Бетти Райт Лёгкие шаги любви

1

— Филипп, не могу поверить! О, здесь будет съемка? Извините, этого я не знала!

Эми Старк застыла на пороге кабинета мужа.

— Привет, Джун! А кто это? — Молодая леди повернулась к незнакомцу. Я Эми, жена Филиппа, а как вас зовут? — Она протянула руку — жест был дружелюбным и грациозным.

— Стив Андерсон. Как поживаете, миссис Старк?

— Не очень хорошо, мистер Андерсон, — состроила кокетливую гримаску Эми. — Ведь похитили мою независимость!

Стив Андерсон, мужчина двадцати трех лет, скользнул взглядом по женской фигуре. Пожалуй, ее не назовешь совершенной — ноги немного коротковаты и, пожалуй, чуть полноваты…

— Мистер Андерсон, вы сломаете глаза, — как бы между прочим промурлыкала Джун, элегантная рыжеволосая помощница Старка. Ей можно было дать и тридцать, и далеко за тридцать. Держалась она очень уверенно.

Нужно отдать должное Стиву Андерсону — он не смутился и быстро нашелся.

— Ничего удивительного нет, я не встречал еще такой красивой женщины, как миссис Старк. Надеюсь, сэр, вы простите мою прямоту, — обратился он к Филиппу Старку, который вроде бы не обращал внимания на эту вежливую игру слов и не слышал комплиментов, обращенных к его прелестной двадцатилетней жене.

Но это только казалось — Филипп Старк откликнулся тут же.

— Я прощаю вас, мистер Андерсон. Моя жена всегда производила впечатление красивой женщины, даже когда лежала в колыбели.

Он поднялся из-за стола, сильный, могучий, высокий, с тяжелым взглядом темно-серых глаз.

— Ну хорошо, и кто же вы? — спросила Эми, посылая Андерсону ослепительную улыбку. — Следовало бы предупредить о визите, чтобы я не подумала, будто вы один из тех журналистов, которые делают жизнь невыносимой.

— Эми, это первая такая накладка, и больше она не повторится. — Голос Филиппа Старка заставил трепетать Стива Андерсона, но не произвел ни малейшего впечатления на его жену.

— А причина недоразумения вот в этом конверте, Эми. — Джун Патон взяла со стола письмо. — В наше отсутствие, — она выразительно подняла конверт, — вы не потрудились просмотреть почту, хотя и уверяли, что будете это делать.

— Все правильно! — включился Стив Андерсон. — Я написал о своем визите и предложил сегодняшнее число, если оно вас устроит.

— О, мистер Андерсон! Понимаю, вы ждали подтверждения, но теперь, поскольку все выяснилось, давайте продолжим. Простите мое легкомыслие, сейчас я переоденусь.

— Ты не станешь это делать, Эми!

— Но почему, Филипп? — запротестовала она.

Серые жесткие глаза пристально глянули на Эми, и, хотя этим все и ограничилось, присутствующие почувствовали, что атмосфера накаляется. Стив Андерсон представил семейную сцену, тайно разыгравшуюся за закрытыми дверьми. Бьет ли Филипп свою жену или заставляет заниматься с ним любовью?

— Потому что я так считаю, — спокойно ответил Филипп. — Отправляйся к своим лошадям, дорогая, а я буду разрешать возникшие недоразумения и извинюсь.

Эми пожала плечами.

— Как скажешь, Филипп, — смиренно согласилась она и добавила:

— Простите, мистер Андерсон, я недавно замужем и не знаю еще многих «правил»…

— Эми!

— Ухожу, пока. — И она вышла из кабинета мужа.


— Сегодняшних событий многовато для той войны, которую ты объявила в день нашей свадьбы, Эми, тем не менее, я готов ужинать.

Эми расправила складки длинного вечернего платья.

— А я-то думала, что хоть на секунду выбью тебя из седла, Филипп, улыбнулась она. — Ты так противно хвалился перед этими господами тем впечатлением, которое я произвожу на людей чуть ли не с колыбели, что мне захотелось прибавить ложку дегтя в твою объемистую бочку меда.

— И ты бы получила удовольствие от этого? — удивился Филипп.

Эми забавно сморщила носик.

