Легенда о Тёмной Принцессе

Глава XIV

Виктор редко появлялся на занятиях Эви с Дмитрием, но такие исключения бывали, и сегодня было одно из них.

— Как она? — Виктору не нужно было пояснять, о ком он спрашивал. И Дмитрий и Эванджелина и так прекрасно понимали.

— Нормально. Возможно даже не было смысла мне переносить её в больницу. С таким же успехом она бы оклемалась и в гостинице, ей вряд ли сейчас станет хуже.

— Если бы ты точно так же дежурил её все семь часов, то безусловно смысла не было. Я так и не смог отследить, кто промыл девчонке мозги. Но я не думаю, что это был кто-то из команды Хлеба.

— Думаешь, всё же они вышли на неё?

— Похоже на то. И Эви недавно рассказывала мне об очередных кошмарах Камелии. Говорит, ей уже не в первый раз снится рука, которая тянется к ней. Думаю они вышли на её поток энергии. У неё бывали всплески силы, которые я не успевал шифровать.

— Простите, что вмешиваюсь, но кто вышел на неё? — перебила Эви.

— Вы только посмотрите, ещё одни глаза полные вопросов. Нет Эви, тебе я рассказывать ничего не буду, — Виктор был непреклонен, — Если Ками узнает, что тебе что-то известно, то быстро расколет тебя. В твоих же интересах ничего не слышать и не понимать. Но наблюдай за ней как можно внимательней. О любых изменениях сообщай мне. Я пока заберу её из больницы и перевезу в новый дом. До встречи.

Виктор растворился также быстро, как и появился. Дмитрий хотел продолжить занятия, но Эви была очень рассеянной.

— Может хватит на сегодня? Я нехорошо себя чувствую.

— Хорошо, как скажешь. Ты волнуешься за неё?

— Немного. За это время я успела привыкнуть к Ами. И на неё очень много свалилось за последнее время. Проваленная операция с фейри, смерть Молоха, теперь ещё это… Я бы хотела помочь, но никак не могу. Моих сил пока ещё совсем недостаточно.

— Ты обучаешься магии всего ничего, а уже делаешь огромные успехи. Не отчаивайся. А я тебе во всём этом готов помочь.

Эви заметно залилась краской. Ей было приятно слышать подобные слова от Дмитрия. Он заметил это и вновь пожурил мысленно себя за то, что возможно дал ложную надежду девушке. Хотя он никогда не позволял себе забыть, что возможно однажды, сможет воспользоваться этой симпатией к себе, в личных целях. Когда-нибудь в будущем, когда всё изменится. А скоро всё обязательно изменится, он точно это знал. И возможно совсем скоро, он вновь лишится Её насовсем. Но пока этого не случилось.

— Ты о чём-то задумался?

— Со мной это бывает. Произойдёт ещё раз, ударь в плечо, — Дмитрий обаятельно улыбнулся. Эванджелина обожала видеть его улыбку.

— Не буду я тебя бить, — попыталась отшутиться она, — Хорошо, кажется я всё же отдохнула. Продолжим занятие?

Вечер.

Я очнулась от того, что кто-то стоял надо мной. Рефлексы сработали мгновенно, одной рукой я схватила стоявшего за горло, а второй начала делать замах для удара, но её успели перехватить. Только тогда я поняла, что надо мной стоял Виктор.

— Вы посмотрите на неё, какая боевая. Хорошо ещё у тебя не было с собой оружия, а то того и гляди, пристрелила бы меня. Если ты не против, то отпусти пожалуйста моё горло и лучше обхвати руками мою шею.

— Виктор, кто же так пугает.

— Ну, я думал как настоящий рыцарь, перенести тебя, пока ты спишь. Только вот ты почему-то не захотела изображать из себя принцессу. Вечно ты всё портишь, Корявая. Обхвати говорю шею руками, иначе до машины пойдёшь пешком.

Второй раз меня просить не пришлось. Виктор легко подхватил меня на руки и вынес из палаты.

— Разве мы не телепортируемся?

— Я думал, тебе не нравятся телепортации, — он нёс меня через серию коридоров. Почему-то никто из персонала даже не попытался узнать, кто он и куда уносит, — Но если ты так хочешь, то я оставлю машину, на которой специально за тобой заехал внизу, а сами мы перенесёмся.

— Нет, ни в коем случае.

— Я тоже так подумал.

Мы спустились на этаж ниже по лестнице и оказались на подземной парковке. Он ненадолго поставил меня, чтобы открыть машину и усадил меня на заднее сиденье.

Мы выехали со стоянки и поехали в незнакомую для меня часть города.

— Ами, теперь тебе надо будет понять несколько важных правил. Во-первых, не общайся ни с кем из команды Хлеба. Это важно. Во-вторых, в колледж ты больше не ходишь, тебя перевели на домашнее обучение. В-третьих, сегодня я отвезу тебя в новый дом на машине, но впредь, мы будем гораздо чаще использовать телепортацию. Я знаю, как тяжело даются для тебя перемещения, мне тебя искренне жаль… — он немного помолчал, — хотя нет, не жаль.

