Круговорот любви, мучительная петля жизни

Глава 8. Роды и возвращение домой

Проснувшись утром под будильник, Леонид с яростью стал собирать свои вещи, при этом приговаривая вслух:

— Старый дурак! Как тебе не стыдно влюбляться и приставать к беременной девушке! Почему позволил себе прикасаться к ней? Почему позволил расслабиться и приставать к ней с расспросами?.. Не хочу любить… Не хочу, чтобы было снова больно!..

Когда были собраны все его вещи, мужчина написал записку своей сестре о том, что поехал в свой дом, а потом уедет в командировку, и вышел из дома к своей машине. Закинув в неё сумку с вещами, оглянулся, заглядывая в окно девушки о которой сейчас думал. «Прости, что сбегаю, не попрощавшись, но так будет лучше!»

Итак, Леонид уехал, оставив вновь девушку на попечение своей сестры, чувствуя в душе смесь чувств, понимая, что оставляет себя в полном одиночестве в очередной раз, сбегая от нахлынувших на него новых чувств.

Шли дни, приближался день открытия первой группы детского сада. Пелагея усилиями родителей и активных педагогов продолжала обустраивать детский сад, раскладывать игрушки пособия, расставлять мебель, инвентарь поступавшие бесконечными посылками в дом (помещение детского сада). При этом Пелагея постоянно выглядывала в окна, в открытые двери, надеясь увидеть того, кто поспешно сбежал сразу после Нового года. И с каждой минутой, с каждым часом и днём, ей всё больше и больше начало казаться, что случившееся в новогоднюю ночь было лишь только сном, и Леонид Львович не был с ней близок, не был нежным, ласковым и таким родным. Он уехал, стал снова далёким, а так хотелось продолжения отношений… Большая петля уменьшилась, грозясь развязаться окончательно от потери надежды…

«Почему он уехал, и не хочет меня больше видеть? Прошло уже десять дней после Нового года, а его всё нет! Я хочу, чтобы он был рядом со мной, хочу хотя бы просто видеть его, пусть будет сухим и грубым, но рядом!» — думала Пелагея, обходя детский сал перед началом первого рабочего дня, в который должны были прийти на два часа адаптации два первых ребёнка.

После ухода детей собрались все сотрудники на совещание… После чего понеслись далее рабочие будние дни, дети добавлялись, открылись все группы, и пришло время рожать Пелагее.

— Валентина Петровна?! — крикнула она из своего кабинета.

— Что такое? — спросила женщина, спешно заходя к Пелагее в кабинет.

— Кажется, началось!

— Господи! Я думала, что у нас ещё неделя есть! — взволновано сказала женщина, хватаясь за телефон. — Сейчас я скорую помощь вызову, держись!

Валентина сделала звонок и побежала за сумкой роженицы уже давно приготовленную и стоящую практически на пороге комнаты, в которой жила Пелагея… Через полчаса они уже были в больнице, под попечением врачей, оттуда Валентина сделала ещё один звонок:

— Лёня, Пелагея рожает!

— Давно это началось? — спросил обеспокоенно мужчина.

— Час назад где-то, мы десять минут назад приехали в больницу.

— Я скоро буду…

Прошёл час, два, три… Не было никаких известий о Пелагее и её ребёнке. Прошло восемь часов с тех пор, как Пелагею привезли в больницу. Валентина и Леонид судорожно мерили шагами больничный коридор.

— Почему так долго? — обеспокоенно спросил Леонид, смотря, как медики начали суетиться. — Что-то идёт не так! Я это чувствую!..

Вскоре Пелагею вывезли на каталке и повезли в операционную.

— Что случилось? — спросила Валентина, остановив врача.

— Девушка несколько раз теряла сознание, и сейчас давление поднялось, будем делать кесарево, — ответил медик.

«Господи! Опять всё повторяется! Не дай ей умереть! — взмолился про себя Леонид. — Господи, сохрани её жизнь!»

— Не переживай, брат! Я верю, что с ней будет всё нормально, что она справится! — сказала Валентина, садясь рядом с Леонидом спустя какое-то время, и подавая ему в руки стаканчик с горячим кофе из автомата.

Держа обеими руками стаканчик с кофе, даже не чувствуя, что он обжигает ладони, Леонид задумчиво произнёс:

— Почему в моей жизни происходит то же самое, что и двадцать лет назад? Это просто невыносимо!

— Не думай о плохом! Она сильная и справиться с тем, что сейчас с ней происходит!

