Глава 9

К тому времени, когда трубы возвестили о прибытии первых гостей, Клэр уже так устала, что с радостью последовала обычаю, принятому на родине Ренальда.

Взмокшая и разгоряченная от утренней беготни, она поспешила к себе. Однако проходя через зал, Клэр не удержалась и подошла к леди Агнес, которая сидела в кресле на своем обычном месте.

— Все получилось так, как ты хотела, бабушка.

— Только не надо дуться на меня, будто я в этом виновата.

— Кто же в этом виноват?

— Кларенс, — после недолгого раздумья вымолвила леди Агнес.

— Нет! Это неправда! — воскликнула Клэр и тут же понизила голос до шепота: — В этом виноват король!

— Если тебе легче думать так, пожалуйста. Только не пытайся отомстить ему. Лучше позаботься о своем брате. Он только что пробежал здесь чуть не плача.

— Он не плакал. Просто у него есть причины для огорчения.

— Да. — Леди Агнес пристально посмотрела на внучку. — Ты сильная девочка. В этом ты похожа на меня. У меня была сестра, она давно умерла от лихорадки. Так вот, она огорчалась, а я вышла замуж за твоего деда, потому что так было нужно.

Судя по оживленным голосам и конскому топоту, донесшимся с улицы, прибыли первые гости.

— А братья у тебя были, бабушка?

— У меня? Нет.

— А как же Зигфрид?

— Зигфрид из конюшни? — Леди Агнес удивленно взглянула на Клэр. — Он сын двоюродного брата отца, который воспитывался в нашей семье.

— Разве ты не могла сделать для него больше?

— Что же я могла, когда он отказался принести присягу и поэтому не стал рыцарем? Хорошо хоть настояла на том, чтобы ему позволили здесь жить.

Клэр испугалась. Какая судьба ждет Томаса, если он откажется присягнуть на верность королю, когда подрастет?

— Куда ты? — спросила леди Агнес. — Разве все уже готово?

― Я обещала Ренальду оставаться в своей комнате до церемонии. Это какой-то обычай франков.

― Никогда не слышала о таком, но это разумно. Тогда отправляйся к себе.

Клэр двинулась было вперед, но тут же остановилась.

— Для тебя это было так же?

Бабушка сурово поджала губы и задумалась.

— Гораздо тяжелее. Тогда времена были другие. Насилие, грубость… У твоего деда не оказалось своего священника, и наша первая брачная ночь состоялась прежде, чем мы были повенчаны. Никакой помолвки. Никаких свидетелей и гостей на свадьбе.

— Ужасно!

— Честно говоря, я плохо помню, что чувствовала тогда, — пожала плечами леди Агнес. — Внутри у меня все словно онемело. Но потом я увидела, что твой дед добр и ласков со мной. И боль утихла. С тобой будет то же самое.

Бабушка всмотрелась куда-то за спину Клэр, и она обернулась. В дверях стоял Ренальд, готовый пригласить в зал первых гостей.

Он молчал, но в его взгляде Клэр прочла напоминание. Борясь с желанием скорчить недовольную гримасу, она отвернулась и поспешила в свою комнату.

Служанки приготовили для нее горячую ванну, и Клэр с наслаждением погрузилась в воду.

— Брось в ванну немного розмарина и лаванды, Мария.

— У вас болит голова? — поинтересовалась девушка, снимая с полки коробку с травами.

— Это от духоты на кухне, — солгала Клэр.

Через несколько минут боль отступила. Впрочем, ничего странного. Обычно Клэр принимала ванну в закутке возле кухни, но на этот раз приказала приготовить ее здесь, чтобы не нарушать обещания, данного Ренальду. Пар, пропитанный травяными ароматами, покой и тишина произвели на Клэр магическое действие. Она смыла с себя усталость и вдруг вспомнила слова Ренальда о специях и фиалках.

Что ж, Клэр готова была порадовать его и приложить все силы, чтобы их брак оказался взаимовыгодным и обоюдоприятным. С этой целью она отправила Марию на кухню за корицей, а Присси в сад за фиалками.

