Лунное притяжение

Глава 20

И тут понимание снизошло на Талорка.

Он схватил свою драгоценную жену и прижал ее к себе; глядя в карие глаза, он заговорил вслух, а также через их мысленную связь.

— Это то, что я говорил себе. Я думал, что это мой волк собственнически относился к тебе, стараясь защитить любой ценой, — проговорил Талорк, когда озарение пришло к нему.

— Разве вы с волком такие уж разные? — спросила Абигейл своим тихим голосом, а в глазах снова замерцали слёзы. — Эмили не говорила, что Лахлан со своим волком две разные личности.

— Конечно, нет. И я со своим волком тоже не отдельно. Мы с ним одно целое, но в своем желании защитить себя от ошибок отца, я пытался отделить свои чувства человека от чувств моего волка. Это не сработало. Я люблю тебя каждой частичкой своей сущности волка, но в человеке, это чувство сильнее, потому что волк не может физически подтвердить наш союз.

— Ты меня любишь?

— Больше, чем жизнь. Настолько сильно, что жизнь без тебя ничего не значит для меня.

— Ты не можешь так думать, не можешь…

— Могу. И я так думаю, я так чувствую. Пожалуйста, поверь мне, милая жена. Мой драгоценный ангел, — проговорил Талорк с тоской во взгляде и в голосе. — Не оставляй меня с тем одиночеством, в котором я жил до тебя.

— До меня у тебя был целый клан.

— И ни одной близкой души. Только одна англичанка смогла занять пустующее место в моём сердце, дополнить меня, стать второй половинкой моей криктской души.

— Ты сказал, что я больше не англичанка.

— Так и есть.

— Я твоя.

— А я твой.

Мысленно он проговорил ей слова, которые она помнила еще с брачной церемонии.

— Скажи мне их, повтори на этот раз обеты искренне.

— Но я и в первый раз говорила искренне. Я не знала, что эти слова означали, но в моем сердце я полностью отдавала себя тебе.

— Но. .

— Я же говорила тебе, что как только мы поженились, я изменила свои планы. Я больше не хотела отправляться к сестре. Более всего мне хотелось остаться с тобой.

— Когда ты произносила клятву, ты говорила искренне, — повторил Талорк в изумлении, не в состоянии принять эту истину своим измученным сердцем.

— От всего сердца.

— Это хорошо, потому что я никогда не отпущу тебя.

— Никогда.

— Теперь ты позволишь моему волку учуять твой запах?

Даже проблеска страха не было в глазах Абигейл, когда она отвечала:

— Да.

Опустившись на четвереньки, Талорк снова обратился в волка. Его уже и так обостренные чувства только усилились, и ароматы эмоций его подруги смешались с запахами леса. Абигейл улыбнулась ему, любовь и принятие светились в ее прекрасных чертах.

Волк запрокинул голову и завыл от радости, посылая этот звук также мысленно.

Улыбка девушки стала еще шире.

— Твой волк счастлив.

«Я счастлив».

«Я люблю тебя, Талорк», сказала она мысленно, не в силах удержаться.

«Ты не боишься меня в таком виде?»

«Совсем нет».

Талорк сам не свой от счастья, потерся об неё лбом.

— «Раздевайся, я должен оставить свой запах на твоем теле».

Смеясь от чистого восторга, Абигейл разделась.

Хотя вид обнаженного тела жены всегда моментально возбуждал его, самое актуальное чувство, что он испытывал сейчас, было облегчение. И радость. Наконец, он может пометить её должным образом.

Он потерся о ее живот, оставляя свой аромат, чтобы все крикты знали, что Абигейл принадлежит ему одному.

Она закинула руки ему за голову, смех искрился в ее глазах.

«Догоняй!», сказала она мысленно радостным голосом. Потом повернулась и побежала.

Талорк помчались за ней, а когда догнал, коснулся носом спины. В нем проснулся игривый характер его волка, и, обернувшись, он бросился прочь: «Твоя очередь».

Он не бежал слишком быстро, зная, что имея только две ноги, она не может быстро бегать. Она достигла его на краю поляны, прыгнув на него. Волк позволил ей опрокинуть его не бок, слыша в уме чудесный смех. Его вторая половинка любила играть, и за это он был благодарен. Талорк не был веселым человеком, но скорее по обстоятельствам, чем по своей природе.

Но Абигейл показала ему, что с ней он мог делать все, что угодно, восторгаясь всем самым чудесным в жизни. Они играли в пятнашки, шутливо борясь друг с другом, пока тело Талорка не напомнило ему, что было одно занятие, которое ему больше нравилось делать вместе с Абигейл, чем играть. Он снова обратился в человека и подмял под себя жену.

