Купаясь в солнечных лучах. Часть 1

Устало плюхнувшись на заснеженную скамейку, в конце концов, горько так разрыдалась. С надрывом, выплескивая всю черноту, что накопилась в душе. Через слезы мы очищаемся, смывая всю грязь, боль, негатив. К сожалению, этот защитный механизм доступен только нам - женщинам. Мужчинам реветь стыдно. Может, поэтому они все такие? Как колесо обозрения: смотришь на него - хочется покататься, а покатаешься - блевать тянет.

Маленькая высохшая старушка в голубом платочке и простеньком чистом синем пальтишке остановилась рядом. И посмотрела на меня так добро, проникновенно. Так, наверно, смотрят ангелы с небес, жалея нас, обреченных жить здесь на Земле, балансируя между добром и злом, выбирать свой собственный путь, который неизвестно куда еще нас заведет.

- Не плачь, доченька. Бог дает нам испытаний ровно столько, сколько мы в состоянии вынести. Счастье надо заслужить, голуба.

Пока я пыталась сморгнуть пелену слез, старушка исчезла: как будто и не было ее. Померещилось что ли? Ну вот, допилась. Уже глюки начинаются. Так это я далеко уеду. Пора завязывать жалеть себя и начинать думать, как выбраться из очередного дерьма, в которое я попала.

Так прошел день, другой, третий. А никакие умные мысли не посещали мою бедную больную головушку. Точнее, их не было вообще. Я лежала сутками в состоянии прострации, поднимаясь с кровати лишь за тем, чтобы накормить Никитку.

Татьяна повздыхала, попробовала выдернуть меня из угнетающего настроения подавленности и уныния, в котором я пребывала, а потом махнула рукой, решив, что мне нужно все-таки время, чтобы зализать раны. Кому, как не ей об этом знать? С ней эта дрянь-судьба обошлась куда более жестоко.

Я никак понять не могу, почему это чудовищное состояние называют просто разбитым сердцем. Мне, например, кажется, что и все до единой кости сломаны. Душа вывернута наизнанку, чувства растоптаны. Осталась одна телесная оболочка. Но и она стремится найти свой конец. Как единственный вариант избавления от мучений.

Глава 9.

Ризван.

Ну, где же крылья?

Крылья Ангелу к лицу.

Не говори, что их ты потерял случайно.

"Покрылись пылью,

Их не видно за версту", -

Не говори ты так, не ври ты мне отчаянно.

Песня. Алевтина Егорова.

Сердобольная Татьяна, узнав о моей проблеме, позвала меня жить к себе в крохотную однокомнатную квартиру, в которой ютилась с больной дочерью и матерью-старушкой. Мне было жутко неудобно стеснять их, но не на улице же ночевать с маленьким сынишкой.

Я надеялась в скором времени все же подыскать подходящую работу и снять для нас какой-нибудь угол. Не всемогущий же Арсен. И не может он постоянно меня отслеживать. Что, у него других забот нет? Побесится и отстанет.

Время шло, но к лучшему ничего не менялось. Таня также была в поиске, ведь по моей вине она тоже осталась без работы. Впрочем, успехов в этом нелегком деле и она не добилась.

А тут еще по закону подлости Никитка опять заболел, а потом и я вслед за ним. Покупая лекарства, я с ужасом наблюдала, как деньги таяли на глазах. И четко осознавала, что в скором времени их не останется даже на кусок хлеба. Что мы будем тогда делать: три женщины и двое детей? Откуда ждать помощи? Пенсии Татьяниной мамы, однозначно, на всех не хватит. Ее и так не хватало даже на каждодневные дорогостоящие препараты для лечения Таниной дочурки. А прерывать лечение было нельзя. Все вернется в исходное положение.

Да и претило мне пользоваться состраданием тех, кому оно само так необходимо. Я почти ничего не ела, но сын... Ему же не объяснишь. Он жадно смотрел на шоколадки в магазинах, в которые мы заходили купить только самое нужное... Но все понимал. Старался не пачкать одежду, и только тихо плакал в углу над сломанной во дворе другими детьми игрушкой, потому как я ему объяснила, что их нужно беречь. Денег на новые нет. Поэтому, когда Никитка останавливался возле витрин с игрушками, то сам уже виновато переводил с них взгляд на меня и грустно вздыхал: как бы говоря "знаю". А у меня сердце кровью от всего этого истекало.

Оставалось надеяться, что, как в сказке, откуда ни возьмись появиться наидобрейшая крестная фея, взмахнет своей волшебной палочкой, и одиноко залежавшаяся на подоконнике последняя недоеденная тыква превратится в шикарную карету, увезет нас в прекрасное будущее, где нет ни слез, ни обид, ни человеческой гнили и злобности.

Но мы, к сожалению, жили не в сказке, и фея не прилетела. Я пересчитала последние копейки в кошельке: надо было пойти купить крупы и молока, чтобы накормить кашей детей. На сахар не хватало. Ладно, там варенье вроде бы в банке оставалось...

Проглотив вставший в горле ком и судорожно вздохнув, я направилась к двери: завтра еду будет покупать не на что.

На крыльце нос к носу столкнулась с Ризваном, который как-то так радостно улыбнувшись просто сказал:

- Привет, - словно, мы только вчера расстались, а не два месяца тому назад, когда люди из службы охраны по приказу Арсена выдворяли меня из квартиры.

Нет, Риза тогда с ними не было. Кажется, он был в командировке. Значит, мы не виделись еще дольше. Я, опешив, застыла и удивленно уставилась на него.

- Хорошо же ты спряталась, - попенял он мне.

- Я не пряталась, - растерянно и тихо ответила ему.

- Я два месяца тебя искал.

- Зачем?

Ризван вздохнул и прихватил меня за локоток, увлекая за собой.

- Пойдем в машину, поговорим.

- Мне в магазин надо, - уперлась ногами в землю, как упрямый мул.

Сил у мужчины, конечно же, было больше. Поэтому, не обращая внимания на мои жалкие попытки сопротивления, он продолжил тащить меня к своему автомобилю.

- Потом я тебя отвезу, - уговаривал при этом по пути.

Настойчивый малый, однако. И вообще, странный он. Всегда выглядел странным. И что, спрашивается, ему нужно? Удивленно похлопав глазами, я все-таки кивнула и добровольно поплелась за мужчиной. Почему-то была уверена, что худого от него ждать не стоит. Не сделает он мне ничего плохого. Назовите это женской интуицией. И доверия Риз, поразительно, вызывал гораздо больше, чем другие, знакомые мне, мужчины. Хотя я его почти не знала.

- Когда я вернулся, - начал в машине рассказ Ризван, - то узнал, что у вас с Арсеном произошло. Мне его сестра рассказала, - он хмыкнул. - А я, ведь, тебя предупреждал насчет него.

- И что? Позлорадствовать пришел? Спасибо, конечно, за такую заботу, но обойдусь как-нибудь, - мой голос напоминал шипение злой кошки.

А нечего сыпать соль на рану. Вспоминать обо всем этом было противно. И больно. И вообще, вот сейчас у меня нет никакого настроения выслушивать ни его соболезнования, ни нравоучения.

- Я помочь пришел, - с укором оборвал Риз эти нападки.

- И чем, интересно, ты помочь можешь?

Ризван нахмурился. В его тоне стали проскальзывать металлические нотки.

- Я думал, у тебя хватило ума вернуться в свой город. К родителям.

- Меня там не ждут, - надеюсь, он не услышал слез, прорывавшихся сквозь задиристую интонацию.

- Я понял, - металл уже звенел. - В моей стране родители тоже не радуются блудным дочерям.

Я задохнулась от возмущения. Сейчас как соберусь с мыслями. Как нахамлю ему от души. Но реализовать этот план мне Риз возможности не предоставил.

- Я искал тебя у твоей няньки. Но Татьяна дала в агентстве неверные координаты, чтобы никто не узнал, в каком бедственном положении она находится. Клиентам ни к чему проблемная прислуга. Потом долго разыскивал по своим каналам.

В воздухе повисла напряженная пауза. Если он так напрягался, то, по всей вероятности, ему это зачем-то очень нужно.

- И че? - не выдержала первой.

- Я так понимаю, вы обитаете теперь все вместе в одной малюсенькой каморке?

Моему негодованию не было предела.

- Это не каморка!

- Ладно, - сурово успокоил меня Риз, - пусть будет так. Я хотел предложить тебе переехать вместе с сыном ко мне.

Вот это чудеса на виражах! Вот точно, с голодухи мозг мой умер. Могла бы и сразу догадаться. Нашел подходящий момент реализовать свои амбиции. Подобрал брошенное. Милость оказал. Вакансия содержанки, похоже, свободна. А отработать заставят сполна.

- В качестве кого? - ехидство так и перло.

- В качестве жены.

Ответ реально вырубил. Ожидала всего, чего угодно, только не этого. Я икнула. Хлюпнула носом и замерла с открытым ртом памятником самой себе, смея надеяться, что глазки не вывалятся из орбит. Он это серьезно? Блудная дочь в качестве жены?

Ризван не правильно истолковав мою реакцию, торопливо добавил:

- Я же прекрасно понимаю, что ни на какой другой вариант ты не согласишься. У тебя ребенок. И ты хочешь стабильности. Тебе нужны гарантии, что я не обойдусь с тобой также, как Арсен. Таня же сможет вернуться к своим обязанностям няни, - однако, основательный аргумент.

Вот что я должна на такое ответить? Я чувствовала себя, должно быть, как шарик, по которому кием саданули и в лунку загнали. И саданули неплохо. И лунка такая уютная...

- Но у меня есть два условия, - определенно он не собирался давать мне времени, чтобы прийти в себя. - Первое: никаких романов на стороне. Измены я не потерплю. И второе: беспрекословное подчинение. У моего народа женщины ведут тихий смиренный образ жизни жены и матери. Никакого своеволия и разгула. Поняла?

- У меня есть время подумать? - мое хриплое едва внятное кваканье он, похоже, не разобрал.

Или же отвечать не собирался. Риз вышел из машины и распахнул дверцу с моей стороны.

- Завтра я за тобой заеду, - это вместо прощания. - Собирай вещи.

Делать нечего. Пришлось выметаться из транспорта и топать в магазин. Обсуждать, вроде как, больше нечего. Он был уверен, что я соглашусь. А как же иначе? Надо быть полной идиоткой, чтобы отказаться и обречь себя с сыном на скитание и нищету. Настораживало одно: такое капитальное предложение и так же внезапно последний раз поступало от моего бывшего. С тех самых пор я уверилась: поспешные решения принимать не стоит.

Вернувшись домой с продуктами, я на кухоньке рассказала своей единственной наперснице и старшей подруге о нашей с Ризваном встрече.

- Да, согласна, странно все это, - протянула Татьяна.

- И сам он какой-то чудной, - поддакнула я.

- Но с другой стороны посмотреть: иного выхода нет. Чего завтра делать будем? Ты не думай, что я тебя на плаху толкаю. Риз всегда представлялся мне порядочным мужчиной.

- Я его боюсь, - пискнула, - Он какой-то... дикий, что ли. Как вчера с гор спустился. Как с ним жить-то можно? Да еще постель делить придется...

- Тебе решать, - резюмировала Таня. - Нет - так нет. Придумаем что-нибудь еще.

Всю ночь я проворочалась без сна. Из-за меня моя подруга и любимая няня моего сыночка оказалась в таком положении. И дочь у ней... И Никитка... Не могу я с ними так поступить. И если ради их благополучия стоит принести себя в жертву... рискнуть...

Нет... Жертвой я себя не ощущала, когда в голове всплывал образ Риза, жесткого, сдержанного, лаконичного и до жути серьезного... Риск? Это он со мной рискует. Это я ненормальная. Взбалмошная, ветреная и глупая. Ну, зачем я такая ему?

Замазав утром привычно мешки под глазами, я принялась собирать вещи.

Глава 10.

Верю, надеюсь, люблю.

Они внезапно попадают в такт

Такого же неровного дыханья.

Только чувству, словно кораблю,

Долго оставаться на плаву,

Прежде чем узнать, что я люблю

То же, что дышу, или живу.

Песня. Высоцкий.

Квартира Ризвана была очень просторной. А обстановка крайне скромной. Старинный дом в центре. Пять огромных (по моим меркам) комнат с высокими потолками и большущими окнами, практически упирающимися в пол. Камин в гостиной. В этой квартире когда-то жили бабушка и дедушка Ризвана и Азара и их мама до замужества. Риз ничего в ней не менял, сделав лишь небольшой косметический ремонт. Но мне нравилось. Возможно, не модно, не шикарно, не богато. Но, как-то, по домашнему уютно. Видно, что люди, когда-то жившие здесь, вложили свое тепло и душу в этот дом.

Никитку поселили в детской. Бывшей комнате мамы Ризвана. Там все было в золотисто-пастельных тонах. И когда солнечные лучи поутру заливали комнату, становилось так хорошо, как будто, ты не в центре большого города, а где-то далеко на пляже, где только песок и солнце, а сверху - безграничная голубизна неба.

А еще через день Риз повез меня в ЗАГС. Все было предельно скромно и просто. Без белого платья, хлеба и зрелищ. Я одела бежевый рабочий костюм. Ризван - в джинсах и кремовом джемпере. Мы подписали бумаги, обменялись кольцами, получили свидетельство, и муж целомудренно чмокнул (именно чмокнул) меня в губы.

Сказать, что я была в жуткой растерянности, не сказать ничего. Просто не знала, как себя вести с ним. До чего же он чудной. С виду, вроде, обычный мужик. А так... Ненормальный? Как я? Нет. Не так... Не одинарный? Своеобразный? А времени об этом подумать не было. Короче, дело к ночи. То бишь, к брачной.

Нянька приготовила праздничный ужин. Мы втроем (гостей не было) выпили немного. Поели. Ни о чем особо не говорили, обмениваясь лишь незначительными обыденными фразами. Все трое чувствовали себя неловко. Потом я вместе с Татьяной уложила ребенка спать, а затем она уехала к себе.

