Кусочек рая

7

— Вот видишь, как много мы сумели посмотреть! — Хосе с сожалением сложил карту и взял из рук официанта, одетого во все белое, меню. — В общем-то, еще до того, как мы отправились в путешествие, было ясно, что неделя пролетит слишком быстро.

Лилит согласно кивнула, утоляя жажду холодной минеральной водой. Солнечные лучи, проникая сквозь красно-белый зонтик, окрашивали их одежду и белую скатерть с национальной вышивкой в розовое. Этот же рассеянный свет придавал загорелой коже Хосе золотисто-коричневый оттенок. Притененные солнечные зайчики искрились в черных глазах испанца, когда он время от времени поглядывал на спутницу.

— Ты о чем-то задумалась, красавица?

— Мм-м? Ох! — Лилит встрепенулась. — Я только следила за солнечными зайчиками, которые так резво играли на тебе, словно… — она в нерешительности замолчала, — словно старались обласкать каждую твою клеточку, и я им завидовала, — закончила девушка, не в силах оторвать влюбленных глаз от Хосе.

Как обычно, ворот его белой рубашки был расстегнут, обнажая загорелую шею. Лилит заметила, что повседневная одежда ее спутника — темно-серые брюки, широкий, расшитый орнаментом пояс, легкая жилетка, которую он никогда не застегивал, — очень ему идет. Этой одеждой он словно подчеркивал свою принадлежность к людям, которые родились и выросли в Испании. Его приверженность к национальным традициям вызывала уважение.

А было ли в нем что-то, что ей не нравилось? Она не смогла ответить и лишь вздохнула, смахнув с блузки цветочный лепесток, и вернулась к грустным мыслям о том, что неделя, отпущенная для пребывания в Рае, близится к завершению. Эти мысли пугали.

— Конечно, неделя — очень короткий отрезок времени, — запоздало ответила Лилит. — Вот бесконечность, она не имеет…

— Хватит о бесконечности! — Хосе с треском захлопнул пластиковую обложку для меню. В рассерженных глазах засверкали искорки. — Нечего разглагольствовать о вечности. О ней следовало навсегда забыть, когда неделю назад я вытащил тебя из воды.

— Около недели, — поправила она, сожалея, что время летит слишком быстро. — У нас в запасе целых два дня.

— Может, так, а может, и нет. Всякое случается… — Он пристально посмотрел на нее. — Никогда не пытайся думать о вечности, русалка. Обещай мне.

— Я и не собираюсь! Действительно, не собираюсь, Хосе…

Какое-то время оба молчали. Ей вспомнилось все, что произошло за последние дни. Все было чудесно! Они не задавали друг другу вопросов. Благодаря этому прошлое и будущее, казалось, не существовали для них, они жили только настоящим. Словно договорились, что обо всем другом можно будет поговорить позднее.

Но оба хорошо знали, что означает это «позднее». Каждый задумывался об этом на протяжении всех пяти дней, с той минуты, как он остановил машину в каком-то продуваемом ветром месте, в нескольких километрах от виллы «Горго». Тогда Хосе сказал, что продолжать путешествие будет очень сложно, поскольку у нее нет никаких документов.

— Не в каждой гостинице нам разрешат остановиться без твоего паспорта.

Говоря это, Хосе прятал глаза. Да она и сама оторопела, когда до нее дошло, о чем он беспокоится. Впереди через лобовое стекло Лилит видела белые гребешки морских волн и золотой пляж, на котором не было ни души. Казалось, сама природа предназначила это место для того, чтобы предаваться в уединении сладким мечтам. Но рядом была грубая, царапающая сердце, неумолимая суровая жизнь.

— Как же мне его получить? — упавшим голосом спросила девушка. И подумала о своем паспорте, который, но всей вероятности, валяется в сумке Берта Гейвуда.

— Думаю, надо выяснить, где поблизости находится британское консульство. Если его здесь не окажется, придется связаться с Мадридом…

— И сообщить мое имя, — закончила Лилит, почувствовав, как холодеет, несмотря на знойный полдень. Хосе надолго умолк. Затем, стараясь не смотреть в ее сторону, отстегнул ремень безопасности, наклонился и вытащил что-то из заднего кармана. Это был документ в блестящей обложке, который он протянул Лилит.