Он накрыл ее рот своим в глубоком поцелуе, и она ответила, как будто только и ждала этого. Ее рот был сладким нектаром, и Талорк не мог насытиться. Его язык с большим рвением исследовал теплые глубины ее рта, где встречался с ее собственным нежным язычком.

Руки, обнимавшие его за шею, удерживали его так крепко, что он засомневался, что сможет легко расцепить их. Не то чтобы он хотел это сделать.

Совсем наоборот. «Я никогда не отпущу тебя», сказал Талорк, обращаясь к Абигейл мысленно.

«Никогда. Ты мой муж, моя истинная пара». Насмешливый голос прозвучал в его голове. «Я думала, что ты видел во мне друга».

«Ты мой лучший и верный друг».

«Как и ты мой, но в один прекрасный день я отплачу тебе за то, что заставил меня думать, что мы стали друзьями, когда поженились по криктским обычаям».

«Принимается к сведению. И в один прекрасный день ты начнешь доверять мне настолько, насколько доверяешь сестре».

«Я уже доверяю тебе».

Горечь просочилась в его счастье.

«Ты хотела оставить меня».

«Я отправилась к сестре за советом, как удержать тебя».

Пристыженный тем, что своим поведением не был достоин ее готовности, бороться за него, Талорк прервал поцелуй и, заглянув жене в глаза, мысленно проговорил: «Спасибо». И не имея возможности ничего поделать с собой, добавил: «Но если бы ты поговорила со мной, я сказал бы тебе, что всегда буду твоим».

«Я была в ярости. Ты скрывал от меня правду о своем волке, и ты отобрал у меня близость мысленного общения. Меня это очень больно ранило, мне было невыносимо знать, что ты сознательно скрываешь то, что было бы принято с великой радостью».

«Мне очень жаль». Талорк надеялся, что она поверила в его искренность, потому что не было слов, которые могли бы выразить его глубокое сожаление, в том, что он намеренно лишил ее возможности мысленно с ним общаться. «Мне стыдно об этом говорить, но я никогда даже подумать не мог, что тебя это так расстроит».

«А я даже не могла предположить, как тебя ранит то, что я скрывала свою глухоту. Мы не всегда можем быть совершенными в любви».

«Или храбрыми».

Абигейл прикоснулась пальцем к его губам. «Мужественной меня делает знание того, что ты любишь меня».

«Именно так и должно быть».

«Поцелуй меня».

Как он мог ей отказать? Талорк прижался губами к ее губам, и от этой ласки его тело напряглось с новой страстью. Он обхватил руками ее груди, нежно сжимая и потирая пальцем опухшие соски.

Абигейл застонала в его губы, и этот страстный звук отозвался в его голове. Как он мог сдерживаться от использования этой интимной связи? Талорк не знал, но он точно был уверен, что никогда больше такого не сделает.

Ее маленькие ручки ослабили хватку на его шее и принялись исследовать его тело, и Талорк упивался каждым прикосновением.

Неистово желая быть внутри Абигейл, он перекатился так, что Абигейл оказалась сверху. «Оседлай меня, моя милая жена. Пожалуйста».

Она не возражала, и двигалась вниз по его телу до тех пор, пока её шелковистые влажные складки не встретились с вершиной его напряженной, как камень, плоти, и нежно охватили её. Бархатистый огонь охватил его член, волк и Талорк завыли в экстазе.

Дикий оскал, достойный криктской волчицы, отразился на прекрасных чертах Абигейл. Она брала его с безграничной страстью, и сейчас была с ним более раскрепощенная, чем когда-либо. И Талорк понял, что, раскрыв ей всю правду о своей волчьей природе, и явив ей свое второе обличие, он окончательно установил неразрывную связь между ними.

Он достиг оргазма быстрее, чем был готов, но и Абигейл была с ним вместе, крича от наслаждения в его голове и вторя хриплому вою его волка.

В тот момент, они действительно выполнили криктский обет быть едиными разумом, телом и душой.

На следующее утро, Талорк нашел небольшой ручей, в котором Абигейл помылась. Когда она оделась, они вернулись на берег озера.

Гуайэр и Найэл слились в страстном поцелуе, крепко обнимая друг друга. От красоты их страсти у Абигейл перехватило дыхание. И она мысленно проговорила к Талорку:

«Это любовь».

«Да».

«Я не могу не заметить, что они оба одеты».

«Да».

«Но откуда Найэл достал плед?»

«С пещеры. Мы держим несколько в лодках».

«Я уверена, что там есть и для тебя один, я права?»

«Ты намекаешь, что не хочешь, чтобы я находился голым рядом с тобой?»

«Как проницательно с твоей стороны понять мою мысль».

Талорк запрокинул голову и рассмеялся. Абигейл подметила, что смех он также послал ей мысленно, чтобы и она могла разделить его с ним.

