Лорд-обольститель

Смерть за любовь

Мои мысли были в полном беспорядке. Я знала, что должна уехать. Разговор с Клэр окончательно расставил все по своим местам.

Я слушала, как Кендал взахлеб рассказывает о новой игре, в которую они с Вильгельмом теперь постоянно играли в лесу. Один из мальчиков должен был выслеживать другого, а окружающие леса и холмы создавали для этого идеальные условия.

— Понимаешь, в подземелье сидит узник, — объяснял Кендал. — И он совершает побег… Барон разрешил нам спускаться в подземелье… А охотник его ищет. Если сегодня моя очередь быть узником, то я спускаюсь в подземелье. А если я охотник, в подземелье спускается Вильгельм. Беглец должен оставить след. Ну а потом начинается погоня…

— Какая увлекательная игра, — проговорила я. — Кендал… ты же понимаешь, что мы не можем остаться здесь навсегда…

Мыслями мой сын был очень далеко, где-то в лесу, видимо обдумывая, какие следы он в следующий раз оставит для Вильгельма. Поэтому вначале он как будто не воспринял мои слова, а затем до него дошел их настоящий смысл.

— Почему это? — резко произнес он. — Это наш дом.

— Нет.

— Но мы ведь живем здесь…

— Разве ты не хотел бы увидеть дом, где я родилась?

— Где он?

— В Англии. В честь нашей семьи он называется Коллисон-Хаус.

— Хотел бы… когда-нибудь.

— Нет. Довольно скоро.

— Мне нравится здесь. Тут столько интересного… и замок такой большой… Всегда есть чем заняться.

— Нам придется уехать домой, — продолжала я.

— Зачем? Наш дом здесь, и барон не захочет нас отпускать. Это ведь его замок.

Уговорить его было задачей не из легких, и я трусливо отложила продолжение разговора, решив возвратиться к нему немного позже.

Кендал умчался в подземелье, продолжая придумывать тактику поисков сбежавшего узника. Мне было необходимо уединиться, чтобы еще раз все обдумать, и я пошла на конюшню.

Моей кобылы не было в стойле.

— Лошадь, которую вы всегда берете, мадам, повели к кузнецу, — сообщил один из грумов. — Но если вы хотите покататься, можете взять старину Фиделя.

— Но ведь на нем ездит принцесса.

— Да, мадам, но она не выезжала уже несколько дней, а он нуждается в нагрузке. Этот конь очень надежен, хотя и несколько ленив…

— Хорошо, — согласилась я, — возьму Фиделя.

— Сейчас я его оседлаю. Вы только взгляните на него. Он понял, что отправляется на прогулку. Ты рад этому, старина?

Итак, я выехала на Фиделе. Меня поразило, как он сразу сам определил направление. Я поняла, что он скачет именно туда, куда столько раз возил принцессу.

Да, то самое место… Спешившись, я огляделась вокруг. Отсюда открывался изумительный вид. Погода была мягкой. Приближалось лето. Здесь было тихо и покойно. Казалось, вокруг нет никого и ничего.

Я решила отыскать то место, где когда-то сидела рядом с принцессой. Привязав Фиделя там, где мы в прошлый раз оставляли наших лошадей, я нашла защищенную от ветра нишу в зарослях кустарника.

Прислонившись спиной к густым ветвям, я задумалась о разговоре с Кендалом. И удивлялась тому, что не смогла проявить необходимую строгость.

Ему придется столько всего покинуть… И он будет протестовать, ведь Кендал уже не такой маленький мальчик, который безропотно позволяет перевозить себя куда угодно. Он страстно полюбил замок, полюбил барона. Я это отлично понимала. Он вступил в новую фазу взросления и начал осознавать себя мужчиной. Наверное, Кендал действительно очень похож на Ролло в соответствующем возрасте…

Но я должна была твердо сказать, что мы уезжаем. Нужно со всей решительностью преодолеть его сопротивление и увезти отсюда.

Издали донесся конский топот. Наверное, в таком месте звук разносится на большое расстояние. Топот приближался. Внезапно настала тишина.

Я не придала этому значения и вновь принялась ломать голову над тем, как успокоить Кендала. Утешая его, возможно, я смогу утешиться сама. Следовало признаться, что мне не меньше, чем сыну, хотелось остаться в замке. Более того, тосковать о нем я буду даже больше, чем он…

Кто-то находился неподалеку от меня. Чьи-то шаги медленно приближались к кустам, которые не только защищали меня от ветра, но и скрывали от посторонних глаз. Видимо, это был тот всадник.

Внезапно меня охватил страх. Я вдруг осознала, что нахожусь здесь совсем одна. И вспомнила тот день, когда мы вместе с Мари-Клод стояли на краю обрыва, глядя вниз. Именно тогда меня посетило предчувствие нависшей опасности.

Тот человек был уже совсем близко. Треск ветки… и шаги… медленные, но уверенные.

Я встала, дрожа всем телом.

Ко мне приближался Ролло.

— Кейт! — изумленно воскликнул он.

— Это вы… — только и смогла пролепетать я.

— Я не ожидал застать здесь тебя. Почему ты взяла эту лошадь?

— Ах… да. Я взяла Фиделя.

— Я заметил его и подумал…

— Что здесь принцесса.

— Обычно на этой лошади ездит она.

— Мою гнедую повели к кузнецу, а взамен предложили Фиделя.

Он уже смеялся, быстро оправившись от удивления.

— Какая удача!

— Когда я услышала, что кто-то крадется, то очень испугалась.

— И за кого же ты меня приняла, за грабителя?

— Я не знала, что и думать. Это очень уединенное место.

— Мне оно нравится.

Он пристально смотрел на меня.

— Тебе было грустно?

— Я думала об отъезде. Это решено.

— Нет, Кейт, подожди. Ты обещала… Не спеши.

— Я скоро уеду.

— Почему? Тебе ведь хорошо здесь. У тебя есть работа. Я могу надолго обеспечить тебя манускриптами.

— Думаю, мы уедем через неделю. Я уже обсудила это с Клэр.

— Как я хотел бы, чтобы эта женщина никогда здесь не появлялась!

— Не говорите так. Она очень хорошая. Принцесса ее обожает… Вы ведь уже поговорили с ней… с принцессой… не так ли?

— Пытался уговорить ее, требовал, угрожал. Она не желает отказываться от возможности отомстить мне, но я все равно что-нибудь придумаю. Можешь быть уверена. Кейт, я на тебе женюсь, узаконю мальчика, и мы будем жить долго и счастливо. Что ты на это скажешь, Кейт?

Я не ответила, а он обнял меня и крепко прижал к себе.

Скоро все это закончится и я расстанусь с ним навсегда. Нет, я этого не переживу.

— Ты же любишь меня, Кейт. Признайся.

— Я не знаю.

— Ты ведь и думать не хочешь об отъезде… о расставании со мной. Скажи честно.

