Лунная дорожка счастья

Глава двенадцатая

От ужаса руки Кристины ослабли, и она начала скользить вниз по склону. Отчаянно ощупывая скалу, она нашла на ее поверхности выемку и вцепилась в нее руками, прижавшись всем телом к грубому камню и ища опору для ног. Пока она так висела, на нее обрушился град камней размером с кулак, один камень гулко ударился о ее пробковый шлем. Оглушенная этим ударом, она потеряла опору и вновь стала скользить вниз.

Неожиданно ее щеку оцарапал жесткий маленький куст, росший в одной из трещин, и она инстинктивно уцепилась за него. Это снизило скорость падения, но корни куста не выдержали ее веса. Все еще сжимая кулак, она пролетела последние семь футов пустого пространства… Она лежала у пещеры, глядя широко открытыми глазами на медленно темнеющее небо, и не могла пошевелить даже пальцем.

Во время падения веревка за что-то зацепилась, соскочила с ее тела и теперь жуткой петлей висела над входом в пещеру. Не понимая, что происходит, Кристина наблюдала за тем, как веревка стала медленно подниматься и скрылась из виду. Сверху послышалось шуршание, а затем наступила тишина.

«На помощь!» — беззвучно прокричала Кристина. Она не могла ни говорить, ни двигаться, и не видела ничего кроме неба и каменного свода пещеры, который, казалось, дрожал и качался, готовый раствориться в тумане, который так и не стал для нее забвением.

Она будто существовала в вечности, посреди застывшей реальности. Но когда она заставила-таки себя глотнуть немного воздуха, оказалось, что времени прошло не так уж и много — сумерки еще не сгустились. Через несколько минут она с трудом поднялась на ноги. Сквозь боль и шок пробивалась лишь одна мысль: надо помочь Антонио. Она заморгала и прищурилась, стараясь сфокусировать зрение на нижнем склоне холма. Сначала она не смогла разглядеть ничего, кроме темных пятен растительности. Но приглядевшись, заметила неподалеку что-то желтое. Это была рубашка Антонио.

Спотыкаясь и царапаясь о колючие кусты, Кристина побрела туда, где возле ствола дерева лицом вниз лежал Антонио. Руки и ноги его были вывернуты, а шея выгибалась под таким немыслимым углом, что не было необходимости щупать пульс на безжизненно торчащей вверх руке.

— О Боже… О Боже милостивый, — простонала она, и, обхватив себя руками за плечи, стала раскачиваться, охваченная древними, как мир, эмоциями — болью и страхом.

Вдруг она услышала какой-то шорох на скале и замерла с широко раскрытыми, как у испуганного зверька, глазами. Но шум больше не повторился, а боль и шум в голове помешали ей разобрать, что же это было.

«Нужно позвать кого-нибудь на помощь», — подумала она. — Мне надо найти Барта.

Она вновь поднялась на ноги. Голова у нее кружилась, все мышцы болели, ноги не слушались. Качаясь, как пьяная, она направилась к Стоун Хаусу. Сгустившиеся сумерки давили на нее, как удушливый дым, а приземистый дом издали казался чуть заметным черным пятном в темноте. Она поняла, что не сможет заставить себя сделать больше ни шагу, и в этот момент наткнулась на свой «шевроле», открыла дверцу и упала на сиденье. Несколько мгновений она сидела, положив руки и голову на руль, ее всю сотрясали рыдания. Из дома послышался лай Горниста, но у нее не было сил, чтобы добраться до него.

Кристина автоматически нашла в кармане ключ и с ревом завела мотор. Она вдавила в пол педаль газа, и «шевроле» съехал с дороги, разбрызгивая в стороны гравий. Держась за руль главным образом для того, чтобы не упасть, а не для того, чтобы вести машину, она снова вернулась на дорогу. Крик Антонио все еще звучал в ее голове, и, убегая от него, как от преследователя, она мчалась — на грани истерики, — оставляя позади себя густое желтое облако пыли.

