Ксавьер Колд

Автор: Мишель Валентайн

Книга: «Ксавьер Колд»

Серия: Безжалостные удары #2 (про одних героев)

Главы: 35+Эпилог

Переводчик: Тотем, Дарья Курапова, Orlicca

Редактор: Дарья Курапова, Ирина Адельгильдина, Мария Чугунова

Вычитка: Ксюша Попова

Русификация обложки: Анастасия Токарева

Аннотация:

Завершение романа, берущего начало в книге «Феноменальный Икс», ставшей бестселлером по версии «Нью-Йорк Таймс», об отношениях, что заставят ваш пульс участиться, между обычной женщиной и печально известным рестлером с плохой репутацией.

«Так как же все обернется, Анна Кортез? Ты в игре или нет?» Стоило на мгновение потерять контроль, и все, чего добивался Ксавьер Колд, разрушено. Пока его мир на глазах разваливается, он пытается сохранить не только свою работу, но и отношения с единственной женщиной, которую он когда-либо любил. Анна Кортез, все еще отходя от шока, отчаянно пытается спасти мужчину, завладевшего ее сердцем, телом и душой. Ей придется копнуть глубоко и отыскать мужество, о существовании которого она и не подозревала, чтобы помочь Ксавьеру сразиться с демонами прошлого, наполненного такими призраками, которых она даже представить не могла.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 34

Глава 35

Эпилог

Глава 1

«Не будь побежден злом, но побеждай зло добром»

Послание к римлянам 12:21

Ксавьер

Сирена затихает, и звук стальной решетки, закрывающей меня внутри бетонной клетки три на три метра, эхом отражается от стен. Я склоняю голову, волосы спадают вниз, скрывая мое лицо. Закрыв глаза, я желаю отмотать последние пару часов моей жизни назад.

Анна была права. Не надо было выходить туда. Я потерял голову, и пути назад уже нет.

— Колд, — охранник рявкает мое имя. — Дай знать, когда соберешься звонить.

Я потираю лицо ладонью, не утруждаясь ответить на вопрос охранника. Кому я, блять, буду звонить? Семьи нет, и я, черт побери, уверен, Анна не захочет видеть меня в таком состоянии. Меня, блять, просто выворачивает от мысли, что она стала свидетелем того акта саморазрушения, который я устроил на ринге, и как потом полиция уводила меня в наручниках. Хотел бы я быть лучшим человеком ради нее, но я охуенно облажался.

Я раскатываю матрас, который мне выдали в тюрьме, занимая себя устройством спального места.

Позади раздается лязг решетки, и я снова вижу того толстого охранника, эскортировавшего меня до камеры. Теперь он стоит с парой наручников в руке.

— Заключенный Колд, сворачивайся обратно. Похоже, ты выходишь. Я должен сопроводить тебя до выписки в наручниках. — Он машет мне подойти.

В голове мечутся мысли о том, кто бы это мог прийти, чтобы вытащить меня.

Я поворачиваюсь и протягиваю руки через прямоугольное отверстие в решетке. Металл защелкивается вокруг моих запястий.

— Руки назад, — приказывает он, обеспечив их крепкое сцепление. Затем он выкрикивает приказ куда-то. — Открыть камеру триста двадцать пять.

Когда я оборачиваюсь, дверь открыта. Охранник хватает меня за правое предплечье и ведет по коридору. Когда мы проходим мимо камер остальных заключенных, слышится храп, и я благодарен, что мне не придется провести здесь даже одну ночь. Я навечно в долгу перед Анной за то, что получилось вытащить меня так быстро.

Мы проходим одну за другой несколько дверей, пока не попадаем к той, на которой значится четкое слово «Выписка». Охранник ведет меня к письменному столу, за которым высоченный мужик с усами, как у Тома Селлека, занимается заполнением бумаг. Он не смотрит на меня.

— Вы Ксавьер Колд, номер 7-1-5-2-7-3-7-1?

Я прокашливаюсь.

— Да, сэр.

— У вас есть сменная одежда? — спрашивает занятый моим делом офицер, все еще заполняя лежащие перед ним бумаги.

Откуда я, черт возьми, знаю, есть у меня тут уличная одежда или нет?

— Не уверен. Я здесь всего несколько часов, — отвечаю я честно, припоминая, что когда меня загребли, на мне была только одежда для выхода на ринг.

— Мы проверим, — отвечает он мне. Затем берет телефон со стола и просит кого-то на линии посмотреть, найдется ли мне верхняя одежда перед освобождением. Он кладет трубку и встречается со мной взглядом.

— Вас подвезут?

Я киваю.

— Полагаю, моя девушка, что внесла залог, все еще здесь.

Он делает еще одну заметку на листке, и в комнату входит другой офицер со стопкой аккуратно сложенных вещей, которые я тут же опознаю, поскольку упаковывал их в свою сумку. Облегчение наполняет меня, это значит, что именно Анна приехала сюда за мной. Больше ни у кого нет доступа к моему номеру в отеле.

Охранник, который вел меня от камеры, снимает наручники с моих запястий и укладывает их обратно в черный мешочек на своем рабочем ремне.

— Удачи, Колд. Уверен, скоро мы с тобой снова повидаемся. Такие горячие головы всегда возвращаются.

Мои пальцы сжимаются, и я подавляю искушение стереть эту ухмылку с его лица. Даже мне понятно, что здесь неподходящее место.

— Распишитесь здесь и вот здесь, и можете потом переодеться, — я быстро ставлю росчерк, где он показал, и хватаю вещи.

— За вашей спиной уборная. Идите туда и переодевайтесь.

Ненавижу исполнять приказы вроде этого, но я жажду сделать все, что угодно, лишь бы к чертям собачьим выбраться отсюда.

Переодевшись, я возвращаюсь, и офицер поднимается со стула.

— Я провожу тебя наружу.

Мы проходим еще несколько дверей, затем распахивается большая стальная дверь, и я замечаю Анну, стоящую в комнате ожидания, которая выглядит словно стерильное помещение. Выражение на ее лице может быть описано только как «тревожное», она кусает нижнюю губу и вытягивает шею, чтобы разглядеть меня за открывающейся дверью.

Ее лицо расслабляется, когда наши взгляды пересекаются.

— Ксавьер!

Дверь едва приоткрывается, и я бросаюсь вперед, обнимая Анну, прижимая ее к себе. Делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Аромат ее фруктового шампуня и парфюма успокаивает меня, пока я крепко стискиваю ее.

— Мне так жаль. Блять, как же мне жаль, — повторяю я снова и снова.

— Тсс, — она пытается успокоить меня, запутываясь пальцами в моих волосах. — Мы что-нибудь придумаем.

То, как она произносит это «мы», согревает мне сердце. Так много раз в жизни меня отшвыривали, словно я ничего не значу. Люди не остаются со мной, и это лишь больше заставляет меня дорожить Анной.

Отодвинувшись, я вижу слезы, блестящие в ее глазах. Одна капелька скользит по щеке, и я смахиваю ее пальцем.

— Пожалуйста, не плачь из-за меня. Ты же знаешь, как, блять, мне больно видеть твое нахмуренное лицо.

Она вздыхает.

— Я думала, что потеряла тебя.

Я беру ее лицо в ладони и шепчу:

— Я всегда найду способ вернуться к тебе.

— Обещаешь?

Пристально смотрю ей в глаза и отвечаю с абсолютной уверенностью:

— Да.

Больше ничто не встанет между нами. Я сделаю все, что в моих силах ради этого.

Я снова целую ее.

— Пойдем, красавица. Давай выбираться отсюда, пока они не передумали и не попытались заставить меня остаться в этой дыре.

— Хорошо.

Я обнимаю ее одной рукой, благодарный за то, что она со мной, и веду наружу через тяжелые стеклянные двери. Мы идем к парковке, и я рад тому, с какой теплотой Анна прильнула ко мне. Какое-то время в тюрьме я размышлял, когда снова смогу почувствовать, как она прижимается ко мне вот так. Хорошо, что я перевел все деньги на ее счет в банке.

— Спасибо, что вытащила меня отсюда, — произношу я, прежде чем поцеловать ее в макушку. — Я уже успел полностью подготовиться к тому, что проведу там ночь. Удивительно, что они так быстро дали мне выйти.

Анна поднимает на меня глаза.

— Тут, в общем, такое дело. Я не платила за то, чтобы вытащить тебя.

Я хмурюсь.

— Ты не платила?

— Нет. Я, разумеется, собиралась, но к тому времени, как добралась до номера, чтобы взять чековую книжку и твои вещи, залог уже был внесен, когда я приехала в тюрьму.

В моей голове мечутся варианты, кто мог выплатить залог, но как только мы ступаем на парковку, и я замечаю черный лимузин, гадать больше не приходится.

Эх, блять. Это нехорошо.

Стекло заднего сиденья опускается, и мистер Сильверман наклоняется вперед, устанавливая со мной зрительный контакт.

— Садись.

Мое сердце колотится в груди. Тюрьма за то, что я сделал с Рексом, была только началом последующего наказания. Босс не позволит мне отделаться без последствий. Несмотря на все происходящее в «Напряжении», у него действует политика нулевой терпимости к дракам, случающимся вне ринга. Так что драка по национальному телевидению — проверенный способ вылететь с работы прямо на этом месте.

Я веду Анну к другой стороне машины и тяжело сглатываю. Вот он, уже здесь, — конец моей гребаной мечты. Кроме рестлинга у меня нет ничего, не считая Анны. Как долго, навскидку, получится удерживать ее в моей жизни, если я не смогу ее обеспечить? Человека с моим прошлым не ждет хренова тонна хорошо оплачиваемой работы. Преступники не в числе первых в списках найма.

Анна кладёт ладонь мне на живот.

— Неважно, что он скажет, я с тобой.

Я накрываю ее руку своей и тихонько молюсь Богу, чтобы она и вправду это имела в виду. Ни за что не смогу отказаться от нее сейчас.

Я открываю дверь машины для Анны и затем сажусь внутрь вслед за ней. В интерьер лимузина по верху вписаны лампы, благодаря им, когда я сажусь рядом с Анной, разглядеть лицо мистера Сильвермана не составляет труда. Она берет меня за руку и легонько сжимает ее, ободряя меня так же, как и всегда.

Босс жмет на красную маленькую кнопку на консоли.

— Обратно в отель, чтобы высадить Ксавьера и Анну, пожалуйста.

— Выезжаем, сэр, — отвечает водитель. Машина начинает двигаться.

Он подтягивает серый галстук и смотрит мне в глаза.

— Я припоминаю разговор с тобой несколько шоу назад о том, что ты будешь следовать каждой букве сценария, и о том, что мне не нравятся судебные разбирательства. Похоже, та дискуссия пролетела мимо твоих ушей, учитывая, что я приехал внести залог, чтобы вытащить тебя из тюрьмы за избиение одного из моих работников до бессознательного состояния во время шоу в прямом эфире.

Нечего возразить на его слова.

Я расправляю плечи и поднимаю подбородок, готовый встретиться лицом к лицу и с поднятой головой с последствиями своих действий.

— Да, я все это натворил, и хотя мне жаль, что я вляпался в самое дерьмо, мне не жаль, что я это сделал. Рекс напросился. Он перешел на личности и довел все до такого уровня, к которому нельзя было приближаться.

— Не сомневаюсь, что Рекс вел себя по отношению к тебе как сукин сын. Но холодная и жестокая правда здесь в том, что правила были созданы не просто так. Неважно, что он сказал или сделал, тебе стоило оставаться безучастным.

— Знаю. Я усердно стараюсь работать над своим характером.

— Ты поставил меня в затруднительное положение, Икс. Оба вы — будущее моей компании. Ты, в частности. Ты был в фокусе многих маркетинговых стратегий, поскольку Брайн захотел притормозить и проводить больше времени с женой и маленькой дочкой. Нам нужен кто-то, кто сможет захватить его место, за кем пойдет толпа. Я борюсь с политикой собственной же компании, пытаясь избавить тебя от последствий. Мне нужно все уладить, чтобы компания могла по-прежнему извлекать из тебя пользу.

Моя челюсть немного отвисает.

— Вы имеете в виду, что я не уволен?

Анна прикусывает нижнюю губу, стараясь не улыбаться, словно не желая демонстрировать волнение, пока не подтвердится, что моя мечта не разрушена.

— Я хочу сказать, что ты слишком ценен, чтобы уволить тебя. Твоя популярность означает деньги для «Напряжения», для бизнеса это плюс, поэтому я и внес залог. На завтра у меня назначена встреча кое с кем из местных. Мне придется приврать насчет всей ситуации, сказав, что произошел матч, вырвавшийся из-под контроля, что практически все там, на самом деле, было частью шоу, и что копы вломились, когда в них не было нужды.

Я закатываю глаза.

— Рекс на это никогда не пойдет. Он выдвинет обвинения просто, чтобы посмотреть на мои страдания. Этот ублюдок меня ненавидит.

— Я уже уладил все с Рексом. Он согласен спасти твою задницу, если я сделаю его следующим чемпионом.

Я должен быть благодарен за то, как легко отделался, но не могу перестать злиться.

Мои желваки напрягаются под кожей. Рекс, заполучивший пояс вот так… это душераздирающе. Чемпионство должно было стать моим, и не потеряй я свою гребаную голову, я бы уже был на пути к тому, что на моей талии застегнется это золото. Я же практически подал Рексу пояс на серебряном, блять, блюдечке.

Я всегда проебываю все лучшее в своей жизни, поэтому-то я и держусь за Анну обеими руками, стараясь изо всех сил ради нее. Если это значит позволить Рексу ненадолго победить, чтобы не остаться за решеткой, так тому и быть. Мне нужна эта работа больше всего для того, чтобы поддерживать Анну и доказать ей, что я могу позаботиться обо всех ее нуждах.

— Проблема вот в чем… — он потирает подбородок. — Судя по всему, вынужденного отпуска, в который я тебя отправлял, чтобы установить дистанцию между вами с Рексом, недостаточно. Так что я отстраняю тебя. Я вынужден сделать из тебя показательный пример, чтобы другим стало ясно: кем бы ты ни был, ты не можешь выкинуть такой трюк и уйти безнаказанным.

Мне ненавистна мысль о простое в работе, но все лучше, чем загнивать в тюрьме или болтаться на испытательном сроке. Босс не услышит от меня возражений на этот счет.

Я вздыхаю.

— Как надолго?

— Три месяца, — отвечает он, как ни в чем не бывало. — В течение этого периода у тебя нет допуска ни на одну из арен, на которых мы организуем шоу. Черт, не хочу даже слышать, что ты находишься в том же городе, где пройдет «Напряжение», пока ты не при делах.

Я киваю.

