Луна над Теннесси

Глава 26

Мэтт затаил дыхание: тонкая материя ночного одеяния не скрывала вздымавшейся груди Кэтлен с жемчужно-розовыми сосками.

— Ты уверена? — хрипло спросил он. — Ты ведь знаешь, я хочу большего, чем просто переночевать с тобой в одной постели.

Кэтлен шаловливо улыбнулась и откинулась на спину.

— На это я и надеюсь, — вкрадчиво проговорила она.

— Надеешься?

— Да, — робко, но вполне искренне ответила Кэтлен.

Мэтт принялся поспешно растегивать пуговицы своей рубашки, торопясь освободиться от нее. Кэтлен и раньше приходилось видеть его обнаженный торс, и все-таки она с трепетом и восхищением разглядывала широкие мускулистые плечи и спину Мэтта, пока тот, сидя на краю кровати, снимал ботинок. Затем он поднялся и, повернувшись к Кэтлен лицом, начал расстегивать ремень.

Кэтлен понимала, насколько неприлично смотреть, как мужчина снимает с себя самую последнюю деталь одежды, но никакая сила на земле не могла бы удержать ее от этого. Наконец Мэтт нетерпеливо стащил со стройных бедер брюки, оставив их комом лежать на полу.

«Вряд ли на свете есть мужчина с более совершенным телом», — подумала Кэтлен, чувствуя, как на нее волнами накатывает сладкая дрожь. Ей не терпелось отдаться ему, ощутить его силу и мощь.

Мэтт, в свою очередь, буквально сгорал от желания погрузиться в самую ее глубину. Задув свечи, — теперь лишь слабый блеск тлевших в очаге углей освещал их тела, — он забрался в кровать и притянул к себе Кэтлен, ища жаркими губами ее губы.

Почувствовав упиравшуюся в нее напряженную твердь Мэтта, Кэтлен прошептала:

— Позволь, я сниму рубашку.

Она стянула через голову свое воздушное одеяние, бросила его на пол, затем снова вытянулась в постели. Мэтт тут же приник губами к ее обнаженной груди.

— О, я так часто мечтала об этом, — прошептала Кэтлен, запуская пальцы в волосы мужа.

В ответ он принялся с еще большим пылом ласкать ее грудь, давая понять, что тоже давно мечтал об этом. Когда грудь Кэтлен отвердела, Мэтт начал осыпать поцелуями ее тело, постепенно спускаясь все ниже и ниже, потом встал на колени между раскинутых ног Кэтлен и положил себе на плечи ее бедра. Она протестующе вскрикнула, почувствовав прикосновение его горячих ищущих губ. Это слишком походило на приемы Нэта, а Кэтлен не хотела, чтобы воспоминания о нем омрачили ее первую супружескую ночь. Однако когда язык Мэтта пробрался сквозь густые заросли шелковистых завитков, лаская и покусывая маленький напряженный бугорок плоти, она вдруг почувствовала, что слабеет, а вскоре забыла обо всем на свете.

Тело Кэтлен еще вздрагивало, а Мэтт уже приготовился войти в нее. Это снова напомнило ей Нэта. Не в силах больше выдержать сладостной муки, Кэтлен оттолкнула Мэтта.

— Извини, но я больше не могу. Все, что ты делаешь, так похоже на ласки Нэта. Я так надеялась, что с тобой все будет по-другому. Неужели все мужчины одинаковы в постели? — заплакала она.

Вся страсть и желание Мэтта сразу куда ушли. Он откинулся на спину и, прикрыв рукой глаза, досадливо вздохнул, спрашивая себя, что, черт возьми, заставило его поверить, что сумеет выйти сухим из воды?!

Сев на край кровати, Мэтт взял Кэтлен за руку и с огромной неохотой признался:

— Нэт никогда не занимался с тобой любовью. Теми ночами к тебе приходил я.

