Кто попался в мышеловку?

Глава 10

Он не видел Валерию два дня. Два очень долгих дня, когда Львов загружал себя и других работой, лишь бы не думать о строптивой, но желанной женщине, которая жила в его доме.

Он даже с Навроцким общался только тогда, когда в этом возникала производственная необходимость. Кирилл боялся, что, случайно упомянув в разговоре имя Валерии, он не выдержит и набросится на друга с кулаками. Но ведь тот не виноват, что Лера отдала предпочтение ему, а не своему ужасно ревнивому шефу. Да и Женя с самого начала намекал на серьёзные намерения со своей стороны по отношению к его гувернантке.

И всё это время Львов пытался придумать что-то такое, что могло бы заставить Леру отказаться от предстоявшего ужина. Но ничего подходящего ему на ум так и не пришло.

В субботу вечером уставший и издёрганный невесёлыми мыслями, Кир вернулся домой очень поздно. Его женщины уже спали.

Львову вдруг ужасно захотелось увидеть Валерию. Он устал бороться с собственными желаниями, поэтому тихонько открыл дверь в её комнату и подошёл к кровати.

Лера и во сне его очаровывала. В неярком свете ночной лампы её длинные ресницы отбрасывали тени на высокие скулы. Расслабленное во сне лицо было милым и очень привлекательным. А нежные губы слегка приоткрылись и влажно поблёскивали, будто она только что облизала их своим язвительным язычком.

Как ему хотелось припасть губами к этому чувственному рту, пропустить между пальцами тяжёлые шелковистые пряди волос, сжать в пригоршнях тяжёлую грудь, спрятанную под скромной ночной рубашкой. Он представил себе ещё кое-что, прикрытое тонким батистом, и это кое-что непреодолимо манило его, заставляя мечтать о полном соединении с прекрасным телом.

Нет. Только не сейчас, когда она так на него сердита. Он мог бы силой возбудить в ней желание, и Лера подчинилась бы их взаимной страсти. Но позже она бы никогда не простила ему своей слабости. Львов очень нуждался во времени, чтобы Валерия успокоилась и поверила ему. А времени, как раз, у него и не было. Оно истекало завтра.

Как ни соблазнительна была картина спящей девушки, Кирилл заставил себя развернуться и выйти из комнаты.

На кухне его ждал остывший ужин. Львов улыбнулся. Несмотря на их разногласия, Валерия не забывала накормить всех домочадцев, даже своего обидчика. Ну, как он может отпустить от себя такую ответственную и одновременно страстную женщину. Львов тяжело вздохнул. Уже завтра этот лакомый кусочек сможет заполучить другой мужчина.

Аппетит у Кира совсем пропал. Он открыл холодильник и достал оттуда холодное пиво. Сделав несколько глотков, он вдруг подумал: а что будет, если он завтра заболеет? Может тогда девушка останется с ним дома и не пойдёт на это злосчастное свидание?

Допив большими глотками содержимое бутылки, Львов опять полез в холодильник и чертыхнулся — пива больше не было. И холодной воды — тоже. Кир нетерпеливо заглянул в морозильную камеру и вытащил оттуда ведёрко с мороженым. Взяв столовую ложку, Львов принялся запихивать в рот недельную норму своей дочери. Хотя его губы заледенели, а языка он не чувствовал вообще, Кир продолжал поглощать холодное лакомство, пока его не затошнило.

Видимо это ощущение слегка притормозило его азарт. Ну почему, собственно он решил, что Лера останется с ним дома? Он же не ребёнок, а Валерия ему не мать и даже не жена. Подумать только, до чего он докатился: взрослый мужик сидит ночью на кухне и давится мороженым!

В сердцах Львов выбросил остатки мороженого в мусорный ящик и отправился в душ. Горячей воды не было. Обругав возможных виновников этого неудобства, он открыл кран с холодной водой и зарёкся, больше никогда не есть мороженого.

…В воскресенье Валерия проснулась со странным ощущением тревоги.

