Лёд под солнцем

11

По пути к дому Крис Гарольд остановился у цветочного магазина. Бруно советовал ему подарить ей розы, но это было как-то уж слишком банально, и Гарольд выбрал букет тигровых лилий с нежными лепестками на длинных стеблях.

Дверь на его звонок отворилась почти мгновенно. Крис стояла в прихожей, все еще держа в руках сумку. Она нисколько не удивилась его появлению и сердито сказала:

— Я только что вошла и устала как собака. Чего тебе надо?

— Хотел подарить тебе вот это. — Гарольд протянул букет.

Лилии ей понравились, это было сразу видно. Однако она постаралась это скрыть:

— Подкупом занимаешься?!

— Послушай, зачем же опошлять все, что я делаю! — не выдержал Гарольд. — Просто они напомнили мне тебя — страстные и упрямые до черта.

— Находить слова ты умеешь…

Под глазами у Крис залегли синие тени, она тяжело оперлась о косяк двери. Гарольд вкрадчиво предложил:

— Знаешь, в самолете я читал книжку про беременность. Давай я поставлю цветы в воду, потом разотру тебе спину так, как там написано.

Растереть спину — это было бы божественно. Крис была совершенно измучена. Гарольд между тем продолжал:

— Я даже могу принести тебе стакан обезжиренного молока.

— А почему не маринованную свеклу или шоколадный торт?

Он бросил взгляд на букет в ее руках.

— Я где-то слышал, что лилии тоже съедобны.

Несмотря на неприветливый прием, Крис, конечно, была счастлива видеть Гарольда и потому сказала нарочито суровым тоном:

— Мое «да» тебе обойдется дороже, чем салат из лилий и молоко.

Пока Крис ходила переодеваться, Гарольд забрал у нее букет и отправился на кухню. Ставя цветы в воду, он заметил, что одна дверца шкафа соскочила с петель. Сбегав в подвал, он принес отвертку и клей, и когда Крис появилась в кухне, уже заканчивал работу. Крис по-прежнему была настроена иронически:

— Спасибо. Между прочим, в ванной течет кран, можешь и его починить. И телевизор сломался. Может, посмотришь, что с ним, раз уж ты здесь.

— После того как разотру тебе спину.

— Пытаешься стать незаменимым?

— А что, неплохая мысль, — заметил он. — В этом костюме ты сама похожа на тигровую лилию.

— Я совершила налет на Янг-авеню и оставила там все мои комиссионные.

Янг-авеню была одной из самых дорогих модных улиц в городе. Теперь на Крис была легкая куртка в ослепительных оранжевых, кирпично-красных и ярко-желтых тонах. Гарольд отломил одну лилию от стебля и прикрепил к ее волосам. Его пальцы скользнули по щеке Крис, и она шепнула:

— И как только у тебя это получается?

— Что именно, Крис?

Ну как ему объяснить? Она подняла глаза и встретила взгляд Гарольда, ласковый и смеющийся. Она ждала ребенка от этого высокого, красивого и на редкость сексапильного мужчины. И то, что, будучи практически на сносях, она все еще находила его сексапильным, только лишний раз подтверждало, насколько он притягателен. А может, она просто сдвинулась на почве секса?

— Ничего. И все сразу. Не знаю, — сердито отозвалась она.

Довольный ее ответом, Гарольд предложил:

— Пойдем-ка в спальню. По-моему, тебе лучше принять горизонтальное положение.

— Я не желаю заниматься с тобой любовью, — выпалила Крис.

— А я здесь не из-за этого, Крис. Все гораздо сложнее.

— Знаешь, я чувствую себя совершенным ребенком, — пожаловалась она и направилась в спальню, стараясь сохранять достоинство, насколько это вообще было возможно в такой ситуации. В спальне она сняла куртку, оставшись в батистовой ночной рубашке персикового цвета, и легла на бок лицом к стене, Гарольд принялся мягко растирать ей спину, пока не почувствовал, как расслабились мышцы. Через десять минут она уже спала.