— Паспорт?!

Дрожащими руками девушка открыла его. С фотографии смотрело приятное лицо, с изящными чертами и большими, как и у Лилит, глазами. Но когда она прочла имя и фамилию, то окончательно растерялась. И все же заставила себя рассмотреть в паспорте все отметки. Он оказался действителен на несколько лет вперед.

— Почему документ у тебя? Как ей удалось выехать из страны без него?

— Действительно, как? — проворчал он, привычно раздражаясь, когда речь заходила о бывшей супруге. — Все произошло в предотъездной суете. Тогда она и обнаружила, что потеряла паспорт.

— Хорошо. А откуда ты знаешь, что в таких случаях нужно обращаться к консулу?

— Каждый турист, каждый иностранец должен это знать. Хотя Элена, — добавил он язвительно, — об этом представления не имела.

— Значит, британский консул в Мадриде выдал ей временный проездной документ? — Догадалась Лилит. — С ним она приехала в Англию, а там сдала и получила новый? — Она повернулась на сиденье, вглядываясь в профиль Хосе.

— Мне пришлось хлопотать, чтобы ей выдали дубликат паспорта.

— Но он выдан на имя Элены Мендос, а не на имя Элены Суарес. — Лилит посмотрела на дату выдачи паспорта. — В это время вы ведь были еще женаты…

Девушка задумалась. Она сама приехала в Испанию под видом замужней женщины, но у нее была иная фамилия, чем у псевдомужа. Берт в связи с ее опасениями объяснил, что в нынешнее время множество женщин, вступая в брак, предпочитают сохранять свои девичьи фамилии.

— Элена независимая женщина, — пояснил Хосе. В его голосе опять зазвучали нотки раздражения, смешанные с горечью. — Во всяком случае, она старалась подчеркивать это.

— Я ее хорошо понимаю! — воскликнула Лилит, представив, как была уязвлена гордость этого человека, носить фамилию которого жена отказалась. — Что побудило тебя жениться на ней, Хосе?

— Мне казалось, что я любил Элену и готов был простить все ее выходки. — Он посмотрел на Лилит, и ей показалось, что его глаза выражают сожаление за допущенную когда-то слабость. — Наш брак состоялся вопреки здравому смыслу, я был как в тумане, даже не имел ясного представления о том, какой должна быть моя жена. Мне казалось, что Элена станет именно той хранительницей семейного очага, о которой я мечтал.

Лилит с сочувствием взглянула на неудачника. Затем принялась снова разглядывать паспорт и решила, что Элена Мендос просто сумасбродка, раз отвергла такого замечательного человека и отказалась взять его фамилию. Теперь же их разрыв необратим…

Однако хватит фантазировать, пора вернуться к действительности.

— Значит, это она настояла на том, чтобы сохранить прежнюю фамилию? Что же побудило ее это сделать?

— Я тоже спрашивал об этом. Она заявила, что ее фамилия имеет вес в деловом мире, дескать, благодаря известности отца и ей сопутствует удача в бизнесе, — ответил Хосе более спокойно. — Поэтому я не особенно возражал по поводу фамилии.

Да, должно быть, все так и произошло, подумала Лилит. Он мужчина, который знает, чего хочет и как добиться своей цели, но из-за того, что любил жену, согласился с ее точкой зрения…

— Где же нашелся этот паспорт? — спросила она, завидуя Элене, у которой Хосе шел на поводу. — Наверное, ты нашел его после того, как супруга получила новый?

— Я нашел его уже после развода, — подтвердил он. — Как-то раз заехал на минутку на виллу «Горго». — Раздражение вновь вернулось к нему. — Оказалось, она засунула его под трельяж, который, как ей казалось, стоял неустойчиво. Я положил находку в ящик стола на вилле и забыл…

— Каким образом мы можем воспользоваться документом? — поинтересовалась Лилит, держа в руке открытый паспорт. В этот момент она почувствовала себя дочерью полицейского инспектора Осборна. Казалось, что он заглядывает ей через плечо и, безмолвно ужасаясь намерению воспользоваться чужим документом, предупреждает, что из этого ничего хорошего не получится. — Использование документа, принадлежащего другому лицу, — сухо сказала девушка, — наказывается в уголовном порядке. Ты об этом знаешь?

