Лекарки тоже воюют

Глава 20

Син

Дни шли своим чередом, ничего неординарного не происходило: школа, госпиталь, уроки, библиотека, изучение редких фолиантов, вечерние прогулки с друзьями. «Розовые» диверсанты затаились и не предпринимали никаких попыток сделать ответный ход. Мы с моими хранителями Фукусом и Люцием откровенно маялись от скуки, ожидая хоть какой-нибудь реакции от парней. Лишь Фукус исключительно из-за природной вредности поддерживал розовый интерьер в апартаментах моего недородственника и, особенно трепетно, заботился о розовом пони, извергавшем сиреневых бабочек. Вот нужно мне было ляпнуть под чашечку коньяка такую глупость! Но парни вели себя предельно вежливо и воспитанно, казалось, даже смирились со своей розовой униформой и с блестящими бабочками на капоте.

В спортзале шли соревнования по баскетболу. С состязаниях участвовали две университетские команды и две школьные. В финал вышли команда Явуза и команда Керема. Мы с Моярой сидели на верхнем ряду зрителей и болели за наших одноклассников. В финальной игре шла ожесточенная борьба, причем остальных своих соперников парни расщелкали, как орешки, с первых секунд подавили инициативу и навязали свою игру. Складывалось впечатление, что их интересовал только финал, а остальные соперники – это лишь мелкое препятствие, преодоление которого – простая формальность. А вот теперь соперники добрались друг до друга и со всем усердием громили оппонентов, но вот в чем был парадокс. Команды оказались равными по силе, скорости, стремлению к победе.

– Цун, правый фланг, – кричал Керем, бросая мяч по левому и обойдя державшего его игрока, бежал под кольцо, чтобы принять мяч от члена своей команды и послать его в кольцо.

– Ронэр, держи Керема, – командовал Явуз, делая удивительный финт мячом и посылая его из центра поля прямо в корзину.

Счет шел на равных, соперники попеременно обходили друг друга, то на одно, то на два очка. Весь зал был в напряжении, громко поддерживая обе команды.

Пробегая вдоль поля с мячом, Керем довольно сильно толкнул Явуза, диверсант упал на пол, внушительно ударившись спиной. Он тут же вскочил на ноги и кинулся на моего одноклассника, толкнул его в грудь. Тут же к Явузу подбежали его парни, а к Керему – одноклассники, завязалась потасовка. С трибун повскакивали парни и, не разбирая, кто свой, кто чужой, с воодушевлением махали кулаками. Мояра прижалась ко мне в испуге:

– Что же мы будем делать?

– Хулиганить, – вглядываясь в знакомые лица, ответила я.

Несмотря на творившуюся вокруг нас суету, парни как из одной, так и из другой команды действовали очень слаженно, давая возможность и помахать руками, и блокировать соперника, не давая чрезмерно разойтись. При этом они не выпускали меня из поля своего зрения, замечая каждую мою реакцию на происходящее. Ничего нового! Скучно!

– Хулиганить? – растерялась подруга, – Ты уверена?

Я демонстративно обвела спортзал призывным взглядом с кокетливой улыбкой и остановилась на самом подходящем кандидате в жертвы. Его было не жалко. Красив, самовлюблен, пренебрежителен к девушкам, эгоистичен и подл. Он сидел в трех рядах от нас, холеный, накаченный, вполне подходящий для моих хулиганских целей. Я театрально медленно расстегнула пару верхних пуговиц своей белой форменной рубашки и призывно ему улыбнулась. Мое поведение явно привлекло его внимание. Он встал со своего места и направился ко мне.

– Красавица, ты не меня ищешь? – разглядывая меня с ног до головы, вальяжно протянул смазливый.

Он подошел к нам с Моярой и протянул руку:

– Я Викей, инженерно-энергетические потоки, пятый курс.

Я не стала теряться:

– Син, выпускной класс школы, – представилась я, пожимая руку парня.

Его лицо слегка вытянулось, видимо, парень не ожидал такой подлянки, а надеялся, что моя внешность его обманывает и я употребимого возраста. Но судя по его решительному настрою, Викей не терял надежды.

– А это моя подруга Мояра, – не упускала я инициативу. – Отчего же ты не принимаешь участия в столь дружной потасовке?

Мой вопрос явно удивил парня.

