Лжец! Не проси меня остаться (СИ)

Глава 6

Решающим во всей этой истории стал звонок брата, который и помог мне наконец-то проявить решимость и окончательно понять, что мое шестое чувство не врало, а слова Зинаиды Петровны были правдой.

Позвонив мне в начале седьмого, Елисей недовольно спросил:

— Виолка, а где твой муж?

— И тебе привет. Ваня на работе, а что такое?

— Так я тоже на его работе. Вот думаю, заеду к зятю, выпьем кофейка, договоримся за мою крошку, которая задолбала барахлить, а мне говорят, что его уже нет. Ты же говорила, что он раньше восьми из сервиса не уходит? Я ради этого и с работы отпросился, чтобы к нему успеть. А оказалось, что у него график до шести, а сегодня он вообще в пять ушел.

— Я тебе перезвоню, — как-то безжизненно произнесла, тут же скинув вызов.

И застыв на месте, смотря перед собой, чувствуя, что у меня будто одним ударом выбили из легких весь воздух, я прижала руки к груди, с силой впившись в нее пальцами, словно в попытке заглушить душевную боль физической.

Теперь я знаю, что Ваня мне врет и врет очень давно. Не работает он в поте лица. Вот почему ему так мало платят за переработки — потому что никаких переработок нет.

Скорее всего, муж с самого начала врал о своей зарплате, немного, а может и много, ее приуменьшая.

Ну и на кого же он тратит свое свободное время и деньги?

Хотя что за глупый вопрос⁉ Понятно на кого, на блондинок и брюнеток.

Я как дура жду его дома, не в состоянии даже выбраться куда-то с подругами, потому что родители живут в другом городе, а Елисей еще тот обалдуй, которого не оставить с дочерью, а мой муж регулярно развлекается!

Вот же… У меня сейчас даже слов не хватает, чтобы описать всю ту гамму эмоций, которые я испытываю.

А ведь мне наивно хотелось верить, что Ваня меня любит и никогда не изменит.

Дура! Я просто дура!

Влюбилась в него по уши, ничего не замечая, став и немой, и глухой, и слепой. И если бы не соседка, то так бы и жила в своих иллюзиях.

Вот только вряд ли бы моя сказка продлилась долго. Вполне могло оказаться, что Ваня или бросил бы меня, осознав, что не нагулялся, или бы подцепил болячку, а то и заделал ребенка на стороне.

С трудом справляясь с оцепенением, чувствуя, как тело парализует боль и хочется кричать и плакать, я кое-как заставила себя прийти в себя. И напоминая себе безэмоционального робота, я медленно складывала вещи неверного в сумки и чемоданы, с трудом держа в руках даже футболку.

— Любимая, я дома! — прозвучал из прихожей звонкий голос Вани.

Сколько прошло времени? Три часа пролетели как несколько минут.

— Представляешь, нам хотят урезать зарплату. Мы сейчас с ребятами собираемся писать заявление вышестоящему директору и… Виола, а что происходит? Зачем ты складываешь мои вещи?

Застыв у двери, Ваня с недоумением пробежался взглядом по сумкам, после чего посмотрел на меня.

И судя по изменившемуся выражению лица, он все понял.

А я стояла, все еще пораженная его «любимая», не понимая, как он может называть меня так, когда сам регулярно мне врет.

Похоже, что Ваня просто не нагулялся, ну или захотел поиграть в семью, но не расстался со старыми привычками, постоянно мне изменяя.

— Я все знаю. Мы разводимся. И ты сейчас же съезжаешь вон. — Я говорила отрывисто, дрожащим из-за невыплаканных слез голосом, смотря на мужа и чувствуя, как меня выворачивает наизнанку от боли.

Мне хотелось толкнуть его, ударить, а потом еще раз и еще, чтобы выместить обиду и злобу, ревность и боль, любовь и ненависть. Лишь бы он не стоял с таким спокойным видом, словно у нас еще был шанс остаться вместе, остаться семьей.