Легкомысленное пари

Глава 13

В разгар сезона фешенебельный Мейфэр в любой рядовой день наполнен великолепно одетыми, учтивыми и скучающими людьми, прогуливающимися бесцельно туда-сюда среди особняков и парков. Но к вечеру жизнь наполняется смыслом: приходится выбирать между карточным вечером в «Олмаке» или маскарадом.

Однако сегодня вечером каждый знатный представитель светского общества двигался только в одну сторону — к великолепному Уитфорд-Мэншн, стоящему в самом центре Мейфэра.

Этот просторный дом с парком легко мог вместить несколько дюжин гостей на вечере с буфетом и танцами. Но в этот вечер, когда гостей собралось уже несколько сотен, стало несколько тесновато. Теперь здесь легко было затеряться среди моря лиц, великолепных нарядов и блеска бриллиантов. Но только не Филиппе Беннинг.

Она отлично сознавала выгоду своего положения, будучи на полголовы выше остальных дам на вечере. Она не только могла видеть поверх чужих голов, но и быть заметной отовсюду. А значит, ее поклонники всегда могут найти к ней дорогу.

— Боже, что за давка! А я еще надеялась, что это будет самый элитный вечер… — проворчала Тотти, протискиваясь за Филиппой в главный бальный зал. Путь туда пролегал через длинную анфиладу больших и малых гостиных, комнат с карточными столами и мимо такой достопримечательности, как холл с внушительной коллекцией огнестрельного оружия — гордостью лорда Уитфорда. Некоторые из образцов коллекции были даже выполнены по его собственному дизайну.

Слуги ходили среди публики с серебряными подносами — предлагались крошечные пирожные и бокалы с шампанским. Но гвоздь вечера — великосветский банкет должен был открыться не раньше полуночи. Для этого банкета был припасен особый сюрприз — гигантский пирог с вылетающими из него голубями в исполнении Марселя, французского шеф-повара лорда Уитфорда.

Из тончайшей воздушной корочки должны вылететь живые белые голуби. Лорд Уитфорд не имел возражений, поскольку Марсель из года в год доказывал свой профессионализм, превращая банкеты Уитфорда в главное событие сезона.

Ошеломляющий взлет голубей должен был открывать банкет, а дальше следовали зажаренные куропатки и фазаны, индейки в соусе из трюфелей, жареная свинина с пряностями, седла барашка в соусе карри. И все это в обрамлении немыслимых фруктов и овощей из тропического полушария.

Марсель славился своим пристрастием к экзотике, и находилось немало желающих отведать тушеного аллигатора в его исполнении или полюбоваться на плавник акулы фламбе пылающий на столе, как факел. Что касается разных там тортов, марципанов, меренг, безе и мороженого, то это подавалось в огромном количестве, заставляя взрываться шнуровки у самых крепких дамских корсетов.

Однако чтобы попасть сюда, нужны были особые связи.

— Не болтай ерунды, Тотти. Банкет Уитфорда — это эксклюзив года, — возразила Филиппа, осторожно проверяя свои идеально уложенные волосы. — Оглянись вокруг — здесь все знакомые нам лица.

— Тебе, может быть, — буркнула Тотти. — И как только ты умудряешься запоминать всех?

— Не вижу в этом ничего сложного. Я постоянно встречаю их в бальных залах. — Она обвела внимательным взглядом череду пар, ровными рядами выстроившихся на паркете, и цветущих дев, оставшихся у стен, кушетки с матронами и пожилыми джентльменами, а также юных пресыщенных денди, подпиравших стены. Разумеется, она может назвать их всех и помнит, при каких обстоятельствах они были представлены, знает их родителей и прочие родственные связи. Но сегодня она чувствовала себя неуверенно. Если верить Маркусу и здесь действительно притаилась угроза, то злодею должен помогать кто-то из своих. Чужаку слишком трудно сюда проникнуть.

Впрочем, это может быть и кто-нибудь из слуг. Однако Филиппа быстро отмела это предположение: леди Уитфорд весьма щедра в том, что касается жалованья слугам, и вправе рассчитывать на их лояльность.