Проводив Таню и закрыв за ней дверь, застыла задумчиво в коридоре. Вот и все. Я осталась наедине со своей проблемой. Эта моя новая проблема - мой муж. Как мне себя с ним вести? Чего он ждет от меня? Что я из чувства безмерной благодарности сама ему на шею брошусь? Я, естественно, благодарна ему за помощь, но сказать, что от счастья визжать готова, тоже не могу. Теперь, когда должна буду жить бок о бок с едва знакомым мне человеком, чужим для меня. Не знаю зачем, я направилась на его поиски. Наверное, просто не люблю неопределенности. Хочу, чтоб все было ясно и понятно. Нам нужно было, как минимум, обстоятельно побеседовать.

В квартире моих родителей найти кого-либо - это не особо трудная задача. Можно просто крикнуть. Здесь же эхо разлетается по всем комнатам. Пришлось топать ножками и заглядывать в каждую комнату.

Риз разжигал камин в гостиной. Его движения были мягкими, неторопливыми. В отблесках пламени он был невероятно красив. Красив брутальной мужской силой могучего самца. Он повернулся ко мне, и в его глазах я прочла горячую дружбу и глубокое сочувствие. Немного растерялась и совсем позабыла, что и сказать-то хотела.

- Расслабься. Я не собираюсь принуждать тебя к выполнению супружеских обязанностей, - дал он ответ на все вопросы в то время, как мой взгляд изучал его спину.

И как он только понял, что за вопрос занимает меня на данный момент? Мысли, что ли, читает?

У него был приятный, слегка глуховатый голос, тон которого призывал и впрямь расслабиться. И еще в нем было какое-то еле уловимое пренебрежение. Словно, он предоставлял мне незаслуженную поблажку. Принуждать... а вот это просто бесило. Можно подумать, он сможет меня заставить. Не станет же он применять силу, если я воспротивлюсь? Да пусть только попробует...

В любом случае я так просто отступать не собиралась. Эта его милость меня почему-то задела. Мы, женщины, порой сами не знаем, чего хотим. Нас не трогают: хорошо. Но в то же время плохо. Почему это, а? Недостаточно привлекательна? Начинаешь чувствовать себя ущемленной, падает самооценка. Какие-то намеки и поползновения быть все-таки должны.

И потом. Нельзя же быть настолько хорошим. Так не бывает. К тому же я была абсолютно уверена: он - не святой. И эта его доброта имеет свою причину.

- Зачем ты на мне женился?

- Мне тебя жаль...

Вот тут я разозлилась окончательно. И мое раздражение в миг переросло во вспышку ярости. Вы видели тот момент, когда кошки выпускают когти? Вот именно их лапы? Я сделала точно так же, сжимая и разжимая кулачки.

- Вот только не надо меня жалеть, - зашипела ничуть не хуже вышеупомянутого животного.

- Почему? - уравновешенность, спокойствие и этот простой вопрос выбили меня из седла.

Я молчала. Ну, а что на это ответить? Злость быстро пошла на убыль, разбиваясь об его рассудительность и невозмутимость.

- Ты глупая девчонка, которая совершает одну ошибку за другой. От этого страдаешь не только ты, но и твой сын.

- Какое дело тебе до моего сына? И что ты знаешь о моей глупости? - всхлипнула я.

В носу защекотало, а глаза затуманили слезы обиды.

- Я знаю о тебе все...

Он встал и подошел к бару. Достал бутылку шампанского и два бокала.

- Ты не против наедине отметить событие?

Его зеленые глаза излучали теплоту, улыбка на губах придавала лицу мягкости и обаятельности.

Привлекательное, с жесткими и суровыми чертами, оно выражало участие. Словно, я была маленьким ребенком, лишенным отца, а он моим добрым дядюшкой. Обычно молчаливый, высокомерный, сейчас он был рубахой-парнем. Может, хватит сдерживать свои порывы и зарыдать ему в эту самую рубашку. А что? Слезы женщин выводят мужчин из равновесия. Очень хочется испытать на прочность его выдержку и хладнокровие, которые меня лично очень выводили из себя. Когда нельзя, но очень хочется, то можно. И я жалостливо всхлипнула, присела на диван и для поднятия тонуса залпом осушила спиртное.

- Ты не понимаешь, Риз. Я любила Арсена. Правда, любила. Он был для меня чем-то... Как глоток свежего воздуха в душной камере...

- Глотнула?

- Глотнула...

Я подняла дрожащей рукой бокал, в который Риз разлил остатки шампанского.

- Риз, ты считаешь меня шлюхой?

- Нет... Будем считать, что ты просто ошиблась...

- Зачем тебе все это? - пошептала я едва слышно.

Ризван был обаятельным и симпатичным мужчиной, но каким-то далеким. Однако, он начинал все больше импонировать мне. Возможно, это являлось действием алкоголя. Но почему бы и нет? В нем не было ничего отталкивающего. Даже наоборот, он очень даже привлекателен.

Между густыми длинными ресницами Риза его глаза сощурились до того, что превратились в узкие зеленые щелочки. То, что мелькнуло в его взоре, обдало меня жаром. Он хочет меня? Но почему тогда...Я почувствовала, что мои руки холодеют и румянец разливается по щекам при одном только взгляде на него.

- Я сам не знаю... Просто я чувствую, что ты моя... Моя женщина.

Я вдруг почувствовала себя более защищенной. Защищенной именно этим словом. МОЯ. С одной стороны это слово ставит печать собственника, а с другой - это местоимение самое близкое, что может быть.

Облизнула губы, посмотрев на Ризвана. На прямизну широких плеч, узость бедер, благородную удлиненность рук и ног, плоский красивый живот. И сглотнула. Мужественный, своенравный и загадочный, он был так соблазнителен

Он старше меня на десять лет. Да. Я для него глупая девочка. Ну и пусть. Мне сейчас нужен кто-то, кто меня на путь истинный наставит. Глупо сидеть и бесконечно страдать об Арсене, если ему я уже вообще не нужна... Несчастная любовь - это наверное единственное, от чего все люди страдают намного больше, чем от похмелья.

Ну почему мне сейчас так плохо? Я, не отвечая за свои действия даже перед самой собой, придвинулась к нему, обхватила его за талию и, уткнувшись носом в грудь Риза, тихо заплакала.

И почувствовала, как крепко он меня обнимает. Я начинала понимать - да, я нужна ему, нужна, что он удержит меня, если захочет, не отпустит, не выпустит из своих рук трепещущую и бестолковую птичку, которая мечется по жизни, не понимая, куда и зачем ей надо лететь...

- Грусть - это признак того, что душа человека еще не полностью омертвела, - прошептал мне в ухо Риз. - Никто не достоин твоих слёз, а тот, кто достоин, никогда не заставит тебя плакать.

- Но почему? Почему они со мной так поступили? Неужели я заслуживаю этого?

- Не знаю. Время покажет. Пойдем спать, - он взял меня за руку и отвел в спальню.

Мою спальню. И оставил одну. Вот этого я уже выдержать не могла. Даже его, похоже, я не интересую как женщина. Он вовсе не желал меня. Мне только показалось. Мне просто хотелось так думать.

Первый муж мне изменял. Арсен променял на какую-то швабру крашенную. А Риз... он обращается со мной, как с неразумным дитя, как с бездомным котенком, которого он приютил и обогрел.

Рухнув на постель, я залилась горючими слезами, безудержно, погружаясь в свое горе с головой. Не желанная, бесполезная, презренная, вызывающая лишь жалость и сострадание. И в своих иступленных рыданиях не сразу заметила теплые жесткие мужские ладони, обхватившие мою талию. Риз перевернул меня на спину и заглянул в глаза.

- Чего разкуксилась?

- Я некрасивая. Ненужная. Никчемная. Даже ты меня не хочешь. Просто жалеешь,- всхлипывала жалобно, сама не осознавая, что бормочу.

- Очень хочу, - заверил он меня с озорной улыбкой, прервав эти излияния души, после чего мягко закрыл мне рот своими губами, и мы слились с ним в совершенно удивительном поцелуе, который, казалось, длился целую вечность.

Сильные руки крепко сжимали меня, вызывая безумное возбуждение, а таяла и испарялась, уносясь легкой дымкой в безоблачные дали. Это было восхитительное ошеломляющее чувство, которое не передать словами. Его пальцы скользили по моему телу, очерчивая каждый изгиб, находя самые чувствительные места, играли, как руки мастера на музыкальном инструменте. Его запах обволакивал меня, его губы так нежно касались моей кожи, согревая дыханием. Я растворялась в нем. Каждая клеточка, каждая молекула моей плоти стремилась слиться с его воедино, чтобы больше никогда не разлучаться.

Я сама удивлялась такой своей реакции на этого мужчину, недавно еще вызывавшего во мне опасения, но сейчас мне уже казалось это единственно правильным и естественным. Как будто, я всегда подсознательно ждала всего того, что теперь происходило. Вцепившись в его плечи, я все крепче прижималась к нему, как будто, подгоняя.

- Не торопись, - прошептал он мне в волосы где-то рядом с моим ухом, и я ощутила, как он проникает в меня, заполняя настолько глубоко, всецело, без остатка, что мы становимся одним общим телом.

Я задохнулась, открыв рот, но не в силах издать ни звука, зашлась в спазмах, сотрясаясь всем телом, изогнувшимся дугой. Душа, как будто, куда-то отлетела, устремившись в рай, не спрашивая ничьего разрешения.

И больше ничего не помню. Тяжелые веки с трудом поднялись, и взгляд уперся в Риза, обтиравшего мне виски и лоб мокрым полотенцем.

- Ты потеряла сознание, - констатировал он, с беспокойством оглядывая диковинную женщину.

Ну, вот чего тут ответить. Тупо хлопая ресницами, я облизнула губы, жаждая продолжения. Все самое интересное я, вероятно, пропустила. Необходимо повторить и разобраться в чем тут дело. Не иначе, как он волшебник. Ни разу в жизни я не испытывала ничего подобного. Тем более с мало знакомым мужчиной. Тем более в первые минуты секса. Нет. Это был не секс. А что это было?

Вероятно, не правильно поняв выражение моего лица, Ризван обеспокоенно спросил:

- Тебе было очень больно?

- Больно?

Тут мой взгляд упал на... Глаза расширились еще больше. Как это вообще могло... Как все у нас так получилось... Блин... Риз скорбно усмехнулся.

- Женщины, обычно, когда видят это, пугаются. Становятся скованными. И от этого только хуже, - он пронзал меня взглядом, пытаясь забраться в мои мысли. - Я хотел дать тебе время привыкнуть к себе. Ты и так достаточно настрадалась.

Нашел, от чего смущаться. Нет, все-таки он немного чудоковатый. Но это было так мило и только плюсом к его обаянию. Такое сокровище упустить было бы глупо.

- Я буду страдать еще больше, если ты уйдешь, - решила я прибегнуть к шантажу. - Пожалуйста, не уходи.

Ризван лег рядом, а я тут же обвила его как плющ. Я так нуждалась в теплоте его тела, в его силе, в его ласках. Впервые за долгое время мне стало уютно, хорошо и спокойно. Но только когда он находился поблизости.

- Риз, обещай мне... что не бросишь меня. Никогда...

- Это все пожелания?

- Нет, - с хитрющей физиономией, - я хочу еще...

Физическая близость связывает людей, создает некие невидимые узы. Но с Ризом это было что-то совсем другое. Не такое, как с другими мужчинами. Это было не просто единение тел, доставляющее удовольствие и удовлетворение, не просто призыв природы. Это была некая гармония, полная, абсолютная. В постели он предугадывал все мои желания, мне не нужно было говорить, что мне нравится, а что - нет. Муж сразу попросил меня об этом. Но мне нравилось все. Нравилось уже только быть с ним. Рядом, близко, как можно ближе.

Его забота, теплота поначалу приводили меня в замешательство. Я не привыкла к такому отношению со стороны мужчин. Но у Ризвана это получалось так обыденно, так естественно, как должное, не могущее быть иначе, и очень скоро я к этому привыкла.

Вот это самое доброе ласковое тепло, которое он излучал, согревало меня, как солнце. Как захиревшее в холоде растение, дорвавшееся, наконец, до солнечных лучей и света, я стала постепенно оживать.

Порой, уложив ребенка спасть, я заходила к нему в кабинет и тихонечко усаживалась в углу в кресло. Сидела тихо-тихо, чтоб не мешать. И смотрела на него, и улыбалась. Мне было хорошо. Риз, иногда отрываясь от работы, тоже в ответ улыбался. Видно было, что я его смущаю. Он иногда проявлял удивительную скромность. Я просила его не обращать на меня внимания, но рабочий настрой все равно оказывался сбитым, и Ризван сгребал меня в охапку и уносил в спальню. Когда я выдыхалась и начинала дремать, он возвращался к своим делам. А я только удивлялась: сколько же в нем силы и энергии. И даже немного злилась, что не могу выжать его основательно, чтобы он оставался со мной в кровати. Я полюбила засыпать и просыпаться в его объятиях. Когда я сказала об этом мужу, он долго смеялся, назвав меня маленькой глупышкой, но с тех пор все чаще и чаще мы засыпали вместе.

Ризван не позволил мне заниматься поисками работы. Он сказал, что достаточно зарабатывает, чтобы содержать семью. И мы и в правду ни в чем не нуждались. Я, маясь от вынужденного безделья, изводила Риза тем, что едва заслышав шум открывающейся двери, неслась пулей навстречу, запрыгивая на него, вцепляясь всеми конечностями и покрывая поцелуями. Риз смеялся, как всегда, на мои ребячливые выходки. Весь мой мирок сосредоточился на двух самых главных людях в моей жизни: моем муже и моем сыне.

Ризван стал Никитке настоящем отцом. Он не терпел его, как Арсений. Не игнорировал, как Павел. Он принял его, как частицу меня. Мы вместе ходили в кинотеатр на мультики, в зоопарк, в тир, кататься на каруселях, и Риза это абсолютно не напрягало. Мужу нравилось заниматься с ребенком: воспитывать, играть, вести умные, по мнению Никитоса, разговоры со всей серьезностью, по мужски. Ему было интересно общаться с Никитой так, что я ревновать начинала.