– Я не считаю нужным следовать за толпой! – снисходительно поглядывая на побоище, ответил павлин.

Интересно, он боится прическу испортить или ногти сломать? Несмотря на накаченность мышц, удар у парня поставлен не был.

– Действительно, что за глупый стадный инстинкт? Практичнее жить своим умом, – лила я патоку на самолюбие смазливого, при этом отмечая, что Явуз и Керем метелили друг друга без былого пыла, все время посматривая в нашу сторону, то и дело пропуская удары.

– Ой, – негромко вскрикнула я, хватаясь за глаз.

– Что случилось? – театрально вскинул руки Викей, готовый защитить меня от любой опасности, особенно от соринки в моем глазу.

– Кажется, что-то в глаз попало, – жалобно пищала я.

Викей тут же приблизился ко мне вплотную, взял мое лицо в свои руки и практически приблизившись губами к моим губам (видимо это был лучший ракурс для осмотра моего органа зрения), аккуратно приподнял мне веко и заглянул в глаз.

– Эй, ты, быстро отошел от нее, – в один голос орали заклятые друзья Керем и Явуз. – И руки убери!

Викея, как ветром, от меня сдуло на пару шагов. Да, защитник оказался хлипенький! Но я решила доиграть эту пьесу до конца и, сделав вид, что споткнулась, навалилась на свою жертву. Тот по инерции выставил вперед руки и поймал меня. От этого оба находившихся на спортивной площадке капитана, еще недавно, противоборствующих команд окончательно взбесились и, расталкивая в разные стороны попадавшихся у них на пути людей и предметы, уже мчались к нам. Ну вот, пора было делать красивую финальную точку. Я спряталась за подрагивающей спиной Викея, который от страха не мог двинуться с места, а лишь мог наблюдать, как на него надвигалось цунами ярости двух самцов, не поделивших одну самку, и внезапно обнаруживших, что пока они мерились, скажем так, «линейками», самочка уже нашла себе третий объект с «линейкой». Достав из кармана телефон и проникнув в университетскую систему противопожарной безопасности, я, не раздумывая, перевела ее в режим «пожар», и с потолка стали бить упругие струи воды. В один миг потасовка в спортзале прекратилась, все замерли и замолчали. Будто опомнившись, они рассматривали друг друга и творившееся вокруг них. Лишь две мокрые фигуры, не останавливаясь и не замечая ничего вокруг, закричали в одну луженую глотку:

– Син!

Ой, ты боженьки! Ну, разгадали мой коварный план! Орать-то зачем?

Подлетев ко мне и отшвырнув Викея в сторону, как ненужную тряпку, парни дружно нависли надо мной. Дрожавший павлин стек по стене бесформенной, но ухоженной субстанцией и был счастлив тем, что больше никто на него не обращал внимания. Оглянувшись по сторонам, он, сноровисто перевернувшись, встал на четвереньки и пополз к выходу, даже не возмущаясь на то, что под вызванным мною дождем возникла небольшая суматоха, в которой ему наступали на руки.

– Я смотрю, мордобой и дождь положительно влияют на формирование крепкой мужской дружбы.

Моя фраза вызвала у парней агрессию, если судить по дружному рыку, вырвавшемуся из груди.

– Мелкая, что ты творишь? – возмутился Керем.

– Все, что моей душе угодно! – улыбнулась я, щурясь от струй воды. – Мне показалось, что вы занимались тем же самым.

Явуз смотрел на меня в упор и только яростно сжимал и разжимал кулаки, громко пыхтя себе под нос.

– Как ты это намереваешься объяснять директору? – едва сдерживаясь, цедил мой недородственник сквозь зубы, медленно надвигаясь на меня. – Он же родителей в школу вызовет!

Ой, напугал! Ну, вызовет! Ну, мама с моим генералам прилетят! Ну, будет повод посмеяться!

– Вызовет, обязательно вызовет! – заверила я, подбоченясь, мол, «знай наших». – И видео покажет! Я считаю, с родными нужно делиться забавными моментами своей жизни. Это сближает! Пусть посмотрят и посмеются.

Видимо, моя идея делиться с родителями позитивными новостями была для Явуза в новинку, потому что парень замер, смотря на меня, как на идиотку.

– Да, за такое поведение тебя пороть надо! – не на шутку завелся мой недородственник. – Если на тебя раньше управы не было, то я сам ее найду.

