Лицо любви

1

Зал был набит битком. У Кристины в голове стоял приглушенный гул, а руки и ноги ломило, но она, превозмогая боль, продолжала исправно работать. Даже, как обычно, одаривала посетителей улыбками.

— Пожалуйста. — Кристина поставила на стол чашку с горячим шоколадом, взяла с подноса бокал с соком, и у нее перед глазами вдруг заплавали размазанные круги. Рука дрогнула, и из чуть наклонившегося бокала на белую скатерть выплеснулась оранжевая жидкость. — Простите меня… пожалуйста, простите… Я…

— Перестаньте. — Клиентка взяла у Кристины бокал. — Вам нездоровится? — участливо спросила она. — Может быть, вызвать врача?

Врача? Кристина на миг закрыла глаза и рассеянно провела рукой по щеке. Наверное, я белая, как покойник, и выгляжу пугающе, мелькнуло в ее затуманенной голове.

— Нет, благодарю. Это не страшно… Сейчас все пройдет. — Она через силу улыбнулась.

— Кристина! — раздалось у нее из-за плеча. — Не надейся, что эта оплошность сойдет тебе с рук. Я все видела!

На мгновение остолбенев от ужаса, Кристина медленно повернула голову. Дракониха башней возвышалась над соседним столиком, уничтожая подчиненную взглядом и по привычке держа руки сцепленными в замок на огромном пузе. У нее, несмотря на громадные размеры, был дар предельно тихо и совершенно неожиданно появляться там, где ее совсем не ждут.

— Зайдешь ко мне в кабинет, — угрожающе спокойно приказала она. — Жду тебя через десять минут.

— Ладно, — ответила Кристина с достоинством, на какое в своем болезненном состоянии только была способна.

Владелица кафе с важным видом развернулась и, покачивая телесами, зашагала к стойке. Кристина проводила мучительницу ненавистным взглядом и в который раз прокляла тот день, когда от безысходности была вынуждена устроиться на первую попавшуюся работу.

Нет, дальше терпеть нельзя, хватит, вдруг подумала она, немного пугаясь внезапно охватившей ее решимости. И, невзирая на страх, принялась развязывать фартук, будто уже твердо знала, что разносить кофе и одаривать посетителей глупыми улыбочками впредь никогда не будет.

Олсуорси, или Дракониха, как за глаза звал ее весь персонал, сидела в гигантском кресле и просматривала образцы новых меню, когда Кристина, единожды стукнув в дверь, вошла в кабинет. Физиономия начальницы скривилась в недовольной гримасе.

— На плечах каждого из нас лежит груз неких обязанностей, — наставительно и с пренебрежением произнесла она. — От официантки требуется всего лишь донести бокалы и тарелки до столика и аккуратно поставить их перед клиентами. Неужели это так трудно?

— Я ведь только-только после болезни, миссис Олсуорси, — подавляя в себе бурю протеста, негромко ответила Кристина. — Три дня пролежала с высокой температурой, а, как только жар спал, сразу на работу. И потом клиентка нисколько не возмутилась, даже наоборот…

— Эта не возмутилась, а другая устроила бы грандиозный скандал и правильно сделала бы! — не дав Кристине договорить, прогремела Дракониха. Когда она выходила из себя — а случалось такое нередко, — краснела как рак, делаясь еще безобразнее.

Так бы и двинула по мерзкому багровому носу, подумала Кристина, поджимая губы, чтобы не нагрубить. Воспитанная в семье людей образованных и в хорошем смысле старомодных, даже когда случай требовал надерзить, она старалась оставаться истинной леди.

— Ваши болезни меня не волнуют! Не за насморки я вам плачу! У других что, по-твоему, не бывает простуды? Почему они никогда ничего не расплескивают?

Кристина чуть не прыснула. Другие! Дракониха несла полную чушь, вступать с ней в спор было просто смешно. И остальные официантки допускали оплошности, им тоже здорово попадало. Одной Летиции прощался любой промах — слишком старательно она строила глазки хозяйкиному увальню-сыну, Арчибальду.

