли а образе совы, хотя он мог перевоплощаться в самых разных животных.

Как бы его ни называли, вампир по-настоящему стал центром всеобщего внимания в Европе только к семнадцатому веку. Естественно, в это время были распространены различные суеверия и легенды. Как были периоды помешательства на ведьмах и периоды охоты на них, так же были и периоды ловли вампиров, и для поддержки выдвинутых против них обвинений придумывались самые невероятные истории. Но и без всех этих сплетен и выдумок вопрос был обречен стать темой мрачных измышлений уже в силу самих верований и понятий того времени.

Так что вампира заочно окрестили демоном, который вселяется в тело мертвеца или порабощает душу умершего, за те или иные прегрешения осужденного на то, чтобы вечно скитаться в ночи. Оба эти варианта воплощения вампира прекрасно вписывались в существовавшие тогда обряды типа Дня Всех Святых, Самэна, Пира Мертвых Душ. В общем, существовало огромное количество ритуалов, посвященных блужданию мертвецов среди людей.

Но все эти легенды служили лишь для того, чтобы объяснить явление, непонятное для людей того времени. То, что мы можем теперь смело отбросить все эти выдумки, не значит, что мы можем отбросить сам факт существования вампиров. Поверьте, не требовалось бы мифологического объяснения существования вампиров, если бы их не было в действительности.

Пол на минуту умолк.

Вдруг яростный порыв ветра ударил им в лицо, как будто предупреждая, что духам Пэрлью не нравится этот поток откровений.

Джинни запахнула плащ, удивляясь, что до сих пор не чувствовала холода.

— Ну ладно, а как вы можете объяснить, что такое вампиры? — спросила Джинни. Первый шок и недоверие прошли, уступив место тревожному интересу.

— Необходимо видеть реальное под слоем небылиц, — начал Пол. — Начать с того, что очень большая часть описываемых случаев вампиризма не является вампиризмом.

Очень часто разгадка кроется в преждевременных похоронах или похоронах человека, находящегося в состоянии комы или каталепсии. Целый ряд подобных случаев зафиксирован в начале нынешнего столетия, а в былые времена, когда знания людей были еще более ограниченны, я думаю, такие вещи случались значительно чаще. Иногда человека даже не успевали похоронить — он мог ожить посреди похоронной церемонии, но подобное пробуждение далеко не всегда становилось для человека счастливой случайностью, потому что почти наверняка его начинали считать вампиром.

Все это очень сильно подогревалось церковью. Любой злодей или просто нелюдимый человек мог оказаться вампиром. Не забывайте еще и о тех людях, а это целый слой населения, которые в силу собственной ограниченности всегда настроены против всего необычного или просто непонятного для них. Так и получалось, что эти богобоязненные и добродетельные людишки могли навесить страшный ярлык ведьмы на старую бедную женщину и назвать вампиром ни в чем не повинного инвалида, урода, или же просто человека с рыжими волосами или заячьей губой.

Обратите внимание, что вспышки лихорадочной боязни вампиров совпадают по времени с чумой, несущей странную и мучительную смерть. Посмотрите на симптомы чумы — полное истощение, как будто из человека высосали всю кровь... И что бы ни делал местный врачеватель, все оказывалось бесполезным — человек все равно умирал. Похоже на романчики, что лежат в вашей комнате?

— Да, — согласилась Джинни. — Но все, что вы рассказали, просто объясняет ложные поверья, касающиеся вампиров. А вы говорили, что вампиры существовали на самом деле.

Пол утвердительно кивнул. Было видно, что ему пришлась по душе сообразительность Джинни.

— Существовали. Не забывайте, что наряду со всеми этими страшными сказками существовали и различные формы психозов, ментальных аберраций, если хотите. Вполне возможно, что многие психически неуравновешенные люди становились вампирами после очередного бума.

Джинни подхватила его мысль:

— После каждого кошмарного преступления находится парочка психопатов, делающих ложные признания в том, чего они никогда не совершали. По-моему, это очень похоже на то, что вы рассказываете. Очевидно, вампиры просто были в моде, если можно так выразиться, и нашлась пара-тройка слабонервных и впечатлительных типов, которые начали сами твердить, что они вампиры.

