Глава 4

Раскачиваясь на спине верблюда, Невада думала о крутом повороте судьбы, который занес ее так далеко от родного дома и от гостеприимного Лазурного берега Франции.

Девушка с трудом могла понять, насколько реально все то, что с ней происходит и что она на самом деле едет на спине верблюда в чем-то вроде паланкина. Стены его были сплетены из цветных прутьев, а сверху это сооружение прикрывало от палящих лучей солнца нечто вроде тента. Занавеси, задергивающиеся по бокам, помогали укрыться от любопытных глаз.

Она знала, что так путешествуют только женщины из высших слоев местного общества, тогда как все остальные ходят пешком, закутанные вуалью или по мусульманскому обычаю покрытые чадрой.

Невада кое-что узнала о местных обычаях из книг, прочитанных ею на яхте во время плавания.

Но все эти книги не подготовили девушку к тому, что ожидало ее, когда она покинула яхту, и, утратив, как ей казалось, свою индивидуальность, стала собственностью Тайрона Штрома.

Пока яхта шла вдоль побережья Марокко, Невада, пожертвовав своей гордостью, попросила у него что-нибудь почитать. Ей наскучило сидеть в каюте, все уменьшавшейся в размерах, по мере того как она открывала один чемодан за другим и вытаскивала оттуда нужные и ненужные вещи, и гулять в одиночестве по палубе, когда владелец яхты и члены его команды откровенно ее игнорировали.

Это однообразие нарушалось только тогда, когда она должна была приготовить себе что-нибудь поесть.

Видеть, как для Тайрона Штрома готовятся поваром-китайцем восхитительные аппетитные блюда, а потом возиться с сырым мясом, рыбой или цыпленком, было для нее сущей пыткой.

— Терпеть не могу готовить! — повторяла она снова и снова, возясь на камбузе с кастрюльками и сковородками.

Тем не менее, понаблюдав некоторое время за поваром-китайцем, она убедилась, что собственноручно приготовленная пища стала не такой уж противной, какой была поначалу.

Невада испытывала унижение всякий раз, когда ей приходилось появляться на камбузе. Все, что бы ни происходило на борту» Мулай «, задевало ее гордость.

Однажды утром, когда она стояла на палубе после завтрака, глядя на пологое побережье, мимо которого проплывала яхта, Тайрон Штром, к ее величайшему удивлению, присоединился к ней.

Он остановился рядом, глядя на берег и, хотя она дала себе слово, что не заговорит с ним первой, что-то вынудило ее спросить:

— Где мы?

— Последний порт, который остался на нашем пути, — ответил он, — это Агадир. Именно там Атласские горы спускаются к морю.

Невада не собиралась признаваться в этом, но ее поразили скалистые утесы, неожиданно возникшие недалеко от яхты, словно возвышавшиеся над бурным океаном. Обдаваемые волнами отвесные скалы чередовались с зелеными долинами, где, ей казалось, она видела банановые деревья и плантации маиса.

Они миновали бухту в форме полумесяца, над песчаными берегами которой виднелись плоские крыши города. Невада подумала, что это и должен был быть Агадир.

Он помещался в уютной долине, окруженной деревьями и показался ей таким красивым, что ей захотелось поделиться с кем-нибудь своим впечатлением, но только не с Тайроном Штромом.

Она ненавидела его с еще большим ожесточением, чем в первые дни их плавания.

Единственное, что отвлекало ее мысли от этого отвратительного человека, были книги, которые она брала у него.

Невада раньше заметила в салоне множество книжных шкафов, и почти все книги в них были об Африке, и особенно о Марокко.

Большая часть из них была на французском, и девушка была рада, что ее образование, стоившее ее отцу немалых денег, позволяло ей свободно читать на этом языке.

Сначала Невада думала, что не найдет в шкафу ничего интересного для себя, но, прочитав немного об истории Марокко, она увлеклась.

Даже племенные войны показались ей чрезвычайно интересными, и, поскольку она обладала способностью читать быстро, девушка меняла книги почти каждый день.

Желая избежать встреч с хозяином судна, она заходила в салон, когда знала, что он или находится на капитанском мостике, или прогуливается по палубе.

Он не только много двигался, но еще и занимался гимнастикой, чему был обязан своей превосходной физической формой.

Невада не забыла — от одной мысли об этом у нее жгло лицо, — как он отнял у нее револьвер, когда ей казалось, что он целиком в ее власти. Не могла простить ему и пощечину, и его оскорбительный тон.

Когда Тайрон Штром сообщил ей, что они прошли Агадир, в ответ ему последовало молчание. Но не будучи в силах преодолеть свое любопытство, Невада через некоторое время спросила:

— Куда мы направляемся?

— Я как раз собирался поговорить с вами об этом, мисс Невада, — ответил он.

Тайрон стоял, облокотившись на поручни, и глядел на проплывающий мимо берег. Невада подумала, что он возмутительно хорош собой, но сейчас наверняка скажет ей что-нибудь неприятное.

