Ловушка для холостяка

4

— Значит вы утверждаете, что у вас пропала дочь? — сухо спросил Николай Александрович Гунин, отводя глаза в сторону, чтобы не встречаться с откровенно-призывным взглядом Лидии Михайловны Лозинской. Эта пятидесятилетняя модно одетая дама сидела напротив него в позе светской львицы и томно курила. Разговор происходил в рабочем кабинете Гунина.

Александр примостился на подоконнике, внимательно наблюдая за обоими.

— Ну и как же это случилось?

— Неделю назад она ушла из дома, не оставив записки, — страдающим тоном произнесла Лидия Михайловна. — И до сих пор не появлялась.

— А почему вы решили заявить только сейчас и обратились к нам, а не в милицию?

— Она и раньше могла исчезнуть дня на два, на три, но сейчас я просто чувствую, что с ней что-то случилось. А обратилась к вам, потому что верю: только вы, Николай Александрович, сможете вернуть мне мою дочь! — Последняя фраза была произнесена с таким мелодраматическим надрывом, что полковник поморщился.

— Ладно, ладно… Начнем по порядку. Сколько лет вашей дочери?

— Семнадцать.

— Она носит вашу фамилию или фамилию вашего бывшего мужа?

— У меня не было мужа, — многозначительным тоном произнесла Лозинская. — Моя Настя — плод свободной любви двух творческих людей, брошенных в объятия друг друга внезапно вспыхнувшей страстью…

— То есть, попросту говоря, внебрачный ребенок?

— Да. Бастард, как говорят французы.

— А кто ее отец? Только не сообщайте, что это страшный негодяй, о котором вы не желаете вспоминать, — поспешно добавил проницательный Гунин, заметив выражение, промелькнувшее на лице Лозинской. — Коротко и ясно — где живет, имя, фамилия, чем занимается.

— Игорь Соломонович Французов, свободный художник. Где ныне живет, не знаю.

— А где жила дочь? С вами, в квартире покойного академика Лозинского, или у отца?

— Я снимала ей квартиру. Но, как только истек срок аренды, она оттуда исчезла, — поспешно добавила Лозинская, словно опасаясь очередных вопросов. — Хозяин квартиры тут же сдал ее другим постояльцам, так что его расспрашивать бесполезно.

— У вас есть ее фотография?

— Есть, но в раннем возрасте.

— Позвольте взглянуть.

Дама протянула фотографию, но после первого же взгляда не нее физиономия полковника вытянулась. — Вы издеваетесь?

На фотографии была изображена пятилетняя малышка в обнимку с большим плюшевым медведем.

— А что? — искренне изумилась Лозинская. — Я принесла вам самую любимую фотографию своей дочери. Знаете, Николай Александрович, когда дети подрастают, они начинают портиться…

— Тогда надо держать их в холодильнике, — машинально сострил Гунин. — Кстати, если ей семнадцать лет, значит, она в этом году закончила школу?

— Да, и вот снимок ее выпускного класса.

Фотографии были настолько маленькими, что вид круглой и симпатичной девичьей мордашки мало что давал. Гунин передал снимок помощнику, а сам снова обратился к Лозинской:

— Ну, а хоть где нам ее искать, вы знаете? Может быть, у нее есть какие-то излюбленные места для…

— Для тусовок, — подсказал Александр.

— Для встреч с друзьями. Или вам известны какие-то адреса, ведь где-то же она ночует.

— Увы, Николай Александрович, — вздохнула Лозинская. — Она была такой скрытной, что я даже ее подруг не знаю. Понимаете, у нас были сложные отношения…

— Понимаю. Ну, хоть какую-то зацепку вы нам можете дать? Чем она увлекалась? Музыка, мальчики, дискотеки, наркотики?

— Собаками, — неожиданно выпалила Лозинская. — Моя Настя всю жизнь мечтала иметь большую собаку, типа немецкой овчарки.

— Н-да. — Полковник Гунин был суров и скучен. Александр, наблюдая за ним, потешался от души, не понимая причин, по которым его шеф так холодно обращается с клиенткой. — Ну что ж, тогда осталось подписать договор и, как говорят в таких случаях, будем искать.

— Только, Николай Александрович, я вас вот о чем попрошу, — обрадованная его согласием, тут же затараторила Лозинская. — Постоянно держите меня в курсе всех ваших версий и поисков.

— Это еще зачем? — насторожился Гунин.

