Лоренцо

Глава 25

Лоренцо

Мия стонет. Поза, в которой я ее держу, идеально демонстрирует ее киску, но ее руки и ноги, должно быть, начинают болеть, что очень плохо, потому что ей придется остаться в таком положении еще немного. Ее карие глаза вспыхивают желанием, когда она смотрит на меня. Огонь в ней так чертовски заводит. Мне нравится разжигать эти угли и разжигать эту искру.

Схватив основание своего ствола, я сжимаю его крепко и стону от мгновенного облегчения. Мой взгляд падает на ее раздвинутые бедра, которые буквально капают ее возбуждением. Такая чертовски красивая. Я наклоняю голову и слизываю каплю, стекающую с ее киски, и она скулит — отчаянно желая большего, даже после того, что я только что с ней сделал. Я мог бы так хорошо ее тренировать… Только я больше этого не делаю.

«Блядь!» — хрюкаю я. Она такая чертовски вкусная. Часть меня хочет зарыться головой между ее ног и есть ее, пока она не кончит снова, но мой член такой твердый, что я, вероятно, кончу, делая это. Я бы лучше кончил в нее, чем куда-либо еще.

Она выдыхает мое имя, и это заставляет мой ноющий член плакать. Мне нужно войти в нее, прежде чем я взорвусь.

Я помещаю кончик своего члена в ее капающий вход, и она втягивает воздух, который заставляет ее прекрасные сиськи содрогаться. Я вбираю в себя каждый идеальный изгиб ее тела. Такая беспомощная и нуждающаяся в хорошем трахе. Мои яйца втягиваются в мой живот при мысли о том, чтобы полностью погрузиться в ее мокрую пизду. Она кричит, когда я даю ей немного больше, и я наслаждаюсь видом, широко растянута вокруг меня.

Обхватив ее сочную задницу одной рукой, я даю ей больше, заставляя ее бедра дрожать. Я тру кончиками среднего и указательного пальцев ее набухший клитор, и она стонет, ее тело взбрыкивает на лестнице, но прижато к месту. Такая чертовски красивая. Такая чертовски отчаянная для моего члена.

«П-пожалуйста?» — умоляет она, но я продолжаю дразнить ее, растягивая наше удовольствие так долго, как только могу. Только когда я больше не могу выносить изысканную пытку не быть по самые яйца в ее тугой пизде ни на секунду, я позволяю себе войти полностью, заполняя ее своим членом и заставляя ее кричать мое имя так громко, что оно разносится эхом по всей библиотеке.

Ее киска сжимается вокруг меня, обнимая мой член, пока она покрывает меня своими скользкими, шелковистыми соками. «Боже мой!»

«О, боже», — хрипло говорит она, ее великолепные сиськи вздымаются при каждом вдохе.

Я обхватываю свободной рукой ее тонкое горло, сжимая его ровно настолько, чтобы она могла почувствовать давление на трахею, но недостаточно, чтобы помешать ее дыханию, которое такое же быстрое и прерывистое, как и мое собственное. Я выхожу и снова погружаюсь в нее, охваченный сладким облегчением от того, что глубоко погружен в нее.

Слезы текут по ее лицу, а ее киска сжимает мой член, как тиски. Я так близок к тому, чтобы потеряться в ее сладком аромате и ее тугом, влажном жаре. Я так близок к тому, чтобы потерять себя в ней. Мое солнце — сжигает меня изнутри.

«О, Лорен…» Остальная часть моего имени обрывается ее криками удовольствия, когда ее накрывает волна очередного оргазма. Она кончает громко и жестко, пропитывая мой член своей спермой и доя меня так тщательно своими голодными сжатиями, что она опрокидывает меня прямо через край вместе с ней. Я зарываюсь лицом в ее шею, вращая бедрами и выдавливая каждую каплю своей спермы. Не в силах пошевелиться, мое тело обвисает напротив ее, мои руки все еще на ее горле и на ее заднице.

Когда я наконец поднимаю глаза, на ее лице сладчайшая улыбка, как будто я не только что связал ее и не трахал без устали. «Ты в порядке?» Я пытаюсь освободить ее ноги от поручней. Она морщится, когда я это делаю, вытягивая ноги и вращая лодыжками.

«Миа?» — тихо спрашиваю я.

«Лоренцо, я бы не стала использовать слово «хорошо», чтобы описать то, что я сейчас чувствую», — говорит она с тихим смехом.

«И что?» Я протягиваю руку ей за спину, чтобы развязать запястья.

«Эмм». Она поджимает губы, глубоко задумавшись. «Я даже не могу…» Она качает головой. «Это было невероятно. Мне кажется, я могла бы спать вечно и бежать марафон одновременно».

Я освобождаю ее руки и провожу своими по ее предплечьям, чтобы улучшить кровообращение. «Тебе нигде не больно?»