Гарольд разделся, лег рядом и укрыл их обоих одеялом. Положив руку на живот Крис, он с пронзительной ясностью осознал, что готов сражаться не на жизнь, а на смерть за эту женщину и его будущего ребенка. Это и была жизнь с большой буквы.

Крис проснулась примерно через час с каким-то очень радостным ощущением. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что источник этого ощущения дышит ей в спину. Как хорошо — не страшно и не одиноко. Правда, сейчас не три часа утра, поспешно напомнила она себе.

И, кроме того, она была голодна, как волк.

— Гарольд, — тихонько позвала Крис, оглядываясь через плечо, — я ничего не ела с одиннадцати утра даже за одного, не говоря уж о двоих. И мне требуется что-нибудь посущественнее, чем молоко.

Гарольд осторожно развернул Крис лицом к себе и поцеловал — нежно и страстно. Крис ответила — а что еще ей оставалось делать? Она сжала руками его плечи, затем скользнула пальцами вниз, к мускулистой груди. Как долго она его ждала, думала Крис, слишком долго. Гарольд распустил ее отросшие медные локоны и ласково поднес одну пушистую прядку к губам. Ему хотелось сказать: «Я люблю тебя. Люблю всей душой». Но он понимал, что сейчас не время. Еще рано.

Чмокнув ее в кончик носа, Гарольд предложил:

— Как ты смотришь на то, чтобы заказать на дом ужин из китайского ресторана?

— Это было бы чудесно…

В этот день Гарольд вернулся в отель рано. На следующий день он опять пришел к Крис, починил кран в ванной, отвез телевизор в ремонтную мастерскую, а на ужин приготовил свою фирменное блюдо — курицу с пряностями. В субботу они отправились обедать к Вивьен и Филиппу, а в воскресенье Гарольд посадил в саду Крис луковицы нарциссов и колокольчики.

— Я с ними ужасно запоздала, — сетовала Крис. — Но на Тома и так свалилась куча работы, мне было просто стыдно его просить.

Гарольд выкопал еще три лунки и посадил луковицы.

— Давай сегодня поужинаем в городе, — предложил он. — Сходим в новый ресторан, по которому все с ума сходят. Говорят, там изумительно готовят дары моря.

Луковицы высыпались из мешка.

— Тьфу, какая досада, — сказала Крис. — Если ты не против, я бы лучше поужинала дома.

— А я как раз против. — Гарольд присел на корточки.

— Знаешь, сейчас в любом платье я чувствую себя как бочка, — защищалась Крис.

— Дело ведь не в том, что ты не хочешь, чтобы тебя видели. Ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной.

— Я знакома со многими в этом городе, Гарольд Фарбер, и отправиться вместе с тобой в самый популярный ресторан — это все равно, что влезть на крышу самого высокого небоскреба и прокричать во весь голос, что ты отец моего ребенка, — подтвердила Крис.

— Вот и хорошо — давай прокричим.

— Но я не хочу!

— Я все равно не отступлюсь.

Крис уже давно поняла, что чем спокойнее тон Гарольда, тем серьезнее его слова. Она вскинула голову.

— Для меня наша сделка остается в силе.

— В таком случае мы зашли в тупик, — еще более невозмутимо ответил Гарольд.

Крис с трудом поднялась на ноги. Несмотря на то, что все шло к этому с самого приезда Гарольда, она все же испытывала прежний страх перед полной определенностью.

— Этот тупик ты сам и создал, — повысила голос Крис. — Когда двое людей заключают сделку, чтобы ее разорвать, тоже нужны двое. Не знаю, как мне еще втолковать тебе это.

Но Гарольд внезапно замер — у него словно пелена упала с глаз, и он все понял.