Он усмехнулся, а я закатила глаза. Виктор всегда остается Виктором.

— Так вот. Для твоей же безопасности, передвижения не должны отслеживаться. Телепортировать тебя буду я или Дмитрий, чтобы не был пойман чей-то ещё канал энергии. Если мы забираем тебя на машинах, то всегда на разных. соседи должны думать, что это просто такси. Тебе нельзя выходить из дома без смены внешности и лучше, если ты будешь менять её более обыденным путём, скажем, надевать парик. Тренировки будут в доме. Упражнение в магии, как и раньше, где-то в другом месте.

— Это очень странные правила. Кто эти люди, что охотятся на меня? Дмитрий сказал, что это не из-за того что кто-то хочет досадить тебе, как я думала.

Он усмехнулся.

— Тебе ещё предстоит о них узнать. Сейчас если я скажу тебе, ты всё равно мало что поймёшь, но запомни, держаться тебе надо от них как можно дальше. Скажем так, если услышишь где-то название: "Асинис", смывайся. Ах да, чуть не забыл про последнее правило. Ты конечно не под домашним арестом, но из дома лишний раз не выходи, по городу не шатайся и уж тем более без сопровождения. Короче не делай того, что ты так всегда любишь.

— Вау, да я сорвала куш.

— Я рад, что ты это понимаешь. Вот и приехали.

Прохлада.

Дом не казался таким большим снаружи, каким он был внутри. Во многом потому что на улице было уже темно, и он был сокрыт от посторонних глаз многочисленными деревьями. Даже без листвы, они как будто бы пытались укрыть за собой второй этаж, который выглядывал за высоким забором. Думаю, на доме лежало какое-то заклинание. Со стороны, оно не казалось каким-то притягательным, но если ты всё же обращал на него внимание, то понимал, насколько дом отличался от своих соседей.

Виктор загнал машину в гараж, предварительно высадив меня у въезда в дом. Я подошла к массивной, металлической двери в заборе, выкрашенной в тёмно-коричневый и опустила чуть скрипучую ручку. За дверью начиналась аккуратная, гравиевая тропинка, ведущая к дому. Через окна, на порог, сочился тёплый свет. Доносился голос Эви. Я поднялась по ступенькам к дому и зашла внутрь.

Перед моим взором предстал просторный холл, белоснежная плитка на полу, светлые стены, тёмно-каштановая мебель: шкаф, обувная тумба, пара низких табуреток, с объёмной, мягкой обивкой. Из холла был выход в три комнаты, не закрытые дверями, лишь проёмы. Из одной комнаты выглянула Эви и улыбнулась мне:

— С возвращением.

Я затаила дыхание, осматривая всю окружающую меня красоту.

— Разувайся, я всё тебе здесь покажу. Я ночевала все эти дни в зале, чтобы дать тебе возможность выбрать для себя спальню, в доме их две.

Слева находилась большая, светлая, просторная кухня, оборудованная современной техникой, запрятанной в столы винтажного стиля. Здесь же был большой обеденный стол, и пять стульев. Кухня была настолько хорошо обставлена, что у меня впервые возникло желание готовить, хотя я прекрасно понимала, что всё равно не буду так усложнять себе жизнь. То ли дело Эви, она уже успела проявить себя в нашей совместной жизни хорошей хозяйкой.

Также слева от холла была небольшая ванная комната. Маленькая, с душевой кабинкой, на случай если основная ванная будет занята.

Прямо из холла мы прошли в зал. Здесь стены наоборот были тёмного, но тёплого цвета.

Были заметны следы долгого пребывания в комнате Эви. На большом диване, по центру комнаты, лежали стопочкой одеяло с подушкой. Перед диваном, как в любом другом доме, стоял телевизор. Большая плазма, хотя я в них не сильно разбираюсь. В предыдущей квартире у меня не было телевизора, не было необходимости. По центру лежал мягкий ковёр, с большим ворсом, кремового цвета. Журнальный столик, пара кресел. Больше всего меня впечатлили здесь огромные окна, вид из которых выходил на небольшой сад с парой деревьев. Окна были зашторены массивными шторами цвета тёмного шоколада.

Справа от холла был выход на лестницу. Под лестницей была маленькая дверца, кладовая.

На втором этаже была большая ванная комната, отделанная в бело-золотых цветах и две небольшие спальни. В обеих были большие, двуспальные кровати, шкафы, трюмо, всё, о чём только может мечтать девушка. Одна спальня была чуть побольше, в ней было два окна, выходивших на разные стороны дома, и она была отделана в нежно-салатовом цвете, в то время как вторая была немного меньше, в ней было всего одно окно, но света всё равно хватало. Вся мебель здесь была белой, с нежными цветочными вставками. Цветы, похожие на розы, но немного другие, геометрия этих цветов была более чёткой, лепестки будто бы копировали друг друга.

— Я выбираю эту. Она мне больше нравится.

Мой выбор явно обрадовал Эви. Она даже не скрывала радости, что спальня побольше досталась ей.

— Есть ещё чердак. Но там толком ничего и нет, кроме огромного, роскошного окна. Зато там очень много места, для полноценных тренировок. Виктор обещал, что принесёт туда нужное оборудование.