Кэтлен в ужасе уставилась на мужа. Господи, она всегда считала Мэтта самым благородным, самым порядочным человеком на свете, а он, оказывается, совершил такую подлость: украдкой пробирался к ней в постель, утоляя свою похоть.

Охваченная безумной яростью, Кэтлен принялась колотить Мэтта по спине и плечам, требуя, чтобы он немедленно убирался вон из спальни и больше никогда не смел входить сюда.

— Если бы не мой ребенок… — она осеклась, потом продолжила: — Если бы не твой ребенок, я бы завтра же рассталась с тобой.

— Позволь мне все объяснить, — начал было Мэтт, но безумный взгляд Кэтлен подсказал ему, что сейчас для этого слишком не подходящее время.

Взяв одежду, Мэтт тихонько удалился из комнаты; надрывный плач Кэтлен словно ножом резанул его по сердцу.

Кэтлен старалась готовить для Мэтта так хорошо, как только умела, содержала дом в безупречной чистоте и порядке, стирала и гладила рубашки мужа — в общем, делала все, что полагается идеальной жене. Разумеется, это не касалось их отношений в постели.

За это время она сильно похудела и осунулась. Ее сердце все еще болело и страдало, никак не желая мириться с двуличием Мэтта. В те долгие ночи страсти она наивно и глупо верила, что любима, и сама в ответ дарила любовь. Кэтлен ни в чем не отказывала ему тогда в постели, а требовал он немало.

Но зачем Мэтт допустил, чтобы она забеременела? Может, хотел тем самым как-то навредить своему сводному брату? Неужели он совсем не подумал о ней? Не подумал, что ребенок будет похож на него? Что бы тогда сказали люди?

Но каждый раз, когда мысли Кэтлен возвращались к Мэтту и его бесчестному поступку, внутренний голос шептал ей: «А разве ты не рада, что Нэт не прикасался к тебе, что не он лишил тебя девственности?» И тогда она призналась сама себе, что на самом деле даже благодарна Мэтту.

Мэтт ходил по дому как побитая собака, стараясь как можно меньше попадаться Кэтлен на глаза. Он совсем потерял аппетит, но все-таки заставлял себя есть приготовленную женой еду, только чтобы не обидеть ее.

Доведенный до крайнего отчаяния, Мэтт даже расставил в лесу капканы и теперь мог надолго отлучаться из дома. С помощью друзей он закончил постройку нового амбара, пригнал с фермы свой скот, но, несмотря на занятость, у него еще оставалось уйма свободного времени.

Кэтлен возвращалась домой от Хэтти и Питера. За три недели их с Мэттом супружеской жизни друзья только один раз навестили ее, и сегодня она сама решила побывать в гостях у Смитов. Хэтти тут же начала допытываться, почему Кэтлен так сильно похудела, на что она в шутку заявила, будто это все благодаря стряпне по ее рецептам. Подобный ответ, конечно, не удовлетворил Хэтти, и Кэтлен пришлось сократить визит, иначе подруга бы, в конце концов, все-таки вытянула из нее всю отвратительную правду. Отговорившись тем, что обложившие небо черные тучи наверняка предвещают снегопад, Кэтлен отправилась домой.

Ее опасения подтвердились: не успела ферма Барретов исчезнуть за горизонтом, как на плечи и голову Кэтлен посыпались огромные хлопья снега. Признаться, она любила первый снегопад, всегда с нетерпением ожидала его. Кэтлен подняла к небу лицо, высунула язык и, как в детстве, начала ловить им холодные снежинки, затем снова продолжила путь по безмолвной, запорошенной снегом долине. «Интересно, что делает сейчас Мэтт, — подумала Кэтлен. — Может, тоже наслаждается тихим снегопадом?».

Когда Кэтлен подъехала к дому, копыта ее жеребца уже утопали в снегу. Она прямиком направилась в амбар, расседлала Снежка, почистила его лоскутом старой попоны и дала овса. Вернувшись домой, Кэтлен оставила ботинки у порога, на толстом, сшитом из ненужных лоскутков коврике, о который все должны были вытирать ноги, прежде чем ступить на чистые полы.