— Сделка, — как в полусне произнес он, потирая лоб. — Теперь я понимаю, почему я заключил ее. Тем самым я выбрал жизнь, Крис, неужели ты не понимаешь? Три года я ходил как зомби, был наполовину мертв, а потом появилась ты со своей безумной идеей, и я сразу согласился. Мое подсознание знало, что делает, даже если я этого не осознавал. С самого начала я хотел ребенка. Действительно хотел.

Крис от этих слов не стало легче. Наоборот, что-то сдавило ей грудь, и стало трудно дышать. Она снова почувствовала себя мухой, запутавшейся в паутине.

— Не хочу даже говорить об этом. Для меня сделка остается в силе.

— Но я не могу! Я…

— Просто не выношу такие споры! — задохнулась Крис. — Я возвращаюсь в дом.

Изо всех сил сдерживая гнев, чтобы окончательно все не испортить, Гарольд беспомощно смотрел, как Крис зашагала к дому по булыжной дорожке. В его душе царило полное смятение. Он тоже не мог вынести того, что Крис вычеркивала его из своей жизни.

И тут он услышал ее отчаянный вскрик.

В мгновение ока он вскочил и преодолел дорожку огромными прыжками. Оказывается, Крис споткнулась о булыжник и упала, сильно ударившись о камни.

Гарольд опустился на колени рядом.

— Крис, ты сильно ушиблась?

— Бок, — простонала она. — Ой, как больно! Ох, Гарольд, я же могла что-нибудь повредить ребенку — нет, только не сейчас, ведь мне же скоро рожать!

— Ничего ты не повредила, — решительно возразил Гарольд, моля Бога, чтобы так оно и было. — Подожди, я открою дверцу машины и сразу вернусь.

Спустя несколько секунд он уже стоял рядом.

— Закинь руки мне на шею, — скомандовал он. Подгоняемый отчаянием, он подхватил Крис на руки и понес к машине. — А ты что-то слишком потяжелела, — пробурчал он в надежде вызвать у нее улыбку.

Однако она зарылась в его плечо и ничего не ответила. Осторожно опуская Крис на пассажирское сиденье, Гарольд увидел, что она бледна, как мел, и сидит, закусив губы. Колени у нее были сильно расцарапаны.

Гарольд достаточно хорошо знал город, чтобы выбрать кратчайший путь к больнице.

В отделении «скорой помощи» Крис уложили на каталку и вызвали гинеколога. Гарольд стоял рядом. Ледяные пальчики Крис сжимали его руку, впиваясь ногтями в ладонь. Его терзал ужас и раскаяние: не заведи он речь об этом дурацком ужине, ничего бы не случилось. Куда запропастился врач, черт бы его побрал?!

Словно прочитав его мысли, Крис прошептала:

— Ты ни в чем не виноват, Гарольд… моя мама всегда говорила, что я должна научиться сдерживать свой норов.

— Я же первый начал ссору.

Крис стиснула его руку. Даже охваченная паникой, она не могла допустить, чтобы Гарольд во всем винил себя.

— Что бы ни случилось, ты не виноват, — повторила она. — Гарольд, посмотри на меня!

Гарольд перевел взгляд на ее лицо, и Крис тихонько вскрикнула — такое измученное у него было выражение.

— Ты должен верить мне, Гарольд, — с силой произнесла она. — Я ведь знала, что этот булыжник расшатан — сама сто раз собиралась попросить Тома, чтобы он поправил.

— Никогда не прощу себе, если… — тихо сказал Гарольд.

— Ну, Крис Робинс, что у вас стряслось?

Доктор, осматривавшая Крис, была ворчливой дамой лет шестидесяти и принадлежала к тем редким врачам, что действуют на пациентов лучше всякого лекарства. Крис сразу успокоилась, представила Гарольда как своего друга и объяснила, что произошло. Все это время она не отпускала руки Гарольда.