Внезапно свет фар ее машины отразился в красном рефлекторе, висевшем на цепи. Кристина резко нажала на тормоза. Автомобиль остановился в нескольких дюймах от барьера. Голова начала проясняться, а пальцы приобрели чувствительность. Повернув ключ в замке, Кристина открыла барьер и бросила цепь. Затем она вспомнила о заставе Тауэр Рок и пошла к ней, протянув вперед руки в бессознательной мольбе о помощи.

Обе машины были пусты, никого вокруг не было видно. Со стоном, больше похожим на рыдание, Кристина бросилась назад в машину и устремилась по шоссе к заставе Лост Хорс. Отчаянно вцепившись в руль, не снижая скорости, она проскакивала повороты и неожиданно, несмотря на нечеловеческое напряжение, — удивилась.

Ночь, становившаяся все чернее и чернее, теперь засияла каким-то фосфоресцирующим светом. Шоссе повернуло на восток, и она поняла: на небе, как усмехающаяся маска, висел диск луны, лившей на пустыню холодный и зловещий серебристый свет.

Но вот в свете фар вспыхнул указатель заставы смотрителей, и Кристина резко повернула машину на посыпанную гравием дорогу. Немного пробуксовав, она вновь набрала скорость. Холодный ветер, бивший в открытое окно автомобиля, спутал волосы и забивал прищуренные глаза едкой влагой, но дыхание ее уже стало ровным, а в ушах шумел только проносившийся мимо холодный воздух.

Дорога прошла у каменистого холма, силуэт которого темнел, как развалины древнего мертвого города, а затем свернула на залитое лунным светом песчаное дно узкого оврага. Несколько мгновений «шевроле» бешено кидало из стороны в сторону. Кристина с силой вцепилась в руль и выровняла его. Свернув за последний поворот, она, наконец, увидела впереди манящий квадрат желтого света и прибавила скорость, чтобы побыстрее преодолеть последнюю милю до длинного приземистого здания у подножия еще одной гранитной скалы.

Барт Девлин завершил свой одинокий ужин и раскурил трубку. Потер ею румяную щеку и задумчиво затянулся. Он был обеспокоен тем, что Кристины не было в Стоун Хаусе, когда он остановился там на обратном пути. Машина и собака были дома, но не Кристина — этот сводящий с ума маленький клубок противоречий с волосами, как шерсть американской рыси, и янтарно-карими глазами молодой оленихи.

Конечно, она имела право ехать, когда и куда угодно, не говоря ему. Была ли она в ссоре с Филлипсом? Несомненно. Все выглядело так, словно там у них что-то произошло. А может это был тот непредсказуемый мексиканский альпинист? Странно, что вдруг вокруг нее стали увиваться двое мужчин в то время как, насколько знал Барт, ее никто не интересовал, пока их здесь не было. Он мог бы снова подъехать к ней, если она не в ладах с Альварадо, Барт мог бы поймать его и поговорить. Если бы это не было связано с контрабандой, все это его бы не касалось, но…

Барт поднялся на ноги, услыхав шум приближающегося автомобиля, и подошел к окну, когда тормоза взвизгнули на повороте. Он быстро открыл дверь и увидел на веранде спотыкающуюся Кристину в грязной разорванной одежде, с исцарапанными лицом и руками, запачканными грязью и кровью.

— Кристина! — воскликнул он в тревоге, подхватив ее и бережно усаживая. — Что случилось?

Она на минуту прильнула к нему с судорожным вздохом, потом села, напряженно сжав ручки кресла. Бархатистые карие глаза, смотревшие на него, казались огромными и темными на побелевшем лице. Она с трудом начала:

— Антонио… он упал. О, Барт, я думаю, он мертв. — Она закрыла на миг глаза, пока она собиралась с духом, потом она открыла их, невыразимо печальные. — Я знаю, он мертв.

Эти слова сняли часть напряжения, и ее плечи опустились в крайнем изнеможении. Барт подошел к буфету и налил изрядную порцию бренди.