— О, это всего лишь разминка перед большим концертом, своего рода репетиция. Я ведь хотела показать наш дом и некоторые достопримечательности… Ты был слишком холоден с этим молодым человеком, тебе не кажется? А он довольно мил.

— Зато он теперь понял, что такое моя жена, поэтому лучше забудь о нем, Эми, как о любом другом человеке, способном затронуть твое воображение.

— О, — засмеялась Эми, — по крайней мере появился хоть один человек, который подумает, что богатые люди заключают очень странные браки.

— Напротив, — не согласился Филипп. — Он подумает, что Эми Старк испорченная молодая женщина, и ей необходимо преподать хороший урок.

— По-моему, Филипп, этого у него и в мыслях не было. Зато у вашего поколения именно такой взгляд на женщин.

— Ты заслуживаешь публичного наказания, — лениво процедил Филипп.

— Звучит угрожающе. — В глазах Эми вспыхнули гневные огоньки. — Не забывай, я тоже не лыком шита, дорогой. Если нужно сражаться, буду сражаться.

— Никогда не воспринимал тебя в этом качестве, — сказал Филипп, наливая себе вино.

— И напрасно! — парировала она.

— Зато я всегда представлял, как раздеваю тебя, вижу твою грудь и все остальное, а затем занимаюсь с тобой любовью, пусть даже в это время ты расположена к различным умозаключениям. Именно так я отношусь ко всем женщинам. Для этого они и созданы. А тебе, дорогая Эми, не хватает регулярного секса и пары ребятишек — они бы усмирили твою прыть.

Потребовалось несколько минут, чтобы Эми собралась с силами и вновь заговорила. Несколько тяжелых для нее минут, потому что слишком явно было сатанинское самообладание мужа. Он спокойно налил Эми вина, наслаждаясь ее смятением, и первым нарушил затянувшееся молчание.

— Разве ты не согласна, дорогая?

— Я думаю, — осторожно начала Эми, — тебе следовало родиться в другой стране и в другое время, когда женщин уподобляли стаду безмозглых овец.

— Тогда скажи мне, пожалуйста, на какой стадии наш брак, исходя из твоих романтических представлений о нем? Счастлива ли ты?

— Ты слишком многого хочешь.

— Но признайся, в нашу первую брачную ночь ты втайне мечтала, чтобы я взял тебя вопреки твоей воле.

— Еще одно слово, еще одно подобное слово… — У Эми от возмущения перехватило дыхание.

— Хорошо, давай поговорим о чем-нибудь другом. Не беспокойся, я не собираюсь претворять свои слова в дело, во всяком случае, не сегодня ночью. Надеюсь, ты понимаешь, что потерпела поражение в сегодняшней битве. И подумай, прежде чем начинать сражение в следующий раз. Ты не дашь мне поесть, дорогая?

Эми поднялась и направилась к буфету.

— У меня не было другого выбора, когда я выходила за тебя. Ты пригрозил, что иначе я потеряю все, и даже родной дом, а сам в то же время наследовал Ривербенд и воцарился во главе огромной империи.

— Ну, это спорный вопрос.

— Не перебивай меня, — отрезала она. — Я ведь не виновата, что наши отцы вели хозяйство на правах партнерства и оставили его нам в наследство.

— Эми, на самом деле все не так, как ты себе представляешь. Наши отцы всегда были друзьями, и когда у твоего отца начались финансовые затруднения, мой предложил помощь, вложил в дело средства и стал партнером. Это так называемое молчаливое партнерство, — произнес Филипп поучительным тоном.

Он подождал, пока до Эми дошел смысл сказанного, и продолжил:

— Это все-таки сломало их дружбу, несмотря на то, что мой отец изо всех сил пытался уберечь Далкейт от разорения. Но твой старик был очень упрям. Он считал, что в Австралии можно ехать на спине овец и дальше, и не принимал других предложений.

Эми закусила губу.

— Я не знала этого.

— Да, не знала, но это уже не моя вина, Эми. Ты унаследовала целую империю, но империю гнилую, готовую рухнуть, и отец даже представить не мог, что тебе придется разделить трон с кем-то еще, а тем более со мной. Да, были времена, когда ты не хотела меня знать.

