— Ну, стало быть, бывайте. — Оба управляющих встали.
— Празднуйте в мире, не станем мешать.
Праздник нынче. Традиция. А у нас, в Туссенте,
традиции…
— Знаю, — не дал ему договорить Геральт, — святое дело.
Анджей Сапковский
Владычица озера
Серое, тяжёлое небо низко нависало над голым почерневшим лесом. Только редкие мелкие снежинки оживляли суровую картину, кружась в воздухе, словно летние мотыльки. Но и они, падая, таяли, добавляя воды в и без того мокрую землю, испещрённую следами обутых в мокасины ног и длинными, бесконечными полосами, петлявшими между деревьев.
Племя Детей Рыси направлялось к зимней стоянке. Почти каждый что-нибудь нёс. Охотники и самые старшие из "рысят" шли обвешанные оружием с головы до ног. Женщины с подростками, кроме корзин за плечами, тащили тяжело нагруженные волокуши, оставлявшие глубокие борозды в раскисшей земле. Даже дети с гордым видом несли маленькие узелки.
— К вечеру не добраться, вождь, — с сожалением сказал Твёрдый Зуб, тяжело отдуваясь. — Надо останавливаться на ночлег.
Белое Перо и сам уже понял, что надежда достичь долины сегодня не оправдалось. Слишком сырая земля. Вязнут не только ноги, но и полозья волокуш. В этот год холода пришли слишком рано. Поэтому Совет Старейшин принял решение, не задерживаясь, двигаться к месту зимовки.
— Мудрый Камень с охотниками не вернулся? — спросил Умный Бобр, подходя ближе и опуская на землю связку дротиков. Как и многие аратачи, он не любил лук, предпочитая действовать копьеметалкой.
— ещё нет, — покачал головой вождь.
Старейшина Рода чёрных Рысей сам вызвался сходить на разведку в долину священной пещеры. И хотя вряд ли кто из врагов решится занять зимнюю стоянку Детей Рыси, обычаи предков требовали, чтобы вперёд всегда посылали лазутчиков.
Как правило, ими становились молодые, лёгкие на ногу охотники. Не солидно главе рода бестолково бегать по осенним лесам. Однако Мудрый Камень почему-то сам изъявил желание, а он просто так ничего не делает. Так что же ему нужно в долине? В группе разведчиков имелся ещё один доброволец. Белое Перо еле заметно усмехнулся. Ну, с ним-то как раз всё понятно. Глухому Грому после долгой разлуки не терпится увидеться с Бледной Лягушкой. Кажется, жёны говорили, что она обещала войти хозяйкой в его вигвам на празднике Саненпой?
Теперь, когда отношение соплеменников к посланнице Владыки вод изменилось, вождю ещё сильнее не нравится этот брак. Многие женщины начали жалеть Бледную Лягушку, печалиться о её несчастной судьбе и даже упрекать старшую жену в жестокости, а его самого в недостаточной прозорливости. Вполне возможно, что стоит девчонке вернуться в стойбище, как эти глупые гусыни, стараясь загладить свою вину, начнут искать её расположения или даже дружбы. А это неизбежно приведёт к росту авторитета Глухого Грома. Который среди молодых охотников уже сейчас пользуется уважением едва ли не большим, чем Поющий орёл. Но именно племянника вождь желал бы видеть в будущем старейшиной рода Палевых Рысей и главой всего племени.
Невесёлые размышления Белого Пера прервал Гудящий Шмель.
— Вождь, впереди большая поляна, останавливаемся или идём дальше?
— Ночевать будем там! — громко объявил предводитель Детей Рыси, вызвав облегчённый вздох у многих соплеменников.
Вигвамов и даже шалашей не ставили. Женщины раскладывали шкуры возле торопливо раскладываемых костров. Три дня назад добрые предки позаботились о своих детях, послав им стадо оленей, которое те загнали в расщелину между скал и перебили, обеспечив себя мясом. Теперь люди могли быстро двигаться к долине священной пещеры, не отвлекаясь на охоту.
Только обойдя весь обширный лагерь, вождь пришёл к своему костру, где с удовольствием увидел кипящий на огне котёл. Жёны знали, что он мается зубами, и решили сварить вяленое мясо, чтобы оно стало помягче.
Лёгкий шум привлёк внимание Белого Пера. Поднявшись, он заметил три двигавшиеся в его направлении фигуры. В свете костров, разгонявших сумерки с поляны, вождь понял, что разведка вернулась, хотя и задержалась немного. Но, судя по долетавшим обрывкам смеха, ничего из ряда вон выходящего не случилось. Глава племени вновь принялся очищать кость от остатков мяса.
К костру подошли Мудрый Камень, Глухой Гром и Крыло Ворона.
— В долине всё спокойно, вождь, — улыбаясь, доложил старейшина рода чёрных Рысей. — Никто не покусился на нашу зимовку.
— Отшельник ещё не отправился к предкам? — благожелательно улыбнулся Белое Перо, протягивая ему кусок мяса.
— Да он нас всех переживёт! — рассмеялся Крыло Ворона. — Рядом с такой девкой? А, Глухой Гром?
Тот кисло усмехнулся.
— Если только на ней не помрёт, — с набитым ртом высказался Мудрый Камень. — Небось, пока такую уделаешь, семь потов сойдёт.
— Вы видели Бледную Лягушку? — лениво, как бы между прочим, поинтересовался вождь, не желая показаться любопытным.
Разведчики рассмеялись.
— В лесу обоих встретили, — пояснил Мудрый Камень. — Ловушки на зайцев проверяли.
— Вдвоём? — удивился Белое Перо.
— Видно Отшельник с ней даже на охоте расстаться не может! — ухмыляясь, продолжил Крыло Ворона, искоса поглядывая на Глухого Грома.
— Она за ним корзину таскает, — прожевав, пояснил старейшина рода чёрных Рысей. — Лук, копьё. Ну, прямо "рысёнок". Я, когда увидел, даже удивился малость. Откуда бы здесь парню взяться?
— Издалека как есть пацан! — подтвердил второй разведчик. — Высокая, одета по-мужски, с копьём.
— Как это? — заинтересовался вождь, а шептавшиеся за его спиной жены выжидательно затихли.
Польщённый всеобщим вниманием, Крыло Ворона пустился в объяснения:
— Ну, она себе терики сшила из кожи наподобие тех, что на ней с самого начала были, и куртку короткую надела.
Усмехнувшись, Белое Перо покачал головой.
— Вот как тебе повезло, Глухой Гром.
— Это в чём? — насторожился молодой человек, ожидая подвоха.
— У всех в вигваме по одному охотнику, — стараясь говорить как можно серьёзнее, объяснил вождь. — А у тебя сразу два!
Дружный мужской хохот вперемешку с ехидным женским хихиканьем рванулся к сумрачному небу таким мощным потоком, что казалось, тучи вот-вот рассеются, открыв притаившиеся за ними звёзды.
Немудрящая шутка мигом облетела стойбище, вызывая всё новые и новые вспышки смеха. Лицо молодого охотника окаменело, а лежащая на коленях ладонь чуть заметно дрогнула.
— А кто из вас ночью сверху будет? — вытирая выступившие на глазах слёзы, спросил Крыло Ворона. — Ты или она?
Это оказалось последней каплей. Глухой Гром бросился на весельчака, с рычанием вцепившись ему в горло.
— Хватит! — рявкнул Белое Перо. — Растащите их! Быстрее!
Стремительно поднявшись, он подошёл к молодому человеку, всё ещё пытавшемуся вырваться из крепких рук нескольких охотников.
— Нельзя так реагировать на шутки, Глухой Гром!
— Эта шутка недостойна мужчины! — брызгая слюной, отозвался тот. — Пусть закроет свой дрянной рот, или я ему все зубы вышибу!
— Я сам порву тебя как гнилую кожу! — не остался в долгу Крыло Ворона. — Ты у меня кровью умоешься, лягушкин жених!
— Молчать! — грохочущий голос вождя легко перекрыл их крики. — Вы так хотите драться?
— Да! — рявкнул Глухой Гром. — Такое не прощают!
— Я переломаю тебе все кости, мальчишка! — презрительно фыркнул Крыло Ворона.
Предводитель Детей Рыси окинул хмурым взглядом стремительно собиравшуюся толпу. За спинами охотников слышались голоса женщин и детей. Самые догадливые из "рысят" бросились к ближайшим деревьям, собираясь следить за дракой с их ветвей.
— Может быть, подождёте до завтра? — вновь попробовал урезонить противников Белое Перо. — Когда придём в долину и поставим священный столб?
— Нет! — тряхнул длинными чёрными волосами Глухой Гром. — Сейчас.
— Чем скорее, тем лучше! — как показалось вождю, слишком торопливо поддержал его Крыло Ворона.
— Тогда расступитесь! — рявкнул Белое Перо. — Чего встали? Дайте больше места!
Охотники послушно попятились, постепенно освобождая неровный круг диаметром шагов в десять, освещённый светом костра, возле которого так недавно мирно сидели будущие противники.
Молодые люди стянули через головы меховые куртки, оставшись в териках и рубахах. Оружие в таких драках применять запрещалось. Только руки и ноги.
Не задерживаясь, Глухой Гром стремительно бросился в атаку. Крыло Ворона пытался встретить его ударом в лицо. Но тот, увернувшись, сам заехал противнику кулаком в живот, заставив того согнуться.
Молодые охотники с азартом лупили друг друга, пока, сцепившись, не рухнули на холодную, мокрую землю. Они туда-сюда прокатились, пока, наконец, Глухой Гром, усевшись на грудь противнику, не съездил ему по роже. После третьего удара молодой охотник внезапно улыбнулся разбитыми губами.
— Ну, и кто теперь сверху?
Напряжённо следившие за поединком зрители одобрительно загудели. Заговорив с поверженным противником, победитель давал ему шанс закончить бой.
— Ты умелый боец, Глухой Гром, — охотно отозвался тот, посчитав, что достойно провёл схватку и не желает ссориться ещё сильнее.
Молодой охотник поднялся и помог ему встать.
— Но когда-нибудь я всё равно тебя побью, — добавил Крыло Ворона, едва оказавшись на ногах.
— Этого не будет, — хвастливо усмехнулся Глухой Гром.
— Вот устанешь прыгать на своей Бледной Лягушке, — продолжал балагурить побеждённый охотник. — Я тебе зубы и вышибу.
— Думаешь, я не справлюсь с двумя женщинами? — под дружный смех собравшихся невозмутимо ответил Глухой Гром.
Продолжая шутливо переругиваться, они с целой толпой приятелей затерялись среди костров. А Белое Перо, озабоченно кивая головой, сел на разостланное одеяло.
— Даже сейчас Бледная Лягушка ссорит между собой молодых охотников, — негромко, но так, чтобы он слышал, ворчала Лёгкое Облако.
Драки аратачей редко заканчивались смертью одного из участников. Как правило, всё ограничивалось хорошим мордобоем. Главным образом из-за того, что убийство противника не прибавляло уважения победителю. Очевидно, этот обычай пошёл с тех давних пор, когда остатки когда-то могучего племени, покинувшие травяные равнины, перевалив Костяной хребет, вошли в эти леса. Охотников — мужчин оставалось слишком мало, чтобы терять их в глупых ссорах. Вот только сейчас вождь нисколько не расстроился, если бы Крыло Ворона ненароком прибил Глухого Грома.
— Это неправильно, — тихо проворчала Лёгкое Облако, укладываясь рядом.
— Ты о чём? — оторвавшись от своих размышлений, машинально спросил супруг.
— Женщина не должна одеваться как мужчина, — забубнила жена. — Девушке незачем шататься с охотником и проверять ловушку. У неё и в вигваме полно дел.
Высказав свою точку зрения, Лёгкое Облако сделала ожидаемый вывод:
— Из Бедной Лягушки выйдет плохая хозяйка вигвама!
Вождь в который раз удивился наблюдательности супруги. Может быть даже лучше, если упрямая девчонка станет женой Глухого Грома? Судя по рассказу разведчиков, она нисколько не поумнела, раз продолжает вести себя так вызывающе. Носит почти мужскую одежду, зачем-то шатается с Отшельником по лесу. Вряд ли это понравится женщинам племени Детей Рыси. Однако Белое Перо даже не подумал как-то похвалить Лёгкое Облако, безразлично проворчав:
— Это касается только Глухого Грома. Не дело вождю искать жён для охотников.
После чего он сладко зевнул и, закрыв глаза, приготовился ко сну.
Под утро начался мелкий, противный дождик, так что аратачам пришлось спешно срываться с места ещё до рассвета.
Закутавшись в плащи, кашляя и чихая, они медленно поднимались на гряду, за которой располагалась долина. Когда мокрые, озябшие и уставшие люди оказались на перевале, то увидели над скалами медленно поднимавшиеся клубы дыма, выползавшие из зева пещеры предков. Белое Перо растянул в улыбке замёрзшие губы. Отшельник позаботился и развёл костры для соплеменников. И они поняли это. Послышался довольный смех. Аратачи прибавили шагу, стремясь как можно скорее обсохнуть и обогреться.
А дождь продолжал монотонно моросить, покрывая людей и вещи тонкой холодной плёнкой и напитывая кожаную одежду влагой. Вода хлюпала и в мокасинах, густо облепленных толстым слоем грязи. Детям Рыси зима не нравилась. И пусть настоящие холода со снегом и морозами, порой покрывавшими реки и озера тонким ледком, длились недолго. Им предшествовали навевавшие тоску пасмурные дни, наполненные промозглой сыростью, забиравшейся во все уголки жилища.
Вот показалось озеро с мелкой рябью от падавших с неба капель. Священная пещера предков, возле которой стоял Отшельник, призывно махая рукой.
Каждый из путников мечтал, как можно скорее оказаться под надёжным каменным сводом и погреться у костра, но никакой толчеи у входа не было.
Существовал унаследованный от предков порядок, по которому Дети Рыси уходили от врагов или от стихийных бедствий. Сначала женщины с маленькими детьми, потом старики и "рысята", а за ними взрослые охотники.
— Вы уже вернулись? Счастлив ли был ваш путь? — улыбаясь, спросил Отшельник.
— Дорога не в тягость, если ведёт в долину священной пещеры, — немного переиначил ответ довольный глава племени.
— Мы смогли развести костры только в двух больших залах, вождь! — словно извиняясь, доложил Отшельник, перекрывая голоса торопливо двигавшихся по коридору людей. — Но зато сложили там ещё хворост.
— Мы опоздали всего лишь на день, — с сожалением вздохнул Белое Перо. — Если бы не стали задерживаться с тем стадом, могли бы успеть до дождя.
— Зато у нас есть еда, — заметил, останавливаясь, проходивший мимо Мудрый Камень.
ещё раз окинув взглядом долину, глава племени пошёл по коридору, щурясь от стелившегося по потолку дыма. Проходя мимо "лица горы", вождь мысленно попросил духов этого священного места ещё раз приютить в своих владениях Детей Рыси и дать им возможность спокойно перенести непогоду.
В пещере имелось великое множество гротов, но пока что люди собрались только в двух больших залах. Они жались к уже горящим кострам или разжигали новые на полу, усыпанном песком и мелкими камешками. Слышались плач и смех детей, ворчание и ругань женщин, резкие голоса мужчин. Понимая, что скученность и усталость очень раздражает соплеменников, вождь ото всей души надеялся, что это ненадолго. Уже завтра, если только позволит погода, нужно начинать ставить вигвамы, а пока что даже эта тесная пещера всё же лучше ночёвки под открытым небом, с которого продолжал капать противный дождь. Выйдя в коридор, он ещё раз поблагодарил старого заморца за своевременную помощь и поинтересовался:
— А гостья твоя где?
— Где-то тут, — неопределённо мотнул головой собеседник. — Костры мне разводить помогала.
— Она тебе ещё не надоела? — усмехаясь, спросил Белое Перо.
— Пока нет, — так же шутливо отозвался Отшельник.
— А то Глухому Грому не терпится ввести её хозяйкой в свой вигвам, — чуть понизив голос, пояснил глава племени причину своего любопытства. — Она, наверное, тоже этого ждёт?
— Я этого не заметил, вождь, — покачал головой старик. — Хотя, если хочешь, спроси её сам?
— Вот ещё! — презрительно фыркнул тот. — Какое мне дело, кто кого хочет завалить на постель?
Отшельник неопределённо хмыкнул. Понимая, что сболтнул лишнее, Белое Перо неторопливо удалился в большой зал, где жёны уже, наверное, приготовили ложе.
Пока измученные тяжёлой дорогой Дети Рыси спали вповалку на жёстких камнях, их предки уговорили духов северного ветра отогнать в сторону моря тяжёлые тучи и вновь вернуть людям солнце. Под его лучами долина, покрытая тонким слоем свежевыпавшего снега, уже не казалась мрачной, а весёлой и даже какой-то праздничной.
Быстро договорившись между собой, старейшины стали отдавать распоряжения, где какому роду ставить свои жилища. В лесу застучали топоры. Одни мужчины заготавливали жерди, другие связывали каркасы жилищ. Женщины носили ветки и снимали с волокуш куски свёрнутой берёзовой коры, дети мешались под ногами, норовя помочь всем и сразу. Со стороны могло показаться, что в огромном стойбище царит бестолковая суета. Но очень скоро то тут, то там стали появляться первые "скелеты" вигвамов.
Среди гомонящих людей вождь заметил заморца. Старик пришёл помочь семье дочери, а вот Бледной Лягушки он не увидел. Очевидно, девушка не захотела лишний раз мозолить глаза аратачам.
Белое Перо не поленился и, придумав какой-то пустяковый предлог, прошёл мимо того места, где ставил свой вигвам Глухой Гром. Обмениваясь шутками с приятелями, молодой человек перевязывал жерди каркаса кожаными ремнями, время от времени нет-нет да поглядывая в сторону тропинки, которая вела к каменному жилищу Отшельника. Вполне довольный увиденным, предводитель Детей Рыси направился в пещеру. Ему хотелось переговорить с Колдуном до Совета Старейшин.
Толстяк лежал в "холодном кипятке". От холода и сырости у него разболелись колени. А впереди большой праздник. Придётся много раз общаться с духами. Вот он и забрался в целебную воду. На каменной скамье старательно ковырял пальцем в носу новый ученик. Когда-то его звали Медлительный Лис из рода Серых Рысей. Чем приглянулся Колдуну именно этот "рысёнок", вождя не интересовало. Слышал только, что от других парней этот отличается очень острым нюхом.
— Снег выпал, — заявил Белое Перо, движением бровей заставив паренька уступить ему место. — Самое время для священной охоты.
— Да, — важно кивнул торчавшей над водой головой, облепленной мокрыми волосами, толстяк. — Судя по приметам, погода устанавливается.
— Когда духи назовут нам имена достойных? — спросил вождь.
— Я спрошу у них завтра, — не раздумывая, ответил Колдун. — В пещере предков они не станут тянуть с ответом.
— Среди Детей Рыси много славных охотников, — задумчиво проговорил глава племени. — Трудно отыскать среди них самых лучших.
— Те, кто ушёл в мир духов, знают многое из того, о чём мы даже не подозреваем, — охотно поддержал беседу старик, поудобнее устраиваясь на дне каменной чаши. — Они видят лучше нас.
— Жаль, что не все могут их понимать.
— Ты же знаешь, вождь, как опасно путешествие в незримый мир, — с лёгким упрёком заметил толстяк.
— Это так, — соглашаясь, кивнул Белое Перо, соображая, как бы подвести разговор к интересующему его предмету.
Проще всего конечно выгнать ученика, уныло державшего в руках коптящий факел. Но что если парнишка вздумает подслушать? Да и без этого могут пойти разговоры, что вождь о чём-то шушукается с Колдуном.
— Все "рысята" учатся выслеживать зверей, — добавил он, продолжая тянуть время. — Но не каждый становится искусным охотником. Любой, прошедший посвящение, может говорить с духами, но Колдун только ты один.
Услышав столь откровенную лесть, старик стал ещё толще, раздувшись от гордости, сразу стал похож на болотную жабу.
— Главное, вовремя разглядеть скрытые в человеке способности, — важно заявил он, поднимаясь.
— Подай одежду! — скомандовал Колдун ученику. Встрепенувшись, тот вставил горящую ветку в трещину и шагнул к наставнику.
— Есть такие люди, которые могут делать что-то лучше других, — охотно согласился вождь. — Вон у Крадущегося Волка какие хорошие стрелы получаются. Даже я лучше сделать не сумею.
Помощник суетился, поправляя прилипавший к мокрому телу учителя балахон.
— А есть такие, — продолжил предводитель Детей Рыси, поймав взгляд толстяка. — Кто готов убить сородича за какую-нибудь безобидную шутку.
Судя по выражению раскрасневшегося лица Колдуна, тот понял, о ком шла речь.
— Неужели и их предки посчитают достойными участия в священной охоте? — покачал головой Белое Перо.
— Я не могу отвечать за духов, вождь, развёл руками толстяк. — Они мудрее всех живущих.
— Я не сомневаюсь в их прозорливости, — поспешно согласился собеседник. — Но ведь всем бывает нужен добрый совет.
В коридоре их пути разделились. Колдун в сопровождении ученика направился в глубь пещеры, а вождь вышел под открытое небо, надеясь, что женщины уже доделали вигвам.
Весь день аратачи посвятили обустройству совместного стойбища. Ставили жилища, вкопали священный столб. Пользуясь солнечным днём, хозяйки развесили на верёвках плащи и шкуры. И хотя каждый знал, что делать с таким количеством народа неизбежно возникали мелкие недоразумения, которые быстро улаживали не терявшие бдительности старейшины.
Все эти усилия привели к тому, что вечером над большинством вигвамов уже поднимался уютный дымок очагов. Тем, кто не успевал, пришли на помощь сородичи. Не забывая, однако, сыпать ехидными насмешками в адрес нерасторопных хозяев и неумёх. Вот почему аратачи предпочитали обходиться своими силами и ставили жилище как можно быстрее. Только обустроив место стоянки, следовало начинать готовиться к празднику.
Совет Старейшин собрался в большом зале пещеры с каменными сосульками и колоннами с пола до потолка. Костёр развели возле одной из них, на которой один из древних Колдунов, используя неровности камня, старательно, но неумело изобразил облик праматери Рыси. Сюда пришли почти все мужчины племени. Многие принесли с собой факелы, дым от которых, поднимаясь к потолку, собирался в туманный клубок, медленно вытекавший через проход наружу.
— Храбрые охотники племени Детей Рыси! — с рокотом отразился от каменных стен голос вождя — Настало время узнать, кто из нас отправится за священной добычей!
Он окинул взглядом притихших соплеменников.
— Растолкуй нам волю духов, Колдун!
Толстяк, уже облачённый в маску Великого духа, начал медленно, крадучись обходить горящий костёр, подвывая и взмахивая руками. От чего густо навешанные на его балахон брекотушки, амулеты и талисманы глухо стукались друг о друга.
Из темноты вышел помощник. Он первый раз участвовал в столь серьёзной церемонии. Руки, державшие прикрытую крышкой корзину, заметно дрожали, а на лице выступили крупные капли пота.
Трава, необходимая для быстрого погружения в мир духов, в холода не росла, поэтому приходилось заготавливать её впрок.
Не обращая внимания на продолжавшего расхаживать наставника, молодой человек вывалил на угли ком сухих листьев, которые с треском загорелись, окутываясь густыми клубами серого дыма. Выкрикнув что-то неразборчивое, Колдун, стремительно опустившись на колени, низко наклонился над чадящим костром. Продолжая бормотать, он жадно вдыхал одуряющий дым, а ученик, торопливо схватив бубен, стал бить по туго натянутой коже колотушкой, обмотанной рысьим мехом.
— У-у-у!!! — завопив, Колдун распростёр руки в стороны, мелко затрясся и, вскочив, побежал, подскакивая и дёргаясь всем телом.
Охотники, напряжённо следившие за каждым его движением, стали торопливо пятиться, освобождая пространство для взывающего к духам старика.
Устами Колдуна мудрые предки должны назвать имена участников самой главной охоты в году. По одному из каждого рода. Не удивительно, что попасть в их число считалось очень почётным. Аратачи полагали, что именно им духи будут оказывать особое покровительство.
От едкого пахучего дыма, застилавшего пещеру, першило в горле, и слезились глаза. Дёргающиеся движения Колдуна, бессвязные выкрики, стук бубна, бряканье колотушек и тонкий звон колокольчика вкупе с напряжённым ожиданием заставляли зрителей слышать невнятные, таинственные голоса, видеть носившиеся по воздуху призрачные фигуры.
Именно в этой пещере охотники племени Детей Рыси особенно остро чувствовали незримое присутствие предков, чей прах, собранный в священные кувшины, хранился где-то в одном из многочисленных гротов.
Перестав метаться, колдун замер возле колонны с изображением праматери. Воздев руки к потолку, он, издав хриплый горловой крик, рухнул на пол, забившись в конвульсиях. К нему тут же бросился ученик с кувшином воды и кто-то из молодых охотников. Очнувшись от наваждения, вождь подбросил в затухавший костёр охапку хвороста.
Толстяка стало рвать. Потом он, словно испытывая терпение аратачей, долго, шумно пил воду, отдувался, жалуясь на усталость и годы.
С трудом сдерживавший снисходительную улыбку, Белое Перо всей кожей чувствовал нарастающее нетерпение. Наконец, имена были произнесены. Как вождь и надеялся, Глухого Грома среди них не оказалось.
Счастливчики остались в пещере, где им предстояло провести следующие четыре дня без пищи и солнечного света, очищая себя перед столь важной охотой. Дело в том, что на пятый день им предстояло отправиться в лес и добыть рысь. Причём убить священного зверя следует как можно безболезненней. Прочие охотники отправились по своим вигвамам. У них тоже имелись свои не менее важные дела.
С пустым желудком не повеселишься. Какой же праздник без обильного и разнообразного угощения? Вот только оно ещё бегает по лесам и не собирается само приходить в стойбище. Поэтому на следующее утро отряды вооружённых мужчин разбрелись по окрестностям, а женщины принялись готовить желудёвую и ореховую муку.
Окрестности долины не могли похвастаться обилием дичи, вот почему аратачи охотились здесь только во время зимовки. Однако на этот раз добыча оказалась на редкость скудной.
— Зверя нет, вождь, — мрачно заявил Мудрый Камень, присаживаясь у костра.
— Совсем пусто, — подтвердил Суровый Ветер, бросив на раскисший снег двух глухарей и тетерева. — Вот и всё, что набили за целый день.
— А у нас и этого нет! — отозвался кто-то из охотников. — Одна белка.
Послышался негромкий смех и невесёлые возгласы.
— Даже следов не видать! Как зимовать будем, вождь? Чем кормить женщин и детей? Какой тут праздник!
Белое Перо терпеливо ждал, давая людям выговориться. Когда шум поутих, он поднял руку, призывая к тишине.
— Праматерь рысь и добрые предки не оставят своих детей, — негромко заговорил он, заставляя крикунов замолчать. — Такое случалось и раньше. Завтра идём на юг. В тех местах с дичью получше. В стойбище остаются "рысята" с наставниками и по трое охотников из каждого рода. Главным будет Широкий Поток.
— Почему ты оставляешь меня с женщинами и детьми, вождь? — набычился, не скрывая обиду, старейшина рода Серых Рысей. — Или я дрянной охотник?
— Мы пойдём быстро, мудрый Широкий Поток, — почтительно объяснил своё решение предводитель Детей Рыси. — А твоя нога ещё не совсем оправилась от раны.
Вздохнув, старейшина кивнул, признавая правоту его слов.
— Если вы выйдите завтра, то пропустите начало священной охоты, — встревожился Колдун. — Это может не понравиться духам предков и праматери Рыси.
— А будет лучше, если мы станем их чествовать с одними желудёвыми лепёшками? — проворчал Белое Перо.
Толстяк недовольно засопел. Его можно понять. Именно Колдун обязан защищать соплеменников от гнева духов и объясняться с ними.
— В стойбище остаётся достаточно народа, чтобы достойно проводить участников священной охоты, — примирительно заметил вождь. — Предки не должны обидеться. Сам говорил, что они все знают. Значит, им известно, что в окрестностях мало дичи.
Собравшиеся одобрительно зашумели, поддерживая своего предводителя.
— Мы вернёмся с богатой добычей, будем есть жирное вкусное мясо и славить добрых предков.
Дождавшись, когда охотники начнут расходиться, вождь забрался в свой вигвам. Нужно хорошенько выспаться перед дальней дорогой.
— Это всё Бледная Лягушка, — громко, чтобы он слышал, ворчала Лёгкое Облако на женской части вигвама. — Где это видано, чтобы Дети Рыси возвращались в стойбище с пустыми руками?
Супруг мог бы с ходу назвать ей несколько подобных случаев, но промолчал, не желая унижаться до спора с женщиной.
— Она, что всех зверей распугала своим глупым нарядом? — фыркнула вторая жена. Но собеседница не приняла её шутливого тона.
— Девчонка нарушила наши обычаи и заветы предков! — заявила она, для убедительности подняв вверх палец с криво обгрызенным чёрным ногтем.
— Да в чём? — непонимающе вскинула брови Медовый Цветок. После того, как выяснилось, кто на самом деле убил Упрямую Веточку, даже её стала раздражать бессмысленная ненависть Лёгкого Облака к посланнице Владыки вод.
— Разве ты забыла, что женщины не должны охотиться? — ехидно поинтересовалась старшая жена.
Собеседница прыснула, зажав рот руками.
— Это Бледная Лягушка охотится?! Ой, ну и насмешила.
— Да! — не сдержавшись, во весь голос рявкнула толстуха, нисколько не заботясь о покое супруга. — Мне Кудрявая Лиса сказала, что ей Поющая Сова передала, что Снежный Ландыш рассказывала, будто её отец Бледную Лягушку охотиться учит!
— Ой, ну да ладно! — презрительно фыркнула Медовый Цветок. — Чему он её там научит?
Притворяться спящим дальше не имело смысла. Кряхтя, обернувшись к притихшим жёнам, Белое Перо наставительно проговорил:
— Рыбы не летают, женщины не охотятся!
— Но она из лука стреляет, ловушки ставит и с копьём бегает! — торопливо перечислила Лёгкое Облако. — Разве так можно?
Вождь мысленно поморщился. Ну какой из девчонки охотник? Но оставлять слова жены без ответа он не мог:
— В своём вигваме пусть чему угодно её учит. А в стойбище я её с копьём да луком не видел.
И вполне довольный собой Белое Перо демонстративно отвернулся от жён.
— Да может сплетни всё это? — неуверенно проговорила Медовый Цветок. — Ты что Поющую Сову не знаешь? Для неё соврать, что под кустом присесть. Сходила девчонка разок с охотником ловушки проверить, а она уже не знай чего говорит!
— Что-то ты с мужем по лесам не шляешься! — фыркнула Лёгкое Облако.
— У меня и без того дел полно, — усмехнулась та. — А ей, может, скучно одной за каменной стеной сидеть?
— Я завтра сама схожу к Снежному Ландышу и всё узнаю, — зловеще пообещала собеседница.
Продолжение разговора вождь уже не слышал.
Как и подобает настоящему мужчине, Белое Перо старательно делал вид, будто его совсем не интересуют глупые женские разговоры. Однако тревога о том, что духи и впрямь могут обидеться на непристойное поведение Бледной Лягушки, нет-нет да и посещала вождя. Что если они действительно оставят Детей Рыси без добычи? Тем более, что сроки уж больно поджимали. В стойбище необходимо вернуться через три дня к окончанию священной охоты. А удастся ли за это время добыть мяса для почти семи сотен человек, Белое Перо уже начал сомневаться.
Однако поход получился более чем удачный. В устроенную облаву попалось стадо кабанов, две лосихи, а на обратном пути встретился одинокий старый олень.
Правда, кроме мяса, охотники тащили на волокуше Сломанного Сука. Защищая маток, секач порвал ему ногу. Но, осмотрев на другой день рану, вождь решил, что мужчина, скорее всего, поправится.
Аратачи не знали ни слова "триумф", ни такого понятия. Но для встречи, которую устроили возвратившимся отцам, мужьям и братьям соплеменники, оно подошло больше всего. Женщины кричали и плакали от счастья, поспешно освобождая своих охотников от тяжёлой ноши, с тревогой расспрашивая о самочувствии и обстоятельствах похода. Маленькие дети с визгом носились вокруг, норовя повиснуть на отцах.
Вот только в глазах супруги Белое Перо заметил откровенное разочарование, которое та пыталась скрыть за кислой улыбкой.
Странность встречи и непонятную реакцию Лёгкого Облака невольно разъяснил Кривой Клык, провожая его до вигвама и чуть не лопаясь от гордости.
— А все говорили, что вы ничего не принесёте.
— Это ещё почему? — усмехнулся вождь и, не удержавшись, потрепал сына за жёсткую шевелюру.
— Да из-за Бледной Лягушки, — простодушно объяснил "рысёнок". — Рассказывают, что духи разозлились на неё и увели всех зверей.
Мужчина залился презрительным смехом, надеясь, что тот звучит достаточно натурально.
— Не слушай глупых разговоров, сын. Предки не заставят своих детей голодать из-за какой-то девчонки.
Ободряюще улыбнувшись Кривому Клыку на прощание, он направился в свой вигвам. В этот раз добычу заранее разделили по родам, а уж раздавать родичам будут сами старейшины. Исполнив свой долг, Белое Перо стащил измазанную в крови куртку.
— Лёгкое Облако! — окликнул он старшую жену, что-то оживлённо обсуждавшую с Медовым Цветком.
— Что? — взглянула на него женщина.
— Зашей! — супруг с силой швырнул ей в лицо куртку. — Кабан подол порвал.
От неожиданности та едва не упала.
А вождь уже обращался ко второй супруге:
— Принеси новую рубаху, да поскорее!
Медовый Цветок испуганной мышью нырнула в вигвам.
Не обращая внимания на лёгкий мороз, мужчина продолжал раздеваться. Оставшись в одних териках и поясе, он почти вырвал из рук жены рубаху, грозно сверкнув глазами. Одёрнув подол, поправил ожерелье и перья в волосах, вождь неторопливо направился в ту часть стойбища, где располагались вигвамы рода Белых Рысей.
Снежный Ландыш уже резала мясо на ровные кусочки, которые довольный муж тут же жарил над костром, нанизав на острую палочку.
— Ты уже переоделся, вождь? — удивился Медвежье Ухо. — Думаешь, они вернутся сегодня?
— Вряд ли их стоит ждать раньше завтрашнего дня, — с сомнением покачал головой предводитель Детей Рыси. — Но не ходить же всё время в грязной одежде?
Смутившись от таких слов, собеседник посмотрел на свою заляпанную куртку и торопливо предложил. — Раздели с нами мясо, вождь.
— Нет, — улыбнулся тот. — Я буду есть у своего очага.
Потом огляделся, словно кого-то выглядывая. — Где твой отец, Снежный Ландыш?
— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Он сегодня у нас ещё не был.
— Как зайдёт, скажешь, что я хочу его видеть, — велел вождь. — А я пойду к Умному Бобру.
— Хорошо, — кивнула женщина, бросив тревожный взгляд на переставшего жевать супруга.
Белое Перо опасался, что возвращение участников священной охоты произойдёт именно тогда, когда племя ещё не успело как следует подготовиться.
Но вечером вместо усталых охотников к жилищу Белого Пера пришёл озабоченный Отшельник.
— Ты хотел меня видеть? — спросил он, усаживаясь по другую сторону очага.
Глава племени посмотрел на него сквозь оранжевые язычки пламени.
— Где твоя гостья? Завтра у Детей Рыси большой праздник. Это неправильно, если она будет скучать, когда все веселятся.
Густые брови старика чуть дрогнули от удивления. Поднимаясь, он сказал:
— Я передам ей твои слова, вождь.
Как впоследствии выяснилось, охотники, помня строгий наказ Колдуна, специально провели в лесу лишнюю ночь, чтобы дать время уставшим мужчинам отдохнуть перед праздником.
ещё немного похолодало. С неба сыпался редкий, мелкий снежок. Над озером, которое не замерзало даже в самые сильные морозы, клубился лёгкий туман.
Хозяйки разожгли огни в очагах возле своих вигвамов. Встали охотники. Солнце поднялось над изломанной кромкой леса и сглаженными вершинами редких гор. Люди всё чаще начинали с тревогой поглядывать в сторону леса. И когда самые нетерпеливые уже стали сбиваться в кучки, спрашивая друг у друга: "Не случилось ли чего-нибудь?" — раздался ликующий крик "рысёнка". Вождь ещё с раннего утра послал двоих на деревья, чтобы те вовремя предупредили племя. На склоне гряды среди деревьев показались тёмные фигурки. Две из них несли на жерди убитую рысь.
По мере приближения к стойбищу всё громче слышались горестные крики и плач. Многие из аратачек падали на колени в жидкий снег, исступлённо протягивая руки к мёртвому животному — символу праматери. Стоявшие за их спинами мужчины мрачно сопели и отводили глаза, изо всех сил изображая безутешное горе.
Обычаи Детей Рыси запрещали охоту на первопредка. Убивать хищника разрешалось исключительно для самозащиты. Но, даже если так получалось, никто их охотников не вешал когти рыси на грудь. Даже говорить об этом лишний раз считалось неприличным.
И только раз в год на праздник Саненпой аратачи устраивали специальную охоту, чтобы обновить и ещё раз подтвердить связь с праматерью. Недаром это слово ещё означает "восхождение".
Бледные, сосредоточенные молодые люди шли к столбу предков по живому коридору плачущих соплеменниц. Впереди гордо вышагивал Рваный Удар из рода Палевых Рысей, друг Поющего Орла, и вообще хороший парень. Именно он нанёс рыси смертельный удар.
У ярко пылавшего костра их уже ждали вождь и старейшины, одетые в лучшие одежды, щедро разукрашенные бахромой, иглами дикобраза и яркой вышивкой. Несмотря на холод, никто из них и не подумал надевать тёплую куртку.
Мёртвое животное положили на снег. После чего самые главные люди племени придирчиво осмотрели тушу. Нашли несколько незначительных ран и одну на горле, куда попал пущенный меткой рукой дротик.
— Смерть была лёгкой! — громко объявил Твёрдый Зуб.
И все окружающие заметили, как Рваный Удар облегчённо перевёл дух. В случае, если бы выяснилось, что рысь долго мучилась, не видать бы охотнику её шкуры.
Вождь со старейшинами отошли, уступая место Колдуну. Тот, расставив вокруг мёртвого зверя талисманы и фигурки духов, принялся снимать шкуру священным кремнёвым ножом. А помощник принялся колотить в бубен, срывающимся от волнения голосом выкрикивая имена духов стихий и сторон света.
Из толпы вышла празднично одетая Прохладный Ветерок, жена Твёрдого Зуба. Поскольку мех зверя имел слишком ярко выраженный рыжеватый оттенок, никто не оспаривал у женщин рода Рыжих Рысей честь готовить священное мясо, хотя такое случалось не так часто. Как правило, шли столь отчаянные споры, что приходилось вмешиваться старейшинам, а то и Колдуну.
Пока Прохладный Ветерок вместе с женой счастливого охотника, тоже обряженной в лучшее платье, вешали котёл и наливали воду, толстяк закончил возиться со шкурой, тут же передав её Рваному Удару.
Выпотрошив тушу, Колдун бросил внутренности в костёр, а мясо отдал женщинам, которые тут же принялись сноровисто кромсать его ножами.
Вытерев снегом окровавленные руки, толстяк взял у помощника бубен. Настало время священной пляски.
Охотники набросили на плечи шкуры рыси, которые имелись почти в каждом вигваме. Кто-то сам участвовал в священной охоте, кому-то она доставалась в наследство. Поскольку использовали шкуры только раз в году, а всё остальное время они лежали в корзинах, заботливо пересыпанные сухими травами, хранились они долго. Если вдруг у кого-то оказывались сразу две, то ту, что постарше, дарили тем, у кого шкуры не было, или та приходила в полную негодность. Но даже тогда её не выбрасывали, а сжигали на костре вместе с кем-нибудь из умерших.