Маркусу Уорту следовало бы знать об этом, он должен учесть все обстоятельства, сопутствующие этому вечеру.

«Где же он?» — недоумевала она, продолжая рассматривать гостей, толпящихся вдоль анфилады.

— Кого я вижу? — раздался бесцветный голос, вызвавший невольный стон у Филиппы, — впрочем, она успела вовремя его подавить. — Только не говори мне, что ты потеряла драгоценного Бротона. — Леди Джейн Каммингз с усмешкой разглядывала Филиппу. — Не волнуйся, с ним все в порядке. Он только что танцевал со мной. Это было изумительно. Надеюсь, он еще не покинул бал. Какая жалость, что тебе не удалось прибыть пораньше!

— Леди Джейн, — Филиппа удостоила ее самым небрежным и незаметным реверансом, на какой была способна, — нам с вами известно, что никто не станет уезжать, не отведав знаменитых деликатесов этого дома, а их начинают подавать только после полуночи. Я тоже решила не спешить… Самые высокие особы всегда появляются позже остальных…

Леди Джейн гневно прищурилась и порозовела.

— Да, кстати, — продолжала Филиппа, — хочу посоветовать вам: не носите такой оттенок зеленого. Он плохо сочетается с вашими рыжими завитками. Вы смотритесь так, словно у вас пожар на голове.

У обычной молодой леди такой модный приговор от Филиппы Беннинг вызвал бы нервный припадок со слезами, но только не у леди Джейн Каммингз.

— В самом деле? Благодарю вас за совет. Вы должны знать, что я принимаю весьма близко к сердцу такие искренние советы, как ваш. — Она вскинула голову. — Взамен я могу сказать, что чрезмерное количество бусинок с мишурным блеском на вашем лифе затмевает красоту вашей утонченной персоны. Впрочем, я уверена, что вы вряд ли воспользуетесь моим советом.

Филиппа надменно вздернула бровь:

— Вы правы, леди Джейн. Мне нет необходимости слушать чьи-то советы.

Их пикировку прервала Тотти, заметившая, что коготки у обеих леди уже рвут их перчатки.

— Филиппа, взгляни, кто там! Это Нора. Давай подойдем к ней.

— Не стоит суетиться, миссис Тоттендейл, — сказала леди Джейн. — Я уже покидаю вас, ко мне направляется мой следующий партнер, которому я обещала танец. И обратите внимание: официант с шампанским на подносе идет прямо на вас. Приятного вам вечера!

С этими словами и самым небрежным реверансом, какой только можно представить — еще небрежнее, чем у Филиппы, — она упорхнула на паркет к прекрасному молодому полковнику.

— Это была превосходная дуэль, — заметила Тотти, ставя один пустой бокал в другой и протягивая руку за полным третьим.

— Она всегда имела против меня зуб, еще со школы, — заявила Филиппа, — и я к этому давно привыкла. Но я никак не ожидала, что она опустится так низко, чтобы оскорбить тебя.

— Оскорбить меня? Но чем? — беззлобно спросила Тотти, заставив Филиппу сочувственно покачать головой.

— Пустяки, дорогая, — небрежно проговорила Филиппа. — Однако леди Джейн заходит слишком далеко, она становится все более злобной. Я догадываюсь почему…

— Возможно, она поняла, что ей придется оставить Бротона для тебя, — раздался позади них тихий голос Норы.

— О, Нора! И леди Де Реджис! Как я рада! — Филиппа поцеловала ее в щеку и сделала реверанс ее матери, которая уже царственно кивала кому-то на другом конце зала, а затем отправилась туда, оставив Нору на попечение Филиппы и Тотти.

— Значит, ты считаешь, что леди Джейн упустила Бротона? — спросила Филиппа у Норы. — А ты знаешь, что она танцевала с ним первый танец? Теперь эта овца, наверное, пасется у дверей, чтобы перехватить его, как только он войдет.

— Да, но почему она такая злая? Если бы она выигрывала, она бы не была такой злой. Она отлично видит, что Бротон предпочитает тебя.

Филиппа недоверчиво посмотрела на нее:

— Занятная теория. Но если это так, то где же он? Я здесь уже целых пять минут, а он так и не удосужился отыскать меня.