— Вы не могли бы на минутку выйти, мистер Фарбер? — Дама-доктор наградила его таким же задумчивым взглядом, как в свое время Вивьен. Объяснение Крис насчет того, кем приходится ей Гарольд, ее явно не убедило.

— Пусть останется, — тихо сказал Крис, — если хочет.

Стало быть, она и впрямь не винит его, думал Гарольд. Мать Лоры на похоронах бросила ему в лицо, что если бы он сам вел машину, а не отпускал жену с ребенком, то и похорон бы не было. Крис, напротив, ни в чем его не винит.

— Я останусь, — неуверенно произнес он.

Спустя несколько минут доктор объявила:

— Ну, насколько я могу судить, ничего страшного не произошло, и класть в больницу вас незачем. Но я требую, чтобы следующие три-четыре дня вы не ходили на работу и не оставались одна.

— Я побуду с ней, — пообещал Гарольд.

— Вот и хорошо. Сейчас сестра смажет вам колени, и можете отправляться домой. И, пожалуйста, без глупостей — я знаю, что вы не любите бездельничать, но придется потерпеть.

Коротко кивнув в сторону Гарольда, дама удалилась. Крис снова взяла его за руку и только тут сообразила, что в течение следующих четырех дней они будут жить вместе. А ведь она не жила под одной крышей с мужчиной с тех пор, как рассталась с Дэном.

Гарольд отвез Крис домой. Когда он проводил ее в спальню, Крис неуверенно произнесла, покусывая губу:

— Мне надо прилечь. Ты поможешь мне раздеться?

На ней были рабочие брюки и свободного покроя тенниска. Гарольд стащил с нее брюки, затем стал снимать через голову тенниску и услышал, как Крис тихонько охнула, поднимая руки. Сложив руки на груди, она сдавленным голосом произнесла:

— Моя ночная рубашка под подушкой.

Рубашка была все та же — батистовая, абрикосового цвета. Гарольд слегка растерялся, не зная, как вести себя в этой новой для него ситуации. Наконец он расстегнул бюстгальтер Крис и сказал:

— Давай я помогу тебе надеть рубашку.

Крис смутилась, как школьница, словно они никогда не занимались любовью в этой самой постели, и тут Гарольд решился:

— Крис, я хочу, чтобы ты знала: я приехал не за тем, чтобы давить на тебя. Я приехал, потому что люблю тебя.

— Любишь? — тупо повторила Крис.

Она стояла перед ним обнаженная с большим животом, с налившейся грудью. И не было прекраснее женщины на свете.

— Мне только жаль, что я это так поздно понял.

— Но…

— Не надо ничего говорить. Я лишь хочу, чтобы ты привыкла к этой мысли.

Крис сейчас была не в состоянии ни связно мыслить, ни говорить. Она поежилась и шепнула:

— Мне холодно.

Гарольд осторожно надел на нее ночную рубашку.

— Честное слово, с каждым днем ты становишься все красивее.

— Спасибо, — прошептала она.

Уложив Крис в постель, Гарольд сел рядом, держа ее за руку.

— Как ты смотришь на то, чтобы съесть на ужин спагетти?

И тут Крис вдруг присела в постели и заговорила торопливо, срывающимся голосом:

— Боже, ты так не похож на Дэна. Когда я с ним разошлась, у меня было ощущение полного фиаско — ведь если бы я удовлетворяла мужа, ему не нужны были бы другие женщины, правда? Он постоянно твердил, что в постели я никуда не гожусь и внешне смотреть не на что… И самое печальное заключалось в том, что я в конце концов поверила ему. — Она тяжело вздохнула. — А ты такой… такой чуткий, Гарольд.

Никогда еще она столько не рассказывала о бывшем муже. Гарольд мягко произнес:

— Думаешь, я не понял, что он с тобой сотворил, когда мы в первый раз занимались любовью?

Крис широко раскрыла глаза.

— Неужели было так заметно?