Облачившись в шкуры предков, мужчины встали вокруг костра, над которым варилось мясо рыси, образовав два круга. Ближний составляли старейшины, вождь и те из охотников, кто прошёл посвящение в этом году, вернее уже в прошлом. Ибо у аратачей праздник Саненпой считался ещё и днём начала нового года.
Для затравки Колдун выбил бубном мелкую дробь и затянул монотонную песню о том, как появился новый мир, как Великий дух вновь заселял его животными, как встретился с праматерью Рысью, и что из этого вышло. А мужчины пошли по кругу, шаг за шагом имитируя грациозную походку хищницы.
По мере продолжения рассказа, изложенного корявыми стихами, голос Колдуна звучал всё громче и выразительнее. Повинуясь ему, танцоры двигались всё быстрее, изображая вышедшую на охоту рысь. Внезапно старик на секунду замолчал, словно предупреждая, а затем звонко ударил в бубен. Мужчины дружно отпрыгнули в сторону, делая движение правой рукой, словно пытаясь разорвать когтями тело врага. Затем вновь продолжилось движение по кругу. Только на сей раз охотники явно изображали праматерь в битве. Кто-то громко фыркал, кто-то шипел и рявкал от переполнявших его чувств. Но самое интересное, что этот, на первый взгляд беспорядочный танец, не вызвал всеобщую свалку. Только двое молодых охотников столкнулись друг с другом, но вспыхнувший было конфликт быстро погасили, оказавшиеся рядом старшие товарищи.
Женщины и дети поддерживали танцоров энергичными выкриками и хлопками в ладоши, а кое-кто из "рысят" даже подпрыгивал на месте в такт речи Колдуна.
А вот его помощник, столбом застывший у костра, не спускал глаз с наставника, повторяя про себя каждое его слово. Танцевали долго и со вкусом. Так что время от времени толстяк умолкал, продолжая бить в бубен. Пользуясь заминкой, ученик подносил ему миску с травяным настоем.
Сигналом к окончанию этой части церемонии стало перечисление имён участников священной охоты, которые Колдун выкрикивал уже осипшим голосом. Едва прозвучало последнее, как мужчины гаркнули во всё горло: "Рысь", — и облегчённо остановились, переводя дух. Толстяк и вовсе плюхнулся задом на снег.
Сейчас же к измученным танцорам устремились женщины. Жёны, матери и сёстры несли в руках чаши с отваром из сухих ягод. Пока охотники утоляли жажду, Прохладный Ветерок выкладывала на припасённые плетёные подносы варёное мясо. Те их мужчин, что прошли посвящение в этом году, отправятся вместе с Колдуном в пещеру, где хранятся сосуды с прахом предков. Там им предстоит в первый и последний раз в жизни вкусить мясо рыси.
Вождь, довольно рыгнув и вернув миску Медовому Цветку, в который раз подивился мудрости предков, разделивших во времени две важнейших церемонии в жизни каждого аратача. Пройдя посвящение, молодой человек должен проникнуться важностью и ответственностью своего нового положения, прежде чем окончательно духовно слиться с праматерью, получив от неё магические силы, так необходимые на охоте и на войне.
Котёл с бульоном отнесут в вигвам Твёрдого Зуба, где соберутся самые уважаемые женщины племени и станут поить им девушек, впервые заплётших волосы в три косы, молодых жён и матерей, имеющих грудных детей. Впрочем, подробности этого ритуала Белое Перо не интересовали. Он вместе с остальными мужчинами направился к столбу предков, где заботливые хозяйки уже расставили угощение.
Какое-то время охотники сосредоточенно жевали, восстанавливая затраченные силы. Но постепенно челюсти двигались всё ленивее, а пот на лицах выступил уже не от усталости.
Пришло время для прославлений. Первым, как полагалось, сегодня поднялся Твёрдый Зуб и завёл речь об искусных охотниках рода Рыжих Рысей. Об их храбрости и удачливости. При этом родичи ревниво следили за речью старейшины, чтобы тот ни в коем случае никого не пропустил.
И так выступили главы всех родов, а последним взял слово вождь. Отметив охотников рода Палевых Рысей, Белое Перо отыскал подходящие слова для каждого из старейшин. На все эти славословия ушла уйма времени. Так что именно этим и завершился первый праздничный день.
Растянувшись на ворохе шкур, Белое Перо с наслаждением погружался в блаженный сон хорошо поработавшего и славно отдохнувшего человека.
Мысли текли неспешно, как вода в широкой Маракане, готовясь замереть, уступая место сновидениям.
А со стороны женской части жилища "шу-шу-шу" да "бу-бу-бу", охи да невнятные восклицания.
"У них ещё хватает сил болтать?" — почти засыпая, подумал вождь, но тут намеренно громко произнесённое имя заставило его слегка встряхнуться.
— Расторопная Белка ей предлагала всё как надо сделать, косы заплести. А та ни в какую! — шипела Лёгкое Облако. — Вы, говорит, с Мутным Глазом от меня отказались, и я уже не ваша приёмная дочь.
— Вот дрянная девчонка! — охнула Медовый Цветок. — Старуха ей только добра желает. Чтобы муж её, как положено, с тремя косами взял. Ох, и наплачется с ней Глухой Гром!
— У него кулаки здоровые, — злобно хмыкнула собеседница. — Скорей уж Бледная Лягушка кровавыми слезами умоется. И поделом!
"Настоящий мужчина не бьёт жену слишком часто, — неожиданно подумал вождь. — Чем больше Глухой Гром будет лупить Бледную Лягушку, тем меньше у него шансов стать старейшиной".
Выполнив все положенные ритуалы и церемонии, второй день праздника аратачи посвящали песням, пляскам, соревнованиям и обжорству. Так что каждый из Детей Рыси находил развлечение по душе.
Белое Перо с тремя старейшинами, набив брюхо, устроились на краю стойбища, где показывали свою меткость "рысята" и молодые охотники.
На старой облезлой шкуре дикой коровы кто-то из мальчишек изобразил нечто, напоминавшее не то длинноухого медведя, не то хищного зайца.
Звонко тренькали туго натянутые тетивы луков. С лёгким свистом взмывали вверх дротики, пущенные с помощью копьеметалок.
Осоловев от сытости, то и дело смачно рыгая, старейшины подробно разбирали каждый выстрел, каждый бросок. Именно здесь Белое Перо впервые увидел Бледную Лягушку. Девушек среди зрителей хватало. Кто-то пришёл поддержать женихов и мужей, кто-то только присматривал будущего спутника жизни. Напряжённо следившие за соревнованиями аратачи не обращали внимания на посланницу Владыки вод, выделявшуюся не только ростом и цветом волос, которые она так и не заплела в косы, но и одеждой, резко отличавшейся от той, которую носили Дети Рыси.
Вместо надевавшейся через голову куртки на ней красовалась мужская рубаха, а поверх — меховой жилет на завязках.
"Вот упрямая девчонка! — не без доли уважения подумал вождь, машинально кивая Твёрдому Зубу и пропуская его слова мимо ушей. — Кому и что она хочет этим доказать?"
Между тем, к рубежу стрельбы, красуясь, вышел Глухой Гром в одной ярко расшитой рубахе.
— Подожди, — прервал Белое Перо старейшину рода Рыжих Рысей. — Давай посмотрим?
Собеседник, в который раз рассказывавший о том, каким метким стрелком был его отец, обиженно замолчал. А вождь вновь попытался отыскать глазами Бледную Лягушку. Но девушка исчезла.
"Неужели ушла? — мысленно усмехнулся глава племени. — Странное поведение для невесты".
Но такое демонстративное невнимание нисколько не огорчило молодого охотника. Он легко, словно играя, выпустил две стрелы и под одобрительные возгласы зрителей отправился метать дротики.
В следующий раз вождь заметил Бледную Лягушку поздно вечером. Когда большинство мужчин и женщин постарше уже отдыхали в своих постелях, переваривая обильное угощение и готовясь к последнему дню праздника Первого снега. Только молодёжь ещё продолжала колобродить, разбившись на группы, группки и парочки. Большинство собралось у вигвамов "рысят", откуда доносились смех, крики и редкий визг.
Белое Перо понимающе улыбнулся. Парни изо всех сил стараются произвести впечатление на девчонок, иногда пуская в ход шаловливые руки.
Неожиданно его внимание привлекло знакомое имя.
— Нет, Бледная Лягушка, это не борода как у Отшельника. Накилы с ног до головы покрыты густой серой шерстью. Вместо лица у них звериная морда и огромные острые, как у волка, клыки!
Подойдя ближе, предводитель Детей Рыси улыбнулся. Возле небольшого костерка сидели три совсем молоденьких "рысёнка", две прижавшихся друг к дружке девочки и посланница Владыки вод.
"Тебе детей рожать надо, — с лёгким презрением подумал вождь. — А ты сказки слушаешь".
Сидевший спиной к нему старик плотнее закутался в тёплое меховое одеяло.
— Ходят они без одежды, охотятся на оленей и огромных северных волков. А норы себе делают в снегу. Его там выпадает столько, что заносит самые высокие деревья. И он никогда не тает. Вот так там холодно.
— А откуда же деревья? — с явным недоверием спросила Бледная Лягушка. — Если всегда холодно?
Но Неугомонный Заяц из рода Серых Рысей мог ответить на любой вопрос. — Они там под снегом растут. Как травка.
Несмотря на более чем солидный возраст, он не пользовался авторитетом у соплеменников. Хотя в молодости считался не только искусным охотником, но и одним из лучших разведчиков. Вполне соответствуя своему имени, Неугомонный Заяц совершил длительное путешествие, спустившись на корабле заморцев вниз по Маракане до моря и отсутствуя почти целый год. Вот только вместо ожидаемой славы оно принесло ему только одни неприятности.
Неугомонный Заяц каждый раз рассказывал о своих необыкновенных приключениях всё более занимательно и цветисто. Так что соплеменники, вначале слушавшие его разинув рот, стали замечать, что одни и те же истории стали звучать совершенно по-разному. В конце концов, аратачи решили, что всё это он просто выдумал.
Вот только Бледная Лягушка ничего этого не знала и, кажется, относилась к словам старика серьёзно. Не желая слушать очередную небылицу, вождь зашагал к своему вигваму, улыбаясь и покачивая головой.
Но добраться до родного очага, ему вновь было не суждено. Не успел он пройти и сотни шагов, как навстречу попался озиравшийся по сторонам Глухой Гром. И тут, словно какой-то злой дух дёрнул Белое Перо за язык:
— Кого-то ищешь?
— Да, вождь, — кивнул молодой охотник и тут же поинтересовался. — Ты Бледную Лягушку не видел?
Глава племени на миг замялся, не зная, что сказать. То ли послать Глухого Грома к старому болтуну, то ли заявить, что никого не видел? Последнее показалось вождю самым умным. Но, не иначе вновь вмешалась какая-то злая магия, или просто захотелось узнать, как поведёт себя девчонка при встрече с женихом. В любом случае, Белое Перо небрежно бросил, дёрнув плечом:
— Кажется, у вигвама Неугомонного Зайца сидела, сказки слушала.
Сверкнув белозубой улыбкой, Глухой Гром стремительно прошёл мимо Белого Пера. А тот, чуть помедлив, двинулся следом, словно бы невзначай прячась в тени жилищ.
"Это неправильно!" — с внезапным гневом на самого себя подумал вождь, и решительно развернувшись, собрался уйти. Но тут раздался раздражённый голос Бледной Лягушки.
— Зачем ты так говоришь? Я хочу послушать!
Тут же позабыв о благих намерениях и достойном поведении, вождь, присев, осторожно выглянул из-за вигвама, внутри которого кто-то уже заливисто храпел.
На фоне горевшего костра чётко выделялась высокая, стройна фигура посланницы Владыки вод. Девушка стояла, чуть пригнув голову и крепко сжав кулаки.
Напротив неё по-прежнему широко улыбался Глухой Гром.
— Неугомонный Заяц прожил так много лет и видел столько всего, что уже запутался, где сон, а где явь. Где сказка, а где быль.
— Мой разум не хуже твоего! — обиженно проворчал старик.
— Уже темно, — не обратил внимания на его слова охотник. — Пойдём, я провожу тебя до каменного вигвама Отшельника.
— Не нужно, храбрый Глухой Гром, — с издёвкой ответила Бедная Лягушка. — Меня пригласила Снежный Ландыш. Я у них переночую.
— Тогда я провожу тебя до вигвамов рода Белых Рысей.
Опустившись на корточки и подсунув под себя длинную полу куртки, он предложил:
— Давай, Неугомонный Заяц, рассказывай. Что ты там говорил о рыбном народе?
— Пожалуй, я засиделся, — в свою очередь оставил его слова без ответа старик. — Пойду спать.
Пока будущие молодожёны репетировали семейную сцену, прочие слушатели правдивых историй знаменитого путешественника куда-то делись. Так что у догоравшего костра остались только молодой охотник с посланницей Владыки вод.
Белое Перо напряг слух. Но тут за стенкой вигвама послышалась возня и кряхтение. Неужели кому-то приспичило выйти по нужде? Страшно подумать, какие разговоры пойдут среди Детей Рыси, если узнают, что вождь, как мальчишка, подглядывает за чужим свиданием. Вспотев от одной мысли об этом, он поспешно отошёл в сторону, прячась в темноте.
При его появлении что-то горячо обсуждавшие жёны сразу притихли. При виде их лиц с застывшими многозначительными гримасами настроение главы племени сразу улучшилось.
Усмехнувшись, он неторопливо разделся и негромко сказал, развалившись на шкурах:
— Я жду тебя, Медовый Цветок.
Всё-таки в праздник надо радовать близких.
Хотя возле костра, разложенного у столба предков, расположились главы всех родов и вождь с Колдуном, данное собрание вовсе не считалось Советом Старейшин, поскольку в окружавшей толпе присутствовали не только охотники, но и женщины с детьми.
Наверное, почти всё племя пришло поглазеть на молодожёнов. По обычаям аратачей, последний день любого праздника считался "свадебным".
Наибольшее количество семейных пар образовывались после праздника Посвящения. Многие из бывших "рысят" торопились, как можно скорее, вкусить все прелести взрослой жизни. Более терпеливые или менее удачливые дожидались Саненпоя. Ну, а для самых привередливых существовал Нилгори. Так называлась встреча Детей Рыси и Детей Кабана на берегах Блестящего озера. Там племена обменивались мехами, шкурами, ценным камнем, горшками, корзинами и невестами.
Те, кто решил связать свои судьбы сегодня, уже сходились к вигваму вождя, попутно ссорясь из-за порядка очерёдности.
Духи ясно дали понять, что первыми должны быть пары, где жених из рода Рыжих Рысей, а вот кто пойдёт следующим, решали в шуточной перепалке родственники новобрачных. Шум нарастал до тех пор, пока Колдун в маске Тунапа, духа земли, не ударил в бубен, требуя тишины. Голоса постепенно затихали, и толстяк принялся танцевать. Поскольку узнавать волю духов не требовалось, на этот раз обошлись без травы, открывавшей дверь в невидимый мир. Периодически подпрыгивая, так чтобы позвякивали развешенные деревянные брекотушки, амулеты и талисманы, Колдун перемежал невнятные выкрики чёткими и понятными просьбами к предкам благословить новые семьи, послать им долгие годы радости и многочисленное потомство.
Покончив со вступительной частью, толстяк уселся возле старейшин и принял из рук помощника чашу с травяным настоем.
К костру подошла первая пара. Жених в новой, ярко расшитой рубахе, в териках с длиннющей бахромой и яркими перьями сойки в мочках ушей. Эту моду, пришедшую к Детям Рыси от соседей из-за Костяного хребта, многие старшие охотники не одобряли, но всё больше молодых предпочитали украшать себя подобным образом.
По сторонам молодожёнов стояли их родители, так же в праздничных одеждах.
— Моё имя Львиный Ус из рода Рыжих Рысей, мне нужен свой вигвам. Но он пуст без хозяйки. Я хочу, чтобы ей стала Весёлая Пчела из рода Серых Рысей.
С этими словами молодой человек взял у своего отца кусок жареного мяса и протянул невесте. Невысокая, крепко сбитая девушка с круглым улыбчивым лицом в свою очередь одарила жениха желудёвыми лепёшками, которые тот отдал матери.
— Моё имя Весёлая Пчела. Я согласна войти хозяйкой в вигвам Львиного Уса.
Поднялся Твёрдый Зуб в длинной куртке из оленьего меха. Сидеть на снегу прохладно, поэтому старейшина оделся потеплее. Глава рода Рыжих Рысей произнёс прочувственную речь, посвящённую многочисленным достоинствам Львиного Уса. Практически он повторил то, что говорил позавчера, тем не менее, все слушали очень внимательно.
Молодой человек гордо выпятил грудь с ожерельем из медвежьих когтей. Замолчав, Твёрдый Зуб уселся, а слово взял отец невесты. Покашливая и запинаясь, он стал рассказывать о том, какая замечательная хозяйка Весёлая Пчела, как хорошо умеет готовить, выделывать шкуры и шить одежду. Закончив хвалить дочь, мужчина смущённо крякнул и вытер выступивший на лице пот.
Тогда поднялся Колдун и, пристально глядя на притихших молодых, строго спросил:
— Готовы ли вы принести друг другу клятву верности?
— Да, да, — почти в один голос откликнулись они.
— Пусть слова ваши слышат духи во всех четырёх концах света!
Жених с невестой повернулись в сторону восхода и громко, хотя и несколько в разнобой, произнесли слова, не менявшиеся уже сотни, если не тысячи лет.
— Не иди передо мной, может я не пойду за тобой, не иди за моей спиной, может я не смогу повести тебя за собой, иди рядом со мной, и мы станем единым целым.
Повторив клятву ещё три раза, молодые люди выжидательно посмотрели на вождя. Настало время произнести слова, завершающие церемонию. Воздев руки к небу, Белое Перо произнёс:
— Львиный Ус и Весёлая Пчела, теперь вы будете не одиноки. Каждый из вас будет дополнением другому. Теперь у вас будет не две жизни, а одна на двоих. Вас ждёт долгий, счастливый путь через многие годы.
Вот с этого момента они официально считались мужем и женой. В окружении родственников и друзей молодые люди направились в ту часть стойбища, где располагались вигвамы рода Рыжих Рысей, чтобы общими усилиями построить жильё для новой семьи.
А их место уже заняли другие. Всего сегодня образовалось пять пар. Четверо молодых и вдовец из рода чёрных Рысей, взявший хозяйкой в вигвам Быструю Тетёрку, двоюродную сестру умершей жены. Вообще то они могли совсем не приходить. Достаточно было произнести клятву в присутствии Колдуна, а потом зайти к вождю, чтобы тот сказал нужные слова. Но умудрённый опытом мужчина не стал лишать девушку праздника.
— Это всё? — громко спросил Белое Перо.
Начинавшие расходиться люди невольно остановились, привлечённые словами главы племени.
— Всё, вождь, — недоуменно пожал плечами Умный Бобр, а Колдун недовольно засопел, очевидно, догадываясь, к чему Белое Перо завёл этот разговор.
— А что Глухой Гром передумал брать Бледную Лягушку хозяйкой в свой вигвам? — продолжил тот.
По толпе прошелестел нарастающий ропот. Аратачи стали оглядываться, разыскивая глазами молодого охотника.
— Что тебе за дело до моего сына? — старческим дребезжащим голосом спросила Кудрявая Лиса, прижимая к груди внука, испуганно таращившего чёрные глазёнки на предводителя Детей Рыси. — С каких это пор вожди охотникам жён выбирают?
— Да пусть берёт, кого хочет, — пожал плечами Белое Перо. — Я просто напомнить хотел. Может, твой сын забыл?
Послышался смех. Сначала робкий и неуверенный, потом всё громче и громче.
"Над кем часто смеются, того редко уважают", — вспомнил довольный вождь слова своего отца, с трудом удерживаясь от довольной улыбки.
Старуха беспомощно огляделась, но видела вокруг только смеющиеся лица. Вождь ждал, что Глухой Гром, не выдержав насмешек, как-нибудь да проявит себя. Лучше всего, если бы он бросился в драку. Но, видимо, молодой охотник просто не пришёл на церемонию. А его мать, поджав губы и ещё сильнее прижав к груди заплакавшего внука, ушла, расталкивая сухими плечами соплеменников.
Вполне довольный происходящим, Белое Перо собрался обратиться с вопросом к старейшине рода чёрных рысей. Но тут начавший стихать смех прорезал громкий, хорошо знакомый голос.
— Бледная Лягушка не желает идти в вигвам к Глухому Грому! — выкрикнула Лёгкое Облако. — Потому, что сама хочет стать охотником и поставить свой!
Новый взрыв хохота спугнул рассевшихся на деревьях ворон. Тут не выдержали даже старейшины, изо всех сил пытавшиеся сохранить серьёзность.
— Это не смешно! — истошно завопила жена вождя, воздев к небу сжатые кулаки и тряся жирными брылами щёк.
Вождь почувствовал, что назревает скандал, который к тому же эта дура решила устроить публично.
"Эх, надо было и с ней переспать!" — с запоздалым сожалением подумал он.
— Разве вы не видите, что она не женщина! — надрывалась Лёгкое Облако.
Прекрасно понимая всю бесполезность попыток вразумить разбушевавшуюся супругу, Белое Перо решил лишний раз доказать своё умственное превосходство, а уж потом пустить в ход кулаки.
— А кто же она? — вождь, улыбаясь, окинул взглядом соплеменников. — Вроде всё, что положено женщине, у неё на месте?
В толпе вновь послышались смешки.
— У Сухого Ручья тоже всё на месте! — зло огрызнулась жена. — Только он не охотник и не мужчина. Больше на женщину похож. Так, Умный Бобр?
Старейшина рода Белых Рысей крякнул, как-то странно отведя глаза.
— Ну да. Охотником стать не захотел, поэтому платье носит. Живёт в вигваме брата… Ну да что я буду говорить? Вы всё знаете.
— Вот и Бледная Лягушка из таких, — продолжала Лёгкое Облако, уже полностью завладев вниманием слушателей. — Замуж выходить не желает. Хочет пройти посвящение и стать охотником!
— Да не врёшь ли ты, женщина? — взорвался Белое Перо, шагнув к жене.
— А ты у Отшельника спроси! — огрызнулась та. — Узнай, чему он её учит, и что обещал!
Люди зашевелились, стали оглядываться. Забурлив, толпа стала отодвигаться от побледневшего заморца и испугано прижавшейся к нему Снежного Ландыша.
— Лёгкое Облако говорит правду? — сурово сдвинул брови предводитель Детей Рыси.
— Она много чего сказала, — усмехнулся быстро овладевший собой старик.
— Не петляй словами, будто заяц по первому снегу! — гневно вскричал Твёрдый Зуб. — Неужто Бледная Лягушка в самом деле собралась стать охотником?
— Спроси у неё сам, старейшина, — пожал плечами старик, явно стараясь избежать неприятного разговора.
Вождь и все собравшиеся начали оглядываться в поисках посланницы Владыки вод.
— Её здесь нет, — покачал он головой. — Поэтому отвечать придётся тебе, Отшельник. Так, значит, Бледная Лягушка желает пройти посвящение и хочет стать охотником?
— Да, — с явной неохотой признался заморец, бросив укоризненный взгляд на опустившую голову женщину.
— Я же говорила! — возопила Лёгкое Облако. — Вот! Теперь вы видите, что она не женщина!
— Она просто дура! Какой из неё охотник, смех один! Как ты мог ей такое позволить?! Ты смеёшься над нашими обычаями и памятью предков!
— Я уважаю наши обычаи!!! — громкий голос старика перекрыл негодующие возгласы старейшин. — И помню заветы предков о том, что дела охотников могут обсуждать только охотники!
— Бледная Лягушка — не охотник и никогда им не будет! — вскричал старейшина рода Рыжих Рысей. — Если только у неё яйца вырастут!
— Я охотник! — заморец ударил себя в грудь кулаком. — Или ты сомневаешься в этом, Твёрдый Зуб? Так я докажу тебе это прямо сейчас!
— Тихо! — попытался восстановить тишину глава племени. — Отшельник прав!
— Да как же это?! — едва не задохнулся от возмущения глава рода Рыжих Рысей.
— Охотники должны решать свои дела между собой, — пояснил Белое Перо и махнул рукой. — Все, кто не прошёл посвящение, уходите! Мы начинаем совет!
Мельком взглянув на гордо удалявшуюся супругу, вождь с холодной яростью подумал: "А тебе, жаба жирная, я все рёбра пересчитаю!"
— Не слишком ли много чести этой девчонке? — проворчал Твёрдый Зуб. — Каждый раз из-за неё Совет Старейшин собираем?
— Ты забыл, кто её прислал? — тут же вступил в разговор Колдун. — И что она сделала для Детей Рыси?
Смутившись, глава рода Рыжих Рысей отвёл глаза, но быстро нашёл, что возразить:
— Всё равно, это не даёт ей право становиться охотником!
— Только сами охотники могут решить, кто может стать одним из них, — кивнул толстяк.
— Да подождите вы об этом! — досадливо махнул рукой Мудрый Камень. И когда все посмотрели на него, спросил:
— Отшельник, ты хорошо знаешь девчонку, она уже давно живёт у тебя. Скажи, откуда у неё такие глупые мысли?
— И почему ты им потакаешь? — добавил глава рода Серых Рысей.
Прежде чем старик успел что-то сказать, в толпе, плотно окружавшей Совет, послышались негодующие возгласы, и в первый раз выбрался Глухой Гром.
— Ты где пропадал, женишок? — хохотнул Твёрдый Зуб. — А невеста где?
— Спит где-нибудь под корягой! — крикнул кто-то, вызвав у присутствующих смех и улыбки. — Весны дожидается.
— Мне торопиться некуда, — пренебрежительно хмыкнул молодой охотник. — Подожду до праздника Посвящения.
— На котором твоя невеста сама охотником станет! — не унимался шутник.
— Не станет! — отмахнулся Глухой Гром. — Хватит одной женщины в охотниках.
— Помолчите! — сдерживая улыбку, крикнул вождь и, возвращая разговор в серьёзное русло, вновь обратился к Отшельнику. — Так почему девчонку вдруг в охотники потянуло? И чего ты ей наобещал?
— Ну, чего молчишь? — рявкнул глава рода Рыжих Рысей.
— Жду, когда вы закончите выть как стая волков по весне! — огрызнулся заморец. — И дадите, наконец, возможность всё объяснить!
— Говори! — кивнул Белое Перо, когда крики и смех немного стихли.
— Жизнь народа Бледной Лягушки совсем не такая, как у аратачей, — начал старик. — Она попала к нам, всё равно что оленёнок в стадо лесных быков.
— Но ты же сам говорил, что за морем тоже живут по-другому! — прервал его глава рода Белых Рысей.
— Я мужчина! — гордо вскинул голову Отшельник. — До того, как оказаться здесь, я много успел повидать в жизни. А Бледная Лягушка — молодая девушка, к тому же потерявшая память. Она как маленький ребёнок. Вспомните себя в "рысятах". Неужели вы всегда слушались своих наставников или старших охотников?
— При чём тут это? — проворчал Твёрдый Зуб.
— При том! — наставительно проговорил старик. — Что Бледной Лягушке кажется, будто она может выжить в одиночку. Без мужчины.
Вождь усмехнулся, начиная понимать заблуждения посланницы Владыки вод.
— Она просто дура! — фыркнул кто-то.
— Ты, Толстопятый Уж, был больно умным, когда наелся незрелых ягод, — проворчал Колдун. — Из тебя три дня несло.
— Я их больше не ем! — смеясь, заверил охотник.
— Научился? — усмехнулся Отшельник.
— ещё бы! — отозвался молодой человек.
Старик посмотрел на хмурых старейшин.
— Вот и я хочу, чтобы Бледная Лягушка научилась жить, как полагается для девушки из племени Детей Рыси. Чтобы она поняла, что другой жизни у неё не будет.
— Стоит так возиться! — пренебрежительно хмыкнул старейшина рода Серых Рысей. — То, что женщина не понимает словами, нужно вбивать кулаком!
Вновь послышался смех, хотя уже не такой дружный.
— Есть вещи, которые человек должен понять сам, мудрый Широкий Поток, — глядя на него с жалостью, проговорил заморец. — И кулаками тут не поможешь. Особенно с посланницей Владыки вод. Так ли, Глухой Гром?
— Бледная Лягушка — сильная и храбрая девушка, — не задумываясь, ответил молодой человек. — И из неё выйдет прекрасная хозяйка.
— Когда только ты её уговоришь? — ехидно осведомился Твёрдый Зуб. — Когда она войдёт в твой вигвам? Завтра? Послезавтра?
— На праздник Посвящения! — не задумываясь, ответил Глухой Гром и улыбнулся. — Если Отшельник поможет.
Старик важно кивнул, огладив бороду.
— Значит, вы просто решили мучить девчонку до тех пор, пока она не согласится стать его женой? — покачал головой глава рода чёрных Рысей.
— Не совсем так, Мудрый Камень, — нахмурился оскорблённый заморец. — Если она хочет пройти посвящение, пусть побудет "рысёнком".
Тут уже хохотали все охотники. Смахнув выступившую слезу, вождь махнул рукой.
— Ладно, учи Бледную Лягушку, как сумеешь. Только пусть с оружием по стойбищу не шатается.
И покачал головой.
— Ну, Отшельник! Только ты мог до такого додуматься!
— Что если она выдержит? — тронул его за рукав Колдун.
— Что? Кто? — не понял Белое Перо, потом махнул рукой. — Это невозможно!
— Ты забыл, что она прислана самим Владыкой вод! — напомнил толстяк, привлекая всеобщее внимание. — Великий дух не выбирает кого попало. Вдруг она сможет так прожить до лета? Вы что позволите ей пройти посвящение?
Сразу став серьёзным, вождь взглянул на заморца. Тот кивком головы указал на Глухого Грома.
— Тогда я силой приведу её в свой вигвам! — с мрачной решимостью проговорил молодой охотник. — Бледная Лягушка будет моей женой. Даже если я обдеру об неё все кулаки.
— Вы же не думаете, что я собираюсь сделать из девчонки охотника? — покачал головой Отшельник.
— Конечно нет, женщин охотников не бывает, — сказал вождь. — Хотя ваше с Бледной Лягушкой поведение выглядело очень странно.
— Теперь понятно, что ты её просто обманываешь, — усмехнулся Мудрый Камень. — У вас, заморцев, это всегда хорошо получается.
С самого утра Фрею преследовало чувство смутного беспокойства. Хотя, поначалу всё шло как всегда.
С появлением в долине у озера большого стойбища Детей Рыси зверья в округе заметно поубавилось. Хищники тоже предпочитали держаться подальше от людей. Поэтому девушка стала ходить к ручью затемно, чтобы лишний раз не встречаться с аратачками. Вот и сейчас она принесла воды, разожгла огонь в очаге и повесила котёл, когда из хижины появился хмурый Отшельник.
Поворчав на то, что кувшины не целые, снег со стола не сметён, а костёр чуть теплится, старик проследовал в уборную, бросив в сторону Фреи какой-то странный, то ли оценивающий, то ли жалостливый взгляд.
Ещё до того, как племя пришло на зимовку, заморец велел ей сменить маршрут утренней пробежки. Очевидно, для того, чтобы избежать лишних вопросов от Детей Рыси. Жизнь уже научила девушку обращать внимание на мелочи. Поэтому, мчась по утоптанной тропинке, она пыталась понять, чем вызвано необычное поведение заморца. Или это ей только кажется? Но из головы упрямо не шло непонятное выражение на лице старика.
Неужели это из-за вчерашней ссоры с Глухим Громом? Вот только, судя по самодовольной роже молодого охотника, тот не слишком расстроился из-за её отказа. Ну, орал, конечно. Но как-то без особого азарта. Словно по обязанности. В драку не полез и даже не заставил давать новое обещание. Наверное, как и договорился с Отшельником, ждёт праздника Посвящения? Ну, ну. Давай дожидайся.
Подбегая к небольшой промоине, Фрея подумала: "А ведь уже сегодня вечером я могла бы стать его женой. И прощай вечный голод, усталость, ломота в мышцах и эти глупые, тупые тренировки".
Резко выдохнув, она скрипнула зубами, представив над собой довольную физиономию Глухого Грома.
— Ну, уж нет!
Прибавив скорости, девушка упёрлась тупым концом копья в край овражка и, перепрыгнув на ту сторону, продолжила бег.
Что же всё-таки на уме у Отшельника?
Ворвавшись во двор, она увидела, как тот меланхолически помешивает деревянной ложкой варево в котле.
— Ты опоздала, — покачал головой вредный старик. — Значит, не будешь есть мясо.
Фрея устало махнула рукой. Стоило ей прибежать до того, как закипала вода, заморец кричал, что "хитрая девчонка нарочно срезала путь".
Стараясь встать так, чтобы умопомрачительный запах не слишком сильно бил в ноздри, девушка принялась за упражнения.
Но и тут старому козлу всё не нравилось. Не так встала, не так наклонилась, слишком медленно двигалась. Как же девушка ненавидела его в эти минуты.
— Сегодня в стойбище свадьбы. Пойдёшь? Будет интересно.
— Вот ещё! — фыркнула Фрея, глотая слюну. — Чего мне там делать?
— Сама виновата, — усмехнулся отшельник. — Могла бы и поучаствовать в церемонии. Глухой Гром всё ещё желает видеть тебя хозяйкой своего вигвама.
— Вот только я не хочу, — буркнула девушка, надевая жилет из оленьей шкуры. — Его видеть.
— Как хочешь, — с наигранным равнодушием пожал плечами заморец, закладывая куски мяса в корзину. — Если не идёшь, то обойди ловушки, доделай древки для стрел и вымой котёл.
С этими словами он вылил бульон на землю. Фрея едва не взвыла от злости. Девушка рассчитывала запить им противные желудёвые лепёшки. Впрочем, когда она взяла котёл, внутри всё же оставалось, хотя и совсем немного.
Проглотив его в пару глотков, Фрея мрачно взглянула на деревянный щит, закрывавший вход в кладовую, где хранилось мясо и рыба. Войти туда и наесться до отвала — проще простого. Вот только гадкий старикан сразу предупредил, что если пропадёт хотя бы один кусочек или самая маленькая рыбка, ей можно будет собирать вещички и уматывать обратно в стойбище. Хоть к Мутному Глазу с Расторопной Белкой, хоть прямиком в вигвам Глухого Грома.
Поэтому девушка даже не пыталась что-то оттуда взять. Да и Отшельник ещё ни разу не обвинил её в этом.
Покончив со скудным завтраком, Фрея кое-как оттёрла котёл снегом, собрав его с крыши хижины, и села перематывать портянки. Почему она именно так называла данную процедуру, девушка и сама не смогла бы толком объяснить. Просто когда носки уже невозможно стало надевать, а кроссовки на босу ногу натирали кожу, заморец принёс (скорее всего, из сундука) два куска ткани и показал, как надо заворачивать ступни, закрепив кожаными ремешками, чтобы не размотались ненароком.
Вот тут девушка и вспомнила какой-то фильм, где аналогичные тряпки называли "портянками". С тех пор она это слово и использует.
Хорошо кроссовки ещё каким-то чудом держались. Она в который раз похвалила неизвестных обувщиков из солнечного Китаистана. То есть, правильнее будет из Китая. Хотя, всё равно, рано или поздно придётся переобуваться в мокасины, а у них очень мягкая подошва. Даже у зимних.
С такими грустными мыслями Фрея припёрла дверь во двор палкой. Пора обходить ловушки. Последний раз большинство петлёй оказались либо сорваны, либо пустые. Зайцы, основной объект её промысла, тоже покинули окрестности многолюдной долины. У неё имелся небольшой запас вяленого мяса, который она припрятала от старика. Но вот уже четвёртый день, как его количество совсем не пополнялось.
Корзина за спиной, копьё в руке и грустные думы в голове.
Первая петелька из крапивной верёвки сиротливо лежала на снегу поперёк заячьего следа. Проверив согнутый куст и убедившись, что тот по-прежнему готов распрямиться от малейшего толчка, девушка пошла дальше, поёживаясь от холода. Следующую ловушку, судя по следам, сорвал лось. Третья тоже оказалась пустой. А в четвёртой раскачивалась лопоухая добыча.
Довольно улыбаясь, Фрея сняла зайца, растёрла в руках какую-то пахучую травку, как учил Отшельник, и принялась настраивать петлю.
Чем выше она поднималась по склону гряды, тем резче и холоднее становился ветер. Вспомнив ещё один урок старика, девушка оглянулась, пробегая взглядом по окрестностям, и тут же заметила чётко выделявшуюся на фоне снега одинокую фигурку, приближавшуюся к жилищу Отшельника. Несмотря на более чем приличное расстояние, она узнала Глухого Грома.
— Вот батман! — выругалась Фрея.
Теперь стало понятно странное поведение заморца. Старый козёл решил устроить им свидание, чтобы помирить после вчерашнего скандала. Вот только интимная встреча с неудавшимся женишком не входила в её планы.
Девушка зло усмехнулась. ещё задолго до возвращения аратачей, она предвидела, что Глухой Гром не оставит её в покое.
Возможно, в присутствии Отшельника он ещё сможет вести себя более-менее прилично, но наедине, а особенно в лесу наверняка вновь будет пытаться осчастливить глупую девчонку своими жаркими объятиями. Бр-р-р!!! При одном воспоминании о его тяжёлом теле на своей груди, Фрею бросило в дрожь. Прекрасно понимая, что ей не обхитрить прирождённого охотника, она, тем не менее, не собиралась сдаваться, приготовив парочку сюрпризов. До одного из них было слишком далеко, но второй оказался почти рядом.
Тут же позабыв про все ловушки, девушка побежала к стойбищу, старательно, хотя и неумело, путая следы.
Спустившись к ручью, вскарабкалась на дерево у самой воды, где отыскала конец верёвки, привязанной к вершине сосны на противоположном берегу. Фрея уже неоднократно проделывала этот трюк, чтобы не переходить вброд холодный ручей.
Перелетев над ним, она больно ударилась о шершавый ствол, крепко обхватив его ногами. Взобралась повыше, привязала верёвку. По сучьям перебралась на другую сторону дерева и, повиснув на нижней ветке, стала раскачиваться взад-вперёд. Разжав руки, девушка прыгнула, мягко приземлившись на снег.
Вытерев пот, Фрея огляделась, самодовольно заключив, что с того берега её следы разглядеть невозможно. Кусты мешают. Пусть теперь лучший охотник племени разбирается, куда она делась?
Теперь можно идти в стойбище. Даже если Глухой Гром отыщет её там, то приставать в наглую не будет. У Детей Рыси это не принято
Девушка с неохотой признавалась себе, что аратачи стали относиться к ней гораздо лучше, чем даже до убийства Упрямой Веточки. Подходя к крайним вигвамам, она заметила, что очаги возле них не горят. Не видно хлопочущих хозяек и играющих детей. Потом откуда-то донёсся негромкий гул множества голосов.
"Не иначе, как свадьбы ушли глядеть, — вспомнила Фрея слова Отшельника и тут же забеспокоилась. — А что если Неугомонный Заяц тоже туда утащился?"
А ей надо бы с ним поговорить.
— Эй! — крикнула она, отыскав знакомое жилище. — Есть кто-нибудь?
Забираться в вонючую темноту без особой нужды не хотелось.
— Кто там? — откликнулся дребезжащий, старческий голос. — Это ты, Бледная Лягушка?
— Я, — облегчённо улыбнулась девушка. — Чего сидишь в вигваме? Выходи на солнышко.
Послышалось преувеличенно громкое кряхтение. В отверстие входа показалась голова с редкими, седыми волосами, перехваченными кожаным ремешком с уныло торчащим, облезлым чёрно-белым пёрышком.
— Зимнее солнце не греет старые кости, — прошамкал аратач, кутаясь в меховое одеяло. — Меня уже предки зовут.