— Ну, во-первых, затем, что я хочу обогатиться новым житейским опытом…

— Боюсь, что этот житейский опыт несколько специфичен и вряд ли вам когда…

— Никакой житейский опыт ни для кого не пропадает, — поспешно перебила Лозинская. — Что уж говорить о писателе… Кстати, позвольте презентовать вам мою последнюю книгу. — И она проворно извлекла из сумки весьма увесистый том в яркой глянцевой обложке. — Я там уже и надпись сделала.

Гунин взял книгу с таким видом, словно опасался какого-то подвоха. Зато Александр так заинтересовался, что подошел поближе и заглянул через плечо шефа. Название было любопытным — «Летаргия от несчастной любви», но еще любопытней оказалась дарственная надпись: «Дорогому и уважаемому Николаю Александровичу Гунину, прототипу главного героя моего следующего романа «Сыщик-философ».

— Это что еще за следующий роман? — замороженным тоном поинтересовался полковник.

— А вам интересно узнать? — мгновенно обрадовалась Лозинская. — Ну так я вам сейчас все объясню. Понимаете, Николай Александрович, литература бывает четырех видов: заурядные персонажи действуют в заурядных обстоятельствах, незаурядные персонажи в незаурядных обстоятельствах, — заурядные персонажи — в незаурядных обстоятельствах и, наконец, незаурядные персонажи — в заурядных обстоятельствах. — Она произнесла это так быстро, что полковник беспомощно оглянулся на помощника.

«Мадам Мурашкина! — Александру вдруг вспомнился бесподобный рассказ Чехова «Драма». — Сейчас она еще скажет: «Вас заел анализ. Вы слишком рано перестали жить сердцем и доверились уму»».

— …Первый вид литературы — это весьма скучное бытописание, вроде «Старосветских помещиков» Николая Васильевича или «Бедных людей» Федора Михайловича…

«О классиках говорит как о собратьях по Союзу писателей!»

— …Вторая — это приключенческие романы или романтические любовные истории, но самый интересный вид литературы — это третья и четвертая, поскольку именно они дают возможность автору показать психологические изменения, происходящие в душах его героев.

— Постойте, постойте, — взмолился Гунин. — Да к чему вы об этом?

— А к тому, что вы необыкновенный человек, который умело действует в самых невероятных ситуациях…

«А шеф, кажется, польщен».

— По этой части вам надо обратиться к моему помощнику, — заметил Гунин, иронически оглянувшись через плечо. — Он вам такого порасскажет! Вы не смотрите, что он такой скромняга… Недавно, можно сказать, стал героем целого латиноамериканского приключенческого сериала и даже привез из-за тридевять земель красавицу-аргентинку.

— В самом деле? — рассеянно переспросила Лозинская, окинув Александра беглым взором. — Это очень интересно. Но я все же хочу сделать главным героем своего следующего остросюжетного романа именно вас, Николай Александрович! А для этого мне нужно проникнуть в ваш дедуктивный метод и досконально разобраться в том, как вы ведете расследование! — Договорив до конца, она победно и радостно посмотрела на понурого полковника.

— А я думал, вы пришли сюда, беспокоясь о судьбе своей дочери…

— О, да и это, разумеется, тоже! — спохватилась писательница. — Ну что, мы договорились?

— Я буду держать с вами связь через своего помощника. — И Гунин, обрадованный удачной мыслью, снова указал ей на Александра. — Он сейчас как раз осваивает тонкости моего дедуктивного метода, так что вполне может стать консультантом вашего будущего романа.

— Хорошо, ему я тоже буду звонить, — радостно пообещала мадам Лозинская, вставая. — Ну, не стану больше отнимать у вас время. Желаю успеха!

Наконец, победно взмахнув подолом юбки и одарив обоих сыщиков игривым взглядом стареющей кокетки, она удалилась.

— Н-да, — пробурчал Гунин, искоса взглянув на Александра, который в этот момент листал роман Лозинской. — Что, хочешь почитать?

— А почему бы и нет? Вдруг она действительно написала великий роман?

— Домохозяйка никогда в жизни не сможет написать великий роман, — наставительно заметил полковник. — Только роман для домохозяек.

— Почему вы так думаете?

— Да потому, что великим писателя делает его философия. Убери из «Войны и мира» все философские отступления, и что получишь? «Унесенные ветром». Короче, назначаю тебя пресс-секретарем по связям с этой милой дамой.

