Луна над Теннесси

Глава 4

Проснувшись, Кэтлен некоторое время смотрела в открытое окно, затем проворно вскочила с кровати. Небо на востоке уже посерело. Значит, скоро рассветет. Никогда еще она не испытывала такого нетерпения начать новый день. Весь предыдущий месяц Кэтлен занималась обустройством своего нового жилья, а эту неделю они с Питером провели в поле. Сначала разбили на участки пять акров земли, затем Питер с помощью мула, запряженного в однолемешный плуг, сделал борозды. Разливаясь каждую весну, река орошала поля и наносила на участки плодородный ил. Тучная черноземная почва была вполне готова к тому, чтобы на ней разбили табачные плантации. Для этого Кэтлен и Питер уже сделали мотыгами ровненькие ряды. Стертые до мозолей руки Кэтлен и ее ноющая поясница свидетельствовали о грандиозности проделанного. Но трудились они не зря. Этим утром Нэт должен был принести нежные саженцы табака.

— Яичница с ветчиной, Хэтти? — спросила Кэтлен, усаживаясь за стол напротив Питера.

Тот попивал из блюдечка кофе. Признаться, Кэтлен терпеть не могла этой его привычки, но Питер, не поддаваясь ни чьим уговорам, упорно продолжал поступать по-своему.

— Ты готов выйти в поле? — поинтересовалась Кэтлен, когда Хэтти подала завтрак.

Питер кивнул, налегая на яичницу с ветчиной и горячие гренки.

— Лишь бы болтун Нэт принес саженцы до полудня. Если мы высадим их в жару, растения завянут под солнцем, Питеру не нравился Нэт, и Кэтлен догадывалась почему. Нэт никогда не разговаривал с ним, а Питер очень любил поболтать о земле, о ферме, о домашних животных, о погоде. «Зато Нэт любит беседовать со мной», — подумала Кэтлен, и легкая улыбка тронула ее губы.

— Что ты думаешь о Нэте? — спросила она Хэтти, усаживающуюся за стол справа от нее.

— Ну, мне пока трудно судить, — протянула та, намазывая маслом горячий хлеб. — Мне кажется, он дамский угодник и пользуется успехом у женщин. Боюсь, Нэт — лентяй: он появляется здесь только около полудня и всегда выглядит «с иголочки» — в накрахмаленной рубашке, с тщательно наведенными стрелками на брюках.

— Возможно, Нэт встает очень рано, выполняет свою работу, а потом приводит себя в порядок, — резко возразила Кэтлен, защищая Нэта.

Хэтти покачала головой, накладывая ложечкой сахар в кофе.

— У него слишком чистые ногти и мягкие руки. Руки этого франта сейчас даже привлекательнее твоих. И немудрено: ты ведь всю эту неделю копалась в земле.

— Я вижу, ты уже успела составить собственное мнение о Нэте, обнаружив в нем предостаточное количество недостатков, чтобы поставить под сомнение его личность, — обиженно проговорила Кэтлен. — Но хоть что-то тебе в нем нравится?

— Ну-ну, не сердись, голубушка, — заметила Хэтти. — Он, без сомнения, увлечен тобой, и это говорит в его пользу. Думаю, со временем мы узнаем Нэта получше и тогда, уверена, хорошего о нем можно будет сказать гораздо больше.

Кэтлен отвернулась, не желая продолжать этот обидный для нее разговор. Хэтти посмотрела на Питера и со вздохом покачала головой.

Впрочем, Кэтлен не умела долго дуться. Вскоре выражение ее глаз стало мечтательным. Кажется, Нэт в самом деле увлечен ею. За последнюю неделю он трижды приезжал сюда и норовил уединиться с ней. Признаться, Кэтлен очень нравилось его общество. Она не привыкла к комплиментам мужчин и с замиранием сердца слушала, как Нэт восхищался ее глазами, волосами, говорил, как милы ее губки.

Последние два года многие мужчины провожали Кэтлен откровенно восхищенными взглядами. Однако Янки Уилсон строго следил за тем, чтобы ни один из них не оказался рядом с ней. Как-то раз молодой человек вовлек Кэтлен в простодушную беседу. Они просто разговаривали и смеялись, но отчим, увидев это, налетел как коршун, сбил юношу с ног, а Кэтлен поволок домой. Дома он отходил ее ремнем, сопровождая каждый жгучий удар словом «шлюха». С тех пор Кэтлен не осмеливалась поднимать глаза на мужчин.