Нора мило улыбнулась, показывая в дальний конец зала, откуда Бротон пробирался к ним с двумя бокалами.

— Он подошел ко мне недавно, удивлялся, что тебя нет, — пояснила Нора. — В самом деле, что тебя задержало?

— Ах, эти вечные проблемы с одеванием, ты и сама знаешь. Все платья, что я получила на этой неделе, слишком хороши. Трудно выбрать.

Филиппа говорила правду. Но причина такого тщательного выбора была глубоко спрятана от всех. Какой наряд мог пронять прожженного международного шпиона? А ведь она должна не просто нравиться ему, она должна его подчинять, водить на коротком поводке, пока он не окажется на ее бале Беннинг. Возможно, ей следует быть в сверкающем атласе? Или ему по вкусу что-нибудь менее пафосное?

В конце концов, она остановилась на последней модели мадам Ле Труа — платье из переливающегося атласа с пышной юбкой и узким лифом, усеянным золотыми бусинами и сапфирами.

Филиппа заметила, что у Тотти внезапно округлились глаза, но юная Нора продолжала как ни в чем не бывало:

— Я высмотрела тебя уже давно, но рядом с тобой торчала эта противная Джейн. Поэтому я решила отвлечь Бротона и отправила его за шампанским. И вот теперь он идет к нам.

Тотти была явно шокирована такой ловкостью благородной девицы, а Филиппа улыбнулась, радуясь сообразительности своей юной подруги:

— Отлично исполнено, Нора.

— Надеюсь, — ответила та с чувством удовлетворения, но в следующее мгновение на ее лице появилась многозначительная усмешка. — Надеюсь, он не попадет в когти этой Пенни Стерлинг. Она явно не прочь повеселиться: вообрази, имела наглость спросить меня, где в Вестминстерском аббатстве продается мороженое. Как будто я вообще там когда-нибудь была!

Филиппа действительно заметила Пенни, которая вместе с Луизой Даннингем была свидетельницей ее судьбоносного поединка с леди Джейн. Платье Пенни сидело на ней не слишком хорошо, а глядя на Луизу, делалось ясно, что она чрезмерно увлекается сладостями. Юные мисс провожали Бротона застывшими сладкими улыбками, на которые он старался не отвечать, спеша к Филиппе и Норе.

— Мисс Де Реджис, вы препротивная маленькая штучка, — обратился он к Норе. — Отправили меня за шампанским, а сами куда-то испарились. — Сказав это, он учтиво вручил ей бокал.

— Да, сэр, — отвечала та. — Но зато я нашла ту, которую вы искали…

— Миссис Беннинг, — поклонился галантно Бротон, предлагая ей второй бокал. — Я уже пал духом, пытаясь отыскать вас. Я надеялся, что вы оставите эту кадриль для меня, но, увы, она уже закончилась.

Филиппе понадобилось не больше секунды, чтобы оценить внешний вид маркиза Бротона. Одежда безупречного покроя, золотые волосы уложены с точно рассчитанной стильной небрежностью, в голубых глазах холодно мерцает модное выражение пресыщенности. Ни одного случайного движения, все в соответствии с этикетом. Ни один джентльмен в Уитфорд-Мэншн, да и в целом Лондоне не мог быть таким совершенным образцом высокого тона. Но была ли в нем хоть крупица мужественности?

Сделав маленький глоток шампанского, она, вскинув бровь, сказала:

— Кадриль уже прошла, но ведь вальс еще не начинался…

— Пока нет.

— Сейчас будет вальс? — вмешалась Нора. — Дорогая, я Должна найти лорда Стерлинга, я обещала ему этот тур вальса. Наверное, он где-то наверху, на лестнице… — Просияв таинственной улыбкой, она удалилась, вручив свой полупустой бокал Тотти.

— Миссис Беннинг, окажите мне честь, позвольте пригласить вас. — Холодный вызов сиял в глазах Бротона.

— Охотно, — ответила она, вручая свой бокал Тотти. Это был уже третий бокал в руках несчастной компаньонки, которой пришлось перелить все в один и опрокинуть себе в рот.