— Лучше садись ближе к костру, — радушно пригласила Фрея и, пользуясь отсутствием хозяйки, стала разжигать почти погасший очаг.
— Почему ты здесь? — улыбнулся Неугомонный Заяц. — А не там, где надо быть сегодня такой красивой и молодой девушке?
— Вот принесла тебе кое-что, — она достала из-за пазухи большое чёрно-белое перо.
Оно как-то попалось ей в лесу, Фрея подобрала, надеясь, что такая вещь может пригодиться, и, как видно, не прогадала.
— Благодарю, Бледная Лягушка, — голос старика дрогнул, когда он почтительно принял подарок. — Давно я ничего не получал от девушек. А в молодости они из-за меня даже дрались!
Аратач привычным движением воткнул новое перо за кожаный ремешок на голову, а старое бросил в костёр.
— За косы друг друга таскали, лица царапали. От одного моего… взгляда счастливые ходили. ещё бы! Лучший охотник в племени. И самый красивый!
ещё немного послушав, Фрея решила повернуть разговор в нужную сторону.
— Ты очень интересно рассказываешь, — бесцеремонно прервала она старика. — Вот только в прошлый раз я не дослушала историю о морских людях?
Сбитый с привычного течения мысли, Неугомонный Заяц недоуменно захлопал короткими, редкими ресницами.
— Ты говорил, как проплыл с заморцами по Маракане, — терпеливо объясняла девушка, от души надеясь, что не всё из услышанного вчера является бредом свихнувшегося под тяжестью лет придурка. Ну, пусть в его словах окажется хоть чуточка правды! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— А-а-а, — понимающе протянул старик. — Вон ты о чём.
Поправив одеяло, аратач полуприкрыл выцветшие глаза.
— Это племя ведёт свой род от морской женщины. Они до сих пор живут в тех водах, как рыси в наших лесах. Вместо рук и ног у них плавники, но не такие, как у рыб.
Старик провёл горизонтальную линию.
— Вот так. ещё у морских женщин длинный нос, острые зубы и такой сладкий голос, что, услышав его, слабые мужчины бросаются в воду. Говорят, будто на морском дне они одаривают их такими ласками, на которые не способна ни одна земная женщина. У них между плавниками на животе есть такая штучка…
Фрея громко фыркнула.
Рассказчик удивлённо посмотрел на девушку.
— Ты мне про народ говори, — проворчала она. — А не про то, где кто кому и как отдаётся.
Неугомонный Заяц досадливо крякнул. Видимо, эта часть истории ему очень нравилась. Но, опасаясь остаться совсем без слушательницы, старик торопливо заговорил:
— Морской народ живёт далеко на юге от того места, где Маракана впадает в море. Они строят на островах жилища из таких больших раковин, что в них можно спать. Плавают люди моря на лодках. Но не из бересты, как аратачи, а в огромных, выжженных изнутри брёвнах.
Фрея поощрительно кивнула.
— Всё их оружие сделано из рыбьих костей и зубов. Морские люди, как вы с Отшельником, тоже очень любят рыбу. Только ловят её сетями, которые плетут из водорослей. От праматери им достались жабры, и они могут проводить в воде целый день. Но спят обязательно на суше. Если ночь застанет их в море, они превращаются в страшных чудовищ и горько плачут до зари.
Девушка вздохнула, но прерывать разошедшегося старика не стала.
— Племя морских людей не делится на рода. Они живут как одна большая семья. Только дети не знают своих отцов. Потому что женщины могут свободно переходить от одного мужчины к другому. Или…
Он хихикнул.
— Жить сразу с двумя.
— Бедные мужчины морского народа, — покачала головой Фрея. — Как только они терпят подобные издевательства?
Неугомонный Заяц презрительно скривился, спрятав узкие глаза среди множества морщин.
— Когда охотники морского народа напали на меня, я одним ударом убил десять человек. Потом ещё пятьдесят! Я бы их всех перебил. Но главная женщина на коленях умоляла меня не убивать их мужчин. Взамен они согласились стать моими жёнами…
Далее последовал захватывающий рассказ о грандиозных сексуальных подвигах Неугомонного Зайца. Но на самом интересном месте, когда девушка почувствовала, что сильнее краснеть уже невозможно, раздался насмешливый голос Глухого Грома.
— Хорошее место ты нашла, чтобы от меня прятаться.
— И не думала, — вздрогнув, еле отыскала в себе силы насмешливо пожать плечами Фрея. — Не такой уж ты и страшный.
— Тогда зачем следы путала? — аратач бросил на снег зайца. — Даже ловушки, как следует, не проверила.
— Мне вдруг очень захотелось услышать мудрые и правдивые рассказы, — тем же тоном ответила девушка, осматривая мёртвого зверька, которого явно достали стрелой.
Не задумываясь, она протянула его Глухому Грому.
— Это не моя добыча.
— Возьми, — молодой человек демонстративно убрал руки за спину. — Может, хоть раз наешься досыта.
Фрея тут же протянула дичь старику, с живейшим интересом наблюдавшему за их беседой.
— Возьми, Неугомонный Заяц, добыча достойная искусного охотника Глухого Грома.
Мужчина рассмеялся, снимая надетый через плечо лук с натянутой тетивой и подтянув полу куртки, уселся рядом.
— С его зубами только болтушку из желудёвой муки пить. А вот тебе есть надо больше. Одна кожа да кости остались.
Он покачал головой, окидывая девушку жалостливым взглядом.
— Не слишком у тебя получается самой себе еду добывать.
— Умирать с голоду буду, а у тебя не попрошу, — скривилась в презрительной улыбке Фрея. — Не надейся.
Глухой Гром вновь рассмеялся.
— Помереть, может, и не помрёшь. Вот только от красоты твоей совсем ничего не останется. Ты на свои руки погляди, — кивнул молодой человек. — Раньше они у тебя были белые, гладкие да красивые. А сейчас?
Девушка взглянула на свои покрытые мозолями ладони, пальцы с кое-как обрезанными ногтями с траурной каймой. На сбитые костяшки. И тут же убрала их за спину.
Аратач насмешливо хмыкнул.
— Вот скажи, мудрый Неугомонный Заяц, — обратился он к притихшему старику. — Разве нужно красивой девушке изнурять себя охотой?
— Мясо должен добывать мужчина, — не задумываясь, солидно ответил тот. — Женщина — готовить еду, выделывать шкуры и шить одежду.
— Видишь, какие мудрые слова говорит человек, который прожил больше нас двоих вместе взятых, — наставительно сказал Глухой Гром. — Если не хочешь раньше времени стать старой и страшной, ищи себе сильного охотника. Вроде меня.
Фрея понимала, что просто так встать и уйти не получится. Аратач обязательно увяжется за ней. Поэтому она молча сидела, с тихой тоской ожидая, когда же тот заткнётся.
А молодой человек, так и не дождавшись реакции на свою речь, продолжал:
— Твоё лицо обветрило, кожа загрубела, волосы уделаны кое-как.
Он опять покачал головой.
— Если уж не хочешь заплетать их в косы, то хоть расчёсывай иногда. А то у тебя там сосновые иголки и всякий мусор.
Тут уж девушка смогла сдержаться и не притронулась к голове.
"Послать бы его, — размышляла она, чувствуя, как злые, обидные слова постепенно разрушают с таким трудом воздвигнутую в сознании стену спокойствия и равнодушия. — Так ведь не уйдёт! Останется, гадёныш!".
Молодой охотник ещё какое-то время издевался над её внешностью, и в конце концов сил сдерживать слёзы почти не осталось.
Но судьба, в кое веки, пришла на помощь несчастной Фрее. Из-за соседнего вигвама выскочил запыхавшийся "рысёнок" в облезлой куртке.
— Глухой Гром! — возопил он, заставив оратора заткнуться на полуслове и недовольно откликнуться.
— Чего тебе?
— Меня Гудящий Шмель послал, — доложил паренёк, подбегая ближе.
— А ему чего надо? — также неприветливо поинтересовался молодой охотник.
Покосившись на девушку, "рысёнок" склонился к уху Глухого Грома. Разобрав своё имя, та сразу насторожилась.
Молодой человек тоже взглянул на неё и, поднимаясь, сказал:
— У меня тут кое-какие дела появились. Но ты подумай над тем, что я тебе сказал.
— Почему ты не хочешь войти хозяйкой в его вигвам? — спросил Неугомонный Заяц, глядя вслед торопливо удалявшемуся охотнику.
— Он мне не нравится, — коротко ответила Фрея, вставая.
— Теперь я точно знаю, что ты из очень дальних мест, — усмехнулся собеседник.
— Почему? — без особого любопытства поинтересовалась она, поднимая корзину.
— Потому, что только дура или девушка из чужого мира может отказаться от такого славного охотника!
Молча пожав плечами, Фрея взяла копьё.
— Постой! — окликнул её старик. — Возьми зайца.
— Нет, — она решительно тряхнула головой.
— Бери! — аратач протянул ей зверька. — Может это твоя последняя добыча.
— Это почему? — нахмурилась девушка.
— После праздника охотники по лесам разбредутся, — усмехнулся Неугомонный Заяц. — Всю добычу распугают.
Фрея заколебалась.
— Глаза у тебя голодные, — продолжал уговаривать стрик. — Как у маленького "рысёнка".
Ну, уж в этом он точно не ошибся. Девушка бросила успевшую закоченеть тушку в корзину, и поблагодарив щедрого аратача, поспешила домой.
Быстро выпотрошив убитого Глухим Громом зайца, Фрея повесила его жариться над костром и занялась вторым зверьком. Его мясо следовало закоптить. Развесив куски в печной трубе, девушка торопливо накинулась на еду. Если придёт Отшельник, с ним придётся делиться, а с учётом его вредности делать этого совсем не хотелось. Набив брюхо плохо прожаренным мясом, она вынесла кости со двора и разбросала их по кустам. Шкурку оставила, только спрятала её под самой крышей навеса, чтобы в глаза не бросалась.
После этого, сытно рыгая, принялась за выполнение последнего задания наставника, аккуратно остругивая древки для стрел. Теперь у неё имелся собственный нож, сделанный из обода колеса. По обоюдному согласию с Отшельником они решили не говорить о находке в озере аратачам и никого больше не посвящать в новые подробности прошлой жизни Фреи. Заморец разобрал инвалидное кресло буквально до винтика. Сделал пяток ножей, к двум из которых приладил рукояти из оленьего рога, смастерил несколько шильев из колёсных спиц. Но большую часть деталей просто спрятал. Как объяснил Фрее: "До лета". За это время он собирался вспомнить, как у него на родине работают с металлом, и сделать что-то вроде мастерской.
Девушка тоже пыталась копаться в своей памяти. Но на ум приходили только: доменные печи, конверторы, химический знак железа и меч-кладенец.
Она поднесла к глазам древко, чтобы проверить кривизну, и чуть не вздрогнула от стука в дверь.
— Фрея, открывай, это я!
Первым делом Отшельник окинул пристальным взглядом двор, заглянул в хижину, осмотрел тускло поблёскивавший котёл, и присев на скамейку у стола, важно огладил бороду.
Девушка помалкивала. Вредный старик отучил её задавать лишние вопросы.
— Охотники разрешили мне тебя учить! — торжественно объявил он, но тут же добавил. — С одним условием. Ты не должна появляться в стойбище с оружием.
— А с ножом можно? — пробормотала Фрея, не зная, что ещё сказать на столь неожиданное объявление.
— Только не держи его на виду, — быстро ответил старик.
— Значит, они позволят мне пройти посвящение? — наконец, вскинула она брови. — И я смогу стать охотником?
— Об этом речь пока не идёт, — потупил глаза заморец. — Важно, что никто не против того, чтобы ты метала дротики, стреляла из лука и добывала зверя себе на пропитание.
Девушка разочарованно хмыкнула, лишний раз убеждаясь в радушии и щедрости Детей Рыси. Подумать только! Разрешили не сдохнуть с голоду! Благодетели!
Она всю ночь поддерживала огонь в печи, добавляла ольховые и ореховые ветки, чтобы мясо хорошенько прокоптилось. А утром Отшельник решил осчастливить ученицу, лично отправившись вместе с ней на обход ловушек. Уставшая и не выспавшаяся, она не сразу узнавала следы, чётко отпечатавшиеся на сероватом снегу, зевала, слушая его пространные лекции о поведении птиц и зверей.
Не удивительно, что гадский старик в итоге разразился гневной речугой, призывая в свидетели всех духов, что такой глупой девчонки ещё не встречал, что ей только в вигваме сидеть и даже по нужде ходить там же в ямку.
Не выдержав, Фрея напомнила, что провела бессонную ночь. И тут же услышала новую отповедь о том, как охотники сутками преследуют раненых животных. Что если она так любит спать, то пусть отправляется в вигвам Глухого Грома, который её ждёт — не дождётся. А не пытается заниматься мужским делом.
Предложение девушке не понравилось. Поэтому, чтобы хоть как-то вернуть себе бодрость, она умылась снегом, царапая кожу острыми кристалликами замёрзшей воды. За то время, пока они обходили расставленные ловушки, подобную процедуру пришлось повторять несколько раз, так что к полудню щёки у неё горели. В итоге, Фрея вернулась домой совершенно разбитой и без добычи. Как и предполагал Неугомонный Заяц, его лопоухие тёзки покинули беспокойные места.
А Отшельник вдруг решил, что ей совершенно необходимо улучшить навыки обращения с копьеметалкой. Разумеется, большой меткости она не показала, зато старик отвёл душеньку, обзывая ученицу всякими нелестными словами, впрочем, уже нисколько не задевавшими вымотавшуюся за день Фрею.
Очевидно чувствуя, что "перегнул палку", заморец вынес из кладовой копчёное мяса. Сглотнув слюну, девушка недоверчиво посмотрела на него, ожидая подвоха. С какой радости такая невиданная щедрость? Что ещё на уме у коварного старикашки?
Выложив золотисто-чёрные кусочки на стол, Отшельник наставительно проговорил:
— Вот тебе еда на пять дней. За это время в стойбище не останется свежего мяса, и аратачи отправятся в охотничий поход. Как и все остальные "рысята", ты пойдёшь вместе с ними.
— А ты? — тут же спросила Фрея.
— Я слишком стар, чтобы лазить по колено в снегу и спать под звёздами на мёрзлой земле, — покачал головой заморец. — Ты же желаешь пройти посвящение? Значит, должна больше времени проводить с охотниками. Наблюдать за ними, учиться выслеживать зверя. Помогать.
Видимо, выражение её лица более чем красноречиво сказало Отшельнику об отношении собеседницы к этой идее. Потому что он, скорчив ещё более ехидную рожу, заявил, разведя руками:
— Ну, если сможешь добывать себе пищу в одиночку, никуда не ходи.
Нахмурившись, он закончил с подчёркнутой серьёзностью:
— Но кормить тебя я не буду. Ты сама выбрала свой путь.
Понятно, что переться куда-то в столь мерзкую погоду, да ещё в такой паршивой компании, Фрее не хотелось. Однако она уже успела достаточно изучить характер своего наставника. Поэтому отнеслась к его словам более чем серьёзно. Тут девушка кстати вспомнила, что когда вождь увёл охотников в поход после прихода на зимовку, в стойбище оставались одни женщины, старики и "рысята". А вот взрослых мужчин она почти не видела. Надо бы как-нибудь по-тихому прояснить этот вопрос.
Тем не менее, Фрея не сомневалась в том, что старик действительно не даст ей ни крошки, а если попробует воровать, то безжалостно выгонит из дома.
Весь оставшийся день девушка размышляла над обеспечением продовольственной безопасности. Вроде бы выход напрашивался сам собой. Только сильный голод мог заставить аратачей есть рыбу, так что тут конкуренции можно не опасаться. Осталось придумать, как её взять? Из всех снастей в наличии только ловушки из прутьев. Но чтобы их ставить, надо лезть в воду, а по такой погоде это чревато серьёзными испытаниями для здоровья.
Фрея знала, что Дети Рыси умеют делать лодки из бересты. Вот только практичные аратачи не таскают их с собой по лесам, а держат в какой-то пещере возле одной из летних стоянок у Россыпи озёр, где с их помощью они бьют водоплавающую птицу. Так что помощи от них как всегда не дождёшься. Надо придумывать что-то самой.
Совершая утреннюю пробежку, девушка легко перескочила через поваленное дерево и едва не упала от озарившей её грандиозной идеи. Вернувшись к рухнувшему лесному великану, она с огорчением убедилась, что тот внутри почти пустой. Да и с таким толстым бревном ей в одиночку ни за что не справиться. А вот если взять потоньше…
Охотник вновь предложил Фрее пройтись по ловушкам, но та решительно отказалась.
— Они всё равно пустые, а у меня есть дела поважнее.
Старик удивлённо захлопал глазами, наблюдая, как ученица заглядывает в разложенные под навесом корзины.
— Ага! — довольно воскликнула она, доставая знакомый топор. — Вот ты куда его запрятал.
— Хочешь нарубить ещё дров? — с нескрываемым любопытством поинтересовался заморец.
— Не только, — кивнула девушка. — Но верёвки ты мне дай. Или ремней из оленьих кишок.
Когда племя откочевали, они с наставником посетили заводь, где Фрея замочила крапиву. Само собой, там ничего не оказалось. Как она и думала, кто-то не дал пропасть такой хорошему сырью. Так, что её трудами теперь пользовались заботливые аратачки, а ей приходилось клянчить верёвку у Отшельника
Продолжая хмыкать, старик протянул ей кусок.
— Маловато будет, — покачала она головой.
Буквально выцарапав у него моток, Фрея гордо удалилась, затылком чувствуя недоуменный взгляд наставника.
По пути ей несколько раз попадались группы женщин, очевидно решивших полностью очистить окрестности долины от остатков жёлудей, орехов и съедобных кореньев. Аратачки приветливо здоровались и долго шушукались за спиной.
Подойдя к вопросу серьёзно, девушка тщательно подыскивала нужное место. Так, чтобы и деревья подходящие росли ближе к берегу, и имелся пологий, свободный от кустов спуск к воде.
Все сомнения, ещё одолевавшие её перед началом очередной авантюры, исчезли с первым ударом топора.
Первыми на шум прибежали ребятишки. Сначала они взялись выкрикивать какие-то непонятные дразнилки о жено-мужах, да муже-жёнах. Но поскольку девушка не обращала внимания на их кривляния, стали задавать вопросы и, недослушав её маловразумительные ответы, исчезли.
Зато припёрся Глухой Гром с тремя приятелями. Молодой охотник вновь завёл старую песню о том, как она неуклюже орудует топором, и как смешно выглядит женщина, когда пытается делать мужскую работу.
Но сейчас у Фреи имелась ясная и чёткая цель, поэтому все его попытки испортить ей настроение ни к чему не привели. Только щепки почему-то летели в стороны шутников, заставляя их пятиться подальше.
Когда дерево рухнуло, и девушка взялась обрубать ветки, Глухой Гром всё же спросил:
— Зачем тебе это надо?
— Дрова у нас кончаются, — откликнулась она, с хряском обрубая сучок. — Вот Отшельник и велел запасти.
— А почему так далеко от вигвама? — подозрительно прищурился аратач.
— Чтобы мне таскать дальше, — пояснила Фрея.
— А-а-а, — понимающе протянул молодой человек.
Охотники ещё какое-то время поглазели на неё и ушли. Облегчённо вздохнув, девушка села отдохнуть.
Ближе к вечеру, когда она уже обрабатывала второе бревно, заявилась целая делегация во главе со старейшиной рода Рыжих Рысей. Чтобы избежать недоразумений и дальнейших расспросов, Фрея честно созналась в намерении соорудить помост для ловли рыбы.
Аратачи брезгливо пофыркали и удалились. Остались только трое "рысят", среди которых оказался её старый знакомый — Рог Барана.
— Правду говорят, что ты в охотники собралась? — держась на почтительном расстоянии, осведомился пацан.
— Да, — буркнула девушка, не ожидая от разговора с мелкими пакостниками ничего хорошего.
— Сама мясо добывать будешь?
— Да, — кивнула она, складывая нарубленные ветки в кучу.
Сосед Рога Барана ткнул его локтем в бок, что-то прошептав на ухо.
Оттолкнув приятеля, тот солидно заявил:
— Знаю.
— А кто тебе будет готовить еду и выделывать шкуры? — с издёвкой продолжал "рысёнок".
— Сама справлюсь, — буркнула Фрея. — Или хочешь, тебя возьму?
Она зло усмехнулась, сообразив к чему все эти намёки.
— Хозяйкой в свой вигвам.
Спутники Рога Барана звонко заржали, тыкая в него пальцами.
— Хозяйка вигвама! Хозяйка!
Оскорблённый "рысёнок", заорав нечто нечленораздельное, замахнулся копьём как палкой и бросился догонять улепётывавших пацанов, продолжавших оглашать лес обидными кричалками.
"Эти разборки надолго", — удовлетворённо хмыкнула девушка, тяжело поднимаясь в гору.
Отшельник демонстративно не задал ей ни одного вопроса. Зато тут же вывалил целый ворох поручений. Пришлось в сумерках тащиться за водой, вновь мыть засаленный котёл, а потом ещё рубить и укладывать в поленницу принесённые ветки.
Развесив сушить мокрые портянки, Фрея растёрла закоченевшие ступни куском енотовой шкурки. "Дома я бы давно бронхит подхватила, — думала она, чувствуя, как возвращается чувствительность к окоченевшим пальцам. — А здесь даже насморка нет. Наверное, это всё из-за целебных ванн в пещере. Жаль, что там сейчас аратачи. Когда теперь ещё искупаюсь?"
Утро принесло очень неприятный сюрприз. Когда девушка, набегавшись, напрыгавшись, постреляв из лука и выслушав лекцию о способах установки наконечников на древко, пришла на озеро, то не обнаружила там брёвен.
Какое-то время она беспомощно металась по лесу в надежде, что просто перепутала место. Но знакомые пеньки, щепки и мелкие веточки развеяли последние сомнения. С таким трудом заготовленные вчера брёвна увели. Следов вокруг оказалось так много, что обнаружить среди них принадлежащие похитителям не представлялось никакой возможности.
Плюхнувшись на кучу соснового лапника, Фрея мрачно уставилась на озеро. Вот свинство! Кто же это постарался? Ответ напрашивался сам собой. Или Глухой Гром, или Рог Барана с товарищами. А что толку?
Послышался скрип снега. Мимо шла группа женщин. Почувствовав неприязненные взгляды, девушка отвернулась, надеясь, что аратачки пройдут мимо. Но шаги приближались.
Фрея торопливо размазала слёзы по щекам.
— Пошли с нами, Бледная Лягушка?
Удивлённо оглянувшись, она увидела Лепесток Ромашки.
— Мы идём за корнями кандыка. Он вкусный.
Девушка посмотрела на женщин, наблюдавших на ней с разным выражением на лицах. И судя по всему, никто, кроме дочери Мутного Глаза, не желал видеть её в своей компании.
— Спасибо за приглашение, — стараясь унять дрожь в голосе, поблагодарила Фрея. — Я останусь. Дел много.
— Как хочешь, — с сожалением покачала головой Лепесток Ромашки, и бросила через плечо. — Отец тебя простил. Если хочешь, возвращайся. Тебя там ждут.
— Благодетель! — процедила сквозь зубы девушка, глядя вслед удалявшимся аратачкам. — Он меня простил! Ненавижу!
Она уже научилась сдерживать себя и не бесилась как в первые дни от очередной обиды. Теперь Фрея просто рубила, загоняя бронзовый топор в неподатливое дерево.
Когда её навестил Глухой Гром, то, едва разглядев его озадаченную физиономию, девушка поняла, что охотник не имеет никакого отношения к исчезновению брёвен. Значит, это Рог Барана постарался.
Быстро вернув себе привычный самодовольный вид, молодой человек заботливо поинтересовался:
— Что, зайцев больше нет?
— От одного твоего вида все звери в лесу сдохли! — проворчала Фрея, с тоской ожидая новую порцию насмешек. — Кто к морю удрать не успел.
— Я же тебя предупреждал, что ничего не добудешь, бедная, глупенькая Бледная Лягушка, — усмехнулся аратач. — Хоть пять раз по десять лет учись стрелять из лука и дротики метать. Всё впустую. Потому что женщинам недостаёт самого главного.
Он поднял вверх указательный палец.
— Охотничьей мужской магии! Без неё зверя не добыть.
— Не добыть, — со вздохом повторила девушка, трогая заметно затупившееся лезвие топора. У Отшельника есть точильный камень. Но уж больно трудоёмок это процесс. Хотя ещё пара деревьев, и инструмент придёт в полную негодность.
— Хотя я слышал, ты вовсе не женщина, — продолжал издеваться Глухой Гром.
— А если так, то ты от меня отстанешь? — устало поинтересовалась Фрея.
— Только если ты найдёшь хозяйку в свой вигвам, — похабно осклабился аратач.
— Вот гад! — выругалась девушка по-русски, усаживаясь на бревно спиной к собеседнику и доставая кусок мяса.
К счастью, сегодня её мучения закончились неожиданно быстро. Пришли двое приятелей и почти насильно утащили Глухого Грома к какому-то Толстопятому Ужу смотреть новый лук.
Перед уходом аратач ещё раз насмешливо проговорил:
— Запомни, главное — магия!
— Да пошёл ты! — буркнула Фрея на языке родных осин, добавив, куда именно следует направиться молодому охотнику.
В ответ тот звонко рассмеялся, демонстрируя крупные, желтоватые зубы.
После надоедливого поклонника приходили ещё зрители. Мужчины и женщины смотрели, оценивали, громко комментировали, ставя под сомнения её умственные способности. Задавали глупые вопросы, вроде того, как она собирается бить с этого помоста рыбу в мутной озёрной воде?
Живя у Отшельника, девушка успела отвыкнуть от столь бесцеремонного внимания. Стараясь сохранить спокойствие, она отшучивалась, уверяя, что рыба сама приплывёт к ней в руки. Очевидно, с чувством юмора у Детей Рыси была напряжёнка, потому что подобные слова только распаляли их любопытство. Люди подходили близко, пристально следя за каждым движением, а самые настырные чуть ли не под топор лезли, уворачиваясь от щепок.
Хорошо хоть, у обитателей стойбища имелись ещё и свои дела. Так что надолго они здесь не задерживались, уступая место новым зрителям. Которые точно так же глазели, о том же говорили и то же самое спрашивали.
Только после полудня все разбрелись, и она осталась одна. Перекусив и допив воду из бурдюка, заботливо обёрнутого куском шкуры, Фрея заметила притаившихся за деревьями аратачей. Похоже, Рог Барана с приятелями заявился.
"Опять брёвна утащат, — с глухой тоской подумала девушка, и недоеденный кусок прочно стал поперёк горла. — А потом будут ржать втихаря, малолетние гадёныши!"
Она посмотрела на поваленные стволы, уже освобождённые от веток. Что же делать? Не сторожить же их всю ночь? И с собой не утащишь, тяжёлые.
Фрея услышала сдавленное хихиканье. Догнать и поколотить? Далеко, да и шустрые они. От одной мысли, что из-за каких-то молокососов пропадёт результат тяжёлого труда, становилось противно.
Неожиданно на ум пришли прощальные слова Глухого Грома. Девушка криво ухмыльнулась. Ну, что же, будет вам… магия!
Быстро доев мясо, сделала на каждом бревне по затёсу. Завернула рукав и, не морщась, сделала маленький разрез на запястье. Выдавив немного крови, пальцем нарисовала на желтоватой древесине по паре знаков, напоминавших ноты. Теперь для полноты впечатлений нужно заклинание и колдовской танец.
Перевязывая руку чистой тряпочкой, которую теперь постоянно таскала с собой, Фрея перебирала известные песни. Но одни казались ей не подходящими для сеанса практической магии, другие она не знала до конца.
Откуда-то сверху донеслось хриплое карканье. Чёрная птица сидела на верхушке сосны и неторопливо чистила перья. Девушке показалось, что ворон насмешливо смотрит на неё чёрными, блестящими глазами. Она вспомнила, что словосочетание "Владыка вод" на языке аратачей звучит примерно как "горан виктым". И в тот же миг на редкость услужливая память выдала и слова, и мелодию, которую ей как-то пришлось слышать по радио. Или в Интернете? Не важно, главное, песня подходила как нельзя лучше.
Фрея вытянула руки к озеру и медленно запела, как наяву слыша тяжёлые аккорды.
Я ворона вижу, он чёрным крылом
Взмахнул и поднялся над белым орлом.
Я вижу, как в небо они поднялись,
Как спутались когти, как крылья сплелись!
Сделав несколько движений, напоминавших взмахи крыльев, она плавно выгнулась назад, запев ещё громче.
Орлиные крылья вороньих сильней,
Орлиные когти вороньих острей.
И падает ворон, орёл одолел,
Он сел на скалу и победу воспел!
Несмотря на усталость, танец рождался словно сам собой.
В орон- викинг! Ворон — викинг!
Оборот, взмах руками, и новый куплет уже во всю мощь лёгких.
Но ворон оправился, взмыл на скалу,
И смертный удар он наносит орлу!
Ворона клюв, викинга меч,
Орлу он срубает голову с плеч!
И вновь каскад прыжков, резкие ломаные движения и крик.
Ворон — викинг! Ворон — викинг!
Подняв голову, девушка натолкнулась на опасливо удивлённые взгляды карих глаз. Кроме троих "рысят", покинувших свои ухоронки, на неё таращилась знакомая группа женщин с корзинами. Да и со стороны стойбища приближались какие-то люди.
Выровняв дыхание, Фрея стала обвязывать верёвкой сложенные ветки. Не пропадать же добру. В печке всё сгорит.
— Что ты только что делала, Бледная Лягушка? — строго спросила Лепесток Ромашки, подходя ближе.
— Просила о помощи Владыку вод, — небрежно объяснила девушка и, видя, что собеседница собирается продолжить расспросы, пояснила. — Я просила, чтобы он сохранил для меня эти жерди.
Она небрежно ткнула носком кроссовки бревно.
— И наказал тех, кто попробует взять их без разрешения.
Фрея зло глянула на Рога Барана. Глазёнки "рысёнка" беспокойно забегали, на тощей шее пару раз дёрнулся острый кадык.
Посчитав объяснение исчерпывающим, она, кряхтя, взвалила вязанку на спину и, прихватив топор, прошла рядом с отступившей в сторону дочерью Мутного Глаза.
Торопливо проходившие мимо люди спрашивали женщин, что случилось, да кто кричал? А, услышав ответ, дружно смотрели ей в спину.
Девушка не спешила. Ноги гудели от усталости, крепко вцепившиеся в верёвку пальцы дрожали, готовые вот-вот разжаться. Собирай тогда хворост на виду у всего стойбища. Такого позора Фрея допустить не могла. Поэтому продолжала идти, не поднимая взгляд и лишь время от времени торопливо оглядываясь, чтобы не налететь на какой-нибудь вигвам.
Только очутившись достаточно далеко в лесу, девушка со стоном сбросила дрова и, тяжело усевшись сверху, вытерла пот. Очень хотелось пить. Снег заманчиво поблёскивал под лучами клонящегося к закату солнца. Вот только Фрея уже знала, что он почти не утоляет жажду. Так что придётся терпеть до дома.
— Бледная Лягушка! — громко крикнул кто-то.
За деревьями мелькнула человеческая фигурка. Кто-то спешил к ней напрямик через лес. Судя по платью, видневшемуся из-под меховой куртки, это женщина или девушка.
Когда до аратачки оставалось шагов пятьдесят, Фрея её узнала. Внучка Вечерней Стрекозы. Они виделись, когда вождь таскал девушку на беседу с этой мудрой старухой в стойбище Белых Рысей. Вот только как её зовут, а главное, что ей нужно?
Добежав до проложенной в неглубоком снегу тропинки, преследовательница остановилась, переводя дух.
— Ты помнишь меня, Бледная Лягушка? — спросила она, перебросив за спину толстую косу. — Я Лесная Крапива, дочь Крадущегося Волка из рода Белых Рысей.
— Помню, — настороженно кивнула девушка. — Я разговаривала с твоей бабушкой.
Собеседница довольно улыбнулась, но тут же, нахмурившись, спросила:
— Правда, что ты хочешь стать охотником?
— А тебе какое дело? — грубее, чем хотелось бы, заявила Фрея.
— Ну, скажи?! — настаивала Лесная Крапива.
— Да, — буркнула девушка.
— У тебя ничего не получится! — покачала головой аратачка.
— Посмотрим, — хмуро фыркнула девушка, берясь за верёвку и собираясь уйти.
— Ты не поняла? Охотники просто не разрешат тебе пройти посвящение, — торопливо затараторила собеседница. — Если ты до лета сама не войдёшь хозяйкой в вигвам Глухого Грома, старейшины разрешат ему взять тебя силой!
— Откуда ты знаешь? — девушка снова опустила вязанку на снег.
— Мне сказали, — отвела взгляд Лесная Крапива и опять зачастила. — Только ты не думай, он не обманывает. Ты же знаешь, что недавно был Совет Старейшин? Вот на нём всё и решили. Глухой Гром будет ждать до праздника Посвящения. А там…
— Почему ты мне это говоришь?
— Ты так хорошо танцевала, — пожала плечами аратачка. — Ну и вообще… Мы, девушки, должны помогать друг другу. Мужчинам доверять нельзя.
Последние слова Фрее не понравились, как и лукавый взгляд собеседницы. Но новость её не удивила. Нечто подобное она и ожидала.
Не глядя на Лесную Крапиву, девушка забросила вязанку срубленных веток на спину и со вздохом проговорила:
— Есть вещи, которые не меняются.
Что ж. Испытание настало.
Смотрите, чтоб, не ровен час,
Штаны не лопнули у вас
Во время схватки с перепугу!
Фон Эшенбах Вольфрам
Парцифаль
Аккуратно водя наконечником стрелы по шершавому камню, Белое Перо ещё раз с удовлетворением убедился в правоте слов Отшельника. Железо оказалось ничем не хуже бронзы, а ведь он поначалу относился к новому металлу с недоверием.
Охотничий поход — мероприятие ответственное и требует тщательной подготовки. Важна каждая мелочь. Разумеется, любой аратач без труда выживет в дебрях даже голым. Но надо же ещё думать о женщинах и детях. Нужно не только добыть много мяса, но и донести его до стойбища.
Чуть в стороне от предводителя Детей Рыси жёны очищали от меха расстеленную на земле оленью шкуру. Три дня назад хозяин вигвама потребовал себе новые тёплые мокасины, на которые ушла почти вся имевшаяся в запасе кожа.
Поглощённый важным занятием, он не заметил, как к его супругам быстро подошла соседка и, присев, стала негромко, но энергично что-то рассказывать, возбуждённо размахивая руками.
Возможно, вождь и не обратил бы внимание на их разговор, если бы в нём не мелькнуло имя человека, доставившего ему в последнее время столько хлопот. Бледная Лягушка. Продолжая затачивать наконечник, глава племени скосил глаза и прислушался.
— … прыгала, кричала что-то, — возбуждённым голосом тараторила женщина. — Вроде, как пела. А слова непонятные. Только и разобрали, что "Владыка вод", да "Владыка вод"!
Тут рассказчица, наклонившись вперёд, ещё сильнее понизила голос, так что до Белого Пера доносилось только бу-бу-бу, изредка перемежаемое нечленораздельными восклицаниями жён.
Огорчённо вздохнув, он взглянул на наконечник и расстроился ещё больше. Одна из кромок, источившись, стала совсем тонкой.
— От женщин всегда одни неприятности! — буркнул вождь себе под нос, пытаясь сообразить, как исправить повреждение без ущерба для убойной силы стрелы. Серьёзность проблемы сразу заставила забыть о случайно подслушанных словах.
Но ему о них напомнили. Белое Перо раздевался, готовясь ко сну, когда Лёгкое Облако, подбросив в очаг хворост, спросила:
— Ты знаешь, что Бледная Лягушка разговаривала с Владыкой вод? Может, её лучше Колдуном сделать, а не охотником?
— О чём ты говоришь? — недоуменно вскинул брови вождь.
— О том, что ваша ненаглядная Бледная Лягушка умеет говорить с духами! — зло усмехнулась супруга.
— Этого не может быть, — успокаиваясь, небрежно отмахнулся Белое Перо. — Такое под силу только мужчинам.
— Я же говорила, что она не женщина! — не утерпев, напомнила Лёгкое Облако. — Только вы мне не верили. А я оказалась права!
Сбросив рубаху, вождь презрительно фыркнул:
— Ты как всегда говоришь глупости.
— Это не я сказала! — повысила голос жена, и лицо её исказилось ненавистью. — Все слышали!
— Где? — устало покачал головой Белое Перо, разрываясь между вечерней ленью, уже охватившей усталое за день тело, и желанием подняться, чтобы отвесить ей хорошую оплеуху. — Кто? Когда?
Почувствовав настроение супруга, на выручку Лёгкому Облаку пришла молчавшая до этого вторая жена.
Перекусив нитку и отложив в сторону заштопанную рубаху, Медовый Цветок пояснила:
— Когда женщины из рода Рыжих Рысей возвращались из леса, где выкапывали съедобные корешки, то видели, как Бледная Лягушка колдовала на берегу озера.
Во всём, что касалось этой надоедливой девицы, вождь больше доверял именно ей. Поэтому решил уточнить:
— Чего она там делала?
— Пела на непонятном языке и плясала чародейский танец.
— Так ей, может, просто весело стало? — насмешливо проговорил супруг. — А пела по-своему, потому что наших песен не знает.
— Нет! — решительно возразила женщина. — Бледная Лягушка сама сказала, что так она просила Владыку вод сохранить её жерди.
— Какие ещё жерди? — вздохнул Белое Перо, чувствуя, как совсем перестаёт что-либо понимать.
— Ну, она вчера срубила два дерева, чтобы сделать помост для ловли рыбы, — затараторила жена. — А их кто-то утащил. Вот Бледная Лягушка и просила Владыку вод, чтобы он сохранил те жерди, которые она сделала сегодня.
— Да ну вас! — потеряв надежду разобраться, махнул рукой вождь. — Женщины не могут разговаривать с Великим духом! Это мужская магия!
— Но Бледная Лягушка…, — попыталась возразить Медовый Цветок.
— Не знаю я, что она там делала, — пожал плечами мужчина, забираясь под одеяло. — Может, просто песню пела? А дуры, вроде вас, незнамо чего подумали.
Женщины озадаченно переглянулись. Супруг, довольный тем, что вновь доказал превосходство своего ума, демонстративно повернулся к ним спиной, и закрыв глаза, почти сразу уснул.
Однако история с песней и пляской посланницы Владыки вод имела неожиданное продолжение в лице озабоченного Колдуна.
Толстяк заявился в гости с самого утра, когда Белое Перо ещё только просыпался, мрачно растирая затёкшую поясницу.
— Что привело тебя ко мне в такую рань? — сурово спросил он.
— Отшельник нарушает наши обычаи, вождь! — вскричал толстяк. — Он учит Бледную Лягушку мужской магии.
Не в силах сдержаться, хозяин вигвама недовольно поморщился.
— С чего ты взял? Ну, поплясала девчонка, а этим глупым тетёркам магия померещилась.
Колдун засопел. Не желая спорить со стариком, Белое Перо примиряющее сказал:
— Надо сначала толком выяснить, в чём дело, узнать всё как следует. Нельзя же из-за каких-то женских сплетен обвинять уважаемого охотника?
Неожиданно для него гость сразу согласился.
— Ты прав, вождь. Твёрдый Зуб уже пошёл за тем, кто знает, как всё произошло на самом деле.
— Мне сказали, что там были одни женщины, — проговорил Белое Перо, одеваясь.
— И трое "рысят", — сообщил гость.
— Ну, вот ещё! — фыркнул хозяин вигвама. — Только детских сказок нам не хватало?!
— Один из них Рог Барана, — нисколько не смутился толстяк. — Ты должен его знать. Умный парнишка.
— Как хочешь, — нехотя согласился вождь. — Послушаем, что ещё он скажет.