Из-за пасмурной погоды и снеговых туч сумерки наступили раньше обычного. «Скоро должен вернуться Мэтт», — подумала Кэтлен и принялась хлопотать насчет ужина, решив приготовить свиные отбивные и хрустящий картофель. Спустя некоторое время она подошла к столу, чтобы зажечь две свечи. Поразмыслив, Кэтлен зажгла третью свечу и поставила ее на подоконник: пусть этот огонек поможет Мэтту найти дорогу к дому в такую пасмурную снежную погоду.

Ужин уже давно подогревался в печи, а Кэтлен то и дело подходила к окну, вглядываясь в пелену падавшего снега в надежде увидеть скачущего к дому Мэтта. Прошло еще полчаса, а он все не появлялся. Теперь Кэтлен забеспокоилась всерьез. «С ним наверняка что-то произошло, — билось у нее в голове. — Мэтт никогда не задерживался допоздна».

Мысль о том, что он сейчас лежит в каком-нибудь ущелье с переломанными костями, заставила сжаться ее сердце. Схватив куртку, Кэтлен намотала на голову шарф, сунула ноги в ботинки и зажгла лежавший в кладовке фонарь — она решила отправиться на поиски мужа.

Мэтт лежал в сугробе совершенно беспомощный; все его мысли были о Кэтлен. Интересно, переживает ли она хоть чуточку, что его все еще нет дома? Или даже не заметила его отсутствия? Последнее время они с Кэтлен почти не виделись и не разговаривали, разве только в случае крайней необходимости. Теперь же их отчуждение вполне могло стоить Мэтту жизни.

Сегодняшний день не предвещал ничего необычного. Мэтт доставал из капкана норку, когда начался снегопад. Вскоре намело довольно много снегу, и он заторопился домой.

— Нам следует поспешить, Ласка, — сказал Мэтт коренастой мохноногой лошадке, на которой обычно выезжал зимой проверять свои ловушки. — Мы ведь не хотим, чтобы сумерки застигли нас здесь, в лесу. Вечером на охоту выбираются хищники. Скоро в округе соберется целая стая кугуаров, высматривающих себе на ужин добычу.

Лошадка тряхнула головой, словно разделяя беспокойство своего хозяина и понимая его желание поскорее попасть домой. Она хорошо знала, как опасна встреча с огромными хищными кошками, и хотела оказаться в укрытии хлева, подальше от беды.

Тишину леса неожиданно разорвал леденящий душу пронзительный крик кугуара. Мэтт чертыхнулся и, подняв голову, обнаружил на сосне, всего в шаге от себя, приготовившуюся к прыжку дикую кошку. Он тотчас пришпорил Ласку. Но охваченная ужасом лошадь, вместо того чтобы пуститься вскачь, пронзительно заржала и поднялась на дыбы. В этот момент кугуар прыгнул на Ласку, приземлившись всего в нескольких дюймах от Мэтта. Хищник повис на лошади, вонзив в нее свои когти, и Ласка снова встала на дыбы, истошно заржав от боли.

Не удержавшись, Мэтт вывалился из седла. К счастью, ему удалось сдернуть с плеча ружье и выстрелить. Пуля угодила кугуару прямо в голову. .Однако разъяренная кошка успела сделать последний рывок, повалив лошадь на землю.

Гора в полтонны весом придавила нижнюю часть туловища Мэтта. Собрав все силы, он попытался выбраться из-под пригвоздившей его к земле туши, но все усилия оказались тщетны. Мэтт невольно попал в ловушку, из которой наверняка не выбраться без посторонней помощи.

Ласка жалобно ржала, испытывая ужасные муки. Снег вокруг был окрашен кровью. Мэтт понимал, что должен сделать, и его глаза наполнились слезами. Снова заговорило охотничье ружье, избавив от невыносимых страданий маленькую мохноногую лошадку, собственноручно выращенную и взлелеянную Мэттом.

