Куртизанка

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Приемная Темной Королевы, стены которой украшали роскошные гобелены, выглядела великолепно. Камин был весь покрыт резьбой, изображавшей Диану-охотницу, резвящуюся с фавнами, оленем и сатирами, на каминной доске в причудливом сплетении в виде герба можно было прочитать латинскую букву Н, обвитую буквой С. Габриэль походила на несчастную муху, которая попалась в прекрасную шелковистую сеть паука, хотя Екатерина и приветствовала ее более чем сердечно. Королева удалила слуг и, предупреждая реверанс Габриэль, взмахом руки показала на стул.

— Никаких церемоний, дитя мое, — пробурчала она.

Уже переодетая в ночное платье, Екатерина сидела на кровати в темном халате, белом чепце на седеющих волосах и могла сойти за чью-то тетушку, старую деву. У Габриэль мелькнула мысль, что в других странах любой счел бы за высокую честь получить личное приглашение от королевы. Но большинство французов не расценивали так аудиенцию у Екатерины Медичи. Поговаривали, что даже ее собственные дети дрожали от страха, когда их вызывали к матери.

Наверное, Габриэль одна из немногих была способна ответить на приглашение Темной Королевы с некоторой долей самоуверенности… до сегодняшнего вечера, когда ей явно стало не до апломба. Она успокаивала себя разумным доводом, что, если бы Екатерина позвала ее, узнав о возвращении Реми и его тайной встрече с Наваррой, королева уже кипела бы от ярости. Впрочем, при таком развитии событий и Габриэль, и Реми к этому времени непременно оказались бы арестованы.

Но зачем же тогда Габриэль привели сюда на полночное свидание с королевой да еще наедине? Затевается какая-то новая игра? У молодой женщины в груди все сжалось, Екатерина плавно приблизилась к ней со сладчайшим выражением лица, не менее приторным, чем вино, которым она угощала. Темное красное вино искрилось в великолепии резного венецианского стекла.

— Угощайтесь, дитя мое. Вам оно пойдет на пользу.

«Никогда не принимать из рук Темной Королевы ни еды, ни питья» — таким был неписаный закон среди других Дочерей Земли, над которым Габриэль подтрунивала. Если бы Екатерина отравила стольких жертв, сколько ей приписывали, Франция давно потеряла бы половину своего населения. И все же… и все же она, помимо своей воли, с явной опаской взяла бокал.

— Дорогая моя Габриэль, оно не отравлено, ручаюсь вам. — Черные глаза Екатерины весело блеснули. — Хотите, я первой отопью глоток?

— Конечно нет. Если вы и задумали меня убить, сомневаюсь, что вы сделали бы это здесь, в ваших собственных покоях. — С показной бравадой Габриэль поднесла бокал к губам и, отпив глоток, добавила: — В конце концов, зачем вам избавляться от тела? Хоть и пустяковое дело, но все-таки немного обременительное.

— Не настолько обременительное, как кажется, — бесстрастно заметила Екатерина.

Габриэль, выпившая до этого еще один большой глоток, поперхнулась. Екатерина похлопала ее по спине.

— Будет вам, будет, дитя мое. Я только подразнила нас.

Пытаясь прийти в себя, Габриэль решительно допила содержимое бокала. Екатерина наблюдала за ней из-под полуприкрытых век.

— И с чего вы вдруг вообразили, что я желаю причинить вам зло? Вы же дочь одной из моих самых старых и самых дорогих подруг.

— У Вашего Величества весьма странное понятие о дружбе. — Габриэль не удержалась и выпалила это с досады, что позволила Екатерине смутить себя. — Ведь именно вы вознамерились уничтожить счастье моей матери.

Маргерит де Мейтлан, куртизанка, соблазнившая Луи Шене, принадлежала к числу приближенных к Екатерине женщин (тех самых, которых еще называли Летучим эскадроном Темной Королевы), как на подбор красивых, остроумных, мастерски овладевших искусством обольщения и непревзойденных в постели. Немногим мужчинам хватало воли сопротивляться этим сиренам, даже если им не представляло труда догадаться, кто подослал их. Все прекрасно знали, что Екатерина использовала этих молодых женщин, чтобы шпионить для нее, устанавливать господство над ее врагами из числа мужчин. Но в случае с Евангелиной Шене королева действовала, руководствуясь обыкновенной злостью и ревностью.