Она обернулась к нему и проговорила: «Я так сильно люблю тебя, Талорк».

«И я люблю тебя, мой милый ангел».

Гуайэр оторвался от Найэла только для того, чтобы тут же быть прижатым к боку большого воина. Скулы рыжеволосого парня заалели.

— Доброе утро, моя госпожа. Лэрд.

— Доброе утро, дорогой друг. Ты выглядишь счастливым.

Гуайэр посмотрел на Найэла, который в ответ подарил ему такую широкую улыбку, на которую, как когда-то думала Абигейл, был не способен.

— Да. Я очень счастлив.

— Я так этому рада.

— Спасибо. Вы с лэрдом пришли к взаимопониманию?

— Он не позволит даже своему королю забрать меня.

Гуайэр кивнул в знак одобрения.

— Конечно, нет. Вы наша леди.

— А вы теперь пара, — проговорил Талорк.

Лицо Гуайэра запылало еще больше.

— Мы…да.

— Все это время он не боялся меня, — сказал Найэл, обращаясь к Талорку.

Брови Талорка сошлись на переносице от недоумения.

— Но его действия….

— Он желал меня. — Гордость так и переполняла воина. — Желал так сильно, что дрожал в моем присутствии. Он всегда избегал подходить слишком близко ко мне, потому что был уверен, что я смогу догадаться о его тайных желаниях.

— У друзей не должно быть секретов друг от друга, — с уверенностью проговорил Талорк.

Найэл кивнул, соглашаясь, и было заметно, что понимание между этими двумя, гораздо глубже, чем просто слова.

Найэл подошел к Абигейл и встал перед ней на колени:

— Я должен перед тобой извиниться, моя дорогая госпожа и мой друг.

— Мы все еще друзья?

— Да. Если только ты этого хочешь. — Найэл опустил к полу глаза, и было видно, что ему стыдно. Но затем он снова поднял голову, чтобы девушка могла прочитать по его губам.

— Я ревновал.

— Из-за того, что Гуайэр проводил со мной время, — проговорила Абигейл, наконец, догадавшись.

— Да. Я думал, что ты ему нравишься, и, хотя я знал, что он никогда не предаст своего лэрда, я пришел в ярость от зависти, что он, казалось, нашел в тебе то, чего не видел во мне — предназначенного Богом крикта, который должен был стать его парой.

— Его любовь к тебе ни разу не дрогнула.

— Секреты, — сказал Найэл с горьким выражением лица.

Абигейл наклонилась и поцеловала в усыпанную шрамами щеку своего первого друга среди криктов.

— Я прощаю тебя, и я надеюсь, что и ты простишь меня за то, что скрывала правду о себе.

— Конечно.

— Друзья?

— До смерти.

Прежде, чем возвращаться обратно в замок, они решили остаться возле озера еще на два дня, и Талорк с Найэлом настояли на том, чтобы отправиться на охоту и обеспечить едой своих любимых. Абигейл не возражала, поскольку ей выпала возможность поговорить с Гуайэром.

— Что сказал Найэл о том поцелуе с Уной? — спросила девушка, как только два волка отошли достаточно далеко.

— Он сказал, что это она его поцеловала. Найэл позволил ей это только потому, что увидел, как я выхожу из кухни. Он подумал, что так может заставить меня ревновать. Но когда он понял, как глупо это было, было уже слишком поздно, чтобы остановить это. Увидев боль на моем лице, у него впервые с того момента, как он осознал, что я его пара, появилась надежда.

— И когда он это осознал?

— Очень давно, — ответил Гуайэр немного разочаровано. — Мой страх признаться в своих чувствах, и его боязнь напугать меня держали нас врозь.

— Настоящая любовь должна изгонять страх.

— Я полагаю, что так и есть, раз вы так говорите.

— Но если ты намеренно скрываешь это…

— Это только причиняет боль.

Абигейл кивнула, а потом сказала:

— Давайте договоримся, что не будем сожалеть о прошлом, а будем радоваться настоящему и будущему.

— Договорились, — Гуайэр протянул руку.

Абигейл пожала ее.

— Договорились.

Когда они вернулись в замок, Найэл и не подумал скрывать свою давнюю любовь к Гуайэру. Абигейл была в восторге, узнав, что горцы были гораздо более благосклонны к любви между двумя мужчинами, чем ее родители или люди ее страны. Все, кроме Уны.

Абигейл знала, что нужно что-то делать с этой женщиной, но решила отложить это на потом. Талорк сказал ей, что хочет ей что-то показать. Она ждала его в большом зале, пока они с Барром говорили по-поводу ежедневных обязанностей воинов.

Наконец наступило время, когда все ушли, и в главном зале остались только она и Талорк.