— Было заметно, что ты боишься меня к себе подпускать. А поскольку я явно не вызывал у тебя отвращения, я понял, что все дело в твоем прошлом опыте, а значит, в этом Дэне.

— Мне было так тяжело заниматься с ним любовью, — призналась Крис. — Но я считала, что это мой долг — ведь мы были женаты.

— Он был груб? Оскорблял тебя?

Крис отозвалась почти шепотом:

— Он женился на мне ради денег. Мне потребовалось много времени, чтобы это понять — ведь я была влюблена, и в моих глазах он был непогрешим. Он скульптор, причем неплохой, но когда мы познакомились, он был студентом без гроша в кармане, а у меня было богатое наследство, вот он и клюнул. Хотя всегда уверял, что любит меня. Может, и любил по-своему, кто его знает. Но главное для Дэна были деньги.

— Как же ты с ним разошлась? — Гарольд старался говорить как можно более спокойным тоном.

Теребя край простыни, Крис прошептала:

— Я не могла смириться с тем, что у него были другие женщины. Банально, правда? Самая обычная история. Но след оставила на всю жизнь.

— Как давно вы с ним расстались?

— Пять лет назад. После того как я узнала про Тамару — ничего себе имечко, да? Не какая-нибудь там Джоан или Линда… Я попыталась выставить Дэна из квартиры. В конце концов, платила-то за нее я. Но он не желал уходить. Тамара, наверное, была хороша в постели, но денег у нее не водилось. Он жил в моей квартире и приводил туда любовницу. Это был какой-то кошмар: куда ни повернешься, везде был Дэн, и всю дорогу доказывал, что я сама виновата, мол, довела его до того, что он вынужден искать женщин на стороне… Он присосался ко мне словно пиявка и высасывал все соки.

— А что же ты?

— В конце концов, уехала я. Перестала платить по счетам и сбежала. — Крис печально улыбнулась. — И чуть не вогнала себя в гроб работой в туристическом агентстве.

— Тогда вы и развелись?

— Нет, сначала умерла моя тетя. И надо же, какой сюрприз — ко мне тут же явился Дэн, полный раскаяния, с огромным букетом красных роз. С тех пор я их не выношу. Знаешь, такие, на длинных стеблях, без запаха и даже без шипов. В общем, неестественные, как сам Дэн. Я, дура, позволила ему войти — может быть, я еще любила его, не знаю. Знаю только, что замуж я выходила не затем, чтобы потом разводиться.

Крис снова затеребила простыню:

— Короче говоря, мы страшно поругались. И я выложила, скорее, выкрикнула все, что накипело на душе за эти годы. Тут до Дэна стало доходить, что я не собираюсь снова впускать его в свою жизнь и позволять ему сидеть у меня на шее только потому, что ему, видите ли, так заблагорассудилось. — Крис с минуту помолчала, потом продолжила рассказ. — Дэн вышел из себя и стал меня бить. Я закричала. На мой крик прибежала старушка-соседка и давай колотить тростью в дверь. Подняла на ноги студента из квартиры напротив, а тот оказался чемпионом по борьбе. — Крис невольно улыбнулась. — Сцена была еще та!

Гарольд представил эту сцену очень отчетливо.

— Я рад, что у тебя оказались хорошие соседи, — сдержанно заметил он.

— Дэн вскоре женился на богатой вдове из Бостона.

Гарольд не был уверен, что история на этом закончилась, иначе с какой стати Крис заключать дурацкие сделки — могла бы уже тысячу раз выйти замуж и завести детей, как все люди. Однако сейчас не время было разводить дискуссии по этому поводу — последние два часа и так были слишком насыщены эмоциями. И Гарольд лишь небрежно произнес:

— Ты от него отделалась, и слава Богу. В юности мы все совершаем ошибки.

— Но не все выходят замуж за свои ошибки.

Гарольд вздрогнул. Он сам никогда бы не развелся с Лорой из-за дочери, но в глубине души знал, что холодность Лоры тяжело сказывалась на их отношениях. Потребовалось мужество Крис, чтобы он понял, чего ему не хватало в браке.