Она сделала глоток и поежилась, но лицо ее слегка порозовело.

— Теперь попробуй все-таки рассказать, что случилось.

Рассказ Кристины о восхождении на гору, об индейской пещере и трагическом финале был бессвязен и краток и перемежался подсказками Барта. Хмурясь, он заставил ее допить бренди.

— И ты понятия не имеешь, как он упал?

— Нет, я тогда не могла его видеть. Он наклонился вперед, но хорошо сохранял равновесие.

Она попыталась сосредоточиться, но те последние минуты трагедии были размыты, загнаны шоком в глубь ее памяти.

— Там… было еще вот что. Антонио выглядел нервным, когда мы начали спускаться. Он подумал, что увидел что-то с вершины. Я сказала, что, может, это кролик, но он все равно заторопился вниз. — Она устало покачала головой. — Не знаю, так ли это на самом деле. Может, только показалось.

Барт кивнул и пошел к коротковолновому передатчику. Кристина откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. У нее начало все болеть, и мозг ее барахтался в вязкой трясине ужаса и боли. Она слышала, как Барт кому-то передавал ее историю, но голос его звучал невнятно, как сквозь сон. Потом он легко коснулся ее плеча, и она, взглянув, увидела его взволнованное лицо, полное противоречивых чувств.

— Главный лесничий встретится со мной в Стоун Хаусе, — сказал он. — Мне нужно ехать, так как я знаю пещеру и могу найти Альварадо быстрее всех.

Ее голос прозвучал вяло.

— Торопиться некуда. Он мертв.

— Нет, нам надо удостовериться… еще есть шанс.

Кристина безнадежно покачала головой, но сказала:

— Я понимаю.

— Мне не хочется оставлять тебя, Кристина, но думаю, тебе надо съездить в больницу на рентген, один из лесничих отвезет тебя. — Он вновь обернулся к радиопередатчику.

На мгновение она не поняла смысла его слов, потом спросила:

— Ты думаешь, это не несчастный случай?

— Пока не знаю. Но мне хочется быть совершенно уверенным, что тебе больше не грозит опасность.

Она слишком устала, чтобы спорить или настаивать.

— Тогда я подожду здесь.

Необходимость спешить подгоняла его, но ее беспомощность, хрупкость и отвага, с которой она задирала свой изящный подбородок, удерживали его. Он указал на радио.

— Если я тебе понадоблюсь, только нажми эту кнопку и вызови меня. Хорошо? В ванной аптечка. Я вернусь, как только смогу.

Он забрал портативный радиопередатчик из ящика и вышел за дверь, проверив, защелкнулся ли замок. Кристина услышала, как мотор пикапа замер вдали.

Какое-то время она посидела неподвижно, собираясь с силами. Потом заставила себя подняться и, борясь с головокружением, побрела в ванную. Из зеркала над умывальником на нее уставилось такое растрепанное пугало, что ее сжатые губы дернулись в кривую улыбку. Она осторожно умылась, изучая свои царапины и ссадины. Многие места уже синели и чернели. Морщась от боли, она промыла антисептиком ссадины и проглотила две таблетки аспирина и подумала, как ей невероятно повезло, что она не получила серьезных повреждений.

В гостиной Кристина увидела бутылку бренди и осторожно отмерила себе небольшую дозу. Потихоньку потягивая, она впервые по-настоящему огляделась. Хотя она еще не оправилась от потрясения и все кости и мышцы слишком напоминали о себе, дом Барта вызвал у нее странно-спокойное любопытство.

Комната была спартански утилитарной, чистой, но с несколькими неслучайными островками беспорядка. Никаких признаков женской руки, но и не безлико.

В одном углу был комплект оборудования, как она догадалась, для каменотесных работ. Полированные заготовки из камня — оникса или окаменелого дерева — уже имели вполне товарный вид. В открытой шкатулке хранилась небольшая коллекция камней.