— Скоро мы сойдем на берег, — сказал он, — и поскольку нам придется путешествовать в местах, редко посещаемых европейцами, вы оденетесь как местная женщина и наденете чадру.

Это слово было знакомо Неваде по книгам.

— Ни за что! — быстро возразила она.

Ее, конечно, привлекала мысль побывать в незнакомой стране, но она не имела Никакого намерения быть послушной бессловесной игрушкой в руках этого тирана Тайрона Штрома. Невада твердо решила противоречить ему во всем, насколько это было в ее силах. — Я уже объяснял, — сказал он терпеливо, как говорят с непослушным ребенком, — что нам было бы неблагоразумно и, быть может, даже опасно отправляться туда, куда я везу вас, если мы не будем следовать местным обычаям.

— Поскольку я не желаю отправляться с вами куда бы то ни было, мистер Штром, я надену то, что хочу. Если вам это не нравится, самый лучший выход для вас дать мне возможность вернуться в Европу. И, пожалуйста, перестаньте вести себя как грубый средневековый варвар.

— Будь я варваром, — спокойно ответил Тайрон Штром, — у вас были бы другие причины жаловаться на мое обращение с вами, когда мы с вами были наедине на моей яхте.

Какое-то мгновение Невада смотрела на него, широко раскрыв глаза. Увидев выражение его лица и насмешливую улыбку, она быстро отвернулась, чувствуя, как сердце у нее дрогнуло от страха.

— Ступайте наденьте костюм, приготовленный для вас в каюте, — распорядился он. — Это приказ, мисс Невада, и он не подлежит обсуждению!

Сознавая, что не должна сдаваться без боя, что не может позволить ему распоряжаться собой, что ей необходимо отстаивать свои права, чего бы это не стоило, Невада вздернула подбородок.

— А если я этого не сделаю?

— Вы убедитесь, что я прекрасно справляюсь с обязанностями горничной! — насмешливо сказал Тайрон Штром, глядя ей прямо в глаза. — Поверьте, у меня было достаточно опыта в этом, мисс Невада.

Намек был прозрачный. Невада вздохнула, но подчинилась и пошла вниз, дрожа от гнева.

Войдя в каюту, она остановилась в изумлении: все ее вещи куда-то исчезли.

Осталась только маленькая корзинка, в которой она увидела одну из своих ночных рубашек, а также щетку и гребенку, вовсе ей не принадлежащих.

Ее туалетная шкатулка тоже исчезла, а на ее месте на столике появилось несколько флакончиков и маленьких коробочек, в которых она обнаружила косметику, используемую местными женщинами.

Там была краска, которой жительницы Востока подводят себе глаза, хна для подкрашивания ладоней и ступней, а также бальзам для губ.

Повернувшись, она увидела на постели белый кафтан с изысканной вышивкой, золотом и белую чадру.

Это одеяние должно было сделать ее совершенно неузнаваемой.

Там лежало еще и несколько золотых украшений: ожерелья, серьги с подвесками, браслеты и что-то похожее на головной убор в форме обруча, с которого надо лбом спускалась бирюзовая подвеска в оправе из бриллиантов.

Ее собственные драгоценности и, что еще важнее, все ее деньги исчезли. Первым порывом Невады было броситься на палубу и обвинить Тайрона Штрома ко всему прочему еще и в воровстве.

Но она тут же сказала себе, что он не обратит внимания на все ее протесты, и только лишний раз позабавится при виде ее ярости.

К тому же ее беспокоило неприятное ощущение, что он не шутил, когда сказал, что сам разденет ее, если она откажется ему повиноваться.

— Как это могло случиться со мной? — сказала она вслух.

Хотя девушка не желала в этом признаваться самой себе, ей стало почему-то страшно. Она медленно разделась, с сожалением расставшись с привычной одеждой, и надела приготовленные для нее вещи.

Невада не могла решить, что ей делать с волосами. Одно было очевидно: ее модная европейская прическа будет выглядеть здесь нелепо. Она вынула шпильки и распустила волосы.

Взглянув на себя в зеркало, Невада невольно подумала, что белый с золотом кафтан выгодно оттенял ее огненные волосы, почти достигавшие талии.

» Какой толк, — спросила она себя почти с грустью, — выглядеть привлекательно перед мужчиной, который ненавидит ее так же, как и она его?«

Но время шло, и ей надо было поторопиться, чтобы не вызвать раздражения у Таирова Штрома.

Она надела головной убор, пристроив бирюзу в центре лба. Затем девушка с отвращением взяла чадру.

Невада держала ее в руках, сознавая, что надеть это — значит полностью подчиниться воле Таирова Штрома. Для независимой самостоятельной американки это было, пожалуй, тяжелейшее испытание.

В это время в дверь постучали.

Не дожидаясь ее ответа, он вошел в каюту.

— Вы готовы?

— Я понятия не имею, как это надевается, — раздраженно сказала она, протягивая ему чадру.

Тайрон взял ее, глядя на ее огненные волосы, рассыпавшиеся у нее по плечам.

— Сначала наденьте серьги.