Следующие три дня Крис провела совершенно удивительным образом: оказалось, растяжение связок очень сковывает человека, а Крис привыкла вести активный образ жизни и совсем не приспособлена к ничегонеделанию.

В отличие от нее, Гарольд развил бурную деятельность. Он перевел все наиболее важные звонки на номер ее телефона, так что, когда раздавался звонок, было совершенно непонятно, кому звонят — ей или ему. В офис он не ходил. Он оккупировал кухню и изобретал всевозможные гастрономические изыски — как правило, вполне съедобные. А, кроме того, Гарольд занимался мелким ремонтом по дому, а ремонт требовался уже давно, ибо поле деятельности Крис в основном распространялось на сад.

Повсюду Крис замечала следы его присутствия: заделанные в стенах трещины, новая ручка на двери ванной, замененный крючок на оконной раме. Крис, однако, убеждала себя, что это ее раздражает. Она постоянно вызывала в памяти самые печальные моменты ее жизни с Дэном, в том числе его отказ убраться из ее дома и все издевательства, которым он ее подверг.

Гарольд — не Дэн, это Крис уже поняла. И не могла не признать, что отчасти ее раздражение было вызвано чисто физиологическими причинами. По молчаливому соглашению Гарольд спал в комнате для гостей, но все остальное время он постоянно был рядом. Крис не могла оторвать глаз от его мускулистой фигуры, сильных пальцев, постоянно встречала внимательный взгляд его серых глаз. И едва сдерживалась от желания прикоснуться к нему, но близость с мужчиной на нынешней стадии ее беременности была исключена.

Однако дело было не только в физическом воздержании. Гарольд не делал секрета из того, что ему очень нравится жить в ее доме с ней вместе. Он любил ее — во всяком случае, утверждал это — и хотел, чтобы она привыкла к этой мысли. Что значит — привыкла? — спрашивала себя Крис. Привыкнуть можно к чему угодно — даже к туфлям, которые жмут. А что потом? А если его любовь испарится как дым? Нет, она не собиралась менять условия сделки.

Пора ему уходить. Четыре дня уже почти истекли. Пора возвращаться к нормальной жизни.

Крис наскоро приняла душ, надела рабочие брюки и рубашку и отправилась в кухню. Кухня была залита солнечным светом — за окном начинался один из немногих погожих дней, однако Крис этого не замечала. Она видела лишь силуэт мужчины, стоявшего к ней спиной у плиты.

Он услышал сдавленный вскрик Крис и обернулся.

— Что с тобой?

Крис ухватилась за край стола и произнесла неестественно громким голосом:

— Мне на минуту показалось, что ты Дэн.

— Я не Дэн, — констатировал Гарольд.

— Свет так падал — ты был в точности похож на него.

— Знаешь, Крис, давай лучше без таких сравнений. Твой бывший муж — настоящая скотина.

— Я хочу, чтобы ты сегодня же уехал. Я очень признательна тебе. Но теперь я снова хочу остаться одна.

Так сильно Гарольд не злился еще никогда в жизни.

— Чего ты хочешь? — рявкнул он. — Чтобы я послушно вернулся в Нью-Йорк и забыл, что мы с тобой когда-то встречались? Что у нас будет общий ребенок?

— Это было бы самое лучшее.

— Господи, Крис, и когда ты только повзрослеешь?

— Ну конечно, — взвилась Крис, — когда я не хочу делать то, что ты мне велишь, это оттого, что я веду себя как ребенок. Мы заключили соглашение, Гарольд, и это ты еще недостаточно взрослый, раз не научился до сих пор соблюдать условия сделки.

— Жизнь не стоит на месте — ты еще это не поняла? Через месяц родится наш сын. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Хочу, чтобы у ребенка была полная семья.

— Раньше ты об этом не думал!