Единственным украшением был настенный коврик племени Навахо, а под ним индейские плетеные изделия: расшитые иглами дикобраза березовые коробочки и маленькие корзиночки, до того разукрашенные цветными перышками и кусочками перламутра, что едва можно было разглядеть основной материал.

У камина стоял большой, туго набитый книжный шкаф. Кристина поразилась: археология, история, антропология, естественная история, хорошо подобранные художественные произведения мировой литературы, а также детективы и научная фантастика в мягких обложках. Она слегка удивилась, заметив единственные книжки в жанре вестерна: «Виргинец» и «Случай в речной заводи» Кларка. Да, Бартоломью Девлин явно отличался от той персоны, которую она себе вообразила.

Кристина допила бренди, поставила стакан на деревянный столик, инкрустированный многоцветными камнями, и утонула в мягком кресле. Последнее, о чем она успела подумать перед тем, как уснуть в изнеможении: «Как удобно наконец-то обращаться друг к другу по имени!».

Барт обогнал Ли Фарренса по пути в Стоун Хаус лишь на несколько мгновений. У него только и было времени прибавить скорость перед тем, как второй грузовик парковой службы свернул на дорогу Кристины.

«Главный лесничий должно быть несся что есть духу, — подумал Барт, — ведь после заката движение здесь небольшое».

Главный лесничий был плотный седеющий брюнет с кривым носом и обманчиво сонными глазами, выше среднего роста, но пониже Барта на дюйм с небольшим.

— Как девушка? — спросил он, когда они заторопились с аптечкой и носилками к горе.

— Я хотел, чтобы кто-нибудь подвез ее в больницу, но она отказалась. Говорит, что все кости целы. Но она здорово побилась. — Он помолчал. — И у нее много больше выдержки, чем я думал.

В его тоне послышалось редко выдаваемое восхищение, и Фарренс, бросив на него быстрый, но пристальный взгляд, сказал лишь:

— Будем надеяться, она ошиблась насчет мертвеца.

— Она была уверена, но она ведь не врач.

— Вы оставили ее в Лост Хорс?

— М-м, хотелось самому оглядеться вокруг, прежде чем она вернется сюда.

— Чуете рыбный запах?

— Я уловил какой-то дымок, — может, копченая селедка. Но я уже рассказывал вам свою гипотезу о Бегли и контрабанде.

— А теперь вы думаете, кто-то помог спихнуть Альварадо с горы, так что ли? Есть свидетельства?

— Нет, — признался Барт, — но рассказ Кристины — миссис Вилз — был несколько бессвязен. Возможно, завтра, отдохнув, она прояснит кое-какие детали. Она твердо заявляет: Альварадо что-то увидел или подумал, что увидел, когда они были на вершине, и страшно заспешил вниз.

Фарренс хмыкнул.

Они шли молча, пока при свете луны и своих фонариков не увидели на склоне распростертую фигуру.

— Вон он! — крикнул Барт, и они подбежали.

После короткого осмотра Фарренс покачал головой.

— Он мертв, бедняга, все правильно. Сломал шею. Ну, что же, кладем на носилки.

— Вы справитесь? Хочу немножко вокруг порыскать.

— Вас это все вывело из равновесия, а? Фарренс взглянул на него снизу.

Барт только кивнул.

— Ладно, идите вперед. Вы уже тут нагорбатились.

Барт не знал, что ищет, да и не ожидал что-либо найти. Но он поднялся к пещере, медленно водя фонариком по кругу. Первое, что привлекло его внимание, это неровное углубление при входе в убежище, получившееся, разумеется, при падении Кристины.

«Она обязана жизнью либо, по крайней мере, отсутствием серьезных повреждений этому мягкому песку, — подумал он. — Несколько футов в ту или другую сторону — и она угодила бы на камни».

Барт разглядел что-то внутри пещеры и высветил это фонариком: им оказался тропический шлем Кристины. Он поднял его — на одной тулье было рваное отверстие. Его пробрала дрожь. Если бы не пробковая прокладка шлема, девушке разнесло бы голову тем, что пробило эту дыру.