— Хорошо. Оставаться к черту подальше — я понял. Мы с Анной вернемся обратно в Детройт, пока все не закончится.

— Нет, только ты. Этот запрет не касается Анны. Она по-прежнему должна появляться на каждом запланированном шоу.

Это, блять, выше моих способностей принять мысль о том, что Анна будет одна там, где Рекс и Дина могут добраться до нее, пока я не способен ее защищать. Я не могу допустить такого. Я обязан приглядывать за ней. Как мне это делать, если я останусь за сотни миль в другом штате?

— Этого не случится, — возражаю я. — Если меня там нет, то и Анны нет. Она тебе не нужна.

— Ладно, — он пожимает плечами. — Будь по твоему, но я уволю ее, если она не объявится, а когда истечет срок твоего отстранения, я не дам ей допуск ни в одно помещение, где будут проходить шоу.

Я щурюсь.

— Вы не можете этого сделать. Это шантаж.

Он издает горький смешок.

— Ты забыл, с кем говоришь? Я владею «Напряжением». И делаю, что мне угодно.

Я пробегаюсь пальцами по волосам.

Блять.

Что я теперь, нахрен, должен сделать? Хоть так, хоть эдак в проигрыше. Остается только один возможный вариант.

Мой взгляд встречается с его.

— Возможно, мне стоит уволиться.

— Что сделать? Человеку с твоим характером нужна эта работа, так что не глупи. Анна крайне важна для развития сценария. Вот и все. Подыграй и следующие три месяца делай, как я сказал, и все будет прощено. Затем вернешься обратно на ринг и вперед за своим чемпионским местом.

Я качаю головой. Я не пожертвую Анной ради работы.

Я открываю рот, чтобы озвучить это, как в тот же момент Анна наклоняется вперед и бегло смотрит на меня, прежде чем перевести внимание на нашего босса.

— Щедрое предложение, сэр. Мы найдем способ все утрясти. Я буду на шоу. Мне не хочется ставить под угрозу привилегию находиться с Ксавьером на бэкстейдже, когда его отстранение закончится. Быть рядом с ним — все, что для меня имеет значение.

— Анна… — я произношу ее имя как предупреждение.

Она смотрит на меня.

— Я знаю, о чем ты думаешь, но все будет в порядке. Я справлюсь, пока тебя нет. К тому же, это не продлится вечность. Мы будем в разлуке всего несколько дней в месяц. Мы пройдем через это.

— Слушай ее, Икс. Она умна и действует в лучших твоих интересах.

Я знаю.

Анна несет мне только добро. Я доверяю ей и ненавижу мысль о том, что она будет на «Напряжении» без меня, но каков сейчас выбор, кроме как согласиться? Горячность только добавила мне гребаных проблем, нужно учиться вести себя разумно. Так что сделаю вид, что поддерживаю это решение, пока не смогу втолковать ей свои мысли.

— Хорошо. Но после трехмесячного отстранения ты дашь мне шанс выиграть пояс.

Знаю, слишком самонадеянно для человека в моем положении чего-то требовать, но мне действительно хочется стать чемпионом.

— Разумеется. Фанаты меньшего и не станут ждать. Кто бы ни владел поясом…

— Я не хочу «кого-то». Я хочу Рекса на ринге.

Вот та часть сделки, которая должна быть кристально ясной. Есть только один человек, которого я хочу видеть на ринге, когда вернусь, одного его я хочу повергнуть в боль, когда отберу самое ценное для него в этом мире.

Он кивает.

— Шоу будет эпичным. Я удовлетворю твою просьбу, если ты прислушаешься к моим предупреждениям и останешься в стороне до окончания отстранения. У меня будет время подготовить базу для твоего возвращения.

Машина подъезжает к мотелю и паркуется у центрального входа, пока я обдумываю свое положение. Остаться вдалеке от Анны — последнее, чего я хочу. Ни дня не прошло с того, момента, как я встретил ее, чтобы мы были порознь. Но как бы ни было неприятно, я должен позволить этому случиться. Но, клянусь Богом, если Рекс хоть раз, блять, попытается достать ее, никто не сможет оттащить меня от него.

— Понял, — все, что я говорю, прежде чем открыть дверь и выйти. Я протягиваю руку Анне, помогая ей выйти из машины. — Пойдем, красавица.

Анна прижимается ко мне, пока мы возвращаемся в номер отеля. Я целую ее голову, ожидая лифт. Какой бы долбанутой ни была эта ситуация, могло выйти намного хуже.

Глава 2

Анна

Мы скрылись в нашем номере, подальше от любопытных глаз.

Наконец Ксавьер только мой.

Я обнимаю его, чувствуя потребность прикоснуться к его коже.

Когда я смотрела, как копы уводят Ксавьера с ринга в наручниках, весь мой мир рушился на глазах. Стоило только нам наладить отношения, как ад разверзся над нашими головами, и все перевернулось вверх дном.

В моей жизни не было момента хуже, чем когда я стояла на коленях на ринге перед Ксавьером сегодня вечером. Мне было ненавистно видеть, как он теряет контроль, уничтожая все, ради чего трудился. Мое сердце разрывалось от боли. Все не должно было так далеко зайти, но Рекс не хотел отступать, а Ксавьер не из тех, кто сдается.

Чего я не ожидала от Ксавьера, так это признания в любви. Больнее всего было сознавать, что в следующую секунду после того, как он признался мне в своих чувствах, его упекли за решетку.

— Ты не представляешь, как я боялась, что все потеряно, — шепчу я. Ксавьер крепко обнимает меня, и все события сегодняшнего вечера кажутся не больше, чем воспоминанием из далекого прошлого.

Он прижимается щекой к моей макушке.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться. Я найду способ вернуться к тебе… всегда.

Я таю от его слов. Если бы кто-то сказал мне, что чудовищно сексуальный мужчина, с которым я познакомилась в самолете, будет говорить мне такие слова (естественно, срывая с меня трусики, но обещая быть в моей жизни вечно), от которых я буду падать в обморок, я бы в это никогда не поверила.

Кажется, произошедшее на ринге изменило его взгляды на жизнь. Он всегда с такой неохотой давал обещания и брал на себя какие-либо обязательства. И даже сказал мне, что он не из тех, кто женится. Похоже, что для нас это шаг в правильном направлении, учитывая все то сумасшествие, что происходило вокруг сегодня.

Ксавьер вырисовывает круги у меня на спине, и я вздыхаю, прижимаясь к нему.

— Устала? — спрашивает он.

До этого момента я не осознавала, насколько вымотана. Вечер был напряженным, и я уверена, что засну на месте, стоит только прикрыть глаза.

Но я не хочу отпускать Ксавьера. После того, как его чуть не закрыли в камере навечно, мне кажется, что у меня в любой момент могут отнять возможность вот так обнимать его, когда я только захочу. Так что на данный момент мне хочется лишь стоять здесь и обнимать его, дышать им, так долго, как это возможно.

Я поднимаю голову и смотрю в его светло-голубые глаза.

— Я готова лечь в постель, но спать пока не хочу.

И Ксавьер улыбается, впервые с того момента, как начался весь этот хаос, и это не просто улыбка. Она заставляет сердце замирать и повергает меня в бездну любовного помешательства.

— Моя тихоня превратилась в проказницу?

Я дарю ему свою лучшую озорную улыбку.

— Боюсь, что да. Похоже, тобой невозможно пересытиться.

Он обхватывает мое лицо большими руками.

— Рад это слышать, потому что я охренеть как помешался на тебе.

Его губы прижимаются к моим, и я немедленно теряюсь в этом поцелуе. Его щетина царапает пальцы, когда я оглаживаю линию его подбородка.

— Ты нужен мне.

Его глаза лукаво блестят.

— Так ли это?

Ксавьер наклоняется и прикусывает мою нижнюю губу.

— Не представляешь, как меня заводит, когда ты просишь об этом. Весь мой самоконтроль, до капли, уходит на то, чтобы сдержаться и не повалить тебя на кровать, а потом подвергнуть каждый сантиметр твоего тела пытке удовольствием.

Только от одной мысли об этом мой пульс учащается.

— И что тебя останавливает?

— Ты слишком сладкая для этого. — Он наклоняется и проводит носом по моей щеке, заставляя мое тело дрожать в предвкушении. — И ты не готова к тому, чтобы позволить мне взять над тобой контроль, пока не готова.

— Откуда ты знаешь? — Я делаю глубокий вдох, моя грудь вздымается. — Ты не должен всегда быть нежен со мной, Ксавьер. Если ты хочешь меня, возьми меня. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Его теплое дыхание согревает чувствительную кожу на моей шее, заставляя пальчики поджаться. Удивительно, как этот мужчина может завести меня одними только прикосновениями и обещаниями будущего удовольствия. Ни с кем другим у меня не было таких ощущений.

— Ты уверена в этом, красавица? — Его глаза затуманились от желания.

— Да. — Я проскальзываю рукой под его рубашку, поглаживая натренированные мышцы пресса. — Не сдерживайся.

Похоже, только этого разрешения он и ждал, потому что его прикосновения с нежных мгновенно сменяются на жаждущие.

Пальцы Ксавьера путаются в моих волосах, позволяя крепко удерживать мою голову на месте, и он впивается в меня губами. Языком он скользит по моим губам, спрашивая разрешения войти. Я приоткрываю рот, и его язык проникает внутрь, низкое рычание вырывается из его горла.

Понимание, что он наслаждается этим поцелуем так же, как и я, заставляет мою киску сжиматься.

— Хочу, чтобы ты была голой, — пальцы Ксавьера находят край моей рубашки, его мизинец гладит мою обнаженную кожу, в следующую секунду он уже стягивает рубашку с моей головы, с большей ловкостью, чем должна быть присуща такому крупному мужчине. Подушечки его пальцев ласкают холмики груди, выпирающие из моего бюстгальтера, а затем он дотягивается до моей спины и с легкостью расстегивает его.

Я жду, что он стянет бретельки с моих плеч, но вместо этого он подхватывает меня под бедра и приподнимает. Я запутываюсь пальцами в его длинных волосах, и вся игривость из его взгляда куда-то улетучивается, его глаза находят мои, и все происходящее становится серьезным.

Ксавьер медленно и нарочито сексуально прикусывает нижнюю губу.

— Блять, как же сильно я люблю тебя, Анна. Не покидай меня никогда.

— Никогда.

Его губы касаются моих так нежно, как будто он чувствует нерешительность.

— Ты можешь остановить меня в любой момент.

Я даже не успеваю спросить, о чем он говорит, только невольно вскрикиваю от того, что он бросает меня на кровать. Я вытягиваюсь на матрасе, и Ксавьер тут же оказывается сверху. Он яростно целует меня и, очевидно, что с разговорами на сегодня покончено. Он практически сдирает белое кружево с моей груди, и его рот захватывает призывно торчащий комочек плоти.

Дрожь пробегает по всему моему телу до кончиков пальцев, когда он покусывает один сосок, а затем переходит к другому. Я перебираю его длинные волосы, пока он возится с пуговицей на моих джинсах, а затем расстегивает молнию с таким видом, как будто я рождественский подарок, который ему не терпится развернуть.

— Хочу попробовать тебя на вкус, — я чувствую его шепот кожей, а кончик его языка обводит мой сосок. — Я хочу лизать твой клитор, пока ты не кончишь под моим языком.

Боже мой.

Грязные словечки, вырывающиеся из его рта, описывающие все, что он собирается сделать со мной, заставляют мой желудок трепетать.

Он стягивает мои джинсы с бедер вместе с трусиками, оставляя меня совершенно обнаженной. Будучи голой перед ним, я никогда не чувствовала, что меня оценивают, только сплошное обожание и восхищение. Несколько мгновений он просто смотрит на мое обнаженное тело. Затем снимает футболку через голову, из-за чего его волосы выглядят еще сексуальнее, чем обычно, если это вообще возможно. А затем он скидывает ботинки и снимает штаны вместе с боксерами, как будто больше не может позволить им находиться между нами.

Он снова нависает надо мной, и я трепещу под ним.

— Я хочу только попробовать, Анна. Сегодня ты будешь кончать снова и снова, так что, надеюсь, ты имела в виду именно то, что сказала, потому что меня уже ничто не удержит.

— Делай все, что хочешь. Я вся твоя.

Черт, он как будто точно знал, что сказать, чтобы заставить меня согласится на все, чего бы он не захотел.

Замечаю промелькнувшую на его лице улыбку, прежде чем он хватает меня за бедра и переворачивает на живот без всякого предупреждения. Я осознаю, что моя попка торчит вверх, а Ксавьер сзади ввинчивается языком в мою киску. И я закатываю глаза в тот момент, когда ощущаю тепло его языка. Мои ноги инстинктивно раздвигаются шире, обеспечивая ему лучший доступ. Он трудится над моим клитором, доводя меня до исступления, в то время как его нос кружит вокруг моего входа, массируя каждый сантиметр моих складочек. Проходит немного времени, и я начинаю сминать простыню руками, балансируя на грани экстаза.

— О боже, Ксавьер! Я сейчас кончу! О-о-ох! — я издаю стон, способный составить конкуренцию матерым порнозвездам, пока волны оргазма накатывают на меня.

Раньше он никогда не заставлял меня кончить так быстро. Обычно он наслаждался мной, сколько ему вздумается, а сейчас делал именно то, о чем предупреждал — опустошал меня.

Он замедляется и проводит языком последний раз, прежде чем перевернуть меня обратно.

Затем подтягивается выше и целует меня в губы, позволяя мне попробовать собственный вкус.

— Чувствуешь, как ты хороша? Такая сладкая. Мне всегда будет хотеться еще.

Я беру его лицо в руки.

— И я хочу, чтобы так и было. И тоже хочу тебя — всегда.

— Не переживай. Теперь ты никогда от меня не избавишься. Как я и сказал раньше, это дерьмо навечно.

— Хорошо, — шепчу я прямо ему в губы, пока он вращает бедрами, направляя свой член в мою влажную киску.

Головка его твердого члена находит мой вход, и он резко двигает бедрами, погружаясь в меня по самые яйца. Новый стон вырывается из меня, я выкрикиваю его имя и впиваюсь ногтями ему в спину. Он вколачивается в меня еще несколько раз, а затем выскальзывает и встает рядом с кроватью. Схватив меня за бедра, Ксавьер рывком подтягивает меня к краю, и, взяв себя за основание члена, толкается обратно в меня.

— М-м-м. Охренеть, какая узкая. Эта киска была создана для меня, и она полностью моя, — звук его голоса в сочетании с произнесенными словами заставляет мои пальчики поджаться.

Это слова пещерного человека, но проявление его собственнического инстинкта так заводит. Мне нравится, что он владеет мной.