— Вы совершенно правы, — согласился Пол. — Я уверен, что подобное происходило сплошь и рядом.

Но дело в том, что действительно существуют люди с противоестественной тягой к крови, и это документально подтверждено в ряде книг по психиатрии. Кроме того, существуют и другие психические расстройства, которые тесно связаны с вампиризмом, — некрофилия, например, или некрофагия. Все это, конечно, очень громкие термины. Интересно, правда, что сам вампиризм так и не получил научного названия. Эксперты продолжают называть его вампиризмом, иногда псевдовампиризмом и уж совсем редко гемотимией. Насколько я понимаю, это одна из форм паранойи.

В легких формах больной просто воображает себя вампиром, возможно, даже мечтает о совершении актов вампиризма. А вот при более серьезной форме заболевания такой человек от фантазий и навязчивых состояний может перейти к действиям, соответствующим действиям настоящего вампира.

Пол о чем-то задумался. Казалось, он подыскивает верные слова, прежде чем сказать что-то очень важное. Наконец он заговорил:

— Когда-то давно в нашей семье был подобный случай: неродная тетка кого-то из наших далеких предков была казнена как вампир. Одному богу известно, в чем была ее истинная вина. Может быть, ей просто нравилось ловить бабочек на полянке, а это кому-нибудь показалось странным. Во всяком случае известно, что ей прокололи сердце раскаленным прутом...

Однако, не забывайте, что семейство было очень влиятельным. Своего рода хозяева дома. Если вы немного разбираетесь в людях, вы должны понимать, что их ненавидели и боялись за то, что они быки богаты, причем сказочно богаты в стране, где все очень бедны. Вампиризм был прекрасным поводом излить свою ненависть, и обвинение прилипло к тетушке. Это событие запятнало всю семью. От стыда покончил с собой ее кузен, и это только подлило масла в огонь. В те времена самоубийство считалось чем-то из ряда вон выходящим, а, значит, автоматически укрепляло веру окружающих в то, что обвинение было правильным. На протяжении целой цепи поколений на наше семейство смотрели как на выводок вампиров.

— Какая жестокость, — сказала Джинни. Она на минуту представила, каким проклятьем должно было стать подобное обвинение. Пол улыбнулся ей, и в его улыбке была благодарность за сочувствие.

— Да, действительно, — сказал он, — Конечно, семейство стало держать себя еще более высокомерно, и большую его часть эти события никак не затронули. Но все же нам пришлось замкнуться внутри собственных стен.

Некоторые ветви семейства эмигрировали, вот почему мы живем здесь, в Америке. Одним из последствий невежества, верного спутника высокомерия, было большое количество родственных браков. Эта ошибка оказалась трагической. В роду появились сумасшедшие. Хотя их, слава богу, было немного, этого оказалось достаточно, чтобы наше положение еще больше ухудшилось. Один добрый старый дядюшка вконец свихнулся от семейных легенд, и, вообразив себя вампиром, погнался за парочкрй крестьянок. Все закончилось тем, что его поместье было сожжено дотла. Пол тяжело вздохнул.

— Конечно, — продолжал он, — к тому времени, как мы приехали в Штаты, от семейства, в известном смысле слова, ничего не осталось, да и всемирная погоня за вампирами кончилась сама собой, но легенды продолжали жить, особенно внутри семейства. И вот здесь-то мы подходим к судьбе моего отца.

Джинни молча ждала, когда Пол соберется с духом. Она понимала, насколько трудна будет для него эта часть рассказа.

— Его главным минусом была слабохарактерность. Добавим к этому то, что он решил идти по стопам своего отца, то есть моего деда, человека с железной волей и очень жестким характером. Однако, ни мой отец, ни его родной брат не были готовы взвалить на себя его дела. Все пошло вкривь и вкось.