— Да.

И вновь ее мечта, которую она сравнивала с мыльным пузырем, переливающимся всеми цветами радуги, перед лицом суровой реальности была готова вот-вот лопнуть.

— Итак, — с трудом вымолвила Лилит, — нам следует провести оставшееся время в поисках британского консульства здесь, на побережье…

— Или сразу же отправимся в Мадрид. Правда, это означает, что ночь придется провести в машине. Гостиницы, как ты знаешь, для нас закрыты. Но это не так уж и плохо. — Хосе повернулся к спутнице, стараясь всем своим видом продемонстрировать, что готов поддержать ее решение. — Мадрид тебе понравится…

— Дай минутку на размышление, — прервала она Хосе. Лилит чувствовала, что внутри у нее происходит борьба. Сейчас ее мысли были заняты фотографией в паспорте. В какой-то степени они схожи с этой женщиной. Сомнения вызывало имя и фамилия той, которая когда-то была женой Хосе…

— Мне кажется, — сказала она наконец, прислушиваясь к частому биению сердца, — нам придется снимать два номера. Согласен?

— Нет, — протестующе ответил он. — В Испании, как правило, женщина в замужестве принимает фамилию мужа.

— Таким образом, все считали, что она Суарес, а не Мендос. Скажи, многие ли из твоих знакомых знали, что она, будучи твоей женой, продолжала оставаться Эленой Мендос? — Лилит снова взглянула на паспорт. — Или все считали ее Эленой Суарес?

— В Испании почти никто не знает, что она сохранила девичью фамилию. — Твердый ответ ясно показал, что фамилия его бывшей супруги никому не была известна. — Меня-то здесь хорошо знают, а что касается, скажем, мисс Элены Мендос, то сейчас она может сойти за мою знакомую из Англии, которая приехала на время и путешествует со мной.

Знакомая из Англии по фамилии Мендос? Вполне возможно.

Вот оно и решение проблемы. Когда мисс поняла, какие возможности открываются перед ней, ее охватило чувство радостного облегчения. Она захлопнула паспорт и раскрыла сумочку, взятую на вилле «Горго». Внутри оказался маленький кармашек. Лилит запихнула туда документ до того момента, когда придется его предъявить.

— Ну вот, Хосе. Наконец-то я обрела имя и фамилию, — произнесла девушка, стараясь угадать, что он думает по этому поводу. Но на его непроницаемом лице не дрогнул ни один мускул. — Обрела, но только на неделю, — поправилась она.

— Да, да, на неделю, — подтвердил он, медленно поворачиваясь в ее сторону. Не слишком много времени.

Почувствовав, что на нее вопросительно уставились черные, блестящие как антрацит глаза, находящиеся всего лишь в нескольких сантиметрах, Лилит струсила. Ей следовало бы поучиться решительности у Элены. Так она рискует лишиться возможности пробыть вместе с Хосе и эту неделю.

— Согласись, всему приходит конец, — сказал он сухим, спокойным тоном, который вновь вызвал ее опасения. — Я все же не теряю надежды, что рано или поздно ты вспомнишь собственную фамилию.

Девушка опустила глаза, разглядывая сжавшиеся в кулачки руки, застывшие на коленях. Мелькнула мысль, а не следовало бы смелее взглянуть ему прямо в глаза и отбросить притворство?

Лилит не могла понять, почему он продолжает снисходительно потворствовать ее лжи. Если бы была уверенность, что Хосе останется с ней, что эта неделя будет принадлежать им, она, ни минуты не сомневаясь, призналась бы, что ведет себя глупо, необдуманно и, конечно же, рассказала бы все. Но из-за неуверенности решила ничем себя не выдавать.

— В оставшиеся дни ты будешь восстанавливать свою память, — сказал он, вероятно, заметив, какая борьба происходила в ней. — А пока я буду твоим гидом и постараюсь показать тебе как можно больше в этой прекрасной стране. И это будет продолжаться все оставшиеся дни… — Его низкий, глубокий голос был ласковым. — Я не хочу напоминать тебе, что в этом мире ты пока никто. Никто для всех окружающих, за исключением меня. Для всех — безымянное существо, а для меня ты — прекрасная русалка.