— А кто будет вести дело?

— Вместе и поведем. Если только это дело действительно существует… — Обронив эту загадочную фразу, полковник взглянул на часы. — Ну что, пора и по домам — рабочий день закончился, однако не могу сказать, что мы его провели особенно продуктивно…

— Куда тебя подбросить — домой? — спросил Николай Александрович, когда оба сыщика уже сидели в его машине. — Как там твоя аргентинская красавица?

— Прекрасно, лучше не бывает!

— Жениться-то не думаешь?

— Еще как думаю!

— Давно пора. Ну так что — домой? Она тебя ждет?

— Нет, сегодня ей нужно быть в посольстве по каким-то своим делам, так что торопиться мне некуда… Знаете что, Николай Александрович, остановите-ка возле «Динамо». Сегодня там замечательный рок-концерт, а мне захотелось вспомнить молодость.

— Вспоминать молодость приятнее всего именно в молодости, — усмехнулся полковник, взглянув на тридцатилетнего помощника и притормаживая у бровки. — Ну что ж, желаю хорошо провести время.

— Спасибо.

— Передавай привет Долорес.

— Обязательно.

Александр простился с шефом и направился к кассам стадиона. Приобретя билет и узнав о том, что две знаменитые английские группы начнут свое выступление не раньше чем через полчаса, он решил подождать и выпить пива.

Зайдя в магазин, Александр купил себе пару бутылок «Туборга», после чего перешел дорогу и углубился в Петровский парк. Настроение было легким и замечательным — он молод, здоров, занят интересным делом и имеет дьявольски очаровательную возлюбленную, на которой вскоре надеется жениться. Что еще нужно человеку для счастья? Кстати, и матушку наконец-то обрадует…

Долорес прилетела в Россию две недели назад, получив визу на месяц. Однако после первых восторгов, связанных с ее приездом, Александр слегка призадумался. Его смущала некая неестественность слишком многого из того, что было связано с его аргентинской возлюбленной. Все те невероятные приключения, которые им довелось пережить, теперь казались настолько неправдоподобными, что трудно было понять: происходило ли это с ним на самом деле, или все это он видел в кино? Но главное было даже не в этом — Долорес была слишком ярким, фантастически красивым цветком, который великолепно смотрелся под знойным небом Аргентины, но весьма странно — в условиях обычной московской двухкомнатной квартиры.

Да, девушка была настолько эффектной, что любое появление вместе с ней в людном месте немедленно вызывало ажиотаж, однако жизнь-то состоит не из одних парадных выходов. Поэтому Александр пребывал в откровенной растерянности, совершенно не представляя себе, что будет дальше. То ли в заурядных российских условиях Долорес «опростится» — словно экзотическая бабочка, с чьих крыльев стерлись все яркие разноцветные узоры, — то ли не выдержит и уедет обратно. Третий вариант — уехать вместе с ней — почему-то совершенно не приходил ему в голову.

Дойдя до небольшой клумбы, по окружности которой располагались скамейки, Александр присел на свободную, открыл пиво и сделал несколько больших глотков. И тут ему на глаза попалась надпись, сделанная на ближайшем заборе: «Таня, Стас гуляет с Веркой!» Забавно — кто бы это мог написать?

«Очевидно, ревнивый поклонник», — усмехнулся про себя Александр, подумав о том, что российская страсть к стукачеству неистребима. Впрочем, в государстве, которое поощряет доносы, можно уцелеть лишь будучи самым плодовитым доносчиком. Интересно, как отреагировала Таня и чем отблагодарила влюбленного информатора за подобное сообщение?

Он вздохнул и ленивым взглядом обвел соседние скамейки. На одной из них, с любопытством наблюдая за молодежью, сидела супружеская пара средних лет, на другой три уже явно «тепленьких» рокера, возле которых валялось несколько пустых бутылок из-под пива, на третьей — высокий и шумный парень в потертой джинсовой куртке, надетой прямо на голое тело. Он сидел в обнимку с маленькой, очень изящной девушкой. Длинные черные волосы, достигавшие почти талии, затянутой в тугие джинсы, мгновенно напомнили Александру Долорес, и он с большим интересом впился взором в загорелую хорошенькую мордашку и налитые волнительной упругостью, вполне женские формы. Заметив его внимание, девчонка вдруг отвернулась от своего приятеля и показала сыщику язык.