— Хватит смотреть на меня так, словно я лохнесское чудовище, — возмутился Гарольд. — Ты на девятом месяце беременности — это что, недостаточное основание для предложения выйти замуж?

— Я за тебя не выйду!

Гарольд постарался взять себя в руки.

— Не пора ли уже подумать о том, что твои слова могут иметь определенные последствия? Речь идет не только о тебе — о нас троих. И один из этих троих — наш сын.

— А ты помнишь, что мы заключили двустороннее соглашение? — отрезала Крис. — Мне надо было подписать его на бумаге. А я сдуру поверила тебе на слово. Это была моя ошибка.

Только сознание того, что он борется за свое и Крис будущее, заставило Гарольда сдержаться.

— С тех пор я изменился, Крис. Я хочу жить с тобой. До конца моих дней.

— Нет.

Гарольд отвернулся и с силой ударил кулаками по раковине.

— Я все делаю не так!

Он подошел к Крис, сжал ее лицо в ладонях и произнес:

— Я люблю тебя, я тебе это уже сказал. Такой любовью, которая стремится к определенным обязательствам, к созданию семьи. Как же я могу не хотеть жениться на тебе, Крис?

Крис отвела глаза.

— Дэну были нужны мои деньги. Тебе сейчас нужен ребенок. Так что разница невелика.

— Это удар ниже пояса.

— Но ведь это правда, не так ли?

— Нет! Я был дураком, когда согласился весной на твои условия. Глупо считать, что мой ребенок появится на свет, а мне не будет до него никакого дела. Я хотел оградить себя от новой трагедии, такой, какой была для меня смерть Ребекки, и думал, что твоя сделка поможет мне в этом. Но в жизни так не бывает — я это понял за прошедшую осень. Нельзя любить и одновременно бояться все потерять. Он ведь еще не родился, а я его уже люблю… — Гарольд сделал глубокий вдох. — Но даже если бы мы его не зачали, я все равно хотел бы на тебе жениться.

Она должна его остановить — но почему сделать это ей так трудно? И почему она кажется себе такой бессердечной стервой? И почему ей совсем не хочется возражать?

— Я не создана для брака, Гарольд. Я хотела, чтобы Дэн ушел, но он не желал. И ты тоже не желаешь уходить. Точно так же, как он. Я боюсь — неужели тебе не понятно?

— Если я останусь, ты будешь отождествлять меня с Дэном, а если уеду — потеряю тебя навсегда. Выбор у меня невелик.

Да, все его усилия ни к чему хорошему не привели: она по-прежнему хочет, чтобы он убрался из ее дома и из ее жизни, и не видит разницы между ним и своим бывшим мужем, вызывавшим у нее отвращение. В последней попытке достучаться до Крис Гарольд сказал, уже не скрывая своего отчаяния:

— Пока ты не похоронишь воспоминания о Дэне, ты никогда не сможешь наладить свою жизнь. Почему бы тебе не съездить и не повидаться с ним?

— С какой стати я должна это делать? Просто я тебя не люблю, заруби себе наконец это на носу.

Но сердцем Гарольд отказывался это понимать.

— А как же ребенок? Наш ребенок?!

В глазах Крис мелькнул ужас.

— Неужели ты отнимешь его у меня?

Гарольд пошатнулся, словно от удара.

— Если ты считаешь, что я на это способен, тогда все безнадежно. Мне надо уходить — больше я этого не вынесу.

Три минуты спустя Гарольд сбежал вниз с сумкой через плечо.

— Не надо меня провожать, я сам закрою дверь. Скорее всего, здесь я не останусь, так что дай мне знать в Нью-Йорк, когда родится ребенок.

Крис хотела что-нибудь сказать, но ничего не смогла придумать. Гарольд коротко кивнул, и она услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Дверь больше не скрипела: Гарольд смазал петли.

Он ушел. Она, наконец, добилась своего.