— Для тебя я русалка, — пробормотала она чуть слышно и постаралась поймать его взгляд. — Ты научишь меня говорить по-испански, Хосе?

— Постараюсь, красавица. Время у нас с тобой ограничено, но я научу тебя всему, чего ты пожелаешь, — ответил он.

— Всему-всему? — Лилит кончиком языка провела по губам. — Действительно, всему?

— Да, только знай, что между нами не произойдет того, чего мы еще недавно так хотели… — В отличие от жестких слов глаза Хосе пылали страстью. Но как человек волевой, умеющий сдерживать свои чувства, он упрямо сжал губы, заставив себя погасить невольно вспыхнувший огонь. — И это будет длиться до тех пор, пока мы не решим, что делать дальше, — отчеканил Хосе и включил двигатель.

Отвергнутая, съежившаяся, с горевшими от стыда щеками, Лилит знала, что он прав. Легкомысленно и неразумно было бы броситься в этот момент в объятия друг другу, вкусить заманчивый, но опасный плод. Видимо, надо проявить выдержку, вернуть доверие к себе, которое она своей постоянной уклончивостью от правды подорвала с самого начала их знакомства. Но даже сейчас, когда Хосе так прямолинейно урезонил ее, она испытывала к нему уважение за откровенность и искренность, которым следовало бы поучиться…

Путешествие по Средиземноморскому побережью продолжалось. Хосе и его русалка держались с предельной скромностью. По вечерам Лилит уединялась в гостиничном номере и покидала его по утрам, свежая после глубокого сна и готовая к новым впечатлениям. Между ними установились самые дружеские отношения, молодые люди гармонично дополняли друг друга. Все лучше узнавая Хосе, она открывала в нем удивительную личность и относилась к нему не как к сильному, красивому мужчине, а как к замечательному человеку с прямой и открытой душой. Удивительно, но все это время между ними не возникало сексуального влечения, желания постельных наслаждений.

Они любили предаваться долгим разговорам, уединившись в каком-нибудь тихом кафе. Так было и в этот раз.

— Вот уж никак не могу понять, — сказала Лилит, когда Хосе поведал о том, что всю его семью наградили прозвищем «коротышки». — Это глупость какая-то. Разве ты маленький? Рост у тебя, как у Голиафа.

Когда однажды вечером они прогуливались по улицам, Лилит потерялась и была страшно растеряна. Однако она быстро отыскала Хосе в густой массе туристов, заметив его голову, возвышавшуюся над толпой. По городу разгуливало множество людей, но никто из мужчин, проходящих мимо, не был столь высок, статен и красив, как Хосе.

— В детстве я был невысокого роста, — сказал он. — И хотя сейчас мне стукнуло тридцать, все равно, когда появляюсь в деревне, меня называют Малышом. И еще меня прозвали… — Он запнулся, подыскивая английское слово. — Ах да, «прямолинейным».

Лилит окинула восторженным взглядом мощную и стройную фигуру испанца.

— Ха, ты еще не видела моих братьев! — Искорки гордости блеснули в его глазах. — Когда Рикардо проходит по городским улицам, женщины не сводят с него глаз. А жена брата боится отпускать его одного.

— А почему ты так скромно оцениваешь себя?

— Я не понимаю тебя, красавица. — Его черные глаза пристально уставились на нее. — Я никогда не занимался самолюбованием. Какой есть, такой и есть. Может быть, ты считаешь иначе?

— О, Хосе. Я… ты мне нравишься!

— Ты снова размечталась, красавица. — Голос Хосе отвлек ее от глянцевых страниц меню, которое девушка якобы внимательно изучала. — Только не говори, что занята выбором блюд. Я тебе все равно не поверю.

— Вот ты и не прав, я уже нашла то, что нужно. — Чтобы доказать свою правоту, она захлопнула меню и назвала блюдо, которое, как она уже заметила, любил Хосе. — Я с удовольствием еще раз отведаю гаспаччо.

— Чтобы выбрать его, не нужно было тратить столько времени.

— И банановый пудинг, — быстро договорила она, смущаясь.

— Пудинг лучше отложить до Севильи. Там его готовят замечательно, пальчики оближешь.

— Ох, да. Об этом я не знала. — Внезапно у нее пропал аппетит. — Может, заказать… паэлью?