Дожидаясь их возвращения, Клэр лежала в остывающей ванне и думала о Ренальде.

Итак, он наемник и турнирный боец. Что же из этого? Ее жизнь складывалась легко и беззаботно, так какое право она имеет судить о том, кому пришлось пройти через тернии, чтобы достичь чего-то в жизни? К тому же он наверняка преувеличивал, когда говорил о том, сколько народу погубил.

Клэр вспомнила, что он сказал о собственности, семье, жене и детях, о том, как это для него важно и ценно. Она не сомневалась, что он был искренен. Это хорошо. Очень хорошо.

Она представила себе картину: могучий лорд Ренальд держит на руках своего маленького светловолосого наследника. Какая ерунда! Мужчины не обращают внимания на своих детей во младенчестве. Однако этот образ казался Клэр правдивым. Воображение уводило ее все дальше: вот Ренальд смеется от радости, окруженный ребятишками — старшие окружают его кресло, младшие сидят у него на коленях, а совсем крохотный карапуз обнимает его за шею…

Клэр усмехнулась, села в ванне и принялась тереть себя мочалкой, чтобы избавиться от навязчивых фантазий. Ее ждет жестокое разочарование, если она не перестанет представлять себе этого волка в роли комнатной собачки. Следует смотреть на вещи реально. Даже если Ренальду удается вывести ее из душевного равновесия одним прикосновением…

Дверь открылась, и в комнату вошла мать, которая отвлекла Клэр от размышлений. Леди Мюриэль уселась на стул возле ванны и аккуратно расправила юбки.

— Сегодня особенный день, Клэр.

— Еще бы!

— Он будет тебе хорошим мужем.

Клэр не удержалась от гримасы. Возможно, так и будет, но у матери нет оснований для подобного утверждения.

— Лорд Ренальд — благородный человек, он очень расположен к тебе, — продолжала мать.

— Он говорил с тобой? — удивленно взглянула на нее Клэр.

— Ну конечно, Клэр. Разве стал бы он брать девушку в жены, не переговорив прежде с ее матерью?

— Ну, и что же он сказал обо мне? — сделав над собой усилие, спросила Клэр.

Леди Мюриэль рассмеялась, и Клэр почувствовала невероятное облегчение.

— Он сказал, что ты прекрасна и добросердечна и он рад, что женится именно на тебе. Я возразила ему, утверждая, что ты можешь быть несносной, если злишься, но он отказался в это поверить.

— Что еще? — покраснев от смущения, поинтересовалась Клэр.

— Он заверил меня, что будет тебе заботливым и нежным мужем. И я готова ему поверить. Он совсем не похож на твоего отца, Клэр, — продолжала леди Мюриэль. — Тебе трудно судить, но мне этот тип мужчин знаком: такими были мой отец и братья. Эти мужчины высоко ценят отвагу, для них важнее всего честь. Они часто несдержанны и резки, но совершенно безопасны, если их не злить.

— Как жеребцы и быки.

— Да, но с той разницей, что у них есть разум. Так что постарайся не сердить его, Клэр. К тому же мед приятнее на вкус, чем винный уксус.

Клэр сомневалась в том, что их жизнь с Ренальдом всегда будет сладка на вкус, как мед, но, заметив, что мать сильно нервничает, поспешила успокоить ее и сказала с улыбкой:

— Не волнуйся, мама, я все поняла.

— Ты умная девочка, — сказала леди Мюриэль, ласково касаясь плеча дочери, и вдруг залилась румянцем смущения. — Полагаю, я должна поговорить с тобой еще кое о чем… Сегодня только еще помолвка, но придет время исполнения супружеских обязанностей…

— Я знаю, что должна буду следить, чтобы его одежда была в порядке, — отозвалась Клэр.

— Разумеется, — рассмеялась мать. — Но… скажи, пожалуйста, ты не боишься супружеского ложа?