– Ну, ты смешной! Если моя мама вышла замуж за твоего отца, то ты решил, что имеешь право меня воспитывать? Какая наивность, да еще в столь почтенном возрасте!

Явуз принял вызов и пошел в контратаку.

– А ты решила, что, если мой отец женился на твоей матери, то ты можешь безнаказанно творить беспредел и разрушать здания? – орал на меня парень.

– Я и раньше творила подобное. Почему же после свадьбы наших родителей что-то должно поменяться? – недоумевала я. – Только не надо снова заводить шарманку о высоком статусе, ваших богатствах и другой чепухе.

От моего ответа Явуз, Керем, окружавшие нас одноклассники и друзья диверсанта впали в ступор.

– Что означает «и раньше творила подобное»? – шептал осипшим голосом Керем.

– В смысле «не должно поменяться»? – вторил ему Явуз.

Я насмешливо обвела мокнувших парней высокомерным взглядом и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, хмыкнув, вышла из спортзала, стуча зубами. Миссия выполнена: мир между мужчинами достигнут.

Как только за мной захлопнулась дверь, я помчалась в туалет, где, стащив с себя мокрую рубашку, начала выжимать ее над раковиной. Неожиданно дверь туалета с грохотом распахнулась, и в него ввалились Керем и Явуз с командой поддержки. За их спинами маячила перепуганная Мояра.

– Это мужской туалет? – сохраняя независимый вид, стоя перед толпой парней в ажурном белье и школьной юбке, спросила я.

– Нет, – сипло ответили Явуз и Керем, рассматривая мое нижнее белье.

– Ну, слава Единому, а то я подумала, что перепутала, – театрально выдохнула я и продолжила свое занятие.

В женском туалете стояла гробовая тишина, нарушаемая звуком струй, стекающих с выжимаемой мною форменной рубашки в раковину.

– Тогда не буду вас задерживать, спасибо, что заглянули, можете идти, – мельком взглянув на них, дала я распоряжение, не отрываясь от своего занятия.

Моя нагота абсолютно меня не смущала. Я родилась в пограничном гарнизоне и взрослела в военном госпитале. Все время на людях. Да и лекарство, это вид деятельности, который совершенно не уживается со стыдом.

В моем носу защекотало, и я чихнула. В тот же момент парней вынесло из туалета воздушной волной, и разметало по коридору, плавно огибая Мояру и, не причиняя ей вреда. Как только у нее появилась возможность пробиться в женский туалет, она уже стояла рядом со мной, стуча зубами, а за ее спиной захлопнулась дверь.

– Господин Зу? – вопрошала я, смотря в зеркало перед собой.

– Девочка, как ты это сделала? – проявился, в находившемся напротив меня туалетном зеркале, хранитель университетской библиотеки.

– Что? – для подробного ответа мне необходимо больше информации, так как сегодня приключилось много событий, к которым, например, у Явуза было бы много претензий.

– Заметила меня! – возмутился мой прозрачный друг.

– Хранитель и библиотекарь вы чудесный, а как диверсант-маскировщик – дилетант, – хитро подмигнула я господину Зу.

Дымка в отражении подернулась рябью, хранитель явно расстроился, но решил не увлекаться печалью, и перешел на деловой настрой:

– Син, что происходит? Почему вокруг тебя кипят нешуточные страсти?

– Господин Зу, – утирая намокший нос, обратилась я. – К черту страсти, нам бы с Моярой просушиться, иначе Люций нас посадит на больничку и удавит своей заботой и ворчанием.

Вокруг нас закрутился поток теплого, местами горячего воздуха, который одновременно и согрел и просушил нас.

– Люций? – заинтересовался прозрачный друг.

– Да, хранитель моего военного госпиталя и мой лучший друг, – одевая просушенную рубашку, ответила я.

– Хранитель госпиталя? – с придыханием произнесли господин Зу и Мояра.

– Познакомить? – удивляясь реакции друзей на эту новость, спросила я.

– Обязательно, – в один голос попросили мои собеседники.

– Хорошо, но сейчас срочно в библиотеку! – в шутку скомандовала я.

Господин Зу приоткрыл для нас незаметную для глаза боковую дверь прямо в туалете и, последовав за ним по узким и темным коридорам, мы вскоре очутились в университетской библиотеке.