Он посмотрел, чуть приподняв бровь.

— Рис с зеленью — вкусная штука, но не добавить ли что-нибудь еще?

— Нет, нет, мне достаточно. Да и день жаркий… — Подтверждая свои слова, она обмахнулась салфеткой.

— Ну, как хочешь, — сказал он, делая заказ. Затем расстелил на столе карту. — Давай обсудим, каким путем направимся в Севилью.

Лилит совсем не интересовало, каким путем они поедут. Главным было найти любой предлог, чтобы отменить поездку. Она готова поехать куда угодно, только не в этот город.

— А почему бы нам не заехать в Кордову? — спросила она. — Ты как-то говорил, что там много памятников мавританской культуры…

— Кордова никуда не денется, а карнавал в Севилье бывает только раз в году, — безапелляционно заявил он.

Лилит замолчала. У них уже случались споры на эту тему. Девушка и так, и эдак старалась оттянуть время, боясь, что их пребывание в Севилье может превратить в руины хрупкое здание счастья, в котором она пребывает. Возможная встреча с Бертом Гейвудом грозила стать роковой. Ведь с тех пор, как они покинули виллу «Горго», прошло совсем немного времени. Конечно, Берт мог находиться где угодно, мог даже вернуться в Лондон без нее…

— Вот ваши паэлья и гаспаччо…

Официант поставил на столик фаянсовые горшочки, прикрытые крышкой, и пожелал Лилит на ломаном английском языке приятного аппетита. Гаспаччо действительно было вкусным — жареные кусочки курицы с овощами, фасолью и перцем источали восхитительный аромат. За несколько дней в Испании Лилит с помощью Хосе познала все прелести национальной кухни. Появившаяся на столе еда даже своим видом вызывала голодную слюну. И конечно же не обошлось без бананового пудинга.

— Мне кажется, что у тебя волчий аппетит и бычье здоровье. — Лилит закончила трапезу, откинулась на спинку стула и с удовольствием наблюдала, как Хосе расправляется с остатками пудинга. — Тебе вроде бы рано прибегать к помощи курортов.

— Однако если есть нужда пить минеральную воду, то ею следует пользоваться. Я же предпочитаю другое. — Он коротко рассмеялся, но в следующий миг стал серьезным, словно шутка напомнила ему что-то грустное.

— Ты подумал о своем крепком здоровье, — догадалась она, — которое тебя никогда не подводило?

— Мне повезло. — Он сделал знак официанту. — Но здоровье следует беречь, а не тратить по-пустому.

— Мне нравится твой взгляд на вещи, — согласилась Лилит.

Официант убрал посуду. Хосе, не спрашивая, что еще заказать, попросил кофе.

— Когда я был очень маленьким, у меня проявились способности к игре в теннис. Я стал усиленно тренироваться. Благодаря моему упорству эти способности развились, — заговорил он, когда они вновь остались одни. — А вот после женитьбы я почувствовал, что у меня открылся другой талант — к административной и организаторской деятельности.

— Иными словами, талант делать деньги?

— Деньги, к сожалению, были единственным предметом, который сближал меня с женой. Мы постоянно о них говорили, — сказал он как всегда откровенно. — Теперь, когда они у меня есть, я должен использовать их наиболее целесообразно.

— А что ты имеешь в виду, говоря, что их надо использовать наиболее целесообразно? — В Лилит заговорил финансист, и она перешла на снисходительный тон банковского работника, старающегося дать клиенту совет и проявить внимание. — Надеюсь, что ты поступил со своими деньгами как надо и, вероятно, получаешь неплохие проценты?

Он посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. Им еще не приходилось в разговорах затрагивать такую деликатную тему.

— Я не нуждаюсь ни в каких рекомендациях по поводу использования моего капитала, красавица.

— Прости! — И все же она не смогла преодолеть желания поделиться с ним познаниями в банковских делах. — Так что же ты намереваешься с ним делать? Проценты — это само собой. Но капитал должен работать. Кажется, с этой задачей ты великолепно справился. Недаром же фирма «Мендос» при твоем участии добилась успеха…

— Это не только моя заслуга, — скромно заметил он. — Я был одним из компаньонов.