Дракониха несколько мгновений смотрела на Кристину не моргая, потом вновь сцепила в замок мясистые руки и покачала головой.

— Ладно, увольнять я тебя не буду. Но получишь на этой неделе вдвое меньше.

От негодования у Кристины перехватило дыхание. Следовало что-нибудь ответить, но слова в голове окончательно перепутались, в висках застучало, а перед глазами снова заплавали круги.

Дракониха гадко улыбнулась.

— Если будешь старательнее и к концу месяца исправишься, в следующем оплата будет прежней.

— Не нужны мне ваши жалкие гроши! — выпалила Кристина, возгоревшись безудержным желанием скорее очутиться за пределами чертового кафе. Чтобы больше никогда сюда не возвращаться, даже в качестве посетительницы.

Дракониха нахмурила кустистые, как у старика, брови и приоткрыла рот, явно вознамерившись исторгнуть из себя очередную гадость, но Кристина опередила ее:

— Я ухожу.

— Что?! — Физиономия Драконихи вытянулась от изумления.

— У-хо-жу — более решительно и по слогам повторила Кристина.

— Только из-за того, что я сделала тебе замечание по поводу пролитого сока? — спросила Дракониха с видом человека, потрясенного до глубины души неблагодарностью ближнего.

Нет, не только, мысленно сказала Кристина. В ее голове пронеслась вереница пренеприятных воспоминаний о беспочвенных придирках, бессмысленных указаниях и мерзких предложениях Арчибальда.

— Я не обязана отвечать на этот вопрос, — спокойно произнесла она. — Дайте мне расчет.

— Ты хорошо подумала? — потребовала ответа Дракониха, снова краснея. — Не прибежишь ко мне завтра же с просьбой снова тебя принять? О работе в кафе, как наше, многие девицы и мечтать не смеют.

Кристина не сдержалась и криво улыбнулась. Может, кто-то не смел и мечтать об участи официантки, она же с самых первых дней чувствовала, что это занятие совсем не по ней.

— Не прибегу, можете быть уверены.

Через несколько минут разговор закончился. Из кафе, хоть оно и располагалось в престижном районе, и так буквально неделю назад уволились сразу две официантки; мысль о необходимости искать замену еще и третьей, разумеется, не обрадовала хозяйку. Пытаясь удержать работницу, она пообещала, что через месяц повысит ей жалованье, под конец даже прибавила, что бывает слишком строга. Кристина удивилась, но не изменила решение.

Выйдя из кабинета, она чуть не столкнулась с Летицией. Та поспешно прикинулась, будто всего лишь шла мимо и приостановилась поправить чулок. Плохо маскируя желание съязвить, она полюбопытствовала:

— А почему ты без фартука? Уволили?

Опять пыталась подслушать, подумала Кристина. Бедняга! Кроме сплетен и заигрываний с мужчинами ее больше ничто не интересует.

— Нет, повысили. Буду теперь всеми вами командовать. — Кристина хитро подмигнула разинувшей рот Летиции и пошла к выходу, еще не веря, что тяготы официантской жизни почти остались для нее в прошлом.

На улице, в толпе куда-то спешащих людей уверенности в Кристине заметно поубавилось. Слабость усиливалась, начинала болеть голова; в довершение всех бед Оливер упорно не отвечал на звонки. Время близилось к шести — в этот час он, взяв из холодильника бутылочку с холодным пивом, обычно уже лежал на диване перед телевизором.

Может, кто-то заинтересовался его работами? — пришла Кристине на ум обнадеживающая мысль. Впрочем…

Усомнившись в справедливости своей догадки, она едва заметно пожала плечами. Картины Оливера не покупали вот уже почти год, последнюю он продал после выставки, которую в начале ноября организовал с помощью богачки-тетки. За ее счет он и жил все это время. Ну и, естественно, на заработки своей подруги — самой Кристины.

Рассеянным жестом заправив за ухо прядь блестящих темных волос, Кристина машинально, уже раз в седьмой, набрала домашний номер. Длинные гудки зазвучали как будто нуднее и монотоннее обычного. Ответа снова не последовало.