Дрожь нестерпимого удовольствия пробегает вниз по моему позвоночнику, в то время как Ксавьер продолжает стремиться к своему собственному освобождению. Грешно быть настолько сексуальным. Есть что-то звериное в том, как он чуть приоткрывает рот и как пользуется моим телом, доставляя себе удовольствие.

Мой взгляд очерчивает точеные мышцы его груди, задерживается на доведенном до совершенства прессе и тогда опускается еще ниже, чтобы увидеть, как его член двигается внутрь и наружу.

Ксавьер хрипит, его покрытые татуировками руки напрягаются, удерживая его надо мной. Член выскальзывает из меня, и я немедленно начинаю скучать по ощущению его тепла. Ксавьер снова переворачивает меня на живот и отводит мою правую ногу в сторону, так что я стою на кровати на четвереньках. Его член трется о мои складочки, и долгий стон срывается с моих губ. Я так готова для него.

Ксавьер перекидывает мои волосы на одно плечо, целуя обнаженную кожу.

— Хочешь, чтобы я снова вошел в тебя?

— Хоч-ч-чу… — я шепчу, потому что его прикосновения чертовски приятные. — Ксавьер…

— Ты знаешь, что мне нравится слышать это. Скажи мне, чего ты хочешь, и я дам это тебе, — шепчет он мне на ухо.

— О, господи. — Я закатываю глаза, чувствуя, как он вводит лишь кончик и снова отдаляется, дразнясь. — Я хочу тебя, Ксавьер. Мне нужно, чтобы ты был внутри.

— Вот это моя хорошая девочка, — нахваливает он, прежде чем толкнуться бедрами, проскальзывая в меня головкой.

Ощущения совершенно отличаются от того, что я испытывала раньше. Это так примитивно, грубо и нацелено лишь на получение разрядки.

Он двигается во мне.

— Охренеть как круто, — одной рукой он крепко держит мое бедро, а другую запускает в волосы. — Блять, Анна, — он рычит, как будто говорить ему сейчас трудно. — Я не хочу заканчивать, но я не могу сдерживаться, когда я в тебе.

Знакомый трепет охватывает меня, и я знаю, что снова кончу через несколько мгновений.

— Не останавливайся.

Он впивается пальцами в мою кожу и вколачивается с такой силой, что по комнате разноситься звук шлепков наших тел друг о друга.

Не нужно много времени, чтобы я задрожала в предвкушении.

— Я кончаю.

Тысяча проклятий вырывается из его рта, он интенсивно кончает, и мы вместе теряемся в экстазе.

Он обрушивается мне на спину, но тут же скатывается. Затем нежно прижимает меня к груди и целует в макушку.

— Мне всегда будет хотеться еще и еще.

Я приподнимаюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Чувствую то же самое.

Он протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке большим пальцем.

— Я не хочу, чтобы ты беспокоилась о будущем, Анна. Я собираюсь найти способ позаботиться о тебе.

Я хмурюсь, совершенно обескураженная сменой темы.

— Я и не беспокоюсь. Я знаю, что мы есть друг у друга. И все будет замечательно.

— Не понимаю, как ты можешь быть такой чертовой оптимисткой.

— Потому что я верю в тебя. Ты уже доказал, что можешь изменить жизнь к лучшему. — Я абсолютно честна с ним. — К тому же я все еще работаю на «Напряжении». Конечно, мне будут платить намного меньше, чем тебе. Но это лучше, чем ничего, верно?

Ксавьер тяжело вздыхает.

— Мне ненавистна мысль о том, что ты будешь находиться на ринге без меня. Откажись.

— Ты слышал, что сказал мистер Сильверман. Я должна быть там. Иначе…

— Меня выгонят.

Меня шокирует легкость, с которой он произносит эти слова, как будто это для него ничего не значит. И я не могу поверить, что он имеет в виду именно это.

— Но тебе нравится рестлинг. Как ты можешь так легко от него отказаться?

Он смотрит прямо на меня.

— Ты значишь для меня больше, вот почему. Когда я был на ринге, а копы собирались повязать меня за то, что я почти прикончил Рекса, я осознал одну вещь. Я не могу жить без тебя. Я люблю тебя больше жизни, Анна.

Мое сердце делает сальто. Для него было большим шагом принять свои чувства ко мне, и удивительно, что он снова произносит эти слова.

— Я тоже люблю тебя. — Я тянусь вверх, чтобы поцеловать его в губы. — Ты не бросишь рестлинг, а значит и я не уйду. Когда-нибудь это закончится, и я буду рядом с тобой постоянно. Мы не можем лишить меня шанса сопровождать тебя на будущих боях. Ты должен доверять мне.

На мгновение он замолкает, а потом нежно берет меня за подбородок.

— Я полностью доверяю тебе, доверяю даже свою жизнь. Хоть мне это и не нравится, ты должна быть там.

Заметно, как тяжело ему это дается. Никто в жизни Ксавьера не давал ему повод доверять людям, поэтому я благодарна, что он открывает мне эту свою сторону. Невозможно предсказать, чем все обернется, но что бы ни случилось, мы пройдем через это вместе.

Глава 3

Анна

После нескольких часов сна телефон Ксавьера звонит и будит нас.

Ксавьер стонет и переворачивается на бок, чтобы дотянуться до телефона, лежащего на тумбочке.

— Да? — его голос низкий и хриплый. Затем наступает тишина, он слушает того, кто на другом конце линии. — Понял. — Он раздраженно вздыхает и потирает лицо ладонью. — Завтра же первым рейсом вернусь в Детройт.

Он заканчивает разговор и кладет телефон обратно.

— Нам надо собираться.

— Что случилось? — Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на его прекрасное лицо.

Я вижу по глазам, что его раздирают противоречия, из-за чего меня тут же одолевает любопытство, что же у него на уме.

— Это был один из адвокатов «Напряжения». Похоже, мистер Сильверман действительно добился снятия всех обвинений, как и обещал, так что проблемы с законом обойдут меня стороной.

Волна облегчения пробегает по мне.

— Отличные новости! Я же говорила, все получится.

Уголок его рта опускается, и выражение лица становится хмурым.

— Есть еще кое-что.

— Что-то кроме отстранения? Мы же знали, что это часть сделки.

— Выходит, после нашего разговора прошлым вечером босс решил добавить еще одно условие.

Я недовольно морщусь.

— И что же это?

В моей груди все трепещет, нервы на пределе, пока я пытаюсь сообразить, что еще мог предъявить Ксавьеру адвокат из «Напряжения», ведь мистер Сильверман уже отобрал у него карьеру с помощью отстранения.

— Он добивает меня за то, что я сделал с Рексом. Помимо прочего, «Напряжение» хочет, чтобы я не только из своего кармана оплатил накопившиеся медицинские счета Рекса, но и заплатил ему за боль и перенесенные страдания.

Мои глаза расширяются от удивления.

— Да ты шутишь. Разве он может это сделать?

Ксавьер кивает.

— «Напряжение» делает мистера Сильвермана очень состоятельным человеком, и он может позволить себе все, что захочет. Если я хочу когда-нибудь вернуться на ринг, то придется сделать, как он сказал, или могу помахать на прощание своей работе.

Я хмурюсь.

— Нечестно как-то.

Его взгляд встречается с моим.

— Мир, красавица, нечестен, особенно, когда дело доходит до таких парней, как я.

— И сколько в деньгах?

Я знаю, Ксавьер состоятелен — очевидно, что денег у него достаточно, чтобы закинуть мне тридцать тысяч долларов — но каждый раз, когда ты вот так выводишь крупную сумму со своего счета, это должно тебя серьезно напрягать.

— В общей сложности они хотят сто пятьдесят тысяч.

Моя челюсть падает, и, клянусь, у меня впервые сбивается сердечный ритм. Сумма просто безумная. Представить даже не могу, что можно выплатить столько в качестве штрафа.

— Господи, это же очень много.

— Много, — соглашается он.

Знаю, мне не следует совать нос в его финансы, но я не могу удержаться от вопроса:

— У тебя есть столько?

— Есть, но поскольку в ближайшие несколько месяцев поступлений не предвидится, мне на какое-то время придется затянуть пояс.

— Деньги, которые ты перечислил мне, все еще на счету. Я не трогала их. Нам этого хватит?

— Тебе понадобятся эти деньги, чтобы оплатить отель, когда ты выдвинешься в путь. Компания не компенсирует эти расходы. Это рабочие издержки. К тому же эти деньги твои. Я дал их тебе. И не позволю потратить на то, чтобы содержать нас.

— Глупости. Это твои деньги. Я же говорила, есть нечто неправильное в том, что ты платишь мне с момента, как мы стали встречаться.

— Анна… — он произносит мое имя с предупреждением в голосе. Он делает так всегда, когда решительно настроен и не планирует менять своё мнение.

— Нет, Ксавьер. Прекрати вести себя глупо. Если тебе нужны деньги…

— Не нужны, — произносит он, обрывая меня. — Не обсуждается. Они тебе понадобятся. Поверь мне. Постоянные разъезды — недешевое дело. Именно на них и уходит львиная доля моих доходов.

Я смогу адаптироваться к безденежью. Когда я только переехала в Детройт, денег едва хватало на еду. Если бы не Куинн, подсобившая с поисками работы, не знаю, как бы я выкрутилась. Словом, мне знакома жизнь с пустым банковским счетом, так что и мы с Ксавьером как-нибудь справимся.

Мысль о Куинн внезапно перенаправляет мои мысли к тому, как нам можно сэкономить.

— Хорошо. Но раз уж нам придется ужаться в расходах, пока все не образуется, думаю, нам стоит пожить у Куинн и тети Ди.

Ксавьер приподнимает густую бровь.

— Не выйдет.

— Почему? — не соглашаюсь я. — Я знаю, им это не в тягость, и мы избежим трат на съем двух номеров в мотеле.

— У них мало места, Анна, и если тебе комфортно с ними оставаться, то я парень крупный. Я занимаю много пространства в комнате и отведенный мне лимит гостеприимства израсходую очень быстро.

— Такое ни за что не случится, — я изо всех сил стараюсь переубедить его, но он лишь качает головой.

— Случится. Поверь мне. Я мотался из квартиры в квартиру после того, как покинул дом, и именно по этим причинам меня выпроваживали. Сложно быть незаметным, когда в тебе метр девяносто пять сантиметров и сто двадцать килограмм веса.

Я вздыхаю, похоже, он не изменит свое мнение на этот счет. Нам остается только одно место, где мы можем остановиться бесплатно, — его дом, тот самый, которым он владеет и о котором отказывается говорить.

Ксавьер не упоминает свою семью, и он дал ясно понять, что настаивать на этих разговорах не стоит, это не принесет блага ни одному из нас. Случающиеся временами ночные кошмары, пробуждающие его от глубокого сна, — единственная возможность бегло взглянуть на прошлое его семьи. Дом — щекотливая для обсуждения тема, думаю, он как-то связан с семьей. Исходя из рассказанной им истории, возможно, именно в этом доме и умерла его мать, и воспоминания слишком сильны, чтобы вынести их.

Я не хочу касаться тем, которые могут ранить его, но, боюсь, если он не взглянет в лицо тьме из собственного прошлого, то никогда не сможет примириться с ним. Я хочу быть рядом в эти моменты, хочу показать, что это нормально — отпустить все то, что не оставляет его.

— Тогда нам стоит остановиться у тебя. — Неправильно с моей стороны так давить на него, но учитывая наше нынешнее сложное положение, пожить в доме, принадлежащем ему, кажется логичным.

Ксавьер резко выдыхает через нос, и я тут же сожалею о сказанном.

— Я не вернусь туда, — его слова вылетают с яростным рокотом.

Я убираю прядь его черных волос с лица и смотрю на него. Тревога в его голубых глазах очевидна, и мне ненавистно то, как прошлое задевает его. Я хочу помочь ему справиться с этим.

— Не надо, — шепчет он. — Я не переношу, когда ты смотришь на меня вот так.

Я на мгновение теряюсь.

— Как я смотрю на тебя?

— С сожалением, — отвечает он. — Ненавижу, блять, когда люди жалеют меня, особенно, когда сожаление исходит от тебя.

Этот разговор возвращает меня в то время, когда мы спорили из-за обсуждения его семьи. Мы были в офисе моего прежнего босса Энди в ресторане, в котором мне довелось поработать, и основательно разругались из-за моих попыток заставить его раскрыться и поговорить о матери. Он сорвался, а мне пришлось догонять его и извиняться. Не хочу снова повторения той ситуации.

— Прости. Мне не стоило припоминать это. Бог знает, сколько раз ты уже говорил мне, что не хочешь говорить о семье. Но если ты не позволишь мне увидеть ту часть тебя, как же я смогу узнать тебя по-настоящему?

— Я пытаюсь.

Два простых слова и вправду говорят о многом. Он прошел долгий путь с того момента, как мы встретились в самолете.

— Знаю, но меня снедает жажда выяснить больше. Я хочу узнать все о тебе.

Он опускает голову на подушку, и затем его пальцы пробегают по нежной коже моего плеча.

— Ты уверена? С моего прошлого можно писать истории ужасов. Я всю жизнь провел, пытаясь позабыть все случившееся со мной дерьмо.

Я смотрю ему в глаза.

— Быть может, пора перестать забывать. Повстречайся ты лицом к лицу с вещами, что пугают тебя больше всего, и кошмары уйдут прочь.

— Или станут в пятьдесят гребаных раз хуже.

— Как же ты узнаешь, если не попробуешь?

Подушечка его пальца скользит по моей нижней губе, и по выражению его лица я могу сказать, что он всерьез задумался над тем, что я только что сказала.

— Хорошо.

— Хорошо? — переспрашиваю я, желая уточнить, с чем он сейчас согласился.

— Мы останемся в моем доме, ну или попытаемся, по крайней мере. Я не был в нем с пятнадцати лет, так что не могу обещать, что не передумаю, когда мы доберемся туда. Там со мной случилось много несчастий, дерьма, которого я бы злейшему врагу не пожелал, и я не уверен, что готов встретиться со всем этим.

— Я горжусь тобой. — Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам.

Его упругие мышцы сокращаются под моим прикосновением, он обнимает меня и притягивает к своей мощной груди.

— Что же ты делаешь со мной, красавица? Ты меняешь меня так, как я того меньше всего ожидал, — бормочет он в мои губы.

Я ничего не отвечаю, если честно, и не понимаю, что сказать, но я знаю, что это чувство взаимно. Он тоже изменил меня.

Глава 4

Анна

Самолет касается посадочной полосы, и я с удивлением осознаю, как взволнована возвращением в Детройт. Этот город не слишком долго был моим домом, но я чувствую, что мое место здесь.