— Давай разберемся, как ты намереваешься дальше использовать свои деньги и время, — ответила она, оживляясь, поскольку тема разговора была близка к ее повседневной банковской работе. — Начнем с того, где ты хочешь постоянно обосноваться? Нет, не торопись с ответом.

На какой-то момент сухой финансист, сидевший в Лилит, уступил место женщине, потому что она увидела на лице Хосе улыбку, встретившись с его черными глазами, выражающими внимание и любовь. Девушка не выдержала, улыбнулась в ответ и продолжила разговор деловым тоном.

— Ты считаешь самым подходящим местом для себя Испанию?

— Да. Если все будет в порядке, то обоснуюсь в Оливьере.

— Там удобно работать и жить?

— Это же мой дом, — ответил он задумчиво, а затем, встрепенувшись, пылко добавил: — Конечно же там очень хорошо! Сама увидишь.

— Неужели увижу? — Его слова вселили в нее новую надежду на исполнение мечты. — Я так надеюсь.

— Я тоже, красавица. — Хосе сразу же понял, о чем она подумала.

И вновь будущее, столь неопределенное, стало приобретать реальные очертания. Лилит вдруг ощутила, что перед ней открываются новые возможности, что ее мечта с каждым днем все ближе и ближе к воплощению…

Официант поставил на столик медный поднос с кофе. Девушка отважилась поблагодарить его по-испански.

— Грасиас! — Она не смогла удержаться от смущенной улыбки, когда произносила какое-нибудь слово на родном языке Хосе.

— Де нада! — наградил ее ответной улыбкой официант и удалился.

Лилит с интересом принялась рассматривать предметы, стоявшие на подносе. Пузатый конусообразный сосуд из меди с длинной ручкой Хосе назвал джезвой, пояснив, что это арабское слово. В высоких стеклянных стаканах находилась вода. Изящные фарфоровые чашечки радовали глаз формой. В медном сосуде пенилась темно-коричневая жидкость, поверхность которой отливала всеми цветами радуги. То всплывал сине-золотой пузырек и лопался, то всплывал другой, отливающий розовым. Цвет пузырьков менялся на глазах.

— Думаю, мы продолжим нашу беседу завтра, точнее, вернемся к ней через неделю. — Голос Хосе отвлек от созерцания пляшущих пузырьков. — Сейчас стоит подумать о дальнейшем маршруте, о том, как мы поедем в Севилью…

— Давай подождем, — прервала Лилит, вновь охваченная тревогой. — У меня есть кое-какие соображения по поводу того, как лучше всего распорядиться твоими деньгами. — Ей совсем не хотелось возвращаться к обсуждению предстоящей поездки. — Ты говорил, что в твоих родных краях есть места, пригодные для создания спортивных площадок. Я не ошибаюсь?

— Да, — подтвердил он. — Есть участки, которые годятся для игры в гольф или в поло.

— Вот и прекрасно. Значит, это подходит для твоих целей?

— Есть и другие возможности. — Черные глаза Хосе внимательно смотрели на собеседницу. В них отражалась заинтересованность. — Ты говоришь о теннисе? — понял он ее мысль. — Да, я думал заняться тренерской работой, хотя и не в Оливьере.

— Там можно создать теннисную секцию, даже школу, к тому же международную, — обрадованно заговорила она. — Я уверена, что твое имя даст хорошую рекламу, а ученики принесут немалый доход.

— Интересно, — подхватил Хосе. — Самых перспективных я вообще освободил бы от платы.

— Но не слишком многих…

— В этом отношении, красавица, я сам решу, как поступить.

— Конечно, — Лилит сконфуженно опустила глаза, почувствовав выступивший на щеках румянец. — Прости, — пролепетала девушка.

— Однако, — добавил он, увидев ее смущение, — я подумаю о твоей идее.

— Только подумаешь? — В голосе слышалось разочарование. — Я думала, ты подхватишь ее.

— Идея действительно мне понравилась. Но отложим ее на будущее. — Он зачерпнул ложечкой холодную воду из стакана и полил бархатную пенку в джезве.

— Ты взял на себя мою обязанность заниматься кофе, — быстро отреагировала Лилит.

— Тогда выполняй ее. — Вручая девушке ложечку, он улыбнулся. — Мне нравится наблюдать за тем, как изменяется цвет кофе, когда гуща опускается на дно.