Глава племени поднялся.
— Пойдём на солнце.
— Лучше остаться здесь, — покачал головой Колдун и добавил, понизив голос. — О магии говорят без посторонних.
И вновь предводитель Детей Рыси не нашёл, что возразить, хотя и считал подобные предостережения явно чрезмерными.
— Ладно, сиди, я сейчас приду.
Когда он возвращался, сделав свои дела, то поймал торжествующий взгляд первой жены и тут же пообещал её побить при первом удобном случае.
Сидя спиной к входу, парнишка настороженно разглядывал присутствующих в вигваме уважаемый людей.
— Ты видел магию Бледной Лягушки? — строго спросил Колдун.
— Подожди, — поднял руку вождь, если толстяку так хочется разобраться во всём этом, то начинать надо с самого начала.
— Скажи, что ты делал вчера на берегу озера?
Рог Барана вытер рукавом нос.
— Смотрел, как Бледная Лягушка делает помост из жердей.
— Зачем?
— Интересно, — пожал плечами "рысёнок". — Я никогда такого не видел.
— И только? — усмехнулся старейшина рода Рыжих Рысей.
— Ну-у-у, — протянул парнишка, опустив глаза.
— Говори! — повысил голос Белое Перо.
— Хотел жерди у неё утащить, — честно признался будущий охотник и расплылся в довольной улыбке. — Она так смешно их искала всё утро…
Когда Рог Барана закончил рассказ, в вигваме наступила тишина.
— Вы вернули жерди? — спросил глава племени, всё ещё не понимая причин беспокойства Колдуна и Твёрдого Зуба.
— Да, — кивнул "рысёнок". — Даже ещё одну принесли. Чтобы Владыка вод на нас не разозлился.
— Иди! — махнул рукой Твёрдый Зуб, и когда парнишка вышел, зловеще спросил. — Ну, что ты теперь скажешь, вождь?
— Без колдовской травы нельзя попасть в верхний мир, — осторожно напомнил Белое Перо, по- прежнему пребывая в некоторой растерянности. — А у Бледной Лягушки её никто не видел. Вдруг это был просто заговор? Вроде тех, что читают матери, когда у маленьких детей болит живот?
— Да что ты говоришь, вождь? — Колдун всплеснул руками так, что серебряный колокольчик на его шее обиженно звякнул. — Владыка вод — одна из ипостасей Великого духа. Женщины не могут с ним общаться. Это мужская магия.
— Которую Бледной Лягушке мог открыть только Отшельник! — добавил старейшина рода Рыжих Рысей. — Ему разрешили учить её только из лука стрелять да метать дротики. А он посвятил девчонку в тайны магии мужчин-охотников!
— Угу, — важно кивнул толстяк.
— Тогда давайте пошлём за ним? — предложил предводитель Детей Рыси. — Пусть всё объяснит.
— А мы послушаем, — зловеще усмехнулся Твёрдый Зуб.
— Нет! — совершенно неожиданно для всех возразил Колдун и тут же пояснил. — Мы пойдём к нему сами.
— Вот ещё! — фыркнул старейшина Рыжих Рысей. — Не слишком ли много чести?
Но вождь, почувствовавший в словах толстяка какой-то скрытый смысл, поинтересовался:
— Почему?
— Если вызвать его сюда, об этом сразу узнает всё стойбище, — почти шёпотом стал объяснять старик. — Пойдут ненужные разговоры, или, чего доброго, поднимется переполох.
— Но ты же сказал…, — начал было глава рода Рыжих Рысей.
— А сейчас говорю, что вначале надо разобраться! — резко прервал его Колдун. — Идти тут недалеко. За одно с Бледной Лягушкой поговорим.
— Ни к чему волновать охотников, пока мы сами толком ничего не узнали, — согласился с ним Белое Перо и обратился к Твёрдому Зубу. — Если хочешь, подожди нас здесь.
— Нет, — покачал головой тот. — Я хочу сам слышать, что скажут заморец и эта девчонка.
— Тогда я пойду первым, — поднялся Колдун. — А вы немного погодя.
Старейшина Рыжих Рысей презрительно фыркнул.
— Он правильно говорит, — вновь поддержал толстяка хозяин вигвама. — Будет неправильно, если мы поднимем шум из-за пустяка.
— Тайны магии охотников — не пустяк, вождь, — набычился Твёрдый Зуб.
— Почему ты так говоришь? — осуждающе покачал головой Белое Перо. — Мы же ещё не знаем, открывал ли Отшельник запретные знания Бледной Лягушке?
— Тогда идём и спросим, — буркнул собеседник, поднимаясь на ноги. — Нечего рассиживаться.
Их совместная прогулка не привлекла никакого внимания. Мало ли куда могут направляться вождь и старейшина? Только на толстых губах Лёгкого Облака змеилась понимающая улыбка, и вождь тут же напомнил себе не забыть её поколотить.
По обоюдному согласию прошли мимо озера, где увидели лежащие на берегу толстые жерди.
— И как глупая девчонка собирается добывать с них рыбу? — презрительно фыркнул Твёрдый Зуб.
— Как она её вообще ест? — усмехнулся Белое Перо, не желая даже задумываться над такими пустяками.
Они догнали Колдуна уже далеко в лесу и дальше пошли вместе. Вблизи жилища явственно слышались долетавшие из-за каменной стены выкрики.
— Тихо! — попросил глава племени своих спутников.
— Чего это они там делают? — прошептал старейшина Рыжих Рысей. — Так громко.
— Ещё, ещё! — доносился напряжённый с придыханием голос старого заморца. — Так! Теперь сюда, ниже! Ниже, дрянная девчонка! Так, так.
Двигаясь бесшумно, вождь подошёл к проёму в стене.
— Ну, что там? — засопел Колдун, отодвигая его мягким плечом и приникнув глазами к узкой щели между деревянными брусками.
Одетая в рубашку и терики, Бледная Лягушка прыгала вокруг заморца, нанося удары руками и ногами, а тот ловко уворачивался, изредка подставляя под кулаки небольшой обшитый мехом щит.
Внезапно Белое Перо подумал, что уважаемые люди племени Детей Рыси не должны уподобляться "рысятам", подглядывающим за свиданием приятеля со сговорчивой девицей.
Без раздумий он хлопнул ладонью по оструганному дереву.
— Открывай, Отшельник!
Вообще-то, закрываться в жилище, считалось у аратачей верхом бестактности. Но, поскольку заморец большую часть года живёт вдалеке от людей, эта привычка воспринималась как ещё одна причуда выжившего из ума старика.
— Кто там? — отозвался он.
— Так ты гостей встречаешь?! — рассмеялся глава племени.
Продолжая наблюдать, он заметил, как девчонка бегом бросилась в каменный вигвам, а Отшельник заспешил к стене.
— Проходите! — радушно проговорил заморец, распахивая дверь и отступая в сторону.
Аратачи неторопливо вошли в расщелину между скал, внутри которой старик оборудовал жилище по собственному вкусу.
— Так-то ты чтишь наши обычаи?! — сразу же напустился на хозяина Твёрдый Зуб.
Вождь поморщился. Он предполагал выяснить всё в неторопливом обстоятельном разговоре. Но, слово сказано.
Вытаращив глаза, Отшельник взглянул на главу рода Рыжих Рысей, потом на Колдуна, словно ожидая разъяснений.
— Бледная Лягушка вызывала Владыку вод, — проговорил тот. — Вот мы и решили узнать, кто обучил её этой магии?
— Фрея!!! — рявкнул заморец.
— Что? — откликнулась девушка, успевшая надеть меховую безрукавку поверх новой рубахи и коряво сшитую шапочку.
— О какой такой магии они говорят? — нахмурился Отшельник.
— Не знаю, — растерянно пожала та плечами.
— Не прикидывайся! — прикрикнул Твёрдый Зуб. — Все знают, что ты вчера колдовала у озера. Отвечай, кто тебя этому учил?
Девушка побледнела. Пристально наблюдавший за хозяином вождь обратил внимание, как заходили желваки на заросших седыми волосами скулах.
— Я только просила Владыку вод, — пробормотала Бледная Лягушка. — Чтобы мои труды не пропали.
— Это одно и то же! — безапелляционно заявил Колдун.
— Ну, нет! — смело возразила наглая девица заметно окрепшим голоском, да и цвет её лица стал приобретать нормальный оттенок. — Когда ты путешествуешь в верхний мир, то чувствуешь присутствие духов, видишь их, общаешься с ними. Так?
Все посмотрели на толстяка. Тот сурово сдвинул брови, пожевал пухлыми губами, и когда молчание стало, по меньшей мере, неприличным, выдавил:
— Я не могу говорить об этом с тобой.
"А ведь девчонка права", — подумал вождь, вспомнив, как ему в последний раз являлся дух отца.
— И не надо, — пожала плечами Бледная Лягушка. — Потому что когда я обращалась к Владыке вод, то даже не знала, услышит ли он меня.
— Тогда зачем просила? — проворчал глава Рыжих Рысей.
— Я надеялась, — усмехнулась девчонка. — А этому учить не надо.
— А что ты там такое кричала? — не сдавался Твёрдый Зуб.
— Эту самую просьбу, — вскинула брови посланница Владыки вод. — Только на языке моего народа.
— Глупая! — рассмеялся старейшина Рыжих Рысей. — Как тебя мог понять наш Великий дух?
Тут счёл своим долгом вмешаться Колдун.
— Духи знают все языки, мудрый Твёрдый Зуб.
И сейчас же обратился к Бледной Лягушке:
— Повтори, что ты тогда ему говорила?
В уверенных глазах девушки мелькнуло замешательство.
— Проходите к огню! — вспомнив долг гостеприимства, засуетился Отшельник. — Фрея, принеси шкуры.
— Ты учишь девчонку драться? — с интересом спросил вождь.
— Конечно, — криво усмехнулся заморец. — Эти занятия отнимают много сил и ей совсем не нравятся.
Белое Перо с Колдуном понимающе улыбнулись, а Твёрдый Зуб недовольно засопел.
Пока Бледная Лягушка раскладывала шкуры, Отшельник подбросил в огонь хвороста.
— Ну? — выжидательно сказал толстяк, присаживаясь.
Посланница Владыки вод улыбнулась.
— Позвольте сначала повесить над огнём котёл, чтобы угостить уважаемых гостей варёным мясом.
Мужчины засмеялись.
— Готовь мясо, Фрея, — кивнул довольный Отшельник.
— Некоторым из наших обычаев ты её действительно научил, — похвалил хозяина вождь.
— Она не глупая, — вздохнул заморец. — Только… другая.
Бледная Лягушка неторопливо сходила в кладовую, нарезала мясо, побросала его в котёл, добавив желудёвой муки и съедобных корешков.
В это время гости вели с Отшельником чинную беседу о погоде и о перспективах нового охотничьего похода.
Когда бульон в котле закипел, девушка скромненько уселась возле заморца и с виноватым видом развела руками.
— Только на языке аратачей эта просьба будет звучать… не складно.
— Это понятно, — кивнул Колдун. — Начинай.
— Владыка вод, ты могуч, ты заставляешь течь ручьи и реки, покрываешь волнами озера и моря, — монотонно заговорила Бледная Лягушка. — Владыка вод, прошу тебя, сохрани эти жерди, которые я срубила с таким трудом целыми и невредимыми на берегу своего озера. О, Владыка вод, услышь меня.
Закончив, она развела руками.
— Вот и всё.
— Теперь вы видите, что я не рассказывал того, чего она не должна знать? — спросил довольный Отшельник.
Гости переглянулись. Вождь кивнул на девушку. Понятливый заморец тут же отправил её за водой. Не говоря ни слова, Бледная Лягушка взяла два связанных между собой кувшина и ушла.
— Я рад, что мы не усомнились в тебе, Отшельник, — проникновенно сказал Белое Перо, обведя взглядом притихших аратачей. — Ты достойный охотник племени Детей Рыси.
Вождь скривился.
— Всё это пустые женские разговоры!
— Их глупость способна даже муху превратить в лося! — улыбнулся заморец.
Мужчины засмеялись
Задвинув засов, старик ещё какое-то время следил сквозь щель в двери за удалявшимися гостями. Потом, обернувшись и скрестив руки на груди, сурово спросил:
— Ну и что ты на самом деле делала на берегу?
— Хотела, чтобы никто не уволок мои жерди! — огрызнулась Фрея, вытирая котёл пучком сухой травы.
— Зачем они тебе? — вздохнул наставник.
— Надо, — буркнула воспитанница.
— А что за заклинание ты там читала? — заморец уселся на лавку, положив локти на стол. — Ведь не то, что ты им сказала?
— Не то, — согласилась девушка. — Это просто песня о вороне.
— Который не имеет никакого отношения к Владыке вод?
— Никакого, — подтвердила она, собираясь.
— Ты куда? — нахмурился Отшельник.
— На озеро, — ответила Фрея. — Не люблю не законченных дел.
— Только не связывайся больше с магией, — предупредил старик. — В другой раз так легко не отделаться ни тебе, ни мне.
— Это я уже поняла, — вздохнула девушка.
Как бы то ни было, но риск оказался вполне оправданным. Явившись утром на свою верфь (кажется, так называется место, где строят корабли?), Фрея обнаружила не два и даже не четыре, а целых пять брёвен! Правда, одно оказалось сухим и трухлявым. Но, подумав, она решила, что его можно поставить в середину плота. Нужно только обрубить вершину и оставшиеся сучья.
Подтащив брёвна к самой воде, девушка принялась связывать их вместе верёвкой из крапивы. За этим занятием её и застал Рог Барана.
— Когда это ты успела срубить столько деревьев, Бледная Лягушка? — довольно натурально удивился "рысёнок", остановившись, на всякий случай, на приличном расстоянии.
— Владыка вод помог, — ответила Фрея, выпрямляясь и убирая со лба выбившуюся прядь волос. — Без него ничего бы не получилось.
— Хорошо тебе, — опять-таки очень правдоподобно вздохнул пацан.
— Я раньше думала, ты умнее, — с явным сожалением покачала головой собеседница.
— Это почему? — насторожился подросток.
— Потому, что дури такой от тебя не слышала, — девушка вновь опустилась на корточки. — Чего встал? Помогай!
— Разве я сказал что-то глупое? — вскинул брови "рысёнок", подходя вплотную.
— Здесь подержи, — велела она, пропуская верёвку между брёвнами. — Потерять свой… народ, родителей, память, всю прошлую жизнь, чего же в этом хорошего?
Рог Барана недовольно засопел, но не мог оставить последнее слово за собеседницей.
— Зато тебе сам Великий дух помогает!
— Попроси и ты, — предложила Фрея. — Глядишь, и тебе поможет?
— Тут без магии не обойтись, — с сожалением вздохнул парнишка.
— Разве тебя этому не учат? — усмехнулась собеседница, затягивая узел.
Будущий охотник в миг посуровел.
— Об этом нельзя разговаривать с женщинами!
Но тут его лицо расплылось в ехидной ухмылке.
— Или с тобой можно?
— А ты как думаешь? — она посмотрела прямо в узкие, карие глаза.
Парнишка смущённо отвёл взгляд.
— Тогда, лучше не говори.
Связав брёвна на одном конце, девушка встала, внезапно задумавшись над простым вопросом, как она будет спускать всё это на воду?
— А ты дашь мне на нём покататься? — спросил Рог Барана.
— Только если и дальше будешь мне помогать, — пообещала Фрея.
— Говори, что ещё делать? — решительно тряхнул космами пацан.
Вдвоём они быстро соединили пять брёвен, образовавших длинный и узкий плот. Девушка рассчитывала, что его размеры окажутся достаточными для её чисто рыболовных целей.
Однако стащить судно на воду вдвоём у них не получилось. "Рысёнок" предложил позвать на помощь приятелей, но Фрея отказалась.
— Сами справимся.
Отправившись в лес, она срубила два тонких деревца и сделала шесты. А когда вернулась на берег, там уже вовсю смеялся Глухой Гром.
— И ты хочешь плыть на этом по озеру, глупенькая Бледная Лягушка? — похохатывал он, тыкая пальцем в неуклюже растянувшийся на земле плот. — Тебе ни за что не сдвинуть с места такую громадину! А в воде он сразу развалится!
Обратившись к покрасневшему от стыда парнишке, молодой человек осуждающе покачал головой.
— Ну ладно, Бледная Лягушка — женщина, а ты же будущий охотник! Разве достойно тебя заниматься подобными глупостями.
Девушка протянула один шест Рогу Барана.
— Поможешь?
Презрительно фыркнув, "рысёнок" отшатнулся в сторону.
— Вот ещё!
— Как хочешь, — Фрея подсунула конец своего шеста под край плота, присев, упёрлась плечом и поднялась. Сцепленные брёвна сдвинулись. В следующий раз они скользнули в воду. Удовлетворённо хмыкнув, девушка подошла к другому концу своего судна, не глядя на насмешливо улыбавшихся аратачей.
Ещё немного тяжких усилий, и плот закачался на волнах. Плотно встав на не ошкуренные брёвна, она оттолкнулась шестом от дна, оставив на земле озадаченного Глухого Грома и чрезвычайно обиженного "рысёнка".
Пробный рейс обошёлся без происшествий. Хотя этот корабль плохо и тяжело управлялся, норовил самостоятельно выбирать себе маршрут, медленно двигался, но, тем не менее, не потонул и не разъехался на составные части. А больше от него и не требовалось.
Сделав небольшой крюк, Фрея вернулась обратно к уже начавшей собираться толпе.
— Наши лодки плавают гораздо лучше, чем твоя связка жердей, — авторитетно и с большим презрением заявил старейшина рода Рыжих Рысей, очевидно, решивший понаблюдать, чем кончится её затея.
— Но их здесь нет, — пожала плечами девушка, воткнув шест в дно, чтобы уберечь плот от несанкционированного плавания.
— Могла бы и сделать, — продолжил аратач и ехидно усмехнулся. — Если собралась стать охотником.
Кто-то угодливо захихикал.
— А ты меня научишь, мудрый Твёрдый Зуб? — сейчас же обратилась к нему девушка.
Тот сразу смешался.
— Вот ещё! Некогда мне. У тебя Отшельник в наставниках. У него и спрашивай.
После чего гордо удалился, расталкивая соплеменников, а Фрея направилась к дому, в душе переживая за сохранность плавсредства. Что стоит тому же Глухому Грому перерезать верёвки, а потом пьяным конём ржать над "глупой Бледной Лягушкой".
Открыв ей дверь, Отшельник проговорил, довольно ухмыляясь в бороду:
— Такие штуки у нас называют "ратис". Только он у тебя уж больно маленький.
— Какой смогла, такой и сделала, — мягко огрызнулась Фрея, перебирая разложенные под навесом ловушки и нисколько не удивляясь осведомлённости заморца. Надо бы взять их все. Вот только рук не хватит. — Мясо, что ты дал, почти закончилось. Есть что-то надо.
Видимо, старик понял её затруднения.
— Я помогу нести, — он усмехнулся. — Уж очень хочется глянуть, как ты поплывёшь.
Девушка надеялась, что к её возвращению любопытные Дети Рыси разойдутся по своим делам, но толпа на берегу только увеличилась. Пришли не только все старейшины, но даже вождь почтил её своим вниманием. Белое Перо стоял впереди своих жён и, улыбаясь, слушал возбуждённо говорившего "рысёнка". "Сын, наверное", — догадалась Фрея.
Заметив её с Отшельником, люди затихли и расступились, открывая дорогу к месту стоянки плота.
— Маловат для двоих то! — крикнул кто-то из аратачей. — Что же побольше не сделала?
Соплеменники засмеялись, но как-то не очень дружно.
Фрея разложила на плоту одну за другой три ловушки и оттолкнула его от берега. Большое число зрителей заставляло её заметно нервничать. Почему-то казалось, что именно сейчас произойдёт что-то нехорошее. Развяжутся узлы, или лопнет верёвка, она плюхнется в воду и до берега придётся добираться вплавь под смех и улюлюканье аратачей.
Упираясь шестом в дно, девушка, добравшись до того места, где Отшельник ставил ловушку, сбросила её в озеро, воткнув в дно чуть возвышавшийся над водой колышек с привязанной верёвкой. Всё прошло благополучно, неуклюжее плавсредство не подвело, и следующие два места она выбрала наугад.
Когда она вернулась, люди начали расходиться. При чём, как ей показалось, многие выглядели явно разочарованными. Понимающе усмехаясь, Фрея с нескрываемым облегчением воткнула шест в мокрую землю, чтобы плот ненароком не унесло в озеро.
— Ты обещала меня покатать, — проговорил хмурый Рог Барана.
Девушка хотела напомнить, как он отказался ей помогать, но вместо этого устало махнула рукой.
— Приходи завтра, когда солнце будет над горами.
— Сейчас поплаваем, — ухмыляясь, заверил "рысёнка" Глухой Гром.
Фрея представила, что могут натворить эти два балбеса с и без того ненадёжным плавающим средством и посуровела. Отшельник предупреждал её об опасности даже упоминания магии, другой возможности спасти плот от нежелательного внимания упрямого кавалера девушка придумать так и не смогла.
— Уже вечер, а в сумерках лучше не плавать. Владыке вод может не понравиться.
— Ты, что, колдун? — криво усмехнулся молодой охотник. — Откуда тебе знать волю Великого духа.
— Вчера я просила его о помощи, — наставительно проговорила девушка. — И он помог. Не веришь? Спроси Рог Барана.
Потом, тяжело вздохнув, покачала головой.
— Я предупредила, а ты поступай, как хочешь. Ты же мужчина.
Оставив озадаченных аратачей у плота, она тяжело поплелась домой, по дороге встретив Отшельника.
— Мне не приходилось ловить рыбу зимой, — сказал шагавший рядом заморец. — Что будет, если ловушки окажутся пустыми?
— Об этом я подумаю завтра, — отмахнулась Фрея, с трудом переставляя гудевшие от усталости ноги.
На самом деле эта мысль всю дорогу неотступно сверлила ей мозг и даже не позволила сразу уснуть.
Противный старикан, наверняка, выполнит своё обещание. Что же тогда она будет есть? Ну, дня три или четыре, если ещё сильнее ужать порции, ещё можно протянуть. А дальше? Отправляться с аратачами в охотничий поход? Вот уж где Глухой Гром поизгаляется! Да и другие поддержат собрата в праведном желании указать зарвавшейся девчонке на её место. Ещё этого не хватало.
Теперь, когда стало окончательно ясно, что охотником всё равно не стать, Фрее совсем не улыбалось терпеть лишние унижения.
А утром Отшельник, словно издеваясь, наваливал на неё всё новые и новые поручения. Кроме воды и пробежки затеял вдруг урок кулачного боя, тщательно растолковывая, куда и как надо бить.
— Ты очень сильна для женщины, — говорил он наставительным тоном. — Но большинство мужчин всё равно сильнее. Поэтому твоё спасение в быстроте и точности нанесения удара. Если хочешь выжить, узнай слабые места.
Фрея изо всех сил добросовестно старалась сосредоточиться. Но мысли всё равно упрямо возвращались к поставленным в озеро ловушкам. Так что же делать, если они окажутся пустыми?
Неудивительно, что старик заметил её невнимательность.
— Ты будешь меня слушать или нет? — раздражённо рявкнул он, ударив девушку кулаком в плечо.
— Прости, Отшельник, — извинилась та, потирая ушибленное место. — Задумалась.
— Она ещё и думает! — зло передразнил её заморец. — В битве думать некогда. Там нужно драться. Если хочешь выжить и победить! А как ты это сделаешь, если не хочешь учиться? Или, может, ты уже и охотником становиться не собираешься? Тогда чего я тут перед тобой распинаюсь?
Фрее очень хотелось высказать всё, что она думает и о нём лично, и о посвящении, и обо всех охотниках-аратачах. Но в который раз пришлось смирять свою гордыню. Только желваки на лице заходили под загорелой, обветренной кожей.
— Ты говорила, что придёшь, когда солнце будет над горами! — недовольно проворчал Рог Барана, скрестив руки на груди и шмыгая покрасневшим носом.
— Ну, прости, — развела руками девушка. — Когда смогла, тогда и пришла. Сам "рысёнок", должен понимать.
— Отшельник не пускал?
— Да.
— Чего делали? — поинтересовался пацан, ступая вслед за ней на плот.
— Драться учил, — отвечала она, отталкиваясь шестом от берега.
Почувствовав, как заходили брёвна под ногами, Рог Барана чуть присел, разведя руки в сторону.
"Значит, они с Глухим Громом не катались, — удовлетворённо подумала Фрея, глядя на взволнованное лицо подростка. — Это хорошо, что авторитет Владыки вод пока действует. Только надолго ли?"
Неожиданно она вспомнила недавний разговор с Отшельником и бесцеремонно прервала молодого аратача.
— Скажи, тебе приходилось ходить с охотниками в дальние походы?
— Что? — встрепенулся парнишка и, сообразив, о чём его спрашивают, с сожалением покачал головой.
— Нет, охотники редко берут с собой "рысят", когда уходят надолго.
И чуть помедлив, рассудительно добавил, стараясь скрыть дрожь в голосе:
— Разве только самых лучших из тех, кому уже предстоит пройти посвящение. А зачем ты спрашиваешь?
— Просто интересно, — улыбнулась девушка.
Но тут плот подошёл к первой ловушке. С трясущимися руками и бешено колотящимся сердцем она отвязала верёвку и счастливо засмеялась, чувствуя живое сопротивление.
— Ты чего? — насторожился Рог Барана.
Продолжая широко улыбаться, Фрея вытащила на край плота плетёную из веток конструкцию, внутри которой шумно плескалась рыба. Не так много, как она рассчитывала, но гораздо больше чем ничего.
— Как ты можешь её есть? — презрительно скривился "рысёнок", глядя, как девушка перекладывает улов в корзину. — Холодная, скользкая. Мясо белое, невкусное.
— Зато оно не хуже любого другого утоляет голод, — заявила Фрея, вновь опуская ловушку в воду.
— Это еда недостойная охотника, — убеждённо заявил молодой аратач.
— Ну, я же ещё не охотник, — попробовала отшутиться она и не удержалась от саморекламы. — Но уже умею ставить ловушки, два раза попала стрелой в тетеревов и один раз в белку.
— Хороший выстрел, — с видом знатока хмыкнул "рысёнок". — Белка — юркий зверь.
То, что это вышло случайно, девушка, понятное дело, сообщать не собиралась, притворно вздохнув.
— Когда вы пришли, трудно стало охотиться. Звери ушли. Вот и приходится ловить рыбу.
— А для чего тебе это надо? — спросил Рог Барана, отводя взгляд.
— Ну, не с голоду же умирать! — фыркнула Фрея, отталкиваясь шестом от дна.
— Нет! — энергично замотал патлатой башкой парнишка. — Для чего тебе проходить посвящение? Не хочешь быть женщиной?
— Кто тебе сказал такую глупость? — нахмурилась она, с трудом направляя плот ко второй ловушке. — Просто хочу сама распоряжаться своей судьбой. Понимаешь, что это значит?
"Рысёнок" надолго задумался, а потом покачал головой.
— Это неправильно.
— Почему? — без особого интереса спросила девушка, перекладывая рыбу в корзину.
— Кто-то обязательно должен быть главным, — убеждённо заявил юный аратач. — В племени — вождь, в роду — старейшина, в вигваме — охотник.
Никак не ожидавшая от собеседника таких взрослых рассуждений Фрея почувствовала себя в тупике, не зная, что ответить. Ничего не придумав, она недовольно пробурчала:
— Семья — это не племя и не род. Это…
Девушка захлопала глазами, не зная, как выразиться правильнее и понятней.
— Это нечто большее. Жена должна не подчиняться мужу, а…
Она вновь замолчала, внезапно осознав, что ещё ни разу не встречала в языке Детей Рыси понятие "любовь" между мужчиной и женщиной в том смысле, какой вкладывали в это понятие в её мире. Пришлось срочно корректировать свою мысль.
— Охотник и хозяйка его вигвама должны уважать друг друга. Так, чтобы никто никому не подчинялся.
Выслушав её, парнишка важно кивнул.
— Ты говоришь правильно. На церемонии, когда парень берёт девушку в жёны, они произносят клятву перед лицом родителей, вождя и мудрых предков.
Он нахмурился, очевидно, вспоминая, и быстро протараторил:
— Не иди передо мной, может, я не пойду за тобой, не иди за моей спиной, может, я не смогу повести тебя за собой, иди рядом со мной, и мы станем единым целым.
— Хорошие слова, — вздохнула девушка. — Чего же тогда ваши охотники так часто бьют своих жён?
— Как же иначе заставить её слушаться? — совершенно искренне удивился "рысёнок".
— А я не хочу, чтобы меня заставляли! — зло рыкнула Фрея, с плеском бросив в воду последнюю ловушку.
Рог Барана смутился, и быстро спрыгнув на берег, не оглядываясь, поспешил в сторону стойбища.
Не обращая на него внимания, девушка с силой вогнала шест в мокрую землю.
Отшельник очень удивился столь обильному улову, а Фрея тут же стала развешивать рыбу в дымоходе. Нужно успеть заготовить как можно больше продуктов, способных храниться хоть какое-то время. Возможно, она ошибается, но девушку не покидало ощущение, что вредный старик на пару с Глухим Громом постараются испортить плот, дабы лишить её и этого источника пищи.
В отличие от аратачей, заморец рыбу любил и не отказался от предложенного угощения. Попивая бульон, Фрея краем уха слушала рассуждения Отшельника о способах приготовления рыбы на его далёкой родине, а сама вновь задумалась о своём будущем, потихоньку укрепляясь во мнении, что ей вряд ли удастся ужиться с Детьми Рыси.
Наверное, она тоже в чём-то виновата? Может, стоило вести себя немного иначе? Скажем, более незаметно и менее независимо? Где-то промолчать, что-то стерпеть. Ведь это же неимоверная удача, что ей встретился Отшельник. Без него она давно бы очутилась в вигваме Глухого Грома.
Хотя, возможно это был не худший вариант, чем жить впроголодь и заниматься всякой ерундой вроде изготовления стрел и метания дротиков.
На самом деле Глухой Гром кажется не таким уж плохим человеком. Подумаешь, поколотил её. Здесь все так делают, и никто не видит в этом ничего плохого. Даже сами женщины.
Зато имела бы свой дом, добытчика и кормильца. "И до конца своих дней варить мясо, выделывать шкуры и шить одежду, — грустно хмыкнула Фрея. — Ах нет, ещё ублажать самовлюблённого козла, опасаясь попасть под горячую руку. Не слишком ли велика цена за простое женское счастье?"
Отшельник, внезапно замолчав, поднялся и пошёл в хижину.
"Но охотники меня в свою компанию всё равно не примут, — проводила его взглядом девушка. — Да и с Отшельником я только до лета. А на праздник посвящения меня будет насиловать Глухой Гром, и никто из них даже слово ему не скажет".
Мрачные мысли прервало появление "заморца" со знакомым кувшинчиком и парой плошек.
"С чего бы это он так расщедрился?" — удивилась Фрея.
А старик, разлив вино, кивнул.
— Бери.
Девушка взяла грубо вырезанную из дерева посудину.
Отшельник торжественно поднял свою.
— Я буду пить за тебя!
— Чем же я это заслужила? — вскинула брови Фрея.
— Тем, что построила плот! — охотно объяснил наставник. — И так ловко сумела пройти ещё одно испытание, которое я тебе устроил.
Он сунул в чашу сложенные щепотью пальцы, брызнул несколько капель в чуть тепливший очаг и неторопливо, смакуя каждый глоток, осушил чашу.
Девушка мрачно выпила свою порцию.
— Но тебя ждёт ещё много трудностей, — предупредил Отшельник, причмокивая губами. — Рыба — всего лишь еда, но не добыча. Только когда сможешь выследить и убить настоящего зверя, охотники разрешат тебе пройти испытание.
— И позволят стать одной из них? — скептически хмыкнула Фрея, вспоминая разговор с Лесной Крапивой.
— Конечно! — горячо заверил заморец. — Но для этого они должны убедиться в твоей отваге и умении. Чтобы у них исчезли последние сомнения, тебе придётся не один раз сходить с ними в поход.
Рассеянно слушая излучавшего энтузиазм старика, девушка подумала, что, пожалуй, даже смогла бы ему поверить. Вот только подслушанный разговор мешал. Тот самый, в котором Отшельник, по сути, продавал её Глухому Грому за три волчьих шкуры. Ну и слова Лесной Крапивы тоже не добавляли доверия к его речам. То есть, как ни грустно это признавать, старик ей просто врёт. Хотя и очень правдоподобно.
С болью и сожалением понимая это, Фрея окончательно решила уйти от Детей Рыси. Маршрут бегства определился сам собой. На восток. Вдруг удастся добраться до того племени, о котором так упоительно сочинял Неугомонный Заяц? Ну, пусть это будет не морской народ. Но кто-то же должен там жить?
Правда, неизвестно, как встретят её тамошние обитатели. Но в любом случае она придёт к ним уже не той беспомощной, жалкой, потерявшей память девчонкой. Жизнь у аратачей многому научила Фрею. Возможно, эти знания помогут ей избежать тех ошибок, которые она наделала здесь?
Разумеется, нельзя отправляться вот так с бухты-барахты. Столь длительное путешествие требует соответствующей подготовки. Да и время сейчас не самое подходящее для пеших прогулок.
— Ты что-то путаешь, — усмехнулась девушка, вытирая чашку. — "Рысята" в дальние походы с охотниками не ходят. Это мне Рог Барана сказал.
Но смутить старика оказалось не так-то легко.
— Не берут совсем мальчишек, а ты достаточно взрослая, чтобы пройти посвящение. Или собираешься ждать ещё год?
— Не хотелось бы, — тяжело вздохнула Фрея. — Но, видно, придётся. Ты же понимаешь, что мне испытание пройти гораздо тяжелее, чем другим "рысятам".
Собеседник неопределённо хмыкнул, пытаясь поймать её взгляд.
Девушка, не мигая, смотрела в его поблекшие от времени глаза, от души надеясь, что лжёт не хуже, чем он.
— Ведь я стану первой девушкой, которая захочет пройти посвящение.
— Я понимаю, — кивнул Отшельник. — Только охотники так долго ждать не будут.
Ей очень хотелось уточнить: "Все охотники или только Глухой Гром?"
Но вместо этого она удивлённо вскинула брови.
— Мальчишки по пять лет в "рысятах" ходят, а я прошу только два. Неужели это так долго? Я ведь даже говорить на языке аратачей научилась совсем недавно.
Заморец хмуро молчал, разглядывая серебряный кувшин.
"Волчьи меха жалеет, — с мстительной злостью подумала Фрея. — Шкура!"
Однако понимая, что не следует давать поводов для подозрений, предложила:
— Для начала давай сходим в поход вместе? Куда-нибудь не очень далеко.
— Слишком опасно, — покачал головой собеседник.
— Пригласи ещё кого-нибудь, — не отставала девушка. — Глухого Грома, например? Или попроси у старейшин кого-то из "рысят"? Неужели они откажут тебе в такой просьбе?
— Хорошо, — с явной неохотой согласился Отшельник. — Я подумаю.
"Ну, думай, — хмыкнула про себя она. — А я пока займусь своими делами".
Вернувшись с озера на следующий день, Фрея горестно посетовала на то, что нечаянно утопила нож и ей очень нужен новый.
Поначалу старикан попытался всучить ученице каменный инструмент, потом сточенный до безобразия бронзовый кинжал. Пришлось ненавязчиво напомнить, кому когда-то принадлежало то кресло, из которого заморец уже наделал столько замечательных вещей, да ещё и заготовки на будущее остались.
Поворчав для приличия, Отшельник разогнул ещё один кусок обода, сделав рукоятку из оленьей кожи. Пользуясь случаем, Фрея попросила помочь сделать два шила из колёсной спицы. Старик тут же пристал, зачем они ей? Девушка заявила, что хочет сменять у аратачей на мокасины. По словам Рога Барана "рысята" во время изготовления оружия делали и мелкие инструменты для женщин. А те угощали их чем-нибудь вкусненьким или чинили одежду. Охотники смотрели на такое сотрудничество, что называется, сквозь пальцы. Главное условие сурового аратачского воспитания не нарушалось. Готовясь стать взрослыми, подростки сами обеспечивали себя едой и одеждой.
Но старик тут же возразил:
— Ты должна сделать их сама!
— А ты научишь? — с откровенной издёвкой спросила девушка.
Собеседник, крякнув, посмотрел на её кроссовки.
— Твоя обувь вроде ещё крепкая.
— Да ты что?! — всплеснула руками Фрея. — Дырка на дырке, вода хлюпает!
— Хорошо, я поговорю со Снежным Ландышем. Она сошьёт.
— А как же шилья? — нахмурилась девушка.
— Я ей своё отдам.
— Так не пойдёт! — решительно заявила она. — Ты должен меня учить. Вот и покажи, как работать с металлом.
Против такой логики у старика возражений не нашлось. Вечером они долго нагревали спицы в костре, потом рубили, используя в качестве зубила какую-то запчасть от кресла с прямым углом. Затем девушка уже в одиночку сделала деревянные рукоятки и долго затачивала острие на камне. Отругав ученицу за неаккуратность, заморец в целом оказался доволен её работой.
Яко бы пропавший нож и одно шило Фрея унесла из дома, припрятав в тайнике. К сожалению, наведываться туда становилось всё труднее. Раньше она заглядывала в пещеру во время обхода ловушек. Теперь же надобность в этом пропала, а озеро находилось в противоположной стороне. К тому же почти каждый день к ним в гости заглядывал Глухой Гром, способный легко отыскать потенциальную невесту по следам. Иногда один или с приятелями, он каждый раз занимался в основном тем, что трепал ей нервы!
А Отшельник, скорее всего нарочно, устраивал при них какие-нибудь тренировки. То заставлял из лука стрелять, то метать дротики, то начнёт учить устанавливать наконечники. При этом аратачи дружно ржали, высмеивая каждое действие девушки.
Это буквально выводило её из себя, заставляло делать ошибки. Старик ругался, Фрея злилась, а охотники развлекались.
Однажды утром, когда с неба капала противная мелкая изморозь, а девушка угрюмо собиралась на озеро за рыбой, Отшельник вновь завёл свою старую песню.
— Если бы ты стала женой Глухого Грома, то сидела бы сейчас в тёплом вигваме у очага и варила мясо своему охотнику. Вместо этого тебе приходится шататься по такой мерзкой погоде.
Тут уж она, не выдержав, рявкнула так, что оратор даже вздрогнул.
— Ты сдурел?! Да как я могу выйти замуж за того, кто постоянно надо мной издевается?!
— Он просто шутил, — принялся заступаться за аратача заморец.
Фрею словно прорвало.
— Какие на… шутки?! Вместо того, чтобы защищать, Глухой Гром не только сам меня унижает, но и позволяет это делать другим! Как я смогу с ним жить после этого?! Ты подумал?
Лишь в последний момент девушка удержалась и не стала напоминать слегка обалдевшему старику об обещанных охотником шкурах.
Смахнув с глаз набежавшие слёзы, она напялила на голову корявую шапчонку из беличьей шкурки и ушла, демонстративно хлопнув дверью.
Пока Фрея добиралась до озера, снеговой дождь или дождевой снег прекратился. Хотя небо по-прежнему оставалось затянуто плотной пеленой облаков, готовых при первой возможности пролиться новой порцией холодной воды.
А на берегу её поджидал ещё один, сильно озябший сюрприз.
— Ты что здесь делаешь? — хмуро поинтересовалась она у "рысёнка".
Вытерев с кончика носа прозрачную каплю, Рог Барана смущённо пробурчал:
— Тебя жду.
— Зачем?
— Возьми меня покататься на плоту?
Фрея скептически посмотрела на его кое-как зашитые мокасины, потом на блестевшие от воды брёвна.
— Может, в другой раз? Больно уж обувь у тебя скользкая. Упадёшь ещё.
— Думаешь, я неуклюжий, как старый барсук?! — возмутился подросток.