Невада взяла с постели серьги и вдела их в уши. Они были у нее проколоты, так как среди драгоценностей ее матери было несколько пар очень дорогих серег.

Крупные золотые кольца легко держались в маленьких мочках ее ушей, но она подумала, что к концу дня они покажутся очень тяжелыми.

Оставалось еще несколько браслетов и колец.

— Покройте ладони хной, — коротко приказал Тайрон Штром, — покрасьте ногти.

Она хотела было отказаться, снова бросив ему вызов, но в тесноте каюты он казался таким огромным и сильным, что Невада сочла за благо повиноваться.

Весь процесс занял у нее немного времени. Он молча стоял рядом, но она остро ощущала его присутствие.

Когда девушка сделала все, что он велел, руки ее неузнаваемо преобразились.

Тайрон Штром придирчиво осмотрел ее, словно работорговец приглянувшуюся ему рабыню, и отдал следующее приказание:

— А теперь подведите глаза!

Неваде снова хотелось воспротивиться, но она понимала, что это было бы бесполезно. Ее подведенные глаза казались огромными и особенно зелеными.

Тайрон Штром взял чадру и дожидался, пока она встанет со стула. Бесформенное покрывало окутало ее всю с головы до ног. Прикосновение его рук было холодным и бесчувственным.

» Словно я кукла или деревяшка какая-нибудь «, — сердито подумала Невада.

— Мы сойдем на берег через десять минут, — сообщил он. — Вас проводят на палубу, где я буду вас ждать. Вы будете следовать за мной молча, пока мы не подойдем к верблюдам.

Сказав это, Тайрон Штром вышел из каюты.

Чувствуя слабость в ногах, Невада снова опустилась на стул и взглянула на себя в зеркало.

Неужели этот ворох ткани, где можно только рассмотреть глаза, это она?

Ее охватило ужасное чувство, как будто Невада ван Арден остается где-то, а сама она растворяется и исчезает, чтобы уже никогда больше не вернуться в тот мир, в котором жила до сих пор.

» Это просто разыгравшееся воображение, — поспешила сказать она себе. — Мне предстоит не более как приключение, о котором забавно будет рассказывать впоследствии и, быть может, даже подробно записать в дневнике, чтобы не упустить какие-то мелочи «.

Когда за ней и за се корзинкой пришел стюард, Невада с гордым видом поднялась впереди него на палубу, решившись ни за что не показывать Тайрону Штрому, что она боится его.

Когда девушка увидела его, то была поражена; она почему-то никак не ожидала, что и он будет одет как местный житель.

На нем было великолепное белое одеяние шейха. Сужающиеся книзу брюки плотно обтягивали икры над высокими сапогами из красноватой кожи. На голове у него был белый тюрбан, какие носят, как она узнала из книг, главные вожди берберских племен. За широкий шелковый пояс был заткнут кинжал в усыпанных драгоценностями ножнах.

Его загорелая кожа и точеные черты лица делали Тайрона Штрома похожим на представителя одного из древних племен, населяющих южное Марокко.

Не будь у нее к нему такой страстной ненависти, Невада признала бы, что в этой одежде он казался еще представительнее, чем в европейском костюме.

Тайрон Штром не сказал ей ни слова, но как только она появилась, он повернулся и стал спускаться по трапу на маленькую пристань, у которой стояла яхта. Неваде показалось, что это не был настоящий порт; помимо пристани вокруг находилось очень мало строений, а те, что были, выглядели ветхими и полуразвалившимися, слепленными из той же самой суровой почвы, на которой они стояли.

Но как только она ступила на берег, Невада уже не замечала ни жалких построек, ни окружавшей их бескрайней пустыни. Она видела только ожидавших их верблюдов и ослов, которые, как она поняла, и составляли караван.

Верблюды сидели, изгибая свои длинные гибкие шеи то в одну, то в другую сторону и издавая странные звуки, напоминавшие приглушенное рычание или сдавленное бульканье.

Тайрона Штрома по-восточному учтиво приветствовали мужчины в синих одеждах и черных тюрбанах.

Они были высокие, мускулистые, с длинными темными шелковистыми волосами и блестящими темными глазами, с поразительной грацией и легкостью в движениях.

Невада догадывалась — и ей ужасно хотелось спросить, насколько она была права, — что это были так называемые» синие «, легендарные кочевники из южного Марокко, в основном арабского и берберского происхождения.

Они получили свое прозвище из-за своей одежды, которую они красили в синий цвет, а нестойкая краска переходила на их тела.

Несмотря на свою решимость во всем противоречить Тайрону Штрому, высказывая по отношению к нему и ко всему, что он делает, если не враждебность, то полнейшее равнодушие, Невада невольно заинтересовалась этими людьми и их верблюдами, поскольку никогда еще не видела этих экзотических животных.

Седла были украшены бахромой с янтарем, кистями и разноцветными камнями, которые Невада приняла за кусочки фарфора, но она была не уверена, что это в действительности такое.