— Проклятье, — одними губами произнесла Кристина.

Где он пропадает? Почему в столь тяжелую для меня минуту не чувствует, что мне нужна поддержка?.. Тяжелую? — переспросила она у самой себя. Но ведь буквально четверть часа назад ты была убеждена, что, отделываясь от опостылевшей работы, наконец-то сваливаешь с плеч тяжелый груз, твердила себе, мол, теперь можно вздохнуть свободно и жить счастливо. Верно, только вот…

С ее губ слетел вздох. Верно, повторила она мысленно. Только как ты теперь будешь оплачивать счета за телефонную связь и электричество? На что станешь жить сама и кормить Оливера?

Еще один вздох. От безрадостных дум становилось тошно. Руки и ноги сделались тяжелыми, будто к ним привязали по гире, в груди давило.

Ладно, не вешай нос, попыталась она взбодриться. Устроишься на другую работу, причем на такую, которая будет по душе. Город ведь огромный, что-нибудь подходящее рано или поздно обязательно найдется. А Оливер, может быть, просто спит…

Она знала, что от столь настойчивых звонков проснулся бы и полуглухой, но сейчас предпочла не задумываться об этом, желая скорее обрести покой. Хотя бы его подобие.

В метро было людно и шумно. Кристина как обычно сбежала бы по эскалатору вниз, дабы быстрее сесть в вагон и добраться до дома, но сил почти не оставалось. И все больше болела голова.

Едва сойдя с бегущих ступеней, она услышала шум приближающегося поезда, с трудом заставила себя ускорить шаг, но на повороте слегка покачнулась и налетела на шедшего в противоположную сторону человека. Он инстинктивно выставил вперед руку и зацепил сумку Кристины. Та сорвалась у нее с плеча и полетела на пол.

— Простите, пожалуйста. Я… — Кристина вскинула руки и беспомощно их опустила.

Незнакомец наклонился и поднял сумку. Как раз в это мгновение раскрылись двери остановившегося поезда. Если бы Кристина схватила сумку и подбежала к вагону бегом, то наверняка успела бы в него заскочить, но она посчитала, что это будет выглядеть крайне невежливо и лишь незаметно вздохнула, сожалея, что из-за проклятого недомогания вынуждена целый день страдать.

— Возьмите. — Незнакомый парень протянул сумку.

Взяв ее, Кристина впервые взглянула ему в глаза. Ей показалось, она их уже видела — может, мельком, где-нибудь в толпе, или они просто походили на глаза кого-то из знакомых. Она внимательнее посмотрела на лицо незнакомца, легонько качнула головой, решив, что не знает его, и проводила тоскливым взглядом тронувшийся с места поезд.

— Торопитесь? — спросил парень, заметив, что она расстроена.

Кристина провела по лицу рукой, попробовала улыбнуться — получилось печально и весьма ненатурально — и пожала плечами.

— Сама не знаю.

Парня ответ позабавил. Уголки его губ приподнялись, в обрамленных прямыми густыми ресницами синих глазах блеснули огоньки.

— Не знаете? Как это?

В порыве поделиться с кем-нибудь своими бедами, Кристина чуть было не начала рассказывать незнакомцу о том, что ужасно себя чувствует и что добровольно ушла с работы. Но вовремя одумалась. Я ведь его совсем не знаю, сказала она себе. Надо еще раз извиниться и скорее идти своей дорогой.

— Впервые в жизни встречаю человека, который мчится к поезду в подземке, чуть не сбивает с ног прохожего и при этом даже не знает, спешит ли он. Точнее, она. — Улыбнувшись во весь рот, отчего в его глазах снова вспыхнули огоньки, незнакомец окинул ненавязчиво быстрым, но восхищенным взглядом блестящую завесу Кристининых волос.

Она немного смутилась и, потупившись, тихо повторила:

— Простите…

— За что? За то, что вы потерялись во времени? Или забегались с делами? — продолжая светло улыбаться, спросил парень.