Пары на паркете расступились, давая место Филиппе и Бротону. Разговоры стихли — все, затаив дыхание, следили за движениями новой пары. А они были холодны, спокойны и совершенны.

Его рука чуть смелее обняла ее спину — все в полном соответствии с этикетом.

— В прошлый наш танец я чувствовал себя более окрыленным и обнадеженным… — Он с досадой провел рукой по ее спине, теперь закрытой платьем.

— В самом деле? Возможно, вам не подходит ритм вальса? — отвечала она, незаметно оглядывая гостей. Когда же, наконец, появится этот Уорт?

— С вами любой танец прекрасен, — заверил Бротон. — Но я полагаю, мы могли бы найти способ сделать этот вечер более приятным…

— Более приятным? Но здесь все устроено на самом высшем уровне.

Она продолжала думать об Уорте. А что, если его задержали при входе? Леди Уитфорд успела сделать свое приглашение лишь в устной форме. Возможно, она не побеспокоилась о том, чтобы предупредить мажордома?

— В этом доме должен быть какой-нибудь незанятый уголок, который ждет, не дождется, только нас… — шептал ей на ухо Бротон.

— Сэр… — начала Филиппа, и щеки ее окрасил самый деликатный и приятный румянец.

— Пожалуйста, называй меня Филипп, — прервал он ее. Его имя — Филипп? Она помедлила, чтобы переварить эту новость, а затем продолжила без запинки:

— Филипп, а вам не кажется, что могут заметить наше исчезновение? Что о нас подумают, если мы пропадем одновременно?

— У Филдстонов вы не были такой занудой. И никто тогда не заметил нашего отсутствия, а уж здесь-то, в такой суете… Мы спокойно можем выкроить для себя каких-нибудь пятнадцать минут. — Его нежное дыхание шевелило завитки на ее виске.

Но Филиппа не была настроена покидать зал, не увидев Уорта. И маркиз приглашал ее не на партию в вист или шахматы, тут еще надо было очень хорошо подумать… Вероятно, ему передалась ее холодность, потому что хищная улыбка на его лице увяла за холодным фасадом.

— Итак, вам уже наскучила наша маленькая игра? Признаться, я ожидал от вас большего.

Филиппа подняла бровь:

— Пятнадцать минут?

— Это все, о чем я вас прошу. Нам будет достаточно этих пятнадцати минут, — уверял ее Бротон, и в этот момент музыка закончилась.

— Вам нужны минуты, а мне — часы! — отвечала она с усмешкой, не отрывая от него глаз. Ей было приятно сознавать, что они стали такими темно-синими от переполнявшего его желания.

— Миссис Беннинг… — продолжил он, уводя ее с паркета.

— Просто Филиппа, — улыбнулась она.

— Филиппа, в конце той недели лорд Гемпшир устраивает свои знаменитые бега. Вы собираетесь на них присутствовать?

— Конечно, — отвечала она, слушая его одним ухом и пожирая глазами толпу в надежде отыскать Уорта. — Это так приятно — выбраться наконец из города.

— Разумеется. — Бротон приблизился к ней на шаг и понизил голос: — Там у нас как раз будут часы… мы будем предоставлены сами себе, будем делать то, что захотим.

— Хм… — последовал невразумительный ответ. Филиппа улыбалась, как кошка, вволю наглотавшаяся сливок. — Да, вероятно, там будет такая возможность… А почему бы вам просто не пригласить меня к себе на чай?

— Какой-то чай? — Бротон вздернул бровь так, что она вот-вот могла сломаться. — И вам не будет скучно? И вы Действительно рискнули бы прибыть ко мне?

— Но, Филипп, о каком риске вы говорите? Неужели вам никогда не приходилось приглашать леди на чай? Мы не кусаемся, хотя… кто знает?

Твердо решив закончить на этом, она сделала ловкий реверанс и удалилась. Бротон остался стоять в полном смятении чувств.