Екатерина даже не пыталась отвести от себя обвинение, брошенное ей Габриэль, только на ее лице возникла издевательская пародия на скорбно жалостное выражение.

— Увы, это я побудила Маргерит… скажем так… развлечь вашего отца. Но даже если бы я этого не сделала, он все равно в конце концов покинул бы постель вашей матери. Все мужчины неверны. Вашей матери следовало отнестись к этому факту философски и не надрывать себе сердце. Но все это уже в прошлом, давно позабытом. — Грациозно взмахнув рукой, Екатерина отмахнулась от опустошения, которое она произвела в семье Шене. — Впрочем, для вас, дитя мое, уж точно, иначе вы никогда не приняли бы дом от Маргерит. Мы с вами во многом похожи, Габриэль. Мы практичные женщины, которые никогда не позволяют таким глупостям, как сентиментальность, препятствовать нашей собственной выгоде.

— Да, — с горечью согласилась Габриэль.

Постаравшись вернуть свое обычное самообладание, Габриэль направилась к стулу, предложенному ей Екатериной, и грациозно села.

— Я польщена, что вполне естественно, этой личной аудиенцией, Ваше Величество, но все же я пребываю в недоумении относительно причины вашего интереса ко мне. Особенно в столь поздний час.

— Я не намерена надолго задерживать вас, дитя.

Екатерина устроилась напротив Габриэль, за маленьким столиком, на котором стояла единственная тоненькая свеча, и осторожно придвинула серебряный подсвечник поближе к девушке, чтобы свеча озаряла лицо юной гостьи, оставляя ее саму погруженной в полумрак. Габриэль стало не по себе от этой уловки, но свою тревогу она выдала только взмахом ресниц.

— Мне захотелось немного поболтать с вами. За весь вечер я так мало видела вас, — пояснила Екатерина. — Похоже, вы все время куда-то исчезали.

— Зал был полон гостей, Ваше Величество. Вы могли легко потерять меня из виду.

— Другую, менее заметную даму, возможно, но вас никогда, моя дорогая. Ваше присутствие или отсутствие никогда не проходит незаметно. Мне даже не представился случай сказать вам, как очаровательно вы сегодня выглядели. Кстати, кого вы сегодня изображали?

— Королеву фей.

— Ах, вот как. Признайтесь же мне, Габриэль, вы собираетесь превратиться в злую фею?

— Нет, полагаю, эту роль лучше оставить Вашему Величеству.

Екатерина хрипло засмеялась и схватила Габриэль за руку. Этот внешне игривый жест был достаточно резким, чтобы заставить девушку затаить дыхание.

— Нахальное существо. — Екатерина расплылась и широкой улыбке. — Интересно, почему я терплю вашу наглость? Видимо, вы мне все-таки нравитесь.

Габриэль потерла руку, в которой резко пульсировала кровь.

— Неужели? Мне-то всегда казалось, что вы терпите меня из опасения столкнуться с моей сестрой.

— Не будьте смешной, дитя. — Улыбка исчезла с лица Екатерины — Я признаю, в прошлом у нас с Арианн имели место некоторые разногласия, мы много угрожали друг другу, но потом достигли понимания. С тех пор я испытываю к ней только восхищение и уважение. Кстати, как поживает Хозяйка острова Фэр? — Губы Екатерины сложились в жесткую усмешку. — Хотя вы не может рассказать мне ничего нового, не так ли? Арианн не желает вас знать.

Габриэль с трудом скрыла, как точно пришелся выпал Екатерины по больному месту. Опасно обмениваться колкостями с этой ведьмой. Она прекрасно знает, как задеть за живое.

— Да, мы с Арианн отдалились друг от друга, — невозмутимо согласилась Габриэль. — Ваши шпионы хорошо информируют вас о нас обеих.

— У меня отличные шпионы. К сожалению, обитатели острова Фэр, как, впрочем, и поместья вашего уважаемого зятя, чрезмерно преданы своей госпоже и печально подозрительны к незнакомцам. Право, это досадно. — Екатерина поиграла с серебряным подсвечником и вкрадчиво добавила: — Мои шпионы здесь, в Париже, служат мне гораздо успешнее. — Скрытый подтекст этой ремарки заставил Габриэль похолодеть. Екатерина хитро прищурилась и продолжила: — Возьмем, к примеру, синьора Вердуччи. Полезное существо, но порой несколько глуповат. Он примчался ко мне с такими удивительными рассказами о ваших подвигах, что я чуть было не нахлестала его по щекам. Но, если он говорил правду, мои вам поздравления. Я и понятия не имела, до какой степени вы развили свои способности.

