Ловушка для любви

2

Рано утром Тесс ушла с Фрэнком на быстроходном катере в море. Они мало говорили, но по ним было заметно, какое удовольствие они испытывают от общения друг с другом. Мелфи при помощи своего бинокля не упускала ни одного из их движений.

Один за другим спрыгнули они с лодки в воду и помогли друг другу встать на водные лыжи. Грациозностью и сноровкой Тесс привлекала к себе всеобщее внимание. Высокая и изящная блондинка, она обладала редким даром ловить лучи света, подобно осколку зеркала, и заставлять играть их потом весь день в своих волосах. Даже самый безнадежный мещанин не мог устоять перед ее обаянием, хотя, возможно, с первого взгляда она могла и не понравиться ему.

Мелфи часами наблюдала за ними и хорошо понимала, что Фрэнк ценил в сопернице. Большинство женщин знают наверняка, что есть такие дни, часы и даже моменты, когда они выглядят лучше всего. У Тесс было все наоборот: она всегда выглядела хорошо. Утром, едва проснувшись, без всякого грима или вечером, когда они ужинали при свечах на одной из террас. Ее сияющая и естественная красота никогда не оставалась незамеченной окружающими.

Мелфи знала, что сама была очаровательна к моменту любовных отношений с Фрэнком, тогда, когда она была еще женой Пьера; но, возможно, виной тому были внешние обстоятельства, ее общественное положение, ее баснословное богатство, влияние, которое она имела на своего мужа, и тот факт, что она была женщиной с интересным прошлым.

Она спрашивала себя — не желая, однако, отвечать на вопрос, — смогла бы она, будучи на месте юной Тесс, добиться подобного результата...

Чувства Тесс, напротив, поражали невероятной простотой. Она любила Фрэнка и хотела быть всегда рядом с ним, не деля его ни с кем. Она приняла приглашение Мелфи с единственной целью решительно поговорить с ним об этом. Она знала, что ей придется сделать это, ибо ее возлюбленный не будет страдать от угрызений совести. Общаясь одновременно с двумя женщинами — любящей с одной стороны и рассудочной с другой, — он только выигрывал и знал, как использовать ситуацию. Тесс избегала любого бесцеремонного замечания и, как коварная кошка, поджидала подходящего момента.

Через четыре дня после ее приезда такая возможность была преподнесена ей как на блюдечке.

За завтраком Мелфи обронила, что собирается на целый день в Санта-Маргериту, не объяснив при этом, что ей там нужно. Фрэнк предложил сопровождать ее, но она любезно отклонила его предложение и без дальнейших объяснений отправилась в путь.

Влюбленные остались одни. Конечно, они должны были опасаться любопытства слуг, но никого не было видно.

Фрэнк приказал подать кофе в большой салон, Тесс, свернувшись калачиком на диване, смотрела на огонь в камине. Длинные распущенные волосы падали ей на плечи, обнаженные ноги она подтянула к подбородку. В блузе и шортах она выглядела не старше двадцати лет.

Фрэнк, стоя босиком на холодных каменных плитах, рассматривал новые диски, доставленные в его отсутствие.

— Ты слышала последнюю запись Третьего концерта...

— Фрэнк, я должна с тобой поговорить.

Он посмотрел на нее с неудовольствием, которое испытывают все мужчины при мысли о серьезном разговоре с женщиной. Затем, достав сигарету, уселся в кресло-качалку и в ожидании, когда она заговорит, начал медленно покачиваться в нем.

— Как долго мы уже знакомы, Фрэнк? Неуверенная улыбка появилась на его лице. Естественно, он забыл тот день!

— Прости, но ты же знаешь, что во время отпуска я не обращаю внимания на числа.

— Я хотела спросить: ты вообще знаешь, что в течение двух лет, пяти месяцев и девяти дней я являюсь твоей любовницей?

Польщенный, он поблагодарил ее улыбкой.

— Твоя бухгалтерия надежнее моей. Я и не думал, что прошло уже столько времени.

Легкий налет раздражительности, появившийся на ее лице, дал ему понять, что сейчас Тесс не склонна выслушивать галантные отговорки.

— Что касается любви, то это, с определенной точки зрения, короткий срок, скажем так. Но что касается жизни, то это уже восемьсот девяносто два дня!

Он с удивлением коротко присвистнул, однако не сказал ни слова. В комнате воцарилось молчание. Где-то там, снаружи, раздавалось стрекотание цикад. Тесс, протянув руку, взяла со столика сигарету, прикурила ее, наблюдая за тлеющим кончиком.

