Лабиринты лжи

Глава 11

В многолюдном баре было шумно и светло. Войдя, Рейчел остановилась на пороге, так что большинство мужчин успели ее заметить, и затем прошествовала к столику, где сидели Эммет и дядя Харрис. Она чувствовала себя призовой кобылой на аукционе, однако виду не подавала, высоко держа голову.

С платьем ей необычайно повезло. Она влюбилась в первое же платье, отобранное для примерки. Сочный желто-золотой цвет выделял теплые тона ее загорелой кожи, вырез был обманчиво скромный, подчеркивающий соблазнительную крепость ее маленьких грудей, два разреза по бокам прямой юбки открывали ее длинные стройные бедра. Еще она купила пару босоножек на высоких каблуках и, конечно, распустила волосы, непослушной гривой упавшие на плечи, обрамив красное обожженное лицо. Желто-оранжевая помада, золотые и зеленые тени, жирная подводка — все вместе придавало ей томный и распутный вид. Она не пожалела времени и накрасила ногти на руках и на ногах. Теперь ее пальцы выглядывали из босоножек с таким расчетом, чтобы точно свести с ума какого-нибудь ножного фетишиста.

Идя к их столику, она чувствовала на себе взгляды и знала, что ее труд не пропал даром. Даже Эммет смотрел на нее во все глаза. Выражение его лица трудно было определить. Или она просто не смела всматриваться. Когда она подошла, его широкий циничный рот искривился в неодобрительной гримасе. Она села.

— На охоту вышла, сестренка? — поинтересовался он, откидываясь на спинку стула и поигрывая бокалом с темно-янтарным напитком.

— Эммет, ты ворчишь, как старый пень, — упрекнул его Харрис. — Она сегодня чудесно выглядит. Не обращай внимания, детка. Это он из ревности, ведь для него ты так не наряжаешься. Просто ревнивый старший брат.

На миг Рейчел утратила самообладание, поняв после слов Харриса, что платье, макияж, весь этот маскарад она неосознанно предназначала Эммету, а не неизвестному простачку, которого надеялась соблазнить. Она сумела сдержанно улыбнуться дяде, избегая мрачного взгляда Эммета, и пролепетала:

— Я подумала, что пора бы мне выйти в общество.

Эммет грохнул бокалом об стол. А Харрис воскликнул:

— Отличная идея! Не стоит заточать себя в коттедже только потому, что твой брат — асоциальный тип. Девушке твоего возраста нужны поклонники. Я буду рад представить тебя нескольким молодым людям, которых я тут встретил. Должен сказать, что я рад, что ты бросила горевать об этом негодяе Ральфе. Он был недостоин тебя. Мы подыщем тебе подходящую партию, стоит только поглядеть вокруг. — Он подал знак официанту. — Вон хотя бы те ребята у стойки. Я играю с ними в гольф… Чудесные парни. Воспитанные, очаровательные люди…

— А я и не знал, что ты подрабатываешь сутенером, — холодно заметил Эммет, и Харрис нервно улыбнулся.

Но Рейчел не намеревалась останавливаться на этом этапе. Эммет не понимал опасности ее увлечения им, и слава богу. Но она должна была что-то предпринять, дабы дело не обернулось греческой трагедией.

Мужчины у стойки рассматривали ее с живым интересом. Она лениво положила ногу на ногу, выставляя напоказ свое длинное бедро. Она знала, что ноги — ее главный козырь.

Все трое были симпатичные загорелые блондины. Двое не старше тридцати, а третий, наверное, на несколько лет старше ее. Он был не такой красавчик, как его приятели, но у него была приятная улыбка и живые глаза с холодком. Он чем-то напоминал Эммета. Недолго думая она решила, что остановит свой выбор на нем.

— Кто этот мужчина слева? — шепотом спросила она у дяди, беря бокал со сладким ромовым напитком, который он для нее заказал.

Харрис обернулся вовремя, чтобы заметить похотливый взгляд, направленный на Рейчел.

— Стивен Эймс, — ответил он с заметно поубавившимся энтузиазмом. — Не вполне подходящий вариант, детка… Он очаровательный, но про него говорят всякое…

«Все лучше и лучше, — подумала она, — про Эммета тоже многое говорят. Стивен Эймс будет ему отличной заменой».

— Познакомь меня с ним.

Эммет по-прежнему молчал, только смотрел на нее неподвижным ядовитым взглядом. Харрис нервно покосился в его сторону, будто спрашивая разрешения, но ответа не получил.

— Хорошо, — сказал он наконец.

— Чем этот молодчик занимается? — вдруг подал голос Эммет.