Клэр впервые подумала о том, что сегодняшняя помолвка приблизит тот день, когда ей придется лечь с Ренальдом в одну постель. Это неизбежно. Ей придется позволить ему прикасаться к себе так, как он того захочет. Ей придется позволить ему войти в себя и лишить девственности. Ей придется принять в себя его семя и забеременеть. Ей придется позволить ему делать это, когда он захочет, потому что так предписывает церковь.

Великий и рождественский посты и другие большие церковные праздники станут для нее кратковременным отдохновением.

Она была готова смириться с этим. Дело в другом: в смятении и трепете при одном только его прикосновении, от которых она становится слабой и беззащитной…

Возможно, мать сумеет объяснить ей, в чем причина.

— Хорошо, мама. Расскажи мне все.

Леди Мюриэль стала говорить об интимной стороне супружеской жизни, но из ее рассказа Клэр не узнала ничего нового.

— Хорошо, но что же я все-таки должна буду делать? — справившись со смущением, спросила она.

— Все очень просто. Тебе нужно будет только делать то, что он скажет.

Клэр показалось это неправильным и несправедливым, но она удовольствовалась ответом матери и вылезла из ванны. Одно было ясно: Ренальд де Лисл сам знает, что надо делать.

В комнату, задыхаясь от волнения, вбежали Присси и Мария и стали наперебой рассказывать о гостях, об их богатых одеждах, прекрасных лошадях, о том, что в зале уже чувствуется приближение торжества. Они причесали Клэр, уложили ей волосы, надушили и помогли надеть нижнюю рубашку, после чего она подошла к окну и выглянула во двор.

Девушки говорили правду — в атмосфере витало ощущение праздника. К замку тянулись гости, разодетые по поводу торжественного события. Казалось, вся округа съехалась в Саммербурн. Гости приветствовали друг друга, по двору носились чужие слуги, под ногами у них путались собаки.

Клэр увидела свою подругу Маргарет и ее мужа Алена, которые въехали во двор замка в окружении слуг. Если бы ей представилась возможность хотя бы минутку поговорить с Маргарет, она наверняка узнала бы все, что ее интересует, о супружеском ложе.

Впрочем, у нее будет достаточно времени потом. Сегодня только помолвка, а учитывая, что траур по отцу еще длится, она сможет назначить свадьбу через несколько недель, а то и через пару месяцев.

Утешившись этой мыслью, Клэр приказала подать свой лучший наряд: шелковую тунику, отделанную золотыми блестками и жемчугом, и усыпанный драгоценными камнями пояс.

— Ты прекрасно выглядишь, Клэр, — сказала мать, поцеловала ее в лоб и спустилась к гостям в зал.

— Какая жалость, что у вас короткие волосы, леди! — сокрушенно вздохнула Присси. — Если бы они ниспадали по спине до талии, вы были бы похожи на ангела небесного!

Клэр согласилась с горничной и посмотрела на себя в зеркало. Обрезанные локоны упрямо топорщатся в стороны. Она попыталась пригладить их, но безуспешно. Хорошо, что традиция предписывает невесте давать клятву верности с покрытой головой.

В дверь постучали.

Мария приоткрыла ее и, пошептавшись с тем, кто стоял за ней, с улыбкой протянула Клэр венок из незабудок, роз и фиалок.

— Какая красота! — воскликнула Клэр. — Похоже на корону королевы мая! От кого это?

— От вашего мужа, леди. Посланник говорит, что на родине лорда Ренальда принято украшать фату венком из цветов.

Клэр в задумчивости коснулась розовых лепестков, сомневаясь в искренности Ренальда. Однако в таком случае это означало бы, что он просто хочет, чтобы она скрыла свои обрезанные волосы. Может быть, он ее стыдится?

Она улыбнулась. Даже если это и так, то его жест галантен и приятен. Сам по себе венок скрыть волосы не может, но впечатление смягчит.