Но теперь отчим навсегда исчез из ее жизни. Кэтлен могла общаться с любым мужчиной и даже кокетничать с ним. Да, здесь будет на что посмотреть: Кэтлен Баррет строит мужчинам глазки! Признаться, она даже не знала, как это делается.

Хэтти наливала всем по второй чашке кофе и вдруг замерла, прислушиваясь.

— Кажется, кто-то скачет к нашему дому. Наверное, твой, — кивнула она Кэтлен.

Та пулей выскочила из-за стола и с трепещущим сердцем выбежала на крыльцо. Но здесь ее постигло разочарование. По каменистой тропе ехал вовсе не Нэт, а его сводный брат, угрюмый неразговорчивый Мэтт.

Когда он остановился перед крыльцом и, приветствуя Кэтлен, коснулся двумя пальцами полей своей шляпы, она впервые смогла его хорошо рассмотреть. У Мэтта оказался прямой нос, жестко очерченный рот, мужественный подбородок. Черные как смоль волосы спадали ему на плечи, а из-под таких же черных густых бровей смотрели серые холодные глаза. Пожалуй, Кэтлен еще ни у кого не встречала таких холодных глаз. Не удивительно, что местные девушки робеют перед ним. «Такой тяжелый ледяной взгляд отпугнет кого угодно», — подумала Кэтлен.

— Доброе утро, — нерешительно проговорила девушка, глядя вдаль, мимо Мэтта, в надежде, не покажется ли на усеянной камнями тропе Нэт.

— Его нет со мной, — сказал Мэтт, отвечая на ее безмолвный вопрос. — Вероятно, он приедет позже.

Затем Мэтт соскочил с седла и бережно снял с широкого крупа жеребца влажный снизу мешок.

— Мы должны успеть посадить эти саженцы до того, как наступит жара.

— Да, конечно, — кивнула Кэтлен. — Пойду надену шляпу от солнца.

— Не могли бы вы заодно переодеться в какие-нибудь брюки, Питера, например? — крикнул в догонку Мэтт. — Длинная юбка будет волочиться по земле, и вы быстро устанете.

— Наверно, смогу, — неуверенно ответила Кэтлен. — Но вдруг кто-нибудь увидит меня в таком одеянии?

— За это не беспокойтесь, — проговорил Мэтт, снимая со своего жеребца седло и уздечку. — Все женщины в округе при работе в поле носят брюки своих сыновей или мужей.

С этими словами он повернулся и зашагал к вспаханному участку земли.

— Пойду посмотрю, что там у меня найдется, — поднялся из-за стола Питер. — Хорошо, что я такой худосочный. Мои штаны наверняка придутся тебе впору.

— Может, ты и мне откопаешь пару? — спросила Хэтти. — Я тоже иду с вами.

— Нет, не нужно, — запротестовала Кэтлен.

— Если мы хотим до наступления жары высадить нежные побеги табака, необходимо собрать как можно больше рабочих рук. — Хэтти посмотрела на чистое безоблачное небо. — Судя по всему, сегодняшний день обещает быть очень жарким.

На середине поля Мэтт опустил мешок с рассадой неподалеку от одного из спускавшихся вниз по склону рядов и заметил идущих следом за ним по пашне Кэтлен и Смитов. Питер нес в каждой руке по ведру воды, а Хэтти — накрытую материей корзину, очевидно, их завтрак.

Однако все внимание Мэтта было приковано к Кэтлен. Знай он, как девушка будет выглядеть в брюках, ни за что не предложил бы ей переодеться.

Облачившись в домотканые холщовые штаны Питера, Кэтлен в спешке даже не успела посмотреться в зеркало. Штаны хорошо сидели и давали свободу движений, которую не позволяла ощущать юбка. Кэтлен и не догадывалась, как плотно облегали они ее округлые бедра и длинные стройные ноги.

Мэтт неслышно выругался. Черт побери, ему придется приложить немало усилий, чтобы не смотреть на Кэтлен? Он довольно грубо и резко ответил на ее вопрос о том, какая роль отводится ей и Смитам, затем вручил Кэтлен сверток с заботливо обернутыми саженцами, а другой, такого же размера, передал Хэтти.

— Раскладывайте растения примерно через каждые два шага вдоль по ряду. Мы с Питером будем идти следом и укреплять их в земле.