Однако у нее было мало времени, чтобы осмотреться как следует по сторонам, потому что Тайрон Штром мановением руки указал ей на верблюда с подобием Портшеза на спине, в котором, как она догадалась, ей Придется путешествовать.

Один из мужчин помог ей взобраться на сиденье, все время упорно отводя взгляд в сторону, хотя он не мог видеть ничего, кроме ее глаз.

Когда Невада ухватилась за ручки своего причудливого кресла, верблюд неуклюже поднялся, и караван тронулся.

Его возглавлял Тайрон Штром верхом на породистой лошади, за ним следовали мужчины на ослах и нагруженные тюками верблюды.

То, что она не знала, куда они направляются, раздразнило любопытство Невады, и она жалела, что не расспросила Тайрона об этом как следует, когда он впервые сказал ей, что они покидают яхту.

Они, очевидно, находились в пустыне, хотя песка вокруг и не было. На протяжении многих миль тянулась плоская каменистая равнина без признака какой-нибудь растительности. Но в ней была своеобразная прелесть, поскольку оттенки почвы менялись от мертенно-серого до коричневато-желтого и медно-оранжевого.

Невада ощущала безмерность пространства и бесконечную высоту синего безоблачного неба.

Так они двигались почти два часа. Монотонность пустынного пейзажа нарушали время от времени только появлявшиеся вдали приземистые строения. Невада знала, что это были местные жилые дома. Маленькие и более чем скромные, они выглядели тем не менее живописными, будучи выстроены из разноцветной земли. Один из них, окруженный пальмами и фруктовыми деревьями, был цвета кофе с молоком.

Тайрон Штром явно не имел намерения останавливаться, и их караван медленно и неуклонно двигался все дальше и дальше. Раскачиваясь при каждом шаге верблюда, Невада порадовалась про себя, что не страдает морской болезнью.

Внезапно Тайрон Штром подняла руку, и караван тут же остановился.

Невада удивилась. Местность нисколько не изменилась, не виднелось никаких строений, и было не похоже, что они достигли места назначения.

Проехав вдоль каравана, Тайрон Штром приблизился к Неваде.

Он отдал какое-то краткое приказание на арабском, ведущий ее верблюда мужчина что-то ответил, и животное медленно, с ворчанием, опустилось на колени.

Невада вопросительно посмотрела на Таирова Штрома.

— Выходите, — приказал он.

С недоумением, но довольная, что может на какое-то время ступить на твердую почву, Невада с помощью погонщика сошла на землю.

На ней были мягкие туфли, » бабуши «, шитые золотом. Сквозь очень тонкую подошву даже мелкие камни впивались ей в подошвы. Невада ступала осторожно, надеясь, что ей не придется идти далеко.

Тайрон соскочил с лошади и приблизился к ней.

— Я вам кое-что покажу, мисс Невада.

Она взглянула на а него с удивлением. Смотреть, казалось бы, было не на что.

Он отвел ее в сторону от каравана, и девушка увидела, что на земле что-то белеет. Подойдя ближе, Невада, думавшая в этот момент больше всего о боли в ногах, разглядела кости и череп.

Тайрон Штром остановился.

— Вы говорили, что вам было интересно увидеть мертвеца, — сказал он. — Вот перед вами останки человека. Он был убит, а по мавританскому обычаю жертву не хоронят, пока убийцу не настигло мщение.

Невада вздрогнула.

Теперь она отчетливо видела весь скелет. Хищники оставили только кости и череп с его страшным оскалом и пустыми глазницами. Все, что осталось от этого человека, после того как он стал добычей хищников и палящего солнца, были обрывки его одежды и тюрбана.

Невада хотела отвернуться, но Тайрон Штром схватил ее за руку.

— Я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на эти останки, — сказал он холодным презрительным голосом. — Подумайте, каким он был: молодым, сильным, полным надежд, быть может, влюбленным.

Притянув ее ближе, он продолжал:

— А теперь он мертв, смотрите, что от негр осталось.

— Отпустите… меня!

Она попыталась вырваться, но это было безнадежно.

— Мысль о смерти кажется вам забавной, — ' — безжалостно продолжал Тайрон Штром. — Когда смерть наступает преждевременно, я думаю, как напрасно, впустую погибла жизнь! Впустую, потому что молодой человек погибает из-за чьей-то жадности или женской жестокости.

Невада закрыла глаза. Она не могла вынести вида скелета. Осуждение и презрение Тайрона Штрома было так же ужасно, как эти кости и пустые глазницы, откуда некогда с любопытством смотрели на жизнь чьи-то глаза.

Неожиданно девушка почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Наверное, она покачнулась, потому что Тайрон Штром понял, что происходит что-то неладное.

Он отпустил кисть ее руки и, чувствуя, что она больше не выдержит, Невада повернулась и, спотыкаясь, ничего не видя вокруг, пошла по направлению к каравану.

Она не помнила, как снова оказалась в кресле на спине верблюда. Когда караван тронулся, Невада закрыла лицо руками.

Неужели она смеялась над смертью? Неужели она действительно подстрекала Дэвида к убийству?