— Точно не знаю… У него много денег. Он играет в гольф на крупные суммы и все время выигрывает. Может быть, он… хм… фермер.

На лице Эммета промелькнуло презрительное выражение.

— Похож.

— Ты сам этим занимался! — горячо воскликнула Рейчел, чьи нервы натянулись от вины и страха.

— Это его не оправдывает.

— Но…

— Прости, что помешал, Чандлер, — послышался вкрадчивый голос. Рейчел обернулась и увидела Стивена Эймса, который наклонился над ней, заняв идеальную позицию для обзора ее декольте. — Я могу упустить шанс быть представленным этой обворожительной особе. А то я думал, что знаю всех красивых женщин на острове.

— Стивен Эймс, моя племянница, Рейчел Чандлер. И ее брат, Эммет.

Стивен улыбнулся, обнажив ряд великолепных зубов, блеснувших на его загорелом лице.

— Вот как? Значит, вы тот самый таинственный Эммет Чандлер и брат этой обворожительной леди. Что ж, я очень рад. Я боялся, что вы какая-нибудь помеха — муж или любовник.

Рейчел не понравился Стивен Эймс. Во-первых, у него был хриплый, тягучий голос и акцент, действующий ей на нервы. Во-вторых, ей становилось не по себе от его напора и жадных глаз, так и буровивших ее кожу.

— Всего лишь брат, — подтвердила она сладким голоском, делая над собой усилие.

— Тогда мне не нужно спрашивать его разрешения, чтобы пригласить вас на свидание, — сказал он и снова широко оскалился. Его рука легла на спинку ее стула, а пальцы стали ласкать голую лопатку вне поля зрения Эммета. Рейчел резко дернулась, но потом заставила себя снова прислониться к спинке, невзирая на боль от ожога. Стивен нагло рассмеялся. Она хотела было сказать ему, чтобы он убирался восвояси, но тут ее взгляд упал на Эммета.

Эммет был в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, обнажавшими загорелые сильные руки. Три верхние пуговицы были расстегнуты на груди, покрытой волосами песочного цвета. Волна желания, равно жгучего и внезапного, окатила ее. Ей даже пришлось ненадолго зажмуриться, чтобы прогнать его образ.

— Как насчет послезавтра, Рейчел? — говорил Эймс. — Я мог бы показать такие места на острове, о которых вы и не мечтали. Обидно, что такая красавица проводит все свое время в обществе дяди и брата.

«Интересно, где он отточил эту фразу? — подумала она. — Должно быть, на некоторых она действовала». Хотя как женщина в здравом уме могла повестись на такую грубую лесть, было вне ее понимания.

— Было бы чудесно, — проблеяла она, чувствуя, как через стол ее жгут лучи гнева.

Рука Стивена снова приладилась к ее голой коже. На краткий миг она представила, что это рука Эммета. Нет, нет, не Эммета! Другого мужчины, который похож на него, говорит как он, но он ей не брат. Маленький жгучий узелок желания начал разгораться внизу живота, и она ненадолго отдалась во власть фантазии.

— Я заеду за вами в семь, — промурлыкал хриплый голос. — Харрис, ты объяснишь, как проехать?

— Конечно-конечно, — смущенно затараторил Харрис. — Моей племяннице не помешает немного развлечься.

— О, развлекать я умею!

Он убрал руку с ее голой спины и, слегка пошатываясь, побрел к своим товарищам у стойки.

Харрис с виноватым выражением повернулся к Эммету, но тот был уже на ногах.

— Мы уходим, — резко заявил он и схватил Рейчел за руку. — Я считаю, моя сестра получила то, за чем пришла. — Он бесцеремонно вытащил ее из-за стола.

— Но я еще не закончила…

— Все ты закончила!

Он потащил ее к выходу.

— Да иду я, иду! Отпусти, люди смотрят.

— Так закати скандал, что же ты? — Он выволок ее из бара на улицу. — Ты же специально нарядилась, чтобы привлекать всеобщее внимание.

Она, спотыкаясь, бежала за ним по песку к машине, поскольку он все не выпускал ее руки из своей железной хватки.

— И что на тебя нашло, не пойму?!

— Я не люблю, когда моя сестра одевается и ведет себя как шлюха. — Он швырнул ее на пассажирское сиденье, а сам сел за руль. Его лицо по-прежнему было во власти гнева.

— Я не вела себя как шлюха! — горячо оправдывалась Рейчел. — Я подумала… я хотела пойти на свидание.

Он саркастически расхохотался.

— На свидание? Вот как это называется? Это называется случка, а не свидание.

Он рывком тронулся с места. Рейчел вцепилась в протертую обивку «лендровера». Эммет вырулил на шоссе и понесся с такой бешеной скоростью, какой никак нельзя было ожидать от старого автомобиля.