— Я знаю, что ты не умеешь плавать, — усмехнулась девушка. Парнишку жаль. Получается, что он зря прождал её на холоде так долго. Вот только спасение утопающих на сегодня в планах Фреи не значилось.
— Я буду очень осторожен, — стал уговаривать Рог Барана. — Просто сяду, и буду сидеть.
Конечно, надо бы послать его… в вигвам "рысят". Но мальчишка оказался одним из немногих аратачей, кто относился к ней более-менее по-человечески.
— Подожди, — подумав, велела она ему.
Фрея достала кусок верёвки из-за пазухи и, сделав петлю, обвязала вокруг одного из брёвен.
— Держись и не дёргайся.
Оттолкнув плот от берега, она спросила:
— Ты знаешь, сколько времени племя пробудет в священной долине?
Сидевший на корточках, и от этого очень похожий на встрёпанного воробья, Рог Барана сделал серьёзное лицо.
— Мы будем здесь до тех пор, пока под волокушами не перестанет проваливаться земля.
Данный ответ не очень устраивал девушку.
— Но ты же достаточно взрослый, чтобы помнить, сколько дней провели здесь Дети Рыси в прошлом году?
— Конечно! — парнишка даже обиделся. Открыл рот, чтобы ответить, и замер, беспомощно хлопая глазами.
— Ну, два десятка дней? — попыталась прийти к нему на помощь Фрея. — Или пять десятков?
— Нет, — переминаясь с ноги на ногу, пробормотал юный аратач и вдруг возопил. — Да кто их считает? Как только земля просохнет, так и уйдём. Какая разница, сколько дней?
— Действительно, — хмыкнула девушка. — Зачем считать?
Она вытащила из корзины деревянный сосуд с рыбьими потрохами. Отшельник советовал положить их в ловушку, чтобы добычу подманивать.
— А отсюда куда идёте?
— К Россыпи озёр, — солидным тоном сообщил парнишка. — Это на севере.
— Там птицу с лодок бьют? — уточнила Фрея, дуя на озябшие пальцы.
— Угу, — кивнул "рысёнок". — Там хорошо, только мошки много. Как совсем невмоготу становится, уходим на Маракану. А по дороге туда здесь останавливаемся.
— В долине? — удивилась собеседница. Старик, вроде, говорил, что Дети Рыси здесь только зимуют.
— Нет, — покачал головой парнишка, сделав неопределённый жест рукой. — Рядом. Вот тогда и проходит праздник Посвящения.
Рог Барана посуровел, сразу став трогательно смешным.
— День выбирает Колдун. Но я не могу с тобой об этом говорить.
— Понятно, — кивнула девушка. — Особенности суровой охотничьей магии.
— Ты вот меня всё расспрашиваешь, — явно уловив сарказм, проворчал молодой аратач. — А сама ничего не говоришь!
— Что тебя интересует? — улыбнулась Фрея. Парнишка ей всё больше нравился. Но не как мужчина, разумеется, а именно как собеседник, с которым можно приятно поболтать.
— Правду говорят, что у тебя нет отца? — выпалил "рысёнок".
Девушка рассмеялась.
— Есть. Как-то же я появилась на свет.
— А Отшельник говорил, что мать вырастила тебя одна.
— Вон ты о чём, — нахмурилась она.
Как объяснить человеку, воспитанному на совершенно других ценностях, что, судя по обрывочным воспоминаниям, папочка покинул семью как раз тогда, когда дочка только-только научилась говорить слово "мама". Отправился искать счастья в цивилизованный мир. Да так там и пропал.
— Ну, тут он не врал.
— Это неправильно! — строго, словно беспощадный судья, заявил "рысёнок". — Почему же его брат не взял твою мать в свой вигвам.
— Наверное, у него не было брата, — грустно хмыкнула Фрея. — И вообще, Рог Барана, у нас совсем другие обычаи, чем у Детей Рыси.
— Расскажи! — тут же загорелся парнишка.
— Как-нибудь в другой раз, — рассмеялась она. — Мы уже приплыли. Меня ждёт Отшельник. Будем коптить рыбу. Пробовал такую?
— Вот ещё! — фыркнул "рысёнок" и пообещал. — Но я как-нибудь опять приду.
Спрыгнув на берег, он вытер рукавом нос.
— С тобой интересно! — и поёживаясь, стремглав пустился к вигвамам.
На следующий день девушка прихватила с собой самую закопчённую рыбину, но юного аратача на берегу не оказалось. Пришлось есть самой.
Неторопливо возвращавшуюся Фрею скоро обогнала группа женщин, решивших, пользуясь улучшением погоды, запастись хворостом.
— За рыбой ходила? — поинтересовалась Поющая Сова, скользнув по ней равнодушным взглядом.
— Да, — коротко кивнула девушка.
— Много набрала?
— Кое-что есть, — осторожно ответила Фрея, на всякий случай добавив. — Владыка вод не оставляет своей милостью.
Кто-то из женщин насмешливо фыркнул, но большинство продолжали болтать между собой, не обращая внимания на Бледную Лягушку.
"Кажется, я перестала быть главной темой местных сплетен", — удовлетворённо подумала та, отступая, чтобы пропустить аратачек вперёд.
Последняя из них остановилась, и девушка сразу узнала Лесную Крапиву. Бросив короткий взгляд на подруг, она что-то достала из-под меховой куртки и протянула Фрее.
— Вот возьми, а то над тобой все смеются. Говорят, ты носишь воронье гнездо на голове.
Открыв от удивления рот, та механически взяла деревянный гребень с редкими зубьями и выжженным узором в виде изломанных линий. Хихикнув, Лесная Крапива поспешила за удалявшимися соплеменницами.
— Вот батман, — пробормотала девушка, не зная, как относиться к такому подарку.
Отшельник как-то выдал ей нечто, напоминающее расчёску из дерева и зубов какого-то зверя, но Фрея умудрилась её сломать.
Вздохнув, она убрала гребень за пазуху. Как ни относись к аратачам, насчёт её внешнего вида те правы. Если одёжку хоть и с трудом, но удавалось содержать в относительной чистоте, то причёска совершенно никуда не годилась. Волосы, которые девушка заделывала в хвостик с помощью кожаного ремешка, как-то очень быстро выбивались, падая на лицо жирными сосульками.
Проще всего заплести их в косы. К сожалению, подобная причёска имеет здесь не только эстетическое и практическое значение, но служит ещё аттестатом половой зрелости, а также свидетельством о браке. А уподобляться Сухому Ручью с его неопределённой ориентацией как-то не хотелось.
"Помыться бы надо", — подумала она, подходя к жилищу Отшельника. Раньше девушка регулярно принимала ванны. Но не ходить же в пещеру на виду у всего стойбища? Да и мало ли кто там моется?
Очевидно, то ли лично Владыка вод, то ли ещё какой-то дух рангом поменьше услышал-таки её сетования. Потому что, едва войдя, Фрея узнала, что заморец собирается навестить любимую дочь.
— Я попрошу её сшить тебе мокасины, — пообещал он на прощанье. — Если у них подходящая кожа найдётся.
И не удержался от укола.
— Ту, что подарил Одинокий Орех, ты уже извела.
— Я помню, — мрачно проговорила девушка, едва за ним закрылась дверь.
Старик отсутствовал достаточно долго. Так, что она успела нагреть воды, быстренько-быстренько сполоснуться прямо в хижине и даже высушить волосы у печки. Потом Фрея долго их расчёсывала подаренным гребнем, смотрясь в тусклое серебро кувшинчика.
Изведя весь запас воды на гигиену, она отправилась к ручью, а когда вернулась, застала у дверей недовольного хозяина.
— Где ты шляешься? — очень невежливо поинтересовался тот и, не дожидаясь ответа, скомандовал:
— Пошли!
— Куда? — насторожилась девушка, снимая с плеча связанные верёвкой кувшины.
— В вигвам Медвежьего Уха, — нетерпеливо пояснил старик. — Снежный Ландыш снимет с тебя мерку.
Пришлось второй раз за день спускаться в долину. Отшельник с зятем остались беседовать у костра о своих важных мужских делах, а женщины забрались в жилище.
— Разувайся, — распорядилась аратачка, доставая из корзины свёрнутую кожу. — Ставь ногу сюда.
Стянув кроссовку и аккуратно размотав портянку, Фрея поставила ступню на кусок выделанной оленьей шкуры, в душе радуясь, что это происходит после помывки, а не до. Не то, чтобы запах от её ног мог ещё сильнее испортить воздух в вигваме, но всё же.
Снежный Ландыш обвела её угольком.
— Теперь вторую.
Потом вырезала острым кремнёвым ножом две подошвы. Глядя, как у неё это ловко получается, девушка не удержалась от удивлённого восклицания.
Женщина пристально взглянула на неё.
— Вот чему тебе надо учиться, а не дротики метать.
Фрея молча натянула кроссовки.
— Одумайся, пока не поздно, — с тихой жалостью продолжала увещевать Снежный Ландыш. — Оставь охоту мужчинам, стань хозяйкой вигвама, расти детей.
— Ещё бы найти от кого, — хмыкнула девушка.
— Разве среди Детей Рыси нет достойных охотников? — нахмурилась собеседница, и взгляд её стал подозрительно-злым.
"Вот свинство! — мысленно взвыла Фрея. — Дёрнуло же меня за язык! Теперь тётка обидится за дискредитацию соплеменников и не станет шить обувку."
И тяжело вздохнув, проговорила:
— Я хотела стать женой твоего отца. Но он отказался.
Приоткрыв от удивления рот, аратачка захлопала глазами.
— Что?
— Я предложила Отшельнику стать хозяйкой в его каменном вигваме, — тщательно выговаривая слова, словно малому ребёнку, повторила девушка, с удовольствием наблюдая за обалдевшей собеседницей. — Но он не захотел.
— Мой отец слишком стар! — раздражённо проворчала Снежный Ландыш.
— А с копьём управляется не хуже молодых, — усмехнулась Фрея.
— Это ещё с каким? — подозрительно нахмурилась аратачка.
— Спроси у него сама, — ехидно улыбнулась девушка на прощание.
— Отшельник! — окликнула она наставника. — Я пойду. За печкой надо приглядеть.
— Иди! — не глядя, махнул рукой тот, продолжая о чём-то оживлённо беседовать с Рваным Ухом.
Фрея в прекрасном настроении шла по стойбищу, вежливо приветствуя попадавшихся навстречу мужчин и женщин и не обращая внимания на кричавших какую-то дразнилку детей, зная по собственному опыту, что им всё очень быстро надоедает. Вот и сейчас, не успела она добраться до крайних вигвамов, как те отстали, отыскав более интересное, с их точки зрения, занятие.
С удовольствием вспоминая озадаченную физиономию дочери заморца, девушка едва не вздрогнула, услышав позади:
— Стой, Бледная Лягушка!
"Ну, кто тут ещё?" — буркнув себе под нос, обернулась Фрея, и почти погасшая улыбка вновь осветила её лицо.
Громко шлёпая по раскисшей земле, к ней торопился Рог Барана, что-то прижимая к груди.
— Ты куда пропал? — спросила девушка. — Я два дня рыбу с собой носила. Хотела тебя угостить.
— Да не люблю я её! — махнул свободной рукой парнишка. — И некогда было.
Только теперь Фрея заметила, что он несёт двух связанных за лапки тетёрок.
— Охотился? — уважительно проговорила девушка, кивнув на дичь.
— Нет, — покачал головой "рысёнок". — То есть, да. Ну, это я тебе. Вот.
Сразу же посуровев, Фрея убрала руки за спину.
— Я знаю обычаи Детей Рыси и не возьму их.
— Почему? — набычился подросток, выпятив нижнюю челюсть.
Наклонившись, она посмотрела ему в глаза.
— Потому, что ты не той девушке подарки даришь.
— Я их сам поймал! — повысил голос Рог Барана, привлекая внимание двух женщин, о чём-то болтавших у ближайшего вигвама.
— Не кричи! — свела она брови к переносице. — Узнает Глухой Гром, что ты мне птицу таскаешь, голову тебе оторвёт.
— Я никого не боюсь! — сердито, но чуть потише заявил мальчишка. — А ты мне нравишься. Поэтому бери!
Он вновь протянул тетёрок.
— Ты хороший парень, — вздохнула девушка. — Вот только ухаживать за мной не надо.
— Почему? — искренне удивился "рысёнок". — Ты красивая, храбрая, сильная. И у тебя ещё нет своего охотника.
— Старая я для тебя, храбрый Рог Барана, — попыталась вывернуться из щекотливого положения Фрея, с тоской понимая, что вновь вляпалась в историю с малолеткой. — "Как будто одного Одинокого Ореха мало?"
— Никакая ты не старая! — бурно запротестовал собеседник. — Через год, нет, через два я пройду посвящение и введу тебя хозяйкой в свой вигвам!
Он опустил взгляд.
— Если ты меня дождёшься.
— Тебе нужна хозяйка помоложе, — продолжала уговаривать местного Ромео Фрея, невольно вспомнив слова Снежного Ландыша и с трудом удержавшись от улыбки.
— Они все дуры! — безапелляционно заявил "рысёнок" и продолжил, прижимая к груди пёстреньких птичек с безвольно поникшими головками. — А ты такая…необыкновенная! Я стану очень сильно тебя уважать и никогда не буду бить!
Слова, а главное, то, с каким чувством произнёс их парнишка, не могли не растрогать девушку, так редко слышавшую о себе хоть что-то хорошее.
— Так и быть, — сквозь слёзы улыбнулась она. — Я возьму их. Но с одним условием.
— Всё, что только пожелаешь! — пылко пообещал Рог Барана.
— Обещаешь? — спросила Фрея.
— Я мужчина и не повторяю дважды! — гордо вскинул голову собеседник.
— До тех пор, пока не станешь охотником, — строго проговорила она. — Ты не будешь носить мне свою добычу.
Лицо несчастного парнишки стало походить на три кружочка. Широко раскрытый рот и выпученные глаза.
— Помни, — лукаво усмехнулась девушка. — Ты обещал.
И не удержавшись, добавила:
— Вот видишь, какая я нехорошая.
— Ты хорошая, — придя в себя, возразил "рысёнок". — И умная.
Он вытер нос.
— Только я тоже умный.
Глядя ему вслед, Фрея с грустью поняла, что так легко ей от этого поклонника не отделаться.
До прихода Отшельника она успела ощипать и выпотрошить птичек. Заметив их тушки над костром, старик сварливо поинтересовался:
— Где взяла?
— Подарили, — ответила девушка, перебирая разложенные перед ней палки.
— Кто? — удивился заморец.
— Один мальчик, — она, наконец, выбрала подходящую. — Рог Барана.
— Неужели ты так оголодала, что готова принимать подарки от сопливых "рысят"? — презрительно фыркнул старик.
— Не настолько, — спокойно возразила Фрея, осторожно срезая кору. — Но мне пришлось это сделать, чтобы он больше ничего не дарил.
— Как это? — не понял Отшельник.
Она объяснила.
— Ты поступила правильно, — похвалил ученицу заморец. — А то, если Глухой Гром узнает, обязательно его побьёт.
Только тут девушка обратила внимание, что настойчивый кавалер не появляется у них уже пару дней.
Давно она не ужинала с таким аппетитом. Дополнительную радость принесло то, что аратач и сегодня не появился.
"Неужели отстанет?" — с робкой надеждой думала Фрея, с хрустом разгрызая хрящик.
Утром на берегу ей встретился Рог Барана. Держа слово, мальчишка не принёс никаких подарков. Наоборот, сам попросил её прокатиться по озеру. Не понимая, какое удовольствие тот испытывает от прогулок по воде в такую мерзкую погоду, девушка согласилась. Тем более, что Отшельник посоветовал ей сменить место установки ловушек. Сидя на своём обычном месте, довольный парнишка расспрашивал её о прошлой жизни. Причём, в отличие от Глухого Грома, не высказывал ни малейшего сомнения в правдивости слов Фреи, хотя иногда в глазах нет-нет да мелькало недоверие.
Попутно он вывалил все наиболее интересные, с его стороны, новости. Из которых девушка узнала, кто из "рысят" самый меткий метатель дротиков. Разумеется, Рог Барана. Кто из охотников сумел сделать чудесный лук, кто с кем подрался, и кто побил жену, заподозрив в неверности.
Впрочем, эту тему паренёк как-то очень быстро свернул, сообщив, что два отряда охотников отправляются в поход.
— Разве в стойбище уже кончилось мясо? — удивилась девушка.
— Зачем же дожидаться, когда нечего будет есть? — ответил вопросом на вопрос Рог Барана.
Не найдя что возразить, Фрея неопределённо пожала плечами.
Разворачивая плот, она заметила на берегу какого-то человека. Молодой мужчина стоял, скрестив руки на груди, сверля её тяжёлым, неприязненным взглядом.
— Кто это? — быстро спросила она у "рысёнка", отталкиваясь шестом от дна.
— Где? — встрепенулся тот.
— Там, — повела глазами девушка и никого не увидела. Берег оказался пуст. Хотя, она могла ручаться, что незнакомец ей не померещился. Впрочем, уж очень он походил на одного из приятелей Глухого Грома.
"Кажется, у Рога Барана всё-таки будут неприятности", — подумала Фрея и тут же рассказала ему о своих подозрениях.
"Рысёнок" пренебрежительно фыркнул.
— Я его не боюсь.
— Он сильнее, — напомнила девушка.
— Ну и что?
— Побьёт ведь, — предупредила Фрея.
— Пускай, — столь же равнодушно пожал плечами подросток и очень просто, даже как-то буднично, добавил. — Я же мужчина, значит, должен биться за свою женщину.
Девушка со вздохом воткнула шест в землю, чтобы закрепить плот.
— Сколько раз можно говорить, Рог Барана? Я не твоя женщина и никогда ей не буду.
— Значит, войдёшь хозяйкой в вигвам Глухого Грома, — криво усмехнулся он.
— Это вряд ли, — пробормотала она, поднимая корзину с рыбой.
— Ты никогда не станешь охотником! — крикнул ей в спину мальчишка.
— Это уже не так важно, — пробормотала она себе под нос.
На следующий день "рысёнок" не пришёл, на второй тоже. Не появился он и на третий, когда Фрея почему-то особенно надеялась его увидеть.
"Обиделся", — с острым сожалением поняла девушка, чувствуя, что потеряла если не друга то, по меньшей мере, приятеля.
Всё это время она по-прежнему выполняла дурацкие приказы Отшельника. Бегала, прыгала, делала упражнения, стреляла из лука, метала дротики и заготовляла дрова.
Как правило, старик исчезал утром и возвращался только под вечер. Проверял выполнение поручений, довольно ворчал, если удавалось отыскать какие-нибудь упущения, и больше почти ни о чём не говорил. Заморца будто подменили. Стал мрачен, молчалив и замкнут.
Возможно, именно из-за этого Фрея всё сильнее начинала чувствовать одиночество. Навещать стойбище она не решалась, опасаясь наткнуться на Глухого Грома или на Рога Барана, а в гости к Отшельнику никто не приходил. Складывалось впечатление, что тот изо всех сил старается показать свою обиду. Девушка предполагала, что это из-за слов, сказанных Снежному Ландышу. Вряд ли дочка решилась устроить скандал. Воспитание не то. Но вот неудобные вопросы папуле она, наверняка, задавала. А их никто не любит.
Поначалу такое отношение Фрею только забавляло, но скоро стало надоедать. Да так, что сама того не замечая, она вдруг стала ловить себя на мыслях о Глухом Громе.
Сердито фыркнув, девушка бросила на землю вязанку хвороста, машинально потерев спину. С этим копчением печь дрова просто пожирала, как гусеница беззащитную травинку. За дверью послышались голоса.
— Лёгок на помине, — зло буркнула она, уверенная, что сейчас во двор вновь заявится надоедливый кавалер.
И не ошиблась. Девушка с удивлением заметила перекинутый через плечо лук, копьё.
— Как ты и предлагала, мы с Глухим Громом решили поучить тебя добывать настоящего зверя, — веско, но с ехидной усмешкой проговорил заморец.
— Значит, в дальний поход охотники без тебя пойдут? — вскинула брови Фрея.
— Если невеста просит погулять с ней по лесу, как я могу ей в этом отказать? — вернул усмешку аратач.
Она отвернулась, с раздражением заметив, как мужчины обменялись понимающими улыбками.
— Собирайся, — с явно наигранной суровостью продолжил Отшельник. — Мы выходим завтра, но сначала принеси нам мяса.
Расположившись возле костра, охотники завели неспешный разговор. А ей пришлось варить похлёбку и жарить лепёшки из желудёвой муки, ещё раз сбегать к ручью за водой. И только потом заняться непосредственно сборами.
Как и все аратачи, Глухой Гром не стал ночевать в каменном вигваме, невзирая на погоду, предпочёл лечь у костра. Он попытался завязать с девушкой разговор, но та отказалась.
— Завтра рано вставать и далеко идти. Нужно выспаться.
К её удивлению молодой человек согласно кивнул, расстелив на холодной земле меховое одеяло.
Вот только, очевидно из-за обилия впечатлений, Фрее не спалось. Перспектива прогулки в обществе Глухого Грома не очень-то вдохновляла. Небось, опять станет хвастаться и руки распускать? Да и вообще, какая может быть охота в такой холод и слякоть? Кого добудешь в голом, лишённом листьев, лесу? Хотя, вождь с приятелями перед праздником вон какую гору мяса притащили. Так неужто она не сможет подстрелить хоть какую-нибудь зверюшку?
Интересно, сколько времени придётся провести на лоне дикой природы? У неё же через неделю "запретные дни". Вот весело будет, если это безобразие начнётся в лесу! Придётся на всякий случай прихватить пару заячьих шкурок. Благо, этого добра хватает, даже после того, как она обшила ими рубаху изнутри, сделав что-то вроде подкладки.
Как полагается, поднялись ни свет, ни заря. Завтракать не стали. Подперев дверь палкой, Отшельник что-то пробормотал себе под нос, и маленький отряд направился к горной гряде, в которой пряталась священная пещера Детей Рыси.
За ночь хорошо подморозило, так что ноги не проваливались в раскисшую почву. Зато прихваченные морозом листья отчаянно шуршали при каждом шагу. Хотя девушка изо всех сил старалась ступать бесшумно. Шагавший позади Отшельник только фыркал и тихо шептал, что медведь в ягоднике и то тише ходит.
Фрея знала, что аратачи перепугали в округе всю дичь, но не думала, будто идти к месту охоты придётся весь день, останавливаясь лишь на короткие привалы. Причём они только шли. Девушка несколько раз замечала на то и дело попадавшихся пятнах снега следы лосей и оленей. Вот только мужчины, не обращая на них внимания, упрямо пёрли вперёд, словно за горами их ждёт уже забитая и выпотрошенная добыча.
Безропотно шагая между Глухим Громом и Отшельником, Фрея помалкивала, не задавая никаких вопросов. Вокруг становилось всё меньше деревьев и больше скал. После полудня старик приказал собирать попадавшийся дорогой хворост.
Для чего, стало понятно уже в сумерках, когда они поднялись на перевал.
— Заночуем здесь, — решил молодой охотник, указав на площадку между двух высоких камней. — А утром начнём спуск.
Девушка оглядела расстилавшуюся внизу узкую, вытянутую долину, гораздо больше чем та, в которой располагалась священная пещера Детей Рыси. Кроме того, там повсюду лежал снег.
Ночью поднялся ветер, холодные порывы которого раздували костёр, подхватывая пламя и взметая тучи ярко-оранжевых искр. Завернувшись в одеяло, Фрея сидела, прислонившись к скале, уже начиная ощущать просачивавшийся к телу холод. "Старая жадина", — ворчала она про себя, вспоминая, как Отшельник выделил ей на зимнюю одежду только половину оленьей шкуры. Девушка тогда долго прикидывала и так, и этак. Хватало или на короткую курточку, вроде тех, что оставляют открытым пупок, либо на длинный, прикрывавший поясницу жилет. Его она и выбрала, никак не рассчитывая, что придётся ночевать в лесу, да ещё на пронизывающем ветру.
Внезапно похрапывавший возле заморца Глухой Гром пошевелился. Фрея затаила дыхание.
— Замёрзла? — участливо спросил аратач, поднимаясь.
— Нет, — буркнула она, плотнее закутываясь в одёжки.
Молодой охотник поднял с земли своё одеяло и набросил на плечи девушке.
— Вот ещё! — фыркнула Фрея, пытаясь сбросить нагретый теплом молодого человека мех.
— Сиди! — негромко, но повелительно рявкнул Глухой Гром, с силой удержав её руки. — Твоя одежда совсем не подходит для охоты зимой! Отшельник — глупец, что не дал тебе настоящей, меховой куртки!
Почувствовав, что девушка больше не сопротивляется, аратач добавил:
— И я не подумал. Прости.
— А как же ты? — спросила Фрея, согреваясь под доброй тяжестью двух меховых одеял.
— Я мужчина, — с обычной своей гордостью ответил Глухой Гром, присаживаясь к костру. — Это я должен переносить холод и жар, голод и жажду, чтобы хозяйка моего вигвама и её дети ели досыта.
После таких слов девушке сразу захотелось сбросить одеяло. Вот только под ним оказалось так тепло и уютно, что она решила вначале согреться, а уж потом вернуть его самовлюблённому аратачу, но сама не заметила, как заснула.
А когда проснулась, Глухой Гром, как ни в чём не бывало, сидел у чуть теплящегося костра, склонив голову на бок и тихо посапывая.
Под локтем Фреи хрустнули камни. Молодой охотник, вздрогнув, открыл глаза и, улыбнувшись, спросил:
— Выспалась?
Выражение его сонного лица оказалось таким непривычно добрым, что она не могла не вернуть ему улыбку.
— Да, и всё благодаря тебе.
Аратач легко, одним движением оказался на ногах.
— Вставай, Отшельник!
Старик открыл глаза.
— Поднимайся, не то отморозишь себе всё, что ещё осталось.
Бросив взгляд на молодых людей, заморец довольно зажмурился и потянулся.
Бодренько спустившись в долину, охотники, первым делом, взялись строить шалаш. Не получив вразумительного ответа на вопрос: "Почему это нельзя было сделать вчера?" — девушка заподозрила очередные козни заморца.
Вполне возможно, тот специально морозил её на перевале, чтобы Глухой Гром мог продемонстрировать свою доброту и заботу?
Фрее не хотелось думать о них так плохо. Но, вспоминая разговор о шкурах за её согласие, ложь о том, что охотники разрешат пройти посвящение и множество других обманов, она и сейчас не исключала подобное коварство. "Ну, мы ещё посмотрим, кто кого облапошит!" — зло усмехнулась девушка, вываливая перед стариком охапку еловых веток, которые тот старательно расстилал внутри шалаша.
Почти полдня провозившись с постройкой немудрящего жилища, они, наконец-то, отправились за добычей, предварительно с помощью верёвок подняв на дерево корзины, дабы уберечь припасы от любопытной и прожорливой лесной мелюзги.
— В эти места охотники Детей Рыси заглядывают редко, — вполголоса пояснил Отшельник. — На юге и севере зверя больше. Но, думаю, на нас троих — хватит.
Очень скоро они отыскали подтверждение своим словам.
— Олени, — негромко сказал Глухой Гром. — Три самки и вожак.
— Ветер дует от нас, — озабоченно заметил старик.
"Какой ещё ветер? — молча пожала плечами Фрея, окинув взглядом застывшие, словно замершие деревья, на которых не двигалась ни одна самая тонкая веточка. — Он весь на перевале остался".
— Я знаю, — невозмутимо кивнул аратач. — Поэтому мы пойдём в обход. Вон по тому склону.
Он строго посмотрел на притихшую девушку.
— И не шуметь!
— Я постараюсь, — послушно кивнула та.
Однако это оказалось проще сказать, чем сделать. Под ногой то шуршали листья, то стукались между собой вполне надёжные с виду камни. При этом Глухой Гром оглядывался, делая страшные глаза. Тогда девушка замирала на месте. Иногда даже с поднятой ногой
При этом шагавший позади Отшельник тихо, но очень ехидно хмыкал.
Пройдя за густыми зарослями, охотники вновь спустились в лес.
— У тебя очень плохие мокасины! — категорично и непреклонно заявил аратач. — Слишком шумные.
— Тут не обувь виновата, — прокомментировал вредный старик. — А ноги и их хозяйка.
— Не важно! — тут же пресёк дискуссию молодой охотник. — Бледной Лягушке лучше остаться здесь. Дальше мы пойдём вдвоём.
— Тогда зачем вы вообще меня сюда привели? — недовольно зашипела Фрея. — На месте я могла постоять и в жилище!
Глухой Гром одобрительно хмыкнул.
— Ты будешь ждать, пока не услышишь крик филина.
— А потом?
— Пойдёшь вон к той обгорелой сосне, — терпеливо разъяснял молодой человек. — Видишь?
Девушка взглянула в том направлении. На противоположном склоне, среди редких зарослей выделялось дерево с почерневшей вершиной.
— Да.
— Олени тебя почуют и побегут туда, где мы их будем ждать.
Мужчины удалились, оставив её одну. Переступив с ноги на ногу, Фрея взглянула на свои замызганные кроссовки. До весны, скорее всего, не дотянут. Жаль, но придётся переходить на мокасины. Она уже кое-что знала об этой обуви. Мягкая подошва позволяла двигаться бесшумно, но ступне приходилось чувствовать все попадавшие на пути сучки и камешки. Кожа часто рвётся, так что её приходится всё время чинить. Да и служат они недолго. Недаром аратачки большую часть времени занимаются именно выделкой шкур.
Наверху зашуршало. Подняв голову, Фрея заметила только мелькнувший среди голых ветвей рыженький хвостик.
— Белка, — прошептала она одними губами и улыбнулась, увидев любопытную мордочку, на миг выглянувшую из-за серо-коричневого ствола.
Вздохнув, девушка подумала, что только зря тащила на себе дротики и копьеметалку. Всё равно, вряд ли удастся пустить их в ход. На этой охоте ей уготовлена роль зачинщицы. Или заложницы? Фрея поморщилась, стараясь вспомнить нужное слово, но тут по лесу прокатилось протяжное:
— О — у! О — у!
Встрепенувшись и сразу забыв о лингвистических изысканиях, она неторопливо направилась в указанном направлении, даже не пытаясь сохранить тишину. Хотя и шуметь специально не стала. Велели идти, вот она и шла, временами проваливаясь по колено в снег.
"Откуда его здесь столько?" — ворчала про себя девушка, оглядываясь. Неужели дело в том, что горы на севере низкие, а на юге, наоборот, высокие?
Вдруг ей показалось, что впереди хрустнула ветка, Фрея прибавила шаг. Осторожные олени постараются уйти от неё и попадут прямо под стрелы Глухого Грома.
— Загонщица! — выпалила она, наконец-то вспомнив нужное слово.
Опять трещит и вроде как ближе. Показалась поляна, а за ней что-то мелькнуло. Девушка тут же вставила дротик в копьеметалку и, не торопясь выходить на открытое пространство, притаилась за корявой берёзой.
Неужели ветер сменился, и звери, почувствовав охотников, повернули в его сторону? Или какое-то другое животное решило познакомиться с ней поближе?
Они стремительно выскочили на поляну, подняв облако снега. впереди мчался вожак, откинув назад гордо посаженную голову, а за ним неслись самки.
Когда Фрея выступила из-за дерева, олени тут же рванули в сторону. Долгие тренировки не прошли даром. Мелькнув короткой тенью, дротик вонзился в живот последнего животного. Но то ли бронзовый наконечник впился не очень глубоко, или же зверь оказался на редкость живучим? Только скорость оленихи нисколько не уменьшилась. Наоборот, девушке показалось, что та полетела вперёд ещё стремительнее.
С сожалением проводив взглядом быстроногих животных, Фрея вышла на поляну, где тут же заметила среди следов тёмные пятна.
Вновь послышался скрип снега и негромкий треск веток. Девушка приготовила дротик, но, заметив среди деревьев спешащих мужчин, убрала оружие.
— Ты чего стоишь? — гаркнул раскрасневшийся и тяжело дышащий от быстрого бега старик. — Упустила? Промахнулась?
— Не кричи, Отшельник! — засмеялся Глухой Гром, переводя дух и указывая на следы крови. — Бледная Лягушка попала.
— Ну, так беги! — не унимался заморец, размахивая руками. — Это же твоя первая добыча! Упустить хочешь?
— Уже поздно, Отшельник, — попробовал урезонить его молодой человек. — Скоро стемнеет.
— Вы сказали, что я буду только пугать зверей! — огрызнулась Фрея. — Гнать под ваши стрелы. А они на меня бросились!
— Никто не мог знать, что там медвежья берлога, — неохотно, извиняющимся тоном пояснил аратач. — Олени почувствовали его запах и бросились прямо на тебя.
— А ты даже попасть, как следует, не смогла! — в сердцах плюнул старик. — Сколько времени училась дротики метать? И всё без толку! Не выйдет из тебя охотника.
За время его прочувственного монолога Глухой Гром внимательно осматривал уходившие в чащу следы.
— Крови много, — заявил он, воспользовавшись паузой, когда Отшельник набирал воздуха в грудь. — Вряд ли зверь сможет далеко уйти.
— Тогда я его добуду! — тут же решила девушка, готовая на что угодно, лишь бы не слушать вредного старикашку.
— Я иду с тобой, — тут же заявил аратач.
— Даже не думай, что я отпущу тебя одну, — усмехнулся Глухой Гром.
— Нет! — вскричала Фрея. — Это моя добыча!
— Ты можешь не вернуться к стоянке до темноты, — предупредил охотник.
— У меня есть нож, топор, — она показала висевшую через плечо перевязь. — И огненные палочки.
— Зимний лес — опасное место, — продолжал пугать аратач.
— Пусть идёт! — неожиданно поддержал её Отшельник. — Ничего с ней не случится.
— Да ты в своём уме?! — заорал молодой человек.
Что ответил ему заморец, девушка уже не слышала, торопливо шагая по кровавым следам жертвы.
Олени изрядно попетляли среди деревьев. Пятна на снегу попадались всё чаще, а цвет их становился явно темнее.
— Надо же, какая выносливая животина попалась, — ворчала она себе под нос, меся кроссовками неглубокий, местами плотно слежавшийся, снег.
Солнце медленно, но неумолимо опускалось к розовеющим вершинам гор, а погоне, казалось, не было ни конца, ни края.
— Ага! — удовлетворённо хмыкнула Фрея, наткнувшись на большое пятно снега, густо пропитанного красным. Видимо, здесь самка лежала, истекая кровью. С этого места следы её подруг и вожака уходили в другую сторону. Подранок осталась одна.
Ещё через какое-то время девушка почувствовала, что добыча близко. Вновь вставив дротик в копьеметалку, она замедлила шаг, стараясь разглядеть в надвигающихся сумерках притаившуюся олениху.
Однако девушка вряд ли смогла бы её заметить. Но тут животное, напуганное болью и отчаяньем, вдруг бросилось прочь от приближавшейся смерти и обессилено запуталось в частоколе тонких стволов. Новый дротик опять ударил в бок, вызвав крик боли. Вырвавшись отчаянным рывком, жертва сделала ещё два неуклюжих прыжка, прежде чем окончательно рухнуть в снег.
Фрея впервые охотилась на такого крупного зверя. Но она достаточно наслушалась хвастливых рассказов Отшельника и Глухого Грома, чтобы примерно представить дальнейший ход своих действий. Отбросив копьеметалку, девушка тремя прыжками оказалась на тёплой, дёргавшейся спине оленихи, остро пахнущей мускусом и, задрав ей голову, с огромными, полными ужаса глазами, перепилила ножом горло, тут же отпрыгнув в сторону.
Жалобный крик, переходящий в хрип и бульканье, струя крови, от которой Фрея едва успела увернуться. Тонкие ноги с изящными копытцами бестолково забились, разбрасывая розовые комья снега.
Нервно сглотнув, Фрея вытерла рукавом пот, невольно вспомнив смерть Одинокого Ореха. Тоже вопль, и так же хлещет кровь из пробитой шеи. Вокруг сразу стало как-то темно, жутко, а по мокрой от пота спине промчалось стадо испуганных мурашек. Успевшая отвыкнуть от подобных ощущений, девушка поёжилась.
Взяв в руки топорик, решила, что мёртвая туша уже никуда не убежит. Надо срочно развести костёр, пока дрова и растопку ещё видно невооружённым глазом.
Срубила тройку сухих стволиков, сбегала к одинокой ели, непонятно как оказавшейся в лиственном лесу, наломала сухих веток. Быстро расчистила площадку от снега, принялась возиться с костром, лишний раз убеждая саму себя, что она не так беспомощна, как полгода назад. Отшельник, конечно, вредная гадина, но учитель из него получился неплохой.
Древесная пыль на дощечке задымилась. Вспыхнул крошечный огонёк, тут же вцепившийся в тоненькую полоску сухой бересты, от которой загорелся кусок посолиднее. Его-то Фрея и подсунула под сложенный шалашиком хворост.
Костёр запылал, и девушка почувствовала стремительно наваливавшуюся усталость. Но отдыхать ещё слишком рано, нужно разделать добычу. В конце концов без разницы, примут её в охотники или нет. Главное, она сама в силах обеспечить себя не только едой, но уже и одеждой.
Обработка забитого зверя — дело привычное. Пусть и не так ловко, как местные мастерицы, Фрея оттягивала шкуру, подрезая её острым, как бритва, ножом, изготовленным из собственного инвалидного кресла.
С ощутимым усилием перевернув тушу, принялась вспарывать кожу на двух других ногах оленихи. Дело продвигалось медленно, приходилось часто отлучаться, добавляя хворост. Всё-таки требовалось достаточно освещения, поэтому костёр приходилось поддерживать большой.
Девушка копалась в потрохах, когда услышала странный, беспокоящий сознание звук. Резко выпрямившись, она тревожно прислушалась, вглядываясь в притаившуюся между деревьями темноту.
Над лесом стелился негромкий вой. Как будто жалобный, и в то же время жуткий, будивший какие-то отголоски воспоминаний даже не самой Фреи, а её предков, в давние времена вздрагивавших у костра, едва слыша подобные звуки.
— Волки! — сорвалось с языка. Девушка посмотрела на свои руки, на залитый кровью снег, на кое-как сложенную шкуру и гору кишок.
— Вот батман! Они же такую свежатину за километр учуют!
Глаза сами собой отыскали развесистый ясень. Или бук? Да какая разница! Главное, на высоте человеческого роста от толстого ствола отходило несколько коротких сучьев, а над ними раскинулась мощная крона, где можно с комфортом устроиться переждать ночь. Волки — не рыси, по деревьям не лазают. А утром, глядишь, и Глухой Гром с Отшельником подтянутся, помогут отогнать серую напасть.
Прихватив копьеметалку и дротики, Фрея сделала несколько торопливых шагов и остановилась в нерешительности. Ей вдруг стало отчаянно жаль оставлять хищникам с таким трудом доставшуюся добычу.
— Фиг вам! — буркнула она, выхватывая топорик, мельком пожалев, что не прихватила инструмент посолиднее.
Маленькое лезвие плохо рубило неподатливые кости, часто застревая. Тогда, отчаянно ругаясь, девушка изо всех сил выдирала его или пускала в дело нож. Забыв об усталости, она отчаянно торопилась, с тревогой прислушиваясь к многоголосому вою.
Кое-как разрубив тушу на куски, Фрея перетащила их к облюбованному дереву. После чего, окружив это место воткнутыми в снег горящими ветками, взялась затаскивать мясо наверх. Каждый, скользкий от сала кусок надо привязать к верёвке, затем вскарабкаться на дерево, подтянувшись на руках, втащить груз. Отыскать подходящее место и, рискуя свалиться, устроить его в развилке между сучками.
Напуганная внезапно наступившей тишиной, девушка дрожащими от холода и усталости пальцами привязывала последний кусок. Вдруг в темноте за спиной зашуршал снег, раздалось рычание и лязг зубов.