— Ты меня любишь, Фрэнк?

— Как же ты молода! — нежно посмотрев на нее, ответил тот.

Она выпустила дым через нос.

— Что будет с нами, с тобой и мной?

Фрэнк перестал раскачиваться.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что подобная нашей ситуация может быть лишь кратковременной. Не можем же мы бесконечно жить втроем.

— И что, по твоему мнению, я должен делать, дорогая? Я уже женат, и в этом отношении я никогда не лгал тебе.

— А ты когда-нибудь задумывался о том, что мне уже двадцать восемь лет, что меня добиваются другие мужчины и что я, вероятно, когда-нибудь встречу того, кто захочет жениться на мне?

Не отвечая, он пристально посмотрел на нее.

— Бульварные истории хороши в романе, но жить так дальше я не могу!

Невыразимо нежная улыбка скрасила жесткость ее высказываний.

— Продолжай, Тесс. К чему ты клонишь?

— Мне бы хотелось, как имеют обыкновение в театрах говаривать герои-отцы, узнать ваши намерения.

Поднявшись, Фрэнк пересек комнату, чтобы взять трубку. Он медленно и спокойно набивал ее, даже не взглянув на молодую женщину.

— У меня нет никаких намерений, мое сокровище, кроме одного — получить твою любовь.

— Итак, ты спокойно воспринимаешь вероятность потерять меня?

— Нет! — ответил он, не повышая голоса, но так запальчиво, что она даже была вынуждена посмотреть на него. — Нет, эту вероятность я исключаю, потому что если ты любишь меня так же, как я тебя, то нам нечего бояться.

Решив, что разговор исчерпан и он больше ничего не может добавить, Фрэнк подошел к проигрывателю, чтобы поставить пластинку. Но голос Тесс помешал ему это сделать.

— Почему ты не хочешь развестись, чтобы мы могли пожениться, Фрэнк?

Стремительно повернувшись, он подошел к ней. Она, обхватив колени руками, напряженно смотрела на него. Когда он задал встречный вопрос, в его голосе звучало больше любопытства, чем удивления:

— А ты смогла бы быть моей женой?

— Да, — тихо ответила она, — безусловно, это то, чего я больше всего хочу на свете.

После долгого молчания он спросил:

— И какую же роль в своих планах ты отводишь Мелфи?

Гневная вспышка исказила черты Тесс, но она тут же взяла себя в руки.

— Сама я развелась потому, что не любила больше своего мужа. В течение двух лет ты пытаешься убедить меня в своей любви ко мне. Почему же в этом случае ты не можешь развестись?

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Счастье одного всегда немного строится на несчастье другого. Кажется, эту мысль высказал Жюль Ренар.

— И что же?

— Мне кажется, естественнее пожертвовать одним человеком, чем двумя.

— Вот так точка зрения!

Тесс не смогла понять, разозлило это его или он просто констатировал факт. Осторожно она добавила:

— В наше время многие люди разводятся. Все мои друзья прошли через это, некоторые даже несколько раз.

— Об этом не может быть и речи.

— Ты все еще любишь Мелфи?

Он молчал.

— Ты любишь Мелфи так же сильно, как меня?

— Не об этом речь!

— Тогда о чем же, Фрэнк? Я хочу знать это.

— Если ты не против, Тесс, давай оставим эту тему.

— Мне страшно жаль, дорогой, но я решительно настроена узнать, могу ли я рассчитывать на тебя, смогу ли я быть с тобой. Молодость имеет особенность быстро терять свою значимость, и мне бы не хотелось пожертвовать ею для резервной роли.

— Любовь не должна мстить.

— Ты говоришь золотые слова!

В комнате воцарилось напряженное молчание.

— Прости меня, любимый, это было глупо и жестоко с моей стороны. Мне совсем не хочется быть такой ироничной.

— Отлично! Не будем больше говорить об этом. Хочешь теперь послушать пластинку, о которой я...

— Нет, Фрэнк, я хочу говорить с тобой. Это был первый и, естественно, последний раз, когда мы затронули эту тему. Я даю тебе слово.

— Хорошо, — произнес он, тяжело опускаясь в кресло, — я слушаю.

Она изменила позу, погасила в пепельнице сигарету и провела рукой по волосам. Казалось, чувствовала она себя неуютно и не была уверена, как ей продолжить разговор, которого он, видимо, хотел избежать.

