Лицом к счастью

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Наслаждайся! — последнее, что сказала Маура Гизелле Фостер в аэропорту Окленда.

— Конечно! — воскликнула та с радостной улыбкой. — Для того и улетаю.

Провожая внучку, бабушка напутствовала:

— Когда вернешься, хочу видеть ясные глазки. Чтоб ни тени усталости! И здоровый цвет щечек. Ты достаточно поработала, пора и отдохнуть, дорогая. Этот грипп и пневмония были тебе серьезным уроком и строгим предупреждением.

— Ты же знаешь, я всегда была бледнолицей. Это Леола у нас пышет румянцем, — рассмеялась девушка, предъявляя свои посадочные документы служащему аэропорта.

Пожилая женщина внимательно посмотрела на внучку.

— Не думай, что ты обязана всю себя отдавать работе только потому, что так заведено в нашей семье, — строго проговорила она.

— Но мне нравится моя работа, — эмоционально отозвалась Гизелла.

— Я знаю, знаю… Настолько нравится, что все прочее теряет значение? Не пытайся уверить меня в этом вновь. Я лишь надеюсь, что на время отпуска ты сумеешь забыть про ферму, про стадо, про сезонные работы. Пообещай мне это! — строго потребовала Маура.

— Обещаю, бабушка, что следующие две недели ни о каком скоте вспоминать не стану, — шутливо поручилась девушка.

— Хорошо… Наверное, с непривычки Кокосовая бухта покажется тебе местом шумным и безалаберным. Но не торопись с выводами, дорогая. Воспринимай все с легкостью, веселись, пофлиртуй с молодыми людьми… — Бабушка обняла Гизеллу и поцеловала ее в щеку. — И не забывай про дневной сон. Я хочу, чтобы ты полноценно отдохнула, девочка. Твоя бледность беспокоит меня.

Гизелла тоже стиснула бабушку в объятьях.

— Бабушка, любимая, спасибо тебе, что организовала для меня эти каникулы. Это очень щедро с твоей стороны. Обещаю, что отдохну от души и буду наслаждаться каждой секундочкой.

Но уже через три дня, проведенных на тропическом островке, Гизелле отчаянно захотелось назад в Новую Зеландию. Она успела насладиться видом местных красот, которые, невзирая на самобытность, и равняться не могли с обожаемыми просторами их изумрудных новозеландских владений.

Гизелла не привыкла пребывать в бездействии. И чем жарче припекало солнце, чем ленивее и вальяжнее становились загорелые туристы, дремлющие в шезлонгах с запотелыми бокалами коктейлей в руках, тем острее она чувствовала свою неприкаянность. Гизелла никогда не могла понять прелести столь бездарного времяпрепровождения. Жажда действия всегда подстегивала девушку к результативным поступкам. И лежа на пляже, она нетерпеливо ерзала на полотенце, переворачиваясь по часам, чтобы загар лег равномерно, поскольку только загорелой она имела право вернуться на ферму, чтобы не обидеть бабушку.

Загар давался ей так же сложно, как и бездействие. Белокожая от рождения, Гизелла рисковала обгореть. Поэтому приходилось использовать множество косметических ухищрений, чтобы не нанести здоровью вред. А это, как водится, оттягивало желанный миг обретения лакомого охристого оттенка. Что и заставляло ее методично проводить на пляже как минимум по часу в день.

Честно отбыв положенный срок, Гизелла шла плескаться в море. Наплававшись, спешно возвращалась в номер, чтобы не травмировать незащищенную кожу ультрафиолетом.

Хоть окружающие и были дружелюбны с ней, но Гизелла не испытывала потребности в курортном общении. Она так и оставалась нелюдимой девушкой с фермы, какой была всегда. Только родные знали, что Гизелла Фостер — не бука, а милая, очень ласковая девушка. Собственно, только родные люди и существовали для нее. Всех прочих она не удостаивала даже приветливой улыбкой.

На острове Гизелла нашла единственный способ занять себя, и это хоть немного разнообразило монотонность солнечных дней. Она брала на пристани весельную лодку и гребла туда, где заведомо никого не было, а все ее окружение составляли лишь яркое солнце, мелкий горячий песок и ослепительные блики на воде. Только на этих крошечных островках девушка могла коротать долгие часы досуга, созерцая морскую зыбь.

