Лунное пламя

11

День близился к концу. Фред потянулся. Спина и руки болели после десяти часов тяжелой работы, которой он занимался без передышки, надеясь вновь обрести ясную голову. Но это у него не получалось.

Все время его мысли возвращались к Грейс. К ее телу, ее поцелуям, к коротким постанываниям, вздохам. Главное, он никак не мог забыть то, что она сказала.

«Ты хороший человек».

Он горько усмехнулся. Если бы она знала!

Еще чуть-чуть, и ты влюбишься в нее.

Уже давно ни одна мысль не пугала его так. Он не имеет права жить у нее дальше. Ситуация становится опасной.

Фред огляделся. Ну раз стены заделаны и вставлены окна, он может съехать от Грейс и ночевать здесь. А как только починят грузовик, он навеки покинет Берритаун. Линда и Бетти завершат все без него. Он достаточно помог здесь своей консультацией. Бесплатно. А любому юристу они заплатили бы за нее гораздо больше, чем он получит за эти десять часов каторжной работы. Хватит заниматься благотворительностью, он не мать Тереза…

— Эй, Фред! Тебя к телефону. Грейс.

Один из рабочих поманил его рукой.

Он хмуро поплелся к аппарату. Грейс он не видел со вчерашней ночи.

— Алло?

— Слава богу, что ты там.

Она говорила, задыхаясь, с тревогой в голосе. Было слышно, как громко кричит Дженни.

Его сердце сжал страх.

— Что стряслось?

— Несчастный случай! Дженни упала. По-моему, сломана нога. Мы в «скорой» и ждем врача. Я хотела, чтобы ты знал.

— Я сейчас приеду.

Он повесил трубку. Строители таращились на него.

— С Дженни несчастный случай. Кто может отвезти меня в больницу? Я потом отработаю.

Его повез сам Расти.

Через десять минут Фред входил в больницу. От леденящего ужаса сжимался даже желудок.

Больницы он ненавидел. Запах, пластиковые стулья, нервные люди — так жутко знакомо все. Последний раз он был в больнице, когда умерли два человека, которых он любил больше всего на свете. Он сглотнул комок. Нет, сейчас он не имеет права думать о прошлом. Он должен отыскать Дженни и Грейс.

Он обнаружил их в приемном покое. Дженни не плакала, но ее личико было бледным. Ужасно видеть, как она тихо страдает.

Клер тоже была тихой. Она умерла. Лучше всего сейчас повернуться и уйти. Но он нужен Дженни.

— Привет, Дженни. Какие дела?

— Фред.

Она засопела и потянулась к нему ручкой.

Грейс белая как мел стояла по другую сторону кровати и держала другую ручку Дженни.

— Слава богу, что ты здесь.

Было видно ее облегчение.

Фред успокаивающе положил руку ей на плечо. Она не должна заметить его волнение. Он нагнулся к Дженни и ласково погладил ее по волосам.

— Что же с тобой стряслось, моя умница?

Две слезинки покатились по ее щечкам.

— Я сделала больно моей ноге…

— Давай посмотрим. — Хотя ее голень была красной и отекшей, Фред попытался улыбнуться. — Сейчас придет доктор и полечит твою ножку.

— Мне больно, Фред.

Вошли молодой врач и медсестра.

— Твоя мама может здесь побыть, пока я осмотрю твою ногу, — сказал врач.

— Твой папа тоже, — добавила медсестра.

Дженни наморщила лобик.

— У меня нет папы, а Фред пусть останется.

Через несколько часов Фред нес смертельно усталую Дженни по лестнице в ее комнату. Сзади поднималась Грейс. Нога ее дочки была в гипсе от щиколотки до бедра.

Дженни тесно прижималась к Фреду, как если бы он был ее надежным защитником.

Фред чуть не рассмеялся. С момента его появления в больнице девочка прямо вцепилась в него. И почему только?

Вдруг стало страшно. После трагедии четыре года назад, когда выгорела комната его дочери, он больше не переступал порог детской. Он нерешительно помедлил перед дверью. Но потом глубоко вздохнул, расправил плечи и внес Дженни в комнату.

К его удивлению, злые воспоминания пропали. В этой обустроенной с любовью комнатке просто не было места для старого горя.