Казалось, что все это было так давно; но если бы он умер, она знала, что никогда не простила бы себе этого… и не забыла.

Караван двигался по безлюдной местности еще около часа. Потом, оказавшись в небольшой пальмовой роще, они остановились.

Невада поняла, что это был оазис. Она с благодарностью ощутила прохладную тень. В чадре было ужасно жарко, ей казалось, что она задохнется, девушка очень хотела сдвинуть ее с головы. Только страх перед тем, что это заметит Тайрон, помешал ей осуществить свое намерение.

Один из погонщиков достал пестрый ковер и расстелил его на земле. Она поняла, что это было сделано для Тайрона.

Невада терпеливо ждала, не зная, что ей делать, когда он повернулся и знаком приказал ей следовать за ним. Она подошла к нему с большей поспешностью, чем, по ее мнению, подобало бы, но ее мучила жажда.

» По крайней мере, — подумала она, — здесь, среди пустыни, ее вряд ли заставят готовить себе «.

Тайрон опустился на ковер. Он сидел в обычной на Востоке позе, поджав под себя ноги. Невада хотела последовать его примеру, но узкий кафтан ей этого не позволил, так что ей пришлось встать на колени и затей опуститься на пятки.

Перед ними поставили пищу, и слуга принес бурдюк, наполненный водой, при виде которого Невада облизала пересохшие губы.

Воду налили в глиняную кружку, и она хотела тут же выпить, но подумала, что неловко снимать чадру при слуге и решила подождать.

Наконец прислуживавшие им мужчины отошли, и Невада заметила, что все они собрались по другую сторону оазиса и повернулись к ним спиной, чтобы не нарушать уединения своего господина.

— Теперь можете пить, — сказал Тайрон Штром. Вода имела слегка солоноватый вкус, но в этот момент Невада выпила бы все, что угодно.

— С вами все в порядке?

В первый раз он проявил к ней хоть малейшее участие. Она решила, что он имел в виду не только ее реакцию на скелет, но полагал, что ей, может быть, трудно переносить этот экзотический способ путешествия.

— Все в порядке, — отвечала она. — Куда мы направляемся?

— Мы остановимся на ночь в доме, принадлежащем одному из самых важных шейхов в южном Марокко. Быть может, вам там будет не очень удобно, поскольку вы будете на женской половине.

Невада смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Вы хотите сказать… в гареме?

— В Марокко гарем имеет иное значение, чем в Турции, — ответил Тайрон Штром, — но я не думаю, чтобы вы заметили разницу.

Невада молчала, не зная, как расценить его слова.

Внезапно ей стало еще страшнее, чем раньше. Было что-то устрашающее в том, чтобы оказаться в чужих. незнакомых ей местах, где она не будет представлять из себя ничего, кроме собственности Тайрона Штрома. Словно догадываясь о ее чувствах, он сказал:

— Мы проведем там только одну ночь, так что потерпите, мисс Невада. Мне важно не только увидеться с шейхом Хассамом эль Зигли, у которого мы остановимся, но и встретиться с другими шейхами и вождями здешних мест.

— Зачем вам с ними встречаться? — спросила Невада. К ее удивлению, Тайрон Штром не стал уклоняться от прямого ответа.

— Я пишу книгу.

— Книгу!

Этого она ожидала меньше всего.

— Вас это удивляет? — спросил он. — Марокко всегда считалось таинственной страной: о ней очень мало известно, а о людях, ее населяющих, еще меньше.

Невада смотрела на него во все глаза.

Она невольно заинтересовалась его занятием, но не сказала ни слова, опасаясь, что он замолчит и не захочет рассказать о том, о чем ей больше всего хотелось узнать.

— Около восьмидесяти шести процентов населения Марокко берберы или арабы, — продолжал Тайрон Штром, — а берберы мало изученное, древнейшее исконное население Северной Африки.

Он сделал небольшую паузу и продолжил, заметив интерес в глазах у девушки:

— Это средиземноморский народ, они не негры и не симиты. Бог знает, откуда они взялись.

— Вы о них и пишете?

— Очень трудно собрать все интересующие меня материалы. Берберы с незапамятных времен живут в Северной Африке, особенно в горах. Египетские фараоны называли их либу; греки, для которых они были столь же таинственными, называли их номади. Никто не знает, откуда произошло слово» бербер «.

— И они вас привлекают?

— Это необыкновенные люди, — ответил Тайрон Штром, — и совершенно неиспорченные цивилизацией.

Он засмеялся.

— Где еще в мире вы отыщете такое место, где рабство в порядке вещей, где мужчины зарабатывают на жизнь кинжалом и шпагой, где женщины чисты и покорны?

В последних словах Невада уловила насмешку, но на этот раз она не обратила на нее внимания.

— Расскажите мне еще, — попросила Невада. — Мне хочется побольше узнать об этой местности и этих людях.

— Вы увидите, что этот мир следует изучать и исследовать, — сказал он. — Но если мы хотим добраться до места назначения вовремя, как я и собирался, вам лучше поторопиться с едой.