— За то, что чуть не сбила вас с ног, — сказала Кристина, поднимая глаза.

— Пустяки. Я не упал, даже не ранен. — Он засмеялся, и оттого, насколько утешающе дружески зазвучал его смех, смятение, не дававшее Кристине покоя, немного улеглось.

Чудеса, подумала она, сознавая, что должна как можно скорее прекратить разговор с посторонним, однако, вопреки всем правилам приличия, желая продлить его. Я страстно хочу, чтобы меня поддержал любимый, но он будто сквозь землю провалился, а помогает мне тот, кого я совсем не знаю. Пусть невольно, даже не догадываясь об этом…

Лицо незнакомца вдруг странно изменилось: глаза сузились, брови сдвинулись. Он немного наклонил голову вперед, словно внезапно что-то припомнил.

— Послушайте, а мы, случайно, никогда прежде не встречались?

Ах, вот оно что! — злясь, подумала Кристина. Господин решил проверить, не может ли со мной поразвлечься, и разыгрывает из себя дурака. Размечтался!

— Нет, мы не встречались, — строго ответила она, вешая сумку на плечо и уже делая шаг в сторону платформы. Вдали как раз послышался шум следующего поезда. — Простите, я в самом деле тороплюсь.

— Постойте! — Парень резко вытянул руку, и Кристина, испугавшись, что он схватит ее за плечо, дернулась назад. — Не бойтесь, пожалуйста. Я вовсе не хочу вас обидеть и, честное слово, думаю, что мы знакомы. — Он торопливо достал из кармана визитку. — Мое имя Фредерик Хейворд. Если мне не изменяет память, мы до пятого класса вместе учились в школе.

Фредерик Хейворд. Никак не готовая к столь неожиданному повороту, Кристина пробежала рассеянным взглядом по ровным строчкам в визитке, потом снова посмотрела на парня. Так вот почему его глаза показались ей знакомыми! Да, она действительно когда-то их видела и хорошо знала.

— Я даже вспомнил, как вас зовут, — просияв, сказал Фредерик. — Кристина. Верно? Вы дружили с… гм… Как же ее?.. Анаис?

— Беатрис, — поправила его Кристина, продолжая удивленно рассматривать Хейворда и узнавая в нем все новые и новые черты. — Мы дружим до сих пор.

— Вот это да! — Он взглянул на подошедший поезд, как бы безмолвно спрашивая: неужели нельзя было приехать попозже? — Послушайте, давайте как-нибудь встретимся?

Кристина вошла в вагон, остановилась у самых дверей и повернулась к ним лицом.

— Повспоминаем школьные времена?.. — громче и настойчивее добавил Хейворд. — Позвоните мне. Ладно?

Двери закрылись. Кристина вдруг заметила, что ее случайный встречный — и, как выяснилось, бывший одноклассник — смотрится чудесно в строгом бежевом костюме. Аккуратно подстриженный, гладко выбритый, ухоженный — настоящий джентльмен. Ни с того ни с сего вдруг покраснев, она успела кивнуть ему в ответ. Поезд тронулся. Парень снова во весь рот улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и помахал рукой. Губы Кристины тоже растянулись в улыбке — на этот раз самой что ни на есть искренней.

Она думала о Хейворде, пока не вышла из метро. Воскрешала в памяти обрывки поблекших от времени воспоминаний, сравнивала образ взлохмаченного румяного мальчишки с приветливым мужчиной, который по ее милости чуть не растянулся во весь немалый рост на полу станции. И не переставала удивляться, что все вышло так странно. Но, очутившись на улице, снова вспомнила об оставшейся в прошлом работе, неопределенном будущем и подозрительном молчании Оливера. Настроение опять упало до нуля, а головная боль, которая в последние пятнадцать минут вроде бы почти утихла, снова усилилась.