Зато ночью Риз был только мой. Я взлетала и срывалась в пропасть наслаждения вслед за ним, или он за мной. Но чаще момент единения мы достигали вместе, и я уже не понимала, как смогу жить без него. Раньше я не жила. Существовала. Словно воскресла, и только теперь начинала жить. Жить по-настоящему. Я была счастлива. Безмерно... И не понимала, как можно быть настолько счастливой. До безумия. Я растворялась в нем. И иногда боялась, что это только сон. Это было так похоже на радужный сон. Я боялась проснуться, потому что все еще до конца не верила, что так бывает.

В один из дней, уложив Никитку, я долго валялась в кровати, дожидаясь мужа. Уже невозможным казалось без него заснуть. Он - мой наркотик. Он - моя судьба... Он влился в мою кровь, а я - в его. Риз должен быть рядом, близко, чтобы до конца ощутить полноту бытия. Пойду - поищу его. И заберу к себе. Наверняка, опять работает. Так нельзя. Нужно же расслабляться.

Риз сидел в своем кабинете и хмурился. Его оценивающий, пронизывающий взгляд скользнул по моему телу, заставляя сильнее биться пульс. Я прошла внутрь комнаты и, умостившись на столе, загородила собой экран.

Халатик и ночнушка были в развратном стиле. Я долго искала такие. С одной стороны - вроде, ничего и не видно. С другой - так и хочется снять. Ну, должно было хотеться.

Горячая обжигающая рука раздвинула мои ноги, обнажая их до бедра. Риз некогда не был еще таким грубым. Что это с ним? На мгновение закралась мысль, что случилось что-то серьезное, но муж не хочет меня беспокоить, посвящая в проблему. Ризван тут же изгнал эту мысль из моей головы. Он наклонился и прижался к моим губам в жестком поцелуе. Его язык раздвинул мои губы и, раскрыв рот, проник внутрь, пробежался по зубам и коснулся моего языка. Он дерзко исследовал мой рот, не позволяя вздохнуть.

От этого страстного поцелуя я почувствовала, как кровь закипает в моих жилах. И эта его грубость возбуждала еще больше. Может быть, это просто игра?

В момент, когда он сильно ворвался в меня, я закричала, а он, поймав мой крик губами, вдохнул в мои легкие воздух, не дав задохнуться, но, поглощая, заставляя отдаваться всю, до последней капли крови, впитывая мои атомы и хватая дыхание. Краем сознания я улавливала, что все сегодня как-то иначе. Словно он желает раствориться во мне, боясь отпускать. Мощные глубокие толчки подчиняли, порабощали, причиняя боль и сладость, растекаясь волнами блаженного томления по телу. И не было уже ни ласк, ни нежности.

Такого я не испытывала больше ни разу... Это был транс, это была полный разрыв с действительностью, когда я плавала в тумане, не понимая ни где я, ни кто, ни что происходит сейчас вокруг меня, что явь, а что сон... Я только видела его глаза... Почему в них страдание? Мне это только кажется?

Окружающий мир стал размытым. Из всех ощущений остались только те, что были связаны с Ризом. Ровный мучительный ритм доводил меня до исступления. У меня пресекалось дыхание, хотелось смеяться и плакать. Хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Чтобы реальность за его пределами рассыпалась в прах. Сейчас Риз принадлежал мне всецело. И только в моей власти даровать ему освобождение. Может быть на мгновение, может быть на миг от той муки, что терзает его сердце.

В бездну мы сорвались вместе. Погружаясь в водоворот безграничного наслаждения, срывающего крышу и уносящего за пределы сознания.

Когда дыхание успокоилось, я прикрыла глаза и почувствовала, как в душе снова воцаряются мир и спокойствие. Прильнув к МОЕМУ мужчине, как к центру мироздания, я подумала, что уже неважно то, что произошло, все эти маленькие бедки и неприятности. Нам теперь подвластно все. Мы разрулим все проблемы. Преодолеем все преграды, снесем все препятствия, но будем счастливы. Иначе не стоит жить.

Тогда я еще не знала, что состояние физического и психического благополучия, всего лишь эпизод в моей грешной судьбе. А вот то, что приключилось потом, врагу не пожелаешь.

Глава 11.

Азар.

Качается на ниточке

Весь шар земной

Сейчас.

Встречается

Что-то не то

И ниточка

Вот-вот рванёт

И не оставит нас.

На ниточке:

Вся жизнь на ниточке.

Песня. Алевтина Егорова.

Моя семейная жизнь омрачалась лишь одним: Ризвану приходилось регулярно уезжать в командировки. "Но не бывает же все совсем гладко", - ободряла я себя и с трепетом ждала возвращения мужа. Без него точно все внутри застывало, даже руки и ноги холодели. Краски мира блекли, а время медленно тянулось в предвкушении его приезда. "Ты от окна иногда отлипай", - выговаривала мне Татьяна. - "У тебя еще и сын есть". Я вздрагивала, очнувшись, и принималась возиться с Никиткой, который обиженно посматривал на меня из-за угла. Зато когда Риз возвращался, нам становилось совсем жарко.

- Я так соскучился, - шептал он, стискивая меня так, что становилось больно.

Он не осознавал своей силы, а мне не хотелось одергивать его. Это была приятная боль, боль его страсти, и я блаженно вздыхала, подставляя губы для жарких поцелуев. Мы уносились в прекрасную страну, созданную нами. Страну для нас двоих. И каждый раз это было так восхитительно, что опять чудилось, будто это сон. Потому что так не может быть. Так хорошо. Не со мной.

Завод, принадлежавший холдингу Азара, находился в пригороде небольшого захолустного городка, в километрах трехстах от нас. Вот туда и наведывался, как минимум, пару раз в месяц Риз. Все у него должно было быть под контролем. Он вообще ко всему, за что не брался, подходил с особым рвением и ответственностью. Даже когда снежную крепость во дворике с Никитой строил. Это не крепость - замок целый вышел. Я жаловалась, что замерзла. Врала, конечно. Улыбка мужа и смех сынишки согревали меня, и я готова была смотреть на них вечность. Тогда мне казалось, мы стали идеальной семьей. Мне и в голову не приходило, что счастье не может быть вечным. А в моей горькой судьбе - оно лишь мимолетное виденье.

Оставалось недели три до нового года. В заботах о предстоящем празднике дни летели незаметно. Жалко было, что в сутках всего двадцать четыре часа. Все казалось, что ничего не успею. Хотелось подготовить что-то грандиозное. Все-таки это первый семейный праздник. Мы решили пригласить Таню с дочерью и бабулей. Бабушка, правда, заранее отказалась, не желая мешать "молодежи". Но мы с Татьяной и детьми настаивали. Семья есть семья. И никакого разделения на старых и младых. Таня со своей дочуркой и мамой были частью моей семьи. Еще недавно я и подумать не могла, что у меня будет такая большая семья. А совсем чужие незнакомые люди станут такими родными.

Это определенно хорошо, что Риз опять уехал на этот свой завод. Сюрпризы на новый год - что может быть гениальней? Уложив детей спать под присмотром Татьяны, я намылилась по магазинам. Столько всего еще предстояло купить. И муж вернется уже завтра.

Когда я на парковке пыталась запихнуть кучу пакетов в багажник, кто-то обхватил меня сзади за талию, сдавливая, словно железным обручем. Все произошло так внезапно: я даже испугаться не успела, настолько была ошарашена, не понимая, что происходит. В лицо сунули какую-то тряпку, крепко прижимая к лицу. Тщетно пытаясь освободиться, я вдыхала сладковатый удушающий запах, от которого кружилась голова и подкашивались ноги. Последнее, что отметило покидающее меня сознание, это серебристый лексус, в который волокли мою разнесчастную тушку.

Пришла в себя на огромной кровати, занимающей почти половину небольшой спаленки. Обстановка незнакомая. Окна плотно занавешены. Борясь с тошнотой, на ватных конечностях я доковыляла до них, чтобы выяснить свое местонахождение. Решетки. Наверное, чтобы не пыталась парашутировать со второго этажа. Дом, судя по всему, за городом. С таким высоченным забором и внушительным количеством охраны решетки на окнах явно лишние.

По мере очищения мозга от действия хлороформа, его стали посещать конструктивные мысли. Где это я? Кому понадобилась моя незначительная персона? И, главное, зачем? И самый, пожалуй, важный вопрос: чего похитители собираются со мной делать? Чтобы начинать сильно бояться, мне надо было, как минимум, знать ответы на эти вопросы. Пока что я находилась в крайней растерянности. Все было похоже на чью-то неудачную глупую шутку.

Пометавшись из угла в угол, опробовав дверь и решетки на прочность, обследовав каждую щель и убедившись в бесполезности составления плана побега, я рухнула на постель. Ничего не оставалось, как ждать. Запасшись терпением, перебирая в уме тысячи вариантов, я прислушивалась к малейшему шороху, периодически подбегая к окну, пытаясь поймать там взглядом хотя бы какое-то движение. Поразительная тишина - это все, что пока я могла услышать.

Ближе к вечеру в замке заскрежетал ключ. В комнату зашел... Азар? Моя челюсть едва избежала встречи с полом. Вот ни фига себе. Это что? Точнее кто это у нас? Похититель или спаситель? И как на него реагировать? Н-да... Судя по выражению его ехидной физиономии, на спасителя он явно не тянул. Поэтому я выставила мигом все свои колючки, приготовившись отражать нападение. Он никогда не вызывал во мне симпатии. Слишком милый, слишком услужливый, предупредительный, нежный, для мужчины, можно сказать, пожалуй, слащавый, даже приторный. Ненастоящий. Так не бывает, чтоб человек постоянно был вежлив и доброжелателен, не при каких обстоятельствах не выказывая недовольства и раздражения. Улыбка какая-то искусственная, как у моделей на подиуме. Он или идиот, или очень хитер, держит камень за пазухой. На идиота Азар не тянул. Выходит, я в своей первоначальной оценке не ошиблась. Он, реально, кое-что имел за душой.

- Может, объяснишь, что все это значит? - лучшая защита, как известно, это нападение.

- А надо?

Он что: издевается? Судя по всему - да.

- Тебе это не поможет, - предупредил младший брат моего мужа и нагло расположился в кресле рядом с кроватью.

Я тоже плюхнулась обратно на кровать и настороженно уставилась на родственничка. Смуглый, черноглазый, он был похож на отца. Ризван был на полголовы выше своего младшего брата и несколько крупнее. И глаза у Риза были мамины, судя по старенькой фотографии их родителей, которая висела на стене в гостиной.

- Зачем тебе это? Ты хотя бы соображаешь, что творишь? Спятил? И что ты собираешься со мной делать? А Риза не боишься? Он же убьет тебя, - строчила возмущенно, как из пулемета. Ну не умею я молчать, когда нужно.

- Скорее тебя, - хмыкнул Азар. - Не слишком много вопросов? Сама скоро все поймешь. Раздевайся.

Однако, кардинальная смена имиджа. От мальчика-зайчика, до злобного похитителя-маньяка. Может, он и впрямь - маньяк?

На пьяного точно не похож. Обкурился? Да нет. Ничего подобного раньше за ним замечено не было. Тогда что означает это его поведение? Острое психическое расстройство? Становилось очень не по себе. А как бы вы себя чувствовали наедине с буйным психом в маленькой комнатке с зарешеченными окнами и запертым выходом?

- Ну, так как? - не дал мне времени на размышления Азар. - Сама разоблачишься или охрану позвать? Учти, они у меня ребята горячие...

Неужели он серьезно? Шуткой, стоит признать, тут и не пахло. Такими вещами не шутят нормальные люди. А ненормальные?

- Ризван - твой родной брат, - хрипло прошептала я. - Ты же не собираешься меня насиловать?

Мужчина расхохотался, затем резко оборвав смех, приказал тоном, в котором клокотали злоба и ярость:

- Раздевайся. Последний раз говорю.

Не много подумав, я без особого энтузиазма начала стягивать с себя одежду. Медленно, все на что-то надеясь. Сознавая всю дикость ситуации. В конце концов, какие у меня варианты? Пусть уж лучше один пользуется. Еще и охрану я не переживу. А его я убью. Потом...

- Все снимай, - резкий, как удар хлыста голос подгонял меня, вызывая дрожь.

Почувствовав прохладный воздух комнаты на своем обнаженном теле, покрывавшемся мурашками под взглядом чужого мужчины, я, наконец, ощутила испуг. Это не было всепоглощающим ужасом только потому, что мне все еще не верилось, что он может сделать мне что-то реально плохое.

Поспешно сбросив белье, я шмыгнула под одеяло, натянув его до подбородка. И в бешенстве воззрилась на своего мучителя. Он некоторое время с удовлетворением всматривался в мои очи, сверкавшие праведным гневом, затем встал. Собрав мою одежду, направился к двери.

- Ты слишком много о себе возомнила, овца худосочная, - словно выплюнул он.

Я сидела в полнейшей растерянности, сверля взглядом захлопнувшуюся за его спиной дверь. Напряжение постепенно отпускало меня, вызывая колотун-бабай. Ну, точно придурок. Совсем больной. И чего он, вообще, хотел добиться? Унизить меня? Оставив здесь одну, голую и беспомощную? Зачем? Кретин. Повезло же Ризу с брательником. Тут самое время задуматься над сомнительным генофондом. Возможно, одного Никитки для нас достаточно? Вдруг это у них по наследству передается...

Промаявшись полночи, совсем отупев от усталости, я, в конце концов, заснула беспокойным неглубоким сном, лишь под утро отрубившись окончательно. Мой истерзанный мозг служить дальше отказывался. Провалилась в забытье, словно в бездонную яму.

Я очнулась от звука удара об пол сорванной с петель двери. На пороге стоял мой муж. Меня окатило волной безумной радости. Ризван нашел меня! Сейчас он разберется с этим удодом Азаром, который с виноватым видом нашкодившего котенка стоял у него за спиной.

- Дрянь, - прорычал Риз.