Фред осторожно усадил малышку на кровать.

— Готово дело.

— Ты ее подержишь, пока я надену на нее ночную рубашку? — спросила Грейс.

— Конечно.

— Вот, мое солнышко. А теперь ложись.

Грейс взбила подушки и мягко опустила дочку на постель. Потом осторожно присела на краешек кровати.

Фред почувствовал себя лишним. Дженни и Грейс — семья. Они вместе. Даже пес стал частью их семьи. Но не он. Он не может, не имеет права. От этих мыслей защемило сердце. Из-за собственного жуткого прошлого он никогда не будет частью ни одной семьи. Скорее бы убраться из этого места.

— Фред? — услышал он сонный голосок.

Он поймал протянутую к нему маленькую ручку.

— Что нужно моей умнице?

— Ты меня поцелуешь со спокойной ночью?

— Ну, обязательно. — Он нежно поцеловал Дженни в щечку. — Спокойной ночи!

— Я тебя люблю, мое солнышко, — промурлыкала Грейс, выключая свет.

— Я тоже тебя люблю, мамочка. И тебя люблю, Фред.

Я тебя люблю!

Ох, ты боже мой! Слова вонзились в самое сердце.

Нет, он не заслуживает любви этой маленькой девочки! Он выскочил в коридор, чтобы никто не видел его повлажневших глаз. Все! Он сейчас уложит свои вещи и завтра заберет их с собой на работу. А потом…

Грейс глубоко вздохнула.

— Сегодня был самый длинный день в моей жизни. Спасибо, Фред. Даже не знаю, что бы я без тебя делала.

Если бы она только знала, насколько для него был тяжел этот день!

— Не стоит благодарности. — Она все еще дрожала. Чтобы успокоить, он обнял ее рукой. — Теперь все снова в порядке.

Она положила голову ему на грудь.

— Знаю. Но я так жутко перепугалась.

Ее близость словно снимала его горести. Фред обнял ее.

— Знаешь, что нам сейчас обоим нужно? Хороший глоток.

— Есть только твое вчерашнее пиво.

— Сойдет. Лучше, чем совсем ничего.

Они спустились в кухню. Грейс заглянула в холодильник.

— Наверное, надо что-то приготовить. Дженни совсем голодная. Она ведь только сок попила после сна, а потом…

— Ты ни в чем не виновата! — перебил ее Фред.

— Да ну? Это я разрешила играть ей на поленнице.

— А кто складывал дрова? Может быть, это вовсе моя вина.

— Это же смешно, Фред.

— Вот видишь! Никто из нас даже не мог представить себе, что она покалечится.

— Ты прав. Если бы я только могла забрать себе ее боль!

Фред понимающе кивнул. С каким удовольствием он отдал бы свою жизнь Дженнифер и Клер. Но это невозможно. Они умерли. Жутко страдали, тогда как он отделался лишь парой каких-то шрамов. И огромной открытой раной. Там, где раньше билось его сердце.

Грейс озабоченно смотрела на него.

— С тобой все в порядке?

Нет.

— Вроде бы.

Он рассматривал свою изуродованную руку.

— Выглядит ужасно. Ты говорил, что обжег руку. До сих пор болит?

— Иногда. Это давно было.

— Случилось на работе?

В ее глазах он видел множество вопросов, ответить на которые был не готов.

— Нет. Тебе надо готовить. Не буду мешать. Я должен еще собрать пожитки.

Она непонимающе смотрела на него.

— Собрать пожитки?

— С завтрашнего дня я ночую на стройке.

— Почему?

Потому что здешняя ситуация ему больше не по плечу. Потому что ночью он не сможет избавиться от кошмаров.

— Чтобы ремонт был вовремя закончен, я должен дольше работать. Я смог бы начинать раньше и заканчивать позже.

Грейс скрестила руки на груди.

— Ах вот оно что.

— Не волнуйся. Я заплачу за комнату еще за две недели.

— Побереги деньги! — произнесла она, не разжимая губ. — Я подарков не беру.

Он должен был бы это знать.

— Черт возьми, Грейс. Если тебе от этого счастье, я буду и дальше здесь спать. Но меня здесь не будет. Так что не жди, что я появлюсь к ужину и составлю тебе компанию.