Александр усмехнулся и, допив одну бутылку, взялся за вторую. Парень, обнимавший девушку, был изрядно пьян. Встав и покачиваясь, он обошел скамейку, пристроился к ближайшему дереву и оросил его бурным потоком. Воспользовавшись этим моментом, Александр еще раз, с некоторым ехидством, дескать «ну и приятеля ты себе нашла», с любопытством взглянул на девушку. И снова увидел издевательски высунутый маленький розовый язычок. Вот плутовка! А, хороша, ничего не скажешь…

Тем временем парень вернулся на свое место и, громко рыгнув, заговорил:

— Ну, че, бэби, какие планы на сегодня?

— К матери я не поеду, к отцу тоже — ну их.

— А они тебя еще не ищут?

— Мне это по фигу. — И девушка сделала пренебрежительную гримаску. — Отец будет думать, что я у матери, мать — что я у отца, а, в общем, им обоим до лампочки. В свое время они даже не потрудились расписаться, перед тем как меня родить.

Александр насторожился. А вдруг?.. Он стал припоминать ту школьную фотографию, которую им оставила мадам Лозинская, и чем дольше это делал, тем большее сходство находил между пропавшей Настей и этой загорелой плутовкой. Неужели ему повезло?

— Ну тогда мой флэт к твоим услугам, — снова рыгнув, заявил парень. — Предки на даче, так что сразу после сейшена туда и завалимся.

— Только не пей больше, а то вокруг уже собралось столько ментов…

— Че? — изумился парень. — Как это — не пей? Ты меня учить будешь? — И он всей пятерней, то ли лаская, то ли с угрозой, ухватил девушку за волосы.

— Иначе я с тобой не поеду, — твердо заявила она, убирая его руку.

— А куда ты денешься?

— Другого найду.

— Ха! Попробуй найди.

— Запросто! — И тут девушка метнула быстрый взгляд на Александра, который, забыв про свое пиво, прислушивался к их разговору.

«Неужели выберет меня?» — успел подумать он, еще не зная, как к этому отнестись. Но девушка уже перевела взгляд на трех рокеров, один из которых был удивительно хорош собой — небольшая бородка, гусарские усики, томные глаза, длинные каштановые волосы. Несколько мгновений она колебалась, а затем, решительно встав со скамейки, направилась в их сторону. Ее приятель остался сидеть, пытаясь прикурить и тщетно чиркая своей зажигалкой.

А девушка подошла к рокерам, изумленно уставившимся на нее, после чего, произнеся буквально одно слово, взяла за руку бородатого красавца. Тот послушно встал и, как завороженный, последовал за ней. Через минуту он уже обнял ее за талию, и они весело направились в сторону стадиона.

Вообще-то Александр терпеть не мог, когда женщины пристают к мужчинам, но это был несколько иной случай. Приятель девушки хотел было последовать за ней, но, приподнявшись, не удержал равновесия и снова плюхнулся на скамейку, пьяно махнув рукой. Два рокера, живо обмениваясь впечатлениями, остались допивать пиво, а Александр сорвался с места и пошел вслед за удалявшейся парой. Ему удалось догнать их уже перед самым входом на территорию «Динамо».

Миновав первую линию контроля и не переставая удивляться всему происходящему, он быстро проследовал за ними на стадион, где уже вовсю гремела первая из двух прославленных английских рок-команд.

Только оказавшись на трибуне и сев так, чтобы видеть перед собой рокера и девушку, Александр немного успокоился. Теперь можно было уделить внимание и самому концерту. Все было весело, празднично, прекрасно и невероятно. Изумрудные сумерки, яркие огни, толпа на поле, над которой вертелась штанга с кинооператором, плотные ряды милиционеров и солдат, жадно наблюдавших за стройными, длинноногими девушками в коротких платьях, неторопливо прогуливающимися вдоль кромки поля, — и, надо всем этим, старый, добрый, классический, заводной рок-н-ролл.

Подумать только, но еще во времена студенческой молодости он слушал эти же хиты на старом магнитофоне, однако и представить себе не мог, что когда-нибудь услышит то же самое живьем, и — более того — на трибунах будет полно свободных мест! Нынешние семнадцатилетние воспринимают то, о чем мечтало предыдущее поколение, на удивление спокойно, а то и равнодушно.