Я отправляю Квинн коротенькое сообщение о том, что мы приземлились. Сразу после этого Ксавьер берет меня за руку, и мы выходим из самолета. Я улыбаюсь, вспоминая нашу первую встречу. Этот аэропорт навсегда занял особое место в моем сердце.

Багажная лента уже крутится, но наши чемоданы еще не видны. Я облизываю пересохшие губы в тщетной попытке избавиться от сухости во рту. Обернувшись, замечаю кофейный ларек, и рот сразу наполняется слюной.

— Я собираюсь купить попить. Хочешь чего-нибудь? — спрашиваю я Ксавьера.

Он качает головой.

— Нет, я в порядке.

Вся очередь состоит из симпатичного бизнесмена в костюме-тройке. Его темные волосы коротко подстрижены и аккуратно уложены. Заказав кофе с двумя порциями ванильного сиропа, он разворачивается и отходит немного в сторону, пока девушка за стойкой готовит его напиток. Заметив меня, он пробегается взглядом по моему телу, слишком долго задержавшись на уровне груди, и посылает мне кривобокую ухмылочку. Я делаю все возможное, чтобы игнорировать его, но это сложно, учитывая как он пялится.

— Следующий! — кричит девушка за стойкой, вручая мистеру Костюмчику его кофе.

Я подхожу ближе.

— Большой кофе со льдом, пожалуйста.

Девушка нажимает пару кнопок на кассовом аппарате.

— С вас четыре доллара и шестьдесят восемь центов.

Я тянусь за деньгами в задний карман, но заплатить не успеваю, незнакомец подлетает к стойке и пытается всучить девушке пятидолларовую купюру.

— За мой счет.

Я протягиваю собственные деньги.

— Спасибо, не стоит.

Мои слова не производят никакого эффекта, он продолжает протягивать деньги.

— Я настаиваю.

Я сжимаю губы.

— Не хочу показаться грубой, но я против того, чтобы вы платили за мой кофе.

Он ухмыляется и опять поворачивается к девушке за прилавком. Она выглядит сбитой с толку, недоумевающей у кого ей все-таки принять деньги.

— Не могли бы вы уговорить эту прекрасную леди оказать мне честь и позволить заплатить за ее кофе?

Бариста закатывает глаза и, не обращая на него внимания, берет у меня деньги.

— Спасибо, — говорю я ей.

В ожидании своего напитка я стою рядом. Почему-то прямой отказ не сработал с этим настойчивым бизнесменом, и он продолжает находиться рядом со мной, хотя я изо всех сил делаю вид, что не замечаю его.

— Прошу прощения. Я думаю, мы начали не с того конца. Я…

— Ты уже уходишь, — Ксавьер прерывает мужчину на полуслове.

Удивление на лице мужчины медленно трансформируется в недовольство, стоит ему заметить моего высокого широкоплечего бойфренда.

— Извините?

Очевидно, что этот человек не привык, чтобы ему отказывали, и так же очевидно, что он желает себе смерти, раз идет на конфликт с Ксавьером.

Ксавьер разминает шею и смотрит на него сверху вниз внушающим ужас взглядом.

— У тебя проблемы с гребаным слухом? Я сказал тебе проваливать.

Мужчина распрямляет плечи.

— Я уйду, когда сам захочу.

Резким движением Ксавьер задвигает меня себе за спину. Он, как минимум, на двадцать сантиметров выше и килограммов на двадцать пять тяжелее мистера Костюмчика.

Ксавьер сжимает кулаки.

— А вот тут ты ошибаешься, мудила. Ты свалишь тогда, когда я, нахрен, прикажу.

Воспоминание о случае с Рексом заставляет меня замереть. Я не позволю Ксавьеру драться в чертовом аэропорту только потому, что ко мне кто-то пристал.

Я хватаю его за запястье.

— Не надо. Не сходи с ума.

Ксавьер переводит взгляд на меня, и его брови сходятся на переносице в удивлении.

— Нет?

— Нет, — повторяю я.

Я смотрю ему в глаза, вцепившись в него, оставаясь хладнокровной, чтобы разрядить эту ситуацию. Последнее, что нам нужно, чтобы Ксавьера снова заковали в наручники за попытку защитить меня. И в этом случае «Напряжение» не разрулит ситуацию, потому что этот парень не сидит у них на зарплате.

Ксавьер тяжело дышит, и мы оба чувствуем сильную связь между нами.

— Не делай ничего, что сможет снова нас разлучить, — умоляю я.

Мышцы его челюсти сжимаются, он медленно выдыхает через нос, пытаясь успокоиться.

Внимание Ксавьера снова возвращается к мужику в костюме.

— Тебе повезло, что моя девушка святая, и поэтому я позволю тебе уйти прямо сейчас.

Лицо мужчины кривится в отвращении.

— Позволишь мне? Да ты знаешь, кто я такой?

— Нет. И мне насрать, кто ты.

Мужчина открывает рот, чтобы выдать еще один ехидный комментарий.

По глазам Ксавьера я вижу, что его терпение на исходе, поэтому перебиваю:

— Мистер, на вашем месте я бы ушла, пока есть возможность. Он только что вышел из тюрьмы, где сидел за то, что избил человека до полусмерти.

С лица парня мигом исчезают все краски. Он не произносит ни слова, просто принимает во внимание мои слова и уходит прочь.

Ксавьер провожает взглядом отступающего противника.

— Гребаная телка.

Я с досадой вздыхаю, хватаю свою сумку, которую Ксавьер снял с багажной ленты, и намереваюсь уйти от него подальше.

— Что? — зовёт Ксавьер у меня за спиной, собирая остальной наш багаж и направляясь вслед за мной. — Ты обижаешься на меня?

— Нет. Да. Я не знаю. Ты считаешь, что ничего не произошло?

Он отпускает одну из сумок на колесиках и придерживает меня за запястье.

— Постой. Я сделал это для тебя.

— Нет, Ксавьер, ты сделал это для себя. Я прекрасно могу сама избавиться от флиртующего парня, а если другого выхода нет, просто уйду.

— Я и ушел. Потому что ты попросила.

— Я не должна была просить тебя об этом. Для начала, не из-за чего было устраивать разборки. Ты должен доверять мне и не пытаться решить все мои проблемы за меня. Мне не нужно, чтобы ты постоянно рисковал из-за меня карьерой. Если ты лишишься всего по моей вине, это убьет меня. Тебе чертовски повезло, что ситуация с Рексом стоила тебе всего лишь выплаты компенсации. — Мое лицо горит и я уверена, что покраснела.

— Ты считаешь, что я задумываюсь об этом? Да для меня ничего не важно, кроме тебя!

— Не говори так, потому что ты знаешь, что это неправда. Ты задумаешься, если мир рестлинга навсегда закроется для тебя.

— Это правда. Я сказал мистеру Сильверману, что уйду, если он попытается отнять тебя у меня, и я сдержал слово.

Я щипаю себя за переносицу.

— А теперь я чувствую себя виноватой из-за того, что тебя выгнали из «Напряжения». И это чувство вины делает невозможным отношения между нами. Ты должен обижаться на меня.

Мысль о том, чтобы не быть с ним, убивает меня. Но я знаю себя. Я никогда не прощу себе, что разрушила его карьеру.

Его взгляд смягчается.

— Не говори так. Я не могу потерять тебя.

Я преодолеваю расстояние между нами и кладу ладонь ему на грудь.

— Тогда научись контролировать свой гнев, потому что он уничтожит нас обоих.

Ксавьер обхватывает мою руку, удерживая мою ладонь напротив своего сердца.

— Я пытаюсь.

— Я знаю, — шепчу я. И, привстав на цыпочки, прижимаюсь к его губам. — Никаких больше драк. Пойдем искать нашу машину.

Выйдя в летнюю жару, я сразу замечаю Квинн, прислонившуюся к своей серебристой «Хонде». Заметив нас, она начинает улыбаться.

Подняв руки вверх и размахивая ими как сумасшедшая, она скачками двигается в нашу сторону. Добежав, она сжимает меня в объятиях.

— Господи, как же я скучала, сестричка. Мне столько всего нужно тебе рассказать.

Я смеюсь, потому что ее темные волосы щекочут мой нос.

— Рада видеть тебя.

— Квинн, не откроешь багажник? — спрашивает Ксавьер у меня из-за спины

Квинн оборачивается и вынимает ключи из переднего кармашка своих джинсовых шорт.

— Прости, чуть не забыла, что ты здесь, Икс. — Она нажимает кнопку на брелке и подходит к машине, чтобы поднять крышку багажника. — Надо увезти тебя отсюда, пока никто тебя не узнал.

Ксавьер смеётся, загружая наши сумки внутрь.

— Это было бы идеально.

Квинн протягивает мне левую руку, и я тут же замечаю блеск кольца у нее на пальце.

Хватаю ее за руку, чтобы посмотреть поближе.

— Вау! Отличная работа, Брок! Мне оно нравится.

Она завороженно смотрит на бриллиант и улыбается.

— Мне тоже. Люблю этого парня.

— Я очень рада за тебя.

— Спасибо, Анна, — она ухмыляется. — Я хочу, чтобы ты была подружкой невесты.

— Ты серьезно? — визжу я. — С удовольствием!

Затем мы снова начинаем обниматься. И обе визжим. Я так счастлива за Квинн и Брока. Их отношения были чем-то таинственным для меня, но, кажется, они оба готовы перейти на новый уровень. Не сложно увидеть, какую любовь они испытывают друг к другу.

Как только весь багаж погружен, я забираюсь на заднее сиденье, уступив переднее Ксавьеру, потому что его ноги намного длиннее моих.

Квинн заводит мотор и начинает отъезжать от обочины, чтобы увезти нас из зоны посадки пассажиров.

Первые минуты поездки никто из нас не произносит ни слова. На мою кузину это совсем не похоже. Удивлена, что она еще не разразилась миллионом вопросов.

Квинн откашливается.

— Ну хорошо, я пыталась удержаться от этого вопроса, но взорвусь, если не спрошу.

Вот она Квинн, которую я знаю и люблю.

Я немного опасаюсь, о чем она может спросить.

— Ты заботишься о моей сестричке, Икс? Несколько дней от нее не слышно ни слова, а потом я получаю сообщение с просьбой встретить вас в аэропорту. В чем дело? Я не думала, что вы так быстро вернетесь в Детройт, ребята. Проблемы из-за того избитого рестлера? Разные слухи гуляют по интернету, но все сходятся в одном, что бой вышел из-под контроля и стал реальным.

— Квинн! — Ненавижу, что она такая назойливая, но любопытство часть ее натуры. Учитывая ее пытливый ум, она просто ходячий журнал со сплетнями.

Не уверена, что Ксавьер имеет право рассказывать, как все было на самом деле. И хотя Квинн не из тех, кто тут же побежит и разболтает всем вокруг, не хочу ставить все под угрозу. «Напряжение» приложило слишком много усилий, чтобы замести следы.

Квинн смотрит на меня в зеркало заднего вида.

— Что? Я уже и спросить не могу? Просто хочу быть уверена, что ты с ним в безопасности, Анна. Ты моя кузина, и я несу ответственность за тебя, пока ты еще новичок в самостоятельной жизни.

Я улыбаюсь и кладу руку ей на плечо.

— Успокойся, он хорошо обо мне заботится.

В зеркале я замечаю, как она быстро стреляет взглядом в Ксавьера, прежде чем переключиться на дорогу.

— Рада слышать. Не хотелось бы искать способ надрать задницу большому парню.

Ксавьер поворачивает голову, и задорная улыбка медленно расползается по его лицу.

— Угрожаешь мне? Серьезно?

Квинн кивает.

— Мы, женщины семьи Кортез, держимся вместе. И если обидишь одну из нас, будь готов, что остальные выцарапают тебе глаза, потому что мы друг за друга горой.

На эту тираду Ксавьер громко хохочет.

— Напомни мне никогда не расстраивать кого-то из вас. Глаза нужны мне, чтобы смотреть на прекрасное тело Анны.

— Это очень мило. Но ты не ответил на мой вопрос.

Я прикусываю язык, чтобы ничего не сказать. Не мое дело обсуждать работу Ксавьера, так что я буду сидеть и молчать, пусть сам отвечает.

— Что-то типа того, Квинн, — начинает он. — Я так хорош в своем деле, что каждый, кто видел мое последнее выступление, теперь не сомневается, что я действительно уничтожил Убийцу.

— А на самом деле нет? — спрашивает Квинн, поворачивая на шоссе.

Ксавьер качает головой.

— Нет. Конечно, я его покалечил, потому что бил слишком сильно, но все, что происходило на ринге, было запланировано, как часть шоу. Я просто идиот, который кого-то сильно побил.

Она замолкает. Сначала я думаю, что она не купится на эту историю, но потом она кивает с выражением удовлетворения на лице.

— Звучит правдоподобно. Хотя все выглядело таким реальным. Черт, даже я купилась на это, потому что знаю, что у вас были терки в прошлом.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает Ксавьер, заинтригованный тем, как Квинн могла получить такую информацию.

Скорее всего, он подумал, что это я рассказала ей о ситуации с Рексом, но я ничего такого не говорила. Квинн была настолько озабочена нашей с ним сексуальной жизнью, что до обсуждения других вопросов дело не дошло.

Она качает головой.

— Интернет. Клянусь, я раскопала о тебе каждую мелочь, прежде чем признать, что ты достоен проводить время с Анной.

Ксавьер с улыбкой поворачивается к моей кузине.

— Рад, что ты присматриваешь за ней. Хорошо, что для нас обоих ее безопасность на первом месте.

Я улыбаюсь, радуясь, что двое самых дорогих мне людей хотят меня защитить. Приятно чувствовать, что тебя так сильно любят.

Мы немного болтаем, пока Ксавьер объясняет Квинн, где съехать с шоссе, чтобы проехать к закусочной Нетти. Повернув за угол, мы, наконец, видим ресторанчик. За две недели нашего отсутствия ничего не изменилось, все те же белые кирпичные стены и голубая вывеска с простой надписью, гласящая «Закусочная». Это место, которое Ксавьер считает домом, место, где ему комфортно. Поэтому и свой мотоцикл он оставил здесь, в сарае на заднем дворе.

Нетти и Карл — люди, которым он доверяет. Они ему больше родители, чем друзья.

Квинн паркуется.

— Подожду здесь и потом поеду за вами до места, где вы остановились, чтобы выгрузить багаж.

— Звучит отлично, — говорит Ксавьер, прежде чем открыть дверь. Стоя снаружи, он здорово возвышается над машиной. Ксавьер складывает переднее сиденье и помогает мне выбраться из двухдверной машинки Квинн.

— Надо взять ключи от дома. — Его сильная рука обвивает мои плечи, и он ведет меня внутрь. — Мы должны зайти хотя бы на минутку, дать Нетти знать, что мы в городе.