И, хотя ее пульс ускорялся с каждым словом, произнесенным Екатериной, Габриэль попыталась ответить как можно спокойнее:

— О чем это вы, Ваше Величество?

— Только подумать! А я еще воображала, будто достигла совершенства в таинстве черной магии, — пробурчала Екатерина. — Но даже я никогда никого не сумела бы вызвать из царства мертвых. — Габриэль почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. Пронизывающие взгляды Екатерины наносили уколы, словно шпага фехтовальщика, вплотную сближающегося и наносящего смертельные уколы. — Интересно… вы думаете, Бич в восторге от трепетного воссоединения со своим королем?

«Реми! Темная Королева обнаружила Реми…» Габриэль не удалось справиться с паникой, охватившей ее. Она подскочила и хлопнула ладонями по столу, едва не опрокинув подсвечник.

— Более мой! Что, черт возьми, вы сделали с ним?

Екатерина откинулась на спинку стула. Она явно не ожидала от Габриэль подобной реакции на сказанное.

— Как сказать? Ничего… пока.

— Я не верю вам. Вы арестовали его или… или он…

У Габриэль перехватило дыхание, и от ужаса совсем припал голос.

— Успокойтесь, дитя мое. С этим капитаном все в порядке, и, насколько мне известно, он все еще наслаждается гостеприимством Наварры.

Габриэль изучала лицо Екатерины. Похоже, на этот раз, видимо, в порядке исключения, Темная Королева не лгала. Габриэль с облегчением снова опустилась на стул. Она досадовала, что с такой легкостью выдала себя. Возвращение Реми отняло у нее то преимущество, которое она имела в своих поединках с Екатериной, — безразличие женщины, которая рискует только собственной шеей.

— Вот те на! — Екатерина прищелкнула языком. — А я-то боялась, что меня ждет очередной нудный вечер, очередной бредовый бал-маскарад моего сына. И чем на самом деле все обернулось! Мало того, что я получила Бича, вернувшегося из царства мертвых, так еще и Габриэль Шене, эта ледяная дева, сегодня совершенно не похожа на себя. Сколько неуемных эмоций! Да вы вся дрожите.

Габриэль зажала руки под коленями. «Не позволяй Темной Королеве понять, что это имеет хоть какое-то отношение к Реми. Не дай ей получить власть над тобой». Она облизала губы.

— Конечно, я вся дрожу. Кто на моем месте оставался бы спокойным, если его застукали за тем, что вызовет недовольство Вашего Величества?

— Да уж. — Екатерина изучала молодую женщину из-под опущенных век. — И это заставляет меня задуматься, зачем вам это. Обычно вы больше печетесь о своих интересах.

— Как и вас, меня замучила скука, Ваше Величество. — Габриэль ссутулилась. — Нет ничего лучше небольшой интриги, чтобы оживить ситуацию. Когда бедный капитан Реми пришел ко мне с просьбой помочь ему увидеться с королем, я не увидела в этом ничего предосудительного.

— Ничего предосудительного? — Екатерина надменно выгнула брови. — Вы сочли, что нет ничего предосудительного в том, чтобы тайком провести одного из моих злейших врагов в мой же дворец?

— Николя Реми больше не представляет для вас никакой угрозы. У него за спиной не осталось ни армии, ни могущественных союзников. Он всего-то и желал увидеться в последний раз со своим королем наедине, убедиться, что с Наваррой… все в порядке.

— Габриэль, или вы дура, или меня принимаете за таковую, — раздраженно фыркнула Екатерина. — Капитан хочет того же, чего добиваются все эти гугеноты. Они желают видеть своего короля вырвавшимся из моих когтей. Реми не просто какой-то там капитан. Проклятье, да он же легенда, способная взорвать ситуацию, побудить вполне благоразумных людей пойти на идиотский риск. Только подумайте, он, похоже, и на вас произвел впечатление.

Габриэль вспыхнула, но постаралась скрыть это, притворившись, что подавила зевок.

— Ну, признаюсь, капитан достаточно красив, но я всегда находила его немного скучным. Честные, неподкупные мужчины всегда оказываются слишком серьезными.

— И все же вы с сестрами однажды рискнули всем, лишь бы защитить его. Да и сейчас этим заняты. Почему, интересно мне?