Подумав о семнадцатилетних, Александр перевел взгляд на девушку, которая уже вскочила со своего места, спустилась в проход, обрамлявший трибуны, и теперь весело отплясывала, изящно вскидывая вверх маленькие загорелые руки и соблазнительно вертя упитанной попкой. Она это или не она?

Впрочем, приобщение к «свободному миру», где люди вежливы и доброжелательны, а полиция жестока лишь по отношению к нарушителям общественного спокойствия, не проходило без типично «совковых» эксцессов. Милицейские начальники, не выдержав забойного рок-н-ролла, начали с кислыми лицами покидать трибуны, а один из них — толстый, красномордый майор — отдал приказ усатому и загорелому красавцу сержанту, в лихо заломленном берете, после чего омоновцы взяли дубинки наперевес и стали грубо теснить стоявших в проходе, загоняя их обратно на трибуны.

— Ну вот, в момент всеобщего кайфа обязательно появится какой-нибудь мент с тупой рожей, который все испортит, — разочарованно произнесла девушка, присаживаясь рядом с рокером, невозмутимо дымившим сигаретой. Александр услышал эту фразу лишь благодаря тому, что сидел всего на один ряд выше них.

Концерт продолжался еще два часа, и все это время Александр не упускал девушку из виду, да и она, судя по всему, его заметила, хотя язык больше не показывала.

Наконец, отыграв последний хит, вторая рок-группа покинула сцену и возбужденные зрители стали расходиться. Александр следовал в толпе, размышляя о том, как поступить дальше. Подойти, представиться и попросить ответить на несколько вопросов? А если она откажется разговаривать и убежит? Арестовать ее — но на каком основании, ведь он даже не уверен, что это именно та, кого он ищет.

Тем временем толпа вынесла его за пределы стадиона. Рокер и девушка пошли налево, к палаткам, возле которых находилось несколько столов под тентами. Здесь рокер купил своей даме кусок пиццы, а себе взял порцию сосисок и пару бутылок пива. Александр, так и не приняв решения, пристроился за соседним столиком с бутылкой «Хольстена».

И тут на горизонте появился предыдущий ухажер, еще более пьяный, чем прежде. Увидев девушку, он схватил ее за руку и попытался оттащить от стола. Рокер, разумеется, возмутился, а дальше все пошло своим чередом. Пьяный ухажер засветил ему в челюсть, так что рокер ударился спиной о стол, с которого попадали все бутылки. Мгновенно возникла небольшая свалка, а поскольку вокруг находилось множество омоновцев, обоим дерущимся быстро заломили руки за спину и потащили к машине.

Александр не вмешивался до тех пор, пока один из милиционеров не подошел к девушке, которая, хладнокровно наблюдая за дракой поклонников, пыталась как можно быстрее прожевать свою пиццу.

— А ну-ка пройдем в машину, — резко предложил он, беря ее за локоть.

— Зачем? — растерянно огрызнулась она. — Да я знать их не знаю…

— Пошли, я кому сказал?

Девушка затравленно оглянулась на Александра, и он коснулся плеча омоновца.

— В чем дело? — взбеленился тот. — Тоже в отделение захотел?

— Спокойно. — И Александр предъявил ему свое удостоверение. — Эта девушка со мной.

Омоновец нехотя отпустил ее и медленно удалился, злобно оглядываясь по сторонам в поисках новой жертвы.

— Спасибо, — запихивая в рот последний кусок пиццы, проговорила девушка. — А вы что, тоже мент?

— Я сотрудник частного сыскного агентства, — сухо ответил Александр. — Ну-ка пойдемте отсюда.

— Куда? — испуганно воскликнула она, едва не поперхнувшись.

— Для начала к метро.

— Но я есть хочу!

— Ничего, там я вам что-нибудь куплю. — Александр уже составил в уме определенный план, а потому действовал спокойно и решительно. — Пойдемте, Настя, — сказал он, глядя на нее в упор и ожидая удивленного возгласа: «Откуда вы меня знаете?» Однако она лишь мельком взглянула на него и, потупив глазки, послушно пошла рядом.

Дойдя до станции метро, возле которой находилось открытое кафе, Александр усадил девушку за один из столиков.

— Что вам принести?

— Порцию сарделек и бутылку пива.

— Хорошо.

И он отошел, продолжая краем глаза наблюдать за девушкой на тот случай, если она вдруг вздумает убежать. Но та, стрельнув у кого-то сигарету, сидела спокойно.