— И мне нравится. — Она взяла стакан и добавила в кофе еще немного воды. — Это дополнительное удовольствие, перед тем как насладиться вкусом напитка.

— У нас здесь много подобных удовольствий.

— Я уже знаю, — сказала Лилит, наблюдая, как оседает кофейная гуща. — В этой стране полным-полно удивительно приятных вещей. Настоящий райский уголок, как сказано в Библии. — Она взялась за длинную ручку джезвы и осторожно, стараясь не пролить ни капли, наполнила каждую чашечку ароматным напитком. — А ведь я по-настоящему и не видела эти райские кущи.

— Гм, у нас все еще впереди, — заметил Хосе и принялся разворачивать карту. — Итак, найдем Севилью…

— Кофе! — воскликнула Лилит, отвлекая его.

— Поставь пока, выпью чуть позже.

— Ты же сказал, что кофе должен быть горячим.

— Верно. — Хосе передал карту девушке и взялся за чашку. — Когда допьем, наметим маршрут вместе.

— Вот и хорошо.

Лилит стала рассматривать карту. Как всегда, обескуражили названия мест. Многие из них трудно было произнести свободно, без запинки. Карта была для нее настоящим сокровищем. Она вгляделась в тонкую линию шоссе, проходящую вдоль побережья Средиземного моря, города и деревушки, которые они с Хосе посетили за эти дни. Все они были жирно подчеркнуты его рукой, чтобы в памяти остались места, где она провела лучшие часы своей жизни. Тонкой линией были помечены города, в которых предстояло побывать.

— Знаешь, мне нравится название Кордова, — сказала она, снова всматриваясь в карту. — Оно чем-то притягивает. Конечно, голова кругом идет от всех этих городов. Вероятно, везде красиво.

— Тебе все-таки хочется заехать в Кордову? — с воодушевлением спросил он. — Ничего не могу возразить, интересный город. В нем много разных памятников, и христианских, и мусульманских. Тысячу лет назад это была столица Кордовского халифата, созданного арабскими завоевателями. Там находится одна из самых крупных в мире мечетей, перестроенная в XIII веке в Собор. А сам город, как и Севилья, стоит на реке Гвадалквивир. Но Кордова в стороне от нашего маршрута. Ну и как?

— Не знаю. Для меня каждый город — открытие, — заколебалась Лилит. — Если считаешь, что туда не стоит ехать, то есть и другие места. Посмотри — Антекара, Марбелья, Ла-Линеа… — Она водила пальцем по карте, и в ее воображении возникали узенькие уютные улочки, заполненные лотками с фруктами и цветами, зеленые сады, залитые солнцем пляжи, белые яхты, крохотные гостиницы на десяток постояльцев, ресторанчики, в которые зазывают туристов отведать национальные кушанья… Все это проносилось в голове незабываемым красочным калейдоскопом.

Доставляло удовольствие даже путешествие по карте, где многие города на юге страны были подчеркнуты жирной или тонкой линией.

— Но ты не подчеркнул остров Эльборан, хотя часто упоминал это название, — сказала она, продолжая умозрительное путешествие. — Я нигде не вижу его.

— Это довольно маленький остров. Есть места более интересные.

— Вот одно из них! Видишь, я нашла Мотриль, где мы находимся. — Она бросила на него торжествующий взгляд. Хорошо бы побывать в Гранаде. Ты столько рассказывал о мавританской колокольне в этом городе.

Гранада была подчеркнута узкой линией, но Хосе, ссылаясь на недостаток времени, решил отложить поездку. Теперь, по его настоянию, она должна выбрать место, откуда быстрее всего можно добраться до Севильи.

— Но перед Севильей столько городов, — пробормотала Лилит, сосредоточенно нахмурив лоб.

— Разумеется, но мы не доберемся до каждого за отпущенное нам время. Нельзя же охватить все за одну неделю.

— Понимаю, — потерянно произнесла она, наблюдая, как Хосе расплачивается с официантом. — Жаль, конечно.

— Не стоит загадывать желания, которые невозможно осуществить. — Хосе встал и подождал, когда она присоединится к нему. — То, что мы увидим в Севилье, тебе понравится.