Так как она была очень голодна, Невада повиновалась и все остальное время они оба молчали.

Невада чувствовала, что ей теперь, может быть, долго не придется попробовать блюда европейской кухни, и она снова задумалась о том, что ее ожидает.

Покончив с едой, они снова тронулись в путь. Окрестности несколько изменились, почва стала более каменистой и неровной.

Внезапно Невада увидела впереди то, что показалось ей огромным городом-крепостью.

Она с изумлением смотрела на это колоссальное сооружение, окруженное разной высоты крепостными валами, которое находилось на небольшой возвышенности. Среди ощетинившихся амбразурами стен то тут, то там вздымались массивные башни.

По мере того как караван приближался к этой крепости, она казалась все больше и внушительнее. Невада перебирала в памяти прочитанное, стараясь вспомнить, что она почерпнула о подобных городах в книгах, обнаруженных ею на яхте.

Там говорилось, что такой небольшой городок, наподобие средневекового замка, обычно занимал вождь племени со своими сторонниками, слугами и вассалами.

Кроме людей, в такой крепости, называемой» касба «, находили себе приют и животные — коровы, козы, овцы, ослы и домашняя птица.

Днем животных выгоняли либо на работы, либо на поиски пропитания, но к ночи они возвращались под охрану стен касбы, где и оставались до рассвета.

Поэтому касба представляла собой не просто жилье, но небольшое Княжество; там самостоятельно производилось все необходимое для жизни, кроме, быть может, чая, кофе и сахара. Bозглaвивший караван Тайрон Штром приблизился к огромным, окованным медью воротам. Они были открыты, и навстречу ему высыпала толпа мужчин в белом, шумно его приветствовавших.

Их провели внутрь крепости, и Невада увидела множество ведущих в разных направлениях галерей и среди них кое-где дворики с фонтанами.

Ее верблюда провели через лабиринт таких галерей, заполненных мужчинами, детьми и животными, пока они наконец не оказались в центре касбы, где жил сам шейх.

Здесь, как она поняла, спустившись на землю, все было по-другому.

Войдя вслед за Тайроном Штромом в дверь с причудливой отделкой, она оказалась в помещении — , которое по праву могло быть названо дворцом.

Если за его пределами все выглядело сурово и неприглядно, то здесь бросались в глаза редкой красоты мозаичные полы, стены были украшены резьбой или разноцветными изразцами.

Резного дерева потолки были также ярко окрашены, некоторые комнаты разделялись колоннами и решетчатыми деревянными перегородками.

Полы покрывали пестрые ковры и расшитые шелком сафьяновые подушки, поражая глаза своим многоцветием.

С потолка спускались серебряные фонари и, оглядываясь по сторонам, Невада подумала, как по-восточному таинственно казалось все вокруг.

Шейх Хассам эль Зигли, пожилой седобородый человек, с кинжалом в драгоценных ножнах за поясом, приветствовал Тайрона Штрома со всеми знаками уважения.

На Неваду, стоявшую немного позади, он не обратил никакого внимания, и только после того, как мужчины поговорили между собой какое-то время, Тайрон, очевидно, упомянул о ней.

Шейх щелкнул пальцами. Появился слуга и сделал Неваде знак следовать за ним.

Ей стало вдруг страшно расставаться с Тайроном, Неваде казалось, что она непременно затеряется в этом огромном лабиринте, где все пугало своей новизной и экзотикой.

Но она сразу же сказала себе, что он будет презирать ее еще больше, если она обнаружит свой страх.

Даже не взглянув на Тайрона Штрома, она последовала за слугой, и снова началось бесконечное шествие по извивающимся проходам и галереям. Путь показался Неваде очень долгим.

Наконец они оказались еще перед одной дверью, отделанной в мавританском стиле. Слуга постучал.

Дверь открыла женщина в чадре, которой слуга, видимо, сообщил — хотя Невада ничего не поняла из сказанного, — кто ее гостья.

Женщина сделала ей знак войти, и тяжелая дверь за ней закрылась. Невада никогда в жизни не чувствовала себя более одинокой и потерянной.

Женщина сказала ей что-то, но Невада только покачала в ответ головой, показав, что ничего не понимает. Ее провели еще одним переходом, и наконец она оказалась в большой комнате, где находилось несколько женщин.

Они сидели с открытыми лицами на полу, на пестрых коврах или на низких диванах, покрытых красным бархатом.

Некоторые из них были молоды, но большинство из присутствующих составляли старухи, седые и покрытые морщинами.

На всех на них было надето множество драгоценностей. Невада догадалась, что это были родственницы шейха, обитавшие, как она читала об этом, на женской половине касбы.

Кто-то помог ей снять чадру, и когда женщины увидели ее одеяние, оно явно произвело на них впечатление.

Некоторые из них были в таких же одеждах, как и Невада, на других было еще одно одеяние из легкой ткани, так что они казались окутанными туманом.

Седая женщина указала Неваде место рядом с собой на диване, а другая, молоденькая, судя по простоте ее одежды, служанка, подала ей мятного чаю.

