Кружки любви

Глава 15

Я вытаскиваю свой импровизированный противень с печеньем из тридцатилетней духовки Гаррета и оставляю их остывать на одну из полок, которую я расчистила, прежде чем начать печь. Я довольно хороша в импровизации.

Я могу чувствовать взгляд Гаррета на себе, куда бы я ни переместилась. Джордан, Хантер и Коди разговаривают о какой-то видеоигре. Гаррет не произнес ни слова. Однако он улыбнулся мне уголком своего великолепного рта, когда я съела кусок пиццы и запила стаканом воды.

Я не связывалась с ним со вчерашнего вечера, но Гаррет так похож на моего отца. Даже слишком. Он был моим героем, пока я была маленькой девочкой. Я нечасто видела его в течение первых десяти лет моей жизни. Но когда видела, он был супергероем для меня. Но самым лучшим было наблюдать за ним и моей мамой. Он всегда прикасался к ней, всегда держался рядом. Она светилась рядом с ним. Даже когда она была больна.

Я предполагаю, что это и является причиной, почему я люблю наблюдать за столом свиданий у себя в кафе. Эта искра, свидетелем которой я становлюсь, напоминает мне о моих родителях. Сама я впервые чувствую этот трепет.

— Эм? — голос Джордана вырывает меня из моих мыслей.

— Да?

— Не дай им остыть. Мы будем, есть их горячими.

Я закатываю свои глаза, но наполняю бумажную тарелку и ставлю её на стол. Я пробую уйти, чтобы убраться, когда Гаррет хватает меня за талию, усаживая на свои колени.

— Ты выяснил всё со своей сестрой? — спрашиваю у Хантера, в то время как Гаррет оборачивает свои руки вокруг моего животика, вызывая в нём трепет.

— Ага, — усмехается он. — Что происходит с цыпочками в любом случае? Она сказала мне, что думала, что, если все поверят, что Коди с ней спал, он так и сделает.

Он обращает на меня свои сомневающиеся большие глаза цвета черного дерева, прося объяснений.

— Не только женщины совершают подобные ошибки, Солнышко. Люди вообще делают дурацкий выбор, когда они переживают. Ты отчаянно хотел отомстить за сестру сегодня днем и собирался драться со своим лучшим другом ради достижения своей цели. Никто не совершенен. Мы должны видеть, как люди оправляются от своих ошибок и пытаются загладить вину, чтобы действительно увидеть саму сущность самих себя, — высказала я своё мнение.

— Ты как сказочный персонаж, — вспыхивает Хантер, запихивая следующее печенье в рот.

— Будь уверен, она смотрит на мир в розовом, — добавляет Джордан. — Ты должен видеть её, мужик. Когда все уже психанут — она улыбнётся. Я буду готов вырубить какого-нибудь идиота, а она успокаивает меня глупой шуткой. Её бывший обращается с ней как с дерьмом, а она позволяет ему сорваться с крючка. Не потому что ей больно, а потому что она не хочет, чтобы у меня были неприятности из-за избиения его задницы.

— Выглядит так, как будто ты её не слушал, — произносит Хантер, указывая на разбитое лицо моего лучшего друга, что заставляет снова чувствовать себя дерьмово.

— Дерьмо случается. Прекрати, Эм, — рычит Джордан на моё виноватое лицо.

— Ты действительно чувствуешь себя виноватой? — уточняет Хантер.

— Ему больно из-за меня. Конечно, я чувствую себя виноватой.

— Ты не можешь чувствовать себя виноватой, когда кто-то любит и защищает тебя. Какая глупость.

— Джордан сделал всё правильно, Эмили, — добавляет Коди, его глубокие зеленые глаза дарят уверенность.

— Я знаю, что он поступил правильно. Но теперь он весь в синяках. Если бы я занялась Адамом раньше, этого бы не произошло.

— Мне следовало отпинать его задницу ещё много лет назад, Эм. Это не твоё дерьмо и ты, бл*дь, знаешь об этом. Он обращался с тобой как с дерьмом. Я думал, что он был киской, напуганной обязательствами. Я понятия не имел, что он пытается перенаселить планету. Это мой косяк.

Я действительно не хочу продолжать этот разговор в присутствии подростков. Они не должны слышать это.

— Я была единственной, кто все отрицал. Это моя вина.