Клэр вдохнула свежий аромат цветов, радуясь такому взаимопониманию между ними. Без сомнения, они оба хотят, чтобы помолвка прошла гладко. Общность стремлений не такая уж плохая основа для брака.

— Мария, подай шелковый плат.

Отец подарил ей эту легкую накидку на голову всего год назад, и теперь Клэр не смогла сдержать слез. Впрочем, она быстро смахнула их с ресниц, чтобы горничные ничего не заметили.

Присси помогла ей убрать волосы так, чтобы спереди они казались длинными, а затем надела ей на голову венок.

— Госпожа, венок плохо держится и скользит по шелку.

— Разумеется, — ответила Клэр, боясь пошевелиться, чтобы не уронить венок на пол. — Он слишком легкий. А как он смотрится?

— О, вы похожи на сказочную принцессу!

С величайшей осторожностью, словно на голове у нее стояла корзина яиц, Клэр подошла к окну и взглянула вниз. Гости все еще прибывали, но их вереница таяла на глазах. Значит, уже скоро.

Она обернулась на стук в дверь. Ее окатила ледяная волна страха. И все потому, что в глубине души Клэр не верила в успех брака по принуждению.

— Пора, миледи. Все готово, — сказала Мария.

Клэр вспомнила о своем намерении с честью выдержать это испытание, достала из шкатулки кусочек корицы и спрятала его в складках туники, после чего смазала волосы кардамоном и имбирем, а напоследок растерла в ладонях несколько цветков фиалок и провела ими по лицу и шее.

Венок и фата вынуждали ее держаться подчеркнуто прямо и двигаться с особым достоинством. Клэр приподняла юбки и стала спускаться по ступеням.

В глубине души Клэр боялась увидеть осуждение в глазах соседей и друзей, натолкнуться на озлобленный, презрительный взгляд Томаса. Однако все присутствующие улыбались, хотя их улыбки были несколько смущенными из-за того, что праздник омрачала недавняя смерть лорда Кларенса.

Впрочем, нынешние события в Саммербурне станут предметом живейшего обсуждения для всего графства на многие месяцы. Это любопытство подхлестывал и внешний вид невесты: гостей поразили ее необычный головной убор и длина волос.

Клэр обеспокоило смятение шерифа Эйдо. Хотя она возлагала на него часть вины за смерть отца, Эйдо, видимо, глубоко переживал потерю друга. Она ободряюще улыбнулась ему и смело шагнула навстречу своему будущему супругу.

Лорд Ренальд стоял в центре зала вместе со своим писарем и епископом Джефри. Присутствие на помолвке епископа считалось большой честью и подтверждало, что этот брак совершается с благословения короля.

Крестный отец Клэр — граф Солсбери тоже был в зале. Он держал под руку леди Мюриэль, и Клэр обрадовалась, что мать не осталась без поддержки.

Клэр шаг за шагом приближалась к Ренальду, всем сердцем стремясь принять его таким, каков он есть, — наемник, королевский фаворит, турнирный боец, однако, без сомнения, здравомыслящий и подчас великодушный человек. Ей было нелегко сосредоточиться, и она поняла, что причиной тому выражение лица ее крестного отца. Он зол? Пожалуй, нет.

Возможно, он ее осуждает. Или презирает. А может быть, это просто сожаление? Ну, конечно! Ведь он тоже принимал участие в восстании. Разумеется, ему неприятно видеть, как Саммербурн и сама Клэр на его глазах переходят в руки фаворита короля. Не исключено, что он пришел на помолвку не по своей воле, а его вынудил к этому королевский приказ. Клэр внезапно остановилась посреди зала. Затем оглянулась и заметила, что на смену улыбкам на лицах гостей приходят недоуменные, встревоженные взгляды. С достоинством расправив плечи, она тут же решительно направилась к своему жениху.

— Вы великолепно выглядите, миледи, — сказал Ренальд, немного успокоившись.

— Благодарю вас, милорд, — ответила она, признаваясь себе в том, что готова была встретить его точно такой же фразой.