— Прекрасно!

Он ее разозлил. Может, теперь она оставит его в покое.

Воздух душный и горячий. Грейс ворочалась без сна с боку на бок. А все дело было единственно во Фреде Рейлидже. Он, видите ли, решил ночевать на стройке, чтобы дольше и больше работать! Ведь это лишь отговорка!

Грейс прикусила губу. Ничего, она справится. В конце концов, она взрослый человек. Но Дженни-то — маленькая девочка, которая боготворит Фреда. Как же она вцепилась в него в больнице! И потом, когда уже лежала в своей постельке, сказала, что любит его.

Грейс видела, как Фред вздрогнул от этих слов. Тем не менее, был ласков с Дженни в больнице. И за это она ему действительно благодарна. Но, когда они вернулись домой и уложили Дженни, он стал точно таким же, как всегда, — отстраненным.

Дженни была под действием обезболивающего, чтобы это заметить. Но завтра она будет страдать. За свою коротенькую жизнь она пережила уже слишком многое. От нее отказался отец, которого она не знала, да и вряд ли узнает когда-либо. Операция на сердце. А теперь еще сломанная нога. Разве не достаточно?

Она в ярости села на кровати. Фред не имеет права издеваться над чувствами Дженни. Конечно, он не несет ответственности ни за нее, ни за Дженни. Но разве так трудно было зайти к Дженни и поцеловать ее вечером перед сном? Она же слышит, как он ходит за стенкой в соседней комнате. А завтра? Дженни же будет целый день его ждать! Ей не объяснить, что у него так много работы, что даже вечером он приходит, когда она уже спит. Зачем он тогда примчался в больницу? Неужели так трудно просто улыбнуться ее дочери и пожелать ей спокойной ночи? Разве это слишком большие требования?

Она выскажет ему все, и именно сейчас! Грейс надела халат и решительно направилась к двери Фреда.

И тут мужество покинуло ее. Она действительно намерена ворваться к нему и говорить с ним о Дженни? Именно о ней?.. Ему нужно спать, ведь у него очень тяжелая работа.

— Клер! Дженнифер! — раздалось из-за его двери. — Не-е-е-т!

Испуганная этими воплями Грейс буквально ворвалась в комнату.

— Фред?!

Он подскочил на кровати. Тяжело дыша, щелкнул выключателем. Отчаяние в его взгляде обожгло сердце Грейс.

Она тихо спросила:

— Приснился кошмар?

— Полная жуть.

Фред встряхнулся и провел по подбородку рукой. Постель была совершенно разворочена.

— Теперь лучше?

— Провокационный вопрос, мэм. Но этот сон все время повторяется…

Как же Грейс хотелось отвести рукой его волосы со лба и стереть горе с его лица! Как же хотелось освободить его от мук! Но что-то, остановило ее, подсказывая не делать этого сейчас. Она нерешительно топталась возле двери.

— Когда я много лет назад переехала сюда, мне тоже без конца снился один и тот же кошмар.

— Какой?

Грейс много лет не говорила об этом. Но она чувствовала, что Фред спросил с искренним интересом.

— Я потерялась и не могу найти свой дом. Я спрашиваю всех, как пройти к нему, но меня никто не понимает. Ужасная местность, зловещая и пустынная, а я совсем одна. И каждый раз я просыпалась с криком. Тетушка Долли помогла мне победить этот навязчивый кошмар.

Он откинул одеяло и сел на кровати.

— Как она это сделала?

Кроме трусов-боксеров, на нем не было ничего. Какая же у него широкая грудь… мускулистый торс и плоский живот…

Грейс кашлянула. Сейчас вряд ли подходящий момент изучать мужское тело.

— Она велела мне пересказать ей этот сон. Потом мы поговорили о том, что он означает или может означать. И после этого кошмар больше не возвращался. Вот видишь, если поговорить…

Он не дал ей закончить фразу.

— Ты была ребенком, Грейс. А я мужчина, и я должен справиться сам.

Похоже, тема была закрыта. Грейс же хотелось знать больше. Кто такие Дженнифер и Клер? С ними случилось что-то ужасное? Но она решила дать Фреду время и больше не настаивать.

Он виновато смотрел на нее.