Гизелла привычно причалила лодочку в лазурной лагуне, столь же невероятной голубизны, как и здешние небеса, ступила на девственный песок пляжа и обрадовалась, не обнаружив ни следов на песке, ни иных признаков человеческого присутствия. Гизелла с облегчением вздохнула. Теперь-то можно было по-настоящему расслабиться и наслаждаться уединением.

— Идеально, — с удовлетворением констатировала девушка с фермы.

Она раскинула полотенце, размотала саронг, которым скрывала свое бикини, достала из объемистой пляжной торбы книжку и цифровую камеру — еще один подарок предусмотрительной бабушки. Присмотревшись к окрестным пейзажам, Гизелла сделала несколько снимков самых примечательных, на ее взгляд, видов, так, для отчета о том, где была и что видела.

Удовольствовавшись этим, Гизелла спрятала фотокамеру поглубже в сумку и, устроившись поверх полотенца, раскрыла книжку там, где оставила закладку. Все, что можно было найти для чтения в курортной зоне, — это лишь глянцевые журналы, повествующие о любовных интрижках всевозможных сливок общества, поп-звезд, «денежных мешков». Гизелла не считала интерес к подобным историйкам преступлением и время от времени позволяла себе прочесть пару-тройку статей нехитрого содержания, но однообразность и предсказуемость подобных сюжетов очень быстро ей надоедали.

К счастью для себя, девушка обнаружила при отеле маленькую, но недурную библиотеку, где можно было подобрать книгу на собственный, весьма пристрастный вкус. Гизелла рассудила, что за интересным чтением время на курорте пройдет незаметно. Дома за работой запойного чтения она себе позволить не могла и делала это лишь изредка, урывками, когда заканчивались одни сезонные работы и можно было дать себе пару дней отдыха, прежде чем приступить к очередному циклу работ.

Сейчас, пользуясь случаем, Гизелла решила погрузиться в мир фантастики и приключений.

Чтение оказалось весьма захватывающим, однако отдыхающая, сморенная солнцем, незаметно для самой себя задремала, уронив книжку в песок. Ее убаюкали монотонный шелест волн и легкий ветерок.

Сон был чудесен, реальность в нем переплелась с вымыслом. Критическое настроение тоже взяло передышку, возможно, поэтому Гизелла не сразу спохватилась, когда до нее стал доноситься воркующий женский голосок и отрывистый мужской. Да и смысла слов она не улавливала.

Медленно пробуждаясь после короткого, но глубокого сна, Гизелла почувствовала, как расслабленность дремы стремительно сменяется напряжением страха, но, оглядевшись и рассудив, что ничего ей не угрожает, девушка успокоилась. Осталось лишь сильнейшее недовольство тем, что эти на яхте посмели вторгнуться в уголок ее тайного уединения. Однако что-либо с этим сделать было не в силах рядовой отдыхающей, а яхта уже бросала якорь у рифа. Очень дорогая и чрезвычайно красивая яхта.

Пассажиры добрались до островка вплавь и устроились тут же, в лагуне, на золотистом песочке, всего в какой-то паре метров от Гизеллы. Оба красивые, спортивные, загорелые. Женщина была в белом бикини, которое сияло на солнце и бесподобно оттеняло густой загар владелицы. Мужчина же — в темных плавках.

Женщина подставила ему спину, и мужчина заботливо смазал ее солнцезащитным кремом. Она издавала сладострастные звуки, пока он усердно распределял крем по ее спине и плечам, после чего вернул спутнице тюбик.

Гизелла поежилась, наблюдая это действо. Как ей показалось, дамочка переигрывала со свидетельствами экстаза, тогда как мужчина намеренно хранил сосредоточенную немногословность.

Соблазнительно изгибая тело, женщина покрыла кремом грудь, живот, руки и ноги, отбросила завинченный тюбик и расположилась на песке.

Гизеллу начало мучить подозрение, что ее, устроившуюся в густой тени, они вполне могли и не заметить, и доказательством этому стало следующее действие мужчины: он накрыл спутницу своим телом.

Гизелла в ужасе предположила, что прямо сейчас, у нее на глазах, эти двое займутся любовью. Девушку устрашила перспектива стать свидетельницей интимной сцены. Стараясь производить как можно меньше движений, она зажала книжку подмышкой, ухватила сумку с полотенцем и, пригнувшись, стала красться в гущу кустов.

Решив, что в чащобе можно переждать, пока этими двумя владеет страсть, Гизелла приостановилась и не смогла удержаться от последнего взгляда на сластолюбивую парочку.