На нем была туника из тончайшей красной шерсти с черно-золотым позументом, а на руках сверкали массивные золотые браслеты. Только так и мог выглядеть лорд Саммербурн.

Клэр испытывала нечто похожее на чувство вины по отношению к Фелиции, потому что не сомневалась, что если бы тетка увидела Ренальда таким, то с радостью согласилась бы выйти за него замуж. Впрочем, все это глупости.

Она направилась к матери и заметила Томаса, который насупившись, стоял позади Ренальда.

Клэр улыбнулась брату, но он не заметил ее взгляда. Что ж, не стоит пока сосредоточиваться на проблемах Томаса. Когда все устроится, она позаботится о брате, и он увидит, что его благополучие глубоко волнует ее. Однако всему свое время.

Мать встревоженно улыбнулась Клэр и сжала ее руку в своей. Клэр ответила матери тем же и почтительным книксеном приветствовала крестного отца.

— Мы собрались здесь… — начал епископ, — чтобы стать свидетелями клятвы в любви и верности…

Клэр сосредоточилась и внимательно выслушала содержание документа, который зачитал епископ, чтобы все присутствующие могли подтвердить условия брачного договора даже в том случае, если он будет по какой-то причине утерян. Ее муж отдавал ей в личное владение часть имущества, которое обеспечивало бы ей относительную независимость теперь и стало бы вдовьим наследством в случае его смерти. Эта была часть имущества ее отца, как, впрочем, и все остальное, чем владел Ренальд.

Ее мать и бабушка получали подтверждение своих вдовьих частей, Фелиции и Эмис также выделялось приданое. Однако в документе не упоминалось даже имени Томаса. Клэр бросила на брата беспокойный взгляд, но тот, казалось, не вслушивался в монотонное чтение епископа. Впрочем, при сложившейся ситуации никто и не мог ожидать, что Томасу выделят долю имущества отца. Тем не менее Клэр задело, что с братом обходились так несправедливо.

Господи, она никогда не думала, что ей придется давать клятвы любви и верности мужу в таких условиях!

Но вот наступил торжественный момент. Мать и крестный отец вложили ее руку в огромную ладонь Ренальда де Лисла. Епископ окропил их соединенные руки святой водой, прочитал молитву и призвал всех присутствующих в свидетели. Монах поднес распятие Клэр в тот момент, когда епископ задал ей вопрос: согласна ли она с условиями контракта и готова ли дать согласие на брак с Ренальдом де Лислом?

У нее не было выбора. Она положила руку на распятие и твердо вымолвила:

― Да.

Ренальд произнес то же, после чего надел ей на палец кольцо.

Епископ сжал их соединенные правые руки в своих и сказал:

— Теперь вы помолвлены. Пусть Господь хранит вас в семейной жизни.

— Аминь! — единодушно воскликнули гости.

Сам процесс обручения, непривычное ощущение кольца на пальце окончательно убедили Клэр в серьезности происходящего.

Когда она подписывала документ, слезы навернулись у нее на глаза. Она заставила себя сдержаться и не заплакать. Глядя на Ренальда, который вслед за ней склонился с пером над бумагами, она даже улыбнулась.

Но вот он выпрямился и, взяв Клэр за руку, объявил гостям:

— Наше слово скреплено подписями!

Гости пришли в неописуемое волнение, раздались радостные возгласы, аплодисменты, поздравления. Мужчины устремились к брачному контракту, спеша поставить на нем подпись. Женщины окружили жениха с невестой.

— Какое несчастье! — говорили они о ее волосах.

— Какая прекрасная ткань! — восхищались они фатой.

— Как мило! Как необычно! — прикасались они к венку. В окружении подруг Клэр уже не сдерживала слез, но это были слезы радости. Она почувствовала себя счастливой среди близких людей, которые не вынуждали ее притворяться. Как бы то ни было, сделанного не воротишь.

Жизнь продолжалась, сегодня состоялась ее помолвка. И другой не будет никогда…

Загрузка...