— Не хочу, — призналась я.

— Это ответ на первый вопрос. Мы с тобой сильные люди, Кейт. Мы не допустим, чтобы что-нибудь стояло у нас на пути, правда ведь?

— Есть вещи, не подвластные нашей воле.

— Но ты же любишь меня, а я люблю тебя. И это не обычная любовь. Она божественно сильна. Мы так много знаем друг о друге. Мы жили жизнью друг друга. Эти месяцы в Париже… они навеки соединили нас. Я хотел тебя с того самого момента, когда впервые увидел. Мне все в тебе понравилось, Кейт… то, как ты смотрела, то, как ты работала… то, как ты пыталась скрыть от меня надвигающуюся слепоту отца. Я уже тогда хотел тебя. И твердо решил добиться. Вся эта история с Мортимером послужила лишь предлогом.

— Вы могли предложить мне замужество, когда еще были свободны.

— А ты бы вышла за меня?

— Тогда — нет.

— Значит, теперь вышла бы? О да, вышла бы! Ты же сама видишь, что тогда мы не были готовы к этому. Нам нужно было самим во всем убедиться, пройти через все это, чтобы осознать всю силу и глубину наших чувств. У нас это не так, как у других. Мы будем вечно любить друг друга. Ради этого можно пожертвовать всем-всем…

— Вы так неистовы.

— То же самое я говорил о тебе. Именно это и привлекает нас друг в друге. Я знаю, чего хочу, и знаю, как это получить.

— Не всегда.

— Всегда, — решительно сказал барон. — Кейт, не уезжай. Погоди немного. Если ты уедешь, я последую за тобой.

Мы сидели рядом, я прислонилась к его плечу, а он крепко меня обнимал.

Его присутствие утешало. Впервые я позволила себе взглянуть правде в глаза. Конечно же, я его любила. А когда ненавидела, это сильное чувство заслоняло от меня все остальное. И незаметно для меня самой превратилось в любовь. Теперь я любила его так же неистово, как ненавидела раньше.

Но я уезжаю в Англию. У меня нет иного выхода. Клэр помогла осознать это.

Я поднялась.

— Пора возвращаться. Скоро из замка вернется Клэр. Они с Кендалом будут беспокоиться, не застав меня дома.

— Пообещай мне только одно.

— Что?

— Что ты не уедешь, не предупредив меня.

— Обещаю, — ответила я.

Мы еще некоторое время стояли, прильнув друг к другу, и он целовал меня, но совсем не так, как раньше. На этот раз его поцелуи были бесконечно нежными.

Меня так и переполняли эмоции.

Потом он подсадил меня на Фиделя, и мы вместе вернулись в замок.

— Кендал, — сказала я, — мы едем в Англию.

Сын в упор уставился на меня, и его лицо застыло. В это мгновение он был поразительно похож на своего отца.

А я продолжала:

— Понимаю, что ты не хочешь покидать замок, однако мы должны уехать. Это ведь не наш дом.

— Наш! — гневно возразил он.

— Нет, нет… Мы находимся здесь только потому, что, когда покинули Париж, нам больше некуда было направиться. Но в чужих домах нельзя оставаться навсегда.

— Это дом моего отца, и он хочет, чтобы мы жили здесь.

— Кендал, — вздохнула я, — ты еще маленький. И должен меня слушаться, потому что я знаю, как будет лучше для тебя и для всех нас.

— Так не будет лучше. Не будет!

Он никогда раньше не смотрел на меня так, и выражение его глаз в этот момент причинило мне нестерпимую боль. Казалось, он меня ненавидит.

Неужели Ролло так много для него значит? Я знала, что Кендал очень полюбил замок. Для ребенка с развитым воображением он и в самом деле был дворцом чудес. Но дело не только в этом. Кендал твердо уверен, что его место здесь, и Ролло сыграл в этом не последнюю роль.

Он лишил меня невинности, думала я. Перевернул мою жизнь вверх дном. А теперь еще и хочет украсть моего ребенка!

Внезапно я разозлилась.

— С тобой разговаривать бесполезно, Кендал!

— Бесполезно, — согласился он. — Я не хочу в Англию. Я хочу жить дома.

На его лице опять появилось выражение, подчеркивающее сходство с отцом. Я подумала, что когда он вырастет, то станет в точности таким, как Ролло, и к моему смятению примешивалось чувство гордости за сына.

— Мы еще вернемся к этому разговору, — вздохнула я.

На большее сил уже не оставалось.

День подходил к концу. Жанна готовила ужин (она любила готовить). Клэр только что вернулась из замка.

— Баронесса сегодня в очень странном настроении, — сообщила она. — Мне не нравится все это.

Она встревоженно посмотрела на меня.

— На следующей неделе в это время мы уже будем ехать домой, — напомнила я ей.

— Так будет лучше, — сочувственным тоном произнесла она. Я в очередной раз изумилась ее способности понимать и сопереживать. — Где Кендал? — продолжала она.

— Наверное, они с Вильгельмом все еще играют в эту свою любимую игру. Я видела, как они направлялись в лес. Кендал нес что-то вроде сумки.

— Наверное, раскладывает свои следы. Как хорошо, что они с Вильгельмом подружились. Я так рада за этого несчастного малыша. Могу себе представить, как он жил тут один.

— Что же он будет делать, когда мы уедем?

Клэр нахмурила брови.

— Бедняжка! Он опять станет таким, как прежде.

— Мальчик очень изменился за то время, что мы здесь.

— Мне больно даже думать о нем. Кендал уже сказал ему, что мы уезжаем?

— Наверное, нет. Кендал не хочет уезжать. Когда я об этом заговорила, он так рассердился…

— Успокоится. Дети быстро ко всему привыкают.

— Он как будто одержим замком… и бароном.

— Очень жаль, но в конце концов все образуется.

— Ты веришь в сказки со счастливым концом, Клэр?

— Я верю в то, что счастливый конец зависит от нас самих, — тихо ответила она. — И всегда была в этом уверена.

— Ты умеешь утешить кого угодно.

— Иногда я думаю, что мне не следовало сюда приезжать.

— Откуда такие мысли?

— Своим приездом я предложила выход из создавшейся ситуации. Но мне иногда кажется, что ты этого вовсе не хотела.

Я молчала, задумавшись. От нее ничто не укроется, думала я.

— Мне был нужен выход, Клэр, — наконец произнесла я. — Ты его показала. Поэтому, пожалуйста, не говори, что лучше бы не приезжать.

Некоторое время мы сидели молча. Я думала о Клэр и о том, какой была ее жизнь, когда она ухаживала за больной матерью… Потом ее мать умерла, и она приехала к нам, чтобы ухаживать за моим отцом. Теперь выходило так, что она перенесла свою заботу на меня. Не имея собственной жизни, она всегда жила интересами других людей.

Примерно через полчаса она напомнила мне, что Кендал до сих пор не вернулся домой.