— Понятия не имею. — Габриэль растягивала слова. — Может, в силу привычки?

— Крайне неблагоразумная привычка, моя дорогая Габриэль.

— Возможно, вы правы. Хотя мы с сестрами многим обязаны капитану Реми. Он помог нам спастись той ночью, когда вы послали охотников на ведьм дотла сжечь наш дом.

— В тот раз охотников на ведьм я послала только затем, чтобы отыскать капитана Реми и вернуть свои перчатки. Если бы вы не защищали его… О, не принимайте так близко к сердцу. — Екатерина подняла руку царственном жесте. — Давайте не будем заново ворошить старую ссору. Это было простое недоразумение.

Недоразумение? Если Екатерина так поступает из-за какого-то недоразумения, то каково вам приходится, если она считает вас своим врагом? Габриэль слишком хорошо знала ответ на этот вопрос. Темная Королева дарит вам отравленные перчатки. Призывает все темные силы, чтобы вырезать вас и всех ваших соотечественников на улицах Парижа. Габриэль потерла шею — ее внезапно утомила эта игра с Екатериной.

— Довольно с нас словесной дуэли, Ваше Величество, — без особых эмоций произнесла она. — Ясно, что вы могли спокойно не допустить встречи Реми с Наваррой. Итак, почему вы этого не сделали? Почему просто не арестовали нас обоих?

— Именно об этом я и спрашивала себя. — Екатерина нахмурилась. — Возможно, из-за шаткого перемирия, которое существует сейчас между моими подданными католиками и протестантами, и сама я смертельно устала от волнений среди граждан. Эти ханжи гугеноты несколько лет назад уже оплакали своего великого героя. Если я решусь сделать из капитана Реми мученика во второй раз, то рискую новой вспышкой военных столкновений. Иногда война оказывается полезной. Она помогает пристроить к делу мое дворянство, чтобы они не слишком мешались под ногами здесь, при дворе. Но война обходится слишком дорого. Я предпочитаю тратить деньги на постройку своего нового дворца и, поверьте, говорю с вами искренне, Габриэль. Меня сейчас тревожите скорее вы, нежели капитан Реми.

— Я?

— Именно. Я с большим интересом наблюдала за вашим продвижением при дворе. Вы нисколько не похожи на других куртизанок, этих глуповатых куриц, довольствующихся несколькими камушками, модными нарядами, красивым домом и приятным времяпрепровождением. Нет, вы жаждете много большего. Вы хотите власти, той власти, которая приходит вместе с господством над сердцем короля. — Поскольку Габриэль открыла рот, чтобы ответить, Екатерина остановила ее. — Не трудитесь отрицать это. Вы неплохо умеете скрывать свои мысли, милое дитя. Но даже самая неопытная ведьма в состоянии прочитать в ваших глазах честолюбивые устремления. Я уже достаточно давно разгадала надежды, которые вы питаете по поводу моего дорогого зятька, Наварры.

— Тогда почему вы не отослали меня? — поразилась Габриэль.

Екатерина не ответила. Она поднялась и отошла к камину, потом властно подозвала к себе девушку.

— Подойдите сюда.

Габриэль приблизилась к королеве медленными, осторожными шагами. Екатерина схватила ее за запястье и дернула к себе поближе.

— Вы когда-либо обращали внимание на эти буквы? — Она указала ей на великолепный резной рельеф на поверхности каменной каминной полки: причудливо переплетенные буквы.

— Их трудно не заметить. Они вырезаны повсюду во дворце.

— И вы знаете, что они означают?

Габриэль сдержала нетерпеливый вздох, гадая, какую новую игру затеяла королева.

— Конечно. Латинская Н представляет имя вашего покойного мужа, короля Генриха Второго. А латинская буква С, конечно же, означает ваше имя. Неизменное на поминание о Вашем Величестве.

— Напоминание, но не обо мне. То, что вы сочли за букву С, на самом деле всего лишь изображение полумесяца. Это луна, символ богини Дианы. Дианой звалась любовница моего мужа.

Габриэль широко распахнула глаза. Муж Екатерины правил много лет назад. Ей самой было не больше восьми лет, когда Генрих Второй, король Франции, встретил свою нежданную гибель во время придворного турнира. Но Габриэль слышала пересуды о долгой любовной связи короля и Дианы де Пуатье, но в присутствии Екатерины никто не осмеливался произносить вслух имя этой женщины.