Взвизгнув от страха и стрелой взлетев на ветку, Фрея отчаянно полезла наверх. А внизу творилось что-то непонятное. Придя в себя, она разглядела в слабом свете звёзд и догоравших факелов непонятный шевелящийся ком, из которого доносилось чавканье, рычанье и щёлканье зубами.
"Так это они потроха доедают!", — догадалась девушка, обессилено прислонившись лбом к шершавой коре, понимая, что и на этот раз сумела избежать смерти.
— Тогда чего я сижу? — встрепенулась она, хватаясь за привязанную к поясу верёвку. — С вас и кишок хватит, проглоты!
От шевелящейся кучи отделилась стремительная тень. Прыжок. Рывок вцепившегося в кусок зверя едва не сбросил Фрею с дерева. С визгом она выпустила верёвку, еле успевая вцепиться в первую же подвернувшуюся ветку. Пояс больно врезался в поясницу, заставив тело выгнуться. Упёршись ногами в основание мощного сучка, девушка обрела устойчивость, сразу почувствовав себя увереннее.
Внизу волчара с жадностью жрал её оленину. Если к этому обжоре присоединится ещё хотя бы парочка, им, чего доброго, удастся стащить её с дерева. Действовать надлежало очень быстро. Фрея отвязала верёвку от пояса, перебросила через сучок и потянула на себя.
— Что, гад, не нравится? — довольно оскалилась она, глядя, как зверь вначале встал на задние лапы, а потом вовсе бессильно повис, вытянувшись всем своим худым, поджарым телом.
Подтянув его ещё на метр, девушка намотала верёвку на руку и потянулась за лежащим в развилке дротиком. Однако волк не стал дожидаться неприятностей и разжал челюсти. Она откинулась назад, больно ударившись головой.
— Зато мясо моё! — крикнула девушка, потирая ушибленный затылок.
Хищник, у которого вырвали еду прямо из пасти, встал, опираясь передними лапами о ствол, и рычал, оскалив белевшие в темноте зубы.
— У медведя всё равно голос громче, — хмыкнула Фрея. — И зубы больше.
Волк прыгнул. Девушка испуганно отпрянула. Разозлившись на свой страх, подалась вперёд и смачно плюнула вниз, целясь в морду. Но попала в плечо.
Быстренько прикончив оленьи внутренности, остальные члены стаи собрались вокруг дерева, задрав кверху острые морды. Фрея, на всякий случай, вскарабкалась выше.
Постепенно нервное напряжение начало отступать, навалилась усталость, стало страшно и холодно. Когда начали стучать зубы, девушка спустилась чуть ниже, где оставалась свёрнутая оленья шкура.
Вновь пришлось проявлять чудеса акробатики и эквилибристики. Мало того, что тяжёлая скользкая шкура то и дело норовила сорваться вниз к голодным санитарам леса, так в неё пришлось ещё и заворачиваться! Что оказалось тоже очень непросто. Зато сразу стало теплее, и мокрая, как мышь в половодье, девушка смогла хоть немного согреться. Опасаясь заснуть и грохнуться, она привязала себя за руку к ветке.
Несколько раз волки принимались прыгать, стараясь вцепиться в разложенные по веткам куски мяса. Громкие удары звериных лап о землю разгоняли наплывавшую дрёму, заставляя вздрагивать и смотреть вниз, где метались длинные серые тени.
Почувствовав голод, Фрея отрезала тоненькую полосу оленины.
"Совсем в дикаря превратилась, — мрачно сопела она, пережёвывая вязкий комок. — Охочусь с дротиками, убиваю, сырое мясо ем. А ведь я когда-то танцевала! И не плохо, даже на конкурсе выступала!"
Сразу вспомнился полутёмный зал с ярко освещённой сценой, звуки музыки, упоительное чувство полёта, отрыва от повседневности и власти над собственным телом.
— Ненавижу эту жизнь! — выкрикнула девушка сквозь стиснутые зубы, с силой размазывая слёзы по грязной щеке.
"Неужто лучше остаток дней просидеть в инвалидном кресле?" — тут же подумала она. Или это чей-то издевательский голос, прозвучавший в её сознании?
— Оба хуже! — зло буркнула Фрея, только сейчас замечая, что вовсю полыхавшая заря уже начала изгонять из леса сумрак. Вот только на расположившихся вокруг зверей наступающий рассвет, казалось, не произвёл никакого впечатления. Запах оленины вперемежку с человечиной держал их здесь крепче самых прочных поводков.
— Ну, и долго мне здесь сидеть? — пробурчала она себе под нос, всё острее ощущая потребность, как можно скорее избавиться от избытка жидкости в организме.
Звуки человеческого голоса вызвали беспокойство среди хищников. Сбившись в кучу, звери задрали кверху острые морды, буквально сверля девушку взглядом желтовато-зелёных глаз. Фрея невольно поёжилась, крепче вцепившись в ветку, и поспешно отвернулась. Сердце бешено заколотилось от одной мысли, что может случиться, если она вдруг грохнется вниз. От этого боль в мочевом пузыре стала невыносимой.
— Вот батман! — морщилась она, выбираясь из-под оленьей шкуры. — Такого и в цирке не покажут.
Трудно объяснить, что так разозлило зрителей этого не слишком пристойного представления. Возможно волки восприняли вынужденное действие как вызов, или злую насмешку над их крутизной? Только едва девушка, примостившись на ветке, расслабилась, как звери, зарычав, метнулись врассыпную, а потом стали прыгать и щёлкать зубами.
Вообще-то смотреть на это, даже с безопасной высоты было жутковато, а Фрея знала только одно лекарство от страха. Испуганно косясь на зверей, она с обезьяньей ловкостью добралась до развилки, где лежало оружие.
Поскольку дротиков имелось только три, девушка долго и тщательно целилась, прежде чем метнуть. Один из хищников с пронзительным визгом завертелся на одном месте, вцепившись зубами в торчавшее из плеча древко.
И словно в ответ на его вой из леса донеслось:
— Фрея! Фрея, где ты?!
— Здесь! — едва не рухнув с дерева, закричала она, размахивая копьеметалкой. — Осторожно, тут волки!
Раненый зверь забился в агонии. Наиболее умные из его приятелей поспешно смылись, а самые голодные, или тупые, сгрудились вокруг, готовясь прикончить и сожрать подранка.
Сообразив, что теперь экономить ни к чему, девушка метнула в эту группу последние два дротика, с удовлетворением убеждаясь, что один из них попал в цель.
— Мы уже идём! — взволнованный голос Отшельника слышался всё ближе.
— Держись! — кричал Глухой Гром.
Чувствуя приближение новых врагов, хищники явно занервничали. Но тут вылетевшая из-за дерева стрела добила второго раненого зверя. Только тогда остальные бросились наутёк.
Но аратач сумел достать ещё одного волка.
— Ты жива?! — заливался радостным смехом старик, подбегая к дереву. — Я же говорил, что она не пропадёт!
Фрея спрыгнула на испещрённый следами снег, и, не успев опомниться, очутилась в крепких объятиях заморца. Он то тискал её за плечи, то прижимал к груди, то отстранялся на вытянутые руки. Блестевшие глаза Отшельника сияли восторгом, по заросшим щекам текли слёзы.
— Я знал! Я верил в тебя! Молодец, что догадалась влезть на дерево!
Он ещё что-то говорил на своём языке, гулко хлопая девушку по спине широкой ладонью. А та никак не могла опомниться. Когда же он врал? Вчера, посылая на ночь глядя вдогонку за оленихой? Или сейчас? Но его радость выглядит такой искренней!
— Отпусти её, старый барсук! — решительно отстранил Отшельника Глухой Гром, оглядывая Фрею с ног до головы. — Они тебя не ранили?
— Нет, — девушка попыталась вырваться от молодого человека, крепко державшего её за плечи. — Всё в порядке, только немного замёрзла.
— Я хотел идти к тебе ночью, — проговорил охотник, не отрывая взгляда от её лица. — Но Отшельник сказал, что ты справишься, а я могу потерять в темноте твой след и сам заблудиться.
— Как видишь, я не ошибся! — рассмеялся заморец.
— Благодари своих духов, старик, — проворчал Глухой Гром, с явным сожалением отпуская девушку. — Если бы с ней что-то случилось, я бы тебя убил! Слышишь?!
— Пока не оглох, — усмехнулся заморец.
— Она для меня важнее всего!
Девушка хотела презрительно фыркнуть, но помимо воли почувствовала, что ей приятны эти слова аратача.
— Что это? — вдруг громко спросил охотник, указав на куски мяса.
— Оленина, — небрежно бросила Фрея. — Не буду же я свою добычу волкам оставлять?
— И ты затащила мясо на дерево? — решил уточнить молодой человек.
— Ну да, — пожала она плечами. — Больше ничего не придумала.
— Это храбрый поступок, — хмыкнул Глухой Гром. — На такое не каждый мужчина решится.
Пока девушка спускала оленину, мужчины снимали шкуры с волков. Тяжело нагруженные охотники не стали останавливаться в шалаше, а сразу направились к перевалу. Фрея не имела ничего против. Оставаться в этом месте ей не хотелось. На сей раз мужчины не стали устраивать гонку и шли не торопясь.
Вечером разожгли костёр в расщелине между скал. Жарили мясо и слушали девушку, заставляя вновь и вновь повторять подробности её первой охоты. Только теперь, чувствуя всю прелесть охотничьих рассказов, Фрея охотно говорила до тех пор, пока не заснула на полуслове.
Отшельник аккуратно уложил её на шкуру и покрыл меховым одеялом. На миг вырвавшись из сна, девушка услышала тяжёлый вздох Глухого Грома.
— Зачем ей нужна эта охота? Она же такая красивая.
Открыв глаза, Фрея вдруг вновь очутилась на дереве, по-прежнему завёрнутая в сырую, тяжёлую шкуру.
Неужто ей всё приснилось? Рассвет. Разившие волков стрелы аратача. Слёзы Отшельника. Похвала Глухого Грома. Девушка хмыкнула. Ну, разумеется, такое могло случиться только во сне.
У подножия дерева раздалось грозное рычание, щёлканье зубов, визг, возня. Удивлённая Фрея наклонилась, чтобы получше рассмотреть, чем там занимаются серые разбойники. По снегу перекатывался чёрный клубок, в котором оказалось совершенно невозможно разглядеть отдельных животных.
— Что это они там так сцепились?
Вдруг один из зверей выскочил из схватки и, присев на задние лапы, поднял острую морду с огненно-красными глазами. Миг, и животное взвилось в гигантском прыжке. Немного не дотягивая до нижней ветки, волк вцепился когтями в кору и стал карабкаться наверх, словно огромная кошка.
Оцепенев от ужаса, Фрея бестолково таращилась на приближавшегося хищника, опомнившись лишь тогда, когда тот оказался совсем рядом. Рванулась к развилке, где лежали дротики, и едва не упала, забыв о привязанной руке. А зверь, совсем не похожий на обычного волка, уже топтался на ветке, готовясь к прыжку.
Завизжав, девушка попыталась выхватить нож. Но неизвестный хищник уже летел на неё, широко расставив лапы с огромными кривыми когтями. Источавшая зловоние гигантская пасть, полная ослепительно белых зубов, грозилась вот-вот сомкнуться.
— Ты это чего? — встревожено спросил Отшельник, отстраняясь. — Я только хотел тебя разбудить.
Приподнявшись на локте, Фрея судорожно сглотнула и, морщась от боли в горле, ошарашено оглядела высившиеся вокруг скалы. Солнце давно встало, хотя небо, вновь затянутое тонкими рваными облаками, не выглядело особенно приветливо. В горле словно кто-то водил точильным камнем, глаза слезились, и отчаянно щекотало в носу.
— Кошмар приснился, — буркнула она, делая попытку подняться. Перед взором тут же всё поплыло. Видимо, проведённая на дереве ночь не прошла бесследно для здоровья.
— Иногда дух сильного зверя тревожит охотника во сне, — озабоченно проговорил Глухой Гром. — Чтобы отогнать его, нужно знать специальные слова. Но…
Он со вздохом покачал головой.
— Ты их не знаешь и не должна знать.
Молодой человек явно хотел ещё что-то сказать, но колебался.
Вот только сейчас подобные мелочи девушку не интересовали, с кошмарами она потом как-нибудь разберётся, сейчас бы сохранить равновесие.
Старик бесцеремонно схватил её за руку.
— Тебе надо полежать в холодном кипятке.
— Наверное, — согласилась Фрея, не имея ни малейшего желания: ни спорить, ни разговаривать, ни куда-то идти.
Наблюдавший за ними аратач хмуро покачал головой.
— Холодный кипяток не поможет прогнать дух зверя, который терзает тело и разум Бледной Лягушки.
И тряхнув длинными волосами, выпалил:
— Мы должны провести обряд очищения!
— Ты хочешь нарушить обычаи Детей Рыси?! — вскричал Отшельник. — Это же мужская магия.
— Иначе дух волка так и будет мучить Бледную Лягушку! — огрызнулся Глухой Гром.
— Я поправлюсь! — пообещала девушка. — Вот увидишь!
— Пошли, пошли, — заторопился старик.
— Мы должны провести обряд! — схватил её за другую руку молодой человек.
— Давай, вначале попробуем холодный кипяток, — попросил заморец. — А если ей завтра не станет лучше, вот тогда… Будет видно.
— Хорошо, — с большой неохотой согласился аратач.
Всё мясо и волчьи шкуры понесли мужчины, оставив ей только оленью. Тем не менее, Фрея с трудом заставляла себя передвигать ноги, тяжело дышала и исходила противным липким потом.
Глухой Гром, не задерживаясь, поспешил в стойбище, чтобы узнать, свободна ли каменная чаша, и если там кто-то есть, попросить освободить её. А девушка с Отшельником повернули к дому. Он то и дело оглядывался на неё, укоризненно покачивая головой. Фрея после каждого чиха вытирала нос, с сожалением вспоминая собственную самонадеянность. "Ишь, загордилась! Не болела она давно. Вот и это… Нака… Накака… Тьфу, накаркала! Только бы помогла волшебная водичка, а то вредный старик достанет своими упрёками".
Пока она корила себя, наставник метался по двору. Порылся в корзине, достал и попытался натянуть на неё меховую куртку.
— Не так плохо я себя чувствую! — ворча, отказалась девушка.
— Оденешь на обратном пути, — с неожиданной покладистостью согласился заморец, укладывая в корзину свёрток чистой ткани, какие-то берестяные коробочки.
Собрав всё необходимое, он попытался взять её за руку.
— Пошли!
— Идём, — со вздохом согласилась та, вновь чувствуя головокружение, пытаясь скрыть которое, спросила:
— О каком таком очищении говорил Глухой Гром?
— Это обряд, который проходят охотники, — с явной неохотой ответил Отшельник. — Мужская магия. Тебе лучше даже не упоминать о нём.
— Не больно-то и надо! — обиженно фыркнула Фрея.
— Лучше скажи, зачем тебе понадобилось затаскивать на дерево всю тушу? — проворчал старик, чуть ли не волоком вытаскивая её со двора.
— Дура была, — пробормотала девушка, после того как мир вновь обрёл устойчивость.
— Нет, — усмехнулся старик, привычно приперев дверь палкой. — Ты всё пытаешься доказать, что можешь охотиться не хуже мужчины.
— Я лучше, — само собой сорвалось с губ Фреи.
— Чем же? — хмыкнул собеседник.
— Тем, что я женщина, — гордо ответила она, и громко чихнув, брезгливо вытерла с носа длинную тянкую каплю.
Несмотря на болезненное состояние, Фрея не могла не заметить, что встречные мужчины и женщины смотрят на неё как-то иначе. Головная боль, раздражение в глотке и начавшаяся ломота в суставах мешали сосредоточиться, не давая возможности чётко определить это изменение.
Помогли ребятишки. Выскочившие откуда-то малявки вразнобой загалдели, размахивая руками.
— Смотрите, Бледная Лягушка вернулась с охоты! Где твоя добыча?! Смотрите, Бледная Лягушка ничего не принесла!
— А ну заткнитесь! — вздрогнула девушка от утробного рыка старика. — Она ранила и настигла оленя, защитила добычу от стаи волков, а одного из них убила дротиком.
— Так это правда, Отшельник? — вдруг спросила какая-то женщина, с улыбкой наблюдавшая за малышнёй.
— Разве я из тех, кто говорит дважды? — надменно вскинул густые брови заморец.
— А где же мясо и шкуры? — стушевалась аратачка.
— Там, где и должны быть, — тем же тоном ответил он. — В моём вигваме.
Нахмурившись и поджав губы, женщина отвернулась, скрестив на груди руки. А ребятишки, пораскрывав рты, смотрели на шмыгавшую носом посланницу Владыки вод широко раскрытыми глазами.
"Не понимаю, — с трудом думала Фрея, послушно следуя за стариком. — Чего он на самом деле добивается? То гнобил как мачеха Золушку. Теперь вот надулся от гордости как бурдюк".
У входа в пещеру их уже ждал озабоченный Глухой Гром.
— Там никого нет, — сообщил он, освещая путь факелом.
— А ты куда? — нахмурилась девушка, останавливаясь. — Спасибо, что помог, но искупаться я и без тебя сумею.
Молодой охотник удивлённо посмотрел на неё, потом на Отшельника, который сказал, пожав плечами:
— В самом деле, храбрый Глухой Гром, что тебе там делать?
Аратач набычился.
— Завтра я тебе скажу, помог ли Бледной Лягушке холодный кипяток, — быстро добавил заморец.
— Я приду сам, — пообещал охотник, сверкнув глазами.
Каменная чаша бурлила, как и десять дней и год, а может и тысячелетия тому назад. Пока Фрея раздевалась, уже нисколько не стесняясь заморца, тот высыпал в переполненную пузырьками горячую воду какие-то порошки, от чего в пещере сразу запахло цветами и мёдом.
Не успела девушка устроиться как следует на покрытом трещинами дне, как старик неожиданно проговорил, присаживаясь на корточки:
— Не стоило так рисковать. В другой раз ты замёрзнешь по-настоящему.
— Значит, в духа волка ты не веришь? — усмехнулась девушка.
— Я многое повидал на своём веку, — уклончиво проговорил наставник. — Взять хотя бы твоё появление. Ничем, кроме вмешательств высших, недоступных человеческому пониманию сил, объяснить это невозможно.
— Да, пожалуй, — неохотно согласилась она.
— Но, думаю, сейчас волк точно ни при чём, — покачал головой заморец. — Ты замёрзла, только и всего.
— Но только помни, — лицо его посуровело. — Эта охота — просто лёгкая прогулка, по сравнению с дальними походами, в которые тебе всё равно придётся ходить, если захочешь стать охотником.
— Зачем ты это говоришь? — нахмурилась Фрея.
— Охота — не женское дело, — непривычно мягким, даже просительным тоном сказал старик.
— В вигвам Глухого Грома не пойду! — она зло глянула на собеседника. — Так и знай! А попробует взять силой — убегу! Будет удерживать — убью и всё равно убегу!
— Но я думал, после сегодняшнего…
— А что сегодня случилось? — окрысилась девушка. — Думаешь, если он один раз поговорил со мной по-человечески, я забуду все его побои?!
— Мужья всегда бьют своих жён! — не остался в долгу Отшельник. — Так было, есть, и будет! Но они же кормят и защищают их!
— Как ты мог убедиться, я сама в состоянии о себе позаботиться, — с чувством превосходства заметила Фрея и потянулась так, что её маленькая, упругая грудь приподнялась над водой. — К тому же он мне не нравится!
— Глухой Гром? — насмешливо хмыкнул собеседник.
— Глухой Гром, — подтвердила девушка.
Заморец сокрушённо покачал головой.
— Но кроме него ты больше никому не нужна. Понимаешь?
— Ещё бы! — кивнула она мокрой головой. — Ты вон тоже отказался. Так почему другие должны мучиться?
Отшельник раздражённо засопел.
Сложив руки на краю ванны, девушка легла на них щекой и, глядя снизу-вверх на гневно раздувавшиеся крылья впечатляющего носа, вздохнула.
— Может согласишься? Поговори с вождём и старейшинами. Ну, какая им разница, где мы будем жить? В деревянном вигваме или в каменном? А мне тогда не придётся проходить посвящение.
— Ты не понимаешь, о чём просишь! — Отшельник раздражённо хлопнул себя по колену.
— Почему? — вскинув брови, пожала она плечами. — Жены-то у тебя нет.
— Да потому, что я старый! — рявкнул заморец. — Я скоро умру, подумай, что тогда с тобой будет?
— Не пропаду, — отмахнулась Фрея. — Даже если не встречу подходящего мужчину, проживу и одна.
— Женщины племени Детей Рыси одни не живут, — постарался взять себя в руки собеседник.
— Значит, я стану первой, — не задумываясь, ответила девушка.
— Я старше тебя и дольше живу среди Детей Рыси, — продолжал увещевать старик. — После моей смерти тебя заставят стать чьей-то второй женой.
Предпоследнее слово он преднамеренно выделил.
— Послушай, Отшельник, — Фрея устало провела рукой по лбу. — Ты хороший человек, и я очень благодарна тебе за всё добро, что ты для меня сделал. Но какое тебе дело, что со мной случится после твоей смерти?
— Дрянная девчонка! — выкрикнул заморец, вскочив. — Мне вообще нет до тебя никакого дела!
Громко шлёпая по мокрому полу, размахивая руками и выкрикивая что-то на своём языке, он как ошпаренный вылетел из зала.
"Ну, наконец-то", — пробормотала девушка, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза. Она с удовольствием понежилась в ванной до тех пор, пока не стал гаснуть факел.
Фрея покидала священную пещеру совсем другим человеком. Головная боль утихла, и в горле только слегка першило.
Она опасалась, что у выхода её будет поджидать Глухой Гром, разговаривать с которым у неё не было никакого желания. Но молодой человек, видимо, вернулся в свой вигвам или ушёл вместе со стариком обсуждать очередное неудачное сватовство.
Весьма довольная данным обстоятельством и подгоняемая всё усиливавшимся голодом, девушка торопливо прошла стойбище, на ходу коротко отвечая на редкие вопросы о своей первой охоте. И не обращая внимания на разговоры, тут же вспыхивавшие за её спиной.
Возле крайних вигвамов она разглядела, как кто-то прячется за деревом возле тропы, ведущей к жилищу Отшельника.
"Неужто Глухой Гром объявился?" — с тревогой и разочарованием подумала Фрея, замедляя шаг.
"Нет, он прятаться от меня не станет, — с непонятным, похожим на разочарование чувством, подумала девушка. — Может, это вообще не меня караулят?"
Но тут она ошиблась.
Когда до неизвестного оставалось шагов двадцать, тот встал, отряхнув сор с заплатанных териков.
— Чего ты так долго?
Поскольку Рог Барана держал руки за спиной, Фрея заставила себя погасить наползавшую улыбку.
— Я же не знала, что ты меня ждёшь.
Когда паренёк приблизился, она заметила свежий шрам в половину левой брови.
— Это правда, что ты добыла оленя?
— Правда, — ей хотелось, чтобы голос звучал буднично и даже пренебрежительно. Дескать, "пустяки, дело житейское". Но помимо воли в нём явно чувствовалась гордость.
— И всю ночь просидела на дереве, спасаясь от стаи волков?
— Да, — тем же тоном ответила девушка.
— А когда взошло солнце, убила троих?
— Одного, — не стала приписывать себе чужих заслуг Фрея. — Двоих подстрелил Глухой Гром.
— Так ты теперь с ним на охоту ходишь? — с неприкрытой ревностью нахмурился "рысёнок".
— Ну, когда ты станешь охотником, пойду с тобой, — улыбнулась девушка. — Если пригласишь.
— Так тебе Глухой Гром и разрешит, — со смесью обиды и разочарования протянул Рог Барана.
— Я не буду его спрашивать, — прошептала она, наклоняясь к самому лицу подростка. — Никогда!
Парнишка потупился, потом, тряхнув косматой головой, вытащил из-за спины правую руку.
— Вот, возьми.
— Ты же обещал…, — начала было Фрея, но тут же замолчала, увидев на грязной ладони грубо вырезанную из кости бабочку, сквозь концы крыльев которой была продета тонкая деревянная палочка.
— Это не добыча, — хитро усмехнулся "рысёнок".
— Вижу, — кивнула озадаченная девушка. — Только… для чего это?
— Ну, как же? — в свою очередь удивился Рог Барана. — Волосы заделывать. А то твой шнурок с ракушкой… Он совсем некрасивый… стал.
Приняв подарок, Фрея убедилась, что перед ней обычная заколка. Вот только ничего подобного ей здесь раньше видеть не приходилось.
— Сам сделал?
— Где мне! — усмехнулся пацан. — Это Осторожный Бурундук. Он самый искусный мастер по кости. А такую штуку я у заморца одного видел, на Маракане.
— Благодарю за хороший подарок, — церемонно проговорила девушка и, поколебавшись, всё же спросила:
— Бровь тебе Глухой Гром разбил?
По тому, как вздрогнул мальчишка, сразу поняла, что угадала.
Однако он тут же попытался скорчить надменную физиономию. От чего лицо стало совсем детским и таким смешным, что Фрее пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от улыбки.
— Я его тоже побью! Вот увидишь.
— Только для этого ещё надо вырасти, — наставительно сказала она.
Собеседник покраснел, выпрямился. Глаза сузились, а нижняя челюсть грозно подалась вперёд.
— Не смей разговаривать со мной как с ребёнком! Я "рысёнок"!
— Не буду, — поспешила успокоить его девушка. — Я не хотела тебя обидеть. Просто Глухой Гром большой и сильный. Чтобы его победить, надо стать таким же большим или…
— Что "или"? — насторожился парнишка.
— Надо выучиться драться лучше, чем он, — добавила Фрея и похлопала по плечу.
Чувствуя спиной совсем не детский взгляд малолетнего аратача, она усмехнулась. Как там поётся в песенке? "Девочка созрела", ну, в данном случае мальчик, но суть одна. Вот только её это не очень вдохновляет. Всё-таки разница в возрасте лет десять. Да и вообще, не стоит дарить напрасных надежд. Надо бы как-то ему показать это. Но так, чтобы не обидеть. Как-никак единственный приятель остался из всех Детей Рыси.
Перебрав все оказавшиеся в памяти поговорки и крылатые выражения, Фрея вроде подыскала подходящие слова. Обернувшись, чтобы выкрикнуть их всё ещё стоявшему на тропинке пацану, она вместо этого только ещё раз помахала рукой.
— Что тяжело в учении — это само собой, — бормотала девушка себе под нос, медленно поднимаясь вверх по склону. — Вот только где легко?
Неважно, кто виноват
и из-за чего случилась ссора…
Меня гораздо
больше беспокоит то,
что такое вообще могло произойти.
Энн Маккефри
Странствия дракона
Прикрепив края к вбитым в землю колышкам, Фрея неторопливо ползала по расстеленной оленьей шкуре, очищая её внутреннюю поверхность от жира и кусочков мяса. Несмотря на то, что от всей простуды остался только лёгкий насморк, девушка замотала шею куском ткани и одела навязанную Отшельником меховую куртку. Чтобы не испачкать её полы, пришлось подстелить под колени кусок старой рубахи заморца. Сам хозяин каменного вигвама куда-то отправился, заставив ученицу приглядывать за печкой, где в трубе коптилось развешанное на крючках мясо. Это отвлекало Фрею от основной работы, поэтому она пребывала в чрезвычайно дурном расположении духа.
— Открывай! — раздался до зубовного скрежета знакомый голос, и в дверь настойчиво застучали.
— Отшельник ушёл! — прокричала она, вытирая лоб тыльной стороной ладони.
— Я не к нему, а к тебе пришёл! — заявил Глухой Гром. — Забыла наши обычаи?
Фрея поморщилась. Действительно, держать гостя за порогом считалось у аратачей в высшей степени бестактным и даже оскорбительным.
— Хочешь, чтобы я через стену лез? — с откровенной угрозой крикнул молодой охотник.
Оправив подол, девушка неторопливо направилась к двери. Стараясь приготовиться к любым неожиданностям, она отодвинула засов и быстро отошла подальше.
Окинув её пронзительным взглядом с ног до головы, Глухой Гром одобрительно хмыкнул. — Вижу, дух волка тебя больше не беспокоит?
— Я хорошо сплю, — подтвердила Фрея, продолжая отступать. — Никаких кошмаров.
— Значит, пещера предков помогла тебе избавиться от надоедливого духа, — удовлетворённо кивнул молодой человек и доверительно понизил голос. — Это место наполнено священной магией Детей Рыси.
— Так что никакого очищения мне не надо, — проговорила девушка, возвращаясь к оленьей шкуре, и всем видом показывая, что не собирается болтать с гостем по пустякам.
Но на того её суровая физиономия не произвела никакого впечатления.
— Значит, ты можешь опять идти на охоту, — сделал вывод молодой человек. — Тогда пойдём за горными баранами! Знаешь, какое у них мясо?
Глухой Гром зажмурился и покачал головой.
— На губах тает, брюхо веселит. Лучше любой оленины.
Убедившись, что аратач настроен миролюбиво, Фрея вновь взялась чистить шкуру.
— А мех какой? — продолжал расхваливать потенциальную добычу собеседник. — Особенно сейчас, в холода. Только идти за ними придётся далеко. Но тебе привыкать надо, если хочешь стать охотником.
Молодой человек усмехнулся.
— Некогда пока, — дипломатично отказалась девушка. — Нужно оленину докоптить, да и со шкурой ещё много дел.
— Это потому, что ты всё делаешь неправильно, — наставительно проговорил Глухой Гром.
— Почему? — нахмурилась Фрея, поднимая на него взгляд. — Сейчас очищу, потом замочу.
Она кивнула на старый кувшин с отбитым горлышком.
— Только надо ещё за мхом сходить. Но тут недалеко.
— Я не о том, — поморщился от её непонятливости собеседник. — Плохо, когда человек один. Жить надо семьёй. Тогда каждый станет своё дело делать. Охотник за добычей ходить, хозяйка еду готовить и шкуры выделывать. И они всё будут успевать. Да ещё время для других приятных занятий останется.
Девушка презрительно фыркнула, удивляясь типично мужскому самомнению.
— С чего ты решил, что приятное тебе мне тоже доставит удовольствие?
— Давай попробуем? — предложил гость. — Тогда и узнаешь.
— Что-то не хочется, — скривилась она, на всякий случай отползая подальше и садясь на корточки.
Разговор нравился ей всё меньше. Уж больно нехорошая усмешка блуждала по красивому лицу аратача.
— Тогда откуда знаешь, что не понравится?
— Ты же не даёшь себя укусить змее, чтобы проверить, ядовитая она или нет, — пробормотала Фрея, вспомнив какой-то разговор с Отшельником.
Молодой человек улыбнулся.
— Ещё ни одной женщине моё жало не повредило. Наоборот, всем нравилось. И ты будешь довольна.
— Кто-то хвалился, что не берет женщин против их воли, — проговорила девушка, настороженно следя за каждым его движением.
— А кто-то обещал войти хозяйкой в мой вигвам на празднике Саненпой? — в свою очередь напомнил Глухой Гром. — Тот, кто сам не держит слово, не должен требовать этого от других.
Раскинув руки, он прыгнул словно распрямившаяся пружина. Фрея с визгом отскочила в сторону. Аратач поскользнулся, попав ступнёй на расстеленную шкуру. Секунд, потраченных на то, чтобы восстановить равновесие, оказалось достаточно, чтобы девушка мигом промчалась к хижине, успев захлопнуть дверь прямо перед носом пылавшего страстью охотника. ещё миг ей дало короткое замешательство преследователя. Вместо того, чтобы рвануть за ручку, он изо всех сил ударил плечом выросшее на пути препятствие. А когда сообразил в чём дело, Фрея уже вставила в кольцо короткий сучок из числа тех, что лежали возле печки.
Глухой Гром ещё раз толкнул дверь и натужно засмеялся.
— Ловко прыгаешь, Бледная Лягушка. Отшельник научил?
— Он мудрый человек, — переводя дух, ответила девушка. — Я многое от него узнала.
Какое-то время снаружи доносилось недовольное сопение.
— А то, что тебе не дадут стать охотником, он говорил?
— Отшельник сказал, что Совет старейшин разрешил мне пройти испытание! — вскричала Фрея, усаживаясь на лежанку.
— Он врал! — рявкнул аратач. — Тебе не разрешат!
Девушка презрительно фыркнула, ещё больше разозлив Глухого Грома.
— Да я сам слышал! Отшельник просто мучает тебя, глупая девчонка!
— Неправда! — с праведным возмущением и горькой улыбкой возразила Фрея. — Он готовит меня к посвящению!
— Дура! — заорал молодой человек. — Тупая жаба! Отшельник обещал старейшинам убедить тебя, что женщина не способна стать охотником!
— Я тебе не верю, — с той же безмятежной уверенностью заявила девушка. — Отшельник ещё ни разу меня не обманывал. А вот ты…
— Что я? — проговорил начинавший успокаиваться аратач. — Разве я в чём-то тебе соврал?
— Ты обещал не брать меня силой, — не задумываясь, ответила Фрея. — А сам бросился как медведь на тухлую рыбу.
Глухой Гром рассмеялся, услышав подобное.
— В следующий раз я тебя обязательно поймаю, Бледная Лягушка.
— Возможно, — не стала спорить девушка, прислонившись спиной к скале.
— Вот тогда ты точно из-под меня никуда не денешься, — продолжал молодой человек.
— Может, ты и справишься со мной, — вновь покладисто согласилась она, тут же уточнив. — Один раз.
— Этого будет достаточно, — самодовольно рассмеялся охотник. — Потом ты сама ко мне придёшь, ласковой будешь, как бельчонок.
— Вряд ли, — негромко проговорила Фрея, покачав головой. — Скорее я тебя убью, а потом уйду куда-нибудь.
— Куда? — презрительно фыркнул аратач. — Кому ты нужна, кроме меня?
"Значит, Отшельник всё-таки разболтал ему наш разговор в пещере", — подумала девушка и грустно усмехнулась.
— Как знать, может где-то есть тот, кому я нужна?
— Зачем искать? — отозвался молодой человек совсем другим звенящим голосом. — Я же здесь.
— И без которого я не смогу жить! — вскричала Фрея. — Самый замечательный человек на свете! И это не ты!
— Глупая девчонка! — с откровенной жалостью вздохнул Глухой Гром. — Нигде тебе не найти такого охотника, как я. Откажешься от меня, всю жизнь жалеть будешь.
— Ну, уж нет, — усмехнулась она. — Я лучше поищу не такого, как ты.
Эти слова почему-то развеселили собеседника.
— Попробуй, а я посмотрю.
Наступила короткая тишина, затем что-то негромко стукнуло в дверь, и вновь стало тихо.
Девушка подошла к окну. Та часть двора, которую она смогла увидеть, оказалась пустой.
— Эй, ты здесь! — крикнула Фрея и ожидаемо не услышала ответа: "Может, притаился где?"
Жаль, но сквозь плотно сколоченную дверь что-либо разглядеть не получалось. Аратач мог спокойно посиживать за углом, словно кот у мышиной норки, поджидая, когда потерявшая бдительность "мышка" выйдет наружу.
Девушка посидела, потом полежала, продолжая напряжённо прислушиваться, но так и не уловила никаких подозрительных звуков.
Вновь посмотрела в окно, затем на знакомое убранство жилища. Взгляд задержались на серебряном кувшинчике. Не зеркало, но всё же… Вытянув руку в окно, она долго вертела блестящую посудину, до рези в глазах вглядывалась в расплывавшееся, тусклое изображение на стенках сосуда. Никого. Правда, при этом способе наблюдения тоже имелись скрытые зоны. Например, так и не получилось разглядеть то место, где стена хижины приникала к скале. Оставалось надеяться, что охотник не додумался спрятаться именно там.
Затаив дыхание, Фрея осторожно вытащила палку из кольца и легонько толкнула дверь. Та не сдвинулась ни на миллиметр. Девушка надавила сильнее. Полотно отошло от косяка примерно на толщину мизинца.
— Вот батман! — выругалась узница. — Он меня запер! Ну и козёл!
Разбежавшись, она стала биться о дверь до тех пор, пока не заболело плечо. Но результатом всех этих усилий оказалась только узкая щель наружу, куда даже палец не пролезал.
Сидеть пришлось долго. Очень хотелось пить и не только, хорошо ещё пол в хижине был земляной, хотя неприятный запах всё равно остался.
Воспользовавшись удобным случаем, Фрея задремала, проснувшись от хлопка входной двери.
— Эй! — крикнула она, бросаясь к окну. — Выпустите меня! Отшельник, я здесь.
Повозившись, старик коротко бросил:
— Выходи.
— Глухой Гром приходил, стал руки распускать, вот я и спряталась, — затараторила девушка, торопясь объяснить причину своего заточения. — А он дверь палкой припёр, баран безрогий.
Однако заморец не проявил никакого интереса к её рассказу. Усевшись за стол, он коротко буркнул:
— Мясо вари, полдень давно.
Привыкшая к частой смене настроений своего наставника, Фрея, замолчав, поспешила в кладовку.
— Завтра утром сходи к Снежному Ландышу, — проворчал Отшельник после долгого молчания.
— Зачем? — поинтересовалась она, орудуя ножом.
— Мокасины заберёшь, — буркнул собеседник.
— А ты что сам их не захватил? — ляпнула девушка, разрубая топориком неподатливые кости.
Вздрогнув от удара, старик рявкнул:
— Потому что они ещё не готовы!
И гневно сверкнув глазами, набросился с упрёками на ученицу:
— Ты чего шкуру на земле оставила? Засохнет, пропадёт! Из чего тогда одежду шить будешь?!
— Так я же говорила! — возмутилась его невнимательностью Фрея. — Пришёл Глухой Гром…
— Ладно! — прервал её резким взмахом руки Отшельник. — Всё равно убери!
— Вообще-то, я её доделывать собиралась, — сообщила девушка. — А завтра идти за мхом…
— Из лука стреляла? — вновь не дал ей договорить старик.
— Нет ещё! — огрызнулась она. — В хижине сидела!
— Пока мясо варится, бери лук и стрелы, — не терпящим возражения тоном приказал заморец.
Весь остаток дня чем-то очень сильно раздражённый наставник давал ей всё новые и новые задания. Так что заняться оленьей шкурой она смогла только вечером и провозилась до глубокой ночи, разведя большой костёр.
Когда Фрея, еле передвигая ноги от усталости, зашла в хижину, старик уже спал, задрав кверху всклокоченную бороду.
Очевидно, здоровый сон вернул ему душевное равновесие, потому что утром Отшельник уже не выглядел таким усталым и озабоченным. Решив, что ученица полностью оправилась от болезни, он приказал начать день с обязательной пробежки с последующим выполнением комплекса упражнений. Затем заморец собрался устроить ей тренировку по метанию дротиков. Но девушка напомнила ему о мокасинах и Снежном Ландыше.
— А ещё мне надо сходить за мхом, — добавила она, выбирая корзину побольше. — И проверить ловушки на озере.
После вчерашней истории Фрея побаивалась выходить за ограду. Несмотря на то, что их жилище располагалось не так уж далеко от стойбища, и в лесу часто можно было встретить аратачей, вряд ли кто из них решит вступиться за Бледную Лягушку, если Глухой Гром решит осчастливить её своим горячим вниманием где-нибудь на полянке или под ёлочкой.
Опытный охотник, он мог притаиться где угодно. Поэтому девушка опасалась, что обнаружит пылкого влюблённого лишь тогда, когда убегать станет уже поздно. Догонит гад и тогда точно изнасилует. Поднявшаяся из чёрных глубин памяти волна мелкой дрожью прошла по всему телу, обозначив страх выступившими на лбу мелкими капельками пота. А что если она ещё и залетит после этого? На душе стало совсем гадко. Ни за что! Не дамся! Убью! Зубами грызть буду!
Оскалившись, она вдруг расправила плечи, вскинула голову и неторопливо направилась к показавшимся впереди вигвамам.
Медвежье Ухо сидел у костра, с кислым видом строгая бронзовым ножом длинную толстую палку.