— Да, пора бы вернуться, — согласилась я.

Тут вошла Жанна и тоже поинтересовалась, где Кендал.

Его отсутствие пока что не обеспокоило нас, однако через час настроение изменилось.

— Очень странно, — проговорила Жанна. — Ему давно уже пора вернуться.

— Должно быть, мальчики заигрались.

— А если он в замке? — предположила Жанна.

Клэр сказала, что сходит в замок, надела плащ и вышла.

Мне становилось все больше и больше не по себе.

Клэр вернулась с очень встревоженным видом. Кендала в замке не было, впрочем, как и Вильгельма.

— Должно быть, они все еще играют, — предположила Жанна.

Но два часа спустя мальчики так и не вернулись, и мы всполошились не на шутку. Я сама направилась в замок. Там меня встретила одна из служанок. Она смотрела на меня так, будто что-то обдумывала. Впрочем, к подобным взглядам я уже успела привыкнуть.

— Вильгельм уже вернулся домой? — спросила я.

— Не знаю, мадам. Пойду спрошу.

Вскоре выяснилось, что Вильгельма дома нет. Теперь я точно знала, что с детьми что-то стряслось.

В холл спустился Ролло.

— Кейт! — обрадовался он, увидев меня.

— Кендала нет дома! — воскликнула я. — Он должен был вернуться несколько часов назад. Вильгельм тоже с ним. Днем они отправились в лес. Они там часто играют.

— Его еще нет? Но ведь скоро стемнеет!

— Нужно его искать, — произнесла я.

— Мы с тобой сейчас же отправимся на розыски, Кейт. Пойдем на конюшню. Я возьму фонарь и позову людей.

За очень короткое время было организовано несколько поисковых групп, которые разъехались в разных направлениях. Мы с Ролло сели на лошадей и тоже отправились на розыски.

— Едем в лес, — заявил он. — Я всегда боялся того обрыва. Если они подойдут слишком близко к краю, может произойти несчастье.

Мы ехали молча. В лесу было темно, и мне мерещились всякие ужасы. Что могло с ними случиться? Несчастный случай? Грабители? Что у них могло быть ценного? Цыгане! Я слышала о том, что они крадут детей…

От тревоги меня начало тошнить. Успокаивало лишь присутствие Ролло.

Мы поднялись на холм, который мне показала Мари-Клод и где я позднее встретила Ролло. Здесь царил зловещий мрак. Мы подъехали к самому обрыву. Ролло спешился, поручил мне подержать его лошадь, а сам подошел к краю обрыва и осветил фонарем землю под ногами.

— Тут их не было. Никаких следов. Вряд ли они сюда приходили.

— Мне кажется, они где-то в лесу, — сказала я. — Там они играют…

— Кендал, где ты?! — крикнул Ролло.

Нам ответило только эхо.

Затем он издал пронзительный свист, от которого у меня заложило уши.

— Его я тоже этому научил, — пояснил он, — мы тренировались вместе.

— Кендал! Кендал! — закричал он. — Где ты? — затем снова свистнул.

Ответа не было.

Мы отправились дальше и подъехали к заброшенной каменоломне.

— Спустимся вниз, — предложил Ролло, — и я покричу еще. Тут удивительное эхо, которое разносится очень далеко. В детстве я созывал отсюда своих друзей. Кендал знает это место…

Спустившись в каменоломню, барон просвистел еще дважды.

Несколько секунд вокруг царило молчание, а затем… ошибки быть не могло… откуда-то послышался ответный свист.

— Слушай! — воскликнул Ролло.

Он свистнул еще раз, и опять до нас донесся свист.

— Слава Богу! — выдохнул он. — Мы их нашли.

— Где они?

— Сейчас узнаем.

Он свистнул еще раз, и вновь мы услышали ответ.

— Сюда, — указал Ролло.

Я последовала за ним, и мы стали пробираться сквозь густые заросли.

Свист раздался совсем близко.

— Кендал! — позвал барон.

— Мсье барон! — прозвучало в ответ.

Это был самый счастливый момент моей жизни.

Мы нашли их в небольшой ложбине. Вильгельм был бледен и перепуган, Кендал смотрел на нас с вызовом. Им удалось соорудить некое подобие палатки при помощи простыни, которую они растянули над зарослями папоротника.

— Что это значит?! — воскликнул Ролло. — Вы что, решили поиздеваться над нами?!

— Мы ночуем в лесу, — заявил Кендал.

— Ты мог бы предупредить об этом. Твоя мать не находит себе места от беспокойства. Она решила, что вы заблудились.

— Обо мне можно не беспокоиться, — буркнул Кендал, не глядя в мою сторону.

Ролло спешился и откинул простыню.

— Что это? Пируете вы тут, что ли?

— Мы взяли это на кухне в замке. Там много еды.

— Понятно, — кивнул Ролло. — А теперь поторопимся вернуться в замок, потому что очень много взрослых людей прочесывает окрестности в поисках пропавших малюток.

— Вы сердитесь на меня? — спросил Кендал.

— Очень сержусь, — ответил барон. Он подхватил его и посадил на свою лошадь.

— Так я поеду назад с вами?

— Ты этого не заслуживаешь. Тебя следовало бы заставить идти пешком.

— Я не уеду из замка!

— Что? — удивился барон.

— Я останусь с вами. Это мой дом, а вы мой отец. Вы сами мне об этом сказали.

Ролло с торжествующим видом посмотрел на меня. Мальчик принадлежал ему. Я знала, что в этот момент он чувствует себя счастливым.

Вильгельм нерешительно озирался по сторонам. Ролло поднял его и посадил на лошадь впереди меня.

— А теперь отвезем этих негодников домой, — сказал он.

Когда мы подъехали к замку, слуги встретили нас радостными возгласами. Все были рады, что мальчики наконец-то отыскались.

Я спешилась и помогла спрыгнуть с лошади Вильгельму.

— Вильгельм ни в чем не виноват, — угрюмо заявил Кендал, ступив на землю. — Это я заставил его пойти со мной.

— Разумеется, — сурово, но с оттенком гордости проговорил Ролло.

К нам подбежали Жанна и Клэр.

— Ах… Вы нашли их! — тяжело дыша, выговорила Жанна.

— Слава Богу! — воскликнула Клэр. — С ними ничего не случилось?

— Они в полном порядке, — успокоила я ее.

— Их следует накормить чем-то горячим, — вмешался Ролло. — Хотя они этого и не заслуживают.

— Я хочу есть, — заявил Кендал.

— Я тоже, — поддержал его Вильгельм.

— Пойдемте в Хижину, — предложила Жанна. — Мы там их чем-нибудь накормим.

— Зачем же все-таки вы это сделали? — спросил барон.

Кендал в упор посмотрел на него и ответил:

— Мы собирались жить в лесу до тех пор, пока моя мама не уедет в Англию.