— Когда ты женился на Мелфи, то, как я слышала от многих людей, знавших ее, она была потрясающей женщиной, и многие мужчины завидовали тебе. Но вот прошло десять лет, и тебе только что исполнился сорок один год. Мелфи умна, и она должна была знать с самого начала, что счастье ее ограничено годами. Она все еще выглядит достаточно хорошо, но можешь ты себе представить, что она останется твоей женой и через пять, и через десять лет?

Не думай только, что я необоснованно жестока, но ваша связь приближается к своему неизбежному концу. И Мелфи, и ты знаете это. Тогда почему мы, ты и я, должны при таких обстоятельствах страдать, ждать естественного конца вместо того, чтобы покончить с этим? Ответь, любимый. Я спрашиваю тебя об этом совершенно откровенно, без всякого злого умысла или зависти.

Вытянув длинные ноги, он наблюдал за струйкой дыма, вьющейся из его трубки. Наконец, после длительного молчания, он произнес:

— Думаешь, я настолько глуп, что не думал обо всем этом?

И все. Он вновь принялся курить. Беседа иссякла. Каждый раз, когда Тесс пыталась опять заговорить на эту тему, она чувствовала, как напрягались ее нервы. С бесконечным терпением, как это бывает с больным или ребенком, пыталась она разъяснить свою точку зрения.

— Если ты и я думаем одинаково, почему мы не должны действовать?

Она ожидала пассивного сопротивления и была немало удивлена, услышав его твердый голос, исключающий любые возражения:

— Я не могу развестись!

Она была так поражена, что не находила слов. Мысленно она пыталась вспомнить, не являются ли основой подобного заявления Фрэнка его религиозные убеждения. Он же, напротив, приветливо поглядывал на нее, как на кого-нибудь, кто ничего не понимает в обсуждаемом вопросе и чьи усилия разобраться являются посему бессмысленными.

— Я не могу развестись, — тихо повторил он.

Она покачала головой, ничего не понимая.

— Но почему нет? Почему? Думаешь, Мелфи откажется это сделать?

— Этого я не знаю. Я никогда над этим не думал по той простой причине, что никогда не попрошу у нее развода.

Тесс отреагировала совсем по-женски.

— Так ты ее еще любишь?

— Нет, дитя мое, я ее больше не люблю, во всяком случае так, как ты этого боишься. Думаю, любовь проходит с годами, и, наверное, мне следовало встретить тебя, чтобы понять это.

— Но тогда почему? Я не понимаю.

Взяв ее руку, он прижал ее к своей щеке.

— Разве мы не можем при создавшихся обстоятельствах быть счастливыми? Жизнь длинна, все может произойти естественным путем, чтобы нам не искушать судьбу.

Тесс решительно отбросила его руку.

— Мелфи переживет еще нас всех, если ты это имеешь в виду. Так как она ухаживает за собой, то...

— Ну, ну, милая! Не становись вульгарной! Это совсем не идет тебе.

— Я пытаюсь понять, почему ты не хочешь развестись.

— Я не говорил, что не хочу этого, я сказал, что не могу развестись. Бывают ситуации, при которых малейшие нюансы приобретают важное значение.

— Прошу тебя, — проговорила Тесс, терпение которой было на исходе, — не будем заниматься словоблудием. Заклинаю тебя, объяснись!

— Если я это сделаю, то ты усмотришь в этом доказательство любви, ибо мне придется использовать любой вариант, кроме правды, чтобы удовлетворить твое любопытство.

— Будь уверен, я ценю твою честность, Фрэнк, но прошу тебя ответить мне.

Он посмотрел на нее долгам и проникновенным взглядом, как тот, кто хорошо знает цену своему состоянию и в то же время боится потерять его. Наконец он решился.

— Я не могу развестись... из чисто материальных соображений. И это единственная причина! Мне невыразимо жаль, любимая, что приходится демонстрировать себя в столь неприглядном свете, но мое положение на самом деле незавидное, и если бы я так не любил тебя, то был бы первым, кто смеется над этим.

Тесс смотрела на него отсутствующим взглядом.

— Значит, ты не хочешь разводиться из чисто материальных соображений? Я правильно тебя поняла?

— Совершенно правильно, любимая. На удивление правильно.

И он рассмеялся, наблюдая ее борьбу с собственной логикой. Несомненно, она должна была почувствовать себя поверженной и попросить о помощи.

— Я в курсе твоих средств и знаю, каково было твое финансовое положение, прежде чем ты женился на Мелфи. Мне также известно, как, впрочем, и всем, что Пьер Морестье оставил жене свыше двух миллионов франков.