Выпустив руку Габриэль, Екатерина подвинулась ближе к камину. Она пальцем обвела линии буквы Н, на ее лице появилась необычная для нее мягкость.

— Мне исполнилось всего четырнадцать, когда меня впервые привезли во Францию, чтобы выдать замуж за мужчину, которого я никогда в жизни не видела. Я была вырвана от своего родного дома в Италии, напугана поездкой в чужую, незнакомую мне страну, я изнемогала от ужаса, что мой жених окажется противным и гадким. — Екатерина рассмеялась негромким безрадостным смехом. — Было бы много лучше, если бы так и случилось. Но нет, мой Генрих оказался молод, энергичен и очень горяч. Почти как ваш капитан Реми. Я имела несчастье влюбиться в него с первого же взгляда.

— Несчастье? — эхом отозвалась Габриэль.

— Да, потому что сердце моего короля уже принадлежало другой, Диане де Пуатье. — Губы Екатерины тронула горькая усмешка. — Генрих женился на мне. Я вынашивала и рожала ему наследников. Но королевой Франции, пусть и некоронованной, он сделал Диану. Именно ее голос влиял на все королевские назначения и решения. Она властвовала даже в детской, указывала, как надо воспитывать моих детей, и определяла, какое им следует получать образование. Перед ней заискивал весь двор, и ее же этот двор чествовал, в то время как про меня и забывали, меня презирали, мной пренебрегали.

Непривычная дрожь в голосе Екатерины выдавала ее чувства. Она продолжала ласкать пальцем первую букву имени своего мужа.

— Генрих только выполнял свой долг по отношению ко мне, но даже тогда делал это крайне неохотно. Из моей постели он направлялся к ней. Я сделала отверстие в полу, прямо над покоями Дианы, и могла наблюдать, как эти двое предавались любовным утехам.

— Как же вы вытерпели все это? — воскликнула Габриэль. — Я бы избавилась ото всех этих полумесяцев, даже если бы мне пришлось снести весь Лувр.

— Неужели? — Екатерина оторвала руку от резьбы на каминной доске. — Такое обновление стоило бы лишком дорого, да и ради чего? Когда Генрих умер, это все не имело никакого значения. Поскольку и она больше не имела никакого значения. Именно эту мысль я пытаюсь донести до вас. Любовницы короля приходят, уходят и очень скоро забываются. Я вынуждена признать, что время мадам Дианы длилось много дольше, чем у большинства любовниц королей, но сомневаюсь, что вам так же повезет с Наваррой. Вы, возможно, уже отметили, что у моего дорогого зятя довольно блудливый глаз. — Екатерина встала напротив Габриэль, на лице ее снова застыла знакомая маска. — Нет, моя дорогая Габриэль. Никогда не ставьте себя в зависимость от короля, впрочем, как и любого другого мужчины. Вы поступите много мудрее, если добьетесь расположения королевы, такой же, как вы, Дочери Земли.

Габриэль резко вздохнула, все остатки жалости к Екатерине исчезли. Сочувствовать Темной Королеве было опаснее, чем бояться ее. Все может кончиться тем, что она забудет, какой хитрой и коварной бывает Екатерина. Габриэль отлично понимала, куда та клонит. Уже не в первый раз королева пыталась завлечь Габриэль в ряды своего Летучего эскадрона.

Габриэль отступила назад.

— Расположения Вашего Величества? — насмешливо повторила она. — Но каким образом? Влиться в ваш королевский бордель? Ваше Величество предлагает себя в роль моей сводницы?

— Не грубите, дитя мое. — Екатерина поджала губы. — Я могла бы много больше ценить вас по сравнению с другими дамами, которые служат мне. Я могу предложить вам все, что и ваш король, и даже больше. Богатство, земли, титулы… власть!

— Власть? — Габриэль недоверчиво рассмеялась. — Вы предлагаете мне разделить с вами вашу власть?

— Увы, я старею, моя дорогая. Я бы с радостью воспользовалась вашим юным умом и энергией. Габриэль, только подумайте, что мы с вами вдвоем могли бы сделать для славы Франции и особенно для славы ее женщин. Вы стали бы моей правой рукой, более нежно любимой, чем мои собственные дочери. Я научила бы вас всему, что знаю, в том числе и моим самым могучим и тайным знаниям. Взамен я потребовала бы от вас…

— …Мою душу? — криво усмехнувшись, прервала королеву Габриэль.