Я смеюсь.

— Не помешало бы, а то Нетти отлупит тебя как в последние пару раз, когда вы виделись.

Уголок его рта приподнимается.

— Она годами так себя ведет, но все еще не преуспела в этом.

— Однажды она тебя удивит.

Он смотрит на меня с выражением лица ну-только-не-говори-что-ты-серьезно.

— Я почти уверен, что справлюсь с ней.

— Не знаю, не знаю, — пою я. — Не забывай про Карла, он обязательно вступится.

Ксавьер открывает дверь и смеется, запрокинув голову.

— Я бы на это посмотрел.

Его смех привлекает внимание Нетти, и улыбка освещает ее лицо, стоит ей заметить Ксавьера. Она выбегает из-за стойки и заключает его в медвежьи объятия. Огромными руками он нежно прижимает ее к груди.

Как это мило, что она обращается с ним, как с сыном. Я так рада, что Нетти и Карл присматривали за ним все эти годы.

Нетти отступает на шаг, все еще удерживая Ксавьера за руки.

— Ты уже вернулся? Не то чтобы я жаловалась, ты знаешь, что я всегда рада видеть тебя. Просто удивлена, потому что не ожидала увидеть тебя снова так скоро после окончания твоего отпуска, — она замечает меня за спиной у Ксавьера и широко улыбается. — Анна, дорогая, рада снова видеть и тебя.

Я улыбаюсь.

— Как дела, Нетти?

— О, не хочу жаловаться, сладенькая. Бизнес идет в гору, поэтому мы с Карлом сбиваемся с ног, что, конечно, хорошо. А теперь и помощничек наш приехал. — Нетти подмигивает Ксавьеру.

— Учитывая, как идут дела, Нетти, я может и соглашусь на твое предложение.

Нетти наклоняет голову, изучая его лицо. Под ее взглядом Ксавьер тяжело вздыхает.

Между ними такая связь, что для Нетти не составляет труда увидеть неуверенность на его лице и понять, что-то произошло.

Нетти щелкает языком.

— Я знаю это выражение лица, сам расскажешь, что произошло или мне придется тебя пытать?

— Дело в работе, — признаётся он. — Я все проебал.

Выражение ее лица смягчается.

— Со всеми такое время от времени случается, милый. Заходи, я тебе что-нибудь приготовлю, пока будешь есть, расскажешь мне, что произошло.

— Нет, Нетти, мы, правда, не можем…

— Конечно, вы можете, — Нетти прерывает попытку Ксавьера объяснить, что нас ждет Квинн.

Она так быстро поворачивается в сторону кухни, что ее косички обвиваются вокруг лица.

— Карл, тащи свою задницу сюда.

— Придержи чертовых лошадей, женщина. Я уже иду, — кричит Карл из-за двери, которая, как я уже знаю, ведет в кабинет.

И вот из-за тяжелой деревянной двери, отделяющей переднюю часть ресторана от жилой, появляется седой повар. Его глаза святятся, едва он видит нас.

— Что за дела, Икс? Ты уже вернулся? Тебя уволили из-за того, что произошло на матче? Я все видел по телеку, мужик, ты реально облажался…

— Тихо, Карл! Не делай поспешных выводов. Он нам раз за разом повторял, что сценарий пишут заранее. Эти парни не дерутся на самом деле.

— На самом деле, Нетти, Карл прав, — соглашается Ксавьер. — Меня отстранили за то, что я потерял контроль и избил Рекса на ринге.

Нетти удивленно открывает рот, а Карл кричит:

— Я же говорил тебе!

— Что? — Новости шокируют ее. — Я думала, что все это дерьмо с драками осталось позади, когда ты свернул на праведную дорожку. Ты лучше кого-либо знаешь, что рукоприкладство ни к чему хорошему не приводит.

— Я знаю. Этот парень выводил меня месяцами, и все сходило ему с рук, но он пересек черту, когда начал приставать к Анне. Я не мог позволить ему причинить ей боль или отобрать ее у меня.

Очень больно слышать, как он вслух признает, что потерял голову на ринге из-за меня. И поэтому я должна сделать все, что в моих силах, чтобы он как можно скорее вернулся обратно. Я не смогу спокойно жить, если буду знать, что уничтожила его карьеру.

Взгляд Нетти на секунду переходит на меня и снова возвращается к Ксавьеру.

Она выглядит обеспокоенной, и я задаюсь вопросом, о чем именно она так переживает.

— Значит, вы оба поживете в городе какое-то время?

Ксавьер кивает.

— Да, и поэтому я здесь. Хочу забрать байк. Кузина Анны встретила нас в аэропорту и сейчас ждет на улице. Она довезет наши вещи до моего дома в Сикаморе.

Нетти выглядит удивленной.

— Уверен, что хочешь туда вернуться?

— У меня нет выбора. «Напряжение» оштрафовало меня на сто пятьдесят тысяч. Я должен заплатить, если хочу уберечь свою задницу от тюрьмы.

— Ты должен заплатить тому парню? Я бы не стала. Это хренова куча денег.

— Я должен. Лучше отдать чертовы деньги и позволить «Напряжению» все разрулить, чем сидеть в камере или заниматься общественными работами. Если я не заплачу ему, он не поддержит версию о том, что я избил его согласно сценарию, просто немного увлекся.

— Так значит, ты остановишься в доме своей бабушки? Уверен, что справишься с этим? Ты даже не смог приехать на ее похороны в прошлом году. Как ты собираешься жить в окружении ее вещей и связанных с ними воспоминаний?

Это первый кусочек информации, который я получаю о доме Ксавьера. Ясно, что-то связанное бабушкой, причиняет ему боль, и понятно, почему он не хотел говорить о принадлежащем ему доме.

— Оплата этого штрафа и отсутствие зарплаты на время наказания негативно сказываются на моем банковском счету. У меня нет лишних денег на отель. Так что нет и другого выбора.

Нетти поджимает губы.

— Если тебе будет невыносимо находиться в том доме, возвращайся и займи свою старую кровать в кладовке.

Ксавьер посылает ей небольшую улыбку.

— Спасибо, но не думаю, что мы оба поместимся на матрасе в шкафу для швабр.

— Обращайся, если тебе понадобится любая помощь. — Нетти берет меня за руку. Ее морщинистая смуглая кожа очень тёплая. — Это и к тебе относится, Анна. Если что-то пойдет не так, дай нам знать.

— Обязательно. Спасибо вам, — отвечаю я.

Нетти отходит на шаг и вздыхает.

— Будь осторожен там, Ксавьер. Все очень изменилось. Городом сейчас управляет Бишоп, и когда до него дойдет новость о том, что ты вернулся, он начнет наблюдать за тобой. Не хочу даже слышать о том, что ты снова с ним связался.

— Не беспокойся. Я хорошо выучил урок, что не надо иметь никак дел с этими ребятами. И не собираюсь когда-либо возвращаться к той жизни.

Нетти слегка прищуривается.

— Надеюсь, что нет. Ты смог выбраться из этого дерьма, и, если собьешься с пути и снова свяжешься с Бишопом, старушке Нетти придется надрать тебе задницу.

— Поверь мне, Нетти. Как только эти три месяца отстранения пройдут, я уберусь оттуда, и ты сможешь прийти и проверить.

Кажется, этот ответ ее удовлетворил. Она протягивает руку и треплет его за щеку.

— Не становитесь отшельниками, пока вы в городе, заходите поесть в любое время — к нам.

Ксавьер накрывает ее ладонь рукой.

— Спасибо тебе.

Нетти глубоко вздыхает.

— Пойду, найду твои ключи. Скоро вернусь.

Ксавьер протягивает руку и переплетает пальцы с моими. Судя по всему, для него будет настоящим испытанием вернуться в место, где он вырос. Не уверена, кто такой этот Бишоп, но, учитывая беспокойство на лице Нетти, ничего хорошего от него ждать не стоит.

Глава 5

Ксавьер

Рокот двигателя моего байка эхом разносится среди тесно застроенных домов по кварталу, который я однажды звал домом. Все осталось таким, каким я помнил, не считая заколоченных окон у большинства крохотных двухэтажных домов. Я никогда не думал, что вернусь на эту улицу — да и не хотел — но вот я здесь, еду прямо к тому дому, в который, как поклялся, моя нога больше не ступит.

Если бы не моя мать, заставившая пообещать ей, что я навсегда останусь в этом доме, и так она всегда сможет найти меня, я бы никогда не стал покупать эту чертову дыру, которой владела моя бабушка. Я чувствовал себя обязанным купить дом, когда церковь, которой он был завещан, выставила его на продажу. У меня никогда не было намерения жить здесь, в источнике большинства моих ночных кошмаров, но я решил, что будь мама ангелом, именно сюда она нашла бы обратный путь. Мама всегда возвращалась сюда, даже когда была обдолбана наркотой. Словно могла найти это место, будучи вне своего разума.

Каждый раз, когда я думаю о матери, в голове возникают вопросы, как бы все обернулось для меня, не будь она зависима от наркотиков. Будучи маленьким, я уже знал, что отличался от других детей в школе. В моем районе не было ничего такого в том, чтобы иметь родителя-наркомана, но большинству не приходилось противостоять помешанной бабушке, одержимой выбиванием из тебя демонов.

Мой байк немного подскакивает, когда я съезжаю на подъездную дорогу, ведущую к дому. Асфальт, уже многие годы заброшенный, потрескался и изрешечен дырами. Если бы не Нетти и Карл, присматривавшие за этим местом, уверен, все остальное было бы в таком же плохом состоянии.

Я рассматриваю коричневый дом, мой взгляд цепляется за ржавые кованые перила, огибающие переднее крыльцо, как тюремная клетка. Хонда Квинн паркуется позади меня, и девочки выбираются из машины.

Квинн, прикрывая глаза от вечернего солнечного света, наклоняет голову набок, и осматривает дом.

— Ты уверен, что вы тут вдвоем будете в безопасности? Райончик-то не маяк благополучия. Каждый выстрел, упоминаемый в новостях, происходит в этой части города.

— Он здесь вырос, Квинн. Уверена, Ксавьер не привел бы нас сюда, если бы считал, что мы вляпаемся в неприятности.

Мило со стороны Анны сказать такое, но после разговора с Нетти она опасается, что здесь не самое безопасное место.

Думаю, лучше всего сработает разговор по душам, чтобы развеять мысли Квинн, нежели она будет пытаться заставить меня признать, как ужасно это место.

Квинн поворачивается к Анне, ее губы сердито сжаты.

— Мне не нравится мысль, что ты здесь останешься. Это место — просто воплощение бетонных джунглей. Реальность этого района умещается в фразу «убей или будь убит». Неправильно с моей стороны оставлять тебя где-то вроде этого дома.

Анна кладёт руку на плечо Квинн, снова пытаясь успокоить ее.

— Пожалуйста, не волнуйся. Ксавьер будет здесь со мной. Он меня защитит.

В моей груди растекается тепло, когда я слышу, как уверенно звучит ее голос.

Я прикладываю ладонь к сердцу и произношу:

— Защищу ценой собственной жизни.

— Уж постарайся, — отвечает Квинн. — Теперь я знаю, где ты живешь.

— На самом деле, я живу не здесь, — прохладно отвечаю я, прищуриваясь, пока оглядываю дом передо мной.

Квинн смотрит на Анну, приподнимая брови. Она, очевидно, хочет знать, что там со мной и этим домом случилось, но Анна не произносит ни слова. Она просто качает головой.

— Ладно, наверное, нам тогда стоит выгрузить ваши сумки. — Квинн обходит Хонду и идет к багажнику.

Собрав свои и вещи Анны, я направляюсь к дверям, чтобы встретиться лицом к лицу с демонами своего прошлого.

Глава 6

Анна

Ксавьер опускает сумки на землю и выуживает ключи из кармана.

У меня перехватывает дыхание, когда он поворачивает ручку и толкает входную дверь. Я не знаю, что ожидаю увидеть внутри, но парящее в воздухе напряжение кажется таким осязаемым, что буквально давит мне на плечи.

И, насколько я могу судить, Ксавьер боится заходить внутрь.

Когда Квинн начинает подниматься на крыльцо, Ксавьер оборачивается к ней.

— Спасибо, что подвезла и помогла с багажом, но дальше мы справимся сами.

Ксавьер разворачивается и заходит внутрь, оставляя нас с Квинн стоять на крыльце. Стоит ему скрыться из виду, Квинн хватает меня за руку и тянет обратно к машине.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Мне это не нравится. Он ведет себя странно, да и этот дом… он пугающий, Анна. Этот район не из тех, где хочешь оказаться после наступления темноты. Думаю тебе надо оставить Ксавьера здесь, а самой пожить у меня. Мы можем спать в моей спальне, а если тебе потребуется что-то, чтобы отвлечься от мыслей об Иксе, ты всегда можешь помочь мне и Броку со свадьбой.

Я останавливаюсь, прерывая речь Квинн, и она отпускает меня.

— Я не оставлю его, Квинн. Я нужна ему.

Квинн поджимает губы и смотрит на меня.

— Ты уверена? Мне кажется неправильным оставлять тебя здесь.

— Никогда в своей жизни я не была уверена в чем-либо сильнее, чем сейчас, — честно говорю Квинн.

Чем заслуживаю ее слабую улыбку.

— Ты любишь его.

И это утверждение, а не вопрос. Мне следовало бы знать, что Квинн в состоянии понять, как сильно я беспокоюсь о Ксавьере, еще до того, как я скажу ей хоть слово об этом. Она видит меня насквозь.

— Да, люблю, — признаю я. — Я так сильно его люблю, что это меня пугает. Стоит подумать о разлуке с ним, и становится трудно дышать.

— Черт, сестричка. Ты крепко влипла. Хотя я тебя понимаю. Мы, женщины семьи Кортез, склонны совершать безумные, иррациональные поступки, когда дело доходит до мужчин, которых мы любим. Так что я понимаю, никакие силы не заставят тебя покинуть это место, как бы мне ни хотелось забрать тебя отсюда.

Я киваю.

— Спасибо, что понимаешь меня. Обещаю, со мной все будет в порядке.

Она берет меня за руку и легонько сжимает.

— Помни, о чем я говорила. Если что-то пойдет не так — сразу позвони мне. Не хочу, чтобы ты оказалась в неприятной или опасной ситуации.

Я обхватываю ее ладонь своей.

— Обязательно.

В следующую секунду она уже обнимает меня.

— Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Квинн отступает на шаг и улыбается мне, перед тем как развернуться и пойти к машине. Я дожидаюсь, пока она заберется внутрь и заведет двигатель, а затем проглатываю комок в горле и поднимаюсь по ступенькам наверх узнать, что же ожидает меня по другую сторону двери.