К этому моменту мужчина приподнялся, а затем вытянулся во весь рост, всматриваясь в заросли, где рассчитывала укрыться Гизелла. Вряд ли он ее видел сквозь напряженный прищур. Его женщина, опираясь на локотки, лениво смотрела в том же направлении, недовольно надувая губки. И лицо, и красноречивый соблазнительный взгляд этой женщины, да и фигура показались Гизелле очень знакомыми. Девушка стала напрягать память, надеясь припомнить, где могла видеть ее. Определенно, она либо актриса, либо завсегдатайша светских тусовок, чьи фотографии периодически появляются на страницах светской хроники. И этот островок парочка выбрала именно для того, чтобы никто не смог быть свидетелем их забав.

Но не успела Гизелла Фостер все тщательно обмозговать, как благоразумный мужчина потребовал, чтобы его женщина отправилась вместе с ним на яхту.

Они скрылись из виду. Порой Гизелле хотелось, чтобы рядом с ней был кто-то такой же мускулистый, неразговорчивый и решительный, каким ей показался этот мужчина.

— Богатенькие, — недовольно проворчала Гизелла.

Девушка достала камеру, чтобы на память об этом странном происшествии запечатлеть красавицу яхту.

— Не смейте этого делать! — услышала она позади себя резкий окрик и вздрогнула, чуть не выронив фотоаппарат из рук.

Гизелла испуганно обернулась на голос и тотчас уперлась взглядом в зловещий холод голубых глаз.

Широкоплечий загорелый мужчина сделал огромный шаг по направлению к девушке.

— Отдайте! — коротко распорядился он, протянув к фотокамере руку.

— Нет! — возмущенно воскликнула она и отступила.

— Немедленно! — конкретизировал свою волю мужчина и крепко ухватился за фотоаппарат.

— Не смейте! — гневно запротестовала Гизелла. — По какому праву! Да что же это такое?! — в отчаянии возопила она, когда он все же отнял драгоценный бабушкин подарок.

— Я просто должен убедиться, что вы не наделали глупостей, — теперь уже сдержанным тоном пояснил он. — Не понимаю людей, которым до всего есть дело, презираю папарацци и прочих распространителей жареных фактов. Борюсь с вами всеми своими силами.

— Я не имею никакого отношения к тем, кого вы только что перечислили, — хладнокровно ответила девушка, пока незнакомец просматривал содержимое памяти ее фотоаппарата.

— Кто вы? Откуда? Что вам здесь нужно? — рублено и четко потребовал он ответа.

— Я обычная отдыхающая из Кокосовой бухты, — гордо ответила девушка.

— А здесь вы что делаете?

— Имеет человек право на уединение?! — переадресовала Гизелла ему вопрос.

— Вот именно! Мотукаи — этот остров — частное владение, несанкционированное проникновение в которое запрещено и карается в соответствии с законом о неприкосновенности частной собственности.

— Простите, если так. Но я, поверьте, ничего не знала. И не видела никаких предупредительных знаков, — взволнованно забормотала нарушительница.

— «Вторжение в чужое владение или противоправное пользование чужим владением без согласия владельца или лица, управляющего этой собственностью, наказуемо, даже если такое вторжение было непреднамеренным и без ущерба для собственности», — процитировал он. — И не пытайтесь убедить меня, что кто-то из служащих пансионата согласился доставить вас сюда.

— Никто, — покачала головой Гизелла, испуганно глядя на сурового блюстителя правил. — Я сама сюда добралась, на весельной лодке.

— Вы известили кого-нибудь о своем намерении плыть сюда?

— Нет. Но если это частная территория и владелец ее не желает вторжения, то почему в бухточке нет ни одного предупредительного знака? — поинтересовалась Гизелла.

— Потому что в подобных знаках нет необходимости: местные знают, чья это земля, а приезжим до этого дня хватало ума сюда не соваться. Им вполне достаточно пляжей курортной зоны… Зачем вы хотели сфотографировать яхту?

— Она красивая, — по-детски просто ответила ему девушка.

Мужчина с недоверием присматривался к ней.

— Сами посмотрите: белоснежная яхта на лазурных волнах, особенно если снимать сквозь эти сочно-зеленые пальмовые листья. Отличный кадр мог бы получиться.

— Это клише… Удивительно, что такое еще может кого-то взволновать. Поверьте, взгляд с палубы гораздо интереснее, — неожиданно миролюбиво проговорил мужчина. — Не желаете убедиться в этом сами?