В небольшой, но уютной квартирке, доставшейся ей по наследству от деда, царили тишь и умиротворение. Подушки на светло-кофейных диванах в гостиной аккуратно лежали на своих местах, по бокам, на стойке в кухонном уголке не пестрели ни пакеты с чипсами, ни недоеденные куски пиццы. Все было так, как до ухода отсюда Кристины. Оливер еще не возвращался из студии.

С трудом двигая ногами, Кристина прошла к дивану, тяжело на него опустилась и посмотрела в огромное окно, надеясь как обычно утешиться восхитительным видом небольшого скверика. В этот раз деревья помогать не пожелали. Темная перед дождем, листва будто сама печалилась и принимать чужие горести была просто не в силах.

Кристина посмотрела на висевшую над обеденным столом картину. Оливер написал ее, как только они познакомились, почти три года назад. Это был натюрморт с цветами в вазе и яблоками, разложенными на этом самом обеденном столе. Всегда прежде эта работа неизменно восхищала Кристину, теперь же вдруг показалась ей несуразной и бездарной.

— Может, он действительно просто мазила? — спросила она у тишины, объятая разочарованием. — Нет… глупости! У него талант, а картины не покупают, потому что пока не понимают, не успели всмотреться в них, по достоинству оценить… И потом у Оливера просто черная полоса, но он не опускает рук и продолжает работать. Молодец! За это его не осуждать следует, а уважать…

Она поймала себя на мысли, что занимается самовнушением, с гадким чувством поднялась с дивана, достала из сумки мобильный и опять набрала номер жениха. «Абонент недоступен», — вежливо сообщил приятный женский голос.

— Черт знает что такое! — в отчаянии вскрикнула Кристина, нажимая на кнопку отключения. — Седьмой час! Он давно должен быть доступен!

Трубка в ее руке безмятежно затянула знакомую мелодию, и сердце Кристины взволнованно подпрыгнуло.

— Алло? — Она мгновенно поднесла телефон к уху, даже не посмотрев, определился ли номер.

— Привет, — послышался бодрый голос Беатрис. — Как себя чувствуешь? Все температуришь?

Кристина вздохнула с облегчением. Ее подруга всегда звонила как нельзя более кстати.

— Температурю ли — не имею понятия. А чувствую себя — хуже некуда, — выдохнула Кристина, снова садясь на диван и закрывая глаза.

— Как это не имеешь понятия? — тоном няньки, возмущенной непослушанием воспитанника, спросила Беатрис. — Ты что, разбила градусник?

— Нет, просто еще не измеряла температуру. Только что пришла.

— Значит, ты все же ездила на работу? Сумасшедшая!

Полчаса спустя тут же примчавшаяся Беатрис уже готовила кофе, а Кристина, в теплых домашних штанах и свитере, сидя с ногами в углу дивана, рассказывала о событиях безумного дня.

— Пей! — Подкатив к дивану кофейный столик, Беатрис поставила на него поднос с кружкой. Первый же глоток ароматного кофе, приготовленного заботливыми руками подруги, помог Кристине немного воспрянуть духом. Страх перед будущим тотчас поблек, отсутствие Оливера перестало так сильно тревожить.

— Мое мнение об Оливере ты знаешь, — сказала Беатрис, когда Кристина наконец умолкла. — Могу повторить — только, пожалуйста, не обижайся.

Кристина примерно знала, что сейчас услышит, и не желала соглашаться с Беатрис, но останавливать ее почему-то не стала.

— Он просто наглец и бездельник, — помолчав, продолжила Беатрис. — Ему удобно с тобой, вот он и делает вид, что до сих пор от тебя без ума.

У Кристины вспыхнули щеки.

— На что это ты намекаешь? Думаешь, он уже не любит меня?

Беатрис всем своим видом выразила сожаление.

— Утверждать этого я не могу, — протяжно и печально произнесла она. — Но в последнее время все чаще замечаю…

— Что? — потребовала Кристина, отставляя кружку с недопитым кофе на столик и приковывая к подруге вопросительный взгляд.

— Только ты, пожалуйста, не дуйся, — торопливо сказала Беатрис. — И потом, может, я не вполне права, но…

— Что, черт возьми?! — теряя остатки терпения, вскрикнула Кристина.