— Извини, что я тебя разбудил.

— Ты меня не разбудил. Я… я сама пришла сюда, чтобы поговорить о Дженни.

— О Дженни? — Его лицо сразу помрачнело. — Ну, тогда выкладывай.

— Она еще маленькая девочка, Фред. Что она такого сделала, из-за чего ты ее так ненавидишь?

Он опустил голову и смотрел в пол.

— Что ты, у меня нет к ней никакой ненависти. Дженни — очень милый ребенок. Все дело во мне, только во мне одном.

Грейс пожала плечами. Есть же такие люди, которые испытывают дискомфорт в присутствии детей.

— Но ты ведь уже сам видел, что она не кусается. Тебе вовсе не нужно с ней играть. Просто будь с ней немножко поласковее.

Грейс приблизилась и положила руку на его плечо. Она почувствовала, как напряглись мышцы Фреда.

— Я подумаю.

Теперь она могла уйти, но что-то ее останавливало. Большим пальцем она начала поглаживать его плечо.

— Тебе надо уходить, Грейс, — прошептал Фред.

Но его взгляд говорил совсем о другом. Никогда прежде один лишь взгляд не возбуждал ее так. Никогда мужчина не вызывал в ней такой страсти. Она хотела его любить, ему отдаться.

Грейс облизнула вдруг пересохшие губы.

— А что будет, если я останусь?

Фред пожирал ее взглядом.

Она молча выдерживала его взгляд и ждала ответа.

— Не искушай меня, — наконец хрипло выдохнул Фред.

— Я хочу соблазнить тебя, Фред. Пожалуйста, целуй меня! — тихо произнесла Грейс, глядя ему в глаза.

— Это опасно, Грейс. — Его взгляд был бесконечно грустен. — Если мы не остановимся, обратного пути не будет.

— Я не хочу останавливаться.

— Не дразни меня! Это не игрушки!

— Знаю. — Она больше не пыталась скрывать свое желание. — Просто переспи со мной, Фред.

— Ты даже не представляешь, Грейс, как я хочу тебя. Но я не желаю причинить тебе боль. Ты знаешь, что я не могу остаться и что-либо тебе обещать.

— Ты не обязан ничего мне обещать, Фред. Я знаю, что ты уйдешь. Но сейчас давай не будем думать об этом.

Фред займется с ней любовью и бросит ее. И ее сердце опять будет разбито. Но сейчас это не имело значения.

— Да, правда, — прошептала она и потерлась головой о его широкое плечо.

Не делай этого! Она заслуживает лучшего парня! — завопил его внутренний голос, когда Фред прижал Грейс к себе. Но на этот раз он не внял предостережению. Она хотела его. И он ее тоже хотел. Да что там — хотел. Желал!

Как же она прекрасна! Огненные волосы блестящими волнами струились по ее плечам. Розоватая кожа и темные глаза — самая желанная и самая красивая женщина на свете. Одного лишь взгляда на нее достаточно, чтобы желание взлетело до небес.

— Иди сюда! — простонал Фред и еще крепче прижал к себе.

Он осторожно отнес ее на кровать. От ее красоты кружилась голова. Она походила на богиню. И она принадлежала ему. Правильно это или нет, но он хотел ее, и она хотела его. Только на эту единственную ночь.

Грейс всегда чутко спала, поэтому сразу открыла глаза, когда Фред встал с кровати, осторожно поднял джинсы, надел их.

О нет! Он уходит! Сейчас, после того как она подарила ему свое сердце. Она влюбилась в него безумно и окончательно за эту ночь. Не желая того. Просто так получилось.

Ясно, он испытывал совсем не те чувства, что она. Он хотел уйти украдкой, как бы сожалея о ночи. Ее сердце сжалось. Она не могла не думать о их поцелуях и нежности. Эта ночь была невероятной, сказочной… Нет, Фред не уйдет. Наверное, ему просто нужно в ванную.

Грейс с улыбкой потянулась.

Он замер.

— Ты проснулась?

— Куда ты идешь?

— Светает. Мне нужно на работу.

Нежность последней ночи без следа исчезла из его голоса.

Значит, она права. Фред больше ее не хочет. Грейс чуть не закричала от злости и боли. Но он не должен заметить, что с ней. Он ведь ничего ей не обещал. Так чего она ждала?