Я прибалдела. Он что, тоже сошел с ума? Ризван подскочил к кровати и сорвал с меня одеяло. Я сидела, подтянув колени к груди, застыв, как изваяние, настолько ошеломленная, что не пыталась даже прикрыться, не осознавая, что сижу совсем обнаженная под испепеляющими взглядами двоих мужчин. Ваще уже оба спятили? Это заразно? Да что я им всем сделала? Только эти мысли терзали меня в тот момент, вызывая панику.

- Твое счастье, что я не бью женщин, - слова мужа выжигали душу. Глаза сверкали зеленым лютым огнем. Думалось, что он вполне созрел, чтобы убить меня. - А ты и в правду - шлюха. Шлюха по своей сути. Жаль, но это я ошибся.

От этого обвинения я задохнулась. Риз, мой Риз. Да как он может про меня так думать? Такие грубые злые слова от самого родного любимого человека причиняли боль, намного превосходящую физическую. Как будто, меня по живому резали. Жгучая обида сдавила горло.

- Риз, - выдохнула, захлебнувшись слезами, ничего не соображая.

- Рот закрой. Через двадцать минут за тобой приедет машина. Будь добра одеться.

Ризван резко развернулся и вышел, не дав сказать мне ни слова в свое оправдание. Ничего не замечая вокруг. Даже про то, что мне не во что было одеваться. Что ему наговорил Азар? В чем мне перед ним оправдываться? Он ни в чем не захотел разбираться. Я не могла понять...

Постепенно осмысливая, что, скорее всего, также бы отреагировала на его месте, не особо интересуясь деталями. Одна картинка чего стоит! Азар, самодовольно ухмыляясь, бросил на пол рядом с кроватью мое барахло.

- Вот и все. Свободна.

- Зачем? - всхлипнула я. - Зачем тебе надо было нас сорить?

- Сорить? Дура. Он никогда тебе этого не простит.

Азар подстроил все это, отлично зная характер брата. Зная его лучше меня. Да это тупизм какой-то. Выеденного яйца не стоит вывести засранца на чистую воду. Это его Ризван никогда не простит. Но что я должна сказать такого, чтобы Риз понял? Поверил. Чтобы не воспринял это, как попытку выкрутиться? Учитывая мою предыдущую жизнь, у него есть все основания предполагать худшее. Мозг работать отказывался. Сердце рвалось на части. Наверное, так плохо я еще никогда себя не чувствовала. Застыв снаружи и взрываясь изнутри. Совершенно пришибленная, без мыслей, без надежды, без чувств.

Глава 12.

Ни себе, ни людям.

По земле броди где хочешь,

Хочешь к звездам улетай,

Лишь прошу ни днем ни ночью

Ты меня не покидай.

Песня.

Ризван не отвечал на звонки. Я нигде не могла его найти. Он, определенно, совершенно однозначно, избегал общения со мной. Но, должна же я ему все объяснить. Неужели он купился на этот дешевый развод? Ладно, согласна, не дешевый. Все было разыграно, как по нотам. В последний день перед возвращением Риза, чтобы "открыть глаза" ему на то, чем в его отсутствие жена занимается. Но одного я понять не могу: зачем?

Татьяна, когда я ей все рассказала, давясь всхлипами, икая и размазывая слезы по лицу, схватилась за сердце.

- Вот сволочи, - процедила она.

- Почему сволочи? Это Азар все подстроил. Неужели... Ты думаешь, что и Арсен тут замешан? А ему-то пошто это надо? Впрочем, я не знаю даже то, зачем Азар такое провернул. Вот если б знала...

- Так ты пойди и спроси, - хороший совет, но только почему подруга уверена, что мне ответят.

Об этом я и осведомилась у нее.

- Ну... это, смотря как спрашивать.., - нехотя ответила моя нянька, отводя глаза.

Вот что она имеет в виду? Я и выведывать не стала. Идей сразу возникла масса. Но мне больше понравилась одна, последняя. Возможно, неадекватная, но, на мой взгляд, наиболее действенная. Поэтому советоваться с подругой, придерживающейся либеральных взглядов на жизнь, не стала.

Я скрипнула зубами. Все, достали. Не позволю больше этим гадам разрушать мою жизнь. Я тоже имею право на счастье. А мое счастье не может состояться без Риза. И я верну себе своего мужа. Чего бы мне это не стоило.

Зайдя в кабинет Ризвана, выдвинула ящик стола. Сверху на бумагах лежал большой тяжелый пугающий пистолет. Сомкнув пальцы на холодной стали и приказав себе ничего не бояться, я направилась в коридор.

Татьяна, увидав оружие в моих руках, тихо охнула, опять схватилась за сердце, но ничего не сказала. И правильно. Чего тут рассуждать? Действовать надо. Пока еще не поздно. По крайней мере, я смею надеяться, что еще не поздно.

Секьюрити клуба "Тамерлан" пропустили меня сразу, без вопросов, не обыскивая. Они всех постоянных посетителей знали в лицо, а на личной жизни клиентов не зацикливались.

Арсен, выглядевший до отвращения самодовольным, Азар со своими друзьями и какими-то незнакомыми мне девушками сидели за тем же столиком, что и всегда, и над чем-то смеялись. "Сейчас вам будет не до смеха", - это я про себя, но очень зловеще.

Упав на диванчик рядом с Арсеном, сладко, почти приторно ухмыльнулась.

- Привет, мальчики. Не помешаю?

"Молчат... Ну, это объяснимо. Неожиданно? Согласна. Ново? Тоже да. Привыкайте, ребятки. Желательно, поскорее. Как разгонюсь: не остановишь. Щас вы у меня оба соловьями петь будете. Или оба, или по очереди". Я настолько была зла, взвинчена, в бешенстве, что сама себя боялась. А они то уж, точно, должны были испугаться.

- Я думал, тебя Риз к родителям отвез.., - протянул озадаченно Азар.

- Так и было задумано? Понятно. Непонятно только почему. Но, надеюсь, вы мне расскажете. Как на исповеди. И прямо сейчас.

- Лель, ты выпила? Пойди, проветрись, - решил выкрутиться Арсен.

Ага. Как же. Размечтался.

- Только вместе с тобой, любимый, - прошептала я томно, доставая ствол из сумочки и аккуратно, чтобы никто не видел, прикрываясь полой его пиджака с силой ткнула дулом пистолета в бок Арсена. - В одном ты прав - я на данный момент совершенно невменяема.

Ризван однажды показывал мне, как пользоваться огнестрельным оружием. Пару раз водил в тир, где тренировались его ребята. Он настаивал, чтобы его жена носила с собой что-то для самообороны. Но я панически боялась вещей, несущих смерть. "Мало ли что может случиться", - говорил Риз. Мне тогда казалось, что он перегибает палку со своей заботой. Однако, оказался, как всегда прав.

Арсений вздрогнул. "Нет, со мной он не пойдет. Еще и трус ко всему прочему..."

- Серж, Яр, пойдите прогуляйте девочек, - дрогнувшим голосом распорядился милый. Ну, как же плохо он страх умеет маскировать, - нам с этой малышкой побеседовать надо.

Когда мы остались втроем, я, уже истекая ядом, прошипела:

- Так. Подробненько и по порядку. Зачем вы все это организовали? А потом уже придумаем, как грехи замаливать будете.

Брат Ризвана расхохотался. Оно и понятно, не в его же бок я пугачем тычу. Вот Сенечке совсем не смешно.

- Зар, она мне под ребра волыну уперла, - поставил друга в известность о своем деликатном положении Арсений.

Мой родственничек подавился смехом. И это только начало.

- Не будите во мне зверя, - как можно строже предупредила я, пытаясь их окончательно запугать.

- Хомячка что ли? - ехидно справился Азар.

Я щелкнула предохранителем. Сеня дернулся. Ребятки поднахмурились.

- Она, и в правду, не в адеквате, - сделал он, наконец, верный вывод.

И, немного помявшись, решил поддаться на мои "уговоры".

- Когда Ризван приехал в столицу проведать брата, - начал Арсен, - Зар погряз в долгах. Он спускал наследство матери на девочек, кабаки и азартные игры. Короче, спускал жизнь и доставшееся ему бабло. Тогда, Риз, чтобы увлечь младшего отпрыска чем-то полезным, купил ему завод, который посоветовал я. Уставной капитал холдинга, также как и контрольный пакет акций принадлежат Ризвану. Он не доверял, видите ли, брату. Боялся, что и Зар и это все по ветру пустит.

- Он все и всех любит контролировать, - зло, желчно прокомментировал Азар. - Но я тогда и сам уже понимал, что нужно в своей жизни что-то менять.

- А я-то тут причем? - реально не понимала.

- Как же. Совсем ни причем, - зарычал Арсений. - Раньше, когда Риз был один, он довольствовался небольшим процентом от прибыли. А теперь он влюбился. Ха! Теперь он хочет, чтобы золушка стала королевой. Это несправедливо. Не правильно. Он только вложил деньги, а все дело поднимали мы.

- Но я нечего не просила...

- Не прибедняйся, - прервал Арсен, - ты хитрая. Каюсь. Недооценил. Ты все предусмотрела. А я видел тебя насквозь. Доярка из Хацепетовки. Решила из своей грязи выбраться и княжной заделаться? Прибрать весь холдинг своими загребущими жадными лапками. Со мной не вышло, за Риза принялась. С ним проще.

- Да, ты действительно пронырливая, - добивал меня с другой стороны Азар, - Как ты разгадала, что Риз такую несчастную беззащитную ищет? Его однажды кинула одна телка. Красивая, как дьяволица. Бабла за ней немерено. Папка, не последний человек в городе. Связи, опять же. Только вот баба эта изменяла ему, не таясь, а он, бедненький, ничего не видел, молился на нее. А его великая любовь сказала ему на прощание при всех, что дикари ее развлекают, но недолго. Да он, и вправду, дикарь. Комплексов у него на несколько жизней хватит. Вот и запал на такую же разнесчастную, как и он сам. Тут ты взяла его тепленьким. Утешила, обогрела и обобрать заодно решила.

- Зато, вы, утырки, смотрю без комплексов. Или вы расскажете Ризу все, как было, или.., - я надавила на ствол еще сильнее. Может у моего несостоявшегося принца хотя бы синячок останется на память обо мне.

- Если ты убьешь меня, то проблем у тебя не убавиться, - нервно, но резонно заметил Арсен, - о сыне подумай. Давай, ты просто исчезнешь. И все останется, как было. Все равно ничего изменить уже не сможешь. Будешь рыпаться - порву. Не пожалею. Учти.

Стоит признать, что он прав. На все сто. И порвать, конечно, может. Но, волков бояться - в лес не ходить. Что же делать?

- И это все из-за денег? Да, я не спорю - когда их нет, плохо. На себе испытала. Но когда они есть, и вы с голоду явно не умираете, зачем? Не нужны мне ваши гроши. Подавитесь, - нет, не достучаться. - Мне только мой муж нужен. Где он?

- Ищи. Кто знает? - ухмыльнулся Азар.

- Найду. Не сомневайтесь. Но вы... Вы у меня еще при жизни на сковородке жариться будете. Клянусь.

Смех, догоняющий мою спину, я им еще припомню. Я буду мстя, и мстя моя жестока. Но это потом. После. Первостепенное, главное - найти Ризвана, теперь, когда я все знаю. Я смогу все ему объяснить. Он МОЙ, также как я ЕГО. Никто не имеет права нас разлучать. Мы поздно это поняли, поздно нашли друг друга, но, важно, что встретились, что поняли. Это чудо. Чудо, которое происходит не с каждым.

И для Никитки Риз стал настоящим отцом, которого у моего сыночка никогда не было. Ладно, Риз сердит на меня, но не на ребенка, он не поступит с ним плохо, утешала я себя. Еще тлела во мне надежда. Я верила - в этот раз я не ошибалась.

И не ошиблась. Он вернулся, правда, неожиданно и на несколько минут, чтобы взять какие-то очень нужные для него вещи. Риз обнял Никиту и шепнул ему на ухо:

- Я не тебя бросаю. Держи, - он впихнул ему в ручку какую-то бумажку. - Я всегда буду рядом, - и подмигнул.

- Риз, пожалуйста, умоляю, поговори со мной, - с болью и тоской, воскликнула я.

Мы стояли у самой входной двери. Все время, которое Ризван собирался в дорогу, я бегала за ним, словно привязанная, и не могла найти подходящего момента, чтобы начать разговор. Никитка очень мешал, а муж меня упорно игнорировал. Но вот еще минута, и он исчезнет из моей жизни. Я должна что-то сделать, что-то сказать.

Но стоило мне взглянуть на его побелевшее лицо, как мои в мольбе протянутые руки, безвольно упали. Горящие отчаяньем глаза потухли, решимость переубедить Ризвана покидала меня, казавшись призрачной. Это невозможно. Не сейчас. Не в этом его состоянии. Он будет глух ко всем увещеваниям и объяснениям. Я не понаслышке знаю, что такое разбитое сердце, преданные чувства. Когда сила горя и обиды затмевает разум.

Куда девалась его твердость, его мужество, властность. Он выглядел потерянно и жалко, как человек, не сумевший удержать своими слабыми руками величайшее на свете счастье. Остекленевший пустой взгляд, скорбно поджатые губы. Мука была написана на каждой черточке его лица, такого дорогого и любимого. Внезапно оно прояснилось, и Риз злобно рассмеялся.

Бледный как смерть, с горящими ненавистью глазами. Его взгляд метал молнии, белые зубы оскалились, казалось, он готов был меня загрызть.

- Нам не о чем с тобой говорить. Ты все объяснила без слов. Вся эта страсть, это безумие - всего-навсего хорошо продуманный фарс. Арсен и Азар открыли мне глаза. Ты все правильно рассчитала. Тебе Азар рассказал про завод? Это все вы вместе с ним придумали? Что он тебе обещал? Деньги? Много денег? Что ж. Бери. Забирай все. Могла бы просто попросить, сколько тебе нужно. Я бы дал. И отпустил. Так было бы честнее.

Я выпрямила спину и сверкнула глазами. Столько ярости было в них. Как он может во мне сомневаться? Как может так низко думать обо мне? Если любишь, то веришь. Он просто обязан поверить мне. И плевать хотела на его разбитое сердце и раненое самолюбие. Мне тоже не сладко. Я не должна выглядеть виноватой. Я же ни в чем перед ним не виновна.