— Тш-ш-ш! Только не психуй! — Беатрис подняла руки и заботливо оглядела гуще покрасневшее лицо Кристины. — Кстати, ты измерила температуру?

— Плевать мне на температуру, понимаешь? Пле-вать! В данную минуту меня интересуют вещи поважнее! — У Кристины сильно задрожали губы, и, боясь, что скопившееся за день напряжение вот-вот выльется наружу слезами, она зажмурилась и прижала к лицу ладони.

— Ну-у! — убаюкивающе нежно протянула Беатрис. — Только не плачь. Впрочем, если хочешь… Может, станет легче. — Она придвинулась к подруге и крепко обняла ее за плечи.

— Не мучай меня, — жалобно взмолилась Кристина, убирая руки от щек. — Скажи все, что думаешь, так будет лучше. Или нет, не надо, не хочу слышать. — Она заткнула уши, будто надеясь, что таким образом может отделаться от всех своих неприятностей. Но тут же опять опустила руки, втянула голову в плечи и прикусила губу. — Или скажи. Да, скажи. Мне и самой в последнее время все чаще кажется… — У нее задрожал голос, и она замолчала. Глаза наполнились слезами, по щекам потекли ручейки.

Беатрис без слов отпустила ее, встала с дивана, принесла сумку, достала пропахший духами платок и, присев на корточки, стала бережно вытирать подруге щеки.

— Поплачь. Продолжим разговор, когда успокоишься. Обещаю сказать все-все, что думаю по поводу Оливера и ваших отношений.

Кристина кивнула в знак благодарности, постаралась взять себя в руки, шмыгнула носом и еще раз кивнула.

— Все. Успокоилась. Плакать больше не хочу и не буду. Говори.

Беатрис отложила платок, провела рукой по волосам Кристины, встала и принялась медленно ходить взад и вперед по комнате.

— Видишь ли, у меня такое ощущение, что, сюсюкая с тобой, отвешивая тебе комплименты, Оливер теперь… гм… не вполне искренен. Такое ощущение, что он делает это ради выгоды. И потом все эти запреты появляться у него в студии… Раньше твое присутствие там его только вдохновляло.

— Теперь он работает серьезнее, не желает, чтобы его отвлекали, — возразила Кристина. — Даже я.

Беатрис остановилась посреди комнаты и пристально посмотрела подруге в глаза.

— Серьезнее? А результатов — ноль?

Кристина моргнула.

— Почему же ноль? Просто ему в последнее время не везет — у художников так бывает, даже у самых талантливых…

— Ты видела его теперешние работы?

— Э-э… нет. — Все эти вопросы Кристина неоднократно задавала себе сама, а сейчас спорила с Беатрис из желания убедить себя же в том, что все их подозрения беспочвенны. На душе, однако, не становилось легче. — Но Оливер приглашал меня взглянуть на его последние картины, я ведь говорила тебе.

— Приглашал? — Беатрис скептически скривила губы. — В тот день, когда ты наконец собралась съездить к родителям?

— Не только… — весьма неуверенным тоном пробормотала Кристина, вспомнив, что во второй раз Оливер позвал ее к себе, когда она раздумывала, согласиться ли поработать в кафе в две смены. — Послушай, я ведь призналась, что и сама терзаюсь сомнениями. Сегодня вообще не знаю, что и думать. Но доказательств тому, что он разлюбил меня и только пользуется мною, нет. Все это одни разглагольствования. Может, ему просто тяжело сознавать, что дела идут неважно, что его труды не востребованы, может, он только от этого такой странный?

Беатрис, продолжая стоять на том же месте, смотрела на подругу напряженно, даже с жалостью. Кристину этот взгляд убивал.

— Может, — наконец ответила Беатрис. — А может, и нет. Послушай-ка, а что, если ты намеренно забудешь о его запретах и неожиданно явишься в студию? — предложила она, немного помолчав.