Я всё ещё с большим трудом стояла на ногах после больницы, потому, недолго думая, забралась на кровать и рухнула без сил. Она была твёрдой, но уютной одновременно. Ортопедический матрас и огромное воздушное покрывало. Укутавшись в нём посильнее, я уснула. Проснулась я уже только утром. К тому моменту Виктор уехал, а Эви шумела внизу кастрюлями. В желудке заурчало. В больнице я совсем не ела. Я попыталась встать и с удивлением почувствовала, что усталости совсем не было, как будто бы я и не переносила совсем недавно тяжёлую травму.

Я медленно пробралась по лестнице на первый этаж. Было часов восемь утра. Мне всегда нравился утренний свет, он пробуждал во мне какое-то вдохновение. Впервые за долгое время, я широко улыбнулась и полная сил и радости (в новом-то доме!), зашла на кухню к Эви. В этот момент мимо меня пролетел половник. Я замерла в замешательстве и обнаружила, что по всей кухне летали предметы. Они подлетали к Эви, она брала их, пользовалась ими и они тут же летели на своё место или загружались в посудомоечную машинку. Она не только готовила но и практиковала левитацию. К слову, я левитацию так и не освоила. Мысленно меня кольнула зависть и моя радостная улыбка исчезла, будто бы её и не было. В этих занятиях узнавался почерк Дмитрия. Эви много занималась с ним, он её этому и научил.

— О, Ами, ты уже проснулась. Доброе утро. Ты просто не представляешь, Виктор разрешил купить любой еды, мол, ни в чём себе не отказывайте. Я накупила морепродуктов, хочу приготовить тайский суп. Надеюсь тебе понравится, я почти закончила! — она буквально сияла, её улыбка очаровывала. Как в стихотворении: "Ни тени зависти, ни умысла худого…". Подобная лёгкость изумляла меня.

— Ни в чём себе не отказывать? Это он пытается смягчить домашний арест?

Эви усмехнулась:

— Наверное. Боится, что ты что-нибудь устроишь из вредности.

Я подняла руки вверх, будто бы я не при делах и не понимаю о чём речь.

— Кстати, — Эви продолжила, — У тебя сегодня занятия.

— Тренировки?

— Нет, учебные, на дому.

Я немного напряглась. В виду последних событий, вряд ли Виктор нанял бы мне обычного преподавателя с улицы. Страшно подумать, кого он мне подыскал.

— А ты не знаешь, кто это будет?

Мимо меня пролетела куркума.

— Без понятия, Виктор ничего не передавал на этот счёт. И ещё он сказал, чтобы ты не наглела, потому что помнит о том, как вы с Дмитрием за его спиной что-то там практиковали.

Я встала в защитную позу, поставив руки на бока.

— Ну уж, знаете ли, не всё же мне время сидеть сложа руки. Ты за месяц ушла в обучении дальше меня, а меня пичкают этим уже много лет и ничего нового.

— Ты очень эмоциональна Ами, без обид. Думаю, он боится, что ты не справишься и навредишь себе.

— Фраза без обид, всегда вызывает обиды.

— Я смогу загладить это супом?

Она поставила чашу с красным супом. Я заметила в нём тигровых креветок.

— Определённо.

Суп был просто волшебным. Я была из тех, кто считал, что морепродукты сложно испортить, зато любую еду с ними можно сделать внеземной.

Пару часов я была абсолютно свободна, а потому мы с Эви от скуки клацали каналы по телевизору. Я очень давно не смотрела его, а Эви вовсе не смотрела никогда в жизни. Как она сказала, в её измерении нет такого технического прогресса, многое заменяется магией. У них были магические проекции на стены, что-то вроде нашего кинотеатра, но создавались они силой мысли. Каждый мог придумать свой собственный фильм и показать его. Она рассказывала об этом, как о чём-то обыденном и незначительном, в то время, как для меня, это было чем-то невероятным. Ей же невероятным казался телевизор и процесс его работы. Я потратила несколько часов на объяснение и гуглинг, чтобы хоть немного объяснить ей принцип.

В дверь позвонили.

— Видимо, твой учитель пришёл.

С замиранием сердца в груди, я открыла дверь. На пороге стоял Макс.

Я счастливо выдохнула.

— Это что, ты будешь проводить со мной занятия?

— Ага. Виктор платит хорошие деньги, — он усмехнулся, — но я здесь на добровольной основе.

Я провела Макса по всему дому, показав, как хорошо отныне мы живём. Он довольно присвистнул:

— Ну и ну, готов завидовать. А может и не готов. Зная, всю ситуацию целиком…да, я определённо тебе не завидую.

Я собиралась было обрушиться на него массой вопросов, но он прижал палец к моим губам, в знак тишины:

— Ты же знаешь, ничего не могу ответить. Идём, нам с тобой заниматься.

Заниматься с Максом было однозначно веселее, нежели в колледже, под гнётом ненавидящих тебя однокурсников. Но в то же время и тяжелее.

— Серьёзно, мы отзанимались и анатомией, и латынью, и математикой, при этом у тебя нет никаких специальных знаний. Как это возможно?