Прошло с полчаса и из операционного блока вынесли здоровенькую девочку, которая тихонько кряхтела и копошилась в пеленке. Вскоре вывезли Пелагею, которая всё ещё была под действием наркоза.

— Как она? — спросил Леонид, подскочив к доктору, вышедшему следом за каталкой.

— Всё обошлось. Успели вовремя! Можете ехать домой и готовиться к их выписке, — ответил уставший доктор, но слова были произнесены с улыбкой.

Валентина и Леонид вышли из больницы, сели в машину.

— Я сегодня напьюсь до поросячьего визга и до потери сознания! — сказал Леонид, заводя машину.

— Я с тобой! — вторила женщина, смотря, не моргая, на дорогу через лобовое стекло автомобиля, вспоминая, как и Леонид, ночь, которая была двадцать лет назад.

В ту ночь рожала жена Леонида в этой же больнице. Прошло много времени, прежде чем решили делать кесарево сечение, но в итоге от большой кровопотери женщину спасти не удалось. Выжил только ребёнок — Марина. Леонид с горечью и болью похоронил свою жену и стал растить один девочку, отгоняя прочь боль и разочарование от происходящего. Сейчас воспоминания о той ночи всплыли, поражая болью вдвойне. Ещё больше начали ранить последние слова его жены: «Я ненавижу тебя! Я никогда не любила тебя! Замуж я вышла за тебя только из-за твоих денег! И беременна я была не от тебя, это не твой ребёнок!»

Воспоминания так и роились в памяти Леонида, даже спиртное не могло его успокоить, не могло успокоить его боль двадцатилетней давности…

Через неделю Пелагею и её дочь выписали из больницы. На выписку приехала только Валентина на машине Леонида с водителем.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Валентина, когда они уже сидели в машине.

— Всё хорошо! — с улыбкой ответила Пелагея.

«Ну, да! Ну, да! После операции и всё хорошо!» — подумала Валентина, по-прежнему разглядывая девушку, которая держала на руках заботливо и аккуратно своего ребёнка.

— Тебя дома сюрприз ожидает, — произнесла Валентина вслух, смотря, как девушка с грустью стала смотреть в окно машины.

— Праздничный ужин?

— Не только!.. Дома всё увидишь!

— Мне не всё можно есть…

— Я в курсе… Тебя что-то беспокоит?

— Нет, просто устала от больницы.

— Дома отдохнёшь сейчас. Напишешь список того, что вам нужно, водитель съездит и купит.

— Хорошо, — ответила Пелагея, по-прежнему смотря в боковое окно автомобиля, за которым мела метель.

На душе девушке в это время тоже мела метель. Она, без мужа, без родителей, была одна с ребёнком на руках. Совершенно одна, никому не нужная! И от этого было так тяжело и больно!

«Никто не увидит моих слёз! Я не буду слабой! Я буду сильно ради своей дочери! Я не сломаюсь! Ну и пусть, что не любима! Буду я любимой для моей дочери! И никто, никогда не увидит моих слёз, чего бы мне это не стоило!» — думала девушка, переведя свой взор с окна на своего ребёнка. Валентина Петровна всё это время наблюдала за Пелагеей, понимая, что девушке не хватает рядом сильного мужского плеча.

Приехав домой, Валентина проводила новоявленную маму в её комнату, неся с собой их вещи.

— Вот это да! — произнесла Пелагея, стоя на пороге своей комнаты, которая кардинально изменилась с тех пор, как она попала в больницу. — Вот так изменения! Когда ты успела так переделать мою комнату?

— Мне Леонид Львович помогал, причём собственноручно. Ты бы его видела! — улыбнувшись, ответила Валентина Петровна.

— Для чего ему это всё?

— Думаю, что ты ему очень симпатична! Поэтому ему хочется тебе помочь, доставить хоть какое-то удовольствие. Да, и к тому же, ты заведующая его детским садом, работа в котором кипит и всё развивается неимоверно в лучшем ключе.

— Он другую, не видел в это работе! — сухо ответила Пелагея, не желая слышать о Леониде.

— Не злись и не раздражайся, тебе это вредно, потому что…

— Молоко пропадёт, сама знаю, и лишний раз об этом напоминать мне не нужно!

— Не будь злюкой! — ответила Валентина, смотря как Пелагея укладывает на кровать своего ребёнка и подошла к шкафу с одеждой.

— Тебе ещё не пора её кормить? — спросила Валентина, рассматривая малышку.

— Нет.