Однако, обмякнув, Ласка еще сильнее придавила его. Теперь Мэтт лежал в сугробе совершенно беспомощный и неподвижный, чувствуя, как постепенно немеют ноги — то ли от того, что их придавило, то ли от того, что они замерзли. К вечеру ударил настоящий мороз, еще больше усилив страдания Мэтта.

Мэтт напряженно прислушивался к тишине безмолвного заснеженного леса: не крадется ли другой кугуар. В ружье уже не оставалось патронов, а к трем, лежавшим в кармане брюк, он просто не мог добраться. Мэтт понимал: если на него набросится хищная тварь, ему нечем будет защищаться, разве что голыми руками.

С каждой минутой сугроб становился все больше. Вскоре слой снега, толщиной в несколько сантиметров, покрыл трупы лошади и кугуара. Мэтту приходилось без конца стирать с лица мокрые хлопья, залеплявшие глаза.

Постепенно начала неметь и верхняя часть туловища. Мэтт с ужасом осознал, что, в конце концов, может погибнуть здесь, так и не дождавшись помощи.

Он закрыл глаза, отгоняя эту страшную мысль. Господи, неужели он больше никогда не увидит Кэтлен, не увидит своего сына или дочь?!

Торопливо оседлав коня, Кэтлен направила его вниз по крутой горной тропе. Снежная пелена застилала все впереди, мешая видеть дальше полутора метров.

Достигнув предгорья, Кэтлен ослабила повод, пустив Снежка трусцой. Видимость улучшилась, и жеребцу уже не приходилось без конца спотыкаться о валуны и камни.

С каждой минутой беспокойство и тревога Кэтлен за Мэтта усиливались, но она не позволяла себе думать о том, что с ним произошло несчастье, что он, возможно, погиб. Эти мысли были мучительны и невыносимы. Именно сейчас Кэтлен вдруг поняла, что любит Мэтта всем своим существом.

Наконец она добралась до Городка и тут же бросилась в таверну. Мужчины у стойки бара удивленно уставились на нее. Первым узнал Кэтлен Кэл, приятель Мэтта.

— Да это же жена Мэтта! — воскликнул он, подходя к Кэтлен размашистым шагом. — Что-нибудь случилось с Мэттом?

— Не знаю, — почти простонала она. — Он ушел проверять капканы и до сих пор не вернулся.

Друзья Мэтта встревоженно переглянулись.

— Мы сейчас же отправимся на его поиски, — сказал Кэл. — Не переживай, мы разыщем Мэтта и немедленно доставим тебе. Сумеешь сама добраться до дома?

— Я не поеду домой, — заявила Кэтлен. — Я отправлюсь с вами.

— Не стоит. Дорога в горах трудна и опасна. Такая прогулка — ночью, в пургу, — не для женщины.

— Я еду. — Кэтлен упрямо вздернула подбородок. — Мэтт мой муж.

Кэлу никогда еще не приходилось спорить со столь решительно настроенной женщиной, да еще такой красивой, и он неохотно уступил.

— Хорошо. Но ты не можешь отправиться с нами верхом на своем скакуне. Он наверняка где-нибудь застрянет и сломает себе ногу. Я оседлаю для тебя одну из своих горных лошадок. Мы соберемся в дорогу, а ты пока погрейся у огня.

— Только не вздумайте обмануть меня и оставить здесь. Иначе я отправлюсь на поиски мужа одна.

— Даю слово, мы не станем этого делать.

Четверо друзей Мэтта вышли из таверны, а Кэтлен принялась торопливо расхаживать у камина, раздраженная этой задержкой. «Неужели они не понимают, что дорога каждая минута», — негодовала она.

Вскоре в дверь просунулась голова Кэла.

— Мы готовы.

Лошадь, на которую ее посадил Кэл, была очень приземистой в сравнении со Снежком. Но, оказавшись в седле, Кэтлен сразу почувствовала, как крепка и вынослива эта лошадка.