— Я настоящий медиум, Ами, не шарлатан. Я не понимаю и половины того, что объясняю тебе сейчас. Я подключаюсь к внешнему потоку знаний, которые передаю тебе. Если я вижу, что знания закрепились в тебе и тебе понятно, то мы приступаем к дальнейшему уроку.

— И как ты это понимаешь?

— Твоя аура загорается особым образом.

— То есть, ты объясняешь мне, сам того не понимая?

— Не совсем. Ну, допустим, я не знаю анатомию. В процессе передачи информации тебе извне, из потока вселенной, я её тоже воспринимаю и начинаю понимать, запоминать, как если бы читал тебе учебник вслух. Но, к примеру, с латынью, совсем иначе. Это сложнее для меня, потому, учебник я тебе читаю, объясняю, но при этом сам не понимаю ровным счётом ничего.

— Потрясающе. И ты можешь любую-любую информацию вытащить извне?

— Нет, чем она более редкая, сложная, тем тяжелее мне приходится. Но у тебя пока что, слава богу, такие простые основы, которые не так сложно достать. Плюс математику я объясняю тебе сам, вчера вечером подготовился по учебникам. Всегда её любил.

Пазлы тут же сложились в моей голове.

— То есть, ты можешь обучать меня магии, сам не владея ею?

— Ами…

Я перебила его:

— Простым основам, как ты и говорил.

— Просто потрясающе. У тебя всегда было какое-то другое мышление. Да, мог бы, и кроме меня об этом никто никогда не догадывался.

— Невероятно.

— Раз уж ты раскрыла мою маленькую тайну, то я скажу тебе больше. Не для всей магии надо обладать способностями. Иногда нужно лишь немного знаний и хорошая выносливость.

— Научи меня.

— Началось! Нет, ну вы посмотрите, как пылают огнём её глаза. Правду Виктор говорит, тебе не хватает дисциплины.

Я упала на диван и накрылась подушкой.

— Хорошо, я научу тебя немного иному, что не навредит тебе.

Я тут же выскочила из-под подушки обратно. Макс продолжил:

— Плюс, это будет способствовать занятиям. Я научу тебя расшифровывать линию, потока сознания, направленную на тебя. Нет, не так, очень сложно загнул. Представь, бывает, когда в твоё сознание насильно врываются и манипулируют им. А бывает, как входящий звонок, который сработает только если ты ответишь. Я научу тебя отвечать и возможно, позднее, научу и блокировать нежелательные вмешательства.

— Для начала, ты должна понять: что значит экстрасенс? Человек с обострёнными чувствами. Как я. Твоей главной задачей будет научиться чувствовать. Точнее, чувствуешь ты всегда. Но не всегда воспринимаешь то, что чувствуешь. Мы сами блокируем это. К примеру, ты можешь сама решить, чувствовать голод или нет. Такой натренированный человек как ты, может сам решить, чувствовать боль или нет. Если она конечно сильная, как и сильный голод, то блокировать становится сложнее. Но ты можешь пораниться и даже не заметить этого. Это не значит, что этого нет. Если ты увидишь порез, ты даже почувствуешь боль и поймёшь, что она давно уже присутствует с тобой, но ты сама же решила её не чувствовать, понимаешь?

— Так.

— Так же и с экстрасенсорными способностями, это когда ты учишься чувствовать то, что и так есть, но на что ты не обращала внимания. Если человек подойдёт к тебе со спины, ты его не увидишь, но можешь почувствовать, интуитивно.

— Только не говори, что и ты заставишь меня медитировать…

— Ами, что уж поделать…

Я уткнулась в подушку и тихо закричала в неё.

— Ну, можем продолжить просто учиться, если хочешь.

— Нет, — я выскочила из подушки, — Я готова. Давай, что мне делать?

Я села поудобнее и закрыла глаза.

— Максимально расслабься. Тебя ничто не должно беспокоить. Мысли — твой враг в данный момент. Есть хорошее упражнение, попробуй услышать моё сердцебиение.

Я распахнула глаза:

— От кого-то я это уже слышала.

Макс рассмеялся:

— Ну давай же. Либо начни с собственного тела. Мы не чувствуем, как течёт кровь по нашим венам, потому что не хотим этого чувствовать. А ты заставь себя. Управляй сама, собственными ощущениями, прочувствуй до конца.

— Хорошо, — я закрыла глаза, — Это не сложно. Каждый раз, когда я изучаю анатомию, меня выворачивает наизнанку, поскольку я чувствую отчётливо каждый описываемый орган внутри себя.

— Отлично. А после попробуй услышать мои мысли.

— Вот так просто?

— Не перебивай. Я буду усиливать сигнал, с малого, до более сильного. Это будет схоже с болью или голодом, чем сильнее, тем легче его заметить. Я начну с малого, и буду добавлять. В какой-то момент ты всё равно воспримешь его, а мы сможем потом тренироваться, убавляя этот шум, чтобы ты всё равно улавливала его, даже на самых ранних стадиях.