Накормив Катюшу завтраком и посадив её в старую «Волгу» Львовых, девушка вернулась в дом с твёрдым намерением сейчас же отправиться к себе домой. В большой квартире было очень тихо. Только поэтому, проходя мимо спальни Кирилла, она услышала какие-то странные звуки, очень напоминающие стоны. Вначале она разозлилась, предположив, что Львов с самого утра развлекается с женщиной. А может даже с вечера. Валерия уже намеревалась пройти мимо, но неожиданно для себя передумала и заглянула в комнату, чтобы окончательно уверится в правильности принятого ею решения.

Лицо Кирилла отекло и горело. Глаза были закрыты, а дыхание — частое и прерывистое. Львова явно лихорадило. И, видимо, сильно, поскольку он был без сознания и в бреду выкрикивал охрипшим голосом отдельные слова. А ещё он жалобно стонал. Именно эти стоны заставили Леру подойти к огромной кровати.

Она приложила ладонь ко лбу Львова. Тот был очень горячим. И руки тоже. Кир неожиданно прижал её прохладную ладонь к себе и издал вздох облегчения.

Валерия осторожно убрала руку и отправилась искать аптечку. С трудом измерив метавшемуся Львову температуру, девушка не на шутку испугалась — серебристая змейка коварно подползала к сорока градусам Цельсия.

Лера уже собиралась вызвать бригаду «скорой помощи», когда Кирилл неожиданно открыл налитые кровью глаза и прошептал: «Пить».

Лера вскипятила чайник. Заварив больному липовый чай, Валерия заставила его полностью опорожнить большую чашку, а потом сообщила, что намерена вызвать неотложку. Кир крепко ухватил её за юбку и выговорил охрипшим голосом:

— Не смей никому звонить: ни врачам, ни родителям. Лучше принеси мне аспирин и термос с водой. А потом… можешь оправляться на своё свидание.

Львов снова впал в беспамятство.

Валерия некоторое время всматривалась в его лицо, напряжённо размышляя, потом тяжело вздохнула и стала звонить…сестре.

— Валерия, ты рехнулась окончательно и бесповоротно, — Валентина сидела в спальне своей сестры и потрясённо смотрела на неё. — Я не могу пойти на свидание с Ботаником вместо тебя.

— Можешь и пойдёшь, — Лера разложила на кровати свой скудный гардероб и обдумывала, во что бы можно было нарядить свою сестру. — Ты виновата передо мной за тот ужин, во время которого строила глазки моему кавалеру. Пришло время платить по счетам.

— А почему ты не можешь просто позвонить Навроцкому и всё ему объяснить?

— Что объяснить? Что я не могу оставить своего шефа дома одного, потому что у него высокая температура?

— Действительно, почему не можешь? Он не маленький. Вызови к нему врача или позвони его матери. Ты же не к нему нянькой нанималась.

— Во-первых, не нянькой, а гувернанткой. Во-вторых, он запретил мне беспокоить его родителей. Они — на даче, с Катей. А в-третьих, сегодня воскресенье, поликлиника не работает, в больницу ехать он отказывается, а семейным врачом ещё не обзавёлся, поскольку никогда прежде не болел.

— Всё равно ничего не понимаю. Отмени свидание.

— Не хочу, чтобы Женя подумал, что я к Львову неравнодушна, — задумчиво произнесла Лера и присела на краешек кровати.

— А ты — неравнодушна?

— Равнодушна, — соврала Валерия, но про себя решила, что добьётся такого отношения к шефу. — Поэтому, чтобы Навроцкий не волновался, ты пойдёшь на свидание вместо меня. С твоими актёрскими способностями, при условии, что не будешь жеманничать и наденешь мою одежду, вполне сойдёшь за свою родную сестру.

— Боже мой, я даже обсуждать с тобой это не должна! — Валя закатила глаза и откинулась на спинку кресла.

— И не надо. Лучше выбери себе что-нибудь из одежды.