— Нет, спасибо, — отказалась она. — Не лучшая идея, поверьте. У меня не было намерения нарушать чье-то уединение. Догадываюсь, как вам это неприятно, учитывая, что сама предпочитаю тишину и покой… — понадеявшись на благополучный исход недоразумения, принялась разглагольствовать молоденькая туристка.

Мужчина коротко ухмыльнулся, после чего его лицо вновь приняло бесстрастное выражение.

— Я помогу отнести ваши вещи в лодку. Где вы ее оставили? — спросил он.

— Хотите лично убедиться в том, что незваная гостья покинула остров? — игриво уточнила Гизелла.

— Имею на то полное право, — так же игриво ответил он ей.

— Можете не беспокоиться. У меня у самой нет желания задерживаться, поскольку это место разочаровало меня, — дерзко заявила девушка с фермы.

— А грести против ветра вы сможете? — усомнился синеглазый мужчина. — Путь неблизкий…

— Я справлюсь. У меня есть опыт, — не самым уверенным тоном заявила Гизелла.

— Вы ведь из Новой Зеландии, не так ли?

— Почему это вы так решили? — раздраженно отозвалась она.

— Не вредничайте, просто ответьте на вопрос. Насколько мне известно, большинство новозеландцев питают слабость ко всему, что связано с морем. Так я угадал? — дружелюбно спросил мужчина.

— В данном случае имеет значение только то, что я сейчас сяду в лодку и благополучно доберусь до пансионата, — не клюнула Гизелла на лестное мнение о новозеландцах.

— И все-таки я вас сопровожу, — настойчиво проговорил он. — Не то, чтобы я был очень уж любопытен… не в этом дело. Просто я действительно намерен удостовериться как в том, что вас нет на этом острове, так и в том, что вы успешно причалили к берегу, на котором вам и следовало бы оставаться.

— Как любезно с вашей стороны, — съязвила Гизелла.

— Вам понятны мои мотивы? — справился мужчина.

— Более чем, — раздраженно отозвалась она.

— Отлично, — кивнул он. — Если вам все понятно, вы добровольно пойдете со мной, — сообщил он и крепко взял нарушительницу границ за локоток.

— Куда это?! — воскликнула девушка и попыталась оказать сопротивление, но он сквозь прищур обжег ее взглядом так, что Гизелла сникла.

— Вам мало неприятностей? Хотите еще? — сурово осведомился он.

— Нет, — виновато проговорила она и опустила глаза.

На моторной лодке девушка была доставлена на большой остров. Мужчина не удовольствовался тем, что ссадил ее на сушу. Вопреки всем возражениям своей подконвойной, он сопроводил ее до пансионата, до стойки администратора, к которой подвел со всей решительностью.

— Это ваша постоялица? — спросил он у менеджера.

— Да, сэр. Это Гизелла Фостер.

— Ах, вот как! Гизелла Фостер, — повторил синеглазый мужчина и строго посмотрел на девушку. — А в вашем отеле не нашлось ни одного служащего, чтобы сообщить ей и прочим вашим гостям, что Мотукаи не предназначен для общественного пользования?

— Ваше высочество, к сожалению, когда мисс Фостер сказала, что намерена взять напрокат лодку, меня отвлекли, потому что одна наша постоялица сообщила, что не может найти своего малолетнего ребенка и…

Гизелле на миг почудилось, что она ослышалась. Но, внимательно приглядевшись к подобострастной позе менеджера отеля, прислушавшись к елейному тону его голоса, девушка поняла, что ее эскортировал не кто иной, как местный вельможа.

— Это заняло определенное время, — продолжал менеджер, пока она недоумевала и собирала картинку происшествия по разрозненным фрагментам, — а когда я вернулся на пост, оказалось, что мисс Фостер уже отбыла. Но я никак не мог предположить, что она решится пересечь пролив. Полагал, молодая леди отправится в одну из наших бухточек… Мне очень жаль, очень жаль, ваше высочество, что так получилось, — охотно повинился ни в чем не повинный человек, чем чрезвычайно возмутил независимую новозеландскую фермершу. Она окончательно вскипела, когда служащий добавил: — Обещаю, такая нелепая ошибка больше не повторится.

