Крылья мотылька

Глава 19

Лана

Мы с Эриком вернулись в рощу, где нас ждали игроки. На меня снова обрушился ворох ароматов, из которого я смогла четко выделить лишь знакомые запахи. Принюхиваться к каждому не стала и старалась дышать неглубоко.

Эрик кивнул ребятам и похлопал меня по спине. Назар опустил голову, Илья улыбнулся, а Артур зааплодировал. Никто не поддержал его в этом порыве, и звуки оваций растворились в тишине. Какой-то странной, траурной. Я понимала их чувства. Они привыкли жить в ожидании игры, а тут я. Последняя. Вскоре все изменится из-за меня, и нам придется убивать друг друга.

Я поежилась от этой мысли. Мой брат и парень в игре. Подписывая договор, я об этом не подумала, одержимая желанием снова быть рядом с родными. «Правильное решение», — сказал Эрик. Не совсем. Принимая правила игры, я думала только о себе. Но обратного пути нет.

Ангел взял меня за руку.

— Отправляйтесь на тухлый пруд. Приготовьте все к обряду, — распорядился Эрик.

Игроки разошлись, а мужчина снова повел меня в дебри.

Мы шли по узкой поляне, ограниченной по двум сторонам лесополосами. Шепот листьев вторил шагам по высокой траве. Запах серы, исходящий от Эрика, настолько впился в нос, что приходилось его потирать и выталкивать этот смрад из легких.

Справа от меня, едва прикрытый ветвями деревьев, показался крохотный кирпичный дом без окон. Его будто разграбили еще в прошлом веке. Дырявая шиферная крыша. Выломанная дверь, валяющаяся неподалеку.

Ангел повернул в сторону развалины и кивком велел следовать за ним. Он вошел в строение, а я поежилась, остановившись на пороге. Подсвечивая себе фонариком, разглядывала обстановку. Голые стены, ошметки штукатурки на бетонном полу и запах гнили.

Эрик присел на корточки в углу и зашуршал пакетом. Я так и не сдвинулась с места, наблюдая за мужчиной. Что он ищет?

Вскоре Эрик выпрямился и обернулся, прокручивая в руках белую ткань.

— Надень на голое тело, — распорядился он, швыряя мне непонятную вещь. Я едва успела ее поймать и уронила фонарик.

Одеяние состояло из капюшона и мантии, завязывающейся на шее. Мохнатое. Похоже, из бархата.

— Надень, — повторил Ангел и вышел из домика, задев меня плечом.

Я зашла за стену, чтобы Эрик не видел, как раздеваюсь. Щеки запылали огнем, когда расстегнула первую пуговицу блузки. Безумие! Стянула юбку, блузку и белье. Накинула тяжелую одежду, оттягивающую плечи вниз. Засунула вещи в сумку, распухшую от количества предметов. Глубоко вздохнула и вышла из здания.

Эрик с прищуром посмотрел на меня и взял за руку.

— Отлично выглядишь.

Я таким тоном говорю посетителям: «хороший выбор». Когда на самом деле знаю, что именно это блюдо у повара получается невкусно.

— Пора ехать.

Ветер усилился, когда мы стремглав бежали к машине Эрика. Я изо всех сил прижимала ткань к телу, чтобы не оголиться. Капюшон слетел, волосы растрепались. Я не могла нормально вздохнуть. Потоки плотного воздуха били в лицо. Глаза заслезились. Руки были заняты мантией, и я не могла с их помощью укрыться.

У дороги был припаркован черный джип — спасение от разбушевавшейся стихии. Эрик нажал на кнопку сигнализации. Автомобиль пискнул и замигал желтыми фарами.

Я запрыгнула на переднее сиденье и, чтобы согреться, обняла себя за плечи. Мужчина завел мотор, включил магнитолу и рванул по неровной дороге. Желудок подпрыгивал к горлу на кочках. Замутило, но я сдержалась. Классическая музыка не сочеталась с ездой Эрика.

Вскоре мы свернули на трассу и помчались по ровной трассе.

Фары пролетающих мимо автомобилей слепили до боли, будто кто-то светил в глаза ярким фонариком. Обоняние обострилось до предела. Невозможно выносить серу. Словно яд, она въедалась в кожу. Я прикрыла нос рукой и постаралась дышать ртом. Прижала сумку с вещами к груди и заметила, что мы проехали мимо огромных белых букв «ЧЕРКЕССК». Значит, пересекли городскую черту.

Я переключила внимание на замшевую сумку. От нее не отражался противный свет.