Мне потребовалось около двадцати минут для того, чтобы просто успокоиться и войти в состояние транса. Мысли то и дело лезли в голову. Я чувствовала себя очень встревоженной, во многом потому, что моя жизнь очень сильно менялась и я никак не могла повлиять на это. Когда наконец-то у меня вышло расслабиться, я стала пытаться улавливать то, о чём говорил Макс. Сперва я не слышала ничего, но минут через пять стала улавливать какие-то образы, картинки, которые не были похожи на то, о чём обычно думала я. Если об этом думала не я, то почему я это видела? А картинки всё появлялись, чаще и чаще, пока в какой-то момент, я просто резко не распахнула глаза и не поняла, что больше не нахожусь в комнате, в доме, а стою с Максом, где-то в лесу, возле широкой тропы.

— Быстро ты справилась. Вечно у вас, ведьм, талант. Мне потребовались многие годы, — произнёс Макс.

— Мы что, телепортировались?

— Нет, ты просто видишь то, что я показываю тебе. Как будто бы в моём сне. При этом ты в любой момент можешь выйти из него, заблокировав мой сигнал, просто перестать слышать.

— Впечатляет. И где же мы?

— Ну, как я уже сказал, мы будем использовать подобного рода способность в учебных целях. Потому, я решил, раз уж у нас история, то лучше некоторые вещи видеть воочию. А вот и оно.

Он отодвинул меня от дороги, по которой промчалось несколько всадников на лошадях, и проехала повозка, внутри которой сидело несколько человек в оковах.

— У тебя же сейчас средние века Испании как раз?

Я кивнула головой.

— Значит, тебе стоит показать нечто ужасающее, что непосредственно касается таких как ты.

Мы прошли по дороге в город и вышли на небольшую площадь, где уже было довольно много людей. Стоял сильный шум, но каждый раз, когда начинал говорить кто-то из центра площади, остальные замолкали. Макс провёл меня на лестницу, откуда было хорошо видно всю площадь.

— Видишь тех, что одеты значительно лучше остальной толпы? Это светская знать этого города. А вон и инквизиция, в красных и чёрных одеяниях. Сперва будет проведено богослужение, а потом будет судебный процесс. Пропустим его немного.

Люди стали двигаться невероятно быстро, будто бы их запустили на перемотку. Потом также остановились. В центр площади вывели семь человек.

— О господи, и всех семерых сожгут? Это же очень много для одного города.

— Нет, Ами, это люди с нескольких городов, но их привезли в главный, на суд. И скорее всего, сожжения не будет вовсе.

— Нет?

— Смотри внимательно.

Были зачитаны приговоры, один за другим. Начинались они с мелких проступков и заканчивались уже более суровыми. И каждый человек, один за другим, признавался в своих деяниях и каялся перед богом, за свои грехи. Их обвиняли в колдовстве, но колдунов среди них не было. Кроме одной пары, мужчины и женщины. До них очередь ещё не дошла. Все предыдущие заключённые были прощены и приговорены к публичному избиению розгами, но оправданы. Очередь дошла до мужчины, колдуна. По всей видимости, поймали его не за колдовство, а за то, что он перешёл кому-то дорогу и очень сильно. Возможно той же церкви.

Он тоже признался в своих грехах и…был прощён. Я изумлённо взглянула на Макса:

— Разве инквизиция не страшное зло, которое сжигало всех направо и налево.

— Людей тогда было мало и сжигали как правило политических преступников. Либо же самосуд в деревнях. Мы с тобой сейчас в довольно крупном, цивилизованном городе.

Тем временем очередь дошла до женщины. Вся её поза, походка, наклон головы, всё излучало невероятную уверенность. Она не опускала головы, как другие, пока зачитывали её обвинения. А после, сказала:

— Виновна, во всех деяниях, а если бы меня не поймали, то продолжила бы и дальше. Я дочь Сатаны, я его прислужница и я не жалею о содеянном.

По голосу прошёлся вздох ужаса, шёпот, а потом уже громкое:

— Сжечь ведьму!

Инквизиция объявила её виновной и предала её светской власти.

— Это всё равно, что приговорить её к сожжению. Дальше нам тут делать нечего.

— Почему она так сказала? Почему не соврала? — спросила я взволнованно.

— Видишь ли… — вся картинка исчезла с моих глаз. Мы вновь оказались в зале, — Существовал древний ритуал, очень известный среди настоящих ведьм и колдунов того времени, особенно сильных. Этот ритуал позволял не умереть во время сожжения, а реинкарнироваться. В тот же день. И многие ведьмы этим пользовались, веря, что так они обретут больше силы в будущем, а также переживут тяжёлые времена и восстанут в более удачных.

— А они помнили свою прошлую жизнь? Мне как-то недавно снилось, что я горела на костре. А проснувшись, я увидела на руках ожоги. Могло ли быть так, что я была ведьмой, которая сгорела на костре и переродилась?

Лицо Макса переменилось. Я не могла точно прочитать что это было, но я точно ударила по чему-то верному, потому решила нажать:

— Да, и Виктор как-то сильно переменился в лице, увидев мои ожоги. И ты сейчас. Так значит…

Он перебил меня:

— Нет, Ами, это не так. Ты не перерождалась на костре.