— Ты поедешь между мной и Гарри. Когда начнем подниматься в горы, хватайся за хвост моего коня и не выпускай его. Так мы тебя не потеряем.

Скоро долина осталась позади, и начались горы. Кэтлен поспешно ухватилась за жесткий хвост впереди идущей лошади. В темноте она совершенно не различала перед собой дороги.

— Отпусти повод. Твой конь сам найдет путь, — оглянулся через плечо Кэл.

Кэтлен тут же последовала его совету.

Группа медленно и осторожно продвигалась вверх по усеянной валунами и острыми камнями тропе. Кэл знал, где Мэтт расставил свои капканы, и вел их в нужном направлении.

Восхождение длилось уже около получаса. Вскоре мужчины принялись громко звать Мэтта. Кэтлен присоединилась к ним, не жалея ни горла, ни голоса.

В слепящей снежной пурге конь Кэла едва не наступил на туши лошади и кугуара, затем Кэл заметил и самого Мэтта.

— Он здесь! Придавлен своей лошадью. Черт побери, Мэтт уснул! Это плохой признак. Придется действовать очень быстро, ребята. Кэтлен, попробуй растормошить Мэтта, а мы пока попытаемся высвободить его.

Соскочив с лошади, Кэтлен опустилась на колени, убрала снег с лица Мэтта и принялась трясти мужа за плечи. Никакого результата! Тогда она начала хлестать Мэтта по щекам.

— Проснись, милый! Тебе сейчас нельзя спать!

Мэтт с трудом открыл глаза:

— Это ты, Кэтлен?

— Да, я, — ласково улыбнулась Кэтлен. — Я оставлю тебя на минуту, чтобы не мешать твоим друзьям поднимать Ласку.

Она отступила в сторону, а Кэл обхватил Мэтта за плечи. Трое других мужчин распределились вдоль туловища мертвой лошади. Поднатужившись, они сумели-таки приподнять тяжеленную тушу, а Кэл вытащил из-под нее Мэтта.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросил Кэл.

— Я вообще ничего не чувствую. — Мэтт обеспокоенно посмотрел на друга.

Может, Мэтт повредил во время падения позвоночник, подумал Кэл, а вслух сказал как можно спокойнее:

— Наверное, твое тело просто закоченело и затекло. Сейчас проверю, не поломаны ли у тебя ноги.

Кэтлен снова опустилась на корточки рядом с мужем, положив его голову себе на колени, и, затаив дыхание, наблюдала, как Кэл осторожно ощупывает икры и бедра Мэтта.

К ее огромному облегчению, Кэл широко улыбнулся:

— Твои ноги целы, приятель. Они просто затекли. Поэтому не рассчитывай, что парни понесут тебя домой на руках. Поедешь сам, верхом на лошади Кэтлен.

Кэл посмотрел на улыбавшихся друзей Мэтта.

— Эй вы, олухи, идите сюда, принимайтесь за дело. Нужно хорошенько растереть и размять эти ножищи.

Несколько минут мужчины массировали мышцы Мэтта, пока тот не завопил от боли, затем подняли его и еще минут пять водили туда-сюда, чтобы окончательно размять ноги.

Наконец Мэтту разрешили взобраться на лошадь. Кэтлен Кэл усадил впереди мужа. После этого все отправились в обратный путь. Вьюга поутихла, и друзья без труда нашли дорогу в Городок. У развилки Кэл махнул на прощание Мэтту и Кэтлен.

Признаться, Мэтту хотелось, чтобы их путешествие никогда не кончалось, чтобы можно было не выпускать Кэтлен из своих объятий. Но, к сожалению, до дома рукой подать — всего каких-то полмили.

Свеча все еще горела в окне. «Огонек в оконце радует путника», — подумал Мэтт, с трудом слезая с седла. Он помог Кэтлен спуститься на землю, согласившись с тем, чтобы она сама отвела коня в стойло. Сам Мэтт все равно был не в состоянии это сделать: ноги его подкашивались, ступни ломило.