Нерешительно шагнув внутрь, я позволяю глазам привыкнуть к тусклому свету. Шторы в гостиной задернуты, и единственным источником света служит открытая входная дверь. Прямо напротив меня находится крутая лестница на второй этаж, по левую руку расположена остальная часть гостиной. Мебель под полиэтиленовыми чехлами сохранилась в первозданном виде, хоть и выглядит несовременной. Гостиная переходит в столовую, на деревянном полу лежит круглый плетеный ковер. Прямо по центру ковра стоят наши чемоданы, и нет никаких признаков, где сейчас Ксавьер.

Я закрываю за собой дверь и приступаю к поискам. На стене висит несколько изображений достаточно пожилой дамы в широкополой шляпе. Она сильно напоминает мне тех леди из высшего общества, которые посещают скачки. На большинстве фото рядом с ней темноволосая красавица с проникновенными карими глазами. Присмотревшись к ней, я отмечаю несомненное сходство с Ксавьером, возможно это его мать, которой он лишился, когда ему было всего восемь.

— Ты голодна? — тишину комнаты разрывает голос Ксавьера. — Мы можем поесть в городе, потому что здесь никакой еды нет.

— Я пока не хочу есть. — Я продолжаю изучать изображение на стене, и моя догадка требует подтвердить то, что я уже знаю. — Это твоя мать?

Ксавьер резко выдыхает, прежде чем подойти ко мне. Он пристально смотрит на фото и вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, тянется и снимает рамку со стены.

— Совсем забыл, что они все тут висят. Надо было еще давно попросить Нетти снять их.

Я обвиваю его запястье пальцами, пока он не дотянулся до следующей рамки.

— Ты не хочешь их оставить?

— Нет, — он отвечает мгновенно. — Мне не нужны напоминания о прошлом.

Сколько мы с Ксавьером знакомы, столько же я пытаюсь заставить его рассказать мне о своем прошлом. Хотя он снова и снова дает мне понять, что разговоры о его семье под запретом, это только разжигает мое любопытство.

Я наблюдаю, как Ксавьер одну за другой снимает рамки со стены, а затем прячет преследующие его воспоминания в шкаф около входной двери.

Удовлетворенный тем, что все фото надежно спрятаны, он разворачивается и оглядывает комнату.

— Не хочу смотреть на нее.

Не уверена, о ком он говорит, но мне не хочется раздражать его лишними вопросами.

Он размеренно дышит, как будто не понимая, что делает в этом месте. Совершенно ясно, что ему мучительно находиться здесь. Я уже начинаю жалеть, что уговорила его столкнуться с прошлым. Похоже, это была не такая уж хорошая идея.

Видит бог, я сделала все возможное, чтобы не встречаться со своим прошлым. Когда мы говорили с отцом в последний раз, он был в бешенстве. И я разозлила его еще больше, сказав, что остаюсь с Ксавьером. Насколько я знаю, дома я все еще нежеланный гость, и я не получала весточек из Портленда с того самого дня, когда отец объявился в Атланте.

Мой побег шокировал их, но я не видела другого способа избавиться от вечного контроля своей семьи. Я не хотела жить жизнью, которую они спланировали для меня. И я могла избежать этого только одним способом — вырваться на свободу.

И, черт побери, я стала свободной.

Мне открывается жестокая реальность, с которой такие, как Ксавьер, сталкиваются каждый день. Если честно, его жизнь хуже моей. Но я уважаю его за то, что он нашел свой собственный путь и живет по своим правилам.

Я обнимаю его за талию и прижимаюсь к нему. Я не могу сказать, что сейчас происходит в его голове, но хочу дать ему понять, что я рядом, и он может рассчитывать на меня.

Глава 7

Ксавьер

Вернуться в этот дом оказалось сложнее, чем я предполагал. Куда бы я ни посмотрел, все напоминает мне о чем-то ужасном, что здесь случилось. Если и происходило что-то хорошее, то я совершенно точно не вспомню этого.

Когда я смотрю на диван, воображение рисует маму, вернувшуюся после попойки и лежащую на нем в ломке. Эта картинка возвращает меня к моментам, из которых родились мои ночные кошмары.

Если бы я не любил так сильно Анну и не имел этого непреодолимого желания защитить ее и позаботиться обо всех ее нуждах, я бы предпочел снова жить на улице, чем вернуться сюда. Но такая жизнь — и все ее трудности — не для Анны. Она слишком невинна для этого, и будь я проклят, если стану тем человеком, который запятнает свет внутри нее.

Она прижимается ко мне, не говоря ни слова и не вытаскивая из меня больше информации о доме. Я ценю это.

Я не готов выплеснуть на нее все свои секреты. Бог свидетель, было и без того тяжело рассказать ей о смерти матери. Мне не хочется, чтобы Анна узнала, что та женщина на фотографиях, с, казалось бы, милым лицом, находится в центре всего, что преследует меня.

Нетти — единственная во всем мире, кому я рассказал об избиениях от рук собственной бабушки, и то не по своему желанию. Она сообразила сама, когда пыталась разбудить меня от одного из кошмаров, а я замахнулся на нее. Рука не долетела до нее — слава Богу — но ее это напугало. Я видел по глазам. Это вынудило ее засомневаться в том, чтобы приютить уличного ребенка. Горячо желая остаться с ней и Карлом, я признался во всем, что касалось моей жизни. Ей не понравилось услышанное, и она умоляла меня призвать бабушку к ответу, но я знал, ничего хорошего из этого не выйдет. Для общества бабушка была святой. Она вносила деньги на всех пожертвованиях, все время улыбалась и была верна и доброжелательна к своей церкви. Никто бы мне не поверил. Один взгляд на оборванца с улиц, и они обвинят меня во лжи. Мне не хотелось связываться с этим. После той ночи Нетти никогда не возвращалась к моему прошлому, и так между нами родилась тесная связь. Своих детей у нее никогда не было, полагаю, я стал лучшим вариантом.

Мне нужно покинуть этот дом. Всего несколько коротких мгновений здесь, и у меня уже появилось желание бежать отсюда так быстро, как только возможно.

— Готова? — спрашиваю я Анну.

Она кивает.

— Пойдем.

Едва мы садимся на байк, меня наполняет облегчение. Я счастлив убраться из этого гребаного дома. Байк урчит, когда мы останавливаемся, Анна отрывается от меня и соскакивает. Я балансирую с весом байка между ног, улыбаясь и дотягиваясь до нее, чтобы расстегнуть пряжку шлема под ее подбородком. Мои пальцы легко ведут линию по ее коже, заставляя Анну тут же покраснеть. Я обожаю то, как малейшее мое прикосновение влияет на нее. Приятно всегда иметь подтверждение того, как быстро я могу завести ее всего одним простым движением.

Она снимает шлем и протягивает его мне. Я откидываю подножку и вешаю шлем на ручку, прежде чем перекинуть ногу через байк и слезть.

Когда я оборачиваюсь, то ловлю Анну за разглядыванием моей задницы, и меня это смешит. Она отводит взгляд, смущенная, что я поймал ее.

Уголок моего рта изгибается в однобокую улыбку.

— Увидела что-то привлекательное?

Румянец на ее щеках усиливается, и она застенчиво пожимает плечами.

— Ничего не могу поделать. Твое тело… просто фантастика.

Я цепляюсь двумя пальцами за ремень на ее джинсах и притягиваю к себе, смотрю на ее пухлые розовые губы, и на уме у меня только одна мысль — поцеловать ее.

— Продолжай повторять такие фразы, красавица, и я нагну тебя прямо на байке и возьму тут на парковке.

Ее глаза становятся больше, а рот приоткрывается.

— Нет, ты не станешь.

Я прикусываю нижнюю губу, обдумывая собственную угрозу.

— Ты права, но только потому, что мысль о том, что другой мужчина увидит тебя голой, сводит меня, нахрен, с ума.

— Тебе не нужно беспокоиться, все это — только твое.

— М-м-м… Мне нравится, когда ты так говоришь, — признаю я.

— Как так? — Она медленно моргает, уставившись на меня.

— Ты говоришь, что ты моя.

— Я всегда буду твоей.

Эти слова, так легко вылетевшие из ее рта, заставляют мое сердце стучать в два раза быстрее. Я не доводил ее до оргазма, и мне не пришлось силой заставлять ее признавать, что она моя в момент, когда она кончает.

Мой член ожил в джинсах, и если мы не сменим тему, я закину ее сладкую маленькую задницу на байк и найду место, где мы сможем остаться наедине.

Я вздыхаю, беру ее за руку, отмахиваясь от мыслей о сексе.

— Еда. Мы приехали за едой.

— Верно, — смеется она. — Я почти забыла.

Я веду ее в кафе. Нетти занята натиранием стойки, а Карл переворачивает продукты на гриле.

Нетти переводит взгляд на меня и улыбается.

— Буду через минутку, дорогой.

— Не торопись, — отвечаю я, подводя Анну к моему любимому угловому столику. — Эй, Карл, — здороваюсь я через плечо, прежде чем сесть.

— Все хорошо, Икс? — отвечает он, раскладывая стейки на тарелки.

Анна садится за стол, и затем я присаживаюсь напротив. Я изучаю ее лицо, пока она рассматривает меню. Ее темные волосы распущены и немного растрепанны от быстрой поездки, но она, как всегда, красива. Зеленые глаза двигаются от страницы к странице, пока она читает. Именно эти глаза были первыми, на что я обратил внимание в самолете. Они так выделяются на ее загорелом лице, что их просто невозможно не заметить. Когда она смотрит на тебя, ты знаешь, насколько искренен этот взгляд. Читаешь по глазам.

— Думаю, я… — Наши взгляды встречаются, и она замирает. — Почему ты так смотришь на меня?

— Как смотрю? — Неужели по моему выражению лица можно догадаться, что я думаю о ней? Обычно я прекрасно скрываю эмоции.

— Не знаю, — отвечает она. — Выглядишь, будто потерялся где-то в своих мыслях.

Я протягиваю руку через стол и беру ее ладонь в свою.

— Я рад, что ты здесь.

Похоже, это успокаивает ее любопытствующий ум.

Недолго отсутствуя, Нетти подходит к нашему столу. Она всматривается в меня и задает вопрос:

— Ты устроился?

На самом деле она хочет спросить меня: «Ты смог справиться с возвращением в этот дом?».

Я сдерживался, когда мы оказались там, по большей части для того, чтобы Анна чувствовала себя в безопасности. Мне бы ни за что не хотелось приоткрывать занавес, скрывающий мою к черту искореженную психику прямо перед ней.

Достаточно и того, что она видела мои ночные кошмары.

Я не заслуживаю такой прекрасной девушки, как Анна, остающейся со мной, но я рад, что она здесь, и я не собираюсь упускать ее.

Я откидываюсь и кладу руку на спинку дивана.

— Устроились. Все будет хорошо.

Надеюсь, моего поведения хватит, чтобы унять беспокойство Нетти, но по ее внимательному взгляду я понимаю: она знает, что для меня это тяжелей, чем я пытаюсь показать.

Она вздыхает и меняет тему. Нетти знает меня достаточно хорошо и не станет ждать, что я продолжу обсуждение.

— Ты все еще на белковой диете, дорогой?

— Нет. Учитывая, что пока мне дабе негде тренироваться, мои занятия приостанавливаются, пока не смогу вернуться туда.

— Так что? В таком случае хочешь устроить читмил? Твой любимый?

Я приподнимаю одно плечо, едва пожимая им.

— Конечно. Почему бы и нет.

— Карл! — перекрикивает Нетти через плечо. — Блинчики для нашего мальчика.

— Черт тебя побери, женщина. Ты можешь записать заказ, подойти и передать его мне? — жалуется Карл, наливая тесто на сковороду на кухне, видной всем посетителям.

— Ты же сам знаешь, что лучше, когда я говорю тебе заказ по ходу, — огрызается Нетти в ответ. Затем она быстро повторяет тот же сценарий с заказом Анны. — Ты знаешь, Ксавьер, Коул теперь управляет спортзалом своего отца. Тебе стоит осмотреться там. Он будет рад тебя видеть.

Черт. Я здесь всего пару часов, а Нетти уже окунула меня в воспоминания больше, чем за все последние года.

Коул Паркер — единственный по соседству человек, с которым я был бы не против повидаться. Мы были близки в те дни, когда одновременно вырвались из уличной жизни. Нас связало то, что мы взбесили банду, управлявшую тогда кварталом.

Нетти и Карл ясно дали понять, если я хочу остаться с ними, мне нужно завязать с людьми, с которыми я привык проводить время. И Коул… ну, в его жизни был отец, и когда он прослышал, что Коул связался не с той компанией, то вмешался.

Приятно узнать, что дела у него в порядке.

— Спасибо за наводку, Нетти. Я заеду к нему.

Звук телефона Анны привлекает мое внимание. Она выуживает его из заднего кармана, и ее глаза расширяются, когда она смотрит на определившийся номер. Она поворачивает телефон ко мне, и я вижу слова «Сценарист Напряжения», светящиеся на экране.

— Мне ответить? — спрашивает она голосом, который едва слышнее шепота.

Больше всего мне хочется, чтобы она ответила на звонок, и кто бы там ни был на другом конце, послала его нахер и сказала, что не вернется на шоу без меня, но мы оба знаем, что это не самое мудрое решение.

— Ответь, — советую я. — От разговора с ними не уйти.

Она вздыхает и нажимает на зеленую кнопку экрана.

— Да? — затем пауза, пока она слушает говорящего. — Хорошо. Я поняла, но… нет… но…

Я сжимаю и разжимаю пальцы, сдерживаясь, и не сжимая их в кулаки, которые с грохотом опустятся на стол. Кто бы ни разговаривал с ней, он ведет себя чертовски грубо. Они продолжают перебивать ее, и меня это бесит. У них есть две секунды, чтобы изменить свое отношение к Анне, или я вырву этот телефон и заставлю говорящего пожалеть, что он вообще набрал ее номер.

Нетти, должно быть, видит агрессию на моем лице, поскольку опускает ладонь мне на плечо. Она наклоняется и говорит:

— Успокойся, малыш. Дай своей девушке разобраться с этим. Она умница. Она сделает все правильно.

Ее слова доходят до моего разума, и я делаю глубокий вдох.

— Доверяй ей. Она замечательная. — Нетти целует меня в щеку, прежде чем пойти к Карлу.

Нетти понимает меня. Она может определить, когда я теряю самообладание. Опять же, у нее были годы практики, она усвоила предупреждающие сигналы.

— Хорошо. Я поняла. Нет, это не проблема. Да, я буду там. — Анна убирает телефон от уха и смотрит на экран. Она моргает, смахивая пару слезинок, и кладет его в центр стола. Ее взгляд встречается с моим. — Похоже, я должна была присутствовать на шоу сегодня вечером.