Я видела, он говорил правду. Но что-то он от меня укрывал. Надо было срочно копать глубже, но он понял, что я собиралась делать:

— Так, на сегодня урок окончен. Уже время, мне нужно бежать.

— Макс!

— Да-да Ами, тайны, везде тайны, иллюминаты там. Почитай про них, тебе понравится, ты же любишь придумывать и разгадывать загадки. До завтра.

Он очень быстро собрался, что-то сказал Эванджелине и ушёл. В моём распоряжении оставался целый день и я совершенно не знала, чем себя занять и у кого искать ответы.

Я попыталась какое-то время покопаться в учебнике по истории сама. Не знаю, что я пыталась там найти. Быть может, если бы я узнала больше о самой инквизиции, я бы что-то почувствовала?

"Впервые идея об инквизиции была представлена в 1215 году, Папой Римским. Как говорил один из докторов в XIII веке: Цель инквизиции — уничтожение ереси; ересь не может быть уничтожена без уничтожения еретиков; а еретиков нельзя уничтожить, если не будут уничтожены также защитники и сторонники ереси, а это может быть достигнуто двумя способами: обращение их в истинную веру или обращение их в пепел".

Чушь какая. Сама идея инквизиции была полнейшей ересью.

"Debita animdversione puniendum — да будет наказан по заслугам".

Ничего не шло в голову, зато на меня навалилась жуткая усталость. Как будто бы пустота внутри меня. Очень хотелось спать, не из-за усталости, а просто, чтобы не чувствовать всё то, что я чувствовала.

Я промаялась пол дня, читая мадам Бовари. Сперва меня бесила главная героиня, но чем больше я торчала взаперти, в роскоши, где мне ничего не надо было делать, тем больше я начинала её понимать. Даже Эви покинула меня, отправившись на ежедневную тренировку с Виктором, куда меня не пускали.

Совершенно не желая читать книгу дальше, я просто уставилась в потолок, и пыталась сдвинуть брови на их положенное место, но из-за жестко стянутых волос в конский хвост, мне это не удавалось. Меня это даже развлекало. На что я тратила свою жизнь?…

— Чем это ты занята? — раздался голос возле меня. Я попыталась удивлённо поднять брови, но они были и так высоко подняты, придавая мне удивлённый вид.

— Надо же, меня стали гораздо чаще навещать гости. Удивлена тебя видеть, Дмитрий.

— Да, я это вижу, по твоему лицу, — он едва сдерживал смех, — Кстати, что с ним?

Я попыталась чуть ослабить хватку резинки, но волосы словно ждали этого момента и рассыпались по моим плечам. Дима рассмеялся.

— Просто очаровательно.

— Точно надо срезать.

Он подхватил большую прядь волос, попавшую на моё лицо и откинул мне их назад, после чего наклонился, достаточно близко, заглядывая мне в лицо.

— Не стоит. Идём за мной.

Он взял меня за руку и потащил в сторону прихожей. Я поняла, что он собирается забрать меня из дома.

— Оооо, но мне нельзя покидать дом.

— С каких пор ты подчиняешься правилам, Ами?

— Действительно, что это я. Дай куртку накинуть.

— Не стоит, идём, — он сильнее потащил меня на улицу, не давая даже обуться. Стоило нам ступить на гравиевую тропинку, как на моих ногах появились кеды, а на плечи накинулась лёгкая кофта. Только сейчас я поняла, как было тепло на улице.

Дмитрий шёл очень быстро, и с его широкими шагами, мне приходилось почти бежать вслед за ним. Мы быстро выскочили за ворота и тут я уж совсем не узнавала Дмитрия, который заговорщически сказал: "Бежим". И мы побежали. Мы бежали пару кварталов не останавливаясь, при этом я задыхалась от смеха и восторга. Мне влетит от Виктора, но как же здорово было от того, что я совершила побег, так ещё мне и помогли в этом.

В какой-то момент, мы быстро заскочили в автобус. Было странно видеть как Дмитрий расплачивался за проезд, словно обычный смертный. В этот момент мы ничем не отличались от других людей.

— Ну и куда мы?

— Увидишь. Надеюсь, тебе понравится это маленькое приключение.

Какое-то время мы ехали молча, но надолго меня не хватило:

— Ну так?

Он удивлённо взглянул на меня.

— Мы не договорили, тогда, в больнице. Ты так долго меня избегал, а теперь внезапно появился и втягиваешь в авантюру. При этом, ты сказал, что на меня охотятся. Почему? Кто эти люди? Зачем им я? Кто сообщил тебе о нападении на меня, в колледже? Почему ты не пришёл после задания с фейри?

— Как же много вопросов. Мне тебя жаль, они в тебе копятся и однажды ты лопнешь. Да, я сказал, что на тебя охотятся. И не ради того, чтобы добраться до Виктора. Но может быть, чтобы добраться до меня?

— До тебя?

— Может быть.

— Так да или нет?

— Кто знает…

— Дима!

Он рассмеялся.