Последовала короткая пауза, после которой мой сын подбежал к барону и обхватил его ноги.

— Я живу здесь! — закричал он.

Ролло взял его на руки.

— Не волнуйся, — произнес он. — Я с тобой.

— Тогда все в порядке! — воскликнул Кендал.

Ролло посмотрел на меня, и я видела торжествующий блеск в его глазах.

Оба мальчика съели по тарелке супа, затем барон с Вильгельмом вернулись в замок.

Он не бранил Вильгельма. Все его упреки были направлены на Кендала, хотя на самом деле это были вовсе не упреки.

На мгновение мне даже показалось, что все это придумал сам Ролло. Кендал с такой готовностью ответил на его свист, будто ждал его. Возможно, они это спланировали вместе…

Нет, нет, не может быть! Кендал еще слишком мал, чтобы участвовать в подобных заговорах. Но кто мог знать, на что еще способен Ролло…

Кендал совсем выбился из сил. Уложив его в постель, я направилась в комнату Клэр.

— Сколько настойчивости у этого малыша! — изумлялась она. — Убежать только затем, чтобы заставить тебя изменить свои планы! Неужели он рассчитывал на то, что это поможет?

— Он собирался жить в лесу до нашего отъезда, а потом возвратиться в замок.

— Господи Боже мой!

— Он еще очень мал.

— Этот человек околдовал его, — тихо произнесла Клэр.

— Барон признался ему в том, что он его отец. Кендал очень хотел иметь отца.

— Как и все дети, — откликнулась Клэр и примолкла.

Следующий день навсегда останется в моей памяти.

Он начался, как и любой другой. Я пришла в замок работать над манускриптами. Кендал отправился с Жанной на уроки. После обеда я начала понемногу готовиться к предстоящему отъезду.

Кендал. Мы больше не говорили с ним об отъезде, но по его поведению и выражению лица я поняла, что следует ждать новых неприятностей.

Возможно, нам и не стоит уезжать, размышляла я. Я могла бы сказать Клэр, что хочу закончить работу над манускриптами и что мы приедем к ней позже. Но хорошо понимала, что если поступлю так, то это будет капитуляцией. Я не смогу долго сопротивляться натиску Ролло.

Вспомнила выражение его лица, когда он сказал Кендалу: «Не волнуйся. Я с тобой».

Ролло знал что говорит. Должно быть, у него уже созрел какой-то план. В глубине души я хотела, чтобы этот план удался. Хотела, чтобы он увез меня куда-нибудь… как тогда… и сказал: «Ты останешься со мной навсегда».

И все же я продолжала готовиться к отъезду.

Жанна хлопотала на кухне. Кендал сидел возле нее. Клэр была у себя. Я решила, что она отдыхает, потому что ее целый день не было дома.

В обычное время мы сели к столу и начали ужинать, когда в дверь постучали. Это была экономка из замка.

Она была явно чем-то встревожена.

— Ах, мадам! — воскликнула она. — Я хотела спросить, не видела ли мадам Коллисон ее высочество.

— Что вы имеете в виду? — растерялась я.

— Ее нет в замке. Обычно кто-нибудь знает, где она находится. Я подумала, возможно, ее высочество здесь… или вы знаете, куда она отправилась и когда вернется.

— Мы виделись с ней вчера, — проговорила Клэр. — Если бы она куда-нибудь собиралась, то предупредила бы…

— Может быть, ее высочество уже вернулись. Простите, что я вас побеспокоила. Просто это так странно… и я подумала, что или вы, мадам, или мадам Коллисон можете что-нибудь знать.

— Она могла поехать кататься верхом, — предположила я.

— Да, мадам, но прогулка не могла так затянуться.

— Возможно, за то время, что вы провели здесь, она уже вернулась.

— Да, мадам, простите, что побеспокоила…

— Сразу видно, что вы добрая женщина, — мягко произнесла Клэр.

Экономка ушла. Клэр выглядела несколько встревоженной, но мы не стали ничего обсуждать в присутствии Кендала. После ужина я поднялась в комнату Клэр.

— Тебя беспокоит исчезновение принцессы? — спросила я.

Она на мгновение задумалась.

— Я не уверена… Последнее время она вела себя довольно странно. Это началось после того, как барон потребовал у нее развод.

— В чем это проявлялось?

— Трудно сказать. Мне показалось, она что-то скрывает… Возможно, ее угнетало требование развода. Наверняка это шло вразрез с ее принципами. Барону следовало бы знать, что она никогда не даст ему развод. А если как-то по-иному… то для этого наверняка необходимо специальное разрешение и все такое.

— Надеюсь, с ней ничего не случилось, — сказала я, улавливая нотки неуверенности в собственном голосе.

— Я тоже. Думаю, это очень хорошо, что мы уезжаем. Тебе нельзя здесь оставаться. Ты поселишься в Англии, Кейт. Будем жить вместе. Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.

— А как же Кендал?

— С ним все будет хорошо. В его жизни уже имели место довольно странные события. Что ж, еще одно… Он успокоится. Не пройдет и года, как все мы будем очень счастливы. Все, что тут сейчас происходит, покажется страшным сном… Я пообещала твоему отцу позаботиться о тебе.

— Милая, милая Клэр… Мне очень хотелось бы узнать, что Мари-Клод благополучно вернулась домой. Я не думаю, что с ней могло случиться какое-нибудь несчастье. Она хорошая наездница.

— Конечно, — откликнулась Клэр. — Фидель очень смирный конь…

Вдруг мы услышали отдаленный шум… голоса… крики…

— В замке что-то происходит! — воскликнула я. — Пойду узнаю.

— Я с тобой, — поднялась Клэр.

В замке царило смятение. Фидель вернулся на конюшню без всадницы. Никто не знал, сколько времени он простоял там, терпеливо ожидая, что его кто-нибудь расседлает.

Один из грумов сказал, что подготовил лошадь для принцессы еще в середине дня и она уехала кататься.

С тех пор прошло уже много часов.

Барон предположил, что произошел несчастный случай. Он принялся организовывать поисковые группы, как делал это совсем недавно, когда пропали мальчики, и рассылать их в разных направлениях.

Как и несколько дней назад, ситуация находилась под его полным контролем.

Я спросила:

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

Барон в упор посмотрел на меня, но его лицо оставалось непроницаемым, и было невозможно понять, что он чувствует.

— Возвращайся в Хижину. Если будут новости, ты немедленно обо всем узнаешь. Уведите ее, — проговорил Ролло, мельком взглянув на Клэр, — и оставайтесь с ней.

Клэр кивнула и взяла меня под руку. Мы вернулись в Хижину.

Время тянулось невыносимо медленно. Меня охватил ужас. Перед глазами то и дело всплывало лицо Ролло. Вспоминались его слова: «Я что-нибудь придумаю». Он не намерен был отказываться от нас… ни от меня, ни от Кендала.

Но Мари-Клод стояла на его пути.