— Я забираю назад своё синее платье, — тяжело вздохнула Валентина. — Твой Ботаник его уже видел. Но что мы будем делать с нашими волосами? Может, я скажу, что ты их покрасила, а завтра привезу тебе свою краску?

— Нет. Рыжей я не стану. Да и Женя может что-то заподозрить. Это не мой стиль. Лучше купить парик. Да, ещё я дам тебе свои запасные очки.

— Только не это. Я лучше подберу себе что-то более элегантное, — Валя с опаской посмотрела на ножницы, которые её сестра достала из маникюрного набора. — А что ты собираешься делать с этим грозным оружием? Свои платья укорачивать?

— Нет, — Лера отстригла от своих волос небольшую прядь, — делаю тебе образец для парика. Вот ещё что, возьми ключи от моей квартиры. Женя туда на машине подъедет.

— Ладно, давай, — Валентина поднялась из кресла. — Пакуй мой наряд. Мне пора идти, ещё много дел предстоит сделать.

— Спасибо тебе, — Лера обняла свою сестру и крепко прижала к себе. — Ты мой самый лучший друг.

— Но, мне всё равно всё это не нравится, — растроганная Валя чмокнула сестру в щёку. — Боюсь, что я ещё пожалею об этом. И ты, кстати, тоже.

— Валюша, я не могу бросить больного Львова одного. Будь осторожна, и всё сложится хорошо.

— Лера, ты тоже будь осторожна. Он хоть и больной, но зато известный дамский угодник. Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

— Лера, ты сегодня особенно красива.

Валя от неожиданного комплемента совершенно растерялась. Она и так весь день после разговора с сестрой находилась в каком-то взбудораженном состоянии. А тут такие приятные слова, пусть даже предназначенные сестре.

— Спасибо. Ты тоже неплохо выглядишь.

Женя привёл её в уютный ресторанчик, в котором Валя прежде никогда не была, и, кажется, не догадывался о том, что перед ним не Валерия. Молодые люди уже сделали заказ и теперь любовались друг другом в приглушенном свете бра, расположенных вдоль стен зала.

Валя нервно поправила локон своего коротко подстриженного парика и привычными движениями начала накручивать прядь на палец. Заметив, что Женя как-то странно посмотрел на её палец, обёрнутый стального цвета волосами, молодая женщина бросила это занятие и положила ладони на стол, крепко прижав их к скатерти, чтобы не дрожали.

— Тебе идёт новая причёска, — ласковый взгляд Навроцкого скользил по ней, заставляя Валю трепетать. — С ней черты твоего лица стали более выразительными.

Она тут же решила сделать себе короткую стрижку.

Валентина любовалась мужчиной, который сидел напротив. Он и юношей выглядел интеллигентно и утончённо, а с возрастом превратился в настоящего красавца. В нём появилась какая-то внутренняя сила и мужественность. Очень привлекательная и желанная мужественность. Хотя сам он был для Вали желанным мужчиной ещё в студенческие годы. Но тогда обстоятельства складывались не в её пользу. Именно поэтому она оказалась замужем за богатым, но не любимым мужчиной.

Позже, после развода Валя много лет пыталась отыскать того, кто смог бы расшевелить тлеющие угли в очаге её нерастраченных чувств. Но так никого и не нашла. А сейчас Навроцкий принадлежал Валерии, и поэтому был для неё недоступным.

И вот она сидит за одним столиком с объектом своей девичьей любви, а он восторгается её внешностью, как не делал никогда прежде.

— Лера, ты что-то молчалива сегодня, — Женя накрыл Валину руку своей, и ту словно ударило током. Видимо, и Навроцкий что-то почувствовал, потому что пристально взглянул на неё, словно пытался убедиться в чём-то.

— Опять Львов тебя доставал, — его голос звучал одновременно участливо и гневно.

Кирилл достаёт Валерию? И сестра ничего ей не сказала. Что ещё она от неё скрыла?