Демонстративно игнорируя угодливость менеджера отеля, Гизелла резко повернулась к так называемому высочеству и дерзко спросила:

— Теперь вы убедились, что я благополучно добралась до пансионата? Спасибо, что сопроводили. Отдайте мою камеру! — резко потребовала она.

— Пожалуйста, — словно не замечая ее тона, спокойно протянул он фотоаппарат девушке. И даже улыбнулся ей, будто и не волок насильно в моторную лодку и не выяснял при ней, как стала возможной эта «нелепая ошибка».

Юная туристка готова была взорваться от клокотавшего внутри негодования.

Схватив фотокамеру, она не глядя сунула ее в сумку, резко развернулась и направилась к лестнице.

Его высочество принц Роман Магнати наблюдал, как, хлопнув дверью, Белла Адамс покинула шикарно обставленную каюту.

Ее рассудочный брак, как и модельная карьера, пребывал в упадке, о чем Роман не мог не думать без доли язвительности.

Он утерся, брезгливо ощущая на своих губах сальный след ее помады.

С некоторых пор Белла была воплощенное отчаяние. Слишком тяжело переживала она преодоление тридцатилетнего рубежа, слишком непосредственно сопрягала представление о счастье с карьерным успехом, слишком болезненно относилась к возрастным изменениям своей внешности, с которой всегда связывала огромные надежды, и слишком рьяно пыталась затормозить бег времени, причем делала это с комическим усердием.

Принца не обрадовала весть о том, что ее муж вынужден прервать круиз и лететь обратно в Америку. Безусловно, компания красивой и интересной, невзирая на склонность к истерикам, женщины была ему по душе, но отбытие супруга модели означало, что ему, как принимающей стороне, придется проявить все свои наиблагороднейшие качества и выступить гарантом ее безопасности. Ему следовало развлечь оставшуюся без спутника женщину, составить ей добрую компанию, но при этом не злоупотребить возможностями, которые представили объективные обстоятельства. Но и принц был с большой натяжкой джентльменом, и Белла не испытывала тяги к интеллектуальному общению, и потому между ними все стало возможным, за неимением иного развлечения.

Конечно, несправедливо было бы назвать Романа Магнати циником и беспринципным человеком. Он не соблазнял замужних женщин. Одна такая цель представлялась ему абсурдной. Но он не без удовольствия спал с замужними. С ним такое случалось довольно часто.

Угрызений совести Роман при этом не испытывал уже хотя бы потому, что было бы гораздо подлее отвергнуть женщину, которая нуждалась в очередном подтверждении своей неотразимости. Он шел на близость, поскольку знал, какими неприятными последствиями может обернуться излишняя щепетильность в делах альковных. Знал он по собственному опыту, сколь изощренно мстительными бывают отвергнутые женщины.

Куда как твердые принципы были у Романа Магнати в отношении неискушенных барышень. Он никогда не одарял вниманием ту, в которой подозревал девственницу. Если интрижка с чужой женой закончится и забудется, к взаимному удовольствию, то юная особа без прошлого и с идеалистическими представлениями о будущем может стать настоящей головной болью для относительно молодого мужчины, в планы которого не входило добровольно лишать себя свободы, связываясь узами брака.

Невзирая на поразительное даже в высших кругах сумасбродство, Белле Адамс все же хватало благоразумия не выносить факт адюльтера на общий суд. Роман Магната умел завуалировать такого рода отношения, и Белла не нарушала его замысла. Они собирались уединиться на крохотном островке, пока другие гости круиза гуляли по городу. К сожалению, на этот раз у них ничего не вышло, кроме торопливого акта в каюте, из-за чего Белла впала в еще более тяжелое, сумрачное состояние. Но Роману уже не было до нее никакого дела.

На палубе Люк Чепмен, бывший в числе гостей на его яхте, подошел к принцу и спросил:

— Какие-то проблемы?

— Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться… Как Флер?

— Как может чувствовать себя беременная женщина на борту яхты?

Роман озадаченно посмотрел на друга. Но Люк, как ни странно, был весел.

— Уверен, точно так же она чувствовала бы себя и на твердой почве, — тотчас добавил Чепмен.

— К сожалению, на борту шумно из-за всех этих людей, — прошептал Роман Магнати, окинув взглядом веселую орду приглашенных.

— Зато погода хорошая, — вставил друг.