— Давно не ели? — поинтересовался Александр, ставя перед ней тарелку и бутылку и присаживаясь рядом.

— Со вчерашнего утра, — отозвалась девушка и тут же взялась за еду.

— И где же вы пропадали?

— А вам какое дело?

— Слушайте, Настя… ведь вас так зовут? — Девушка, уже успев набить рот, неопределенно мотнула головой. — Так вот, ваша мать очень беспокоится… Кстати, ее зовут Лидия Михайловна Лозинская, не так ли?

— А вы откуда знаете?

— Она обратилась в наше сыскное агентство с просьбой найти вас и доставить домой.

— Ох, как интересно, какая у меня милая мамочка! — насмешливо заметила девушка, отпивая пиво прямо из горлышка, хотя рядом стоял пластиковый стаканчик.

— Вы провели эту ночь у того самого парня в джинсовой куртке? — В сущности, вопрос был излишним, однако ответ изумил и обрадовал Александра.

— Да я с ним только днем познакомилась.

— А где же вы жили целую неделю?

— Ну, мало ли у меня подруг.

— Когда вы доедите, я посажу вас в такси и отвезу к матери…

— Еще чего! Никуда я не поеду!

Это было заявлено столь решительным тоном, что Александр растерялся.

— Это еще почему?

— Не хочу — и все! — И девушка нахально посмотрела ему прямо в глаза. — А заставлять силой не имеете права.

— А где же вы собираетесь ночевать? Ведь обоих ваших приятелей забрали в милицию, — последнюю фразу Александр произнес с некоторым ехидством.

— У вас!

Вот это наглость! А ведь по виду столь юная и милая особа, что никогда и не подумаешь…

— У меня не совсем удобно, — мягко произнес Александр. — Я живу со своей невестой…

— Ага, еще не поженились, а уже живете!

— Не твое дело! Короче, сейчас мы едем к твоей матери…

— Никуда мы не едем! Если ты не отвезешь меня к себе, то я пойду ночевать на вокзал, но к матери не поеду.

«А ну ее к черту, — вдруг подумалось Александру. — Что я ее уговариваю? В конце концов, пусть переночует у меня — Долорес я все объясню, — а завтра позвоню шефу и пусть он сам с ней разбирается».

— Хорошо, едем.

Девушка удовлетворенно кивнула, допила пиво и, вытирая губы, поднялась с места.

Они вышли на Ленинградский проспект, поймали такси и поехали к Александру. Долорес была уже дома.

— Это внучка академика Лозинского, — не слишком уверенно заявил Александр, подталкивая девушку вперед. В этот момент он следил за выражением лица своей аргентинской возлюбленной, а потому не заметил удивленного взгляда Насти.

— Ее мать разыскивает, а она ехать к ней не хочет…

— Ну и что? — фыркнула Долорес, которая с каждым днем все более правильно, хотя и с заметным акцентом, говорила по-русски. — Зачем ты ее сюда притащил?

— Пусть переночует в маленькой комнате, а завтра утром я позвоню ее матери и мы все уладим.

— Прекрасно! А если бы я сегодня осталась ночевать в посольстве?

— Тогда бы я спала с вашим женихом в вашей постели! — огрызнулась Настя.

— Вот сучка!

— Сама такая!

— Ну хватит, хватит, — растерянно пробормотал Александр. — Зачем вы ссоритесь?

— А чего она первая начинает, — надула губы девушка, мгновенно становясь похожей на обиженного ребенка.

Долорес смерила ее презрительным взглядом и удалилась, прикрыв за собой дверь. Александр провел Настю в ее комнату и помог разобрать постель.

— Если хочешь, можешь принять душ, — заметил он, остановившись на пороге. — Ну, кажется, все, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвалась Настя, томно зевая. — Спасибо за заботу! — Напоследок она не удержалась и блеснула озорным взглядом на Александра. — А все-таки жаль, что ваша невеста не осталась ночевать в посольстве! Кстати, из какой она страны?

— Из Аргентины.

— А с Марадонной знакома?

Александр не стал поддерживать эту болтовню и молча вышел из комнаты. После этого осторожно, на цыпочках, прокрался ко входной двери и запер ее на верхний замок, ключ от которого положил себе в карман. Вот теперь не удерет!

Когда он появился в большой комнате, Долорес уже лежала в постели и делала вид, что спит. Раздевшись в полной темноте, Александр осторожно приблизился и лег рядом.