— Нет, — зарычал Гаррет. — Этот ублюдок совершил все это дерьмо. Ты не несешь никакой ответственности за это. Джордан врезал ему, поскольку он это заслужил. Адам не считает, что правила распространяются и на него, а теперь он выучил, что распространяются. Ему это не понравится. А я прослежу, чтобы он подчинился.

— Мне нравится этот чувак, — говорит Хантер Коди.

— Мне тоже, — отвечаю я нежно, опираясь на плечо Гаррета, пока он оставляет поцелуй на моей шее.

— Как же произошло, что не ты выбил дерьмо из задницы Адама? — спрашивает Хантер у Гаррета.

— Я был в другой комнате, когда всё произошло. Удачно для него.

— Ясен хрен, — усмехается Хантер.

— Всё прошло хорошо с твоей мамой? — интересуюсь, пытаясь сменить тему разговора.

— Думаю, да, — ворчит он, поглядывая на Коди, безмолвно передавая ему что-то. — Алисса останется ночевать в гостях у подруги. Мы повздорили, так что ей лучше оставаться где-нибудь ещё после нашей драки. Я подумал, что приду и составлю тебе компанию, — говорит он, шевеля бровями, что наводит на размышление.

— Спасибо, Солнышко.

— Не поощряй его, — предупреждает Коди, посылая бровями сигнал Хантеру.

— На её пальце нет никакого кольца, и мне будет восемнадцать через год и месяц. И мне нравятся женщины постарше.

Я хохочу от этого заверения. Джордан присоединяется ко мне. Коди и Хантер тоже. Я не удивлена, что Гаррет хранит молчание. Это действительно не его тип шутки.

— Хорошо, я должен попасть домой, так что я смогу сделать всякое дерьмо до школы завтра. Спасибо за пиццу и печенье.

Хантер поднимается на ноги, сталкивается кулаками с Джорданом и Коди. Я встаю с коленей Гаррета и крепко обнимаю Хантера. Он прижимает меня теснее, при этом постанывая немного. Подростковые гормоны.

— Хантер, — ворчит Гаррет, и тот немедленно меня отпускает.

Я могу слышать приглушенное хихиканье Джордана, пока смотрю в быстро меняющие выражение карие глаза Гаррета. Я оглядываюсь назад на Хантера, беспокоясь, что его запугал мой мужчина. Вместо этого я нахожу дерзкую ухмылку на его лице.

— Окольцуй её, и я отступлю. А до тех пор, она в игре, Шарп.

С этими словами Хантер выходит из дома, и его яркие зеленые сникерсы сверкают, пока он шагает. Я ощущаю, как мои глаза распахнулись максимально широко, пока я наблюдаю, как он уходит. Я продолжаю пялиться на дверь даже после того, как он её закрыл.

Хохот Джордана, наконец, возвращает меня к реальности.

— Не обращай на него внимания, — извиняется Коди за друга. — У него есть проблема. Он не умеет фильтровать то, что несет.

— Дети всегда такие, — сообщает мне Джордан, пока Гаррет снова размещает меня на своих коленях.

— Откуда ты его знаешь?

— Моя мама немного тусовалась с его мамой, — отвечает Джордан, пожимая плечами.

После убийства его отца, мама Джордана переехала во Флориду. Как утверждает Джордан, она не могла здесь больше оставаться. Я понимаю это. Так случилось, что родители Джордана расстались ещё тогда, когда он был младенцем, но они всё ещё заботились друг о друге.

— И, очевидно, что я живу на той же улице, что и он, — продолжает Джордан своим поучительным тоном.

— Ты всё собрал для школы на завтра? — спрашиваю я Коди, игнорируя моего раздражающего друга.

— Всё в порядке.

— Может какая-нибудь домашняя работа, с которой тебе нужно помочь?

Он странно таращится на меня некоторое время, прежде чем покачать головой.

— Ты ешь в школе ланч или мне приготовить что-нибудь для тебя?

— Ухх, — бормочет он, нервно оглядываясь вокруг стола. — У меня не было ланча в последнее время, — шепчет он.

— Тебе только платят деньги на работе, — заявляю я.

Он кивает, а я чувствую раздражение, поднимающееся по хребту. Не у меня, а у Гаррета.

— Мама Хантера кормила тебя? — рычит Гаррет.

— Ага.