Отцу начало казаться, что на нас лежит проклятье, что мы обречены. И тут его родной брат кончает с собой. Позднее мы узнали, что это был всего лишь несчастный случай, но в то время отец воспринял смерть брата как злое предзнаменование и на этом перестал сопротивляться жизни.

Он сильно запил, начал употреблять наркотики. Фактически, сдался на откуп тому и другому. Но самым страшным для отца оказалась навязчивая идея о семейном проклятии, преследующем его. Где-то в самом темном углу своего сознания он укрепился в мысли, что он вампир.

Из-за всего этого нам пришлось уединиться на этом острове. Наши финансовые дела стали вконец плохими. Конечно, наша матушка делала все, что могла, но у нее не было опыта управления хозяйством и содержания недвижимости, да к тому же у нее на руках было двое малышей — я и мой брат Рэй. Вполне понятно, что все просто рухнуло. Одно за другим стали продаваться, закладываться, а то и просто отдаваться за долги наши имения. К тому моменту, как умер отец, у нас практически ничего не осталось.

Очевидно, Полу больше было нечего рассказывать. Он надолго замолчал, а Джинни сидела рядом с ним, задумчиво глядя на воду.

— Простите меня. Это очень тяжелая и мрачная история, — сказал Пол, повернувшись к Джинни. — И все же я очень рад, что теперь вы знаете все.

— Но это все в прошлом, — воскликнула Джинни. От волнения она даже вскочила с камня. — Все кончено! Зачем же вы позволяете старым легендам управлять вашей жизнью!

— Все кончено? — с горечью сказал Пол. — Вы в этом уверены? Вся наша семья несет на себе это проклятье на протяжении нескольких столетий, и из чего следует, что все действительно кончено?

Что если трагедия опять повторится? Откуда мне знать, что это проклятье не перейдет на моих детей?

Пол говорил с таким жаром, что Джинни поразилась силе его чувств.

— Но это невозможно! — Джинни в волнении заломила руки. — Нет девочки чудесней, чем ваша малышка Варда, и нет никого... никого... — Джинни хотела сказать «нормальнее», но слова застряли у нее в горле. Она сразу поняла, что это не так. Варда не была нормальным ребенком, просто уже потому, что жила ненормальной жизнью, и Джинни не могла бы с точностью сказать, что проистекало из чего.

Она вдруг вспомнила засов на двери и предостережение Пола, чтобы Джинни не оставалась с Вардой наедине.

По глазам Пола Джинни поняла, что тот догадывается, о чем она думает.

— О, нет! — воскликнула она. — Этого не может быть. Вы просто попали под чрезмерное влияние всех этих страшных легенд. Варда отличается от других детей только потому, что живет по-другому. Она какая угодно, только не психически неполноценная. К тому же, подобные вещи по наследству не передаются.

— Не передаются? Откуда нам об этом знать? — Пол выглядел совершенно растерянным. Он словно просил, чтобы Джинни помогла ему подавить смятение в собственной душе, и она схватилась за этот шанс, лихорадочно подыскивая нужные слова.

— Но... но она никогда ничего подобного не совершала...

Гримаса ужаса исказила его лицо. Джинни подумала, что Пол вспомнил что-то особенно жуткое. Он вдруг отодвинулся от нее, а потом — Джинни не успела даже осознать, как это произошло, — Пол соскочил с камня и быстрыми шагами двинулся вниз по тропинке, оставив Джинни наедине с ее тяжелыми мыслями.

Она стояла так, глядя ему вслед. В первую минуту ей хотелось кинуться за Полом, чтобы попытаться хоть как-то утешить его, но она знала, что Пол не относится к тем, кого надо утешать. Когда он захочет быть рядом с ней, когда Джинни понадобится ему, он сам придет. Потом, позже ему будет неловко, что он позволил ей увидеть так много из того, что творится в его душе. Джинни понимала это и была благодарна судьбе, подарившей такой порыв откровений.

Пол ушел, забыв куртку. Джинни сняла ее с камня и быстрым шагом направилась к дому. Воздух становился все холоднее.