Он не возражал и тогда, когда Кэтлен обхватила его за талию, помогая взобраться вверх по ступенькам. Ему так хотелось еще немного побыть с ней рядом, ощутить тепло ее тела.

— Значит так, — заявила Кэтлен, как только они сняли куртки и повесили их на гвоздь. — Сначала сядь и поешь. Наверняка ты просто умираешь от голода. А я тем временем поставлю на огонь бак с водой, почищу и накормлю коня. Поужинаешь, садись в ванну с горячей водой, а потом погрейся у камина.

— Ты вдруг стала ужасно деловой, — лукаво улыбнулся Мэтт. — Хочешь стать второй Хэтти Смит?

— Разве это было бы так уж плохо? — полушутя спросила Кэтлен.

— Ну, — промычал Мэтт, набив полный рот. — Думаю, я смогу стерпеть это.

— Ты прекрасно знаешь: распоряжаться людьми — не в моих привычках. Если, конечно, они сами не нуждаются в этом, — улыбнулась Кэтлен. — Давай, доедай свой ужин.

Когда Кэтлен вернулась из хлева, Мэтт уже закончил ужинать и наполнял горячей водой деревянную лохань. Кэтлен не стала задерживаться .на кухне, чтобы не видеть, как он раздевается. Она боялась, что не выдержит и бросится ему на шею, умоляя заняться с ней любовью. Кэтлен знала: Мэтт без колебаний выполнит это желание. Она слишком хорошо помнила, каким он был ненасытным в те летние ночи.

Кэтлен не мигая смотрела на огонь, погруженная в свои невеселые мысли. Почему Мэтт не может полюбить ее? Что в ней его не устраивает? В это время в комнату вошел Мэтт, завернутый в стеганое одеяло, и опустился рядом в кресло. Кэтлен принесла ему скамеечку для ног и уже собиралась устроиться на прежнем месте, но Мэтт схватил ее за руку.

— Я хочу поговорить с тобой.

Мэтт усадил Кэтлен перед собой на скамеечку.

— Конечно. О чем? — настороженно спросила она.

Может, Мэтт хочет сказать, что, поженившись, они совершили ошибку и ей следует вернуться к себе на ферму? Кэтлен ждала, крепко сцепив пальцы.

— Ну, для начала я хочу сообщить тебе, что после горячей ванны чувствую себя просто превосходно. Однако, речь о другом. Мне нужно объяснить тебе, почему я так поступил с тобой прошлым летом.

Мэтт помолчал, собираясь с мыслями. Кэтлен пристально смотрела на мужа. .Она хотела знать правду, какой бы горькой та ни оказалась.

— В ту первую ночь, — наконец продолжил Мэтт, — когда я лишил тебя девственности, я знал, что это же собирался сделать Нэт. Но поверь, он не был бы ни нежен, ни осторожен с тобой, а взял бы тебя грубо, по-варварски, причинив ужасную боль. После той ночи я понял, что не остановлюсь ни перед чем, только бы отвадить от тебя брата. Поэтому я пригрозил избить его до полусмерти, если он только посмеет принудить тебя спать с ним до замужества. Я надеялся, что, прежде чем ты станешь его женой, тебе откроется, какой Нэт порочный, дурной человек.

Мэтт перевел дыхание.

— Каждый раз, когда Нэт возвращался домой со своих мнимых заработков и отсыпался на ферме, я сам приходил к тебе по ночам. За это время ты стала необходима мне как воздух. Поверь, я вовсе не хотел, чтобы ты забеременела. Но однажды ночью я потерял над собой контроль и пролил в тебя свое семя. День, когда я узнал, что ты носишь под сердцем моего ребенка, стал самым радостным и самым печальным в моей жизни. Подумать только: женщина, которую я любил всем своим существом, носила моего ребенка, а я не мог никому сказать об этом!