— Я не могу тебе ничего рассказывать. Любое слово, действие, может привести к катастрофе. Я даже не знаю, как это объяснить тебе. Возможно я сказал тебе правду, а может быть, дал ложную наводку, чтобы отвести тебя от ненужных мыслей.

— То есть, ты ничего мне не расскажешь?

— Твой учитель по латыни, был моим агентом.

— Не может быть. Он работает там уже много лет, задолго до твоего появления…, — тут до меня начало доходить, — Неужели, ты следил за мной до того, как появился в команде?

— Каждый мой ответ, рождает цепочку новых вопросов. Замкнутый круг. Но, Ами, я пытаюсь быть с тобой предельно честным, и я хочу, чтобы ты это запомнила. И всегда помнила. Да, следил. Я беспокоился о тебе.

— Беспокоился? Но мы же не были тогда знакомы!

— Мы не были знакомы, потому что ты не знала меня, но я знал тебя.

Я испытала совершенно непривычный для меня шок. Какое-то время, даже мыслей в голове не было, только пустыня, посреди которой образовался вихрь. Что-то не сходится. Я пыталась поймать мысль с ответом, которая ускользала от меня.

— Хорошо, а почему ты избегал меня? Виктор запретил видеться?

— Нет, я боялся тревожить тебя, после такого стресса.

— Тревожить? Мне была нужна поддержка, помощь, а я чувствовала себя брошенной!

— Я тебя не понимаю. На нашем последнем занятии ты меня как огня боялась. А выходит, что всё же, тебе нужно моё внимание и поддержка?

Это был аккуратный, вкрадчивый вопрос, но как же тяжело ему давалось скрывать лукавую усмешку. Кажется он ликовал. Я скрестила руки на груди.

— Ну, у меня не так много союзников, знаешь ли.

— Ну да. Понимаю, — он по-прежнему пытался не улыбаться и напустил на себя вид, как будто бы верит мне, — А вот и наша остановка.

Мы вышли в той части города, которую я совершенно не знала. Пересекли большой частный сектор и вышли к скверу, где стояло множество старых четырёхэтажных домов. Эти дома не видели ремонта уже много лет и были закрыты, заброшены, в них просто нельзя было уже жить. Тем не менее, Дмитрий стремительно двинулся к ним. Мне не оставалось ничего другого, кроме как послушно следовать чуть погодя. Он вошёл в первый подъезд, аккуратно вскрыв дверь. Было видно, что он делал это не в первый раз.

Сразу же со входа шла лестница, сильно заваленная старыми досками. Дмитрий подал мне руку и помог подняться, после чего путь до верха был свободен. Но даже поднявшись на четвёртый этаж, наш путь не был окончен. Он открыл окно и начал вылезать через него, на небольшой козырёк.

— Серьёзно?

— Не бойся, если что, я тебя поймаю.

— От этих слов ещё страшнее.

Но всё же, я вылезла из окна вслед за ним. От туда, он помог мне перебраться на крышу. Высокие, густые деревья, свешивали сюда свои ветки, на которых уже начинала распускаться молодая листва. Я в очередной раз осознала, как было тепло на улице и с удовольствием вдохнула поглубже весеннего воздуха.

Двигаться по крыше нужно было осторожно, она не была плоской, как у новых зданий, а была угловой, переходя от одного дома, к другому.

— Готова? — глаза Дмитрия так и сияли озорством, впервые видела его таким.

— К чему?

Тут же он оттолкнулся от крыши, и вместе со старой черепицей, на довольно большой скорости поехал по крыше вниз. Когда та закончилась, он подскочил, перескакивая с этой же черепицей на соседнюю крышу. Он ловко приземлился на неё, а черепица слетела вниз, на асфальт и разбилась.

— Вандалы. Мы вандалы, — произнесла я, и совершенно не думая, побежала вслед за ним. Я пролетела на соседний дом и не останавливаясь, двинулась дальше. Мы развили довольно большую скорость, в ушах посвистывало от воздуха дующего в лицо. Я закрывала глаза, представляя, будто бы лечу. Внутри всё перехватывало от восторга. Порой нам приходилось останавливаться и быстро подниматься вверх по черепице. Она соскальзывала вниз, но Дмитрий всегда быстро подхватывал меня. Рядом с ним, я чувствовала себя маленькой пушинкой.

Мы пересекли около шести домов, пока Дмитрий не остановил меня.

— Нам сюда, — он указал на чердак дома, на котором мы стояли. Я тяжело дышала. Волосы Дмитрия взъерошились, падая ему на лицо. Невольно, я протянула руку к нему и откинула их назад. Я испытывала странные ощущения, с одной стороны, я тянулась к нему, с другой, я очень боялась касаться его.

Он вновь помог мне осторожно залезть в чердак, поскольку в какой-то момент я чуть было не слетела вниз по скользкой черепице. Мы зашли со света, в тёмный чердак, но я быстро привыкла к темноте, скорее всего из-за особенности своего зрения. Чердак был очень старым, но ухоженным, его явно подметали, убирали всю пыль, из каких-то коробок для бутылок было сделано подобие столика, на котором стояла свеча, в углу лежало покрывало.

— Здесь кто-то живёт? — удивилась я.