"Не иначе, копьё делать собрался?" — подумала Фрея, приветливо улыбаясь.
— А Снежный Ландыш где?
— Ушла к кому-то, — неопределённо махнул рукой аратач, радушно приглашая гостью расположиться у костра. — Ты чего пришла? Отшельник прислал?
— Да, — кивнула девушка, усаживаясь на полу куртки. — Мокасины велел забрать.
— Она их уже доделала, — кивнул охотник и поинтересовался, сощурившись. — Как думаешь, хорошее копьё получится?
Он протянул ей очищенный от коры ореховый стволик.
— Хорошее, только слишком короткое, — ответила Фрея, поднимая глаза на пристально следившего за ней собеседника. — Тут сучок треснул. Значит, всю эту часть отрезать придётся, иначе сломается в самый неподходящий момент.
Медвежье Ухо неопределённо хмыкнул, принимая высушенную деревяшку назад. Откуда он мог знать, что ещё в самые первые дни обучения Отшельник сломал о её спину заготовку для дротика с таким вот сучком. Впрочем, долго ей гордиться собой не пришлось.
— Ой, Бледная Лягушка! — вскричала, подходя к очагу, Снежный Ландыш. — Давно ждёшь?
— Вот только пришла, — покачала головой девушка, поднимаясь.
— Пошли, — призывно махнула рукой аратачка, направляясь к вигваму.
Внутри она гордо продемонстрировала гостье пару мокасин с высокими, расшитыми узорами голенищами и тут же потребовала их померить.
Ноге внутри оказалось легко и привольно, а подошву Снежный Ландыш сделала двойной, вшив внутрь стельку из толстой кожи лесного быка. Растроганная Фрея не знала, что и думать о такой щедрости. Но разговор с хозяйкой быстро всё разъяснил.
— Ты всё ещё хочешь стать женой Отшельника? — спросила она, понизив голос.
— Ну, неплохо бы, — растерялась от подобного вопроса девушка.
— Чем же он тебе так понравился? — продолжила расспросы Снежный Ландыш, тут же предупредив. — Только не ври.
— Мне нравится его вигвам, — не стала юлить Фрея, если собеседнице так хочется знать правду, то вот она, такая как есть.
— Понятно, — поджала губы аратачка. — Говорят, у себя ты жила в таком же.
Девушка вспомнила свою квартиру с полами из ламината, ванной, телевизором, прочими удобствами и не удержалась от скорбной усмешки.
— Не в таком, но похоже.
Она со вздохом разулась.
— Спасибо тебе, очень хорошие мокасины. И вышивка красивая.
— Отец нитки подарил, сменял у заморцев на синий камень, — охотно пояснила женщина. — У меня немного оставалось. Вот и подумала, чего беречь?
Фрея сложила обувь в корзину и собиралась уйти, сочтя свою миссию выполненной, но Снежный Ландыш осторожно взяла её за руку.
— Постой! — она замялась, явно не решаясь заговорить.
Девушка тревожно нахмурилась.
— Было бы хорошо, если бы ты стала хозяйкой в его вигваме, — выпалила аратачка, введя её в глубокий ступор. При их последней встрече дочь Отшельника не проявляла такого энтузиазма по поводу возможности их брака.
Видимо, почувствовав некоторое недоумение собеседницы, Снежный Ландыш затараторила:
— Разве можно так жить? Всё один да один. Сколько за эти годы женщин одинокими становились. Все ему предлагали: "Возьми новую жену!" Он ни в какую.
Аратачка всплеснула руками.
— Только и знает, что возится в своём каменном вигваме. То стены кладёт, то ещё что-то делает. Одно слово — Отшельник! А ведь мог ещё детей завести.
Она понизила голос до шёпота:
— У него ещё получается?
— Чего? — не поняла Фрея, но, тут же сообразив, неопределённо пожала плечами, отведя взгляд. — Ну, когда как.
— Так все его ровесники давно ни на что не годны, — не без гордости заявила Снежный Ландыш. — А он, значит, ещё может?
— Ну-у-у, — опять протянула девушка. — Иногда, даже очень.
— Так, может, у меня ещё брат будет, или сестрёнка? — хихикнула аратачка, легонько толкнув её в бок.
"Это вряд ли", — подумала Фрея, ничего не говоря вслух.
А женщина, указав гостье место возле себя, горячо зашептала на ухо:
— Я ему тоже недавно сказала, чтобы он назвал тебя хозяйкой своего каменного вигвама. Отец уже старый, да и ты не молода. К чему ждать какого-то праздника? Правда?
Девушка неуверенно кивнула.
— Только он ни в какую, — вздохнула Снежный Ландыш. — Боится, как бы старейшины не заставили его вернуться в стойбище.
— Но он же у них не спрашивал, — возразила Фрея, подумав, что заморец, наверное, больше опасается Глухого Грома, чем старейшин. — Разве им не всё равно, где будут жить двое чужаков?
— Не говори так! — нахмурилась собеседница. — Вы тоже Дети Рыси.
Потом, помедлив, вздохнула.
— Хотя, может, ты и права. Мы привыкли жить в вигвамах из веток и коры, вы в каменных. Кому от этого плохо?
— Но не мне же идти разговаривать со старейшинами? — вскинула брови девушка, удивлённая такой широтой взглядов аратачки.
— Это дело мужчин, — не стала спорить та.
— Так я ему недавно предлагала, — поделилась Фрея. Неосознанное желание как-то отомстить Отшельнику за обман, за упрямое навязывание ей в женихи самовлюблённого козла обрело более чёткие очертания. Вряд ли Снежный Ландыш будет держать язык за зубами. Наверняка похвалится приятельницам сексуальной мощью своего папочки. Значит, рано или поздно этот рассказ дойдёт и до Глухого Грома. А уж если он избил сопливого "рысёнка", то с Отшельником сцепится обязательно. Пока они будут разбираться, глядишь, наступит время Детям Рыси покинуть священную долину. А вслед за ними уйдёт и она.
— А что сказал отец? — полюбопытствовала аратачка.
— Ничего, — махнула рукой девушка. — Есть ситуации, когда мы, женщины, гораздо смелее мужчин.
— Это ты правильно говоришь, Бледная Лягушка, — согласилась Снежный Ландыш и попросила. — Можно мне звать тебя Фрей?
— Я буду только рада, — улыбнулась девушка, довольная тем, что смогла наладить отношения хотя бы с одной женщиной племени.
— Мне пора, — вдруг заторопилась она, вспомнив о делах.
— За рыбой собралась? — поинтересовалась аратачка, указав на корзину.
— Сначала хочу сходить за мхом, — пояснила Фрея. — Оленью шкуру выделывать, которую я добыла. Торопиться надо, а то, боюсь, испортится.
— Погоди, — остановила её женщина. Она покопалась в своём углу и достала завёрнутый в кусок кожи комок.
— Тут старое медвежье сало, — начала объяснять Снежный Ландыш. — Ты его вотри в шкуру и оставь на ночь, а утром замочи со мхом. Знаешь как?
— Конечно, — девушка даже обиделась. — В первый раз, что ли?
Проходя через стойбище, она не стала скрывать торжествующей улыбки, машинально отвечая на редкие вопросы араратей. Когда Отшельник узнает об их разговоре со Снежным Ландышем, нужно будет сделать удивлённые глаза и, сыграв дурочку, сослаться на свою непонятливость. Мол, не разобрала, что имела в виду твоё дочка. Решила, что речь идёт о тренировках. "Откуда я знала, что она говорит о других упражнениях?"
Эта мысль показалась ей такой забавной, что девушка едва не поскользнулась на растоптанной до грязи тропинке.
— Так и сломаешь себе что-нибудь, — буркнула себе под нос Фрея, оглядываясь по сторонам.
Ей осталось пройти шагов триста по лесу до раздвоенной берёзы, где нужно будет свернуть направо и идти по направлению к скале с обломанной вершиной. Там в паре километров располагалось небольшое, почти заросшее болотце.
Впереди показался парнишка, нагруженный большой вязанкой хвороста. Девушка отступила в сторону, чтобы не мешать. Встречный поднял голову. Фрея охнула, увидев заплывший багровым синяком глаз, распухшие губы и длинную ссадину на скуле.
— Что с тобой, Рог Барана?
Паренёк на миг замер, потом, сбросив с плеч вязанку, устремился в лес.
— Стой! Ну, стой, я говорю! — пробежав полсотни шагов, она с досадой плюнула, понимая, что не сможет поймать петлявшего среди деревьев "рысёнка". — Вот батман!
Глухой Гром опять побил мальчишку. Ну и ублюдок! Нет, это так оставлять больше нельзя. Девушка развернулась, намереваясь сейчас же вернуться в стойбище и высказать самовлюблённому балбесу всё, что о нём думает. Но затем передумала. Большинство из приходивших на ум выражений звучали на местном языке слишком вежливо. Нет, речь определённо надо обдумать как следует, а за одно набрать мха.
Укладывая в корзину длинные волокна с мелкими зелёными листочками, Фрея раз за разом проговаривала своё обличительное выступление, которое она собиралась бросить в лицо Глухому Грому.
Переменяв просыревшие портянки на сухие и прихватив заметно потяжелевшую корзину, пылавшая праведным гневом девушка почти бегом направилась в стойбище, туда, где располагался вигвам настырного охотника и жестокого ревнивца.
Заметив её, старуха, возившаяся у костра с маленьким мальчиком, поставила внука на землю и, поднявшись, грозно свела к переносице седые, выцветшие брови.
— Почто пришла?
— Хозяин где? — ответила вопросом на вопрос Фрея.
— Зачем он тебе? — не осталась в долгу Кудрявая Лиса и презрительно усмехнулась. — Для чего тебе мужчина? Ты же даже не женщина, а так, Бледная Лягушка!
Последнее слово аратачка произнесла с таким презрением, словно смачно плюнула в лицо ненавистной девице.
— Не твоё дело! — та повысила голос. — Где Глухой Гром?!
— Ушёл, не знаю куда! — старуха подалась вперёд. — Да и знала бы, не сказала! Чем реже он тебя видит, тем лучше. От тебя один позор да неприятности!
Кудрявая Лиса воздела руки к небу, явно привлекая к себе всеобщее внимание.
— Какой злой дух надоумил такого красивого и умелого охотника связаться с такой холодной и злобной дрянью! Проваливай отсюда!
— Заткнись, змея! — не стала терпеть оскорбление девушка. — Очень мне нужен твой бешеный сынок!
— Сама умолкни, дрянная девчонка! — привлечённые разгорающимся скандалом, к вигваму стали стекаться любопытные. — Я знаю, что мой околдованный сын всё равно приведёт тебя в наш вигвам. Но пока этого не случилось, я не желаю тебя видеть!
— Да я лучше всю жизнь одна проживу! — огрызалась Фрея. — Чем с мужчиной, который бьёт детей и женщин!
— Тебя вообще убить мало! — Кудрявая Лиса сделала пару шагов с таким видом, словно собиралась вцепиться последними оставшимися зубами в горло незваной гостье. — А детей мой сын никогда не бил! Ты ещё и лжёшь на каждом шагу!
— И врать нечего, вон как лицо Рогу Барана разукрасил, глаз из-за синяков не видать!
— Ого-го! — зашлась старуха дьявольским смехом. — "Рысёнок" — почти охотник. Если мой сын побил его, значит, есть за что!
— Рог Барана — ребёнок в сравнении с ним, — покачала головой девушка. — Глухой Гром совершил недостойный охотника поступок. Хотя, чего ждать от сына такой крикливой и скандальной матери!
Подобное оскорбление аратачка уже не могла оставить без ответа. С криком, похожим на хриплый клёкот хищной птицы, она бросилась на обидчицу.
Вот тут Фрея в первый раз показала, что не зря так долго училась у Отшельника. Отскочив в сторону, девушка толкнула Кудрявую Лису, одновременно подставила ей ножку. Старуха тяжело шлёпнулась на землю и громко заохала.
Странно, но никто из соседок даже не подумал вступиться за мать Глухого Грома, а немногочисленные охотники вообще отвернулись, и Фрея свободно прошла сквозь редкую толпу с гордо поднятой головой. Весь остаток дня с замиранием сердца она ожидала ответного визита разъярённого охотника. Вряд ли он оставит без ответа такое публичное оскорбление своей матери.
Глухой Гром действительно заявился. Только утром следующего дня. Шагнув в дверь, отодвинул в сторону хозяина и замер, гневно раздувая крылья красивого носа. Девушка, как ни в чём не бывало, возилась у очага, наполовину прикрыв лицо распущенными волосами.
Несмотря на всю свою злость, аратач не посмел осквернить себя общением с женщиной в "эти" дни, на сей раз пришедшие как нельзя вовремя. Фыркнув, молодой человек ушёл, но обещал вернуться. "Вот ещё Свенсон, — усмехнулась про себя Фрея. — Или Карлсон? Ну, не важно, тот скандинав с пропеллером в заднице".
Даже заморец, хотя и не отличался у себя дома особой приверженностью к обычаям Детей Рыси, предпочитал лишний раз не обращаться к девушке, ограничиваясь самыми короткими фразами. Из хижины он её не выгонял, но в этот период Фрея заходила туда последней, давая старику возможность уснуть.
Когда это случилось у неё здесь в первый раз, вредный Отшельник даже не подумал отменить ежедневные пробежки.
— Настоящий охотник должен терпеливо переносить страдания, — явно издеваясь, ответил он, когда ученица сообщила о своих… проблемах.
В жилище она вернулась чуть живой от боли, усталости и унижения. Однако наставник, как всегда сделал вид, будто не заметил её состояния, и решил продолжить тренировки.
Тут уж девушка взбунтовалась. Они здорово поругались. Брызгая слюной, заморец кричал, что "рысята" занимаются каждый день, и если Фрея всё ещё желает стать охотником, то не должна ни чем от них отличаться.
— Что же, мне умереть из-за пары дней? — огрызалась девушка, изнывая от желания стукнуть гадкого старикашку чем-нибудь тяжёлым и лучше по голове.
Но тот оставался неумолим.
— Тогда отказывайся от своей глупой затеи и живи, как все женщины, в вигваме мужа.
Очевидно, правы те, кто утверждает, будто в минуты нервного напряжения обостряются умственные и физические способности человека. Столкнувшись с, казалось бы, непреодолимым препятствием, Фрея вспомнила случайно услышанный в стойбище разговор.
Усмехнувшись, она заявила с чувством превосходства:
— Случается, что и "рысята" от своего вигвама далеко не отходят.
— Что-то я о таком не слыхал? — вскинул брови Отшельник.
— Перед тем, как убили Упрямую Веточку, "рысёнок" Львиный Рык наколол ногу сучком, — напомнила девушка. — А ещё бывает, съедят что-нибудь.
— Так ты что же, отравилась? — фыркнул заморец.
— Наверное, — картинно развела руками Фрея.
Старик засмеялся и махнул рукой. С тех пор в первые три дня физическую подготовку свели к минимуму. Девушка занималась домашними делами да готовила оружие. А в этот раз пришлось ещё и шкуру выделывать. Ну и от визитов на озеро за рыбой её никто не освободил. Само собой, что Рог Барана на берегу не появлялся.
Встречные аратачи, даже женщины, отворачивались, неодобрительно качая головами и старательно делая вид, будто не замечают вопиющего нарушения обычаев, которые предписывали Фрее вообще носа из вигвама не показывать. Она бы и сама не возражала, вот только есть что-то нужно, а хорошо прокопчённая оленина ещё пригодится.
Настал день, когда девушка собрала волосы в пучок, заколов их подарком Рога Барана. Ну, теперь точно надо ждать визита оскорблённого охотника.
Глухой Гром перехватил её на утренней пробежке, внезапно возникнув из-за дерева. Девушка еле успела затормозить, застыв в трёх шагах от него.
Очевидно, за прошедшие дни аратач немного успокоился, поэтому не сразу бросился на неё с кулаками, а издевательски хмыкнул:
— Охотники не дерутся со старыми женщинами, Бледная Лягушка.
Фрея осторожно шагнула назад, переводя дыхание.
— Возраст не даёт твоей матери право меня оскорблять!
Девушка дёрнула плечом, попятившись ещё на один шаг.
— К тому же, она начала первой!
— Надо бы тебя поколотить, — молодой человек не двинулся с места. — Но вмешиваться в женские дела — недостойно мужчин. Вот если бы ты была охотником…
Он ехидно улыбнулся.
— Тогда дождись, как я пройду посвящение, и попробуй! — огрызнулась Фрея.
Собеседник громко рассмеялся, потом посерьёзнел.
— Я поговорил с соседями. Моя мать поступила неправильно. Зато теперь она знает, что ты не сопливая девчонка, которой можно вертеть как кожаной куклой. Но ты ещё и меня оскорбила.
Он покачал головой.
— А вот этого я тебе простить не могу.
Девушка вспомнила слова Отшельника, произнесённые как-то в одной из многочисленных лекций.
— Правда оскорбляет только трусов.
Глухой Гром озадаченно вскинул брови.
— О какой "правде" ты говоришь?
— Разве ты не избивал мальчишку? — прищурившись, поинтересовалась Фрея.
— Какого? — на сей раз удивление показалось ей не наигранным.
— Напомнить? — ухмыльнулась собеседница, продолжая следить за каждым движением аратача. — Как ты ни за что, ни про что колотишь Рога Барана?
— "Рысёнок" получил по заслугам! — ни мало не смутился молодой человек. — Он слишком часто появлялся возле тебя, да ещё похвалялся, что как станет охотником, так сразу введёт тебя хозяйкой в свой вигвам. А ты будешь моя и только моя.
— Пустые разговоры! — нахмурилась девушка. — Ни к нему, ни к тебе я не пойду. Придётся вашим вигвамам без меня обходиться!
— Тогда почему ты с ним так часто разговариваешь? — в свою очередь спросил Глухой Гром.
— Потому что он умный и добрый! — вскричала Фрея. — И не смеётся надо мной, в отличие от некоторых!
Вот тут собеседник явно смутился, но, само собой, даже не подумал извиняться. Вместо этого он поинтересовался, чуть прищурив глаза:
— Так Рог Барана для тебя всего лишь ребёнок?
— Конечно! — кивнула девушка. — А ты его бьёшь!
— Если так, — торжественно объявил охотник. — Я его больше пальцем не трону.
— Хорошо, — буркнула Фрея, настороженная такой добротой аратача. — А сейчас отойди, мне спешить надо.
— Проходи, — Глухой Гром, усмехнувшись, сошёл с тропинки.
Она вихрем промчалась мимо, ожидая подножки или какой другой пакости. Однако ничего не случилось, и молодой человек в этот день больше не появился. Впрочем, девушку это нисколько не расстроило.
Отшельник сегодня оказался настолько рассеян, что Фрее впервые удалось его победить. Обычно он без труда блокировал или уклонялся от ударов. Но в этот раз ученице удалось достать его по печени.
Вскрикнув, старик кулём упал на землю. До смерти перепуганная ученица бросилась к нему. Внезапно на побледневшем от боли лице заморца появилась и пропала довольная улыбка.
— В следующий раз будь осторожнее, — проворчал он, с её помощью встав на ноги. — Я уже не так молод, а от таких ударов могу и не дожить до праздника посвящения.
— Ты же сам говорил, чтобы я била изо всех сил, — растерянно пролепетала девушка, придерживая наставника.
— Это было раньше, — сварливо буркнул он, присаживаясь на скамью и держась руками за живот. — Теперь соображай, что делаешь. Зря, что ли, я тебя учил?
Без труда различив похвалу за привычным недовольным брюзжанием, Фрея улыбнулась.
— Хотел поучить тебя драться копьём, — продолжал Отшельник, пряча радостно блестевшие глаза. — Но теперь придётся ждать, как болеть перестанет. Сходи за луком и стрелами, чего встала?
И за стрельбу он её тоже похвалил, хотя и заметил, что до настоящего охотника ей как мыши до медведя.
В этот день у девушки вообще всё получалось, удалось даже починить кроссовки, продлив им жизнь ещё на пару недель, а если повезёт, то и на месяц.
После полудня старик, кряхтя и морщась, уковылял в стойбище, вернувшись обратно туча тучей. Чтобы лишний раз не нарываться на грубость, Фрея не стала интересоваться причинами такой резкой смены настроения, а провела остаток дня, от души надеясь, что завтра окажется, по крайней мере, не хуже, чем сегодня.
Вначале действительно всё шло великолепно. Хотя заморец всё ещё отказался заниматься с ней рукопашным боем, заставив вместо этого два раза проделать весь комплекс упражнений.
Спускаясь к озеру, она заметила у плота знакомую фигурку. Довольно улыбнувшись, прибавила шагу, торопясь встретиться с Рогом Барана, чтобы рассказать ему о достигнутых успехах. А то парнишка всегда хвастается своими достижениями, так что пусть теперь сам послушает о её маленьких победах.
До сидевшего на корточках "рысёнка" оставалось шагов сто пятьдесят, когда тот, заметив её, вскочил. Но вместо того, чтобы помахать рукой или хотя бы улыбнуться, выхватил откуда-то из-под куртки топор и стал, как бешеный, рубить связывавшие плот верёвки.
Фрею словно в грудь ударили.
— Эй! — заорала она, опомнившись. — Ты что делаешь? Стой! Прекрати сейчас же!
Сбросив с плеч корзину, девушка рванулась вперёд, торопясь спасти своё неуклюжее, но такое нужное судно.
А Рог Барана уже отталкивал крайнее бревно от берега.
— Сдурел? Брось топор сейчас же!
Вытянув руки, Фрея попыталась остановить разошедшегося лесоруба. Но тот, отпрянув, махнул своим оружием на уровне живота, так что девушка едва успела отскочить.
— Ты, что? — пролепетала она побледневшими губами, глядя на перекошенное от ненависти и залитое слезами лицо "рысёнка". — Поганых грибов объелся?
С визгливым рычанием подросток пошёл на неё, размахивая топором.
— Стой! — вскричала девушка, пятясь и размахивая руками. — Так и убить можно.
Нога запнулась. Не удержавшись, Фрея с визгом упала, больно ударившись копчиком.
— Ага! — сорвавшимся щенячьим голосом вскричал мальчишка, воздев над головой топор.
Забыв о боли, девушка поймала его лодыжку носком своей ноги, ударив второй под колено. "Рысёнок" тоже рухнул на землю. Вскочили они одновременно, но первой ударила Фрея. Так, как учили, жёстко, сильно, точно. Крепкий кулачок врезался в скулу, заставив противника выпустить топор, всё ещё зажатый в правой руке. Второй попал в грудь, сбивая дыхание. Отскочив, Рог Барана закашлялся.
— Ты…, — выругалась девушка по-русски. — С дуба рухнул? На людей бросаешься?
Лицо подростка скривилось ещё сильнее, в уголках рта появилась кровь из прокушенных губ. Смешиваясь со слезами, она ползла по подбородку, капая на облезлую меховую куртку.
Вот только девушку это нисколько не растрогало. Чуть пригнувшись, она сохраняла боевую стойку, накрепко вбитую Отшельником на занятиях, и не спускала глаз с аратача.
Тот начал приходить в себя и смачно плюнул кровавой слюной, норовя попасть ей в лицо.
— Будь ты мужчиной, я бы тебя зубами загрыз, холодная гадина!
Фрею передёрнуло. Не столько от оскорбления, сколько от того, с какой ненавистью он произнёс эти слова.
— Ну, прежде чем убивать, хотя бы объясни, за что? — поинтересовалась девушка. — А то я тебя не понимаю.
— Дура! — зло буркнул Рог Барана и закричал, размахивая кулаками. — Как ты посмела называть меня ребёнком?! Я "рысёнок"! Я почти охотник! Я им обязательно стану, а ты так и будешь ни мужчиной, ни женщиной, а Бледной Лягушкой.
— Прости, я не хотела тебя обидеть, — попыталась извиниться Фрея. — Только защитить от Глухого Грома.
— Глупая дура! — скривился паренёк. — Какое ты имеешь право вмешиваться в дела мужчин?!
— Мне просто стало тебя жалко, — ещё раз попробовала урезонить разошедшегося подростка девушка. — Я же намного старше тебя.
— Ну и что?! — окрысился тот. — Никто-никто, ни старейшины, ни даже вождь не называет "рысят" детьми! Я тебя ненавижу!
— Жаль, — Фрея почувствовала, как разжимаются кулаки, а на глаза наворачиваются слёзы. — Я думала, мы будем… друзьями.
— Ищи себе друзей в болоте! — Рог Барана плюнул на сей раз более удачно и, ссутулившись, пошёл к вигвамам.
Глядя ему вслед, девушка плакала, не обращая внимания на переговаривавшихся аратачей, кучковавшихся под деревьями метрах в тридцати.
"Что же всё так плохо? — с тоской думала она, смахивая слёзы грязным пальцем. — Последнего друга лишилась по собственной глупости".
— По крайней мере, теперь его перестанут бить, — отвернувшись к озеру, попыталась она оправдаться перед собой. — Только вряд ли он скажет спасибо.
— Но я же хотела, как лучше, — продолжала бубнить Фрея, глядя на свинцовую, покрытую мелкими волнами гладь.
"А получилось как всегда", — тут же вспомнилось крылатое выражение из потерянной жизни.
Подивившись точности определения, девушка обратила внимание на печально отплывавшее от берега бревно и встрепенулась. Не так уж их много осталось. Торопливо разулась, завернула штаны до колен и без колебания вошла в обжигающую воду. Пробравший до костей холод тут же прогнал посторонние мысли. Всё же умудрившись намочить край одежды, она втащила конец брёвна на берег и едва успела перехватить второе.
Стуча зубами от холода, обтёрла посиневшие ноги, надела тёплые портянки и подумала: "Теперь меня здесь точно ничто не держит. А на новом месте я ни за что не буду заступаться за тех, кто об этом не просит. Не взирая ни на пол, ни на возраст. Ни на это, как это? Социологическое положение!"
Приняв столь судьбоносное решение, ещё раз окинула взглядом брёвна.
— Вот гадёныш! Ну, набил бы морду, что ли, а плот то за что? Теперь вот верёвку искать надо.
Обращаться к Отшельнику не хотелось. Да не так много у него осталось, после того как она забрала большую часть.
А может у Снежного Ландыша попросить? Ну хотя бы на сегодня. Фрея не проверяла ловушки два дня, так что рыбы там должно скопиться предостаточно. Только как бы Рог Барана не сбросил брёвна в воду, пока она будет шататься.
— Нет, — с грустным сожалением покачала головой девушка. — Если бы хотел, давно бы всё испортил. Мальчишка просто… высказался, а плот под руку попался.
Вернувшись за корзиной, Фрея заторопилась к вигваму Медвежьего Уха. У тлевшего очага никого не оказалось, и она заглянула в жилище. Дочь Отшельника сучила нитку, что-то тихо напевая себе под нос.
"Не из моей ли крапивы?" — с неприязнью подумала девушка и тут же заставила себя улыбнуться.
Хозяйка отложила пряжу, сделав приглашающий жест.
— Проходи, садись.
— Мне бы верёвку, — попросила Фрея, расположившись у входа. — Я верну.
— Зачем? — тут же полюбопытствовала аратачка.
Поколебавшись, гостья рассказала о том, что произошло у озера. Всё равно узнает, так какая разница, от кого?
Всплеснув руками, Снежный Ландыш покачала головой, глядя на собеседницу со смесью осуждения и жалости.
— Да разве так можно, Фрея?
— Но я же не хотела ничего плохого, — с тихим отчаянием пробормотала девушка. — Просто…
Она замялась.
— Женщина не должна вмешиваться в дела мужчин, — мягко, но решительно заявила хозяйка и сделала знак приблизиться.
— Но он же маленький! — горячо зашептала гостья. — Я хотела защитить его.
— Тс-с-с! — зашипела Снежный Ландыш, косясь на вход. — Все мужчины дети, невзирая на возраст, и поэтому им всегда хочется казаться взрослыми. Поняла?
— Нет, — покачала головой ошарашенная подобным откровением Фрея.
— Это потому, что у тебя нет мужа и сыновей, — с явным превосходством проговорила женщина. — Поверь мне, если хочешь оскорбить мужчину — пожалей его!
— Как глупо, — пробормотала девушка.
Собеседница грустно улыбнулась.
— Видела бы ты, как мой Ловящий Снег торопился уйти в вигвам "рысят"? Как плакал, когда старейшины посчитали его слишком маленьким? Для них всё это очень серьёзно.
Она наклонилась к уху гостьи.
— Но мы же понимаем, что это просто игра.
— Что же теперь делать? — пробормотала Фрея. — Ждать, когда он ещё раз набросится на меня с топором? Или подстрелит из лука?
— Ничего плохого тебе Рог Барана не сделает, — убеждённо проговорила Снежный Ландыш. — Но и не простит.
Она улыбнулась.
— Ты знаешь, что его Лягушачьей Икрой обзывают?
— Нет, — растерянно покачала головой девушка. — "Ну и гад же этот Глухой Гром, взял и испортил мальчишке жизнь. Вдруг это имя так и привяжется? У аратачей такое бывает".
О том, что она сама приложила к этому руку, вспоминать не хотелось.
— Ты мне верёвку-то дашь?
— Только на берегу не оставляй, — предупредила женщина, поднимаясь.
Пока она лазила по корзинам, Фрея вспомнила ещё об одном деле, и принимая от неё моток, поинтересовалась:
— Ты с отцом говорила?
Аратачка опустила глаза.
— Что-то не так? — удивилась гостья.
— Он не возьмёт тебя хозяйкой в свой вигвам, — пробормотала Снежный Ландыш. — Не может.
— А почему?
Всем своим видом хозяйка показывала, как ей не хочется отвечать на этот вопрос. Но обманывать она всё же не стала, выпалив:
— Старейшины уже отдали тебя Глухому Грому.
— Отдали? — вскинула брови девушка, разыгрывая удивление. — Разве Дети Рыси заставляют своих дочерей выходить замуж против их воли?
— Нет, но…, — женщина смешалась, но тут же набросилась на собеседницу. — Ты сама виновата! Не стоило говорить, что хочешь стать охотником. Вот они и разозлились. Сказала бы стразу, что пойдёшь к Глухому Грому или к отцу…
Надувшись, она замолчала.
— Вот как получается, — покачала головой Фрея. — Я хочу жить с Отшельником, но он не хочет. А Глухой Гром меня хочет, так я его терпеть не могу. И что мне делать, Снежный Ландыш?
Не ожидая ответа, девушка шагнула к выходу. Но, наклонившись, внезапно взглянула на хозяйку.
— А может, мне самой сходить к вождю?
— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Белое Перо мудр и справедлив. Вот только он очень не любит вмешиваться в женские дела. И если надумаешь, в вигвам к нему не ходи. Лёгкое Облако тебя… ненавидит.
"Меня все ненавидят, — мрачно думала Фрея, направляясь к озеру. — Теперь уже точно — все".
Даже богатый улов не вернул ей хорошего настроения. Тем более, что большую часть рыбы Отшельник велел закоптить. Надавав ученице кучу поручений, он пошёл в стойбище, а девушка в лес за осиновыми дровами.
Как правило, работа помогала ей легче переносить неудачи и неприятности. Однако ссора с Рогом Барана произвела на Фрею слишком сильное впечатление, чтобы забыться так быстро.
Заморец, как и обещал, вернулся к вечеру. Девушка уже варила нарезанную крупными кусками рыбу, не подходившую для копчения.
"Не только у меня плохое настроение", — хмыкнула она про себя, глядя на хмурую физиономию наставника.
Неторопливо обойдя двор и проверив, как ученица выполнила его поручения, тот, посмотрев в котле, скривившись как от зубной боли и не глядя на Фрею, уселся за стол.
"Плохое начало", — тревожно подумала она.
— Подойди сюда! — позвал её Отшельник.
"Ох, и нравится мне это", — подумала девушка, послушно усевшись рядом.
— Ты давно живёшь у меня, — значительно проговорил заморец, оглаживая бороду. — Кое-чему я тебя всё же научил. Например, драться.
"Ага! — мысленно усмехнулась она. — Значит, уже разболтали".
— Но для охотника это не главное, — сурово сдвинул брови к переносице старик.
"Неужели меня допустят до великих и ужасных магических тайн аратачских охотников? — удивилась Фрея, продолжая внимательно слушать. — Нет, не может быть, тут что-то другое".
— Я читаю следы хуже многих Детей Рыси, — с несвойственной себе самокритичностью заявил Отшельник. — Не так хорошо разбираюсь в ловушках и повадках зверей. Я не могу дать тебе всех знаний, необходимых для того, чтобы стать охотником.
— Но ты же им стал, — не вытерпев столь долгой прелюдии, буркнула Фрея.
— Не перебивай! — одёрнул её заморец. — К тому времени я уже был воином и дрался с Детьми Кабана. А ты… девчонка, и снисхождения к тебе не будет. Ясно?
Собеседница молча кивнула.
Старик вновь огладил бороду, и девушка поняла, что тот тоже волнуется.
— Настала пора тебе жить с теми, с кем будешь охотиться, постигать повадки зверей и тайны охотничьей магии.
"Вот те на!" — чуть не присвистнула от удивления Фрея.
Всё это так не вязалось с последними событиями, со словами Глухого Грома, Лесной Крапивы и Снежного Ландыша, что девушка растерялась, не зная, что и думать.
Довольный произведённым эффектом, Отшельник улыбался. Вот только в глазах пряталась какая-то нехорошая усмешка, однако, скорее жалостливая, чем злая. Она-то и помогла девушке прийти с себя.
— Ты меня выгоняешь? — поспешно уточнила она, отнюдь не радуясь такой перспективе. — В вигвам к "рысятам"?
— Но ты же всё ещё хочешь стать охотником? — с откровенной издёвкой спросил старик. — А чтобы пройти посвящение, нужно пожить среди своих будущих братьев, научиться совместно действовать и постигать тайны магии.
"Вот свинство!" — мысли Фреи заметались в поисках выхода. Сейчас её уже пугала не столько сама возможность проживания среди орды озабоченных подростков, сколько ещё большее ограничение свободы.
Мало того, что придётся кочевать вместе с племенем к чёрту на кусачки… Или на кулачки? В общем — далеко. Так ещё "рысята" не имеют право отлучаться из стойбища без разрешения старейшины или взрослых охотников. Это значит, если сбежать, то поиски и погоня будет организованы почти сразу же.
Трезво оценивая свои возможности, девушка понимала, что ей от одного Отшельника придётся побегать, как следует. А уж от толпы аратачей удрать и вовсе не получится.
— Сегодня собирай вещи, а завтра идём к старейшине рода Рыжих Рысей…
— Нет, — покачала головой собеседница. — Не завтра.
Настал черёд удивляться наставнику.
— Ты передумала проходить посвящение?
— Не передумала, — вновь возразила Фрея. — Но ты же сам сказал, что меня будут испытывать не так, как всех…
— Вот с "рысятами" и поучишься, — свёл лохматые брови к переносице заморец. — Завтра.
— Нет! — повторила девушка. — Я всего лишь раз победила тебя на тренировке. Для того, чтобы выжить среди них и заставить себя уважать, этого мало. Подучишь меня драться как следует, и в день посвящения я уйду в вигвам "рысят" с новыми мальчишками, чтобы ровно через год пройти посвящение.
— Я уже решил.
— Так отмени своё решение, — пожала плечами собеседница. — Или возьми меня замуж.
В глазах Отшельника полыхнуло раздражение, и он вперил в неё тяжёлый, свинцовый взгляд. Вот только Фрея и не подумала отворачиваться, в который раз чувствуя себя затравленным зверьком, готовым драться, кусаться и царапаться, поскольку иного выхода уже не имелось.
— А не ты ли сама распустила слух, что я живу с тобой как с женой?
Девушка фыркнула.
— Никогда и никому такого не говорила! Зачем мне лишний раз злить Глухого Грома? Он и так голодным медведем смотрит.
Он ещё какое-то время буравил её горящими глазами, но собеседница не дрогнула, не опустила взгляд.
— Если хочешь от меня избавиться, — проговорила Фрея. — Я уйду и буду жить одна.
— Где? — усмехнулся старик.
— Найду, — успокоила его девушка. — Так мне уходить, или ты ещё меня потренируешь?
Отшельник встал и молча направился в хижину. Его воспитанница вытерла выступивший на лбу пот.
Дым от крошечного костерка, скапливаясь под потолком, медленно утекал в низкий проход. Даже у привычных аратачей слезились глаза. Уж больно неподходящее место выбрал вождь для разговора. Но Колдун, прихворнув, целыми днями отлёживался в "холодном кипятке". И ни за что не хотел покидать священную пещеру, надеясь, что предки помогут быстрее справиться с недомоганием.
— Земля уже сохнет, — бубнил глава рода Серых Рысей. — Не пора ли волокуши готовить?
— Торопиться не надо, — покачал головой Мудрый Камень. — Помнишь, как три года назад нас вьюга в пути застала? Сколько тогда детей ушло к предкам?
— Спешить не стоит, — поддержал его старейшина Рыжих Рысей. — Подождём перелётных птиц.
— Мои охотники уже видели стаю гусей, — заявил Широкий Поток.
— Когда? — недоуменно вскинул брови Белое Перо.
— Вчера вечером.
— Померещилось им, — буркнул Умный Бобр. — Рано ещё для гусей.
— В моём роду слепых нет! — вскричал глава Серых Рысей. — Ворону от гуся отличить сумеют!
— Рано, — настаивал старейшина рода Белых Рысей. — Еда в вигвамах есть. Подождём.
— Не так уж её и много, — хмыкнул Твёрдый Зуб.
— Значит, охотникам пора в поход собираться, — высказался Мудрый Камень.
С этим предложением вождь не стал спорить, что же касается сборов, то он, на всякий случай, обратился к молчавшему толстяку:
— Что говорят духи, Колдун?
Плотнее закутавшись в одеяло, тот проворчал:
— Они не торопят нас покидать священную долину.
Из прохода донеслись неясные звуки. Собравшиеся замолчали, ожидающе поглядывая на еле различимый в темноте вход. Голоса приближались. В пещеру вошёл Глухой Гром с чадящей сосновой веткой и что-то доказывавший ему заморец, сразу замолчавший при виде старейшин.
— Проходите к огню, — тоном радушного хозяина предложил Колдун. — Что привело вас в пещеру предков?
— Наверное, Отшельник торопится похвастаться новыми успехами своей ученицы? — насмешливо предположил глава рода Белых Рысей.
— Неужто ещё одного волка добыла? — подхватил насмешливый тон Твёрдый Зуб. — Или сразу медведя?
— Пока нет, — покачал головой Умный Бобр. — "Рысёнка" поколотила.
— Плохой охотник будет, если дал девчонке себя победить, — пренебрежительно отмахнулся глава рода Рыжих Рысей.
— А раньше ты его хвалил, вступился за своего родича старейшина Белых Рысей. — Говорил, что Рог Барана один из лучших.
Осознав услышанное, Твёрдый Зуб зло сплюнул.
— Конечно, парнишка ещё молодой, а эту медведиху сам Отшельник драться учил. — Так ведь?
— Ну, кое-что она умеет, — пробурчал заморец.
И Белое Перо отметил, что сегодня успех ученицы его уже не радует.
— В чём же тут доблесть? — спросил глава рода Рыжих Рысей, ни к кому конкретно не обращаясь. — Всё равно, что лесному быку с бурундуком тягаться.
— Ну, она ещё дротики метает лучше многих мальчишек, оленя добыла, волка подстрелила, — продолжал Умный Бобр. — Как бы не пришлось в самом деле её в охотники посвящать?
Старейшины захмыкали, настолько смешным и глупым показалось им это предположение.
— Девчонка действительно очень упорная, — серьёзно сказал заморец. — Учится с удовольствием, и у неё многое получается. Поэтому я пришёл к вам за помощью.
Собравшиеся насторожились. Не часто приходилось аратачам слышать подобное от Отшельника. Что же произошло?
— Чего ты хочешь? — нахмурился вождь, не ожидая ничего хорошего.