А потом ей вдруг стало спокойно и радостно на душе, недавно раздираемой отчаянием.

— А ты ведь ревнуешь, да? — тихо спросила она.

— Ревную? — Хорошо, что он не повернулся к ней, а продолжал следить за дорогой — учитывая скорость, с которой они двигались. — Рейчел, я твой брат, черт побери. С чего мне ревновать?

— Но это не значит, что тебе не хочется, чтобы я принадлежала тебе одному. Тебе нравится, что я тебя так люблю.

Он по-прежнему не поворачивал головы, но его руки, казалось, перестали судорожно сжимать руль. У него были красивые руки. Длинные пальцы, ухоженные ногти — сильные умелые руки. Странно, но она не помнила, чтобы у Эммета были такие большие красивые руки. Однако у мужчины, что сидел рядом, было много такого, чего она не помнила.

— Значит, ты меня любишь? — прорычал он.

— Да, — ответила она. Только один раз она скажет ему это. Через пару дней она будет вовсю крутить роман со Стивеном Эймсом, а к Эммету останутся только сестринские чувства. — Я люблю тебя как никого в своей жизни. Не знаю почему, когда ты такая свинья, но я действительно люблю тебя, Эммет. Для меня никого лучше нет.

Повисла долгая пауза. Затем, в сгущающихся сумерках, прозвучал его тихий и ласковый голос:

— И потому ты запала на Стивена Эймса, Рейчел?

— Что ты имеешь в виду? — всполошилась она.

— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он помолчал. — Ладно, Рейчел, ходи к нему на свидания. Но будь осторожна. Он не тот рыцарь в блестящих латах, каким ты его воображаешь.

— Я не собираюсь за него замуж, Эммет. — Она попыталась разрядить обстановку шуткой.

— Нет, не собираешься. Ты собираешься с его помощью изгнать демонов. — Не успела она ответить на его провокацию — хотя она и не знала, что ответить, как он остановил машину у их темного коттеджа. — Иди ложись спать. А я прогуляюсь или, может быть, вернусь в Лихуэ.

— Зачем? — спросила она, не двигаясь с места.

— У всякого свои демоны.

Возразить ей было нечего. Она вышла из «лендровера» и захлопнула за собой дверцу. Шпильки тут же увязли в глубоком песке. Он смотрел, как она осторожно снимает одну туфлю, затем другую и идет к коттеджу босиком. Напряжение ее плеч говорило ему, чего ей стоит не обернуться, чтобы взглянуть на него.

Она была такая красивая под серебряным светом луны, освещавшей ее стройную крепкую фигуру в этом чертовом облегающем платье. Боль, не покидавшая его в последние дни, стала нестерпимой. Он резко утопил педаль газа, из-под колес полетел песок, и машина выкатилась задом на дорогу и умчалась обратно с прежней бешеной скоростью. Краем глаза он успел заметить, что Рейчел стоит на крыльце и смотрит в его сторону. И в лунном свете на ее лице слабо поблескивали серебряные дорожки слез. По крайней мере ему так показалось.

Дождавшись, пока «лендровер» скроется из виду, Рейчел пошла в дом. Сожженные плечи и спина адски болели. Весь вечер она пыталась не обращать внимания, но сейчас уже не могла сдержать слез. «Что ж, зато эта боль заставит забыть о других неприятностях», — угрюмо подумала она.

Она включила свет и поплелась на кухню искать соду — старое проверенное средство от ожогов. Прохладная содовая ванна должна была излечить раны, покрывшие ее за день. Однако, как и следовало ожидать, у Эммета такого не водилось.

Шкафчик в ванной тоже был пуст. Она в отчаянии взирала на голые полки. По ощущениям кожа на спине натянулась как барабан. Хорошо, что в баре она сидела так, что Эммет не видел ее спины, иначе его опытный глаз сразу различил бы пылающий под старым загаром ожог.

К счастью, когда она ездила за покупками, ей хватило ума купить на всякий случай крем с витамином Е. Это подойдет, если она сможет дотянуться до больного места. Иначе придется молча страдать, поскольку она не собиралась просить Эммета мазать кремом ее голую спину. Даже если он вернется до утра. Хотя непохоже, что у него были такие планы. Она сносила эту мысль стоически, даже более стойко, чем боль.

В спальне, осторожно сняв новое платье, она бросила его на стул, поверх швырнула белье и выключила свет. Надеть даже самую легкую ночную рубашку было немыслимо. Она так устала, что даже не умылась на ночь. Сил оставалось только на то, чтобы дойти до кровати и попробовать уснуть, лежа на животе и думая о чем-нибудь холодном и приятном.