Ну не клятв любви и не нежных слов. Но все же чуть больше, чем такое пренебрежительное отношение. Она вспомнила о его кошмаре и об именах, которые он выкрикивал: Клер и Дженнифер. Подружки? Или, может быть, он был даже женат?

Она резко села.

— Хочешь улизнуть, ни слова не сказав.

Он помялся, прежде чем с виноватым видом ответить:

— Грейс, прошлая ночь была чудесной. Но то, что мы сделали, неправильно.

— По-моему, пару часов назад ты иначе думал.

— Да, наверное. Если бы я думал головой, этого бы не случилось.

— Ты женат?

— Нет.

Почему-то она почувствовала облегчение.

— Ты жалеешь, что мы переспали?

Похоже, это действительно мучает его. И ей тоже стало мучительно от его взгляда.

— Извини, что я бросилась тебе на шею.

— Черт возьми, Грейс! Я точно знал, что будет именно так. Я тебе говорил, что не могу ничего обещать. Чего ты ждала? Предложения руки и сердца?

— Конечно нет.

Она скрестила руки на груди и пронзительно на него смотрела.

— Значит, тогда все в порядке.

— Черт возьми, Фред. Я не дура. Мы любили друг друга, потому что оба хотели этого. Только поэтому!

Выражение его лица стало еще мрачнее.

— И мне тоже понравилось. Даже очень. — Она сглотнула. — Но я не из тех женщин, с которыми ночью развлекаются, а на следующее утро уходят молча.

Он немного помедлил и кивнул.

— Ты права. Неправильно уйти, не сказав ни слова. — Он пятерней пригладил волосы. — Тем не менее мне нужно идти. Через пару часов, когда Дженни проснется, у тебя тоже начнется напряженный день. Постарайся поспать хоть еще немного. И сегодня вечером не жди меня. Я буду очень поздно.

Он взглянул на дверь.

Он явно хочет поскорее от нее уйти.

Грейс с большим трудом сдерживала слезы. Фред не должен видеть, что с ней творится.

— Хорошо, я постараюсь.

Кажется, он почувствовал облегчение.

— Скажи Дженни, что я желаю ей поскорее поправиться!

Фред ушел, и она дала волю слезам.

— Смотри-ка, Дженни, еще немного покрутим эту штуку, и у нас будет самое лучшее в мире персиковое мороженое!

Ее дочка с высоко поднятой ногой сидела в тени большого вяза. Еще несколько дней назад мороженое вызвало бы лавину восторгов, но сейчас Дженни лишь пожала плечами. На костылях, которые им дали в больнице, она могла едва передвигаться и вскоре вовсе прекратила попытки ходить. Она чувствовала себя несчастной и тосковала.

— Знаешь что, солнышко? Ты могла бы мне помочь.

Дженни покачала головой.

— Я не хочу помогать. Очень жарко. Я хочу идти купаться.

Грейс указала на гипс:

— Ты же знаешь, что нельзя.

— Но мне жарко! Очень, очень жарко!

— Мне тоже, Дженни. — Грейс почувствовала, что ее терпение иссякает. — Почему ты не рисуешь и не играешь?

Она указала на корзину, полную всякой всячины, которую поставила возле Дженни.

— Но мне жарко!

— Прекрати! — рассердилась Грейс.

Но в тот же момент устыдилась своей несдержанности. У ребенка нога в гипсе, а солнце печет вовсю. Дженни не виновата, если куксится и капризничает.

— Извини, что я накричала на тебя. А давай сегодня вечером поедем в пиццерию? Там будет замечательно прохладно.

На самом же деле сейчас Грейс не могла позволить себе такой роскоши, как ресторан. Но ради Дженни…

Дочка изумленно расширила глаза и кивнула. Но ее грустная мордашка не просветлела.

Грейс глубоко вздохнула. Деньги — не единственная ее проблема. Фред! Прошло уже три ночи с тех пор, как она лежала в его объятиях, забыв обо всем на свете. Если бы она тогда сохранила хладнокровие!