Солнце уже начало подниматься к зениту, когда они приступили к работе. К концу первого ряда Мэтту все-таки удалось обогнать Хэтти. Он больше не мог следовать за Кэтлен: покачивание ее бедер буквально сводило его с ума.

Где-то спустя полчаса к полю верхом на муле подъехал Лич.

— Я вот подумал: а не заглянуть ли мне к вам, вдруг потребуется какая-то помощь, — проговорил старик, сползая с мула, который казался таким же старым, как и его хозяин.

— Всегда рады. Никогда не помешает лишняя пара рук, — ответил Мэтт. — Можешь следовать за ней, — он махнул рукой в сторону Кэтлен, работавшей рядом с Хэтти, — и поливать из ковша каждый саженец.

— За которой из них? — поинтересовался Лич с дьявольской усмешкой. Судя по всему, он решительно настроился заставить Мэтта произнести имя, которое тому было так трудно выговорить.

Метнув на старика разгневанный взгляд, Мэтт отчеканил:

— За мисс Баррет.

— А, ты имеешь в виду Кэтлен! — невинно воскликнул Лич. — Разве ты не расслышал ее имени, когда вы знакомились?

— Думаю, не расслышал, — невнятно пробормотал Мэтт, затем взорвался: — Не пора ли кончать эту трепотню и браться за дело?!

— Ладно, ладно, иду, — живо отозвался Лич и, затрещав своими старыми костями, опустился на землю.

Увидев, как трудно старику преклонять колени, Кэтлен предложила:

— Давайте поменяемся местами. Вы будете раскладывать растения, а я — их окучивать.

— Не беспокойся обо мне. Трудно только опуститься. Но если дело сделано, то уже нет проблем.

— Ну, если вы так уверены, — с сомнением протянула Кэтлен, но все-таки замедлила шаг, чтобы Лич успевал за ней.

Спустя некоторое время она поинтересовалась:

— У вас большое поголовье скота?

— Ну, как сказать. Я держу пару коров, которых собираюсь забить этой осенью. Часть мяса оставлю себе, а остальное продам. То же самое я намерен проделать со своими двумя свиньями. Есть еще стадо овец, думаю, их штук двадцать.

— Много же животных вам придется забить.

— Я вовсе не собираюсь забивать овец. С них я продаю шерсть.

— Наверное, тяжело заботиться о таком большом стаде?

— Вовсе нет. Впрочем, так поступают все в округе. Нужно лишь оградить от них сад с огородом. А так я отпускаю овец на волю: пусть себе пасутся, где им захочется. Правда, один раз в месяц необходима соляная подкормка. А в общем никаких особенных хлопот.

— А зимой они не замерзают?

— Когда устанавливаются морозы, овец сгоняют на овчарню и следят за тем, чтобы они хорошо ели и накапливали жир для сохранения тепла. По весне животных стригут, а шерсть продают. Шерсть — товар, приносящий доход беднякам, подобно тому, как табак приносит доход Мэтту.

— Кажется, табак должен принести доход мне и Смитам, однако вряд ли нас можно записать в богачи, — усмехнулась Кэтлен.

— Конечно, нет, но вас можно отнести к середнякам. Вы не так бедны, как большинство местных жителей, но и до Мэтта вам далековато.

— Вы всегда говорите о Мэтте как о единоличном владельце фермы, разве Нэт не имеет на нее таких же прав? — удивилась Кэтлен.

— Нет, не имеет. Нэт — сын женщины, на которой женился отец Мэтта после смерти своей первой жены. Еще мальчишкой-подростком Нэт приехал сюда вместе с матерью.

— Мне кажется, было бы справедливо, если бы Нэту принадлежала часть фермы Ингрэмов. Ведь он столько там трудится.

Лич окинул Кэтлен удивленно-растерянным взглядом и открыл было рот, собираясь что-то сказать, но потом передумал. Однако через минуту старик заметил:

— Я удивлен тем, что Нэт не приехал помочь вам.

— Вероятно, он не смог оторваться от своих дел на ферме.

— Угу, — кивнул Лич, не добавив больше ни слова.

Было уже около десяти часов, когда Хэтти, сорвав с головы шляпу, вытерла рукавом мокрый лоб и заявила:

— Не знаю, как вы, а я делаю перерыв. Нужно отдохнуть, а заодно и перекусить.

Она размашисто зашагала по полю, направляясь к большому раскидистому клену. Все последовали за Хэтти.