Моя губа непроизвольно изгибается, я просто, блять, в шоке от того, что они и пары дней ей не дают побыть со мной и разобраться со всем дерьмом, прежде чем отозвать ее на работу.

— Дерьмо собачье. Если они хотят видеть тебя там, то должны звонить во вторник и вносить это в твое расписание.

Ее розовые губки сжимаются в плотную линию.

— У меня на самом деле нет расписания, помнишь? Я лишь недавно официально стала частью шоу, когда была там с тобой на матче. Наверное, они решили, что я все еще буду там вечером с тобой.

— То, что ты со мной, не освобождает их от необходимости предупреждать тебя об участии в шоу. Мне было выдано расписание задолго до того, как меня отправили на каникулы в Детройт. Мне предписывалось быть на каждом шоу «Напряжения».

Она хмурится.

— По словам главного сценариста шоу, Вики, я буду присутствовать на каждом шоу в следующем месяце — каждый четверг, субботу, воскресенье и вторник.

Воздух резко выходит из моих ноздрей, пока я растираю лицо ладонью.

— Ебаный Рекс. Он стоит за этим. Он трахает Вики, она его марионетка. Он делает это, чтобы вывести меня.

— Так не позволяй этому случиться. — Анна берет мою руку, лежащую на столе. — Не давай ему власти над собой, теряя контроль. Он знает, что, если достаточно надавит на больные места, ты взбесишься и уничтожишь свой шанс стать чемпионом. Он добился в точности того, чего хотел, не помогай ему больше, держи голову ясной. Ты можешь довериться мне, Ксавьер. Неважно, что скажет или сделает Рекс, тебе не придется волноваться. Мое сердце в твоих руках, и ничто и никогда этого не изменит.

— Обещаешь? — Я знаю, что произнося это, выгляжу, как девчонка, нуждающаяся в ее заверениях, но я через столько всего прошел. Я не справлюсь, если потеряю ее.

Она смотрит мне в глаза.

— Клянусь своей жизнью.

Честность и доброта сияют в ее глазах, и я верю ее словам. Я немного расслабляюсь, но напряжение все еще пробегает по моим мышцам.

Я смотрю на часы и замечаю, что уже почти настало время «Напряжения» по четвергам, хотел бы я знать, что задумали сценаристы для этого шоу.

Я оглядываюсь на Нетти, расставляющую чистые стаканы за стойкой.

— Не могла бы ты включить «Напряжение»?

— Конечно, — отвечает она, доставая пульт из-под стойки и включая канал.

Несколько минут спустя начинает играть музыка из заставки «Напряжения», которую невозможно не узнать, и знакомые кадры со мной и некоторыми другими парнями, работающими на компанию, появляются на экране. Удивительно, что они не вырезали меня из трейлера, учитывая, сколько проблем я принес им в последнее время.

Я немного выпрямляюсь, когда колонки проигрывают музыку мистера Сильвермана. Камера приближается к нему, когда он выходит из-за черного занавеса и идет по отделенной металлическим ограждением платформе, ведущей к рингу. Его тонкие губы образовывают линию, не выражающую эмоций, а взгляд серых глаз под аккуратно оформленными серебристыми бровями и волосами остается жестким и сосредоточенным.

Блять.

Нехорошо это.

— Разве он часто выступает? — спрашивает Анна.

Я не могу оторвать глаз от экрана.

— Нет, почти никогда. Он очень редко показывается даже на бэкстейдже. Обычно он появляется только когда увольняет кого-то или наоборот продвигает.

— О, — произносит она, в ее голосе слышится явное удивление.

Я знаю, что в ее быстро соображающей голове набрался список вопросов.

— Хочешь сказать, мы с ним виделись чаще, чем все остальные спортсмены? — спрашивает она.

Я киваю.

— За последние пару недель я видел его больше, чем за всю свою карьеру. Я пустил много волн по воде, уверен, он чувствовал себя обязанным лично ознакомиться со всей этой ситуацией.

Толпа орет и гудит, когда мистер Сильверман подносит микрофон к губам, и все мое внимание переносится на экран.

— Уверен, многим из вас интересно, зачем я здесь сегодня, — говорит он.

Мне так уж точно.

— Я здесь, чтобы развеять некоторые слухи, витающие в социальных медиа после шоу вторника. Я чувствовал, что с ними нужно разобраться, чтобы прекратить все сплетни. То, что вы увидели на этом ринге в начале недели, случилось по-настоящему. Феноменальный Икс потерял голову и прямо перед миллионами зрителей в прямом эфире беспощадно избил Убийцу. Икс увели отсюда в наручниках, но Убийца не стал выдвигать обвинения.

Толпа в недоумении ропщет, пока он дает ей переварить то, что сказал.

Меня ни на секунду не удивляет, что они решили воспользоваться реальными событиями, чтобы удачно вписать их в сценарий. Вот так все устроено в «Напряжении». Они часто используют события из наших настоящих жизней, чтобы создать истории для персонажей на ринге, поэтому в самых лучших интересах спортсменов держать свою личную жизнь под замком. Позволить изворотливой писаке, наподобие Вики, разузнать о каком-нибудь из твоих секретов — определенно плохая идея.

Взять хотя бы мои отношения с Анной. Вики и Рекс использовали их против меня, и, судя по всему, они еще не закончили с этим.

— Итак. Я знаю, многие из вас задаются вопросом, что же это означает для Феноменального Икса? — Его голос разносится по кафе. — Я отстранил его на три месяца.

Недовольное гудение звучит громко и ясно.

— Это означает, что пока отстранение не закончится, Иксу ни в каком виде не разрешается соревноваться за титул в тяжелом весе. Следующие три месяца он не может находиться в том же городе, где проходит «Напряжение». Я дал ему прямое указание держаться подальше, пока Убийца восстанавливается. — Он осматривает трибуны и поворачивается лицом к камере. — Чтобы исчерпать этот трагический инцидент, почти прикончивший карьеру Убийцы, ему будет предоставлен шанс на титул, когда он будет готов побороться за него.

Мои ноздри раздуваются, я знаю, что обсуждать тут нечего, я сам преподнес эту возможность Рексу прямо на серебряном блюдце.

— Когда Икс вернется, если останется в хороших отношениях с компанией и научится контролировать себя, ему дадут возможность провести матч-реванш за титул с тем, кто на тот момент будет владеть поясом, неважно будет ли то Брайн «Лезвие» Роллинз или Убийца.

В толпе раздаются радостные возгласы, и любому становится ясно, что они все-таки вернут меня. Я был полностью готов к тому, что после сделанного фанаты отвернутся от меня. Я это заслужил, но обошлось.

— В скором времени ив ждем возвращения Убийцы на ринг. Он залечивает сломанный нос и несколько сломанных ребер, все могло бы обернуться намного хуже, если бы не быстрая реакция секьюрити «Напряжения», других рестлеров и, разумеется, уважаемой полиции Атланты, оказавшейся неподалеку, — он делает паузу на мгновение. — А теперь, без дальнейшего промедления, я объявляю вам «Напряжение» четверга!

Играет тяжелый рок, и я понимаю, что это вся информация, которую я получу сегодня.

Становится понятно, почему Вики хотела видеть Анну там сегодня при том, что я и Рекс отсутствуем. Единственная история с ее персонажем включает либо Рекса, либо меня. И раз он какое-то время вне игры, Анне показываться незачем.

Они просто хотели вывести меня из себя. Я уверен.

— Черт подери Рекса, — бормочу я, пока начинается шоу.

Я не уверен, что смогу пережить ее самостоятельную поездку. Она еще не успела уехать, а я уже извожу себя на этот счет.

Анна вздыхает, привлекая мое внимание.

— Что-то не так, красавица?

Она покусывает нижнюю губу, и это верный знак, что она нервничает. Что бы ни было у нее на уме, она боится рассказывать мне, из-за чего у меня в голове начинается круговорот мыслей.

— Эм… — она сглатывает, ее губы сжимаются в линию. — Вики сказала ещё кое-что, когда звонила.

— Что?

Анна поджимает губы.

— Они хотят развить любовный треугольник между мной и Рексом, чтобы к твоему возвращению все были на взводе.

Мои пальцы сжимаются в кулаки, и я ударяю одним из них по столу, заставляя Анну подпрыгнуть.

— Нет. Я уже сказал тебе, что этому, нахрен, не бывать. Позвони Вики и скажи, что ты увольняешься.

— Ты знаешь, что я не могу так поступить, — шепчет она. — Мне нужна эта работа. Нам требуются деньги, и кроме того, я не хочу потерять привилегию быть с тобой в поездках, когда твое отстранение закончится.

— Мне плевать на деньги, Анна. Эти ублюдки не используют тебя против меня. Я не дам этому дерьму произойти.

— Ксавьер…

— Нет, Анна, — я резко обрываю ее, гнев бурлит во мне. — Ты не едешь.

— Еду, — спорит она. — Я же говорила, доверяй мне. Если ты возьмешь минуту, чтобы успокоиться…

— Ты моя! Ты. Моя.

Ее глаза становятся шире.

— Я не собственность, чтобы меня контролировать. Я приехала в Детройт, уже сбежав от одного мужчины, который хотел распоряжаться моей жизнью. Не заставляй меня покинуть и тебя тоже, Ксавьер.

Монстр во мне показывается наружу, и прежде чем я скажу Анне что-нибудь, о чем пожалею, я встаю из-за стола.

— Куда ты идешь? — спрашивает Анна.

Я убираюсь из кафе, не в состоянии ответить ей. Прямо сейчас я даже смотреть на нее не могу, потому что не понимаю, как она может не видеть ситуацию моими глазами. Я не могу позволить Рексу попытаться коснуться ее, когда меня нет рядом, чтобы остановить его. Я никогда не позволю ему отобрать у меня Анну.

Глава 8

Анна

— Ксавьер! — кричит Нетти, увидев, как он толкает входную дверь и скрывается за ней. Нетти продолжает хмуриться, пока несет еду к моему столику.

— Клянусь, этот парень сейчас бушует за двоих. Что его так расстроило? — Она ставит передо мной тарелку с блинчиками.

Я вздыхаю и смотрю на завтрак Ксавьера и на его пустующее место.

— На «Напряжении» хотят, чтобы я изображала девушку Рекса. Чтобы к моменту возвращения Ксавьера страсти накалились до предела. Они думают, что любовный треугольник на фоне соперничества этих двоих будет заводить толпу.

Нетти прислоняется бедром к стене кабинки.

— Я понимаю, почему у моего мальчика будут с этим проблемы. Он привык, что у него отнимают все, что он любит.

Мое сердце будет разбито, если он хотя бы на мгновение поверит в это.

— Он должен осознать, что я никуда не уйду.

Нетти наклоняет голову и смотрит на меня сверху вниз.

— Учитывая, через что он прошел, ему трудно верить, что в его жизни может быть что-то хорошее. У него никогда не было таких отношений, которые он бы боялся потерять, как сейчас с тобой. Будь с ним терпелива. Знаю, это трудно, но если любишь его, то просто будь рядом. Он постоянно ждет, что ты повернешься к нему спиной, и ваши отношения закончатся. Что ты покинешь его, как и его мать.

— То, что случилось с его матерью, ужасно. Это самая душераздирающая история, которую мне приходилось слышать. Не могу даже представить, каково это — проснуться в объятиях своей мертвой матери. Почему это должно было случиться с маленьким мальчиком…

Седые брови Нетти взлетают вверх.

— Он рассказал тебе об этом?

Я киваю.

— Не думаю, что он на самом деле собирался. Ему приснился кошмар, и это просто вырвалось.

— Что ж, детка, если он открыл тебе так много, значит, ты действительно помогла ему выбраться из темноты, в которой он сам себя запер. Ему понадобились годы, чтобы рассказать об этом мне. Ты нужна Ксавьеру. Не бросай его, особенно сейчас, когда он вернулся в этот дом. Пребывание в нем послужит проверкой вашим отношениям. — Нетти смотрит на тарелку Ксавьера. — Я упакую это и попрошу Карла отвезти тебя. У него есть ключ от дома.

Когда Нетти все сложила, Карл вразвалочку подходит ко мне, вертя на пальце ключи от машины.

— Готова, красавица?

Вслед за Карлом я иду сквозь помещение ресторанчика, и мы выходим на парковку на заднем дворе, где в свете уличных фонарей нас ждет темно-синий старый «Кутласс». Карл обходит машину и открывает ключами пассажирскую дверь. Никогда раньше мне не доводилось ездить на машине без автоматических замков.

Я проскальзываю на сиденье и удивляюсь, насколько хорошо сохранился автомобиль. Несмотря на возраст, внутри все выглядит практически новым.

Как только Карл садится за руль, я провожу рукой по панели.

— Машина в отличном состоянии. Какого она года?

— Восемьдесят восьмого. Классика, как и я, — он шевелит бровями.

Я смеюсь, и Карл выезжает с парковки на шоссе. Песня, звучащая из колонок, напоминает мне о том времени, когда отец еще не посвятил свою жизнь Иисусу и слушал старое R&B. С тех пор я этой музыки больше не слышала. Когда отец решил жить по заветам Господа, он запретил в доме любую музыку, кроме классической, так что мой доступ к чему-либо другому был ограничен.

Я отбиваю пальцами ритм, а Карл подпевает.

Неожиданно он прочищает горло и спрашивает:

— Откуда именно ты приехала, Анна?

— Из Портленда, — легко отвечаю я. — Я там родилась и выросла.

Он кивает, но его лицо остаётся задумчивым.

— И как же ты оказалась в Детройте вместе с Ксавьером?

— Ох, ну… Мои родственники живут здесь, и мы с Ксавьером познакомились в самолете по пути сюда.

— Значит, ты совсем ничего не знаешь о районе, где вы сейчас будете жить?

Я ковыряю сколотый краешек лака на ногте.

— Не многое. Это не самый лучший район, если верить моей кузине.

— Она права. В свое время эта улица считалась достойным местом для жизни, но сейчас она наводнена головорезами. Так что будь аккуратна, когда ходишь там в одиночку. Тебя могу ограбить среди бела дня прямо около твоей двери. Наркотики там в ходу, все благодаря Бишопу и его дружкам.

Это имя привлекает мое внимание.

— Нетти говорила о нем Ксавьеру и советовала держаться от этого человека подальше.

— И хорошо бы Иксу ее послушаться. Бишоп начинал как мелкий дилер, который заставлял ребятню работать на себя, а сейчас управляет всем районом. Ничего не происходит без его ведома, так что скоро он пронюхает, что Ксавьер вернулся, и попытается вовлечь его в свои темные делишки.