Горячий и сладкий, он утолял жажду лучше, чем что-либо, что она когда-нибудь пробовала.

Как только Невада выпила напиток, чашу снова наполнили, и теперь она отпивала понемногу. Девушка с любопытством оглядывалась по сторонам: немногим европейским женщинам довелось побывать в гареме, это было настоящее приключение.

Объясняясь знаками, женщины выразили восхищение ее драгоценностями и показали ей свои украшения.

На одних из них были тяжелые янтарные ожерелья, на других золотые и серебряные украшения с огромными аметистами, добываемыми в Атласских горах, бирюзой, кораллами и множеством других камней, которых Невада не знала, но предполагала, что и их добывают где-то поблизости.

Ей так много хотелось бы узнать, о стольком спросить!

Неваде было жаль теперь, что вместо того, чтобы препираться с Тайроном Штромом, она не воспользовалась проведенным на яхте временем, чтобы выучить хотя бы несколько слов по-арабски.

Когда она уже почти истощила весь свой запас мимических средств, появилась еще одна женщина с маленьким ребенком на руках.

— Vous parlez franciais? — спросила она с очень сильным акцентом, так что Невада с трудом могла понять ее французский язык.

— Oui, oui , — живо отвечала Невада. У этой женщины был не только очень ограниченный запас слов, но и очень плохое произношение, но все-таки они с Невадой как-то ухитрялись понять друг друга.

Невада узнала, что, как она и предполагала, пожилые женщины были мать, бабушка, сестры и тетки шейха.

Шейх имел четырех жен, как это дозволялось ему религией, а совсем юные девушки были его наложницами.

Они были бледнокожие, только чуть смугловатые, с тонкими чертами лица и очень привлекательные.

Темные длинные волосы, миндалевидные глаза и гордая осанка отличали бы этих девушек в любой стране мира.

» Две из них настолько хороши, — подумала Невада, — что они имели бы огромный успех в Нью-Йорке или Лондоне, с их темными глазами, изящной формой носа и красивым изгибом полных губ «.

Неваду поразила их спокойная самоуверенность, с какой они держались. Даже появление рыжеволосой иностранки, казалось бы, не заинтересовало их.

Они не хихикали, как американские девушки, не робели, не разглядывали ее в упор, как этого можно было бы ожидать.

Их улыбки были прелестны и дружелюбны, так что к тому времени, когда все принялись за еду, у Невады уже совсем прошел страх, хотя она и не могла ни с кем общаться, кроме женщины, которая едва говорила по-французски.

Они уселись на подушках, брошенных на ковре, и прислужницы подали им суп. В это сложное блюдо входили цыплята, сушеная баранина, молодой горошек, петрушка, имбирь, лук и шафран. Когда эти ингредиенты хорошо проваривались, к ним добавляли рис, сдобренный специями, и еще томаты и яйца.

Две чашки такого супа могли утолить любой аппетит, а за ними последовали еще и традиционные мавританские сладости в виде миндаля с медом, совершенно изумительного вкуса.

За этим последовал неизменный мятный чай, и как только чаепитие закончилось, все женщины поднялись и каждая закрыла себе лицо как по волшебству появившейся чадрой.

Невада вопросительно взглянула на свою единственную собеседницу.

— Танцы, — объяснила та, помогая себе жестами. — Мы идти смотреть танцы.

— Где? — спросила Невада.

Но это было слишком трудно объяснить, так что молодая женщина просто взяла Неваду за руку и потянула за собой.

Они оказались на террасе, опоясывающей все стороны большого открытого двора и огороженной белыми решетками.

Внизу Невада увидела группу мужчин в белых одеяниях, сидящих на подушках. В центре, справа от хозяина, сидел Тайрон Штром.

Невада решила, что вид у него был очень гордый и надменный, но в то же время непринужденный.

На двор опустилась темная южная ночь, и девушка еще раз поразилась, какие яркие лучистые звезды восходят над пустыней.

Появились слуги с факелами и подожгли два больших костра из сухих пальмовых листьев, сложенных в противоположных углах двора, которые, по всей видимости, должны были освещать происходящее.

Прилив негодования, вызванный обращением с ней, внезапно охватил Неваду. Как он осмелился заставить ее, белую женщину, американку, богатую и влиятельную, смотреть на него сквозь прорези в решетке!

Не раздумывая о последствиях своего поступка, она скинула чадру и сбежала по ступенькам террасы. Всего за несколько секунд Невада оказалась на открытом месте перед собранием шейхов.

Она остановилась прямо перед ними. Пламя костра играло на ее огненных волосах и отражалось в разгневанном взоре.

— Messieurs! — громко воскликнула она. Когда мужчины в изумлении повернулись к ней, она продолжала по-французски:

— Меня привезли сюда против моей воли. Если кто-нибудь из вас проводит меня в ближайшее британское или французское консульство, я вознагражу вас любой суммой, какую вы пожелаете!

Она замолкла. Шейхи смотрели на нее не отрываясь, и ей казалось, что они ее понимают.