- Почему ты веришь им, а не мне? Ты даже объяснить мне нечего не дал.

- А нечего объяснять. Я тебя предупреждал. Ты помнишь мои условия?

- Я помню, Риз. Но все не так...

- Все так. Так, как и должно было быть.

Гулко стучало в висках. Волны боли от сердца разливались по всему телу. Меня крутило и выворачивало от невозможности все изменить. От беспомощности. От нереальности его убедить. Да он даже слушать меня не хочет.

Никитка убежал в свою комнату. Он сообразительный мальчик. Понял, что взрослым нужно одним разобраться в своих отношениях. Ах, если бы еще я знала: как.

- Я люблю тебя, Риз, - выкрикнула, терзаемая безысходностью, пожалуй, впервые в жизни говоря это мужчине. - Но ты меня, наверно, нет. Потому, что не веришь. Потому что не помнишь. Ничего не помнишь, что между нами было. И не помнишь, что обещал никогда не бросать меня.

Однако, достоинство женщины - слабая преграда бешенству Ризвана.

- Забыть, как ты стонала в моих объятиях, как кричала от удовольствия? Я знаю, ты не играла. Нам хорошо было вместе. Чего тебе не хватало? Забыть теплоту твоего тела, вкус твоих губ? Никогда, пусть я не проживу и года, но тебя, Лелька... женщину из женщин, самую желанную, твое нежное имя, твое лицо мне забыть не удастся. Других я и вспомнить не смогу. Да и не было никого. Только ты. Я тебя ждал. Тебя искал. А ты... Для тебя наш брак - всего лишь секс и решение твоих проблем. Было слишком хорошо... Заскучала?

Он прикрыл на мгновение глаза. А когда открыл, то уже смог взять себя в руки. Тихо вымолвил:

- Угрызения совести замучили? Значит, осталось что-то человеческое... Не переживай так, я справлюсь. Знаю как... Избавиться от этого наваждения можно лишь одним способом...

Он поднял с полу объемную сумку и выскочил за дверь. А я осталась стоять с приоткрытым ртом, оглушенная, потрясенная до глубины души.

Никогда мужчины мне не признавались в любви, так. Точнее так, и никто. Я цепенела, погружаясь в себя. Растеряла весь свой пыл, уверенность и категоричность. Вообще, все. Просто выпала. В осадок. Я знала. Я чувствовала. Но как важно это услышать. Чтобы это сказать в такой момент, нужно действительно много. Много силы воли и смелости. Много душевности и способности любить. Безгранично и исступленно. Отдавая все свое сердце и душу, всего себя до последней капли крови, капающей из нанесенной раны. Он меня любит? Любит. Риз...

Но как же бороться против всего мира, который против нас? Я пока не знаю. Но, обязательно, найду решение.

Глава 13.

Цена счастья.

Не говори,

Что мир сошёл с ума,

Что озабочены все

Только собой.

Не до любви,

Когда в душе зима,

И обесточено всё

Страстью людской.

Песня Алевтина Егорова.

Я металась по квартире, заламывая руки. Уже прошло две недели, как Риз ушел от меня. И не было от него никаких известий. Я не знала, где он. С кем. Что делает и собирается делать. Какое-то время я надеялась, что он успокоится, одумается. Ему просто нужно время. Потом мы сможем спокойно без эмоций поговорить. Да о чем это я? Без эмоций? Когда чувства просто распирают, как можно обойтись без них?

Мы жили в его квартире. Мой счет не был аннулирован. И в деньгах нужды не было. Уж лучше бы он меня выгнал, как Арсений, и оставил без копейки. Тогда бы я думала о том, чтобы выжить и не мучила свой мозг мыслями о том, где сейчас мой любимый, что решил, когда вернется. И вернется ли вообще. Я думала об этом и днем, и ночью, страдая бессонницей. И, кажется, была уже похожа на привидение. Такая же белая и прозрачная.

- Пойди, поешь что-нибудь, - с усталым вздохом и безнадегой в голосе предложила в тысяча первый раз Татьяна. - И так уже, как обморок ходячий. Мужики не собаки - на кости не бросаются.

Это она так подбодрить меня решила? И сама знаю, что на скелет скоро стану похожа. Но что же могу с собой поделать, когда только одни мысли о еде вызывают рвотный рефлекс?

- Хватит метаться, - вот пристала. - Не вернешь ты его так. Лучше поешь, поспи, отдохни, а потом все образуется. Вот увидишь.

- Ничего не образуется. Его уже так долго нет. И я не знаю, где он. За это время можно было успокоиться и прийти в себя. Остыть, наконец. И поговорить. Нормально. По-человечески. Ну, нельзя же так. Сгоряча рубить. Он же - взрослый умный мужчина.

- Мужчины иногда ведут себя, как дети, - заметила Таня, и осеклась, увидев, что я опять собираюсь реветь.

Резко засвистел дверной звонок. Метнувшись пулей и распахнув дверь, застыла изваянием. На пороге стоял небольшого роста сморщенный, как сухофрукт, очень преклонного возраста старичок. Однако, одетый в дорогущее модное черное пальто до пола, франтовый белоснежный шарфик и шляпу.

- Меня зовут Зерах Унгольд. Я - адвокат вашего мужа, - представился он.

На моем лице отразилось разочарование. Все надежды превращались в прах. Захотелось прогнать этого маленького злобного человечка (а я не сомневалась, что от адвоката с такой фамилией добра ждать не приходиться, впрочем, как от любого другого), но это было бы крайне невежливо с моей стороны. И к тому же, была уверена, что от этого Зераха так вот просто избавиться не получится. Поэтому освободила вход, приняла пальто и сделала приглашающий жест рукой.

- Присаживайтесь, - указала ему на диван в гостиной, сама расположившись напротив.

Жесткий, оценивающий взгляд прошелся по мне сверху вниз. Его пижонистый костюмчик был явно сшит в мастерской какого-то известного модельера. Дорого, видимо, стоят его услуги. Верно истолковав мой настрой и словно читая мои мысли, старичок примирительным ровным тоном начал:

- Сожалею, что вынужден принести вам дурную весть, - угу, сожалеешь ты, как же. - Но хочу, чтобы вы поняли правильно - это всего лишь моя работа. Я веду дела семьи Ризвана и Азара уже очень давно. Я знаю мальчиков с детства. Еще их бабушка и дед, а также родители пользовались моими услугами.

Семейный адвокат, значит. Это не просто зло. Это вселенское зло, как минимум, мирового масштаба.

- Я принес вам на подпись бумаги о разводе, - лихо в образе миролюбивого старца открыло кожаный портфельчик.

- Я не буду ничего подписывать, - решила разочаровать его. - И не собираюсь разводиться с Ризом. Это все глупая ошибка. Мы помиримся, вот увидите.

Кого я уговариваю? Сумасшедшая...

- Это не в вашей власти решать, - жестко заметил адвокат. - У вас нет общего имущества, общих детей. По законам страны, в которой мы живем, достаточно желания одного из супругов. Подпишите здесь и здесь, - он подсунул мне под нос листки. - Мое дело - поставить вас в известность и оформить все надлежащим образом.

Сморгнув набежавшие слезы, взяв дрожащими пальцами протянутую ручку, я подписала все предложенное, осознавая, что старик прав, и выбора действительно нет. Но это всего лишь бумаги. Они ничего не значат. Все поправимо. Все, кроме смерти. Это единственно тот случай, когда человека вернуть уже нельзя.

- Где мой муж? Теперь бывший, - грустно улыбнулась. - Вы знаете? Вы должны знать! Мне нужно с ним поговорить. Очень. Это важно.

- Зачем? Все решено, - безразлично ответил Зерах. - Это бесполезно.

- Ризван вам все рассказал? Да? Вы осуждаете меня? - наехала я на него не по-детски, кипя праведным гневом, но при этом осмысливая, что он-то ни в чем не виноват. - Риз все не так понял. Можете хотя бы вы меня выслушать? Пожалуйста.

- Ну, если вам есть, что сказать.

- Есть, - и я начала вываливать на голову нисколько ни в чем неповинного дедушки всю историю сначала до конца, начиная со знакомства с Арсением и Азаром, заканчивая подлостью, которую учудили эти закадычные дружки.

- Вы верите мне?

- Да. Такое сложно придумать. Да теперь, в принципе, и не зачем, - немного помолчав, почесал совсем по простецки затылок адвокат.

- Помогите, прошу вас. Ради Риза. Вы же знаете, как он страдает.

- Чем я могу тебе помочь? - в глазах старика отразились чувства, дающие понять, что Ризван для него не простой клиент. Он относился к нему как к родственнику, как к сыну.

- Скажите, где он, - попросила я, ободренная своими догадками.

- Я не знаю. Это правда. - Адвокат поднялся с места, давая понять, что беседа окончена. - Но я постараюсь разузнать. Это все, что я могу для вас сделать.

В дверях он повернулся и обронил:

- Тебе будет нужен хороший юрист. Я уже стар, чтобы вмешиваться в такого рода дела. Но все же пришлю к тебе своего ученика. Шурик - хороший мальчик. Не обижай его.

Я некоторое время тупо смотрела на захлопнувшуюся за стариком дверь. Затем вернулась на свое прежнее место в гостиной. Вот совсем не поняла его последних высказываний. Наверное, мой, одурманенный последними новостями мозг отказывается работать. Размышляла так, вяло перебирая листки бумаги - мои экземпляры документов, которые оставил добросовестный адвокат.

Почему их так много? Какой-то развод. Банальность, и целая куча макулатуры. Подумать только. Так... Что это? Надо было поесть, когда Татьяна просила. Теперь от голода и истощения галлюцинации начинаются...

Дарственная. "Безвозмездно сознательно, добровольно, не вынужденно... понимает значение своих действий и не заблуждается...

не лишался и не ограничивался в дееспособности, не страдал заболеваниями, в том числе психическими, лишающими возможности понимать значение своих действий и руководить ими...

подтверждаю, что мне понятны смысл и содержание документа, его последствия, ответственность, права и обязанности...

Согласно вышеизложенному... переход права собственности", - читала я одними губами.

- Боже мой, - воскликнула вошедшая Татьяна, бросив на меня испуганный взгляд, - что опять случилось, золотце?

Я молча протянула ей бумаги. Пробежав их глазами, подруга рухнула рядом со мной. Вид у нее был еще более пришибленный.

- Так, значит, он отдал тебе все, - глухо прошептала она, - Теперь ты...

- Владелица заводов, кораблей и пароходов, - также глухо отозвалась я.

Мы сидели молча, с трудом переваривая информацию.

- Теперь холдинг Азара фактически принадлежит тебе, - констатировала Таня очевидное. - Вот учудил. Блаженный... И что ты собираешься со всем этим добром делать?

- Не знаю, - задумчиво. - Хотя, нет. Знаю, - вскочив порывисто с места и удовлетворенно потирая вспотевшие ладони. - Хорошего же пинка им дал Риз, сам не осознавая, что реально делает. А, может, осознавая? Это им вместо "до свидания". Долго теперь не очухаются. На это рассчитывал Ризван или нет, уже не важно. Но он остался сам собой - оставил мне возможность бороться, защищаться.

Я обходила композицию из дивана, кресел и стола по кругу, нервно размышляя, сжимая и разжимая кулачки, сверкая глазами.

- То, что и собиралась, - милостиво пояснила в ответ на удивленный взгляд подруги. - А именно мстить. За себя. За Ризвана. За Никитку, лишившегося в очередной раз отца.

- Не связывайся с ними, - напряженно попросила Татьяна. - Хуже только будет.

- Ну, уж нет, - меня остановить теперь не смогла бы даже железобетонная стена. - Они за все поплатятся. Капец котятам, больше по углам гадить не будут. Порвать меня, гаденыш, обещал, - злобно шипела, вспоминая слова Арсена, - "Кто кого ещё порвёт!" - сказала Тузику надутая до 10 атмосфер грелка".

Глава 14.

Вернись, я все прощу.

Кружит земля, как в детстве карусель,

А над землей кружат ветра потерь,

Ветра потерь, обид, разлук и зла,

Им нет числа,

Им нет числа, сквозят из всех щелей,

В сердца людей, срывая дверь с петель,

Круша надежды и внушая страх,

Кружат ветра, кружат ветра.

Слова песни.

Шурик оказался молоденьким худощавым рыжеволосым парнишкой с веснушками по всему простодушному улыбающемуся лицу. Рост парня компенсировал возраст: он был на целую голову выше моей хилой персоны, что позволяло ему смотреть на меня сверху вниз, а я вынуждена была задирать голову, чтобы посмотреть ему в очи. Вздернутый нос картошкой, пышная прическа и полные губы вызывали ассоциации с персонажем экранизированных в советские времена русских сказок.

Безусловно симпатичный, Саша рождал серьезные сомнения в своей компетентности. Вчерашний студент. Наивный, еще не битый жизнью пацан. Возможно, такое впечатление создавалось из-за его больших зеленовато-голубых глаз, обрамленных длинными густыми светлыми ресницами. Такой открытый бесхитростный взгляд. Но это простодушие оказалось обманчивым. И энтузиазм, с которым он взялся за дело, меня просто покорил. Бесстрашный, однако. Такой мне и нужен.

- Ты уверена? - в которой раз переспросил Шурик, - они же тебя растерзать могут.

- Не дрейфь, Макар, я сам боюсь, - поддразнила я его и засобиралась на выход.

- Ты куда? - побежал следом за мной мой новый друг. Мы как-то сразу сблизились и прониклись друг к другу. - Нужно еще раз весь план проработать.

- Не-а. Надоело. Пойду чистить перышки перед предстоящим сражением. Поправлю экипировку.

- Может ты зря это, решила против них переть? - все причитала ненаглядная нянька моего сыночка.

Как они меня достали вдвоем нудеть. Устроили тут курятник.

- Они первые начали, - надула я губы. - В тихушку. Подло. Без объявления войны. Как немцы на Россию напали. Поэтому будем действовать аналогично: кто с мечом к нам придет - тот от меча и погибнет.