Кэтлен изумленно смотрела на Мэтта. Господи, она уже не надеялась услышать это! Неужели это правда?!

— Значит, ты меня любишь? — спросила Кэтлен, сияя от счастья. — Но ты никогда не говорил мне об этом.

— Я не говорил, что люблю тебя? — Мэтт недоверчиво взглянул на жену. — Но ты сама должна была догадаться об этом. Ведь ни для кого на перевале не секрет, что я от тебя просто без ума. — Мэтт взял Кэтлен за руки, заглянув в самую глубину ее глаз. — Я боялся, что спугну тебя, если произнесу слово «люблю». Мне не хотелось рисковать и потерять твою дружбу. Признаться, я не мог поверит своему счастью, когда ты согласилась выйти за меня замуж, пусть даже только ради ребенка.

— О, Мэтт! Как же мы были глупы! Я слишком поздно поняла, что тоже люблю тебя!

Кэтлен сорвала одеяло, которым Мэтт обернулся, и, прижавшись к мужу, лукаво заметила:

— Мэтт Ингрэм, заявляю тебе: под одеялом ты совершенно голый.

— Ты абсолютно права, — хрипло ответил Мэтт. — И каждый кусочек моего тела жаждет тебя.

— Сейчас проверим, так ли это. Пальцы Кэтлен скользнули вниз и сомкнулись на его напряженной плоти.

— О! — простонал Мэтт, еще больше возбужденный ее ласками. Тогда Кэтлен опустилась перед ним на колени, и теперь ее ладонь сменил рот. Мэтт всем телом вздрагивал от наслаждения. Вскоре он почувствовал, что не может дольше выносить этой сладкой пытки, и нежно, но настойчиво притянул к себе Кэтлен.

— Пойдем в спальню.

Мэтт отнес Кэтлен в их комнату, дрожащими пальцами помог ей раздеться, после чего они упали на просторное ложе. Их губы слились в жарком, обжигающем поцелуе. Мэтт мял грудь Кэтлен, а она водила рукой по его напряженной тверди. Но этого ей было мало. Кэтлен приподняла свою полную, набухшую от желания грудь, и Мэтт тут же сомкнул губы вокруг розового налившегося соска. Кэтлен застонала от наслаждения.

— Я хочу снова почувствовать на нем твои губы, — хрипло проговорил Мэтт.

С минуту Кэтлен дразнила его, слегка покусывая налившуюся кровью вершину плоти.

— Пожалуйста, не мучай меня больше, — прошептал Мэтт.

Тогда Кэтлен приоткрыла свои влажные губы и заскользила ими по всей длине мощного напряженного «жезла». Опершись на локти, Мэтт слегка наклонился вперед и смотрел, не отрывая от Кэтлен взгляда и распаляясь все больше и больше. Не выдержав, он уложил Кэтлен на спину, устроившись между ее ног. Она сама направила в себя его влажное орудие. Качнув бедрами, Мэтт одним ударом плавно погрузился в самую ее глубину, затем, слегка приподняв бедра Кэтлен, начал ритмично двигаться над ней. Кэтлен крепко обняла любимого за плечи, постанывая от наслаждения.

Вскоре оба одновременно издали крик исступленного восторга, после чего обмякли, совершенно лишенные сил. Переведя дыхание, Мэтт снова овладел Кэтлен. Однако на этот раз прошли долгие сладостные минуты, прежде чем они достигли исполненного блаженством мига наивысшего сладострастия.

После короткого перерыва Мэтт и Кэтлен вновь бросили в объятия друг друга, упиваясь мгновением близости, а потом лежали рядом, расслабленные и полностью удовлетворенные.

Кэтлен неожиданно почувствовала, что в комнате довольно прохладно, и со счастливой улыбкой придвинулась ближе к Мэтту. Теперь у нее есть тот, кто ее согреет, и ей никогда больше не придется страдать от холода.