Голову Кристины пронзила отвратительная мысль, и, дабы скорее прогнать этот бред прочь, она громко, почти истерично рассмеялась. Беатрис тут же снова к ней подсела и приложила руку к ее лбу.

— По-моему, у тебя опять жар, — с тревогой в голосе проговорила она. — Пойдем, я уложу тебя в кровать.

Кристина, все еще смеясь, покачала головой.

— Не надо. Ты что, хочешь сказать, Оливер развлекается у себя в студии с какой-нибудь красоткой-натурщицей? Предлагаешь мне явиться туда и застать их за интересным занятием? Впрочем, нет, портретов он не пишет. И забавляться может с кем угодно, только не с моделью. — Она усмехнулась, давая подруге понять, что не хочет и думать о подобных нелепостях.

На лице Беатрис отразилось неподдельное страдание, и в какое-то мгновение Кристина, у которой от нежелания смотреть правде в глаза изнывало сердце, пожалела, что вообще позвала подругу. Потому еще громче захохотала. Беатрис, терпеливо дождавшись тишины, негромко произнесла:

— Не знаю, Кристина. Даже не знаю, что ответить. Впрочем, никаких доказательств правда нет и, может, все мои догадки — пустые домыслы. — Она смотрела не на подругу, а куда-то в пространство перед собой, и Кристину это тяготило сильнее, чем жалостливый взгляд. — Давай лучше поговорим о другом. — Беатрис повернула голову, и ее печальное лицо вдруг просветлело. — О твоей дальнейшей судьбе. Знаешь, я рада, что ты распростилась со своей кошмарной работой. Давно надо было.

Кристина понуро кивнула.

— О будущем не беспокойся, — воодушевленно произнесла Беатрис. — Все устроится, я уверена. Давай прикинем, как тебе действовать. — Она озабоченно сдвинула брови и на минуту задумалась. Кристина смотрела на ее спокойное выразительное лицо и теперь благодарила Бога за то, что он наградил ее такой подругой. — Во-первых, обзвони всех своих многочисленных знакомых, — с энтузиазмом сказала Беатрис. — У вас ведь их столько, что диву даешься.

Кристина задумчиво потерла лоб. Дом ее родителей — прежде здесь, в Нью-Йорке, а теперь и в Филадельфии — всегда был открыт для актеров, режиссеров и прочих людей, в чьих жизнях едва ли не основную роль играет театр. Общительная Кристина со многими поддерживала отношения. Но разве могли артисты помочь ей устроиться на работу, о которой она мечтала? Впрочем, индустрия красоты и актерство в чем-то определенно пересекаются, вдруг подумалось ей.

— Идея в принципе неплохая… — проговорила она, слегка морща нос.

— Или нет! — провозгласила Беатрис, победно вскидывая руку с поднятым указательным пальцем. — Лучше открой собственный салон. — Она вскочила с места и сияющими глазами посмотрела на подругу сверху вниз. — Только представь, как это будет здорово!

Кристина долго не отвечала. Глядела на Беатрис, размышляя, есть ли в ее предложении хоть капля здравого смысла.

— Нет, — сказала она наконец. — Ну что ты! — Ей стало вдруг смешно и вместе с тем грустно.

Мысль о личном салоне, успевшая согреть душу, показалась заманчивой, но несбыточной.

— Почему нет? — потрясая руками, в волнении спросила Беатрис. — Ты исключительный парикмахер и визажист, каких поискать. У тебя прекрасное образование, ты умница, умеешь ладить с людьми. Тебе и клиентов-то искать не придется — их и так достаточно.

Вообще-то Беатрис все верно говорила. Когда салон красоты, в котором Кристина проработала три года, внезапно закрылся, многие клиенты попросили у нее телефон и до сих пор пользовались ее услугами. Она, если находила время, стригла их по вечерам дома — у себя или, бывало, ездила к ним. Благодаря этому, собственно, и продолжала практиковаться.

— У меня нет денег, чтобы начать свое дело! — сказала она, сокрушенно качая головой. — Сама подумай, какая потребуется сумма: на аренду помещения, ремонт, закупку всего необходимого. Нет, об этом лучше и не мечтать.