Шагнув к кровати, она задела ногой стул и ушибла палец. Она чертыхнулась в полный голос, и слезы боли и отчаяния полились из глаз.

— Что случилось? — вдруг раздался из гостиной его голос, повергший ее в панику. Она нырнула в кровать и натянула простыню на свое голое тело.

— Ничего, — ответила она глухим от слез голосом, ясно говорившим, что это не так.

Дверь открылась, и на пороге возник Эммет. Вокруг его растрепанных светлых волос стоял нимб электрического света, проникшего из гостиной. Его лицо оставалось в тени, и она не видела его выражения, но крепче завернулась в простыню, на что ее спина отозвалась жуткой болью, и она невольно вскрикнула. Тогда он включил свет и шагнул к кровати.

— Я не ожидала, что ты так скоро, — пробормотала она, не зная, что еще сказать. Под его холодным, пронзительным взглядом она ощущала себя бабочкой, проколотой булавкой.

— А я передумал. Что с тобой, Рейчел?

— Да ничего. Ничего особенного. Просто… немного обгорела. Только не говори: а я же тебя предупреждал! Я помню, что предупреждал. Я и не заметила, как это вышло.

— А у тебя есть что-нибудь от ожогов? — спросил он после долгой паузы.

— Крем с витамином Е.

— Что у тебя обгорело?

— Спина, но я…

— Сама дотянешься? — Он взял нетронутый тюбик с кремом, лежавший на комоде.

— Эммет, я… мне не нужно. Кроме того, я голая.

— Почему?

— Потому что больно… — Ее голос осекся, когда она увидела выражение на его лице.

— Повернись. — Он уже стоял у кровати.

— Эммет, я же говорю: я голая, — пробовала она протестовать, вне себя от страха.

— Рейчел, все, что у тебя есть, я видел много раз раньше. — В его карих глазах блеснули искры смеха.

— Мне все равно! — вдруг разозлилась она. — Может быть, я тебя стесняюсь, хоть ты мне и брат.

— Да-да, я твой брат, — насмешливо протянул он. — Перевернись на живот и спусти простыню со спины. Я смажу тебе ожог, и мы сможем хоть немного спокойно поспать. Хотя уже совсем утро. Делай, как тебе велят старшие, а не то я сам тебя переверну. Или тебя отшлепать? А то в детстве тебя совсем не лупили.

Рейчел с любопытством взглянула на него, на миг позабыв о своем смущений.

— А ты помнишь, что ты сделал с кузеном Харольдом, когда он попробовал меня отлупить?

— Он получил ровно то, что заслужил, — наугад ответил Эммет. — Повернись, Рейчел!

Вздохнув, она повернулась на живот. Ее голые груди вжались в жесткую кровать. В следующее мгновение она почувствовала его руки: прохладные, ласковые руки, спускающие простыню ей до пояса, обнажая нежные линии ее спины. Кровать просела под его весом. Он смахнул в сторону ее распущенные волосы, и мягкая прохлада полилась на ее многострадальную спину. Легкими как перышко касаниями пальцев он стал втирать крем ей в кожу.

— У тебя нет более сильного средства? — прозвучал его тихий воркующий голос.

Рейчел лежала, закрыв глаза, внимая ласковым движениям его рук.

— Нет. Витамин Е творит чудеса, — невнятно пробормотала она.

У него были чертовски умелые руки, пальцы легкие, знающие и уверенные. Он знал, как касаться женщины, как ее завести. Ее воображение рисовало ей эти руки, что двигались по ее спине. Ей хотелось повернуться на спину, чтобы почувствовать его длинные загорелые пальцы на своей груди. А потом волна ужаса обдала ее, ужаса и вины. Но не отвращения. Ее по-прежнему влекло к нему, как бы чудовищно это ни было.

— Что такое? Почему ты вдруг так напряглась? — Эммет убрал руки. В его голосе было лишь любопытство. — Крем помогает?

Она с усилием кивнула.

— Наверное, я просто очень устала. Спасибо, Эммет. — Она не смела, не могла взглянуть на него, боясь, что он заметит постыдное вожделение у нее на лице. — До завтра.

Он не торопился уходить — сидел, смотрел на нее и молча о чем-то думал. Затем простыня снова прикрыла ей спину. Он поднялся.

— Спокойной ночи, Рейчел.

Когда свет погас и дверь тихо закрылась за его удаляющейся фигурой, Рейчел подняла голову, глядя в темноту. Боль в спине была сущим пустяком по сравнению с болью в ее сердце.

— Проклятье, — шептала она полным слез голосом, — проклятье.