Люк, ироничный как всегда, на поверку был одержимо предан своей семье и по-звериному готов был стоять за своих близких. Роман понимал друга, но для него понятие «семья» было менее широким и ограничивалось той общностью людей, из которой он происходил генетически. Роман поражался тому, как можно впустить в свою жизнь другого человека, женщину, которая станет всем, единственной думой, болью, любовью.

— Белла упаковывает вещи в своей каюте, хлопает дверцами шкафа, перегородила проход чемоданами, бурчит что-то себе под нос. Флер, которую она немного напрягала, обрадуется, когда узнает, что миссис Адамс отправилась вслед за мужем. Моей консервативной женушке показалось странным, что она не сделала этого с самого начала. Что до прочих твоих гостей, то ей они нравятся.

— Белла пакует вещи? — с видимым безразличием переспросил хозяин яхты.

— Да… И ей нужен вертолет, чтобы добраться до аэропорта. Твой сейчас свободен?

— Позвоню пилоту. Полагаю, через час она сможет взлететь… на радость твоей беременной супруге.

Новость не расстроила хозяина яхты, хотя и не привела в восторг. Это было похоже на безразличие. Роман лишь слегка огорчился. У него было мало времени на Беллу. Он не успел насытиться ею, о чем и сожалел.

На палубе появилась Белла Адамс, за которой стюард волок громадные чемоданы. Она воинственно подошла к Люку и, демонстративно игнорируя Романа, отчеканила:

— Передай привет и мои наилучшие пожелания Флер.

Люк Чепмен галантно склонил голову.

Роман наблюдал за всем происходящим словно сквозь дымку. Внезапно он почувствовал себя невероятно изнуренным. Он бесстрастно смотрел на заходящую звезду подиумов и сравнивал безупречный овал ее стандартно красивого лица с полудетской припухлостью щек нарушительницы частных владений. Роман мог и не допрашивать испуганную девчонку с таким пристрастием. По ее бледной коже было видно, что на островах она совсем недавно, здешних порядков не знает. Но именно это детское трепетание его и подзадоривало, в особенности ее дерзкие попытки вернуть себе самообладание.

Романа поразило это готическое сочетание лилейной кожи и иссиня-черных волос. Роковое свойство невинного создания.

На палубе он задерживаться не стал.

Роман нырнул в нору своей каюты, приблизился к окну, посмотрел на лагуну. Сегодня вечером он намеревался отправить своих гостей в прибрежный пансионат. Там ждали выступления приезжей труппы, а после намечались танцы на открытой площадке. Но его гости отклонили это предложение, мотивировав тем, что не интересуются творчеством провинциальных знаменитостей и танцы с местной публикой их тоже не привлекают. Сказали, что предпочитают отправиться спать пораньше, поскольку на утро у них намечено отбытие. Роман принял такое объяснение без возражения, считая, что не обязан пасти своих гостей.

В глубине души Роман был уверен, что Гизелла Фостер появится и на шоу и на танцплощадке. И сама изъявит желание пофлиртовать с князем.

Не изъявила.

Это очень удивило привыкшего к женскому вниманию Романа Магнати, если не рассердило. Но он подавил в себе зачатки гневливости, решив, что, возможно, ложное смущение не позволяет этой своеобразной девчонке открыто продемонстрировать свой интерес. Он решил пойти в наступление, что называется, дать ей второй шанс.

— Неужели это опять вы?!

Гизелла отпрянула, изумленно посмотрев на принца. Очень скудно улыбнулась ему.

Если бы Роман смотрел на ее лицо, то непременно заметил бы это. Но он инспектировал длину ног…

Недовольная девушка порывистым жестом отбросила волосы за спину и хмуро взглянула на вельможу.

Ах, что это были за волосы! Они взметнулись и рассыпались по ее плечам, отливая бликами в свете ярких ламп. Манили прикоснуться, чернотой своей споря с тропической ночью. Нежный овал девичьего лица белизной своей спорил с прекрасной магнолией. Загар совершенно не приставал к шелковистой коже.

У такой девушки должна иметься целая армия поклонников, решил принц. Возможно, она просто-таки избалована мужским вниманием. И придется приложить силы и некоторую долю здравой изобретательности, чтобы обратить на себя ее взыскательное внимание, заинтересовать, увлечь, подправить негатив первой встречи.

Она неодобрительно прищурила зеленые глаза и гордо отвернулась.

У принца были не только желания, но и неограниченные возможности, по крайней мере в этих краях. Поэтому маленькие неудачи его не расстраивали. Он уже отправил электронное послание шефу своей службы безопасности.