После той незабываемой ночи он возвращался очень поздно. Так поздно, что Грейс была уже в кровати, хотя и не спала. Она прислушивалась к его шагам, когда он входил в кухню и доставал из холодильника еду, которую она для него приготовила. Когда потом скрипела лестница, она знала, что он поднимается наверх. Она не дышала и надеялась, что он придет к ней. Пока напрасно. Она даже будильник поставила на час раньше. Но все равно Фреда в доме уже не было, когда будильник звонил. Сколько же он еще выдержит работать по шестнадцать часов в день?

С другой стороны, она была ему даже благодарна. Правда. В конце концов, ее будущее зависело от того, что ресторан вовремя откроется. Но Фред — человек, а не машина. Ему тоже нужен отдых. Неужели ему так страшно уходить на работу чуть позже и чуть раньше возвращаться?

Если он намерен ее избегать, тогда да.

Зачем она бездумно бросилась ему на шею? Что на нее нашло? Никогда она не делала такого. Грейс злилась на себя и стискивала зубы.

Фред не должен знать, что она к нему испытывает. Это не трудно, поскольку они не видятся днями. Все равно боль от этого не делалась меньше.

После несчастного случая многие приходили порадовать Дженни и подарить ей какую-нибудь мелочь. С того вечера, как она сломала ногу, не появлялся один только человек: Фред.

Уголки губ Грейс дрогнули. Он спал с ней, он украл ее сердце! А ему дела нет ни до Дженни, ни до нее. Это больнее всего.

Плевать. Она не желает и не будет больше о нем думать.

Грейс провела языком по пересохшим губам. По губам, которые Фред своими поцелуями заставил гореть. Как чудесно он умеет целоваться… Она просто не способна прогнать воспоминания о той ночи. От его губ жаркие волны расходились по ее телу. А вершина страсти, на которую он ее возвел…

Почему она должна постоянно думать об этом? Надо надеяться, что время излечит все.

Мороженое было почти готово, когда на дороге к дому вдруг появился… Фред. Наверное, кто-то подвез его до перекрестка… Но сейчас еще нет шести! Неужели ради дня рождения Дженни он отпросился с работы? Но ее день рождения только послезавтра…

Несмотря на усталость, Фред был невероятно привлекателен. Улыбнись он, и Грейс растечется у его ног.

Прекрати! — одернула она себя.

Грейс искоса наблюдала за ним.

Фред не пошел к ним, а направился к крану, снял на ходу рубаху, нагнулся и открыл воду. Вода побежала ему на голову, шею, лицо. Грейс не могла отвести взгляд.

От шума воды Дженни проснулась.

— Фред! — Она засияла и потянулась к нему руками. — Как хорошо, что ты пришел!

Грейс могла бы поклясться, что он вздрогнул. Но, когда он присел на корточки возле ее дочери и улыбнулся ей, она почувствовала облегчение.

— Ну как дела, моя умница?

— Хорошо. — Дженни показала на свою ногу. — Смотри, Фред! Мой гипс! Мама, и Линда, и Бетти оставили мне автографы. Ты тоже напишешь тут свое имя? Сегодня вечером мы идем в пиццерию. А сейчас делаем мороженое на мой день рождения.

Грейс ничего не понимала. Дженни словно подменили. Значит, главной причиной ее капризов была не нога? Неужели, и правда, все дело во Фреде?

Она подавила вздох. Дженни определенно такая же сумасшедшая, как она сама. Обе изводятся от тоски по мужчине, для которого ничего не значат.

Нахмурившись, Грейс посмотрела на Фреда.

— Мы тебя не ждали. Почему ты так рано?

— Сегодня был ужасный день. Надо поговорить. С глазу на глаз.

Злость Грейс испарилась, стоило ей заметить его озабоченное лицо.

— Мороженое почти готово, Дженни. Мы с Фредом пойдем в дом и принесем фломастер для автографа и ложку, чтобы попробовать мороженое.

— Когда вы придете, Фред должен сидеть рядом со мной! И в пиццерии тоже!

— Не думаю, что Фред поедет с нами, солнышко. Ему нужно работать.

Дженни надулась.

— Дженни, знаешь что? Я очень голодный и очень люблю пиццу. Мы поедем все вместе.

— Йо-хо!

От радости Дженни захлопала в ладоши.