Не смогут эти трусишки смутить меня своим нытьем. Решила все - и баста.

- Возможно, стоит переделать? - осторожно поинтересовался мой стилист Федор из ближайшего к дому салона красоты.

- Ну, что вы все заладили: может не надо? Ты уверена? Я уверена, как никогда. Надо, Федя, надо.

На меня из зеркала смотрела незнакомка: буйная грива до пояса сочного черного цвета. Кончики неровно подстриженных волос были выкрашены в ярко красный цвет. Эдакий злой полосатый мух. То, что доктор прописал. Именно такой агрессивный вид мне и нужен. Густо обведенные черным глаза приобрели стальной оттенок. Алая помада на пухлых губах манила и пугала одновременно. Узкие черные джинсы и белая блузка, стянутая на талии джинсовым корсетом со множеством кнопок, высоко приподнимающем грудь, соблазнительно выглядывающую из выреза, полностью меняли мой образ. Сейчас это мне как-то ближе. Теперешний вид никак не вяжется с загнанной в угол несчастной женщиной. Чтоб я такая им снилась в кошмарных снах, как ужас, летящий на крыльях ночи.

- Надо было охрану нанять, - продолжал плакаться новоиспеченный юрист моего, теперь уже, холдинга.

- Нет. Они будут думать, что я их боюсь, - сказала, как отрезала.

Гнев, бешеная ярость клокотали внутри, разрывая меня на части. Только грандиозным усилием воли мне удавалось сохранять внешнее спокойствие. Психовать, злиться - означало показать свою слабость. Я сейчас должна выглядеть, как уверенная в себе женщина, имеющая в рукаве не один козырь. Пусть они меня боятся. Я пребывала в таком состоянии, до которого они меня, кстати, и довели, что сама себя боялась. Главное - не натворить теперь глупостей сгоряча.

Мы вошли в конференцзал. На меня воззрились десять пар глаз. Совет директоров. И эти взгляды показались мне очень недобрыми.

Во главе стола в кресле гендиректора восседал Азар, прожигая меня злобным взором и нервозно постукивая концом шариковой ручки по столешнице. Рядом с ним примостился Арсен. Как первый советник короля. Судя по его виду, он был готов вцепиться мне в горло.

- Полагаю, это теперь мое место, - ничуть не растерявшись от враждебной, просто дышащей агрессией обстановки, нагло заявила я, начав наступление: "Что, не нравится, когда у вас что-то отбирают? А не нужно было вообще со мной связываться. Женщины могут быть гораздо безжалостнее и жестче мужчин, когда речь идет об их семье, их родных и любимых людях".

- Все документы в порядке. Можете проверить. Предупреждение о переходе права собственности и копии были переданы заблаговременно, - бойко выполнял свою работу мой несравненный Шурик.

Молодчинка. Боец из него хоть куда. Вместе мы - отличная команда. Еще посмотрим: кто кого.

- Ты что, совсем ох...? Думаешь, я позволю какой-то психованной телке спустить все, что годами строил? - зарычал Азар. - Риз всегда был придурком. И девку себе нашел такую же.

- В отличие от тебя с Арсеном я готова предоставить вам шанс, который вы для меня зажали. Вы находите Ризвана и все ему рассказываете. По чесноку. Как было. А я не трогаю ваш бизнес. Идет?

- Зато его трогает Риз, - усмехнулся Арсен. - Думаешь, он спокойно ко всему этому отнесется?

- А это уже ваши проблемы, - невозмутимо обрезала я. - Сами нашкодили, сами и выкручивайтесь. В любом случае: выбор у вас небогатый.

- Наша команда не будет работать под твоим руководством, - предупредил Арсений.

"Вот напугал ежа...", - усмехнулась я про себя. - "Чтобы остановить меня, нужно аргументы малость посерьезней".

- Мы соберем свою. Не беда, - оптимистично порадовал его Шурик.

- Я никого не держу, - обвела взглядом аудиторию, которая с повышенным вниманием следила за нашей перепалкой, естественно, половины не понимая. - Даже готова скупить акции тех, кто боится, что я не потяну.

- Пошли, - прорычал Азар, поняв, что дальнейшие дебаты не принесут положительного результата. - Ты еще сильно пожалеешь, я обещаю, - предупредил он, остановившись рядом со мной и грозно заглянув в глаза.

Зал для совещаний опустел. Сидя в огромном пустом помещении на пару с Шуриком, я горестно вздохнула: наверно, действительно зря все это затеяла.

- Не горюй, подруга, прорвемся, - ободрил меня Рыжик. - Работать надо, а не печалиться. Будем живы - не помрем.

И мы прорвались. Зирах помог с персоналом. Часть бывших сотрудников, все же, решила остаться. На зарплату я не скупилась. Сейчас дело было не в прибыли: нужно любым способом удержать на плаву фирму. Работали много. На износ. Так, что добравшись за полночь до кровати, я падала на нее трупом, в чем была, под заунывный речитатив Татьяны, обвинявшей меня то в слабоумии, то в полной потери рассудка.

По ночам мне снился Ризван. Он уходил от меня, а я не могла догнать его. Бежала за ним, падала, разбивая в кровь колени: ноги не слушались, становясь ватными. Риз тем временем исчезал, словно растворяясь в воздухе. И все повторялось. Один и тот же сон. Постоянно. Если мне вообще что-то снилось. И каждый раз, рыдая, я кричала: "Вернись!" Кричала в пустоту. Никто меня не слышал.

Вот опять я проснулась в слезах, и мне почудилось, как жесткая ладонь Ризвана гладит мою голову:

- Не плачь, малышка, - хриплый шепот, но жалости в нем не было. - Ты получила, что хотела. Чего ревешь?

- Нет. Нет. Не этого. Не этого я хотела, - протянула к нему руки, но они поймали воздух.

- Риз, - позвала голосом маленького потерянного ребенка, но его имя растаяло в темноте.

Всхлипывая, я съежилась под одеялом в холодной постели, вторая подушка на которой еще больше давила на меня одиночеством.

Так прошел январь, февраль, март...

Бессонные ночи и напряженный график давали о себе знать. Уже с утра чувствуя легкую тошноту и головокружение, я была в расстроенных чувствах и уж очень не в духе. Постоянная нескончаемая усталость и недосып. Депрессия накрывала с головой.

В этот день незаслуженно нагрубила ни в чем неповинной секретарше, расстроившись из-за этого больше, чем она. А он еще только начинался. Предстояли переговоры с важными клиентами, от которых очень многое зависело. Я потерла виски.

- С вами хочет поговорить господин Литовский, - пискнула через внутреннюю связь несчастная девушка, которая недавно занимала мои мысли.

Ну, вот. Еще и Арсений. Как чувствует, когда мне плохо. Решил окончательно испортить и так погано начинавшийся вторник. Все же интересно: что он хочет? Давно уже не звонит, не пишет...

- Хорошо, соединяй.

- Здравствуй, Анжелика, - Боже мой, как претенциозно.

- И тебе не хворать. Че надо? Излагай и отваливай.

- Малышка, зачем же так грубо, - промурлыкал он. Капец.

- Я давно уже не твоя малышка, - запыхтела, не давая сбить себя с толку. - Чего ты от меня хочешь? Ведь хочешь, да? Иначе бы не звонил.

Смех на том конце провода. Ррр... сама виновата, так двусмысленно ляпнуть...

- Да, - выдавил он сквозь смех. - Встретимся? Поговорим?

- Сожалею, мой рабочий день плотно расписан, - ух, как приятно обламывать.

- А я не по работе с тобой пообщаться хочу, - вот настырный какой.

- По личным вопросам после шести вечера, - победно с чувством выполненного долга известила его я и бросила трубку. Кааайф.

Мне удалось вырваться из офиса только ближе к девяти вечера. Арсен ожидал меня на стоянке. Бедняжечка. Замерз, наверно. Вон, даже носик посинел. Ой, да кого я обмануть хочу? Не капельки его не жалко. Два раза кайф.

Арсений достал из машины огромный букет ярко алых роз. За то время, что мы были вместе, можно было бы запомнить: я люблю белые. Впрочем, его и тогда это мало занимало.

- Ты голодная? - задал он наитупейший вопрос. Офис не самолет - в нем не кормят.

Облизнувшись, я заподозрила себя в каннибализме. С удовольствием откусила бы ему голову. Как самка богомола, только без предварительного сношения. Сейчас я совсем не могла понять: как я могла с этим чудовищем в постель ложиться, да еще удовольствие от этого получать. Тогда я просто не знала, что он из себя представляет. А теперь, когда розовые очки слетели, меня от него просто тошнило.

- Пойдем куда-нибудь: поужинаем, - предложил он так, словно это было совершенно нормальным.

Два лютых врага мирно ужинают вместе. А может быть, прочитал мои кровожадные мысли, самой безобидной картинкой в которых была его тушка, славно так покачивающаяся в петле с высунутым синим языком. Остальные эпизоды с ним в главной роли затерты цезурой. Слишком жестоко, чтобы расписывать. Чего ты задумал, сладенький? Я опять облизнулась, поглядывая на его шею, чувствуя себя режиссером и постановщиком фильма ужасов. Ладно, оставлю на десерт. Интересно же, заинтриговал, прям.

- Пойдем, - так же обыденно согласилась я, не выпендриваясь, в душе радуясь его обалдевшей физиономии.

Ели мы в тишине. Когда подали десерт, предусмотрительно заказанный Арсением, на этот раз правильно истолковавшим мои красноречивые взгляды, он начал продувать мне уши.

- Лель, послушай, я тут долго думал... И пришел к выводу: я был не прав, - в этом месте я чуть не подавилась клубничкой, - мне не стоило так поступать с тобой.

Да неужели? Калигула в гробу перевернулся от стыда за своего последователя.

- Мне жаль. Правда, очень жаль. - У него глаза были ну такие жалостные страдающие, как у песика, выпрашивающего лакомый кусок за обедом.

- Да ну, - опять едва не поперхнулась.

Вот артист. Луи де Фюнес отдыхает и нервно курит в сторонке.

- Лель, не перебивай, я прошу. Мне и так тяжело, - кто бы сомневался. Но я сострадательно кивнула.

- Ты тоже вела себя не совсем правильно. И та пощечина... Это было резковато... с твоей стороны.

Да ладно? А мне показалось хорошо, да мало.

- Но я готов все забыть. Ради тебя. Ради нас...

Елки-палки. Наверняка, все медведи на северном полюсе от счастья передохли.

- Ты потрясающая женщина, - тут моему терпению пришел конец.

- Не может быть, - прервала я его словесно вычурные излияния.- Из тебя никудышный актер, милый. Как говорил Станиславский: "Не верю!"

- Ты всегда была слишком несерьезной, - вздохнул тягостно Арсен, не смущаясь моих выпадов.

- И давно ты это понял, любимый? А как насчет Дарби? Ей-то чего для потрясающей женщины не достает? Моей несерьезности или заводов Ризвана?

- Заводы Риза не причем. Можешь оставить их себе, пока не наиграешься.

- Хватит полоскать мне мозги, - кардинально поменяла я тон. Надоел. - Мне за сегодня их уже и так все вынесли. Скажи лучше прямо: чего тебе от меня нужно.

Арсений снова вздохнул так, словно беседовал с неразумным непослушным дитятей, которое отказывалось понимать очевидное.

- Я хочу попробовать начать все сначала. Уверен, мы смогли сделать выводы из всей этой неприятной истории. У нас все получится, вот увидишь.

Я громко неприлично расхохоталась. Вот чудак! Он что: действительно такой идиот или прикидывается?

- Нет, Арсен. Нет. Принять тебя таким, какой ты есть, может только земля. Знаешь, возможно, если бы ты тогда пожалел (ну хотя бы) меня или моего сына, не выставил нас на улицу, не оставил без средств к существованию, я смогла бы тебе все простить. Потому, что любила. Но не теперь. Теперь - нет. Я больше не люблю тебя. Наоборот - сожалею, что когда-то испытывала к тебе подобное чувство. Ты его не заслуживаешь.

- А кто заслуживает? - взорвался господин Литовский, сбрасывая маску великодушия и влюбленности. - Кого ты любишь? Риза? Этого блаженного? Придурка, который догадался оставить тебе все...

- Не называй его так, - завопила я, также вспыхнув, не обращая внимания на удивленные взгляды остальных посетителей ресторана. - Ты мизинца его не стоишь. Ты эгоист законченный и неисправимый. Тебе не понять. Ты не умеешь давать, только забирать, пользоваться. Думаешь, я такая дура, не умею читать финансовые документы? Ошибаешься, как всегда. Я все время работала. А не сидела дома. Материальное положение не позволяло. И это даже к лучшему. Зато опыта накопила. И могу понять, что твоя фирма держится на плаву только за счет заводов Ризвана. Без них - ты ничто. И помощь Азару - вовсе не благородный жест с твоей стороны. Ты используешь его, как использовал меня и Риза, - задыхалась. - Да пошел ты!

Арсен внимал моей тираде, полной ярости и бешенства, молча. Не дожидаясь его реакции, я выскочила из-за стола и направилась к выходу.

- Ты еще сильно пожалеешь об этом, - услышала глухое рычание за спиной.

Кажется, мне обещают это уже не в первый раз. Я обернулась, многозначительно и очень выразительно выставила средний палец руки в его направлении, плюя на приличия и особенно не парясь, что подумают о моем воспитании окружающие.

Глава 15.

Блюдо, которое подают холодным.

Собака несчастная очень опасна,

Ведь ей не везет в этой жизни ужасно,

Ужасно как ей не везет.

Поэтому лает она как собака,

Поэтому злая она как собака,

И каждому ясно что эта собака

Всех без разбору грызет.

Песня.

На следующий день я вызвала в кабинет Шурика и Руслана - своего финансового директора, популярно им объяснив, какие изменения мы будем проводить в финансовой политике холдинга.

- Ну, ты и стерва, - восхищенно и радостно присвистнул рыженький юрист, - а с виду вся такая белая и пушистая.