— Да, я. Добро пожаловать ко мне домой.

Я резко развернулась и уставилась на него, как баран на новые ворота.

— Я бы хотела спросить, шутишь ли ты, но по лицу вижу, что нет. Совсем недавно же был февраль месяц.

— Я не чувствую холода, если тебя это беспокоит. Да и что мне ещё нужно? Свет от свечи есть. Чем укрыться, тоже есть. Крыша над головой, защищающая от дождя и снега есть. Я не прихотлив.

— Дмитрий, ты можешь жить у меня, у нас полно места, это же просто не дело.

— Ами, это мой образ жизни.

— Это образ жизни отшельника.

— Именно. Мне приходится так жить. Нет, это вовсе не значит, что я хочу жить только так, и никак иначе, я не хочу пугать тебя. Просто на данный момент, мне достаточно и этого. В моей жизни есть другие проблемы и цели, которых я пытаюсь достигнуть.

Я вздрогнула. Представила Дмитрия, который в феврале лежал на этом чердаке, в углу, накрываясь старым покрывалом. Мне стало просто невыносимо тяжело.

— Это разбивает мне сердце, — выдавила из себя я.

— Я могу, всё это изменить, если хочешь. Я всё могу изменить. Ами, вся жизнь может быть иной, какой ты её прежде не видела.

— О чём ты?

— Ты видела жизнь жестокой, суровой, где всё решается силой. Я же попытался показать тебе, совсем чуть-чуть, но простую житейскую радость. Для которой не нужна магия. Жизнь может быть счастливой и без неё. Может быть и дом, и счастье, и семья. Не будет всех этих убийств, этой охоты. Будет покой, будет веселье.

— Обыденность?

— Это не обыденность. Обыденность, это сидеть каждый вечер перед телевизором. Можно путешествовать, можно заниматься любимым делом, творить, в жизни так много прекрасного. Я, могу всё изменить.

Я непонимающе уставилась на него, потому он добавил:

— Я предлагаю тебе всё это. Я предлагаю тебе уйти со мной.

— Что?

— Я не заставляю тебя это делать сейчас. Я готов ждать, ждать сколько угодно, но, я должен был сказать тебя это сейчас, поскольку боюсь, что потом может быть поздно. Я хочу, чтобы ты это помнила, помнила эти слова.

— Дмитрий, ты предлагаешь мне сбежать, не узнав всего того, что от меня скрывают?

— Я расскажу тебе абсолютно всё. Если ты согласишься.

— А если ты мне расскажешь, и я не захочу?

— Именно поэтому я не готов тебе рассказывать сейчас. Либо ты дашь мне обещание, что я всё тебе расскажу, но ты уйдёшь со мной, либо же я буду всеми силами скрывать от тебя то, что знаю, пока не придёт время и я не буду знать наверняка, что ты готова. Что ты не покинешь меня.

— Это нечестно.

— Я хочу быть с тобой честным. Но я боюсь тебя потерять.

— Зачем ты всё это делаешь?

— Потому что я люблю тебя, Ами.

Я почувствовала, как земля уплывает у меня из-под ног. Голова закружилась и меня по-настоящему затошнило. Я прислонилась к стене, пытаясь не упасть.

— Мне нужен свежий воздух, срочно.

Он обеспокоено, помог вылезти на крышу, где я смогла сесть на вершине козырька. Я постепенно приходила в себя, но сердце бешено стучало, мысли были в хаосе. Мысль о том, что я могу быть влюблена в Дмитрия, волновала меня, но это было ничем, по сравнению с тем, что я испытала, когда услышала его признание. Я не хотела этого знать, я хотела вернуть его слова назад, не слышать их. Почему? Он мне не нравился? Напротив. Но я была не готова к этому. Пытаясь, хоть немного отвлечься, после какого-то времени в тишине, я спросила:

— Итак, Дмитрий, который живёт на крыше, скажи, тебе тоже нужно есть варенье и сладости, чтобы работал твой моторчик.

Он улыбнулся:

— Нет, не нужно.

— Нет? Какая трагедия. Ты разрушаешь мои детские представления о Карлсоне.

— Тебя утешит, если я скажу, что мы дальние родственники.

— Определённо! А летать ты умеешь?

— Умею.

— Врёшь ты всё, — я широко улыбнулась.

— Когда-нибудь обязательно покажу.

— А, ты видимо левитируешь когда медитируешь? Как разные гуру дзен.

Он рассмеялся, потом немного помолчал и продолжил:

— Ты всё же перевела тему. Ами, я не прошу тебя о взаимности. Я лишь говорю о том, что тебе не обязательно создавать ту жизнь, которой от тебя хотят другие. И я готов тебе помочь. И я готов тебя ждать.

— Почему ты следил за мной, до нашего знакомства?

— Эви посылает сигнал. Надо возвращаться, их занятие заканчивается.

— Так она шпионит для тебя?

— Да, и отвлекает Виктора.

— Вот это преданность. Быть может ты не той девушке признаёшься?

— Ох, Ами, твой язык точно приведёт тебя к неприятностям. Давай, придётся телепортироваться, иначе не успеем.

Пыль.