— Я ненавидел школьный ланч. Еда всегда была на вкус, как нечто, о чем на месяц подзабыли, а потом подали на стол. Хотя булочки с корицей были потрясающие. Они всегда подавали их с чили. Чили был отвратительным, и даже десять пакетиков крекеров не смогли бы устранить это безобразие. Однако за булочки с корицей можно было умереть.

Я растрогалась.

Вижу ухмылку, появляющуюся на губах Коди, и напряжение несколько ослабевает, в то время как Джордан хихикает. Моя непосредственность оказывает положительный эффект на большинство людей, а не только на Гаррета.

— Школьный ланч всё ещё отстой, — сообщает Коди мне.

— Ты проходишь мой магазин на своём пути в школу. Я упакую тебе ланч. У Гаррета здесь практически ничего нет, иначе я бы оставила тебе что-нибудь утром.

— Ты не должна делать это.

— Я знаю.

— Она зажигает на кухне, мужик. Я бы согласился. Я съем что угодно, что она поставит передо мной, — трубит Джордан.

Он сводит меня с ума, но я люблю этого мужчину.

— Я не хочу никому доставлять проблем, — шепчет Коди, и моё сердце болит из-за него.

У меня были мои бабушка и дедушка, и мой отец, чтобы помочь мне исцелиться, когда я потеряла мою маму. У меня всё ещё есть друзья в Канзас-Сити, они тоже помогали мне. Те отношения уже не такие, как раньше, из-за расстояния и работы, но они были со мной, когда я нуждалась в них. А Коди был один. И в этот момент он выглядит полностью потерянным.

— Ты не проблема, — заверяю его. — Ты — подарок.

Он долго наблюдает за мной в тишине, его изумрудные глаза сканируют моё лицо. Я улыбаюсь, пока он смотрит на меня. Он в безопасности рядом со мной. Я хочу, чтобы он знал об этом.

— Я заскочу, — соглашается он, и я буквально расцветаю.

— Отлично. Вы долго ещё собираетесь играть в видеоигры? Я слегка занудна. Три часа наступит очень скоро.

— Я должен выдвигаться, — говорит Джордан. Мне тут же становится неудобно, потому что мы должны были провести ночь вместе. Может быть, мне нужно дать Коди и Гаррету немного пространства. — Я не думаю, что твой мужчина позволит тебе уйти вместе со мной. Я в порядке. У нас всё в порядке. Встретимся в магазине.

Он встает и бросает комок наличных на стол. Гаррет начинает спорить, но мой лучший друг поражает его — его же собственным пристальным взглядом, который велит заткнуться. Затем он дарит мне долгий поцелуй в лоб и уходит, размахивая руками.

— Я вроде как разбит. Мне следует отправиться в постель, — говорит Коди, в то время как начинает убирать мусор со стола. Он — хороший ребенок.

Я спрыгиваю с коленей Гаррета и убираю со стола вместе с Коди. Это легко — со всеми этими одноразовыми тарелками и кружками. Затем я следую за Коди в гостиную и далее по длинному коридору, который ведет к двум спальням и ванной.

Там полно мусорных пакетов, виднеется не застеленная кровать. Гаррет входит следом за мной, неся стопку постельного белья, которое выглядит совершенно новым. Я беру его у него и начинаю застилать кровать.

— Я могу это сделать сам, — спорит Коди и пробует вмешаться. Я прогоняю его прочь и продолжаю работать.

Когда я заканчиваю и поворачиваюсь обратно к комнате, Коди и Гаррет просто стоят, уставившись на меня. Я качаю им головой и открываю ближайший ко мне мусорный мешок. Я высыпаю его на кровать и начинаю складывать одежду.

— Вы можете наблюдать, но дело пойдет значительно быстрее, если вы поможете мне, — сообщаю им.

Коди мгновенно оказывается рядом со мной, правильно складывая одежду. Требуется чуть больше времени, чтобы Гаррет присоединился к нам, он целует меня, похищая моё дыхание, прежде чем складывает, своё первое худи.

Втроём мы быстро справляемся с разбором скудного количества барахла, принадлежащего Коди. Я поднимаю последнюю футболку и замечаю, что ему нужно больше зимней одежды.

— В какие дни ты работаешь? — спрашиваю я Коди.

Опираясь о дверную раму, Гаррет наблюдает за мной, в его взгляде калейдоскоп эмоций, от которого мои колени слабеют.