— Вашу дружбу, верность и преданность, которую я не стала бы делить ни с кем. Не будьте беспечны. Отнеситесь к моему предложению серьезно. Это может стать вашим с ним будущим. Иначе мне придется переоценить вашу небольшую роль в интриге с капитаном Реми нынешней ночью и…

Тут Екатерина умолкла. На губах Темной Королевы играла улыбка, но смысл низанного ею был предельно ясен. На этот раз она не просила, чтобы Габриэль стала одной из тех, кто ей служит. Она излагала свой ультиматум, совсем как когда-то Генриху Наваррскому. «Со мной — жизнь, без меня — смерть».

Желание Екатерины сделать ее одной из своих протеже давало Габриэль единственный шанс спасти жизнь Реми. Но играть надо было предельно осторожно. Изо всех сил стараясь придать голосу холодность и безразличие, девушка поинтересовалась:

— А Николя Реми? Как вы поступите с ним?

Екатерина нахмурилась и стала рассматривать пятнышко на своем ногте.

— В прошлом господин Бич был для меня чем-то вроде занозы. Я вовсе не склонна позволить ему снова досаждать мне. Публичный суд и повешение сейчас слишком некстати. Однако даже такие физически сильные люди, как Бич, страдают… от таинственных болезней, которые внезапно уносят их жизнь, и с ними происходят несчастные случаи.

Особенно если такие несчастные случаи тщательно готовятся Темной Королевой, у которой столько способом подобраться к Реми. Хитроумный яд попадет в его кружку в таверне, пожар разгорится в его жилище, разбойник перережет Реми горло в каком-нибудь темном переулке. В голове Габриэль прокручивались все эти жуткие картины. Она отвернулась от Екатерины, чтобы скрыть свое волнение.

— У меня есть для вас предложение получше. Почему бы нам не поручить его мне?

— Вам?

— Да, я соблазню его, затащу к себе в постель. Только представьте, как подействует на суровых и неумолимых гугенотов эта новость, когда слухи переползут за границу? Они узнают, что вы не только обратили их короля в католицизм, но и их великий герой, Бич, стал рабом одной из знаменитых куртизанок Темной Королевы. — Габриэль повернулась к Екатерине, изобразив на лице самую лучезарную и убедительную улыбку, на которую оказалась способна. — Гораздо действеннее уничтожить легенду, чем просто убить человека.

— Только запомни, Габриэль: если ты не сумеешь сладить с Николя Реми, я сама возьмусь за дело.

Ночь подползала к самым темным часам перед рассветом, а Екатерине все не удавалось заснуть, что в последнее время случалось с ней все чаще и чаще. «Нечистая совесть», — так сказали бы ее враги. Екатерина смеялась над подобной чушью. Нет, ее привычке легко погружаться в сон тоже следовало отступить перед капризами надвигавшегося преклонного возраста, бремени, которое никакое колдовство было не в силах ни отсрочить, ни одолеть. Она могла бы позвать одну из своих фрейлин, чтобы та принесла ей снотворное, но это оказалось бы уступкой слабости, платой, которую она еще не готова была платить. Ее силы убывали. Темная Королева старела.

Екатерина предпочитала бороться против демонов бессонницы сама, меряя шагами спальню, пока вконец не измотает себя. Делая очередной поворот возле окна, Екатерина беспокойно нащупала пустое место на пальце, где раньше было ее кольцо с печаткой. То самое кольцо, которое теперь украшало изящную ручку Габриэль Шене. Конечно, кольцо оказалось слишком велико для этой девчонки.

— Как и все твои грандиозные замыслы, моя милая, — пробормотала Екатерина.

Легкая улыбка тронула ее губы при мысли о своем завоевании, но победа над Габриэль не доставила Екатерине того удовольствия, которого она ожидала. Она предвкушала поединки ума с этой девочкой, ведь ее попытки прочитать по глазам молодая женщина всегда успешно блокировала.

Борьба помогала Екатерине держаться в форме, оттачивая в поединках ум и упражняя магические способности. Габриэль казалась такой умной, смелой и безжалостной, что Екатерина видела в девочке действительно достойную противницу. По крайней мере до сегодняшнего вечера, когда Екатерина проникла наконец в глубины души Габриэль, раскрыла все тайны и слабости этой девчонки. Душераздирающие воспоминания о встрече с Этьеном Дантоном.

