Лесная кукла

2. Май 2024 г

Женя

Роман между Женей Бронниковой и следователем Павлом Журавлевым был, конечно же, платоническим. Звонки, переписка. Слегка подмороженный январем, он потеплел ближе к весне, и в мае им обоим уже хотелось встретиться, поговорить, увидеться наконец.

Тот поцелуй, что случился у Жени с Павлом в зимнем саду в тот памятный октябрьский вечер, когда Журавлев в первый раз появился в доме Бронниковых после успешно завершенного дела (первого и, скорее всего, последнего дела Валеры Реброва в качестве частного детектива), обжег Женю. Поцелуй был украденным. Но таким сладким!

Пару раз Борис, муж Жени, известный московский адвокат, приглашал своего друга, Валерия Реброва, снова вернувшегося в Следственный комитет после попытки поработать в частном сыске, вместе с другом, Журавлевым, в гости. Конечно, если бы он знал об увлечении своей молодой жены красавцем Журавлевым, вряд ли он захотел бы видеть его в своем доме. Но он, понятное дело, ничего не знал, ни о чем не догадывался и был счастлив тем тихим семейным счастьем, которым был обязан своей жене и маленькому сынишке Мише.

Дом Бронниковых был большой, уютный, в нем обитали, помимо Бориса с семьей, его любимый младший брат Петр с женой Наташей и трехмесячной дочкой Милой, две няни, Соня и Маша, и приходящая помощница по хозяйству Галина Петровна.

Поскольку дом был расположен в лесной зоне, в стороне от поселка, братья Бронниковы приняли решение установить за домовладением охрану. Теперь возле ворот в специальном домике находились охранники, и это обстоятельство сделало жизнь обитателей дома более безопасной и спокойной.

Конечно, если бы не увлечение Жени разного рода расследованиями, которые она проводила, помогая Реброву, и не страхи за ее безопасность Бориса, никто бы и не стал тратиться на такую солидную охрану.

Вернувшись в Следственный комитет, Ребров на время совсем выпал из поля зрения Жени, он много работал, словно наверстывая то время, что он потратил на свое свободное плавание, да и новые его дела, скорее всего (по мнению Жени), вряд ли бы заинтересовали ее, раз он ни разу не обратился к ней за помощью. Или же ему просто везло, и он легко их раскрывал, щелкая, как орешки.

Женя все те месяцы, что не была вовлечена в расследования, откровенно скучала, хотя много занималась с сыном, помогала Наташе с ее грудной девочкой, ездила в гости к своей близкой подружке Тонечке, проживающей неподалеку, в Подольске, продолжала обучаться кулинарии под руководством Галины Петровны и Петра.

В январские холода в доме готовили много жирных блюд, причем все, не сговариваясь, требовали гусей, свинины, уток и калорийной выпечки.

Женя чувствовала, что набирает вес, и переживала по этому поводу, пыталась ограничивать себя в еде, но, приготовив с Галиной Петровной очередное зимнее сытное блюдо, не могла от него отказаться и не в силах была придерживаться диеты.

То же самое переживала и без того располневшая после родов Наташа. Но как же счастливо и мирно они переживали эти морозные зимние месяцы! Петр разве что только в зубах не носил свою маленькую дочку, готов был держать ее на руках круглые сутки. Ночами не спал, нянчился с ней, давая возможность Наташе выспаться и отдохнуть. Даже няне Маше приказывал вечером отправляться в детскую и там отсыпаться, чтобы самому на руках укачивать малышку.

Как-то ранним утром, когда Женя пила кофе на кухне, к ней заглянула Наташа. Обе были в пижамах, с распущенными волосами. Подруги, точнее уже невестки, обнялись.

– Как дела? – спросила Наташа и, состроив уморительную гримасу, улыбнулась. – На свидание еще не пригласил?

Женя, испугавшись, что ее могут услышать, приложила палец к губам, шикнула на Наташу.

– У стен есть уши, ты что, забыла? И вообще, ты же прекрасно знаешь, что никаких свиданий не будет! – с шепота Женя перешла на эмоциональный сиплый свист. – Ты меня словно бы провоцируешь. Зачем тебе это? Развлекаешься? Заняться нечем?

– Да нет… Прости. Я же знаю, что у вас с Борисом напряженные отношения в последнее время, что ты, мягко говоря, несчастна.

– Да кто тебе это сказал?! – возмутилась Женя, уже пожалевшая о том, что когда-то была откровенна с Наташей. – Мы с Журавлевым – просто друзья, вот и все. А Бориса я люблю, он мой муж. Конечно, я не спорю, Паша красивый мужчина, но…

– Да он красив, как Бог! Он очень красив! И я не понимаю, как это он еще свободен? Почему до сих пор не женат?

– Знаешь, я спрашивала его об этом. Он сказал, что много работает. И я понимаю его. Он, как и Ребров, понимаешь? Его никогда нет дома. Его профессия не дает ему возможности завести семью. Не каждая женщина, знаешь, согласится на брак со следователем.

– Постой, может, я не понимаю, но он же именно следователь, а не опер. Это опера охотятся за преступниками, сидят в засаде, ходят с пистолетами… А следователи просто дают задания, ведут расследование. Работают в кабинете с документами. Ты хочешь сказать, что, если бы ты не была замужем и если бы у вас с Павлом случился роман и он позвал бы тебя замуж, ты не согласилась бы?