— Я богата… я очень богата, — продолжала она. — Помогите мне… прошу вас!

Ее голос прозвенел и замер в полной тишине. Невада напряженно ждала, что послужит ответом на ее безрассудный поступок.

Шейх Хассам повернулся и сказал что-то сидевшему рядом с ним марокканцу, другой бородатый шейх слева от Тайрона Штрома наклонился и прошептал что-то ему на ухо.

Невада перевела взгляд с одного на другого. Должен же кто-нибудь прийти ей на помощь!

И тут Тайрон Штром заговорил с ней по-английски:

— Никто не понял вашего призыва о помощи, мисс Невада, — сказал он холодно. — Но джентльмен рядом со мной предложил мне за вас верблюда и четырех овец. Он сказал, что ему нравятся женщины с норовом, потому что его забавляет выбивать его из них.

У Невады отчаянно застучало сердце, но она продолжала смотреть на него с вызовом.

— Может быть, мне стоит принять его предложение? — спросил он. — Это хорошая цена за женщину в здешних местах.

— Как вы смеете!

На мгновение Невада забыла и шейхов, и все вокруг, все, кроме Тайрона Штрома и своей постоянной с ним борьбы.

— Вам решать! — настаивал он. — Мне это в высшей степени безразлично.

Девушка затаила дыхание. Она с ужасом подумала, что безжалостный Тайрон Штром действительно способен отдать ее шейху, и тогда она погибла.

Глаза ее еще горели гневом, но она сдалась. И в этом поединке он вышел победителем. С возгласом отчаяния Невада повернулась и взбежала по ступеням террасы. До нее донесся смех и говор мужчин.

Когда она вернулась на террасу, женщины уставились на нее с ужасом. Но они были очень вежливы, и, чтобы не смущать ее, сосредоточились на происходящем внизу.

Раздались звуки музыки. Двадцать музыкантов, расположившихся в дальнем конце двора, играли на барабанах, свирелях и бендирах, разновидности тамбурина.

Музыка отличалась четким ритмом, и через несколько секунд в центре двора появилось несколько танцовщиц.

На них были легкие разноцветные одеяния из муслина и шелка и множество украшений, позванивающих при каждом их движении.

— Это танцовщицы из Тизнита, — прошептала на ухо Неваде говорившая по-французски женщина, — очень знаменитые, самые лучшие.

Невада вспомнила, что в одной из книг Тайрона Штрома она читала, что во всей Северной Африке не было равных танцовщицам из Тизнита с их экзотической грацией исполненных чувственности движений.

Неваде казалось, что их танец походил на турецкий» танец живота «. Девушки стояли почти неподвижно, в то время как их тела содрогались и трепетали.

В золотистом свете костров их тела отбрасывали огромные темные тени, из-за чего все зрелище приобретало странный, почти зловещий вид.

Во время танца откуда-то из глубины двора донеслось и смешалось с музыкой монотонное пение.

Танец закончился, девушки расположились полукругом, а в центре появилась женщина, при виде которой у Невады захватило дух.

Очень юная, стройная, как статуэтка, с длинными распущенными волосами. Девушка была одета в голубые покрывала и усыпана драгоценностями.

Девушка опустилась на колени, глаза ее были закрыты. Танец начался с легкого движения кистей рук, затем это движение распространилось по всем направлениям; на плечи, шею, голову, туловище, бедра и наконец на все тело.

Казалось, что какой-то внутренний огонь, все сильнее разгораясь, постепенно охватывал ее, пока не поглотил полностью.

Ее покрывала соскользнули при движении, и Невада поняла, что юная танцовщица была обнажена до пояса!

Раскачиваясь, целиком подчиняя ритму каждое движение своего гибкого тела, она казалась воплощением сладострастия. Невада замерла, наблюдая за тем, как танцовщица двигалась все быстрее, все более чувственно, ее руки извивались, как змеи, рот был полуоткрыт; было видно, что она достигла экстаза.

Своим очарованием, страстностью и чувственностью она привела в возбуждение не только шейхов, но и наблюдавших за ней женщин. Часто дыша, они, как под гипнозом, двигались в такт музыке.

Конец наступил неожиданно. Танцовщица кружилась и кружилась, пока не опустилась на землю в полном бессилии. Барабаны замерли, во внезапно наступившей тишине зрители могли бы услыхать только биение собственных сердец.

На какое-то время все словно застыли, но затем шейх Хассам эль Зигли движением руки дал знак тизнитским танцовщицам, стоявшим полукругом, приблизиться.

Каждая из девушек подбежала к одному из шейхов и простерлась у его ног, склонив голову и сложив руки в традиционной позе, отражавшей униженную покорность.

Невада жадно наблюдала за происходящим, потрясенная до глубины души. Прекрасная полуобнаженная танцовщица наконец открыла глаза. Шейх Хассам протянул ей руку, помогая подняться, и подвел ее к Тайрону Штрому.

Невада заметила, как он при этом поднял на нее глаза, увидела его улыбку и отвернулась с чувством ненависти и презрения!

Загрузка...