«Мне больно», — мечтательно вздыхает она. «Но нет, мне не больно».

Она свободно двигает руками и ногами, а на ее лице играет эта глупая улыбка. Мой лучик солнца может выдержать такой вид траха, который мне нравится, даже не вспотев. Но, полагаю, я уже это знал. Миа Стоун, возможно, самая сильная женщина, которую я когда-либо знал.

«Хорошо», — я выпрямляюсь и тяну ее за собой.

«Однако мне нечего надеть, чтобы выйти из этой библиотеки и вернуться в свою комнату, не пошевелив бровью или двумя». Она поднимает остатки своего платья. «И это, кстати, одно из моих любимых».

Я обнимаю ее и целую в лоб. «Я же сказал, что куплю тебе еще двадцать».

Ее тело наклоняется к моему, идеально вписываясь, как будто оно там и должно быть. «Хватит и одного».

«Я куплю тебе двадцать, и тогда мне не придется чувствовать себя виноватым, когда я разорву на тебе следующее», — усмехаюсь я.

Она задыхается, но озорной блеск в ее глазах говорит мне, что она не может дождаться следующего раза. Она окидывает взглядом библиотеку и снова смотрит на меня. «Но серьезно. Что мне надеть?»

Я выпутываюсь из ее объятий и расстегиваю рубашку. «Ты можешь носить это».

Она наблюдает за мной, не сводя глаз с моих пальцев, пока я расстегиваю каждую пуговицу. «А что ты наденешь?»

Я протягиваю ей свою рубашку и опускаю взгляд, чтобы оценить свой собственный наряд. «Мои брюки».

Она стягивает свое рваное платье и кладет его на лестницу позади себя, прежде чем натянуть мою рубашку на руки. Что-то в том, что она носит мою одежду, заставляет первобытный инстинкт взять верх, но я стряхиваю его. Она не моя. Это просто секс. Сногсшибательный секс, но просто секс.

Она выгибает бровь. «Ты в штанах, а я в рубашке? Люди узнают».

«Единственные люди, которые имеют значение, вероятно, уже знают», — напоминаю я ей.

Она улыбается шире. «Думаю, это правда. Но на самом деле мне нужно сначала закончить кое-какую работу здесь».

«Мне тоже. Я вообще-то пришел сюда работать, пока ты не отвлекла меня своей задницей». Я сжимаю ее для выразительности.

«Я просто убирала книги, когда ко мне кто-то подошел сзади».

«Да?» Я заставляю ее замолчать поцелуем. Она так чертовски хороша на вкус. Мой член снова дергается, и я заставляю себя отстраниться от нее, прежде чем мы закончим трахаться на полу. «Заканчивай свою работу здесь, а потом я провожу тебя в твою комнату, чтобы убедиться, что я сохраню твою скромность».

Она хлопает ресницами, глядя на меня. «Какой джентльмен».

«У нас есть работа, солнышко. Так что веди себя хорошо». Я сильно шлепаю ее по заднице, заставляя ее визжать.

Всякий раз, когда Миа тянется к верхней полке, моя рубашка задирается и открывает вид на ее идеальную задницу, заключённую в эти белые хлопковые трусики, и к тому времени, как я заканчиваю то, над чем работаю, я снова твёрд, как чёртов камень. Я не могу думать ни о чём, кроме как о том, чтобы погрузиться в неё.

Я выключаю компьютер и подхожу к ней, она сидит на полу, скрестив ноги, и просматривает стопку старых писем, написанных моими прабабушкой и дедушкой.

Она поднимает взгляд, когда я приближаюсь, ее глаза сияют. «Эти письма действительно прекрасны. Ты когда-нибудь их читал?»

Я протягиваю руку. «Нет. Иди спать».

Она закусывает губу. «Я не закончила то, что планировала сделать сегодня. Я застряла в этих делах». Она протягивает письмо в качестве доказательства.

«Завтра ты сможешь наверстать упущенное. Ты нам помогаешь, Миа. В этом деле нет никаких сроков».

«Хорошо, что вы мне не платите». Она откладывает письмо в сторону и хватает меня за руку, позволяя мне поднять ее. «Потому что меня бы точно уволили», — добавляет она с тихим смехом. «Все это так увлекательно, что мне понадобится целая вечность, чтобы во всем этом разобраться».

Обхватив ее талию руками, я притягиваю ее тело ближе к своему. «Я бы предпочел заплатить тебе по-другому, солнышко». Я провожу губами по ее шее, и она вздрагивает.

«Я тоже», — бормочет она, вплавляясь в мое тело, как горячий воск. «Ты мог бы платить мне оргазмами».

«Хм». Я кусаю ее за шею и посасываю, заставляя ее ахнуть, прежде чем смягчить боль языком. «Сколько тебе должны за сегодняшнюю работу?»