Филиппа была довольна собой — маркиз у нее на крючке. Больше ей не надо мучиться и что-то изобретать — пусть он делает следующий шаг. Но она зашла слишком далеко в своей игре, он может решить, что она готова к последнему шагу…

Эта мысль заставила ее слегка занервничать. Встряхнув головой, Филиппа попыталась выбросить ее из головы и направилась в дамскую гостиную, чтобы слегка освежить лицо перед тем, как начать обыскивать каждый угол и закуток, где может застрять этот противный, невыносимый, небрежный и необязательный мистер Уорт!

— Умоляю, скажите, что эта противная мина, которую вы несете сейчас на вашем лице, предназначена кому угодно, только не мне!

Это был Маркус Уорт.

Но только не тот, к которому она привыкла… При виде этого Маркуса она остолбенела, а он занервничал, стал дергать свои бакенбарды, решив, что с ними опять что-то не так. Однако она быстро пришла в себя и вновь обрела королевское величие.

— Вы позволили себе опоздать, это недопустимо! — решила она начать разнос с самого главного.

— Да нет же, это вы опоздали. Я наблюдал за вашим появлением с высоты лестницы. Но не мог сразу подойти к вам, мне нужно было ознакомиться с расположением дома и его обитателей. А потом я снова увидел вас с балкона над бальным залом, но вы уже были заняты с леди Джейн и мисс Де Реджис, да еще явился этот маркиз, смотревший на вас, как охотник, загнавший львицу… Но, кажется, в итоге львица загнала его.

— О, вы наблюдательны… Впрочем, это у вас профессиональное…

Он был готов восхищаться ее способностью дрессировать мужчин. Этого маркиза, например. Хотя, что в нем есть, в этом маркизе? Что заставляет всех обмирать при виде его?

— Мистер Уорт, — нарушила Филиппа ход его мыслей, — я больше не в состоянии сдерживаться. Скажите на милость, что такое вы сотворили у себя на голове? — Она вдруг рассмеялась.

Он трагически поднес руки к вискам.

— Насколько я понимаю, вы не одобряете всех моих усилий?..

Она вздохнула и огляделась по сторонам.

— С этим надо что-то делать. Здесь найдется какой-нибудь уголок?

— Я, кажется, знаю один, идемте, раз это для вас так важно.

Она поспешила за ним в нижний зал, а затем снова вверх по лестнице и за угол по коридору мимо разных дверей. Потом был еще один пролет, и, наконец, он открыл перед ней маленькую дверь в бельевую — длинную комнату с рядами стеллажей и ящиков вдоль стен и стойким запахом крахмала. Затворившись в ней, они оказались в смоляной черноте. Маркус водил руками по стене у двери, пока не нащупал свечу.

— Я высказал Марии ваши пожелания относительно моих бакенбард, — начал он. — И она велела моему брату одолжить мне его камердинера, чтобы тот отполировал меня как следует для вашей компании.

— Очень любезно с ее стороны, — сказала Филиппа, разглядывая его в желтом пламени свечи. — Однако…

То, что было раньше бесформенной гривой, усилиями камердинера Грэма превратилось в подобие смелой мужской прически в модном новогреческом стиле — убийственно короткая стрижка, волосы слегка приподняты и лихо зачесаны на виски и лоб. Мария решила, что такая прическа должна выделять его глаза и подчеркивать мужественные скулы. Однако взгляд Филиппы говорил, что его прическа изменилась не в лучшую сторону.

— Мне сказали, что это самый модный стиль на сегодня, — оправдывался Маркус. — И обратите внимание — мои бакенбарды совершенно ровные, как вы и просили.

— Просто сногсшибательно, — заметила Филиппа, расстегивая свою перчатку и подступая к нему ближе. — Единственное, что мне нравится, — это отсутствие очков.

— Мне сказали, что они все испортят. Это романтический стиль…

— Отлично. — Встав на цыпочки, Филиппа потянулась к его голове. Но Маркус откачнулся назад.

— Спокойно, это всего лишь моя рука, — сказала она и погрузила пальцы в его волосы.

Очень нежно она принялась укладывать его волосы к затылку, открывая лоб и виски, попутно пригладила злосчастные бакенбарды. Потом слегка отстранилась, оценивая результат своих скромных усилий. Ему показалось, что он видит какое-то новое выражение в ее прекрасных синих глазах, какую-то непонятную искру. Но она быстро отвернулась, натягивая перчатку.