— Нет. Всё хорошо. Я очень рада, что мы смогли сегодня выбраться на ужин.

Валя сказала это искренно, потому что только рядом с Женей ощущала себя молодой и живой женщиной, а не куклой. Только рядом с ним в Валентине пробуждались нежные чувства.

Впервые в жизни она не понимала свою сестру. Как та могла променять ужин в компании такого обаятельного собеседника, на роль сиделки возле привлекательного, но грубоватого и легкомысленного Львова? Но именно благодаря странному поступку сестры Валя получила возможность побыть рядом с обожающим тебя мужчиной, пусть даже это чувство направлено на твою сестру. К тому же не было необходимости скрывать свои истинные чувства под маской развязной особы.

— Между прочим, он не интересовался твоим мнением насчёт договора с Гвоздиковыми? Кирилл хочет наладить весь процесс выращивания стрелиций в наших теплицах. А я не уверен, что это будет рентабельно. Ведь они выбрасывают цветоносы только на пятый год жизни. Но мне никак не удаётся поговорить с Львовым. Он в последнее время стал очень нервным и, кажется, избегает меня.

Львов нервничает, избегает Навроцкого, а Лера не идёт на ужин с Женей, оставаясь с заболевшим шефом, хотя могла бы сплавить того на кого-нибудь другого. Сестре придётся ответить на все её вопросы. Завтра. А сегодня она собирается наслаждаться вниманием шикарного мужчины.

— Львов со мной о стрелициях не говорил. — И сестра тоже. Сколько ей ещё придётся выдумывать? — Но если тебя интересует моё мнение, то в свете того, что ты только что сказал, фирме выгоднее покупать готовые растения не моложе трёхлетнего возраста. Неизвестно ещё, насколько хороша всхожесть семян, и как часто гибнут побеги молодых растений. Думаю, что трёхлетние стрелиции должны неплохо адаптироваться в соответствующих условиях.

Валентина почувствовала себя счастливой, когда увидела восхищённые глаза Навроцкого. Как приятно, когда тебя ценят не только за твою внешность, но и за твой незаурядный ум, в обычных условиях надёжно скрытый под маской праздности. Только такой мужчина, как Женя, способен по достоинству оценить умную и красивую женщину. Ради этого мига стоило внимательно слушать лекции по экономике и многочасовые повествования сестры о выращивании её любимых тропических растений.

— Я всегда говорил, что ты — умница, Лерочка, — и Евгений Навроцкий взял Валю за руку, перевернул её ладонью вверх и поцеловал шелковистую кожу.

Прикосновение горячих губ оказалось настолько возбуждающим, что у Валентины перехватило дыхание. Господи, почему никто её, опытную женщину, не предупредил, что столь невинная ласка может быть такой интимной. Может, дело было в том, кто целовал?

Молодая женщина совсем перестала дышать, когда шершавый язык лизнул место поцелуя, а мужчина посмотрел ей в глаза, наблюдая за реакцией.

Валя не знала, как бы повела себя в такой ситуации Лера, но ей самой захотелось броситься в объятия Навроцкого, чтобы он сделал то же самое с её губами, грудью, всем…

Но в ресторане Валя ограничилась только тем, что нежно провела рукой по тёмным волосам и легко коснулась поцелуем чётко очерченных губ. Не удержалась.

На лице Жени появилась сверкающая, обезоруживающая улыбка, а в тёмных глазах заплясали чёртики.

— Эх, мне ужасно хочется, чтобы этот ужин поскорее закончился, и мы, наконец-то, оказались наедине, — Навроцкий нехотя отпустил дрожащую руку и налил в стакан воды.

— Мне тоже.

Валя испугалась своего откровенного признания. Ведь она не знала, как далеко зашли отношения сестры с этим уверенным в себе, но сдержанным мужчиной. Хотя, судя по самодовольному виду самого Навроцкого, этот ответ его порадовал. Боже, что она станет делать, когда останется с ним один на один? Это они с Лерой не обговаривали.