— Значит, ты брал реванш?!

— Я никому не мщу, особенно тебе.

— Тогда почему через две недели после смерти отца ты пришел и сказал, что единственный выход для меня — стать твоей женой?

— Да, надо признать, что лучшая часть моей души при этом спала. Но я понимал, что возникнут осложнения, если кто-то другой сделает тебе предложение. Следовало торопиться, поскольку тебя всегда окружали влюбленные мужчины, и свадьба оставалась лишь вопросом времени. Я подумал: почему бы не стать твоим мужем? У нас много общего, это упростит семейную жизнь.

— Странно, как это ты обошел вниманием многообещающую теорию о том, что жен нужно дрессировать; словно лошадей. Или она еще не сформировалась в твоей голове?

— Да, Эми, отец тебя очень испортил. Однако где же еда, сколько можно ждать? — спросил он недовольно. — Давай отложим эту конференцию, надеюсь, ты будешь первая, кто согласится с моей теорией.

— Только не я. Никогда не смирюсь с тем, чтобы меня растили, словно животное. Я вышла за тебя только потому, что мой прадед, мать, а теперь и отец похоронены здесь. Я люблю каждый акр Далкейта и готова на любые жертвы, чтобы сохранить его. Учти, тебе будет очень трудно развестись со мной, Филипп.

— Да, с женой развестись сложно, но ты мне еще не жена, дорогая, для этого тебе нужно кое-что сделать.

— Слова, слова… как и то, что я владею половиной твоего состояния.

Он откинулся на спинку стула, пристально разглядывая супругу.

— Почему я должна терпеть в доме твою любовницу, которой все известно о наших трудностях? Кстати, где она?

— Джун уехала в Ривербенд, и она мне не любовница.

— В таком случае, мечтает быть ею.

— Она мой личный ассистент в Ривербенде, и ты прекрасно это знаешь. Кстати, отличный работник, не более.

— Нужно быть женщиной, чтобы понять, какими глазами она смотрит на меня.

Эми подошла к буфету, взяла рис, цыпленка в лимонном соусе и поставила перед Филиппом, не замечая, что он следит за каждым ее движением.

— Мне-то понятно, что она собой представляет. Должно быть, она прекрасная любовница, и в свои тридцать ты, наверное, имел их не одну. Это естественно, ты весьма привлекательный мужчина, особенно когда никого не критикуешь.

Эми села на место и принялась за салат.

— Однажды и я заведу себе любовника, — мечтательно протянула она.

Филипп улыбнулся.

— Надеюсь, дорогая, ты многому научишься, живя со мной, и вскоре поймешь, что, кроме меня, тебе никто не нужен. Я думаю, у нашего брака есть будущее.

— А я так не думаю. Это все равно что заставить народ полюбить своих завоевателей. К тому же ты меня не уважаешь… Согласно твоей теории, женщине для счастья вполне достаточно регулярного секса.

— Позволь уточнить — существует большая разница между регулярным сексом и случайным.

— Твой эгоизм непомерно велик даже для мужчины, — метнула она гневный взгляд, не оставшийся без ответа.

— Полагаю, твое упрямство — прямой результат домашнего воспитания. Отец слишком тебя избаловал. Буду надеяться, что ты не потратишь жизнь на то, чтобы сохранить привычный имидж.

Эми снова взглянула на мужа, и в ее глазах появилось выражение неприязни.

— Возможно, нет. — Этим возражением она и ограничилась, предоставляя мужу возможность рассуждать дальше.

— К сожалению, все может быть и так, как ты представляешь: множество моих любовниц и армия твоих любовников… Ты и понятия не имеешь, как смотрят на тебя мужчины. — Эми терпеливо слушала. — Но не забывай одного обстоятельства, дорогая. Кроме фактического безбрачия, для тебя существует и альтернатива — это я.

Наконец терпение ее лопнуло.

— Ты… Неужели ты так думаешь?

— Да, и всегда помни об этом, дорогая.

— Но такое «безбрачие» в рамках брака не будет длиться вечно!

Настало время заканчивать разговор.