— Осмелюсь доложить, теперь вы смотритесь роскошно, — констатировала она с улыбкой.

Маркус почувствовал, что ее рука задержалась на его груди; они оба застыли в каком-то мечтательном состоянии, но, заметив его пристальный взгляд, она, словно обжегшись, отдернула свою руку.

— Простите, — сказала Филиппа, чувствуя тепло, подбирающееся к ее щекам.

— Из всего этого я заключаю, что вам не слишком противны мои волосы. Особенно когда вы уложили их по своему вкусу.

— Мистер Уорт, уверяю вас, теперь найдется немало юных денди, которые будут копировать вашу укладку от Филиппы Беннинг.

— Вам и вправду нравится, как я теперь выгляжу?

— Вы смотритесь очень стильно, даже великолепно. Но к вам такому я еще не привыкла.

— Ничего, у вас еще будет время ко мне привыкнуть.

— Я рада, но давайте вернемся к нашей главной теме — банкету, — ответила Филиппа, расправляя плечи. — Нам еще столько предстоит обсудить… Скоро все потянутся в банкетный зал. Если чему-нибудь сегодня и суждено случиться, то это будет тогда и там. — Лицо ее пылало воодушевлением при мысли о важности их задачи. — Леди Уитфорд славится своим добрым и щедрым отношением к прислуге, — продолжала она, — и, значит, пробраться с черного хода преступнику вряд ли удастся. Я была сегодня предельно внимательна, но так и не обнаружила в доме ни одного незнакомого лица…

— Миссис Беннинг, — прервал ее Маркус, — благодарю вас, вы весьма объективны. Моя собственная проверка показала, что домашняя челядь крепко стоит на страже интересов своих хозяев. Пару дней назад я, было, попробовал внедриться в домашний штат, но этот сумасшедший шеф-повар не подпустил меня и на двадцать шагов. Сказал, что я покушаюсь на его рецепты.

Филиппа звонко рассмеялась:

— На Марселе держится весь банкет. Неудивительно, что он дал вам почувствовать свой темперамент. А в том, что он гений своего дела, вы сможете убедиться на ужине. Сегодня он подаст пирог, из которого вылетят живые голуби. Это будет необычайное зрелище.

— Допустим… — сказал Маркус, не слишком довольный тем, что она так активно захватывает руководство. — Но я настаиваю, чтобы в этот вечер выдержались как можно дальше от меня, да и вообще — не лезьте вы в это дело!

Филиппа постаралась сделать вид, что не чувствует себя задетой.

— Не глупите, сэр, вам придется хотя бы раз станцевать со мной, а возможно, и с другими юными леди… — улыбнулась она.

— Миссис Беннинг, у меня нет времени для танцев, я должен…

— Что вы должны? Что вы можете предпринять, когда сами ничего толком не знаете? За кем вы собираетесь гоняться? Вы просто должны быть начеку и вооружены…

Он удивленно взглянул на нее.

— Разве вы не захватили с собой пистолет или еще что-нибудь в этом роде? — спросила она, старательно ловя его взгляд.

— Разве может джентльмен позволить себе прийти вооруженным на банкет? — возразил он.

Филиппа на мгновение растерялась, но тут же пришла в себя.

— А вот я оказалась предусмотрительнее, — заявила она, доставая дамский однозарядный пистолет из складок своей пышной юбки.

— Вы сумасшедшая! — воскликнул Маркус, вырывая у нее оружие. Он проверил ствол — пистолет был заряжен. — Миссис Беннинг, что вы намеревались делать вот с этим?

— Я… я не знаю. Я подумала, вдруг пригодится, если вы заметите какой-то непорядок, — запинаясь, проговорила она. — Ну, если вы, например, схватите злодея… это будет такой геройский поступок. Разве не это цель вашей шпионской деятельности?

Маркус рассмеялся:

— В моем случае, шпионить — значит просто наблюдать. Ничего героического. И что за дикая идея — вытащить пистолет и палить из него в бальном зале! Так может пострадать кто-нибудь из гостей.