Я уверяла себя, что это невозможно. Но ведь он сам говорил, что не бывает ничего невозможного. Он безжалостен и привык добиваться своего. Я не могла забыть, каким он был в той башне. Неумолимым. Желающим во что бы то ни стало сломить меня. Что случается с теми, кто пытается ему помешать? Он просто сметает их со своего пути.

О, Мари-Клод! — думала я. — Где ты? Я не верю, что с тобой случилась беда. Не верю! А я должна покинуть это место. Должна забыть о своих мечтах. Мне предстоит уехать и начать новую жизнь, вычеркнуть из памяти прошлое… отказаться от любви, зародившейся в моем сердце… приготовиться к однообразной, серой, зато мирной жизни. Мирной? Воцарится ли когда-нибудь в моей душе мир после всего, что мне пришлось пережить?

Кендал лег спать. Он не обратил внимания на то, что в замке происходит что-то необычное, так как был поглощен своей собственной проблемой.

Вошла Жанна. Мы втроем разговаривали шепотом и ждали…

Чего?

Только около полуночи послышался стук в дверь. Это опять была экономка.

— Они нашли ее, — прошептала она, глядя на нас широко раскрытыми глазами.

— Где? — тоже шепотом спросила Клэр.

Экономка кусала губы. Я заметила, что она не смотрит в мою сторону.

— Они прочесали весь лес. Думали, что ее сбросила лошадь. В овраге ничего не было видно. Слишком темно. Пришлось спускаться вниз… Там ее и нашли. Она умерла несколько часов назад.

У меня закружилась голова. Клэр подошла ко мне и обняла за талию.

— Бедняга, — пробормотала она. — Бедное, несчастное создание.

— Меня послали сообщить вам, — добавила экономка.

— Спасибо, — ответила Клэр.

Когда экономка ушла, Жанна перевела взгляд с меня на Клэр.

— Это ужасно, — начала она.

Клэр кивнула.

— Я потрясена. Должно быть… она сама это сделала. Сначала только говорила об этом… и вот сейчас… сделала.

Я заметила, что Жанна избегает смотреть на меня, и догадывалась, о чем она думает.

— Мы уже ничем не можем ей помочь, — деловито проговорила Клэр. — Нужно попытаться отдохнуть. Это сильный удар для всех нас. Не мешало бы что-нибудь выпить. Я приготовлю напитки. Поднимайтесь к себе.

Мне кажется, все вздохнули с облегчением, разойдясь по своим комнатам. Я пыталась представить себе, как это могло произойти. Казалось, я вижу, как она стоит на краю обрыва. И рядом с ней кто-то еще…

И тут я вспомнила, как недавно отправилась туда на Фиделе. Ролло тогда очень удивился. Он рассчитывал встретиться с ней…

— Нет, нет, — шептала я. — Только не это. Я не вынесу. Только не убийство.

Он способен на самые решительные действия. Но только не убийство. Это встанет между нами такой высокой стеной, которую никогда не удалось бы воздвигнуть несчастной Мари-Клод.

Отец моего сына… убийца!

Я не могла в это поверить. Не могла слушать голоса, звучавшие в моей голове… Если принять их на веру, то все будет кончено… кончено навсегда, а с этим я смириться не могла…

Вошла Клэр. Она что-то помешивала в стакане.

— Выпей. Тогда сможешь уснуть.

Присев рядом со мной на кровать, она добавила:

— Это все меняет.

— Я не знаю. Слишком рано об этом говорить. У меня в голове все перемешалось.

— Ты потрясена.

— Клэр, как ты думаешь, он…

— Нет, — решительно ответила она. — Как тебе могло такое прийти в голову? Ведь ясно же, что она покончила с собой или произошел несчастный случай. Она была ипохондриком. Часто говорила о самоубийстве. Чем больше я об этом думаю, тем очевиднее все, что произошло.

— Мне бы твою уверенность.

— Ты и в самом деле думаешь, что он убил свою жену?

Я молчала.

— Моя милая, милая Кейт, он этого не сделал бы. Я знаю точно. Убить для достижения своей цели… Только не он. Убийство означает, что человек не способен достичь желаемого каким-то другим путем… другими методами… и что тот, другой человек слишком силен как соперник. Но барон не таков. Нет, нет, это исключено. Думаю, тебе стоит уехать… на некоторое время. Пусть все уляжется. Мы бы жили в Коллисон-Хаус, а через несколько месяцев… когда пройдет достаточно времени… он бы приехал туда… и вы поженились бы.

— Ах, Клэр, у тебя всегда все продумано.

— Это потому что я очень практична. Принцессы больше нет. Несчастная женщина, мне было жаль ее. Такое существование, как у нее, и жизнью трудно было назвать, ты согласна? Мне кажется, так лучше для всех. Быть может, она это поняла. Сама посуди — с одной стороны было ее несчастье, а с другой ты, он, Кендал… и ее собственный ребенок. Как, по-твоему, чувствовал бы себя маленький Вильгельм, если бы вы с Кендалом уехали? Ты, Жанна и Кендал… все вместе вы сотворили настоящее чудо. Без вас он снова превратился бы в одинокого и забитого ребенка. Скорее всего, она это понимала. А потому могла все взвесить и принять… если не самое правильное… то, уж во всяком случае, самое благородное решение…

— Я не думаю, что принцесса была способна так рассуждать.

— Милая Кейт, мы не можем знать, что происходит в душе другого человека. А теперь постарайся уснуть. Утром, или когда захочешь, мы снова обсудим все это.

— Если бы я могла поверить…

— Можешь. Уверяю тебя, он этого не делал. Я отчетливо вижу, как все произошло. Ведь я знала ее лучше, чем кто бы то ни было. Она доверяла мне и открывала душу. Принцесса покончила с собой, придя к выводу, что так будет лучше для нее… и для всех остальных. Это же ясно как божий день.

— Я не верю.

— Поверишь. А когда страсти улягутся… вы будете счастливы. Я это обещаю.

— Ты настоящее чудо, Клэр. Утешаешь меня… как прежде утешала отца…

Я выпила ее снадобье. Оно и в самом деле позволило мне заснуть на несколько часов, но все равно я проснулась очень рано. Страшно было даже представить себе, что готовит мне этот день.

Все утро в замок приходили какие-то люди. Я не покидала Хижину. Это было выше моих сил. Жанна и Кендал отправились на прогулку в лес.

Пришел Ролло. Очень серьезный и более, чем когда-либо, непроницаемый.

Клэр, которая все утро не выходила из своей комнаты, спустилась вниз. И тут же ушла, оставив нас одних.

— Ролло, то, что случилось, ужасно, — начала я. — Как это могло произойти?

— Она покончила с собой. Прыгнула вниз. Ты же знаешь, насколько сильно были расшатаны ее нервы… Почему ты так на меня смотришь?

Он подошел ко мне, но я отшатнулась.