— Знаешь, Эми, если я разводом увеличу общий долг Далкейта, то вряд ли двадцатилетняя девушка найдет способ оплатить его. Да, долги становятся довольно дорогими для Старков. — Он нежно посмотрел на жену. — И если у тебя достаточно здравого смысла, на что я надеюсь, хорошо подумай над этим. Кстати, учти, что пару недель я проведу с тобой. И приготовься к тому, что в воскресные дни у нас будут гости. А сейчас спокойной ночи.

Двумя часами позже Эми поднялась в свою спальню и закрыла дверь.

Перед смертью ее отец попал в довольно сложную ситуацию, и Эми пришлось прервать учебу в университете. Это случилось шесть месяцев назад. Потом смерть отца, затем замужество, странное и совершенно неожиданное, в момент, когда ее целиком поглотили проблемы Далкейта: зерно, овцы и тысячи акров земли, простирающиеся к западу Нового Южного Уэльса. Она вела довольно аскетическую жизнь в родном доме. Каждый день к ней приходила женщина для уборки и крестьянский парень, чтобы топить камины. Готовкой и работой по саду занималась она сама.

Вспоминая это, Эми вздохнула и взяла с туалетного столика портрет отца в серебряной рамке. Незадолго до его смерти у нее возникли смутные подозрения — появился повод думать, что, стараясь спасти семью от неминуемого краха, он начал играть на скачках. Так и оказалось, но Эми не переставала любить отца и тосковала по нему даже сейчас, спустя три месяца после его смерти. Он стоял за всем, что было дорого ее сердцу: научил обращаться с лошадьми, стрелять, удить рыбу, любить музыку, ценить живопись. Вместе они объездили немало экзотических мест.

Да, он ее баловал, даже очень. Он и мысли не допускал о новой женитьбе, не хотел для Эми мачеху. Отец тяжко переживал смерть жены, и Эми казалось, что все для него потеряло прежний смысл, даже Далкейт — им он уже не дорожил так, как раньше.

Когда ей исполнилось девять лет, он отдал дочь в дорогую частную школу. Стоило проучиться там долгих восемь лет, чтобы, вернувшись в Далкейт, вдруг понять, как много значит для нее это место. Может быть, в ней заговорила кровь шотландских предков? Она не представляла себе жизни без отца и без Далкейта. И вдруг блистательная Эми, душа общества, оказалась в полном одиночестве. Отец знал, как любила Далкейт дочь, и, может быть, не решился сказать, что часть поместья он уже уступил — отцу Филиппа…

Сбросив туфли, Эми устроилась поудобнее в кресле, обитом розовым вельветом.

Сидя перед камином и вспоминая прошлое, она удивлялась тому, что в юности была влюблена в Филиппа. К тому моменту, когда они встретились, Эми только окончила школу. Как это бывает у молодых девушек, она холодно обошлась с ним… для того, чтобы обратить на себя внимание.

И ведь обратила, подумала она горестно. Только единственным знаком того, что он неравнодушен к ней, был ненавидящий блеск его глаз. Такой, как у меня сейчас!

Почему отец умолчал тогда о всех деталях сделки с отцом Филиппа? Влюбленность тотчас бы прошла. А теперь Старк-младший взял реванш, заставил выйти за него замуж, хотя сам не любит ее. Он хотел только одного: овладеть всем Далкейтом.

Эми никогда не видела его одного, без какой-нибудь ослепительной женщины рядом. Филипп обожал скачки, часто выходил в море на яхте. Да, он вел такой образ жизни, который ему нравился.

И в бизнесе Филиппа не покидал успех. Все ему удавалось — и выведение породистых лошадей, и производство спортивной одежды.

И не только это. Теперь у него она и Далкейт. И разница между ними, мужем и женой, в десять лет.

Эми взяла серебряную расческу и посмотрела на тыльную сторону с монограммой.

— Вот видишь, — сказал он, предлагая ей руку и сердце, — нам даже не придется менять монограммы.

Как она тогда не догадалась, что это брак по расчету!

Эми даже вздрогнула, вспомнив, в какой панике давала согласие на замужество. И ту драматическую речь, которую она произнесла накануне брачной ночи, охваченная горем и смятением после смерти отца. Она поклялась, что никогда не будет спать с ним по доброй воле.

Загрузка...