Оказавшись рядом с Мэттом, Кэтлен подняла на него глаза и спросила:

— Вы, наверное, голодны?

Жесткие складки в уголках его рта вдруг смягчились, и Мэтт широко, ослепительно улыбнулся.

— Я голоден, словно медведь по весне, после зимней спячки.

Кэтлен уставилась на него с неподдельным изумлением. Эта улыбка совершенно изменила лицо Мэтта. Куда только девался прежний жесткий, холодный человек?!

Наконец Кэтлен обрела дар речи и сказала:

— Думаю, в корзине у Хэтти жареные цыплята, аппетитные, с хрустящей корочкой, приготовленные в южном стиле.

— Судя по всему, Хэтти и Питер южане по происхождению. Я угадал?

— Да, они родом из Южной Каролины. Будучи совсем молодой невольничьей супружеской парой, Питер и Хэтти трудились на плантациях. Когда их хозяин умер, его вдова отпустила на волю половину рабов, так как не собиралась выращивать так много хлопка, как ее покойный муж. Питер и Хэтти оказались в числе вольноотпущенных. Однако после обретения свободы их дела приняли плохой оборот. Никто не хотел принимать супругов на работу. У них не было ни крыши над головой, ни денег. Питеру и Хэтти пришлось немало скитаться по стране, пытаясь заработать на хлеб и место в сарае для ночлега. Таким образом они оказались в Филадельфии. Там мой отец нанял их к себе на работу: Хэтти в качестве поварихи, а Питера — работником по хозяйству. Они прослужили моим родителям целый год, а потом родилась я.

— Похоже, вы очень любите их.

— Да. Питер и Хэтти заменили мне семью.

— Ваши родители умерли?

— Да, — отрезала Кэтлен, не добавив больше ни слова. Мэтт украдкой взглянул на нее, и непроницаемое, каменное выражение ее лица подсказало ему, что не стоит обсуждать эту тему. Дальше они шли молча. В тени клена уже сидели Питер и Лич, голодными глазами наблюдая за тем, как Хэтти достает из корзины провизию и раскладывает ее на развернутой на траве белой скатерти. Во время поглощения приготовленных Хэтти цыплят и бисквитов уже не велось продолжительных разговоров и обсуждений. Наконец на скатерти остались лишь хлебные крошки, и мужчины с довольным видом откинулись на спину, издавая возгласы удовлетворения.

Оставалось доделать два последних ряда, поэтому пятнадцать минут решили посвятить перевариванию пищи. Сначала Мэтт похвалил стряпню Хэтти, а потом они с Питером принялись вспоминать свои любимые блюда.

— Так хочется иногда снова отведать жареных хрустящих зубаток или нежного молочного поросенка под острым соусом, — мечтательно проговорил Питер.

— А я бы сейчас поел лесной ежевики или яблок в винном соусе. Еще я люблю спелую лесную землянику и сладкий картофель, — сказал Мэтт.

— А я — белые бобы, маисовые лепешки и горную форель, — вставил Лич, пополняя список своими любимыми блюдами.

— Почему-то ваши разговоры о еде навеяли на меня воспоминания о жарком июльском солнце, обжигавшем мои руки и шею во время работы на хлопковой плантации, — мрачно заметила Хэтти.

— Наверное, нет ничего чудеснее прикосновения прохладного ветерка после дождя, сменившего долгую засуху, — произнесла Кэтлен.

И каждый согласился, что действительно нет ничего приятнее ощущения прохлады после ливня, сбивающего длительную жару.

Питер собирался добавить, насколько, по его мнению, трогательно согревающее душу зрелище стайки маленьких цыплят, как вдруг увидел облако пыли, взметнувшееся над прилегающей к полю проселочной дорогой.

— Что за кретин так гонит коня в эту жаркую душную погоду? — нахмурился он.

— Этот кретин — Нэт, — презрительно ответил Лич. — Он, как всегда, угадал, когда заявиться: работа-то практически завершена. Будет интересно послушать, какую отговорку придумал Нэт на этот раз.

Кэтлен посмотрела на Мэтта, уверенная в том, что ему не понравился тон Лича и его слова о сводном к брате. К своему удивлению, она обнаружила, что Мэтт раздражен еще больше старика. Его лицо выражало явное презрение и отвращение.

«Он не любит Нэта, — подумала Кэтлен. — Но почему? Может, завидует брату; его красоте и обаянию, которые так притягивают к нему девушек? Как меня, например?».