Филиппа вздохнула, согласившись с ним, и протянула руку за своим оружием.

— Прекрасно, я не стану им пользоваться.

Но Маркус, покачав головой, засунул пистолет себе за пояс.

— Вы нарушили линию своего костюма, — фыркнула она.

— Раз уж вы притащили его, пусть будет… на всякий случай, — усмехнулся он. — К вашему сведению, я тоже не совсем беззащитен. У меня припрятан кинжал. Однако я не думал, что он мне потребуется. Как вы правильно заметили, мои шансы поймать кого-нибудь в этот вечер невелики. Слишком большой пробел в информации.

Филиппа подула на завиток, упавший на глаза.

— Отлично. Но если ваша миссия состоит в том, чтобы выследить некий призрак убитого, то моя — поддержать вашу игру. Я должна обеспечить вам приглашение на следующий эксклюзивный вечер, чтобы вы и дальше могли гоняться за вашими призраками. И именно поэтому нам надо поскорей покинуть это уединенное местечко и вместе с другими парами занять место на паркете.

— Вы так любите танцевать?

— Мистер Уорт, как вы полагаете, зачем нормальные молодые люди добиваются приглашения на блестящие светские вечера?

— Хм…

— Чтобы веселиться и флиртовать, ухаживать за юными особами с прицелом на выгодную партию. А что это за гость, которого я сегодня привела? Он, то есть вы, прячется по углам, ни с кем не знакомится, его никто не видел. Миссис Уитфорд снесет мне голову и подаст ее своим гостям на блюде! Вы этого хотите? Или вы хотите, чтобы все узнали, что вы шпион, еще до моего бала Беннинг? Уж этого я не допущу!

— Умоляю вас, я все понял.

— Итак, мы идем в парадный зал и начинаем веселиться. Вы раздаете поклоны направо и налево и раскрываете свой рот для приветствий. А я заманиваю для вашего удовольствия лорда и леди Гемпшир или их дочь Сибил — прелестное юное создание. Но не слишком радуйтесь. Она уже помолвлена с лордом Плесси. У вас другая цель — вам нужно получить приглашение на знаменитые бега Гемпширов. Они состоятся в конце той недели, и, полагаю, в их пригласительном листе уже не так много места. Но я постараюсь… И, Бога ради, обращайтесь ко мне по имени — просто Филиппа. Пусть они думают, что вы приближенная персона моего круга, а не какой-нибудь несчастный попрошайка.

Он растерялся на мгновение: у него уже заранее рябило в глазах от предстоящей суеты. А потом внезапно шутовски выпрямился и отдал ей честь:

— Слушаюсь, сэр, то есть прекрасная леди! А когда же я буду делать то, зачем сюда пришел?

— Ах, — она небрежно махнула рукой, — возможно, в перерывах между флиртами. А теперь — кругом и алле!

— Минуточку, — сказал он, поворачивая ее лицом к себе. С озабоченным видом он стал изучать ее прическу.

— В моих волосах что-нибудь не так? — спросила она с беспокойством, воздевая руки к прическе.

Он осторожно опустил ее руки и, коснувшись пальцами ее виска, нежно потянул за один локон, но тот, как пружинка, вернулся на место…

— Хорошо, — сказал он, — я сделаю все, что вы скажете. Сейчас он наслаждался ее легким замешательством. Он знал, что не должен вести себя так — между ними должна сохраняться дистанция. Но это был его маленький реванш за недавнее унижение.

Наконец он надавил на ручку и, высунувшись за дверь, оглядел коридор.

— Ну, что там еще, зануда? — проворчала Филиппа, высовываясь следом за ним.

Однако возмущенная тирада замерла у нее на устах, потому что из-за спины Маркуса она увидела миссис Тоттендейл, плывущую по коридору с бокалами шампанского в руке и удивленным выражением лица.

Все трое замерли, безмолвно глядя друг на друга.

Тотти нашлась первой. Покачав головой, она посмотрела на свой полупустой бокал:

— Наверное, я сегодня выпила больше, чем нужно.