Поскольку Ксавьер не торопится рассказывать о себе, единственным источником информации для меня остаются Нетти и Карл. И последний, кажется, не возражает поделиться всеми подробностями прошлого Ксавьера. Это отличный шанс узнать немного больше.

— Я знаю, что Ксавьер раньше жил на этой улице, и Нетти сказала, что он болтался с бандой какое-то время. Это была банда Бишопа?

Карл кивает.

— Да, но Икс продержался там не больше пары лет. Когда он решил завязать, Бишоп выкинул его на улицу без денег. Тогда он и пришел грабить нас. — Карл смеётся, ему явно весело вспоминать времена, когда ему было по силам побороть Ксавьера. — Нетти приютила его и разрешила поселиться у нас в подсобке, и парень стал другим человеком. Выучился и получил среднее образование. А потом начал работать в тренажерном зале Tough’s Gym вместе со своим другом Коулом. Это зал для борцов, и Ксавьер стал находкой для них. Как ты теперь знаешь, этот парень поднялся на арену рестлинга из самых низов, вот и вся история.

Я молча сижу и перевариваю все, что рассказал мне Карл. Это самое большое количество информации о Ксавьере, которое я когда-либо получала за один раз.

— Ух ты, я ничего этого не знала.

Карл устраивается поудобнее на автомобильном сидении.

— Я не удивлен. Икс всегда предпочитал держать язык за зубами. Этот мальчик очень скрытный. У Нетти ушли годы, чтобы действительно узнать его.

— Кажется, они близки.

— Так и есть, — подтверждает Карл, сворачивая за угол. Мы уже едем по улице в направлении дома Ксавьера.

Свет включен, и, когда Карл паркуется на дорожке, я вижу Ксавьера, сидящего на нижней ступеньке крыльца, словно он ждет меня.

Я сжимаю коробку с ужином в руках.

— Спасибо, что подвез.

Ксавьер открывает дверь машины, прежде чем я успеваю взяться за ручку.

— Обращайся, — отвечает Карл, когда я выхожу из автомобиля.

Ксавьер наклоняется, чтобы заглянуть внутрь.

— Спасибо, что привез ее.

Карл выглядывает наружу, чтобы увидеть Ксавьера.

— Без проблем, брат. Дай нам знать, если нужна помощь.

— Договорились, — отвечает Ксавьер, захлопывая дверь, и машина отъезжает с парковки. Ксавьер стоит, засунув руки поглубже в карманы.

Мы стоим друг напротив друга в темноте, никто не произносит ни слова.

— Послушай, Анна. Я, черт… дерьмо. Я сидел здесь на крыльце, думал, как буду извиняться перед тобой, за все, что наговорил, но не придумал ничего достойного. То, что я сделал… это был пиздец. Я бросил тебя там, потому что не мог контролировать свой гнев. В такие дни, как сегодня, я почти могу убедить себя в том, что должен тебя отпустить, потому что недостоин тебя. Ты заслуживаешь лучшего.

Ненавижу, когда он так себя уничижает. Как будто не понимает, какой он в моих глазах.

Я касаюсь ладонью его щеки.

— Никогда не сомневайся в том, что ты прекрасный человек. С тех пор, как мы знакомы, все, что ты делаешь, направлено на то, чтобы защитить меня, даже, если иногда ты перегибаешь палку и готов драться из-за пустяков. Как я могу тебя в этом обвинять?

Он прикрывает глаза, как будто мое прикосновение причиняет ему боль.

— Я так стараюсь, Анна, так сильно стараюсь, но не думаю, что делаю все правильно.

Я прикусываю губу изнутри.

— Ты любишь меня?

— Всей душой, — отвечает он без колебаний.

Я улыбаюсь ему.

— Тогда ты делаешь все правильно. Все остальное поправимо. Просто постарайся быть спокойнее.

На его лице отражаются одновременно облегчение и печаль.

— Это самое сложное. Не уверен, что могу контролировать свою ярость. Где-то есть мужчина, которого ты заслуживаешь, и я боюсь, что в один прекрасный день он появится и отберет тебя у меня.

Я уверенно смотрю ему в глаза.

— Этого никогда не случится, поэтому ты должен доверять мне. Поверь в меня и в то, что я собираюсь быть рядом с тобой.

Ксавьер прислоняется к моему лбу своим.

— Я пытаюсь.

Я качаю головой.

— Здесь не может быть никаких попыток, Ксавьер. Без доверия нет отношений. Я не хочу, чтобы мы расстались из-за того, что постоянно спорим на одну чертову тему.

— Ты права. Я поработаю над этим. И сделаю все возможное, чтобы ты оставалась в моей жизни.

Он наклоняется поцеловать меня, но приближающийся шум мотора позади нас привлекает его внимание. Он прищуривается, и, обернувшись, я вижу черный «Эскалейд», буквально пропахавший нашу подъездную дорожку.

Ксавьер задвигает меня себе за спину.

— Если что-то случится, беги внутрь, запри дверь и вызови копов.

— Кто…

Пассажирская дверь открывается, не дав мне договорить, и из машины выпрыгивает низкий темнокожий парень во всем черном и с черной банданой, повязанной вокруг головы.

На вид он одного возраста с Ксавьером, но у него совершенно лысая макушка, как будто он побрил голову. Лицо Ксавьера становится пугающим. Когда он выглядит таким грозным, люди перед ним трясутся от страха. Должно быть, в этом районе все хорошо знают это лицо. Хотя мужчина едва ли выше меня, я бы не хотела встретиться с ним в темном переулке.

Справа и слева мужчину прикрывают парни повыше, но низкорослый явно лидер среди них и выглядит не менее пугающим, чем Ксавьер.

Ксавьер выпрямляет спину.

— Что ты здесь делаешь, Кай?

Кай поднимает подбородок вверх, даже если он и напуган, то не показывает этого.

— Ты думал, что можешь просто заявиться сюда, и я об этом не узнаю? Это нихрена не сработало. У нас тут нет секретов. Ты об этом знаешь.

Ксавьер хмурится.

— И что теперь? Что ты собираешься сделать?

Я открываю рот, а мое сердце стучит в груди, так сильно я боюсь за нашу с Ксавьером безопасность. С того момента, как мы появились здесь, я только и слышала предупреждения о том, какой это опасный район. Возможно, стоило послушать Квинн и остаться у нее.

Ксавьер пристально смотрит на Кая, и только я успеваю мысленно приготовиться к битве столетия, как широкая улыбка появляется на его лице, и Кай шагает нам на встречу, раскрыв руки в приветственном жесте.

— Черт, Икс, ты нихрена не изменился.

Ксавьер шагает к нему, они пожимают руки и обнимаются в этой типичной мужской манере.

— Как жизнь, мужик?

Кай отступает и уклончиво пожимает плечами.

— Да ты знаешь, все та же херня. Верчусь то здесь, то там.

Ксавьер кивает.

— Слышал. Бишоп теперь главный? Что случилось с Тини?

Кай хитро скалится, а громила за его спиной мрачно усмехается.

— Тини сейчас… в бессрочном отпуске.

Ксавьер даже не дёргается от этого намека, а у меня сердце в уходит в пятки.

Вот дерьмо.

Это бандиты в законе, о таких парнях авторы любят писать книги, эти типы безжалостны и могут убить на месте, а потом посмеются над этим. И, похоже, что Ксавьер спокойно к этому относится.

Что заставляет меня серьезно задуматься о его прошлом. Однажды он говорил, что сделал кое-что такое, за что должен сидеть в тюрьме. И теперь, после встречи с Каем, страшно подумать, что он говорил серьезно.

Сейчас я понимаю, почему Нетти была так напугана возможной встречей Ксавьера с этим Бишопом.

— Бля, хватит об этом. Что насчет тебя, мужик? Мы все видели тебя по телику, ты стал чертовой знаменитостью. Знаем, что рубишь неплохие бабки.

Мышцы на спине у Ксавьера напрягаются под моей рукой, и могу точно сказать — ему не нравится, куда идет этот разговор.

— Не, чувак. Не настолько большие, как вам кажется.

Кай наклоняет голову.

— А у Бишопа другая информация. Согласно прошлогодней налоговой декларации, которую достал Бишоп, ты при деньгах.

Я смотрю Ксавьеру в лицо, мышцы его челюсти дёргаются.

— Уже нет. Думаешь, я оказался бы здесь, если бы у меня были деньги?

Кай смотрит на Ксавьера с подозрением, затем переводит взгляд на дом и снова на Ксавьера.

— Может, ты говоришь правду… а, может, пытаешься меня наебать. В любом случае, Бишоп хочет видеть тебя. Вам есть, что обсудить.

Ксавьер качает головой.

— Не заинтересован.

Голова Кая дёргается, а глаза расширяются от удивления.

— Не заинтересован? Ты осознаешь, что отказываешь Бишопу?

— Мне насрать, кто он. Не хочу, нахрен, иметь ничего общего с дерьмом, которое здесь творится.

— Блять, Икс, не будь идиотом. Говорю тебе как друг, сядь в эту гребаную машину прямо сейчас, пока я не затолкал тебя туда.

— Мы оба знаем, что этого не произойдет. Не испытывай мое терпение, Кай.

Вместо того чтобы отступить, Кай делает шаг вперед, сокращая расстояние между ним и Ксавьером.

— Ты слишком долго был без присмотра, Икс. Возможно, тебе нужно напомнить, как ведут дела.

Кулаки Ксавьера сжимаются, словно он готовится к бою.

— Только, блять, попробуй.

Кай смотрит на него с улыбкой, из-за чего я задерживаю дыхание.

— Иди в дом, Анна, — приказывает Ксавьер.

Кай смотрит на меня, а затем его глаза бегают между мной и Ксавьером. Как будто он только что заметил меня.

— Твоя подружка, Икс? Миленькая. Может, Бишоп и с ней захочет встретиться. Что ты на это скажешь?

— Только дотронься до нее…

— И что? Убьешь меня? — усмехается Кай. — Мы оба знаем, что у тебя для этого кишка тонка. Ты можешь только говорить, а кто-то реально выполняет угрозы.

Первобытный рык вырывается из груди Ксавьера, и он отводит кулак назад, намереваясь разбить Каю лицо. Но прежде, чем он успевает это сделать, еще трое мужчин одновременно накидываются на него.

Ксавьер отбивается от них, и солидный хук справа заставляет одного из парней в оцепенении отступить.

Двое продолжают атаковать Ксавьера, с трудом сдерживая его.

— Хватай девчонку, — приказывает Кай парню, который все еще трясет головой, пытаясь придти в себя.

— Нет, — кричит Ксавьер. А затем врезает прямо в лицо одному из нападавших.

Увидев, что Ксавьер освободился, Кай делает шаг назад.

Кровь из ссадины над левым глазом стекает по лицу Ксавьера, но его это, кажется, не беспокоит.

— Анна! Беги в дом!

— Я не брошу тебя! — кричу я.

— Беги в этот хренов дом!

Я остаюсь стоять на месте. Нет ни единого шанса, что я оставлю его здесь одного с этими парнями. Может, я и не так сильна, но помогу ему всем, чем смогу.

Кай смеётся.

— Ты растерял хватку, Икс. Даже твоя сучка тебя не слушается.

Без предупреждения Ксавьер врезает Каю так, что его голова отклоняется в сторону.

Кай вытирает губы рукой и сплёвывает кровь на землю.

— Значит, теперь все будет вот так?

Ксавьер кивает, его грудь тяжело вздымается. Если бы взглядом можно было убивать, Кай уже лежал бы в мешке для трупов.

Он направляется к машине.

— Мы еще не закончили, Икс.

Ксавьер слушает их оскорбления и угрозы вернуться, не пытаясь наброситься на них. Вместо этого он стоит передо мной стеной, пока они не запираются в машине изнутри и не уезжают.

Глава 9

Анна

Все мое тело по-прежнему наполнено адреналином.

— Какого черта тут только что произошло?

Ксавьер тяжело сглатывает.

— Старые друзья.

Я хмурюсь.

— Это были твои друзья? Господи, Ксавьер, не хотела бы я повстречаться с твоими врагами.

— Зря я сюда вернулся. Нам лучше уехать. — Он возвращается к дому.

— Мы справимся. Квинн и тетя Ди позволят нам остановиться у них, — напоминаю я. Потрескавшийся асфальт проседает под моими подошвами.

Ксавьер вздыхает, подходя к байку, припаркованному у крыльца.

— Этого мы тоже сделать не можем. Поедем в отель.

Я все еще держу в руках контейнеры от Нетти, пока он наклоняется, чтобы прицепить байк к столбу почтового ящика, вмонтированного в основание крыльца. Темные джинсы идеально облегают его сексуальную задницу, но я, отдавая должное этому виду, не позволяю себе отвлечься. У нас тут серьезные проблемы.

— Ты сказал, что мы не можем позволить себе отель.

— Я что-нибудь придумаю.

— Ну, если ты не хочешь остаться у моей тети, значит, мы останемся здесь. Так будет логичней всего.

Ксавьер распрямляется и расправляет плечи. Тонкая темная футболка обтягивает его бицепсы. Из-за мощной комплекции вся одежда кажется слегка тесноватой на нем, но его это не портит, потому что ему есть, что подчеркнуть.

— Ты уже забыла, что тут только что случилось? — спрашивает он.

— Нет, разумеется.

Он не отводит взгляд.

— Тогда ты понимаешь, почему нам нужно уехать.

Как бы сильно ему не хотелось покинуть это место, Ксавьеру пора осознать, что три месяца в отеле опустошат его банковский счет, а мы себе этого позволить не можем, даже если ему кажется, что мы не в безопасности.

— Эти парни навредят нам, если мы останемся?

Голубые глаза Ксавьера темнеют.

— Они никогда не прикоснутся к тебе.

Я смотрю ему в глаза, зная, что он не врет. Из раза в раз он доказывал, что не позволит никому причинить мне боль, так что за себя я не тревожусь, только за него.

Я делаю шаг вперед, сокращая дистанцию между нами.

— Они навредят тебе?

— Нет. Я слишком ценен для них. Думают, что я ходячий банкомат. Они могут угрожать мне, но понимают, если что-то случится, копы им проходу не дадут.

— Тогда мы можем остаться. Пока ты рядом и защищаешь меня, я не боюсь.

— Я всегда защищу тебя, красавица.

Я улыбаюсь.

— Мой телохранитель, который всегда присмотрит за мной в этом городе.

— Будь уверена в этом. — Он улыбается в ответ, совершенно смущенный тем, что я помню о его обещании быть моим персональным телохранителем от всех опасностей Детройта.

Мой взгляд переходит на ссадину над его глазом, кровь на ней уже стала сворачиваться.

— Надо войти в дом, чтобы я посмотрела что у тебя с глазом. Делать перевязки как ты, я, может, и не умею, но с пластырем управляюсь прекрасно.