- Во-первых, не пушистая - ноги я эпилирую, и совсем не белая, а черная в крапинку. В красную. Между прочим. И еще. Знаешь песенку такую из мультика нашего детства?

Собака бывает кусачей,

Только от жизни собачей,

Только от жизни от жизни собачей

Собака бывает кусачей.

- Не важно, - отмахнулся мой друг, - ты понимаешь, что это уже открытые военные действия? Не боишься?

- Ага, прям международный конфликт мирового масштаба, - сердито пробурчала я. - Они уже давно открытые, - вздохнув, отметила очевидное, - и потом, сказал "раз", нужно говорить и "два".

- И не говорить гоп, пока не перепрыгнешь, - закончил Шурик мою мысль. - Я согласен тебе помогать, но только с одним условием.

- Ррррр.., - сморщила нос.

- Если ты сегодня же пойдешь к нашему начальнику СБ, и он займется твоей физической подготовкой, - не моргну и глазом, ничуть не смутился парень моего рыка.

- Какой еще подготовкой? - возвопила я, не имея его потрясающей способности в любых ситуациях сохранять невозмутимость.

- Научит тебя приемам самообороны и оружием пользоваться, - спокойно и терпеливо пояснил мой друг.

- Вот еще. Я же ношу с собой ствол, как ты и просил, - без особой надежды попробовала отмазаться от дополнительной нагрузки.

- Ага. Только быстрее сама из него застрелишься, чем в кого-то попадешь, - не сдавался Шурик.

- Но у меня совсем нет времени. И так в конце рабочего дня еле ноги волокаю, - канючила я, все еще пытаясь отменить приговор.

Но Рыжик был непреклонен. Даже сопровождал меня на занятия и следил, чтоб не халтурила. Нет, Саша - прекрасный друг и замечательный человек. Но иногда от его занудства очень хотелось спастись бегством. Впрочем, этого как раз он мне не позволял, все время находясь где-то поблизости. Видимо, действительно очень сильно тревожился, что со мной что-то ужасное может произойти. Я же в то, что Арсен и Азар в своей жадности дойдут до криминала, сильно сомневалась, и считала беспокойство Шурика явно лишним. Накручивает сам себя. А нервы беречь надо.

Через несколько дней позвонила сестра и сообщила, что мама сильно заболела. Просила купить дорогих лекарств, которые в их городе, якобы, достать сложно. Но это она, конечно, преувеличивала. Может, просто искать не хотелось. С детства любила перекидывать все сложные задачи на меня. Вот только когда я нуждалась в помощи, все мои родственники посчитали, что раз сама, по своей личной глупости вляпалась, то сама и выпутываться должна. "Может, набивая шишки, наконец, ума наберешься", - приговаривала моя мама. Ничего себе шишки. А Никита? О нем кто-нибудь подумал?

Я зла, конечно, не помню. Я его записываю. Но, после некоторых размышлений, стерву решила не включать. Мать все-таки. Не мстить же ей таким же полным игнором, тем более, когда она в таком состоянии. Да и смысл?

Накупив требуемого, я двинула в свой родной город. У подъезда дома моих родителей меня встречал Павел. С букетом красных роз. Да что они все, сговорились что ли?

- Привет, - мялся он. - Как дела?

- Пока не родила, - буркнула зло. - Чего надобно, старче? Только учти: я - ни разу не золотая рыбка.

- Хочу сына увидеть, - он понуро потупил взгляд.

В морозном воздухе повисла тишина.

- Ха. Ха-ха, - всхлипнула я, подавившись смехом. - Ты че, это серьезно?

- Это мой сын, и я его люблю, - заерепенился бывший муж.

- Да ладно тебе. Давно ты это понял? Уже два года прошло, а ты ни разу за это время не спросил, где он живет, на что питается, чем дышит. А теперь отцовской любовью, значит, воспылал.

Держите меня семеро, сейчас кого-то загрызу. Я кипела, как чайник на газу. Разве что пар из ушей не шел. Понятно, решил ко мне через Никитку подкатить. Вот фиг ты угадал.

- Ты думаешь, он этим твоим мужикам нужен будет? - решил провести контрудар бывший. Зря это он. - Решила его родного отца лишить? Не имеешь права!

- Слушай ты, папаша, - яростно выплюнула я. - Забейся опять в ту самую нору, в которой ты до сих пор прятался от неприятностей, пока я хавала их полной ложкой. И больше не попадайся мне на глаза. А то прикажу своей охране, и они вмиг охладят твои родительские чувства. Не хуже твоих знакомых братков, из-за которых я собственного дома лишилась.

Упомянутая выше охрана повылазила из своих джипов и нерешительно топталась в сторонке, не зная, как реагировать на мужика с цветами. Я выхватила ярко красный веник из рук Павлика и засветила им по его же наглой физиономии. Алые лепестки разлетелись по заснеженной дорожке и горели на ней пурпурными каплями, как кровь, та самая, которой он из меня попил вволю за те мучительные годы, что мы прожили вместе. Бывший муж жалобно взвыл, но сдачи дать не решился. Навряд ли Павел стал бы так скромничать, если бы не качки в костюмах, бдившие за моей драгоценной особью. Так ему и надо. Давно хотела это сделать. Мелочь, а как душу греет.

Нет, они определенно сговорились. На утро следующего дня в мой кабинет ворвался Азар (как не странно, без букета алых роз) со следовавшими за ним по пятам Шуриком, секретаршей и службой охраны. Последним я сделала знак не вмешиваться.

- Ты че творишь, овца? - взревел этот напыщенный мажор, брызгая слюной. - Ты на кой закупочные цены подняла? Хочешь, чтоб Арсен разорился?

- А что? - невинно хлопая глазками. - Все так действительно плохо?

Они меня за идиотку держат? Так держали бы правильно. Холдинг господина Литовского, выпускающий современную дорогую электронику, держался на плаву только за счет поставок комплектующих с заводов Ризвана, которые Азар по старой дружбе отпускал ему по реально смешным расценкам. Но я-то с Сенечкой больше не дружу. Так что: никаких исключений из правил. Наоборот: для особого клиента - особые цены. Об этом я и поведала возмущенному бывшему родственничку.

- Тебе конец, - продолжил буянить он. - Все, коза, доигралась. - И выскочил за дверь, чуть не сбив по пути с ног мою секретаршу.

Ох, уйдет она от меня, а я так трудно привыкаю к новым людям.

Зато мальчики поняли, как я себя чувствовала, когда они меня перед Ризом подставили. Такое ощущение беспомощности, невозможности ничего исправить. Чувство, что поезд катится под откос и его уже не остановить. Остается ждать удара, как неизбежное.

Прошел еще месяц. Известий от Зираха все не поступало. Разузнал ли он что-нибудь о Ризе? Секретарь адвоката неизменно отвечала, что тот в разъездах. Я никак не могла его застать на месте. Мобильный не отвечал. Жуткое отчаянье готово было поглотить меня целиком.

Вернувшись с работы, я как всегда, замученная тяжелой неволей, которую сама себе определила, плюхнулась в свою холостяцкую постель. Закрыла глаза и...

Настойчиво звонил телефон. На улице давно стемнело. Который час? Щелкнув включателем ночника, нащупала на тумбочке негодника. Незнакомый номер.

- Да? - на кого-то надо же наорать.

- Лика, это Павел.

Черт. Вот откуда у него мой номер? Как будто отвечая на вопрос, нарисовавшийся у меня в голове, он ответил:

- Мне твоя сестра объяснила, как тебе позвонить. Она сейчас в больнице с вашей матерью. Короче, теще стало еще хуже. Врачи опасаются... В общем, просила тебе сообщить. Сама никак не могла дозвониться.

- Еду, - выдохнула я и бросилась одеваться.

- Куда на ночь глядя? - только успела крикнуть мне в след Татьяна, но ответом ей была хлопнувшая дверь.

Долетев в рекордное время до больницы, расположенной в старом обветшалом здании, и единственной в моем родном городке, я бегала по коридору в надежде найти ну хоть кого-то, до кого бы можно было докопаться со своими вопросами. Бесполезно. Словно, все вымерли, как мамонты во времена Вислинского периода. Наконец, мне попалась заспанная медсестра.

- Девушка, вы кого тут ищите? - вытаращилась она на меня, как на зеленого человечка.

- Тут должны были привезти мою маму. Ей очень плохо. Мне недавно сообщили...

После получасового разговора в стиле "моя твоя не понимат" получилось выяснить, что именно моя мать к ним сегодня, вчера и неделю назад не поступала. Тем более в тяжелом состоянии. И умирать, следовательно, не собиралась. По крайней мере, у них.

Сестра трубку не брала. Никто не брал. У моего измученного мобильника в конце концов сел аккумулятор. Да что же такое происходит?

Я потопала на стоянку. Надо доехать до дома моих родителей, зарядить телефон, все выяснить. И по барабану, что всех разбужу.

У моей машины, прислонившись к водительской дверце стоял какой-то крупногабаритный мужик. Я застыла на месте. Дурное предчувствие заползало под одежду, вызывая озноб. Сзади заскрипел снег. Обернувшись, заметила еще двух... Трех... Насчитала пять. Чего так мало-то? Сумочка вместе с ПМ-ом осталась валяться на заднем сиденье автомобиля, мирно дожидаясь свою хозяйку, которая выскочила, как ошпаренная из машины, забыв ее там. Согласна. Очень, очень неосмотрительно с моей стороны. Но это уже детали. Делать-то что?

Один из мужиков держал в руках бейсбольную биту, методично постукивая ей по ладони. У другого была длинная цепь, которой он угрожающе позвякивал. Третий щелкнул перочинным ножом. Ну, как в индийском кино. Храбрецы, мать их. Дилетанты. Кто нанял этих горе вояк, побоявшихся без оружия напасть на одинокую, беспомощную девушку? Сомнений не оставалось. Как и в том, что все было заранее подстроено. Возможно, это просто психологический прием? С целью запугать меня до инфаркта. Это глупо. Сердце у меня здоровое.

Какие бы намеренья у них не были, но их я выяснять не собиралась. Страх я давно уже потеряла, да и бегать быстро научилась еще в школе. Мой мозг работал в авральном режиме: тикать бесполезно - догонят, даже если удастся выбраться из окружения. Вариант остается один: получить доступ в свою машину. Тело действовало в унисон с мозгом, чему я была несказанно рада. Бодрым шагом направилась к развалившемуся на моей машинке амбалу. Тот явно растерялся от такой смелости.

Как там меня учил в свое время Риз? Отвлекающий маневр, чтобы противник не смог правильно отреагировать. Я демонстративно замахнулась одной рукой, другой одновременно нащупывая ключи в кармане. Мужик со смешком выставил блок и пропустил удар ногой по причинному месту, который хлестко от души с разворота нанесла я ему ногой, нагибаясь и уходя от захвата.

Обиженно хрюкнув, несчастный упал на колени. А я добавила ему еще в челюсть. Фиг с ним, яичницу утром пожарит. Распахивая дверь автомобиля, используя грузное тельце нападавшего вместо подножки, я плюхнулась на сиденье и рванула с места.

За спиной светились фары: в том, что меня преследуют, сомнений не оставалось. Двигаясь по узкой улочке с односторонним движением, я была на взводе, натянута, как струна. Места для маневра не оставили. Если догадаются перегородить выезд - пиши пропало. Догадались, гады...

В конце улицы показался хлипенький старый автомобильчик и развернулся поперек дороги. Специально, чтобы не жалко было, если на таран решусь пойти. А что мне остается? В любом случае, на своем мощном внедорожнике я смету его, как ураган.

Дальний свет фар обозначил высокую мужскую фигуру, вылезшую из ржавой табуретки, перегородившей мне поезд. Я вдавила педаль тормоза. Павлик стоял на пути моего спасения, самодовольно ухмыляясь. Погоня приближалась. То, что с головой он не дружит, давно знала. Но чтоб уж совсем.

Как там сказал однажды Никитка, смотря вместе со мной какую-то передачу про сверхъестественное: "Сначала умирает тело, а потом мозг". Нет, ты не прав, сынок. У твоего папки мозг уже давно умер, причем вместе с совестью благополучно почил.

Я посигналила и предупреждающе газанула, мотор взревел. Слезы текли по моему лицу, щекоча подбородок и застилая обзор. Времени на размышления не было.

- Но шутки с бродячей собакой бездомной опасны особенно полночью темной, - прошептала, убрала ногу с педали тормоза и переместила ее на газ.

Удар тела о лобовое стекло, скрежет, лязг, еще удар, звон...

Боль, кошмарная боль, нечем дышать. Легкие разрываются. Я уношусь по спирали в глубокую черноту разверзшейся бездны.

Глава 16.

Расставанье - маленькая смерть.

Я Женщина,

а значит я всесильна...

Всесильная я в слабости своей.

Сама я автор своего же фильма,

Сама актриса, зритель и источник новостей...

Я Женщина,

Я много достойна.

Любви - сама хочу любовь дарить.

Хоть бьёт порою жизнь нас очень больно,

Какое счастье всё же Женщиною быть.

Песня Алевтины Егоровой.

Я с трудом разлепила тяжелые веки. Надо мной склонилась женщина в белом халате.

- Очнулась, - сказала она кому-то, слегка повернувшись.

Вихрем откуда-то с боку подлетел Шурик.

- Совсем из ума выжила, старушка, - закудахтал он.

- Побойся Бога, Саня, - вяло огрызнулась, - я тебя всего на три года старше.

- Да ну? - Рыжик не сдавался. - А склероз налицо. И маразм прогрессирует.

- Уволю, - все также вяло припугнула его.

Ну, чем не аргумент? Сил оправдываться не было. Тем более, что справедливо было бы признать: он прав. Я закрыла глаза. Уже сквозь дрему слышала мелодичный голос медсестры:

- Ей отдохнуть, поспать надо. Потом поговорите.