Несколько мгновений он прислушивался к ее дыханию. Не открывая глаз, Долорес повернулась к нему, и ее рука медленно скользнула вдоль его бедер.

— Что ты делаешь? — прошептал он, мгновенно возбуждаясь от ее умелых прикосновений.

— А ты разве не хочешь?

— Но она же все услышит!

— Плевать я на нее хотела!

Долорес прижалась к нему еще плотнее, и Александру ничего не оставалось, как сделать аналогичный жест и проникнуть рукой между ее бедер. Всего несколько движений, и он почувствовал, как она напряглась. Тогда он пустил в ход и вторую руку, положив ее на грудь Долорес. Все это продолжалось совсем недолго — и вот она уже испустила сдавленный, так хорошо знакомый полувздох-полустон. Сходя с ума от лихорадочного возбуждения и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не спугнуть этот момент вульгарной торопливостью, он осторожно развернул ее к себе и быстро поцеловал в губы.

Через мгновение Долорес выскользнула из-под него и оказалась сверху. Еще мгновение — и вот она уже громко стонет, приподнимаясь и опускаясь так, что ее длинные волосы ритмично вздрагивают на гибкой спине. Александр изнемогал, и даже после того как они почти одновременно успокоились, вложив все силы в последнее, освобождающее содрогание, еще долго не отпускал Долорес от себя, нежно целуя и шепча самые трогательные комплименты.

— Пойду в ванную, — наконец отстранилась она, а он прикрыл глаза и погрузился в сладкую дрему.

Сначала издалека послышался шум воды, затем вдруг раздался какой-то грохот и яростное шипение. Негромкий вскрик, звук пощечины и быстрые шаги. Александр уже собирался было пойти посмотреть, что случилось, как в комнату ворвалась Долорес.

— В чем дело? — устало поинтересовался он.

— Да ни в чем, — раздраженно отозвалась она, быстро скользнув под одеяло. — Эта маленькая стерва голой ходит по квартире, а когда я сделала ей замечание, посмела заявить, что услышала, как мы трахаемся, и решила присоединиться, чтобы потрахаться втроем.

Александр невольно усмехнулся, а Долорес, заметив это, разозлилась еще больше.

— Что, может скажешь, тебя такая перспектива тоже устраивает?

«Ох, уж этот взрывной южный темперамент», — подумал он, но ответить не успел, поскольку из прихожей послышались отчетливые звуки — Настя явно возилась с замком, пытаясь его открыть.

О черт, когда же ему наконец удастся поспать!

Александр нехотя встал, накинул халат и вышел в коридор.

Девушка уже была совсем одета и встретила его гневным возгласом:

— А ну, открой дверь!

— Куда ты собралась? — зевая и прикрывая рот рукой, вяло поинтересовался Александр.

— Куда угодно, только бы не оставаться здесь!

— Успокойся, детка, и ложись-ка ты спать. Сейчас уже два часа ночи…

— Выпусти меня!

В ее голосе вибрировало такое негодование, что Александр начал раздражаться.

— Никуда я тебя не выпущу. А если ты не угомонишься, прикую наручниками к батарее!

— Сволочь ментовская, как я тебя ненавижу!

— Заткнись! — грубо приказал он, после чего произошло неожиданное. Девушка вдруг низко опустила голову и тихо заплакала.

— Ну отпусти меня, ну пожалуйста.

Сначала Александр подумал, что она притворяется. Приблизившись, он взялся рукой за ее мокрый от слез подбородок и осторожно приподнял лицо Насти. Она дернула головой, стыдливо пряча глаза.

— Что с тобой?

— Ничего, — всхлипнула она. — Все любят друг друга, счастливы, женятся, а мне вечно не везет… Или попадаются какие-то пьяные придурки, или грубые менты… И никто меня не любит, никому я не нужна…

Нет, такое отчаяние невозможно было подделать. И Александр, в приступе неожиданной, почти отцовской нежности, привлек ее к себе и стал осторожно баюкать.

— Ну что ты, девочка, ну как тебя можно не любить? Ты такая чудная и милая, что сможешь составить счастье любого мужчины…

— Правда?

— Разумеется, правда. Не плачь, все у тебя будет хорошо. Ну, успокойся и пойдем спать.

Он поцеловал ее в висок, заслужив самую высшую награду — преданный, робкий и нежный взгляд.