Она избегала его взгляда, чтобы не прервать ход своих мыслей.

— Каждый знает, что вы женились без брачного контракта и на то была воля Мелфи. А это значит, что всем состоянием вы владеете поровну и при разводе оно будет поделено. Если ты мне скажешь, что Мелфи откажет тебе в этом, я смогу это понять, но мне непонятно, почему ты сам не можешь потребовать развода.

— Могу тебе сказать: потому что у меня ничего нет. Тесс не обратила внимания на его слова.

— Если ты откажешься от своей доли наследства, у Мелфи не будет причин отказать тебе в разводе, и тогда мы будем свободны. Моя любовь к тебе настолько велика, что я могу жить с тобой и в нищете.

Он подошел к бару, чтобы налить себе виски. С напряженным вниманием она следила за каждым его движением, не отваживаясь сказать еще что-либо.

Бросив в бокал кусочек льда, Фрэнк присел на подлокотник ее кресла. Затем сухо произнес:

— Мелфи на шестнадцать лет старше меня; свет никогда не простит мне этого. Она была первой любовью у меня, уже взрослого мужчины. Мелфи была, уж можешь мне поверить в этом, пленительным существом, энергичной и нежной, непосредственной, своенравной, бескомпромиссной, со сменой различных настроений и полной искрящегося темперамента.

— Прошу тебя, Фрэнк!

— Да не будь же такой ревнивой к прошлому, Тесс! Чувства имеют тенденцию к развитию; они преобразуются. За те десять лет, что мы женаты, у Мелфи развился тяжелый комплекс в отношении ее возраста. Я понимаю это, и мне страшно жаль, что я ничего не могу сделать для нее.

— Я нахожу, что ты отклоняешься от темы. Мы здесь не для того, чтобы петь дифирамбы Мелфи!

— Нет, конечно, нет, просто я пытаюсь объяснить тебе ситуацию. Ты же хочешь, чтобы я был справедлив. Так я пытаюсь сделать это! Это же было так естественно, что меня после нашей женитьбы свет принимал в качестве жиголо — из-за разницы и в возрасте, и в общественном положении.

— Молчи!

— Я любил Мелфи, и мне было все равно, что другие думают по этому поводу.

Он сделал большой глоток и, улыбаясь, посмотрел на Тесс.

— И совершенно естественно, что ты реагируешь, как и все остальные.

— Почему ты говоришь это?

— Потому Что ты так ведешь себя, дорогая.

— Да ничего подобного! Как ты можешь так говорить? Ты же первый заговорил о деньгах. Я не хотела тебя обижать, когда пыталась найти пути, чтобы защитить наше счастье.

— Наше счастье! — Он устало пожал плечами. — Женщины не могут не ораторствовать...

— Но, Фрэнк! Что же тогда, по-твоему, важнее счастья?

Он опорожнил бокал и с такой силой поставил его на стол, что один из кусочков льда выскочил и закатился под шкаф. Тесс и Фрэнк молча проследили за ним.

Осторожно молодая женщина вновь перешла в атаку.

— Так почему ты говоришь, что потребовать развода тебе мешают материальные соображения?

— Потому что я долгие годы добивался успеха. Сначала он казался недоступным, потом он бежал за мной по пятам и уже невозможно было без него жить. А уж теперь я с ним связан на веки вечные. И мне надо оставаться таким, каким я стал, я не хочу начинать сначала, ты понимаешь это? Я хочу продолжать работать, и именно с тем, чем я владею, чего я достиг сам.

— Но ведь нельзя иметь все. Надо выбрать: богатство с Мелфи или любовь со мной.

— Одно с другим не связано, глупышка! Богатства я достиг сам, понимаешь? Когда я женился на Мелфи, то, как ты уже правильно заметила, она владела почти двумя миллионами франков. Но вскоре я взял бразды правления в свои руки. Можешь подсчитать, сколько я заработал за эти десять лет?

Она пожала плечами, видимо, беспомощная от неожиданного оборота, который стал принимать разговор.

— Десять миллионов, моя дорогая! Да, и не смотри на меня так, я не страдаю манией величия, а говорю сейчас как компетентный специалист. Выражаясь вульгарным языком, сегодня я «тяну на десять миллионов»... И я могу тебе только одно сказать: если это первые десять, то далеко не последние. Богатство разрастается... и пока не видно, когда этот процесс остановится.

Глаза Тесс округлились от удивления. Сглотнув, она произнесла первое, что ей пришло на ум:

— Это потрясающе, дорогой. Я и не знала, что ты такой важный бизнесмен. Все складывается к лучшему, и я не вижу препятствий.