На следующий день поругавшись, помирившись и опять поругавшись, мы с Шуриком составляли план дальнейших действий. Из подробной критики моих умственных способностей мне удалось выяснить, что подушки безопасности, оказывается, очень важная вещь. Только вот при этом еще пристегиваться надо. Именно из-за того, что я не пристегнулась (ну мне же не до этого было), я получила боксерский удар в анфас и чуть не задохнулась, и отчего у меня сейчас расплывались два потрясающе красивых фонаря под глазами. Хорошо еще, что скорость была небольшая (опять же, разгоняться было негде), поэтому нос у меня не сломан. Это, конечно, плюс. Павлик тоже жив, правда, очень не здоров, но поправится. А вот это плюс или минус, я решить затруднялась.

- Они ж на этом не остановятся, - сетовал Шурик.

- Ну что они мне еще сделают? Я уже признала: ты - умничка, я - дура. Буду тебя слушаться. Ходить в спортзал, в тир. Охраной не пренебрегать. Что еще?

- Я думаю, они тебя закажут...

Вытаращилась, захлебнувшись соком. Вот это выкладки... Немая сцена.

- Не посмеют, - неуверенно предположила я.

- Почему? Что им мешает? Совесть? Пойми, на кону большие деньги, которые ты у них оттяпала. Киллер стоит в разы дешевле, - горячился мой друг.

- Не оттяпала, а подарили. И это не мои деньги - Ризвана. Понимаешь, это - дело принципа. Я хочу ему их вернуть. Даже если он меня разлюбил, - всхлипнула. В сердце больно кольнуло. - Я не хочу, чтобы он думал, что все из-за этого бабла проклятого... Что я продажная, как все женщины, которые ему встречались. А потом пусть делает, что хочет...

- Врешь ты все, - как-то удрученно тихо произнес Шурик. - Ничего ты ему доказывать не собираешься. Тебе ведь он сам нужен, так?

- Да. ДА! Тебе не понять... Ты не знаешь всей моей жизни. Я никогда и не к кому такого не испытывала. И думала, что уже не испытаю. Простую привязанность, зависимость физическую или бытовую я принимала за любовь. А то, что я испытываю к Ризу, нечто совершенно другое. Он настоящий, понимаешь. НАСТОЯЩИЙ. И мне с ним не нужны никакие богатства, только он, пойми. Я готова отдать все Арсену, Азару, если они мне его вернут. Да кому угодно, кто все вернет назад...

- Ну почему все бабы такие дуры! - взбесился Шурик. - Любовь вам подавай. А ты о сыне подумала? С кем он останется, если с тобой что-нибудь случится? С папашей своим недалеким?

- Подумала, - пробурчала зло. - А совсем без отца ему будет лучше? Он любит Ризвана, я знаю. Только Риз сможет вырастить из него настоящего мужчину.

- Бесполезно с тобой спорить. Упертая, как.., - заключил Рыжик. - Ладно, тут Зерах звонил. У него для тебя новости. Просил подъехать к нему в офис.

Я слетела с кровати и принялась одеваться, не обращая внимания на смущенно отвернувшегося друга.

- Охрана, - предупреждающе пропыхтел он.

Зерах Унгольд долго и внимательно смотрел на меня, прежде чем начать свою речь.

- Мне удалось разузнать, что Ризван Амиров заключил контракт на прохождение службы в одном из элитных отрядов особого назначения, - я крякнула, по-моему очень некрасиво.

- Это специальный отряд, - продолжил, не обращая внимания на мою реакцию, адвокат. - Его посылают в так называемые "горячие" точки для урегулирования как международных, так межнациональных и политических конфликтов.

- Теперь понятно, почему мы стали так близки, - хихикнула, чувствуя, что мне недалеко до истерики. - Между двумя идиотами ведь должно быть что-то общее, я права?

- Он всегда был такой. Ему нужна постоянная опасность, адреналин, битва за выживание, - пояснил Зерах, не принимая во внимание мой настрой, - в спокойной обстановке он сохнет, скучает. Девочка, найди себе другого мужчину. Ты - красивая, молодая, умная. Хорошо сделала этих бесенят: Арсена с Азаром. Откровенно: они давно напрашивались. Но с Ризваном - тяжело с ним будет. Зачем тебе такая доля?

- Вот выволоку его сюда, столкну с Арсеном и Азаром, и будет ему и опасность, и адреналин, - тут я сбесилась не на шутку. - Хотя бы польза какая-то в реальном денежном эквиваленте. Ему его горячие точки детскими играми покажутся.

- Твои бы слова, да Богу в уши, - вздохнул старый адвокат. - Он бы их быстро на место поставил. Согласен. Зарвались, ребятки.

- Но зачем он так? - я, правда, не понимала. - Где он? Как его найти?

- Это сложно, девочка. Его отряд постоянно бросают из одной точки земного шара в другую. И никто не ответит, где они сейчас. На то этот отряд и специальный.

- Но должна же быть какая-то связь, - простонала я в отчаянье.

- К сожалению, это не в моей власти, - развел Зерах руками.

Я, как сомнамбула, села за руль, боковым зрением отметив, как за мной следом отчалил от обочины автомобиль охраны. Какая от него польза? Во второй декаде апреля стояла такая жара, нет, не по-летнему, конечно, но солнце нещадно палило, и жар от раскаленного асфальта и машин стоял в воздухе удушающей смесью. Все апатично двигались из точки в точку, мечтая лишь об одном: когда закончатся будни.

Зазвонил телефон. Я нагнулась, пытаясь просочиться между сиденьями и достать сзади сумочку. Зачем я ее туда закинула? В это время пробка, наконец, рассосалась, и вдруг послышался какой-то странный звук, лобовое стекло пошло звездочками и осыпалось в салон. Я от неожиданности, даже не успев полностью развернуться, резко вжала педаль тормоза, при этом мои собственные секьюрити чуть не поцеловались с моим транспортом. Че за хрень?

Машину пришлось отвозить в автосервис. Потом я направилась в офис. Происшествие происшествием, а работу никто не отменял.

Шурик вбежал в мой кабинет, как будто за ним черти гнались.

- Ну что? Доигралась?

- Чего орешь, как кот, которому на хвост наступили? - меланхолично отозвалась я, впавшая в жесточайшую депрессию.

А почему нет? Ризван не желает находиться, Никитка ноет: когда папа вернется. Машина сломалась, Татьяна мозг выносит заодно с Рыжиком, Азар и Арсен нюх потеряли, короче, на меня напала жесточайшая депрессия и никак не хотела отпускать.

- Пошли, - он довольно грубо сграбастал меня в охапку и поволок наружу.

- Смотри, - Шурик указал на подголовник сиденья в моей машине.

Она уже стояла на стоянке возле здания офиса. Оперативненько поменяли стекло, однако. Хороший сервис.

- И чего? - тупо спросила, хотя ответ напрашивался сам собой.

Там была дырочка, аккуратненькая такая. Я раньше думала, что такое только в кино бывает. Но ее происхождение было настолько очевидно, что все вопросы отпадали разом.

- Я заметил, любишь ты дебилкой прикидываться, - зашипел над моей головой юрист, - думаешь, тебе это поможет?

- Нет, - выпрямилась и посмотрела ему в глаза, - и чего предлагаешь?

Наверное, мой друг надеялся, что я буду в ужасе, шоке, как минимум напугана. Но все, что было типичным, естественным в том состоянии, в котором я находилась все последние месяцы - это было не про меня. Рыжик был обескуражен моей ненормальной сдержанностью, но все же попытался достучаться.

- Брось все, забери свободные деньги и уезжай за границу. Пойми, первая неудача их не остановит. Второй раз тебе так не повезет. Или выходи на криминал. Но я тут пас, - был мне ответ. - Пойми, размах не тот.

- Надо найти Ризвана, - монотонно повторяла я, сидя на диване, раскачиваясь из стороны в сторону, словно мантру.

- Как? - прервал это занудство Шурик, которого моя маниакальность уже просто бесила. - Если человек не хочет, чтобы его нашли - то поверь, это крайне усложняет задачу.

- Никита, - заорала я так, что, собравшийся вокруг меня компания, включая Шурика, Татьяну, ее дочь, бабушку и начальника моей личной охраны и службы безопасности холдинга в лице представительного и сдержанного мужчины Егора, задумалась над тем, что моя психика пребывает в сильнейшем расстройстве.

Ладно, признаюсь. Они давно об этом думали. И стоит заметить, не без основания.

- Се, мам, - тихо отозвался сына, задремавший у меня под боком.

Теперь понятно, почему все на меня так дико смотрят. Я ничего не замечаю вокруг.

- Где та бумажка, которую тебе дал Риз перед отъездом?

Как я про это раньше не вспомнила? Ну и что, что была тогда не в себе. Я уже давно не в себе. Кажется, я всегда была не в себе. Но такие важные вещи должны врезаться в мозг. Совсем упустила из виду. А ведь надо было сразу посмотреть, что это там. Я ругала себя, обзывая последними словами, такими, которые заслуживала.

- Папа сказал, тебе не говорить, - уперлась сына.

Шурик предусмотрительно обхватил меня сзади, прижимая руки к телу, не позволяя, как следует, встряхнуть отпрыска с целью извлечь информацию.

- Что там? - придушенно просипела я.

- Папа сказал, что надо на телефоне набрать цифры правильно, как там написано, - нехотя осторожно призналось чадо, верно оценивая мое состояние.

- И ты все это время разговаривал с ним? - капкан из рук сжался. - Неси сюда! Быстро!

Лихорадочно набирая номер под напряженными взорами домочадцев, я проскулила в трубку:

- Алле... Риз? - шипение, молчание, какой-то странный звук за кадром.

Самолет? Самолеты? Ветер? Что это? Где?

- Риз!!! - заорала, как потерпевшая.

- Это Станислав, - ответили мне.

- Кто?!

- А вы кто?

- Я - жена Риза. Это его телефон?

- Да. Вы - Леля?

- Да! Да... Где Риз?! Где он? - кажется, я кричала, но на самом деле, стонала в трубку, как умирающий лебедь.

- Я в аэропорту. Через три часа буду в вашем городе. Все объясню. Как вас найти?

- Я встречу. Рейс?

Будто бы передо мной пронеслась вся жизнь у меня в голове в то время, пока ждала этого Славу. Все мои надежды, ошибки, сомнения. Весь путь, тяжкий и горький, который мне пришлось пройти, прежде, чем мне открылась истина. А истина заключалась в том, что я поняла смысл своего существования. Смысл существования всего живого.

Страстная, обезумевшая от любви женщина стояла там, в зале ожидания. Она нашла цель всей своей жизни, цель всех своих устремлений. Исчезла та ветреная Лелька, что просто хотела замуж, чтоб, как у всех, семья и дети, исчезла та Лелька, что сладко замирала в объятиях Арсена, своей первой безумной любви, слепой, ненастоящей.

Все зашло в тупик. И страсти, и цели, и устремления. Конфликт интересов - кажется, так это называется. Моим интересом был он. Риз.

Бесконечно обожая и восхищаясь им, чувствуя ту невидимую нить, что нас соединяла. Она столь прочна, что разорвать ее сможет только смерть.

Опуская парочку отвратительных обстоятельств, спровоцированных недоброжелателями, между нами было то, о чем люди смеют мечтать только во сне. И я не позволю никому это у нас отобрать. То, что он мне сказал, то, что ощущаю я... В меня стала вгрызаться боль. Далекие воспоминания, которые так никуда и не делись

Такие слова, если их говорят всем подряд, не имеют никакой цены. Но Ризван. Он никогда не бросал слов на ветер. Он отвечал за каждое свое слово. Именно это делает мужчину Мужчиной с большой буквы. И не только умение отвечать за каждое свое слово, сколько отношение к женщине, какой бы она не была.

Именно рядом с таким человеком женщина имеет право быть сама собой. Быть женщиной. Право - быть слабой. Быть - нежной. Быть - настоящей. Быть - искренней.

Возможно, было время, когда я вела себя несерьезно, порой легкомысленно. Но в этот момент единственное желание, обуревавшее меня - бороться. Бороться за счастье, за жизнь, за право любить и быть любимой.

Глава 17.

Не хочу жить.

Я обращаюсь с требованьем веры

И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно;

За правду ДА и НЕТ,

За то, что мне так часто - слишком грустно

И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность-

Прощение обид,

За всю мою безудержную нежность

И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,

За правду, за игру...

-Послушайте! - Ещё меня любите

За то, что я умру.

Цветаева.

Слава оказался высоким широкоплечим мужчиной лет тридцати. Щетина на подбородке, помятая одежда, если исключить небрежный вид, который объяснялся скорее всего дальней дорогой, он был довольно симпатичным. Светло русые растрепанные волосы, волевое лицо. Нос с небольшой горбинкой и ясные серые глаза. Именно по глазам у меня сразу определяется отношение к человеку. Не зря говорят: глаза - зеркало души. И еще взгляд.

Сильно прихрамывая на одну ногу, опираясь на палку, он приблизился ко мне и замер, ненавязчиво разглядывая, внимательно, но как-то по-доброму.

- Вы, наверно устали? - застенчиво, робко, тихим голосом спросила я.

Неизвестно еще, что Риз ему про меня наговорил. Возможно, он считает меня неуравновешенной взбалмошной особой, неготовой к серьезным отношениям, разбившей жестоко сердце его друга.

- Мы можем поехать ко мне домой. В квартиру Ризвана, - торопливо поправилась, - там вы отдохнете, поедите, и мы спокойно поговорим.

Слава кивнул, и мы направились к машине. Всю дорогу он молчал и хмурился. А я была, как на иголках. Н-да, не особо разговорчивый тип. Как мне из него выудить нужную информацию? Где сейчас Риз, он мне, конечно, расскажет. Для этого и согласился встретиться. Но мне нужно было намного больше, чем простая география.

Все домашние после ужина разошлись по углам, оставив нас наедине, понимая, что разговор предстоит трудный, тяжелый. За все время, с самого знакомства в аэропорту, друг Риза не сказал ничего, из того, что меня интересовало больше всего. На вопросы отвечал односложно, лаконично. Так, что задавать их желание пропадало.

Я принесла бутылку дорогого конька, приобретенного специально для гостей. Села напротив него и уставилась выжидательно. Слава был серьезен и сосредоточен. Казалось, он и сам не знает, с чего начать. Откупорив спиртное и разлив по стаканам, он, наконец, после некоторого колебания, начал рассказ.