— Мечтать тебя никто и не просит! — с жаром заявила Беатрис. — Отбрось уныние и действуй!

Она так напористо это сказала, что в Кристине вдруг будто натянулась струна. Ей даже захотелось расправить плечи и сделалось ужасно стыдно, что из-за обычных житейских трудностей она так позорно раскисла.

Беатрис опять села с ней рядом и взяла ее за руку.

— Начни с малого, — заговорила она спокойнее, но так, словно вопрос об открытии салона был практически решен. — Подыщи небольшое помещение — впрочем, этим займусь я, — продумай, какую создать обстановку. А деньги у кого-нибудь займи или возьми кредит в банке. — Она окинула утомленное лицо подруги сочувственным взглядом. — Но перво-наперво окончательно вылечись и наберись сил.

Кристина потерла лицо руками.

— Знаешь, как ни странно, мне уже как будто легче. Говоришь, взять кредит или занять? — Ее грудь вдруг наполнилась спасительной надеждой, и стало легче дышать, даже перед глазами прояснилось. Она почувствовала, что в самом деле преодолеет любые препятствия, если только заставит себя отбросить страхи и сделать первый шаг. В воображении заплавали пока еще неясные картинки: современно оборудованный зал, сияющие лица преображенных клиентов… — Пожалуй, стоит над этим подумать.

— Конечно, стоит! — Беатрис сжала ее руку и довольно улыбнулась. — Кстати, ты так и не рассказала, с кем сегодня встретилась.

Кристина вспомнила о Фредерике Хейворде и почему-то смутилась. У него удивительные глаза, мелькнула мысль, и щеки предательски покраснели.

— Так-так-так! — Беатрис подбоченилась. — Это становится все более и более интересно.

Кристина легонько ударила ее по обтянутой джинсой коленке.

— Только, пожалуйста, не выдумывай глупостей. Я встретила всего лишь нашего бывшего одноклассника. — Она поведала, как врезалась в Хейворда.

Беатрис от души посмеялась.

— И как он теперь выглядит?

Кристина, глядя в сторону, дабы не выдать своих странных чувств, с деланным безразличием повела плечом.

— В костюме, в галстуке, очень опрятный. В общем, выглядит вполне неплохо.

— Или еще и как неплохо? — хитро прищуривая глаз, спросила Беатрис.

Кристина пихнула ее локтем в бок.

— Ладно, еще и как. Это настолько важно?

— Не знаю, тебе виднее, — с загадочной улыбочкой произнесла Беатрис. — Телефон попросил?

— Нет, сам дал мне визитку. Я ее еще не рассмотрела, даже не знаю, где он работает. — Кристина, старательно напуская на себя равнодушие, зевнула, прикрыв рот рукой. — Устала, хочу спать. Отдохну, а завтра на свежую голову тщательно обдумаю твое предложение. Признаться честно, я уже и сама чувствую, что у меня все получится.

— Позвонишь ему? — будто не услышав ее последних слов, спросила Беатрис.

— Кому? Хейворду? — Кристина укоризненно качнула головой. — На что это ты меня толкаешь? Я, можно сказать, замужняя женщина, звонить симпатичным мужчинам не имею права.

— Значит, он симпатичный? — оживилась Беатрис. — И явно тебе приглянулся. А замужней себя не считай — свадьбы-то у вас с Оливером не было.

— Беатрис! — крикнула Кристина, прикидываясь, что возмущена.

Беатрис быстро подняла руки.

— Ладно, ладно. У тебя есть Оливер. Но Фредерику ты можешь позвонить просто как бывшему однокласснику. Что в этом такого? Мм?

— Ничего, — проворчала Кристина.

— Вот и я про то. Позвонишь? — Беатрис взглянула на подругу так пристально, будто от ее ответа зависел дальнейший ход всей жизни на земле.

— Посмотрим. — Кристина мрачно вздохнула, маскируя внезапно наполнившую сердце необъяснимую радость.