Он коротко и печально рассмеялся.

— Иногда кажется, что у тебя полностью отсутствует воображение.

— Но, Фрэнк, объясни же мне тогда.

— Если я сейчас потребую развода, то должен буду отдать Мелфи не два миллиона франков, а больше пяти. Я десять лет потратил на то, чтобы заработать их. Позволь заметить тебе, что я завишу от богатства и не собираюсь отказываться от него. Если я останусь со своей женой, то деньги будут со мной. Вот так! Ну, теперь, надеюсь, ты поняла.

Они посмотрели друг на друга. Воцарившаяся тишина была настолько гнетущей, что казалась почти осязаемой. Миг безграничной откровенности прошел, и каждый из собеседников обдумывал последствия. Фрэнк пристально наблюдал за молодой женщиной; он задавался вопросом, не будет ли ей, как всем остальным, ближе жиголо, чем выскочка.

Он видел, как постепенно она осваивалась с этим Новым аспектом проблемы. И потом с загадочной улыбкой откинулась назад на диван. Не шевелясь, он продолжал наблюдать за ней.

— Разве ты не знаешь, — с непосредственной миной произнесла она, — что в каждом предприятии имеются трудно учитываемые факторы, которые все ставят под сомнение?

Она подождала его ответа, но он молча набивал табаком свою трубку. И ей не оставалось ничего иного, как продолжить свою мысль. Тон ее стал резким.

— В настоящей ситуации я та, которая не имеет права голоса. Что ты возразишь на это?

С вызывающей самоуверенностью она протянула руку, чтобы он прикурил ей сигарету. Поднеся зажигалку к сигарете, Фрэнк пожал плечами.

— Естественно, я рассчитываю на тебя, я знаю, что ты красива, желанна и образованна. Ну, а поскольку ты образованна, то должна понимать, что кольцо на пальце не стоит пяти миллионов.

Тесс принялась смеяться, как будто он сказал что-то очень смешное.

— Почему ты смеешься?

— Потому что есть вещи, которые не имеют цены.

И после непродолжительного молчания добавила:

— Итак, ты заработал десять миллионов франков! Да, ты на самом деле талантливый финансист, если за такое короткое время нажил такое состояние.

— Вначале у меня были деньги Мелфи, я продолжил дело ее мужа.

— Но ведь Пьер Морестье уже тогда считался Крезом. Он обладал большим опытом, но, несмотря на это, его состояние по сравнению с твоим было меньше. Я и не знала, что мужчина, которого я люблю, так неслыханно богат.

Подойдя к двери, что вела на террасу, он произнес, не оборачиваясь:

— После свадьбы мне хотелось доказать Мелфи свою любовь. Прежде всего я хотел, чтобы деньги не являлись преградой между нами. Поэтому я и продолжил дело Пьера Морестье. Но теперь мне кажется, что я превратился в игрока, пораженного вирусом наживы.

— Я понимаю тебя, Фрэнк... естественно, я понимаю тебя... но... я, нет, не примирюсь с этим.

— Что ты хочешь этим сказать?

Повернувшись прямо к ней, он поглядел на нее. Ему с трудом удавалось сдерживать свой гнев.

— Тогда ты не более чем мещанка!

Она поднялась, полная достоинства, и спокойно произнесла:

— Я не собираюсь делить свою любовь между мешком с деньгами и матроной.

— Ты забываешь, что Мелфи моя жена!

— Она могла бы быть и твоей матерью!

Внезапно Тесс успокоилась и продолжила более спокойно:

— Мы никогда еще не ссорились, Фрэнк. И мне не хотелось бы заниматься этим сейчас, когда мы собираемся расстаться.

В два прыжка он оказался рядом с ней.

— Я никогда не оставлю тебя, Тесс, никогда! Слышишь?

Она устало передернула плечами.

— О Господи, так что же мне делать? Надеюсь, ты понимаешь, что расставание с тобой в мои планы тоже не входит.

С кошачьей фацией она потянулась всем своим длинным, грациозным телом.

— Ты прав, было бы глупостью расстаться, когда есть так много других вариантов.

Он озадаченно посмотрел на нее.

— О каких вариантах ты говоришь?

Поднявшись на цыпочки, она прикусила мочку его уха.

— О несчастных случаях, любимый! Что ты думаешь о них?

— Тесс!

Но она уже, не оборачиваясь, покинула комнату, и он слышал, как она напевала какую-то мелодию, поднимаясь к себе в комнату.