— Ты думаешь… — ошеломленно произнес он.

Я молчала.

Ролло медленно продолжал:

— М-да… Так будут думать многие. Но это неправда, Кейт. Я ее вчера вообще не видел. Она уехала одна… Я целый день провел в замке…

— Она… она мешала вам, — услышала я собственный голос.

— Конечно, мешала. Она мешала нам… Я знал, что ты ни за что не согласишься быть моей, пока она жива. А теперь… ее нет. — Он помолчал несколько секунд, прежде чем продолжить. — Она сделала это исключительно по своей воле.

— Но почему…

— Почему? Она только и делала, что жалела себя… говорила, что ей незачем жить, часто заявляла, что сделает это… и в конце концов сделала.

— Я хотела бы…

— Чего ты хотела бы? Сказать, что не веришь мне? Скажи, Кейт. Скажи, что ты предполагаешь, будто бы это сделал я. Что она, как обычно, отправилась на свое любимое место. Что я поехал за ней. Потом подкрался… Ну, ну, не молчи. Говори!

— Вы однажды уже… обнаружили там меня…

— Так и было, — кивнул он. — Я хотел спокойно поговорить с ней без свидетелей. В замке всегда кто-нибудь подслушивал. Я хотел застать ее… одну… попытаться все-таки убедить…

— А вчера?

— Я уже сказал тебе, что не видел ее вчера! Почему ты на меня так смотришь?

Он взял меня за плечи.

— Что ты задумала?

— Я… что… что для всех будет лучше… если я уеду.

— Уедешь теперь… когда мы наконец свободны!

Выражение его лица испугало меня. И я подумала: он ее убил. Этот человек всегда добивается своего.

— Все очень плохо, — услышала я свой дрожащий голос. — Будет расследование… О нас все знают. Слухи… скандал… Я вообще не должна была приезжать сюда с Кендалом. Какая жизнь ждет его здесь? Независимо от результатов расследования… Над ним всегда будет нависать эта тень. Нужно уезжать. Теперь я это знаю совершенно точно.

— Нет, ты не уедешь. Только не сейчас.

— Вы привыкли всегда брать желаемое, — ответила я ему. — Но рано или поздно приходит момент, когда это становится невозможным. Людей нельзя отшвыривать в сторону только потому, что они вам мешают.

— Ты обвиняешь меня в убийстве, Кейт.

Я отвернулась. Смотреть на него было невыносимо. Барон по-настоящему разгневался. Он взял меня за плечи и сильно встряхнул.

— Ты действительно считаешь меня убийцей?

— Вы абсолютно безжалостны.

— Я люблю тебя и мальчика и хочу, чтобы вы остались со мной до конца моих дней.

— Она вам мешала.

— Да, мешала…

— Но никуда не исчезла. И всегда будет стоять между нами. Неужели вы этого не понимаете?

— Это было ее собственное желание. Порыв души.

Я покачала головой.

— Нас все равно обвинят в ее смерти.

— Люди всегда готовы кого-нибудь оклеветать. Даже ты, Кейт…

— Пожалуйста, поклянитесь в том, что не убивали ее.

— Клянусь.

На мгновение я позволила ему обнять меня и ощутила на губах огонь его поцелуев.

Но не поверила. Этот человек был непреклонен и последователен в достижении своих целей. Он хотел меня и Кендала. Принцесса мешала получить желаемое. Теперь она была мертва.

И отныне всегда будет стоять между нами.

— Наверное, состоится суд, — произнесла я.

— Неужели? И кого же будут судить? Меня? Кейт, хорошая моя, славная моя, это самоубийство. Никто не осмелится официально обвинить меня в убийстве. Тем более здесь… в моих собственных владениях… да еще и учитывая хаос, царящий в этой стране… Нет, это исключено. Если по правде, я боюсь другого…

— Чего же?

— Того, что ты покинешь меня. Больше мне нечего бояться. Она устала, не хотела жить, потому и покончила с собой… Тем самым она освободила меня. Все складывается как нельзя лучше… А пересуды… что ж, от них нет защиты. Но они со временем угасают, как пожар. Вот и все… Конечно, будет лучше, если вы пока не станете приходить в замок. Кто-нибудь из служанок может приводить сюда Вильгельма на уроки… Это все скоро закончится. Я буду приходить сюда, чтобы повидаться с тобой. Кейт… скажи, что ты любишь меня.

— Да, — кивнула я, — боюсь, что люблю вас. Боюсь.

— Боишься? Чего?

— Многого.

— Скоро мы будем вместе. Судьба подарит мне то, о чем я так страстно молил ее — ощущение счастья… И — человек, которого я люблю всем сердцем, и безоговорочно доверяю… и наш сын… и еще дети…

— Мне бы тоже этого хотелось.

— Так и будет. Я обещаю. Теперь это вполне возможно.

Я хотела верить ему. Пыталась заставить себя поверить в то, что тяжелые времена остались позади и нас ожидает счастье, к которому мы так жадно стремимся…

Но ужасные сомнения не исчезали, и я знала, что между нами всегда будет стоять призрачная фигура той, чья смерть послужила ключом к исполнению наших желаний.

Вечером Клэр присела на краешек моей постели.

— Я услышала, как ты здесь вертишься и не находишь себе места. Поэтому приготовила еще один напиток. Но ты не должна привыкать к моим снадобьям, хорошо?

— Спасибо, Клэр.

— Что он тебе сегодня сказал?

— Что он этого не делал.

— Конечно, не делал. Она это сделала сама.

— Он тоже так говорит. Но даже если это и правда, все равно ведь он подтолкнул ее к этому… Он и я. Мы вместе сделали это.

— Нет. Она сама себя подтолкнула к этому. Я очень хорошо ее знала и выслушала много ее сокровенных признаний. Бедняжка понимала, что так будет лучше для всех. Она все равно уже никогда не была бы счастлива. Ей нравилось считать себя немощной и смертельно больной. У нее был ребенок, но она о нем не заботилась, хотя на ее месте многие женщины смогли бы обрести в этом свое счастье. Я думаю, что она осознала всю бесполезность своей жизни и поэтому приняла такое решение…

— Я тоже знала ее, Клэр, и не думаю, что она была способна рассуждать подобным образом. Тогда зачем ей было отказывать Ролло в разводе? Нет, она стремилась отомстить ему. А если так, то зачем лишать себя жизни и таким образом сотворить благо для него?

— В том случае, если бы она собиралась начать свою жизнь заново. Да, но только в том случае. Ты не берешь в расчет того, что она вообще не хотела жить. Уйти и при этом бросить несмываемое пятно на Ролло… Видишь ли, твои нынешние колебания — это ведь тоже ее месть барону. Разве не так?

— Ах, все так запутано… так трагически переплетено. Не думаю, что после всего этого когда-нибудь смогу быть счастлива. Я всегда буду подозревать, что своим счастьем обязана… убийству.