— Скоро пройдет.

— Что? — не поняла я.

— Глаза.

Мы свернули на узкую ухабистую дорожку. Теперь я могла спокойно смотреть в окно, не пугаясь яркого света. Автомобилей поблизости не наблюдалось. С одной стороны деревья выстроились в ленту, а с другой — сплошное поле. Это единственное, что удалось разглядеть в темноте. Казалось, дороге не будет конца. По ощущениям мы мчимся по ней уже часа два. Я хотела спросить у Эрика, когда приедем, но он притормозил и свернул на еще более узкую дорожку. Неподалеку виднелась блестящая гладь овального пруда, на берегу которого стояли люди в черных мантиях со свечами в руках.

Мы остановились возле других машин. Эрик положил ладонь на мою руку и улыбнулся. Видимо, этим жестом хотел сказать: «Не волнуйся, все будет хорошо».

— Пора. Сними сандалии, — шепнул он.

Я покорилась и сняла грязную обувь. Оставила сумку в салоне и вышла, босыми ногами ступая по прохладной, слегка влажной траве.

Эрик накинул поверх одежды черную мантию и скрыл лицо капюшоном. Я последовала его примеру.

Участники ритуала образовали круг, в центре которого стояла я, скрестив руки на груди. Удивительно, что легкий ветерок перестал ласкать мое лицо, словно по приказу пропал, и пламя от свечей почти не колыхалось, устремив желтые языки к черному небу.

Эрик подошел ко мне с бархатным мешочком в руках и велел достать оттуда одну вещь. Я неуверенно опустила руку и нащупала круглые предметы, похожие на камешки. Схватив один из них, сразу отдала Эрику. Он расколол черный предмет на две части.

— Сова! — громко объявил парень, прокручивая в руке миниатюрную статуэтку животного. — Илья, ты будешь наносить знак.

Я увидела страх в глазах моего парня или мне показалось? Он кивнул, подошел к костру и поднял с земли железный прут, кончик которого опустил в угли.

У меня глаза округлились. Я искала среди толпы Назара, но лица игроков были скрыты капюшонами.

— Лана, ты должна быть сильной, — предупредил Эрик.

— В смысле?

Не понравилось мне его наставление. Я и так решилась на крайние меры, чтобы вернуть родных. Что может быть хуже?

Эрик вцепился в мои плечи так сильно, что от боли я не могла двинуться с места. И в это же время за спиной услышала шум.

Вскоре Эрик ослабил хватку, прикрыл глаза и аккуратно развернул меня.

Никогда не видела ничего подобного. Впереди стоял черный гроб, а за ним алтарь, вокруг которого мерцали тысячи свечей. Игроки казались сплошной черной полосой. Не могла узнать среди них даже Илью.

— Ложись, — приказал мужчина, пальцем указывая на гроб.

Онемев от страха, я замотала головой.

— Ты подписала договор. Запомнила его пункты?

Конечно, я запомнила, как мантру. Я представила лица родителей, улыбки, объятия и с болью вздохнула.

Впереди все так же стоял гроб, обитый внутри белой атласной тканью. Я подошла к нему вплотную, но лечь не решалась. Это казалось выше моих сил.

— Ложись! — закричал Эрик, и я вздрогнула. — Ложись!

В бессознательном состоянии опустила ногу на мягкое дно гроба, а потом глубоко вдохнула, будто собиралась нырнуть под воду, и легла.

Надо мной склонились игроки в мантиях, и я увидела глаза Ильи. Холодные, бездонные и сверкающие. Он безустанно что-то шептал, но я не могла разобрать, что именно.

Крышка гроба захлопнулась, погружая меня во тьму — вязкую, беспроглядную, пустую. Мысли и чувства погрязли во мраке: и сном не назовешь, и реальностью.

Когда я услышала, как комья земли бьются о крышку, то потеряла не только дар речи, но даже способность двигаться. Крик застрял в горле, сразу накрыла паника. Казалось, это конец. Никогда не думала, что так отчаянно захочу жить. Что если задохнусь? Вдруг они просто закопали меня живьем для безумного обряда и принесли в жертву своим богам! А договор и родители всего лишь иллюзия? Какой кошмар! Как я могла быть такой дурой?! Они все здесь ненормальные!