Кэтлен призналась себе, что ее очень тянуло к Нэту. Ей казалось, что Нэт испытывает то же самое по отношению к ней. Тем не менее девушка недовольно нахмурилась, когда Нэт, резко натянув поводья, осадил взмыленного, покрытого хлопьями пены коня и поднял его на дыбы. Кэтлен терпеть не могла такого обращения с животными.

Каждый из присутствующих испытывал в этот момент подобное чувство, особенно Мэтт. Он порывисто поднялся и с потемневшим от гнева лицом направился к жеребцу, дышащему часто и тяжело. Молниеносным движением руки Мэтт схватил брата за запястье, рывком сдернул с седла. Тот сделал пару неуверенных шагов, спотыкнулся, затем обрел равновесие и завопил:

— Что, черт возьми, ты себе позволяешь?!

— Ах, с тобой непозволительно плохо обращаются? — с сарказмом проговорил Мэтт. — Запомни, если я еще хоть раз увижу этого или любого другого коня в подобном состоянии, сотру тебя в порошок. А сейчас ты отведешь жеребца к реке, выводишь его по брюхо в воде, затем насухо вытрешь и продержишь в реке, по крайней мере, еще минут двадцать.

Ярость, вспыхнувшая в глазах Нэта, подсказала Кэтлен: если Мэтт лишь недолюбливал Нэта, то последний буквально ненавидел своего сводного брата.

Братья стояли лицом к лицу, готовые, казалось, вступить в драку. Потом Нэт отвел взгляд и, подхватив поводья коня, направился к расположенной невдалеке речной протоке.

Питер и Лич одобрительно кивнули Мэтту, Кэтлен же даже не посмотрела в его сторону. Забыв о причинах столкновения, она сделала вывод, что Мэтт Ингрэм — громила, пугающий окружающих своей мощью и силой.

Кэтлен ужасно расстроилась, когда Нэт не вернулся на поле. Как только последний саженец был окучен, она впереди всех поспешила домой, даже не поблагодарив Мэтта за помощь. «Ему нет дела до моей благодарности. Он даже ничего не заметил», — успокоила она сама себя, оправдывая этим свое пренебрежение.

Заглушив таким образом укоры совести, Кэтлен отправилась в спальню, чтобы умыться и переодеться. Однако позже, уже на кухне, друзья напомнили ей о ее невоспитанности. Лич и Смиты сидели за столом, сверля Кэтлен осуждающими взглядами.

— В чем дело? — попыталась защищаться она.

— Ты прекрасно знаешь, в чем, — последовал резкий ответ Хэтти. — Ишь, какая гордая: ушла, задрав нос, даже не попрощалась с Мэттом, хотя ему одному и обязана за сегодняшнюю помощь. Подумать только, вместо благодарности с презрением отвернулась от него! Не понравилось, видите ли, что Мэтт всыпал этому пижону за плохое обращение с несчастным животным. А по мне, так этого Нэта следовало хорошенько проучить. Я так надеялась, что Мэтт поколотит своего братца.

— Дело не только в этом, — подхватил Лич. — Мэтт Ингрэм — чудесный, благородный человек, даже если и кажется несколько грубоватыми. А если однажды тебе опять понадобится его помощь? Не окажешься ли ты тогда в затруднительном положении? Ведь как-то неловко просить о новом одолжении после сегодняшней выходки.

— А зачем он опозорил Нэта, при всех отчитав его, как провинившегося мальчишку? — не сдавалась Кэтлен.

— Мэтт всегда обращается с людьми так, как они того заслуживают. Кроме того, он неоднократно предупреждал брата, чтобы тот не смел загонять лошадей. Даже сам старик Ингрэм пытался втолковать Нэту, когда он только приехал в наш край, что фермер должен беречь своих животных, заботиться о них. Впрочем, Нэт никогда не слушал отца. Мать Нэта избаловала своего сыночка, вырастила его безнравственным и безответственным. Нэт никогда не считался с чьим-либо мнением, вбив себе в голову, будто всегда может поступать так, как ему заблагорассудится.

— Ну, все, хватит о Мэтте и Нэте, — заявила Хэтти. — У нас с Питером еще немало работы по дому.

— У меня тоже, — поднялся из-за стола и Лич. Вскоре все разошлись, оставив Кэтлен совершенно одну в опустевшем доме. Да, ей было над чем поразмыслить.