— Мне кажется, ты попросту убедила себя в том, что он сделал это. Убедила без всяких доказательств его вины.

— Конечно, я в этом не уверена… но… я никогда не буду уверена и в обратном. Впрочем, как и все остальные. Тень подозрения всегда будет нависать над нами, и мы никогда не освободимся от нее… Я должна немедленно уехать отсюда. И увезти Кендала.

— Он никогда не будет счастлив в другом месте.

— Со временем он забудет о замке. Вначале придется его обмануть. Скажу, что мы едем в гости. Пусть думает, что мы еще вернемся сюда.

— А вы вернетесь?

— Нет. Попытаюсь все начать сначала. Поселюсь в Лондоне. Ролло не должен знать, где я нахожусь, поэтому мне нельзя возвращаться в Коллисон-Хаус. Я уеду туда, где меня не сможет разыскать Ролло.

— А разыскав, он все-таки сумел бы убедить тебя в том, что ты поступаешь неправильно.

— Ты думаешь, это неправильно, Клэр?

— Абсолютно уверена. Ты имеешь право на счастье. Ты любишь его. Я знаю, что он с тобой сделал. Я знаю, что это за человек… но ты его любишь. Его любит Кендал. Он никогда не будет счастлив без своего отца. Мальчик уже слишком взрослый, чтобы просто так забыть его. Он будет всегда помнить и всегда стремиться к нему.

— Но со временем…

— Говорю тебе, он никогда не забудет собственного отца!

— Очень долго он даже не догадывался, что у него вообще есть отец.

— Что ты юлишь, Кейт? Прими с благодарностью то счастье, которое тебе так милостиво дарит судьба. Не отталкивай его. Быть может, какое-то время будет трудно, но потом все забудется, и ты вступишь в свои права. Мне так хочется увидеть тебя мадам баронессой. Кендал будет счастлив… и маленький Вильгельм тоже почувствует себя на седьмом небе. Мы приходим в этот мир для счастья. Я ведь пообещала твоему отцу, что сделаю все, чтобы ты была счастлива, если только это будет в моих силах.

— Ты это уже сделала, Клэр.

— Конечно, сделала. А теперь ты собираешься растоптать этот шанс. Я не уеду, пока не увижу тебя счастливой.

— Милая Клэр, ты так добра, так заботлива, так самоотверженна и благородна… Но я знаю себя, и позволь мне поступить так, как я сочту необходимым. Невозможно быть счастливой рядом с тенью принцессы. Вспомни Шекспира.

— У тебя навязчивая идея, Кейт.

— Я ничего не могу с этим поделать. Не смогу освободиться от этих сомнений. Я все начну сначала.

— Барон этого не допустит.

— Он не сможет помешать. Ты должна мне помочь. Я хочу уехать незаметно. А потом затеряюсь в Англии. Там, где он не сможет меня найти.

— Ты хоть сообщишь мне, где находишься?

— Я напишу тебе в Коллисон-Хаус. Только обещай сохранить мою тайну. Обещаешь?

— Ради тебя я готова на все, ты же знаешь.

— В таком случае помоги мне сейчас.

— Я в твоем распоряжении, — торжественно произнесла она.

Проснувшись утром, я была убеждена, что приняла верное решение, хотя еще никогда в жизни не была столь несчастна. Только теперь я поняла, как глубоки мои чувства к этому человеку. В моей жизни не будет никакого другого мужчины. Я посвящу себя ребенку, но он уже никогда не забудет барона. И не простит мне того, что я лишила его отца, которого он успел полюбить и которого считает самым замечательным отцом в мире. Я хорошо понимала, что после расставания с бароном его образ в памяти Кендала будет обрастать все новыми и новыми достоинствами.

Я видела безрадостные и безликие годы, расстилающиеся передо мной до самого последнего рубежа. Но нужно начать жить заново, с чистого листа. Первым делом я отправлюсь в Лондон, где на время поиска мастерской сниму квартиру. У меня не было никаких верительных грамот, кроме имени отца. Но это совсем немало. Интересно, знают ли в Лондоне о моем парижском успехе?

Что ж, скоро это будет известно. Но сначала нужно незаметно ускользнуть отсюда. А еще нужно заставить Кендала уехать со мной. Ведь он уже не маленький ребенок. Честно говоря, он очень уж взрослый для своих лет. В нем отчетливо узнавался Ролло. Нужно изобрести способ убедить его в необходимости незаметно покинуть замок. Клэр мне в этом поможет.

Одно я знала точно. Ролло ни в коем случае не должен об этом знать, потому что если узнает, то остановит нас. Но нужно уезжать. Прочь сомнения!

Я обошла ров, глядя на замок. Мне никогда не забыть его, куда бы я ни скрылась, где бы ни попыталась жить заново… Сердце всегда будет терзаться болью и тоской по загубленным мечтам.

Живая Мари-Клод никогда не смогла бы разверзнуть между нами такую пропасть. Никогда…

Когда я вернулась в Хижину, мои мысли были в полном беспорядке. Дом показался мне тихим и пустым. Кендал и Жанна куда-то ушли. Клэр тоже.

Я поднялась в свою комнату, чтобы снять плащ. На постели лежал конверт, подписанный рукой Клэр.

Мне это показалось странным. Вскрыв конверт, я обнаружила внутри его несколько мелко исписанных листов бумаги.

Прочитала первые слова. Строчки заплясали перед глазами. Мне трудно было убедить себя в том, что это не ночной кошмар.

«Моя милая Кейт, — писала Клэр, — я не ложилась всю ночь, пытаясь понять, что же мне теперь делать. И наконец-то осознала. Существует лишь один-единственный способ.

Мари-Клод не совершала самоубийства. Ее убили, и я знаю, кто это сделал.

Позволь объяснить. Я всегда была человеком без личной жизни. Казалось, что я стою у обочины большой дороги и являюсь лишь наблюдателем, но не участником того, что там происходит. Мне нравилось слушать рассказы о судьбах других людей… Нравилось участвовать в их жизни. Я всегда испытывала благодарность к тем, кто принимал меня в свою жизнь. И очень привязывалась к ним. Я любила многих людей… но никого не любила так сильно, как тебя и твоего отца. Ведь вы приняли меня в свою семью… сделали одной из вас… Благодаря вам я наконец-то обрела собственную личную жизнь, которой прежде у меня никогда не было.

Я хочу, чтобы ты меня поняла. Ты считаешь, что и так понимаешь, но на самом деле не знаешь обо мне самого главного, а без этого тебе не понять, как все произошло. У всех есть свои тайны. Быть может, у меня их не больше, чем у других людей.