Коди закрывает ящик комода, который, я уверена, сделал Гаррет, и отвечает мне:

— С понедельника по четверг до трёх. И в субботу с открытия и до шести.

— Ты ешь на работе?

Он поднимает свой пристальный взгляд, и я читаю в нем ответ.

— Я принесу тебе обед после того, как закроюсь.

Он кивает, без спора принимая это.

— А также я возьму тебя по магазинам чуть позже на этой неделе. Тебе нужно больше зимних вещей, если только у тебя нет ещё в хранилище.

— Это — всё, что у меня есть, — отвечает он, неловко переступая с ноги на ногу.

— Я не большой любитель магазинов, но моя подруга — другое дело. Я возьму её с собой. Возможно, к тому времени Гаррет закроется и встретится с нами, чтобы пообедать.

Я смотрю на Гаррета, который отвечает мне кивком подбородка.

Я подхожу к Коди и оборачиваю свои руки вокруг него, крепко его обнимаю до тех пор, пока его руки неуверенно не двигаются к моей талии в ответном жесте.

— Я знаю, как тебе больно прямо сейчас. Я не знаю, уйдет ли когда-нибудь эта боль, но станет легче. Я обещаю, тебе станет легче. Спи сладко, солнышко, — я заканчиваю фразу, целуя его в щеку.

Когда я позволяю ему отстраниться, то вижу печаль на его великолепном лице. Ему больно. Я пробегаюсь пальцами по его гладкой щеке и дарю ему маленькую улыбку. Он кивает, и ком в его горле подсказывает мне, что он на грани из-за своей потери.

— Увидимся утром.

На этом я направляюсь к Гаррету.

— Спи, — ворчит его брат. — Мы будем наверху, если что-нибудь понадобится.

— Спасибо, Гаррет. За всё, — очень эмоционально шепчет Коди. — Тебе тоже, Эмили.

Я широко ему улыбаюсь, едва сдерживая поток слез. Гаррет тащит меня прочь и захлопывает дверь Коди. Когда мы входим в гостиную, он ласкает мою попку и подталкивает меня к лестнице. На кухне по-прежнему беспорядок после печенья, которое я готовила, но я знаю, что он не отпустит меня. Я уберусь утром.

— Запри дверь, — рычит Гаррет. Это не сердитое рычание, это то, как он разговаривает большую часть времени.

Он снова ласкает мою попку, и я двигаюсь туда, куда он направляет меня. Я поднимаюсь по узкой лестнице и изучаю действительно ужасные обои, которыми обклеена эта часть помещения. Этот дом не модернизировался десятилетиями, не считая комнаты Гаррета, от которой захватывает дух, хотя она немного пустовата.

Я вытаскиваю свои туалетные принадлежности из сумки и приближаюсь к ванной Гаррета. Немного спотыкаюсь, когда щелкаю выключателем. Она огромная, выложена плиткой из бледно зеленого стекла от пола до потолка. Плитка мерцает и сверкает под встроенным освещением. Здесь массивная стеклянная душевая кабина в конце комнаты, рядом с ней отдельная ванна с ножками в виде когтистых лап, рассчитанная для двоих.

Я обращаю своё внимание на туалетный столик. Это — темная древесина, возможно красное дерево. Он выглядит больше как комод, чем как туалетный столик. По краям орнамент, инкрустированные бронзой деревянные ручки. Наверху — две керамические раковины с высокими бронзовыми кранами. На стене над ним массивное зеркало с подсвечниками с каждой стороны.

Это потрясающе.

Хотя, здесь нет никакого туалета.

Я осматриваюсь и нахожу небольшую дверь напротив душевой. Раздвигаю её и нахожу туалет в другой комнате, которая также выложена стеклянной плиткой.

На этом всё, я приступаю к моему ежедневному ночному ритуалу — умываю лицо и чищу зубы. Я упаковываю свои вещи обратно, но оставляю свою сумку на туалетном столике до утра.

Я не взяла с собой ни одной футболки Адама. Я не хотела снова этой напряжённости, но это означает, что мне не в чем спать. Мне придётся украсть одну у Гаррета. Надеюсь, что это будет та вещь, которую он носил сегодня, чтобы я могла утопать в его аромате древесины и одеколона всю ночь.