«По крайней мере еще два, я думаю», — мурлычет она, обнимая меня за шею и запуская пальцы в мои волосы.

«Я думал, что у меня может быть кредит после тех трех, которые я дал тебе ранее. Помнишь? Когда ты залила пол своими соками?»

Продолжая целовать ее шею, я чувствую, как ее кожа нагревается. «Ну, это была задолженность». Она хихикает.

Уголки моего рта приподнимаются. «Задолженность по зарплате?»

«За все те разы, когда ты заставлял меня пялиться на твою красоту весь день, но даже не поцеловала меня». Она приподнимает подбородок, давая мне лучший доступ к ее шее.

«В таком случае ты должна мне как минимум полдюжины минетов».

Это заставляет ее смеяться вслух. Затем она устремляет свои прекрасные каре-зеленые глаза на мое лицо. «Тебе лучше отвести меня в постель, чтобы потом ты мог собрать долги».

Пару часов спустя я лежу на спине, а тело Мии нависает надо мной, полностью опустошенный и удовлетворенный. Она выполнила свое обещание сделать минет, и я трахнул ее дважды в качестве награды. Я не хочу вставать, но я всегда ухожу, когда она засыпает. Сон в одной постели заставил бы это ощущаться как нечто большее, чем оно есть. Чем-то большим, чем секс, которым это все, что может быть.

Она удовлетворенно вздыхает и прижимается к изгибу моего плеча. «Расскажи мне о том, каково быть Домом», — говорит она, застав меня врасплох.

"Что?"

«Ты был Домом, да? Ты Доминант?»

«Я был. Больше нет».

Она поднимает голову, точка между ее глаз нахмурена. «Как это работает?»

«Как что работает?» — невольно огрызаюсь я, но понятия не имею, откуда взялся этот разговор, и мне не особо хочется его продолжать.

«Ты был Домом, а теперь нет? Я просто предположила, что если тебе это нравится, то это всегда будет твоим делом», — говорит она, пожимая плечами.

«Я был Домом Ани. Я никогда не буду Домом кого-то другого». Надеюсь, этого достаточно, чтобы прекратить разговор.

«Значит, до нее у тебя никогда не было других подчиненных?» — настаивает она.

Я закрываю глаза и облизываю губы, пытаясь сдержать раздражение, клокочущее внутри меня. «Да, у меня были и другие сабмиссивы».

Она хмурится еще сильнее. «Так ты Дом, а не просто Дом Ани».

«Я никогда не буду чьим-то Доминантом, Миа», — рявкаю я ей. «Эта часть меня умерла вместе с ней».

Она бледнеет от моего тона, но непреклонна. Подперев подбородок рукой, она наклоняет голову. «Но почему?»

Я проглатываю толстый комок вины, грусти и сожаления. «Потому что я поклялся, что никогда больше не буду таким ни для кого. Не после нее. Эта часть моей жизни закончилась».

Она открывает рот, как будто хочет ответить, но быстро закрывает его. «Что?» — спрашиваю я, вопреки своему здравому смыслу.

«Я просто… Думаю, это нормально, если это то, что тебя больше не интересует, но если ты закрываешь эту часть себя только потому, что считаешь, что так правильно…» Она смотрит на меня глазами, полными жалости, и я, черт возьми, не могу этого выносить. «Ну, это меня огорчает».

Напряжение делает мои мышцы крепче. «Мне не нужна твоя чертова жалость».

«Я никогда не говорила, что жалею тебя, Лоренцо. Это не так».

Я сердито смотрю на нее. Я никогда не встречал никого, с кем было бы так раздражающе трудно спорить. Она никогда не клюет на приманку. Как будто она запрограммирована на то, чтобы разряжать ситуации. Черт, я думаю, так и есть.

«Зачем мы вообще об этом говорим?» — спрашиваю я со вздохом.

«Потому что мне было интересно. Меня увлекает образ жизни БДСМ».

Так ли это? Она снова кладет голову мне на грудь, прижимаясь ко мне снова, как будто я ее только что не ругал. «Но если ты не хочешь об этом говорить, это нормально. Я понимаю». Она громко зевает, и ее дыхание выравнивается, когда она засыпает.

Вместо того, чтобы немедленно уйти, я держусь за нее и думаю о ее увлечении этим образом жизни и о том, какой хорошей нижней она могла бы стать. У меня было полдюжины сабмиссив до Ани, каждая из которых отличалась от другой. Им всем требовался разный тип Домов, но независимо от характера наших отношений, все они удовлетворяли одну и ту же мою потребность — потребность в полном контроле.

Глядя на спящую Мию, я хотел бы дать ей больше. Я каждый чертов день с ней расширяю границы и так. Каждый день я впускаю ее немного дальше, позволяю ей увидеть больше моей разбитой души. Когда-нибудь это должно прекратиться.

Или ее сердце станет таким же, как мое.