В юности у меня не было своей жизни… Была только жизнь моей матери. Я проводила с ней все свое время… читала ей, разговаривала… ближе к концу делала за нее абсолютно все. Она была больна и сильно страдала, а я ее любила. Видеть все это было невыносимо тяжело. Она хотела умереть, но была вынуждена лежать и долго мучиться в ожидании конца. Смотреть, как страдает близкий человек, невыносимо больно. Я все время думала, как облегчить ее страдания. Однажды вечером дала ей двойную дозу болеутоляющего средства, выписанного врачом. После этого она спокойно умерла. Я не сожалела ни о чем. Я знала, что поступила правильно. Я была счастлива, что сделала это и спасла ее от долгих и мучительных ночей, от ненужных страданий.

Потом я приехала к вам, и вы отнеслись ко мне с такой несказанной теплотой. Вы приняли меня на место Иви и, похоже, полюбили. Я влюбилась в свою новую жизнь, которая была так не похожа на все, что я знала прежде. Полюбила всех жителей деревни. Это были такие хорошие, добрые люди… особенно сестры-близнецы. Меня влекло к ним… особенно к Фейт. Бедная Фейт, она была не очень счастлива, ты не находишь? Она всегда чего-то боялась. Наверное, во всех живут какие-то страхи, но у Фейт их было в два раза больше, чем у остальных, потому что ей достались также и страхи ее сестры. Я знала, что она была очень несчастна, но пыталась это скрыть, потому что не хотела портить жизнь сестре. Известно ли тебе, что Хоуп чуть было не отказалась от замужества, потому как знала, что оно неизбежно разорвет тесные узы, связывающие ее с сестрой? Она боялась, что Фейт не сможет без нее жить. Они были как один человек. Итак, Фейт была несчастна, Хоуп была несчастна… но если бы не было Фейт, Хоуп могла бы обрести свое счастье. Они обе делились со мной своими переживаниями… так что я видела ситуацию со всех сторон.

Там есть одно место, ты должна его помнить. Оно очень напоминает одно из здешних мест. Тот опасный обрыв. Как он называется? Папоротниковый обрыв. Ну вот, мы с Фейт пошли погулять. Шли и беседовали… и вот уже мы стоим на краю обрыва и смотрим вниз. Я этого не планировала. Мне просто пришло в голову, что это будет правильно. Так и вышло. Хоуп сейчас очень счастлива. У нее такие очаровательные дети, такая чудесная семья. Они ездят в гости к бабушке и дедушке и давно забыли о пережитой трагедии… потому что благодаря ей у них теперь есть радость. О Фейт уже позабыли… так же, как ты забудешь о принцессе.

Теперь о твоем отце. Он делал вид, что смирился со слепотой, но это было не так. Я очень хорошо его знала и знала, как он тоскует. Однажды он не выдержал и рассказал мне, что для него означает потеря зрения. „Я художник, — говорил он, — и я погружаюсь в мир черной тьмы. Я не смогу видеть небо… деревья… цветы… тебя, Кейт, внука…“ Я знала, что его сердце разбито. Жестокая судьба отняла у него глаза, а что могло быть страшнее для художника? Однажды он сказал мне: „Клэр, лучше бы я умер“. И тогда я поняла, как следует поступить. Я вспомнила, как легко это было с моей матерью…

Вот мы добрались и до принцессы. Она была несчастна. Она все время смотрела внутрь… в себя. И больше никого вокруг не замечала. Бедный маленький Вильгельм… Он был никому не нужен… пока не приехали вы с Жанной и Кендалом. Какой бы из него вырос человек? А благодаря тебе у мальчика появился шанс. Нельзя забывать и о Кендале. Он был бы глубоко несчастен, если бы его разлучили с отцом. Он сильный и своенравный мальчик. Ему необходим отец. И еще есть барон. Ты нужна ему, Кейт. Только ты сможешь научить его жить. До встречи с тобой он ничего об этом не знал. Если ты покинешь его, он опять станет таким, каким был прежде. Будет бесноваться и бушевать, но, по сути, бесполезно прожигать свою жизнь. Ты нужна ему больше, чем кому-либо. И наконец, есть ты, Кейт. Ты заменяешь мне дочь. Я лишь на несколько лет старше тебя, но я вышла замуж за твоего отца, стала членом семьи… и считаю тебя своей дочерью. Я очень люблю тебя, Кейт. Больше всего на свете я сейчас хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы у тебя были хорошая семья и любимая работа. Твоя жизнь может быть прекрасна и удивительна.

Ты и барон… вы должны быть вместе. И вы будете вместе, потому что иначе все было напрасно. Вот чего я хочу. Именно поэтому и сделала то, что сделала.

Я пришла туда, чтобы встретиться с ней. Мы беседовали. Любовались пейзажем. Это было очень легко. Я лишь коснулась ее, и все было кончено.

А теперь о моем последнем убийстве. Когда ты будешь читать это письмо, оно уже свершится.

Быть может, я не должна была вмешиваться. Считается, что мы не имеем права посягать на жизнь, верно? Но что бы ни совершила, я сделала это во имя любви. Сделала, чтобы помочь другим людям обрести счастье. Наверное, это довольно необычный мотив. Трудно поверить, что глубокая и искренняя любовь может привести к убийству.

Будь счастлива со своим бароном. Я знаю, что когда Кендал вырастет, он станет красивым и сильным юношей. А главное — счастливым. И ты сделаешь все, от тебя зависящее, чтобы обеспечить счастливую жизнь маленькому Вильгельму.

Помни, Кейт, все, что я сделала, я сделала во имя любви».

Я уронила письмо и сидела, глядя в пространство невидящими глазами.

Это сделала Клэр! Я не могла поверить… И все же, оглядываясь назад, нельзя было не признать очевидного.

Бедная Клэр, которая казалась мне воплощением здравомыслия, была больна. Видимо, у нее была очень неустойчивая психика. Иначе бы ей и в голову не пришло посягать на чужую жизнь. А ведь именно это она и делала. «Это было для их собственного блага и для блага других людей». Вот что она ответила бы мне. И мне было нетрудно представить себе, как она сама себя в этом убеждала. Она и в самом деле очень привязывалась к людям. И убивала именно тех, кого любила. Как же это все трагично. Клэр присвоила себе Божественное право отнимать жизнь. И даже если она верила в то, что совершает это из филантропических побуждений, от этого она не переставала быть убийцей. Жаль, что она не открылась мне. Быть может, я смогла бы помочь ей понять, что не существует никаких обстоятельств, оправдывающих убийство. Но было уже слишком поздно…

Я побежала в замок.

Он был там, и я, рыдая, бросилась в его объятия.

— Теперь я все знаю. Точно знаю, как это произошло. Я хочу, чтобы ты это прочитал… сейчас… и сказал мне, что я не сплю.

Он взял письмо, и я наблюдала за тем, как на его лице возникает выражение крайнего изумления.

Затем он долго и пристально смотрел на меня, а я не могла понять, как можно было даже допустить мысль о том, чтобы его покинуть.

Мы поехали к оврагу.

Клэр лежала внизу.

На ее губах застыла улыбка ангела.