Когда звуки стихли, я начала так сильно биться в замкнутом пространстве, что крышка заскрипела. Самое страшное, что после этого ничего не изменилось. Как лежала в гробу, так и лежу. Пришло осознание того, что воздуха надолго не хватит, и я вот-вот задохнусь. Накатила новая волна паники и, чтобы хоть немного успокоиться, впервые в жизни я стала молиться. Слова брала из проповедей тети, телевизионных передач. Казалось, что только Бог способен освободить меня.

— Не забирай меня! Прошу! Я хочу жить! Боже!

Грудь вздымалась, как у ненормальной. Я впервые почувствовала собственный запах. Все равно что на меня обрушили груду персиков. Сладковатый, свежий, чистый.

Раздался жуткий шум, и я зажмурилась. Крышку гроба открыл Эрик, и я жадно вдохнула воздух. Я без устали его глотала и смотрела на мужчину. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но по выражению лица стало ясно — он добился, чего хотел.

Когда вылезла из гроба, почувствовала себя заново родившейся. Видимо, для этого и предназначался ритуал.

Эрик указал на алтарь, и я беспрекословно легла на него. После погребения ничто не могло показаться более ужасным.

Зря я так думала.

Илья скинул капюшон и достал из костра металлический прут, на конце которого красовалась какая-то эмблема. Он поднес ее, раскаленную докрасна, к моему плечу и резко прижег.

Крик боли оказался настолько пронзительным, что Назар скинул капюшон и подбежал ко мне. Илья преградил ему дорогу, жестом показывая, что все в норме, и приложил холодную ладонь к раскалившемуся от боли плечу. Я закрыла глаза, пытаясь перетерпеть невыносимую боль, но она нарастала с каждым нажатием. Когда мое терпение иссякло, я открыла глаза. Хотела закричать, но изо рта вырывались странные звуки.

— Добро пожаловать в игру! Теперь ты ее законный участник! — перебил мои стоны Эрик, и жар исчез, будто кто-то окатил ледяной водой. Наконец, смогла спокойно вздохнуть.

Игроки вяло зааплодировали. Илья помог подняться на ноги и резко сорвал с меня белую мантию. Он разглядывал мое голое тело, как и другие игроки. От стыда я прикрыла интимные места руками.

Эрик сразу накинул на меня бархатную черную мантию, и я укуталась в нее, как одеялом.

— Чтобы определить твой тотем, необходимо войти в костер.

Эрик указал на огонь.

— Нет, — я попятилась.

Хватит с меня пыток!

— Не бойся, — прошептал он и подтолкнул к огню.

Я со страхом посмотрела в глаза Ильи. Он одобрительно кивнул.

Босыми ногами ступила в костер в ожидании жгучей боли, но почувствовала лишь легкое покалывание. Языки пламени ласкали, словно теплый ветерок, будто огонь боялся причинить мне боль.

Неожиданно пламя погасло, оставляя после себя горящие угольки, на которых я стояла. Из центра кострища, будто Феникс из пепла, вылетел черный мотылек. Вспорхнул, а вслед за его хрупкими крылышками из-под земли поднялось оранжевое пламя, вдыхая в кострище новую жизнь. Он покружил над головой и сел на мое плечо.

Такой овации, какая раздалась за спиной, не слышала никогда. Словно толпа из тысячи человек одновременно захлопала в ладоши. Мотылек в один миг сгорел на мне, и лишь пепел развеялся перед глазами.

— Твой тотем — мотылек! — объявил Эрик и раскрыл ладонь, на которой лежала золотая цепочка с кулоном в форме насекомого.

Мужчина надел мне на шею тотем и шепнул:

— Внутри твой договор. Когда почувствуешь, что умираешь, выпусти мотылька. Он поможет, но только один раз. Помни это, — Эрик улыбнулся и добавил: — У тебя очень сильный тотем. Я в тебя верю.

Я нахмурилась, разглядывая кулон в форме хрупкого насекомого, бездумно летящего на огонь, чтобы за мгновение счастья сгинуть навсегда. Почему он достался именно мне?

Обряд подошел к концу. Я сняла мантию и переоделась в повседневную одежду.

Назар стоял рядом со своим красным Фордом и подзывал к себе. Илья делал то же самое у своей белой Хонды. Я металась между двух огней и приняла решение ехать с братом.

Теперь мне, как никогда, нужна была своя квартира, ведь завтра в нее придут родители.

Я пожала плечами, когда Илья с вызовом посмотрел на меня. Он недовольно хлопнул дверцей и дал по газам. Я рассматривала пыльные клубы, вырывающиеся из-под колес. Вот и конец бескорыстной симпатии. А была ли она бескорыстной с его стороны?