Муж остановился перед ней, оглядев ее сверху вниз, заставляя ее трепетать под его пристальным, страстным взглядом.

— Не могу поверить, что ты моя пара. Ты так идеально подходишь мне.

— Я чувствую то же самое.

Они поцеловались, но когда поцелуй начал перерастать в нечто большее, Талорк отстранился и проговорил:

— Пойдем со мной.

— С тобой хоть на край земли.

Талорк улыбнулся, сжимая ее руку в своей руке. Он привел ее в одну из кладовых. Абигейл скептически осмотрелась вокруг, но не увидела ничего необычного, такого, что муж мог бы ей показать. Он зажег факел, хотя было не так уж темно, чтобы в этом была необходимость. Но как только Талорк, закрыл дверь, и задвинул на ней засов, Абигейл начала что-то понимать.

Как странно, что кладовая закрывалась изнутри. Абигейл могла бы спросить его об этом, но увидев, каким сосредоточенным и серьезным было лицо мужа, передумала.

Талорк подошел к дальней стене и нажал что-то на полках с продуктами. Полки качнулись, отодвигаясь в сторону и открывая проход в стене, около четырех футов высотой и двух футов шириной.

Талорк переложил факел в левую руку, а правую протянул ей.

— Пойдем.

Абигейл взяла его руку, и позволила мужу ввести ее сквозь темное отверстие. Они спустились по ступенькам вниз и оказались в тайной комнате под башней. Здесь все стены, и даже потолок, были сделаны из камня.

— Что это за место?

— Тайник Королевских Сокровищ.

— Королевских сокровищ?

Талорк кивнул, подталкивая ее к гладкой каменной шкатулке, с выгравированными со всех сторон волками.

— Мой отец был прямым потомком одного из семи королевских криктских родов. Когда МакАлпин убил всех прямых потомков, принцев, он взялся за тех, кто унаследовал королевскую кровь по материнской линии, как это было в наших традициях. Наследники по мужской линии были не так важны, пока не появилась необходимость в хранителях сокровищ. Тогда семь человек, выходцы из семи криктских племен, были выбраны, чтобы стать хранителями оставшихся королевских даров. Это и были те сокровища, которые пытался забрать английский любовник Тамары, когда попытался сжечь наш замок и убивал наших воинов.

— И ты хочешь показать это мне?

— Да. Я полностью доверяю тебе. — Талорк прикрепил факел на стене и взял ее за обе руки. — Единственные, кто знают о сокровищнице, это хранитель и выбранный им помощник. Моя мать не знала об этом, как и сестра Кэт. Я не знаю, как Тамара узнала об этом от отца, но она знала. Его бета был единственным, кто знал об этом.

— Отец Найэла и Барра.

— Да. Когда мой отец на смертном одре рассказал мне о сокровищах, я решил поделиться этим секретом с Найэлом, а не с его старшими братьями. Мой волк выбрал его в качестве моего помощника в защите сокровищ, так же, как он выбрал тебя быть моей парой.

— Твоя мать не знала об этом?

— Нет.

— Спасибо, что рассказал.

— Все что моё, твоё.

— Ты действительно веришь в это.

Талорк кивнул головой. Затем он повернулся к шкатулке.

— Хочешь посмотреть?

— Если ты хочешь показать мне.

— Хочу.

Талорк поднял крышку мраморной шкатулки. Внутри были кости, большой крест, подобный тем, которые носили священники во время богослужений, меньший крест на цепочке, скромная корона и меч, у которого на рукоятке даже не было драгоценных камней.

— Это сокровища сердца, а не золота.

Он улыбнулся, явно довольный тем, что Абигейл все поняла.

— Это мощи Святого Колумба[1], покровителя воинов.

— Рука, которая помогает держать и меч, и перо.

— Точно.

— А другие кости?

— Череп и правая рука Авена, сына Энгуса, последнего короля, что правил всеми криктскими племенами. Также его меч и корона. Крест, что слева, принадлежал Колумбу, а тот, что справа, Авен надевал в бой.

— Твоя мачеха была дурой. За эти сокровища может быть стоит умереть, защищая их, но не стоит убивать, для того чтобы их украсть. Ценность этих сокровищ живет в сердцах людей, для которых они означают историю.

— Ты удивительная женщина, Абигейл Синклер. Действительно, мои секреты в безопасности в твоих маленьких ручках.

— А мое сердце в безопасности в твоих больших, но таких нежных руках.

— Навсегда, — проговорил Талорк, и поприветствовал ее как воин, приложив правый кулак к сердцу.

Абигейл улыбнулась и бросилась в объятья мужа, чтобы поцеловать его.

В его объятьях она нашла не просто безопасность и спокойствие, которых не имела с десяти лет, она обрела истинную любовь и священную пару.

Ни одна женщина не желала бы иметь больше.