Они направились к дому. Грейс чуть впереди, Фред — на полшага сзади. Она чувствовала, что он смотрит на нее. Как было бы здорово, если бы сейчас он положил свою руку на ее плечи!..

В доме она повернулась к Фреду.

— Что ты хочешь мне сказать?

То, как он смотрел на нее, безразличием явно нельзя было назвать.

— Лучше сядь.

Грейс не захотела садиться. Что-то во взгляде Фреда пугало ее.

— Несчастный случай?

— Можно назвать и так. — Он кашлянул. — Прорвало водопроводную трубу, и вода загубила стену, основание пола, распиловочный станок и дрель.

— Какой ужас! Бедная Линда!

— Она здорово перепсиховала. Но у нее есть страховка. Гораздо хуже, что мы сможем вернуться к работе, только когда все просохнет. Авария отбрасывает нас недели на две назад. Даже если мы будем работать круглые сутки, все равно не уложимся в срок. Грейс, мне очень жаль…

— Ох…

Ее словно оглоушили.

Для нее слишком многое зависело от того, чтобы ресторан открылся вовремя. Но примешивалось еще одно чувство: жгучий стыд. Разве Фред не работал день и ночь, чтобы ремонт вовремя закончился, а она только и знала, что жалела себя, считая, что он ее избегает? Ну да, может быть и так. Но в любом случае он сделал все, чтобы ресторан был готов в срок. Не ради Линды. Прежде всего ради нее, Грейс.

— Грейс?

Фред осторожно коснулся ее плеча.

Ее вдруг затрясло. Хватило маленького прикосновения, чтобы пробудить ее страсть. Вот бы сейчас заняться с Фредом сексом, чтобы забыть эту ужасную новость! Нет. Невозможно.

— Ты не должна отчаиваться. Полно других банков. Не получится с этим — попробуй с другим.

— Я уже об этом думала. Только, боюсь, я не слишком кредитоспособна.

— Мама, Фред! Куда вы пропали?! — нетерпеливо закричала Дженни.

Грейс высунулась в окно.

— Мы уже идем, солнышко! — Она перевела дух и попросила Фреда: — Пожалуйста, ничего ей не говори.

— Хорошо. Если позволишь оставить тебя одну, я пойду приму душ. Как ты?

— Как я? — Она изумленно посмотрела на него. — Я должна держать себя в руках. Хотя бы ради Дженни.

Фред стоял под душем и думал о Грейс. Бледное лицо. Испуганно напряженный рот. Она выглядела вконец отчаявшейся и, похоже, винила себя, что не сумеет оправдать ожиданий Дженни. Как же ему хотелось притянуть ее к себе, переложить на себя ее заботы…

Нет. Ее проблемы его не касаются. И, тем не менее, ему несказанно тяжело было не обнять Грейс. Но он не отважился. Иначе объятия получились бы вовсе не утешающими. Сначала он попробовал бы ее губы. Потом ласкал бы Грейс до тех пор, пока она не застонала бы от страсти, а потом…

Его плоть опять отреагировала. Проклятье. Он со стоном включил холодную воду и встал под ледяную струю.

Если бы он только мог этим потушить страсть к Грейс. Он хотел ее, желал. Но самое главное, хотелось одного: помочь ей.

Можно подумать, ты способен кому-то помочь! — съязвил голос в его голове. Исключительно ты.

Фред вздрогнул. В конце концов, у Грейс полно друзей. Кто-то из них обязан ей помочь.

А у кого из ее друзей есть сорок тысяч долларов? Только у одного человека, который ей совсем не друг… Черт побери, банк должен продлить ей кредит! Если нет — Грейс потеряет дом.

Как будто ты можешь тут что-то поделать. Возьмись же наконец за ум!

— Заткнись! — прикрикнул он на внутренний голос. — У меня на счете денег более чем достаточно!

Впервые он произнес это вслух.

Деньги мертвых!

Как же он ненавидит эти деньги! И как же он ненавидит себя, что из-за Грейс без конца вспоминает о них. Руки сжались в кулаки. Он должен от нее уйти, от нее и ее проблем.

Но не сегодня. Сегодня они вместе поедут в пиццерию. Он же пообещал. Грейс нужен кто-то, с кем она могла бы поговорить и, может быть, даже посмеяться. Хотя бы сегодня.