Екатерина отлично помнила молодого шевалье. Много лет назад он болтался при дворе на какой-то незначительной должности, пока его с позором не изгнали за жульничество в картах, дуэли и (самое худшее из всех его проступков) домогательство к одной из протеже Екатерины.

Ни одной из прекрасных куртизанок, служивших Темной Королеве, нельзя было тратить свои способности впустую, на какого-то малозначительного дворянина из провинции. А Габриэль Шене вообразила себя влюбленной в такого человека?! Фи!

Впрочем, Екатерина могла простить ей это. В конце концов, Габриэль тогда было всего шестнадцать. Екатерина и сама была достаточно глупа, чтобы отдать свое сердце мужу, который оскорблял и предавал ее на каждом шагу. Но она усвоила урок, что только любовь лишает женщину силы. Девушка же явно не усвоила урока, и вот тут-то Екатерина была неумолима. Габриэль снова повторила свою ошибку да еще оказалась слишком глупой, чтобы даже осознать этот факт.

Девчонка была безнадежно влюблена в Николя Реми.

Когда Екатерина узнала, что этой ночью Габриэль тайком провела Бича во дворец, она посчитала, что та затеяла очередную интригу, чтобы угодить Наварре и продвинуться к своей честолюбивой цели стать его любовницей. Екатерина могла отдать должное подобному поступку, хладнокровию Габриэль, ее изощренному плану. Но обнаружить, что девчонка просто опьянена этим настырным гугенотом, примитивным солдафоном… Екатерина Медичи почувствовала презрение, граничащее с отвращением.

Екатерина давным-давно раскусила этого горячего молодого солдата. В свое время она предприняла множество попыток отделаться от него, ни одна из которых не привела к успеху. На сей раз ей следовало действовать более искусно и осторожно. И особенно осторожно против Габриэль. Екатерина все-таки кривила душой, когда заявляла, что не опасается Хозяйки острова Фэр.

Слишком хорошо Екатерина помнила День святого Варфоломея, наступивший вслед за резней, когда они с Арианн Шене столкнулись в этом самом дворце.

Высокая, с гордой осанкой, эта молодая женщина напоминала покойную мать. Не просто напоминала, ее темно-карие материнские глаза светились непреклонной честностью Евангелины и ее же упрямой силой.

— Я предупреждаю вас, Екатерина, — заявила тогда Арианн, — что желаю восстановить Совет Дочерей Земли, он будет выступать против злоупотребления древними знаниями, которым вы грешите. И тогда даже вам не удастся побороть нас всех, тихую армию мудрых женщин.

Тихая армия женщин… Бывало время, когда подобная угроза совсем не обеспокоила бы Екатерину. Но ее непобедимость уходила в прошлое. Она остановилась перед окном, оперлась рукой на подоконник, глядя за стекло туда, где лунный свет высвечивал путь через парк в направлении Тюильри, флорентийского дворца, который Екатерина намеревалась оставить в память о себе. Дворец, которому суждено остаться незаконченным и вовсе не из-за необходимости выделять средства на ведение войны.

Истинная причина приостановки строительства была гораздо менее рациональна, но гораздо более обидна и унизительна.

Виной всему оказалось пророчество. Екатерина стала жертвой предсказания, что в тот день, когда последний камень займет свое место, она сделает свой последний вздох.

Ее враги злорадно посмеялись бы, доведись им узнать об этом ее суеверном страхе. Вместе с ним они узнали бы о том, что Екатерина Медичи, самая могущественная колдунья, какую только знавала Франция, ужасная, наводящая ужас Темная Королева сама боится… смерти. Смерть, эта бесповоротная безысходность и потеря всей силы и власти. Королева трепещущей рукой потянулась к шее, словно уже чувствовала леденящую хватку когтистой лапы смерти на своем горле. Она задышала полной грудью, находя успокоение в каждом вдохе, в каждом сильном, надежном ударе сердца. Нет, смерть пока еще не заберет ее. Но она обязана стать осторожнее. Прежде чем она поднимет руку на Габриэль или ее Бича, необходимо удостовериться, насколько сильна и опасна стала для нее Хозяйка острова Фэр, и узнать точно, что происходит на тех встречах совета на острове.

К счастью, Екатерина наконец-то заполучила себе надежного шпиона. Хозяйка острова Фэр никогда ничего не заподозрит. Это последний человек, на которого она сможет подумать…