Когда я вхожу в комнату Гаррета, мне открывается потрясающий вид. Он полуголый. Я изучаю его мускулистую спину с росчерками чернил, которые также покрывают его грудь и руки. У меня не было шанса детально рассмотреть их, так как мне хотелось бы.

Я знаю, что его руки покрыты различными фрагментами, которые складываются вместе подобно головоломке. Искусство заканчивается на локтях его рук и путешествует вверх, встречаясь с чернилами, покрывающими его грудь. Есть даже надпись, вьющаяся к его ключице, которая гласит — «Время — иллюзия». «И» в слове иллюзия изображена в виде зловеще выглядящих дедовых часов, которые, по-видимому, врастают в его кожу. Это — зловещий кусок, но я не грущу из-за этого.

Гаррет снимает ботинки и направляется к гардеробу, чтобы избавиться от остальной одежды.

— Я могу взять это? — спрашиваю я у него.

Он смотрит на меня через плечо с приподнятой бровью.

— Твою футболку. Мне не в чем спать, — объясняю свой вопрос.

Он не отвечает, пока исчезает в своей огромной гардеробной комнате, так что я просто шпионю. Возможно, мне необходимо и его взять за покупками. Гаррет появляется в дверном проеме, и все мысли об одежде исчезают, в то время как его голая плоть приближается ко мне. Я игнорирую чернила, которые были мне так интересны мгновение назад, и фокусируюсь ниже его талии.

Я знаю, что он чувствовался большим сегодня, потому что я не смогла обернуть руку вокруг него, но смотреть на его плоть…О мой… Я немедленно становлюсь влажной и от заинтересованности вполне могу пустить слюни. Взмах белой футболкой перед моим лицом отвлекает мое внимание и приостанавливает визуальное извращенное домогательство.

Я беру ткань, которая всё еще теплая от кожи Гаррета, и подношу её к носу, прикрывая своё обеспокоенное лицо.

— Ты не будешь это долго носить, сладкая, — мурлычет он мне в ушко, в то время как пропускает меня и закрывает дверь в ванную.

О мой…

Я быстро снимаю свою одежду, всю, кроме трусиков, и лечу под одеяло, прижимаясь к ароматной футболке Гаррета и простыням.

Нам надо поговорить. Я знаю, что мы должны поговорить. И я хочу поговорить. Но я хочу также больше секса. Я не сомневаюсь, что сказала что-то, скорее всего, постыдное о себе, но это — правда. Билли был последним мужчиной, который прикасался ко мне, а я была в такой печали, что не могу припомнить этого.

Иногда мы с Адамом занимались мощным петтингом, но никогда это не приводило меня к оргазму.

Моя пятилетняя — само — наложенная засуха закончилась, и я готова греться в лучах страсти.

Джордан, очевидно, узнал некоторые детали о прошлом Гаррета, и он не волновался о том, что оставляет меня здесь. Если бы я была в опасности, Джордан не допустил бы этого. Он гнал бы меня прочь — пинками и криками.

Я знаю, что в безопасности с Гарретом. И я не нуждаюсь во мнении Джордана по этому поводу, чтобы быть уверенной. То, что я должна знать, это как кто-то может настолько принимать обязательства по защите кого-то, если прервал другую человеческую жизнь? Поскольку мужчина, которого я знаю, не будет убивать кого-то без причины. Точно так же, как и мой отец.

Дверь в ванную открывается, и все мысли об отце и убийстве исчезают. Гаррет заполняет дверной проем с маленьким полотенцем вокруг своих узких бедер, привлекая вниманием к восьми кубикам и v-образным мышцам.

Ням.

Я скольжу пристальным взглядом по его татуировкам и поднимаю к чисто выбритому лицу, вижу влажные, прилипшие к голове карамельные волосы и наполненные сексуальным обещанием глаза.

Я думаю, что мои трусики только что воспламенились.

— Видеть тебя в моей кровати, в моей футболке… — он затихает с глубоким хриплым урчанием. — Никогда не позволю тебе уйти, Сладкая. Поняла меня?

— Я поняла тебя Гаррет, — шепчу я, тихо благодаря свою маму за то, что она послала мне мужчину, который защитит мое сердце, так же, как она всегда мне обещала.

Клянусь, я не верю своим глазам, разглядывая доминирующего мужчину, стоящего передо мной, и слыша её нежный голос.

Да.