– Согласилась, нисколько не раздумывая, – мгновенно выдала себя с головой Женя. – Но сегодня я замужем, у меня прекрасный муж, и я его люблю. А Журавлевым просто восхищаюсь. Если можно было бы, то я поселила бы его в нашем доме только лишь для того, чтобы он был нашим, понимаешь? Чтобы видеть его каждый день, слышать его голос. Похоже, я несу полную чушь…

– Да, это точно. Ты так сказала, словно он красивая собака, которую хочется забрать к себе в дом, пусть даже он будет спать на коврике в твоей спальне.

– Наташа… Прошу тебя, не надо…

Как же вовремя они прекратили развивать эту тему – в кухню бодрой походкой вошел Борис.

Женя испуганно, волнуясь, что муж мог услышать их разговор, бросилась готовить ему кофе. Кашу для завтрака Галина Петровна приготовила еще с вечера, так что Жене оставалось только подогреть ее и поджарить тосты.

– Доброе утро, девочки. Как дела? Как моя племянница? Снова не давала моему брату спать?

Он говорил это с такой счастливой улыбкой и выглядел таким умиротворенным, что подозрения Жени в том, что он что-то услышал, сразу исчезли.

– Мила, к счастью, почти всю ночь спала. И я, соответственно, тоже. Вы, Борис, утром на эту тему пытайте Петра, вот он точно расскажет вам, как прошла ночь, спала ли ваша обожаемая племянница или капризничала. Знаете, иногда мне кажется, что он не доверяет мне Милу, что готов все делать за меня, лишь бы быть спокойным. Вот такие у нас дела.

– Давайте простим его за это, просто он сошел с ума от счастья. Думаю, он еще недавно и мечтать не мог о том, что станет отцом, – с этими словами Борис сел за стол и придвинул к себе тарелку с кашей. Женя поставила перед ним блюдо с горячими тостами. – А вы, девочки, почему никогда не завтракаете вместе со мной?

– Так рано же! – хором ответили Женя с Наташей и рассмеялись.

– Сегодня у нас вечером будут гости. Вернее, не совсем гости. Друзья. Не знаю, помнишь ли ты, Женя, следователя Журавлева. Дело Нины Коротич.

– Борис, конечно же, помню! – покраснела Женя. – У меня с памятью все в порядке.

– Может, ты не в курсе, но наш Ребров теперь работает в том же отделе, что и Павел, и сегодня они собираются предложить мне новое дело, возможно, приедут с потенциальным клиентом. Как сказал мне по телефону Валера, этого человека обвиняют в убийстве женщины. Дело, если ему верить, сложное, но интересное, словом, девочки, все, как вы любите. Но сейчас я за вас спокоен – у тебя, Наташа, грудной ребенок, а ты, Женечка, вряд ли сунешься в эту историю без Наташи. Так что, мои дорогие, просто их выслушайте, можете, конечно, подумать, пофантазировать, проанализировать данную тему, порассуждать, но не более того…

– Боря! – возмутилась его тоном Женя. – Ты за кого нас принимаешь?

– За молодых мамочек, – расхохотался Борис, прекрасно осознавая, как задевает чувства своей жены.

Их глубокий семейный конфликт, основанный на нежелании Бориса в очередной раз переживать за жену, реально грозил разводом. Он несерьезно относился к стремлению Жени сохранять какие-то элементы свободы в браке, и чем дольше супруги жили, тем больше его раздражали ее спонтанные поездки, связанные с расследованиями, тайны, которыми она окружала себя, увлекаясь очередным «ребровским» уголовным делом. Хотя временами, надо признать, его охватывало настоящее чувство гордости за жену, с помощью которой было раскрыто серьезное преступление. Иногда ему казалось, что именно этот самый конфликт, эти разногласия и придают особую остроту и свежесть их отношениям, главным было – не перегибать палку, вовремя остановиться в своих претензиях и упреках и не довести до развода. Возможно, именно находясь на этой грани, Борис и чувствовал к жене приливы страсти. Но разве ж он мог ей в этом признаться?

– Так что вы уж придумайте к ужину что-нибудь особенное, поговорите с Галиной Петровной.

Покончив с завтраком, Борис поблагодарил жену, поцеловал ее и отправился к себе – собираться на работу.

– Даже не переживай ты, он ничего не слышал! – зашептала Наташа, прислушиваясь к звуку его удаляющихся шагов. – Ты видела, в каком настроении он был? Разве что не пританцовывал! Так что успокойся. И подумай лучше, как оденешься к его приходу!

– Не поняла… – нахмурила брови Женя. – Ты о ком?

– Ну, не о Реброве же! Не валяй дурака, все ты прекрасно поняла! Так долго мечтала его увидеть, и вдруг на тебе – подарок! И кто тебе об этом сообщил? Муж! Это же просто замечательно! И вообще – это знак.

– Наташа… Ты ничего не понимаешь. Борис – он умный, он может все понять, достаточно ему будет увидеть нас… А вдруг Журавлев посмотрит на меня как-то особенно и Борис перехватит его взгляд? А если мы сядем за столом радом, вдруг он возьмет меня за руку? И что тогда будет?

– Спалитесь! – расхохоталась Наташа.

– Ладно. Давай лучше подумаем, что приготовить на ужин. Может, пироги? Или жаркое?

– Какая же ты, Женька, все-таки счастливая… – И Наташа, вспомнив что-то свое, личное, почувствовала подступающие слезы.