— Пусть кто-нибудь из старейшин возьмёт Бледную Лягушку в вигвам "рысят". А те докажут девчонке своё превосходство и убедят, что ей никогда не пройти посвящение и не стать охотником.
Мужчины переглянулись.
— А ты, что же, сам не можешь? — не стал скрывать удивления Белое Перо.
— Он её слишком жалеет! — усмехнулся Твёрдый Зуб.
Старейшины дружно посмотрели на Отшельника.
— Да, — со вздохом согласился тот. — Видимо, я стал стар и разучился воспитывать охотников.
Вождь прекрасно знал, что со временем люди меняются. Кто-то из мужчин становится болтливым, как Неугомонный Заяц, кто-то мрачен, как Мутный Глаз, а кто-то чересчур мягок. Очевидно, с бывшим заморцем так и случилось. Жаль, конечно, но тут ничего не поделаешь. Хорошо ещё, Отшельник хотя бы сам признался в этом. Значит, не совсем ещё выжил из ума.
— Если так, то возьми её в жёны и жалей, — проворчал старейшина Рыжих Рысей. — Говорят, Бледная Лягушка не прочь стать хозяйкой в твоём каменном вигваме.
Кто-то опять хмыкнул.
— Я слишком стар, чтобы вновь заводить семью, — покачал головой заморец. — Бледная Лягушка — мне как дочь. Я желаю ей счастья, только она этого не понимает.
Белое Перо мысленно посочувствовал старику. Несмотря на тяжесть потери и боль утраты, он не мог не признаться, что Упрямая Веточка была не самой хорошей дочерью.
— А вот я слышал, ты её давно уже распробовал, — криво усмехнулся Твёрдый Зуб. — И Бледной Лягушке вроде как нравится.
Предводитель Детей Рыси едва рот не разинул от удивления.
— Что-о-о-о?!! — глухо зарычал Глухой Гром, до того тихо сидевший в темноте. — Так-то ты держишь слово, дохлый рак!?
— Это ложь! — вскричал заморец, вскакивая. — Я пальцем к ней не прикасался.
— Говорят не про палец, — усмехнулся старейшина Рыжих Рысей.
Оттолкнув с дороги подвернувшегося под ноги Умного Бобра, молодой охотник бросился на Отшельника.
Как ни растерян оказался старик, он всё же ещё раз подтвердил свою славу одного из лучших борцов племени. Его противник рухнул на пол пещеры где-то в темноте, а заморец выкрикнул, тяжело переводя дыхание:
— Враньё! Опомнись, Глухой Гром!
— Вот почему она не хочет идти в мой вигвам! — не обратил никакого внимания на его увещевание аратач. — Ты уже давно живёшь с ней, старый обманщик!
— А ну заткнись! — рявкнул вождь, вскакивая. — Держите его!
Как с удовлетворением отметил Белое Перо, он всё ещё обладал бесспорным авторитетом. Старейшины, кроме Твёрдого Зуба, тут же набросились на молодого человека. А Отшельник стоял, спокойно глядя на главу рода Рыжих Рысей, и под заросшей бородой кожей медленно ходили желваки.
Вождь торжественно встал со своего места. Глухого Грома отпустили. Он злобно фыркал, буравя заморца налитыми кровью глазами, но уже не делал никаких попыток напасть.
— Плохо, когда мудрые слушают глупые слова, — медленно выговаривая каждое слово, сказал предводитель племени. — Ещё хуже, когда они им верят. И совсем недостойно, когда их повторяют! Отшельник много лет живёт среди нас. Он охотился и сражался бок о бок с Детьми Рыси и за всё это время ни разу не нарушил своего слова.
Твёрдый Зуб пренебрежительно усмехнулся. Старейшины вернулись на свои места, молодой охотник спрятался в темноте.
— Если гуляют такие грязные сплетни, — заявил заморец, присаживаясь к костру. — То правильнее для Бледной Лягушки уйти в вигвам "рысят". Там она будет на глазах у людей, и уже никто не посмеет обвинить меня во лжи!
— Пусть она живёт в стойбище! — поддержал его Глухой Гром. — Ложится и встаёт с "рысятами", ходит за водой и хворостом, сама добывает себе еду.
Кое-кто из старейшин одобрительно закивал, вспоминая молодые годы.
— А я прослежу, чтобы Сломанный Рог не давал ей никаких поблажек, — продолжал охотник.
Вождь мысленно хмыкнул. Ещё чего! Нужна ему эта ходячая неприятность. Только-только все успокоились после убийства Упрямой Веточки и казни бывшего помощника Колдуна, как этот глупец вновь предлагает дать родичам новый повод для сплетен и пересудов. От которых недалеко и до ссор. К тому же "рысята" наверняка разболтают Бледной Лягушке, что охотники уже решили ни в коем случае не допускать её посвящения. Кто знает, как на такое среагирует посланница Владыки вод? Нет уж, пусть лучше она узнает об этом как можно позднее. После чудесного разоблачения убийцы своей дочери, которое оказалось невозможным без Бледной Лягушки, предводитель Детей Рыси стал относиться к ней с ещё большей… осторожностью.
— Это притворство не имеет никакого смысла! — громко заявил он, привлекая внимание. Старейшины замолчали, ожидая продолжения.
— Если мудрый Отшельник не смог убедить девчонку отказаться от желания стать охотником, неужели вы думаете, это получится у "рысят"?
— Ну, уж жалеть они её точно не будут! — фыркнул Твёрдый Зуб.
— Недостойно охотника обманывать своих соплеменников, — покачал головой вождь. — Это неправильно, когда "рысёнка" заранее лишают права стать охотником, несмотря на все испытания.
— Бледная Лягушка — не "рысёнок"! — вскричал старейшина Рыжих Рысей.
— А вдруг люди станут считать её таковой? — подался вперёд Белое Перо. — Уже после того, как она в первом же походе умудрилась добыть столько мяса и подстрелить волка, стали говорить, что из девчонки выйдет неплохой охотник.
— Вот это точно глупые разговоры! — презрительно фыркнул Твёрдый Зуб. — Просто Бледной Лягушке ещё никто по-настоящему не показывал, что значит готовиться к посвящению. Вот тогда эта дура сразу поймёт, где её место.
Он посмотрел на притихшего Отшельника.
— Я возьму Бледную Лягушку в "рысята". Там ей устроят такую жизнь, что она как ласточка умчится в объятия Глухого Грома.
Кто-то рассмеялся. Старейшины стали давать советы.
— Не давай ей есть рыбу! Только мясо — еда охотника! Пусть сама сделает себе оружие из камня. Как в старину.
Вождю это не понравилось, но поскольку посланница Владыки вод будет проживать в чужом стойбище, он промолчал.
— Смотрите, не убейте её! — то ли в шутку, то ли всерьёз предупредил Глухой Гром. — Мне в вигваме нужна живая хозяйка.
— Не беспокойся, — усмехаясь, успокоил его глава рода Рыжих Рысей. — Останется целой. Ну, может, немножко голодной и усталой. Да ещё пару синяков получит, женщинам это никогда не вредило.
— Я приведу её завтра, — пообещал Отшельник, поднимаясь.
Вдвоём с молодым охотником они направились к выходу. Вдруг раздались какие-то странные звуки, отдалённо похожие на тетеревиное пение.
Вскинув брови, Белое Перо удивлённо уставился на Колдуна. Тот трясся, фыркал, качал головой и вытирал слезящиеся глаза.
— Ты это чего? — недоуменно пробормотал глава рода чёрных Рысей.
— Храбрые охотники, вы так себя ведёте, словно в поход на диких быков собрались, а не всем племенем одну девчонку обманывать!
Услышав подобное, заморец с молодым человеком вернулись, но не подошли близко к огню, предпочитая держаться в темноте. Глядя в их сторону, толстяк продолжил:
— Рановато ты, Глухой Гром, разучился на девок охотиться. Неужто в одиночку с такой дичью уже не справляешься?
Сначала рассмеялся Мудрый Камень, потом все остальные, даже Твёрдый Зуб специально хмурился, чтобы скрыть улыбку.
— Может, копьё сломалось? — давясь смехом, предположил старейшина Белых Рысей.
— Вот видишь, что ты натворил! — вскричал молодой охотник, толкнув заморца в бок. Не ожидавший этого старик едва не упал.
— Ты всё просил дать ей время! Ты пытался её в чём-то там убедить! Если бы не ты, я бы давно притащил девчонку в свой вигвам!
— Силой?! — изумился Отшельник.
— Хотя бы так! — не задумываясь, ответил Глухой Гром. — Если эта дура по-хорошему не понимает!
— Ты уже пробовал! — усмехнулся старик. — Ну, и как, получилось?
— Нет, потому что ты всё время мешал! — огрызнулся молодой человек. — Вот ничего и не вышло!
— Правильно! — поддержал его Твёрдый Зуб. — Давно пора! Ты же охотник, а Отшельник заставляет тебя вести себя как женщина!
— Что же ты раньше ему помогал? — ехидно усмехнулся старейшина Белых Рысей.
— Помогал, — не стал спорить собеседник. — Да только хватит ждать! Девчонку давно пора проучить!
В пещере поднялся гвалт.
— Хватит! — попытался успокоить разошедшихся старейшин вождь. — Помолчите! Забыли, где находитесь?!
На сей раз увещевание имело некоторый успех. Стало тихо.
— Неправильно ты говоришь, Глухой Гром, — покачал головой Колдун.
— Это почему? — встрепенулся тот, отступив от заморца.
— Наши обычаи запрещают брать женщин силой, — медленно, словно малому ребёнку, стал объяснять толстяк. — Отдать тебе Бледную Лягушку могут только родители.
— Их нет! Даже Мутный Глаз от неё отказался!
— Всегда есть тот, кто её послал, — невозмутимо отозвался собеседник.
— Владыка вод? — опешил Глухой Гром.
— Да, — не задумываясь, подтвердил старик.
Молодой человек собирался что-то сказать, но тут звонко хлопнул себя по коленям глава рода Серых Рысей.
— Колдун прав, что-то мы делаем не так.
— Слишком много внимания этой девчонке! — поддержал его Мудрый Камень, а Твёрдый Зуб добавил:
— А всё Отшельник со своими заморскими штучками!
— Недавно ты со мной соглашался! — раздражённо напомнил заморец. — Вы все были не против. Так помогите довести дело до конца!
— Нет, — возразил вождь. — Хватит! Ты сам пригласил Бледную Лягушку в свой вигвам, сам взялся её воспитывать не так, как это принято у аратачей. Мы тебе не мешали. Но сейчас ты требуешь слишком многого. Бледной Лягушке нечего делать среди "рысят", ей ни к чему умение делать оружие, а уж тем более, охотничья магия. Ты это придумал, тебе и выпутываться!
Он грозно зыркнул на притихшего Отшельника и неторопливо уселся на расстеленную шкуру.
— От этой девчонки одни беспокойства, — со вздохом покачал головой Умный Бобр.
— Пусть живёт, как сможет! — поддержал предводителя старейшина Серых Рысей.
— Лучше всего Бледной Лягушке остаться у тебя, — словно подводя итог, заявил Белое Перо. — Дети Рыси скоро уйдут, и нечего ей идти с нами.
Кто-то из глав родов одобрительно хмыкнул.
— А как же я?! — вскричал Глухой Гром.
— Приводи её в моё стойбище! — неожиданно для всех заявил Твёрдый Зуб и пообещал. — Я возьму девчонку в "рысята", и так легко, как у Отшельника, ей не будет.
Собравшиеся посмотрели на вождя. Не часто случалось, чтобы кто-то вот так демонстративно выступал против его решения. В тусклом свете костерка лицо предводителя племени казалось каменным.
— Если хочешь с ней возиться, кто же тебе запретит?
— Лучше бы ты, Глухой Гром, добился её по-другому, — покачал головой Мудрый Камень.
— Как?! — не выдержав, рявкнул молодой человек.
— Мы, что ли, будем тебя учить, как девок уговаривать? — усмехнулся Белое Перо.
Старейшины дружно засмеялись.
Молодой человек вспыхнул, но заморец уже увлёк его к выходу.
— Ты не должен был так говорить, вождь! — выкрикнул, упираясь, аратач. — Я делал всё, что мог! Это вы с Отшельником мне мешали…
— Мы слишком потакали этой девчонке, — раздражённо выпалил глава рода Рыжих Рысей. — Кто бы её ни прислал, она с каждым днём ведёт себя всё более вызывающе! Добром это не кончится!
— Ну, пока что ничего особенно плохого она не сделала, — возразил Умный Бобр. — Разве, что в охотника играется, как малое дитя. Так пусть тешится. Кому от этого вред?
— Посмотрим, что ты скажешь, когда твои девчонки тоже захотят так играть! — ухмыльнулся Твёрдый Зуб.
— Аратачки на такое не способны! — возразил старейшина рода Белых Рысей. — Бледная Лягушка — чужачка, а у них всё не как у людей!
Утихший спор вспыхнул с новой силой. Пришлось вождю вновь надсаживать горло. Да так, что с потолка посыпались мелкие камешки.
Вспомнив о толще камня над головами, люди присмирели.
— Что было, то прошло! — рубанул рукой воздух Белое Перо. — А что будет, знает только Великий дух. Пока Бледная Лягушка не нарушает наши обычаи, мы не будем вмешиваться в её жизнь! Пусть Отшельник и Глухой Гром сами разбираются. И хватит об этом!
Наступившее молчание разрушил тяжёлый вздох Колдуна.
— Что же мы спорим по таким пустякам? Разве мало других забот? Кому нужны эти споры?
— Ага, в дорогу тебе не терпится, -
проворчала Мильва, закутываясь в
попону. — Думается, знаю куда…
Она замолчала, поражённая выражением его лица.
Неожиданно поняла, что
принесённое ею известие вовсе не было удачным.
И тут вдруг сообразила, что
ничего, ну ничегошеньки не понимает.
Анджей Сапковский
Крещение огнём
Поход оказался гораздо более продолжительным, чем предполагал Белое Перо. То ли злые духи отгоняли зверей с пути Детей Рыси, то ли те сами, почуяв тепло, не желали становиться добычей. Только проходили день за днём, а аратачи смогли подстрелить только одного оленя и двух волков, из числа тех, которые рискнули ночью напасть на лагерь. Самим мужчинам мясо хватало. Но вот возвращаться в стойбище было не с чем.
Обеспокоенные охотники спели священную песню, призывая предков помочь своим сыновьям, выполнили все полагавшиеся для этого магические обряды. Смилостивившись, духи послали им лесных быков, чьи свежие следы нашлись уже утром. Погоня продлилась до вечера. Обнаружив место ночёвки зверей в густом кустарнике, Дети Рыси не стали нападать на них в темноте, устроив засаду на следующий день.
Потом пришлось долго возиться с тушами молодого бычка и двух самок, снимать шкуру и разделывать. Отдохнув и наевшись до отвала, отряд вождя не спеша направился в стойбище.
С каждым днём холод отступал под ласковыми лучами солнца. Почти все охотники поскидывали меховые куртки, оставшись в одних рубахах. С высокого, пронзительно голубого неба доносились крики птиц, возвращавшихся после недолгого отсутствия в родные места. Теперь уже у Белого Пера не оставалось никаких сомнений, что Детям Рыси пришло время покинуть священную долину. Тем не менее, он и не думал подгонять охотников, задавая вполне неторопливый темп движения. Впереди долгий и тяжёлый путь, перед которым вряд ли удастся как следует отдохнуть. Поэтому, едва встретив подходящее место для стоянки, вождь тут же приказал располагаться на ночлег, несмотря на то, что до наступления темноты оставалось ещё довольно много времени. Кое-кому это не понравилось, но большинство охотников с удовольствием сбросили с плеч тяжёлые узлы. Убедившись, что его распоряжение выполняется, Белое Перо направился к ручью.
Спустившись по пологому склону к медленно текущей воде, мужчина заметил на камне большую зелёную лягушку, очевидно, выползшую погреться на солнышке. Мокрая холодная тварь мигнула выпученными глазами, и как показалось вождю, довольно улыбнулась. Очевидно, предчувствуя наступление тёплых дней, обилие комаров с мошкой и громогласные песни сородичей в лунные ночи.
Усмехнувшись странным мыслям, вождь с грустной тревогой посчитал их ещё одним признаком неумолимо надвигавшейся старости. Привычно оглядевшись по сторонам, он присел, сделав несколько больших, жадных глотков. Рядом раздался всплеск. Знакомая лягушка, смешно дёргая задними лапками, скрылась в камышах.
Мужчина почему-то вспомнил свою прогулку к Копытному озеру с посланницей Владыки вод. Тогда девушка примерно так же двигалась в воде.
Судя по разговорам молодых охотников, Глухой Гром так и не уговорил Бледную Лягушку стать хозяйкой в его вигваме. Хотя и пропадал у Отшельника по целым дням, натаскав девчонке кучу подарков. Гордец хорохорился, ловко отшучиваясь на насмешки, уверяя, что только упорный охотник сможет настигнуть желанную добычу.
Поднявшись, Белое Перо с превосходством прожитых лет подумал, что ничего особо ценного Бледная Лягушка собой не представляет. Обычная девка-перестарок. Разве, что кожа белая, да характер противный. Так что ждать хоть пять лет, как собирается Глухой Гром, он бы ни за что не стал.
Впрочем, теперь уже ясно, что чем больше внимания молодой охотник уделяет посланнице Владыки вод, тем меньше у него останется друзей, а значит, тем труднее ему будет стать старейшиной Палевых Рысей. Возможно, Великий дух прислал эту девчонку ещё и за тем, чтобы он, Белое Перо, смог передать власть вождя человеку из своего рода? От подобной догадки даже дыхание спёрло! Теперь только бы глупец не потерял интереса к Бледной Лягушке, а то вдруг возьмётся за ум и перестанет бегать? Всё-таки, как охотник, он намного превосходит умением Поющего Орла.
Захваченный новой идеей, Белое Перо направился к стоянке, откуда уже доносился дразнящий аромат жареного мяса.
Ещё на подходе к стойбищу, вождь узнал от посланных за хворостом "рысят", что все остальные отряды уже вернулись, но никто из старейшин не смог похвастаться богатой добычей. От чего предводитель Детей Рыси сразу же пришёл в хорошее настроение. Которое ещё больше улучшилось, когда он со своими охотниками гордо вышагивал по живому коридору соплеменников, приветствовавших их радостными криками.
У столба предков Белое Перо терпеливо ждали главы других родов и Колдун. С их последней встречи толстяк выглядел гораздо лучше. Исчезла одутловатость лица, выпрямилась спина, а живо поблёскивавшие глаза уже не напоминали собой мутные лужи.
— Я рад, что добрые духи послали тебе такую богатую добычу! — первым высказался Широкий Поток, дружно поддерживаемый другими старейшинами.
— Мы заждались вас, — улыбнулся Мудрый Камень. — Солнце греет, Детям Рыси пора уходить к Россыпи озёр.
— Гусиные стаи заполнили небо, — напомнил о себе Умный Бобр. — Теперь их уже никто не спутает с воронами.
Сгрудившиеся вокруг охотники засмеялись.
— Земля подсохла и не цепляется за волокушу, — сказал Твёрдый Зуб. — Вы сильно устали с таким грузом мяса, но задерживаться надолго не стоит.
— Прежде чем начинать сборы, надо узнать волю духов, — солидно заметил глава племени, посмотрев на одобрительно кивнувшего Колдуна. — А восстановить силы, нам и ночи хватит.
Довольный такой встречей, вождь щедро поделился добычей с соплеменниками. Старейшины тут же унесли подарки к своим вигвамам. А сам Белое Перо стал делить мясо среди родичей, попутно узнавая новости. Самой важной из которых явилась смерть Неугомонного Зайца. Четыре дня назад старик, давно жаловавшийся на боли в груди, неожиданно закашлялся и умер. Кое-кто поговаривал, что известный хитрец специально подгадал к походу на Россыпь озёр, прекрасно зная, что не выдержит тяжёлой дороги. Недаром он отказывался полежать в холодном кипятке. Так же рассказали, что Бледная Лягушка ещё раз ходила на охоту, но принесла только птиц.
Закончив с распределением, вождь отправился отдыхать в жилище, где его тут же окружили заботой обе жены. К сожалению, изрядно уставший супруг смог лишь словесно отблагодарить своих женщин.
Несмотря на обилие пищи, в походе он никогда не наедался досыта. Проклятые зубы начинали болеть от жареного мяса, а котлов и другой посуды охотники с собой не брали. Теперь же набив брюхо мягким, варёным мясом, Белое Перо почти сразу же уснул.
Казалось бы, ярко светившее солнце на безоблачном небе с проплывавшими караванами птиц не оставляли никаких сомнений в том, что аратачам пора в путь. Тем не менее, Дети Рыси сбились тревожной толпой вокруг священного столба предков, у которого в костре полыхала сушёная колдовская трава. Подвывая, Колдун, густо обвешанный амулетами и трещотками, жадно ловил ртом полупрозрачные струйки дыма под неторопливый стук бубна.
Новый помощник, всё ещё никак не привыкший к своему статусу, стучал по туго натянутой коже колотушкой, обёрнутой рысьим мехом. Чувствуя ноющую боль под рёбрами в правом боку, вождь хмуро оглядывал соплеменников, машинально скользя взглядом по знакомым лицам.
Многие, особенно из молодых, нарядились в праздничные одежды. Мелькали расшитые налобные повязки девушек, яркие узоры на рубахах парней, длинная бахрома рукавов и нашитые раковины.
Резкий вскрик заставил Белое Перо посмотреть на Колдуна, который, задрав к небу прикрытое маской лицо, выкрикивал непонятные слова вперемешку с просьбами к предкам помочь принять правильное решение и указать путь.
Глава племени видел это уже не раз, поэтому вновь стал шарить глазами по толпе, пока не наткнулся на Бледную Лягушку. К его удивлению посланница Владыки вод тоже принарядилась. Насколько он смог рассмотреть, у неё новая заколка в волосах вместо старого кожаного шнурка с ракушкой, налобная лента с узором, а на груди ожерелье из волчьих клыков. Вождь криво усмехнулся. Девчонка и здесь выделилась. Женщины не носят подобных украшений, а среди охотников убийство волка не считается чем-то из ряда вон выходящим. Такой победой могут хвастаться разве что "рысята". Неужто девчонка всё ещё надеется пройти посвящение? Вот дура!
Колдун с громким криком рухнул на вытоптанную землю с редкими пучками прошлогодней травы и забился в конвульсиях, пуская пузыри. К нему тотчас бросились ученик и Поющий орёл с кувшином воды.
Толстяка вырвало. Потом ещё раз. Люди затихли, невольно подаваясь вперёд в ожидании очередного откровения.
Поддерживаемый с одного бока помощником, с другим племянником вождя, Колдун неожиданно сильным, звонким голосом объявил:
— Предки желают нам счастливого пути! Они позволяют Детям Рыси покинуть священную долину, и будут ждать нас здесь в праздник посвящения.
В толпе послышались довольные голоса. Шагнув вперёд, Белое Перо отделился от группы старейшин.
— Начинайте сборы! Завтра мы уходим к Россыпи Озёр!
Тут же началась привычная неторопливая суета.
Не мешая жёнам упаковывать имущество, вождь, усевшись у костра с другими главами родов, принялся обсуждать детали предстоящего маршрута. В каких-то местах аратачи останавливались каждый год, где-то реже. В основном это зависело от погоды, состояния почвы и наличия запасов. Тем не менее, старейшины старались предусмотреть любую возможную неожиданность. Вплоть до беременности двух женщин, у которых приближался срок родов. Значит, возможно, придётся делать незапланированную остановку.
Всю жизнь Дети Рыси переходят с места на место, поэтому процесс сборов отработан даже не веками, а тысячелетиями. Тем не менее, не обходилось без некоторой бестолковости. Женщины складывали в корзины и увязывали в узлы одежду, шкуры, домашнюю утварь. Как всегда, что-то терялось, а что-то оказывалось там, где ему никак не полагалось находиться.
В лесу стучали топоры. Кое-кто из мужчин, осмотрев волокуши, счёл нужным их заменить. Дело находилось всем. Поэтому не удивительно, что любящие поболтать главы родов не стали задерживаться у вождя и поспешили в свои жилища. Тепло попрощавшись с ними, Белое Перо устало прилёг на расстеленную волчью шкуру и стал наблюдать за сборами. Заметив это, старшая жена спросила у Медового Цветка:
— Видела у Бледной Лягушки волчьи клыки на шнурке? Что эта дрянная девчонка о себе возомнила? Неужели наши мужчины настолько поглупели, что позволят ей стать охотником?
— Вот у них и спроси, — буркнула женщина, увязывая узел. Ей явно не хотелось разговаривать на эту тему.
Но Лёгкое Облако не отставала:
— Ты считаешь, такое украшение к лицу женщине?
— Она сама убила того волка, — рассудительно сказала вторая супруга вождя. — Вот и носит.
— Потому что ни один парень, кроме глупого Глухого Грома, не подарит ей ни блестящих камешков, ни ракушек, ни разноцветных перьев.
Медовый Цветок молчала. Белое Перо, для которого, видимо, и предназначался этот разговор, постарался придать лицу самое скучающее выражение.
— Бледная Лягушка не сама додумалась клыки на шею повесить, — продолжала исходить ядом Лёгкое Облако. — Её Снежный Ландыш надоумила! Пока охотников не было, она почти каждый день к дочке Отшельника бегала.
— Да, — неожиданно откликнулась Медовый Цветок. — А какую они ей куртку сшили, видела?
Удивляясь, вождь, тем не менее, ничем не показал, что его заинтересовало сообщение о неожиданной дружбе дочери заморца и посланницы Владыки вод.
— По подолу оторочка из лисьего меха, — увлечённо продолжила женщина. — Вокруг ворота тоже. Широкие рукава с завязками, чтобы ветер не задувал. Я себе тоже так сделаю!
— Глупость! — презрительно фыркнула Лёгкое Облако. — Два раза присядешь, всю опушку растеряешь!
— Вовсе нет! — горячо возразила Медовый Цветок, и Белое Перо потерял всякий интерес к их беседе.
Которая, однако, имела неожиданное продолжение поздно ночью.
Откинувшись на мягкие шкуры, вождь вздохнул и довольно потянулся. Перед дальней дорогой он хорошо порадовал себя и младшую жену. А старая корова столько раз портила ему настроение в последнее время, что звать её на ложе не было никакого желания.
Однако счастливая супруга не торопилась возвращаться на своё место. Прижавшись к плечу Белого Пера, она наклонилась к уху и зашептала:
— Женщины говорят, что старейшины должны отдать Бледную Лягушку Отшельнику. Она уже давно стала хозяйкой в его каменном вигваме. Почему бы ни сказать об этом людям?
Мужчина собрался ответить Медовому Цветку, что его не интересуют их глупые разговоры, но ругаться не хотелось, поэтому он просто буркнул:
— Старик сам не хочет.
Устроившись у него под мышкой, женщина тихонько захихикала.
— Отшельник боится Глухого Грома. На самом деле он не против. Да и Бледная Лягушка с ним жить хочет.
Чувствуя, что засыпает, вождь нехотя поинтересовался:
— Чего ты от меня хочешь?
— Скажи Отшельнику, что старейшины не дадут Глухому Грому его обидеть.
Белое Перо грустно усмехнулся, в который раз убеждаясь в глупости женщин. Да после таких слов заморец на него обидится до скончания своих дней. А Глухой Гром, вообще, может сделать всё что угодно!
Внезапно сон как будто отступил. Не слушая шёпот супруги, мужчина свёл брови к переносице, пытаясь разобраться в своих мыслях. Если убедить Отшельника взять Бледную Лягушку, молодой охотник станет посмешищем всего племени. Вряд ли он стерпит такое и, скорее всего, попытается убить заморца, вызвав его на поединок.
Вождь заворочался, отстраняя Медовый Цветок, от тела женщины исходил жар. Если старый волк справится с молодым волчонком, никто уже не помешает Поющему Орлу стать старейшиной, а потом и вождём. Это хорошо. Если проиграет, то некому станет ходить за синим камнем. Это плохо. Но Бледной Лягушки Глухому Грому всё равно не видать. Белое Перо уже давно понял, что посланница Владыки вод по ошибке родилась девчонкой. Говорят, такое иногда случается. Бледная Лягушка не изменит своего решения. Двое молодых упрямцев будут изводить друг друга, и ни на что другое у них просто не останется времени. Это хорошо. Ещё раз всё обдумав, глава племени пришёл к выводу, что Отшельник уже стар: и так, и так скоро отправится к предкам. Следовательно, Дети Рыси должны сами ходить за синим камнем к Детям Кабана. Успокоенный этой мыслью, вождь заснул.
Услышав мерное дыхание мужа, Медовый Цветок тихонечко встала с ложа, и стараясь ступать бесшумно, направилась в женскую часть вигвама. Она не переоценивала своё влияние на супруга, но не могла не выполнить просьбу Снежного Ландыша, которая ей когда-то помогла, хотя и побаивалась Лёгкое Облако. Но теперь всё зависит только от вождя.
С самого утра стали разбирать вигвамы. В этом увлекательном занятии принимали участие и мужчины и женщины, напевая соответствующую торжественному моменту песню.
На востоке наступает рассвет.
К чему мы готовим себя?
Мы готовим себя для пути.
К дальнему пути за теплом.
Я готовлю себя для долгих шагов
К долгим шагам по земле, вместе с родом.
С родом и племенем далеко
По цветущей травою земле путь наш лежит.
Там, куда мы придём, будет много еды,
Не будет там голодать никто.
Там снова поставим мы свой вигвам и новую песню споём.
Поскольку этим занималось одновременно очень много народа, а петь хором аратачи ещё не умели, над долиной стоял негромкий гул, изредка прорезаемый чьим-нибудь особенно громким воплем.
Как и положено семье вождя, Белое Перо с жёнами управились одними из первых. Окинув одобрительным взглядом волокушу, глава племени, усевшись возле догоравшего костерка, стал ждать, когда закончат сборы остальные сородичи. Люди торопились, поскольку, как и в случае с установкой вигвама, опоздание с его разборкой неизбежно вызывало град обидных насмешек окружающих.
Подошёл Колдун, одетый, несмотря на погоду, в меховую куртку. Следом стали подтягиваться старейшины и так же чинно рассаживались у тлеющего огонька.
— Наши люди готовы, вождь, — высказал общее мнение Мудрый Камень.
— Тогда пора высылать дозорных, — решил Белое Перо и окликнул стоявшего неподалёку сородича.
— Гудящий Шмель, возьми двух охотников из рода Рыжих Рысей, и идите вперёд.
— Да, вождь, — кивнул довольный такой честью мужчина.
Твёрдый Зуб, недовольно засопев, упрекнул:
— Почему ты послал старшим своего родича, вождь?
— Разве я сказал, что он будет старшим? — деланно удивился глава племени.
— Тогда я сам выберу тех, кто с ним пойдёт! — вскричал старейшина рода Рыжих Рысей.
— Как хочешь, — невозмутимо пожал плечами Белое Перо.
После смерти Одинокого Ореха их отношения с Твёрдым Зубом испортились. "Рысёнок" приходился ему двоюродным племянником. Глава рода сильно обижался на вождя за то, что Бледную Лягушку не наказали за его убийство. Несмотря на то, что по всем обычаям аратачей её не в чем было упрекнуть, девчонка спасала свою жизнь, что подтвердил даже бывший помощник Колдуна перед казнью.
Белое Перо невольно усмехнулся, заметив приближавшихся Отшельника с посланницей Владыки вод. Неожиданно Бледная Лягушка повернула в сторону, очевидно направившись к стоянке рода Белых Рысей. А старик пошёл к поднимавшимся на ноги старейшинам.
— Я пришёл проводить вас в дальнюю дорогу. Пусть она станет лёгкой. Пусть ваши стрелы и дротики всегда попадают в цель. Пусть охотники будут неутомимы, женщины красивыми и сильными, а дети весёлыми и здоровыми.
— Спасибо, Отшельник, мало кто из Детей Рыси умеет найти такие красивые слова, — поблагодарил за всех старейшина рода Белых Рысей и улыбнулся. — А ты вновь остаёшься один.
— Уже не один, — поправил его Мудрый Камень. — Эта девчонка не даст тебе скучать.
Аратачи засмеялись.
"Она никому покоя не даёт!" — неприязненно подумал вождь.
С гортанными криками тронулись в путь женщины рода Рыжих Рысей. Крепко опираясь обутыми в мокасины ногами в землю, они тащили за собой тяжело нагруженные волокуши, всё выше поднимаясь по склону.
Главы родов поспешили к своим людям. Заморец отступил в сторону, стараясь никому не мешать. Взявшись за жерди, Лёгкое Облако вопросительно взглянула на супруга, тот махнул рукой, давая знак двигаться.
Когда мимо потянулись волокуши его рода, Белое Перо подошёл к насторожившемуся Отшельнику.
— Не моё дело такие советы давать, — начал он, провожая взглядом поднимавшуюся на гряду Снежный Ландыш, рядом с которой, взявшись за вторую жердь, шла Бледная Лягушка, очевидно, решившая проводить подругу.
— Только пора тебе девчонку хозяйкой вигвама назвать.
Вздрогнув, старик вытаращил глаза на собеседника.
— Всем хорошо будет, — невозмутимо продолжал тот, и заметив, как заметались глаза заморца, веско добавил. — Не хочешь возвращаться в стойбище, оставайтесь здесь. Так даже лучше.
"Вряд ли ты сумеешь детьми разжиться, — с иронией подумал предводитель Детей Рыси. — Во всяком случае, без чужой помощи".
— Но, Глухой Гром, — пробормотал Отшельник. — Я обещал…
— Глухой Гром не мальчишка, — нахмурился вождь. — Должен понимать, что наши обычаи запрещают заставлять женщину жить с тем, кого она не хочет.
Видя, что заморец всё ещё колеблется, собеседник со значением добавил:
— А если он забыл, найдутся те, кто ему напомнит об этом.
Отойдя на несколько шагов от ошарашенного старика, Белое Перо обернулся и сказал, не заботясь, услышит его ещё кто-то или нет:
— Надеюсь, когда вернёмся, она заплетёт волосы в две косы, как полагается хозяйке вигвама.
— Всё, дальше не ходи, — вздохнула Снежный Ландыш, останавливаясь.
Мимо них прошла её соседка, с пыхтением поднимаясь вверх по склону.
— Тебе ещё возвращаться, а солнце уже высоко.
— Тогда прощай, — охотно согласилась девушка, передавая ей жердь. Но женщина знаком велела опустить груз.
Фрея с недоумением положила на землю ствол тонкой берёзки.
Аратачка открыла крышку корзины и достала большой моток верёвки.
— Вот, возьми, я себе ещё сплету.
— Зачем? — удивилась девушка.
— Накорми моего отца вареной рыбой. Он её любит. А твой плавучий помост "рысята" растащили. Лучше сделать новый, чем лезть в такую холодную воду.
— Я так и сделаю, — пообещала Фрея, хотя насчёт плота у неё уже появились совсем другие планы.
— Сытый муж всегда добрее голодного, — стала наставлять подругу опытная в семейной жизни Снежный Ландыш. — Это мы, женщины, можем долго голодать, а мужчина без еды быстро чахнет, болеет. Становится злым и раздражительным. Для них брюхо набить — самое главное, а уж потом всё остальное.
Она легонько хлопнула себя по низу живота.
Слушательница понимающе кивнула.
Потянувшись к ней и понизив голос, аратачка прошептала:
— Отец, вроде бы, согласился объявить тебя своей женой.
— Это он тебе сказал? — встрепенулась собеседница.
— Мы вчера с ним разговаривали, — так же тихо подтвердила женщина и похвалилась. — А ещё я попросила Медовый Цветок замолвить за вас словечко перед мужем.
— Жену вождя? — удивилась девушка.
— Мы с ней когда-то дружили, — пояснила аратачка. — Может, он ещё с отцом поговорит?
— Я видела их вместе, — вспомнила Фрея. — Палевые Рыси уже прошли, а они всё ещё о чём-то болтали.
— Вот хорошо! — расплылась в улыбке Снежный Ландыш. — Быть тебе хозяйкой в каменном вигваме Отшельника.
— Надеюсь, — пробормотала девушка, отступая в сторону.
Женщина наклонилась вперёд и, улыбаясь, потащила тяжело нагруженную волокушу за соплеменницами.
Попрощавшись с ней долгим взглядом, Фрея заторопилась обратно, на ходу желая счастливого пути тем, кто с ней здоровался, и подчёркнуто не замечая редких насмешек.
Не успела она дойти до хвоста, растянувшегося в длинную колонну племени, как её окликнул знакомый ненавистный голос. Поначалу девушка решила не обращать внимания и даже немного прибавила шаг. Но аратачи тут же закидали её насмешками.
— Куда бежишь, зачем спешишь? Оглохла, не слышишь, тебя зовут! Постой, иначе Глухой Гром до самой священной долины бежать будет!
Пришлось остановиться. На лице молодого человека появилась насмешливая улыбка.
— А я обрадовался, думал, с нами пойдёшь.
— Нет, — покачала головой Фрея, с явным намёком добавив. — Мне в другую сторону.
— Жаль, — усмехнулся охотник. — Но ничего, я скоро вернусь.
— Не скажу, что буду рада, — стараясь придать лицу каменное выражение, сказала девушка.
— Говорят, разлука помогает понять чувства, — сухо проговорил Глухой Гром. — Если передумаешь, мой вигвам тебя ждёт. Но это не будет длиться вечно.
— Поищи себе другую хозяйку, — от чистого сердца посоветовала Фрея. — Я в твоё жилище не войду.
— Дура! — выкрикнул ей в спину аратач. — Дрянная девчонка! Ты ещё пожалеешь!
"Может быть, — подумала девушка, стараясь ступать так же неторопливо. — И, возможно, очень скоро, но не сейчас".
Поднявшись на гребень гряды, она невольно усмехнулась. Почти два месяца назад, если считать привычными для неё мерками, Фрее казался странным вид долины, тесно заставленной вигвамами. А сейчас, когда люди ушли, вновь стало как будто чего-то не хватать.
Отбросив несвоевременные мысли, девушка осмотрела моток верёвки. Кажется, эта та самая, которую она уже как-то брала у Снежного Ландыша. Если так, то её хватит связать приличный плот. Вспомнив, что от старого осталось только два бревна, Фрея стала внимательно оглядываться по сторонам в поисках подходящих жердей. Большинство из тех, что срубили аратачи, они унесли с собой в качестве топлива для костра, чтобы не тратить время на сбор хвороста. Но всё же кое-где валялись брошенные хозяевами лесины, либо слишком сырые, или же не понравившиеся по каким-то другим причинам. Так что выбор имелся, хотя и не очень богатый.
Отыскав подходящую жердь, девушка потащила её к озеру, мельком подумав, что провозится долго, а надо бы уже обед готовить для себя и Отшельника.
"Да пошёл он!" — с неожиданной злостью подумала Фрея. У неё за пазухой лежит кусок копчёной оленины, а старик пусть сам о себе позаботится. Не малое дитя.
Многие, из найденных брёвнышек, торчали в стороны кое-как обрубленными сучками. Тут бы не помешало поработать топориком. Но она и не подумала идти за инструментом в жилище Отшельника, предпочитая потратить время на поиски подходящей жерди.
Подобрав ещё пять штук к имевшимся двум, усталая, но довольная девушка села отдохнуть и подкрепиться. Спина болела от усталости, да и ноги тоже, а ведь придётся ещё плот вязать. Стараясь растянуть перерыв, Фрея жевала медленно, прикидывая, как незаметно вынести со двора припасённые для похода вещи. К сожалению, кусок мяса оказался слишком маленьким, но браться за работу по-прежнему ужасно не хотелось. Достав нож и проверив заточку, она взялась срезать отросшие, покрытые траурной каймой ногти. До находки кресла их приходилось отгрызать зубами или ломать. То ещё удовольствие! Вздохнув, девушка с завистью вспомнила маникюрный набор, который подарила ей мама. Да сейчас она бы и от обычных ножниц не отказалась! Странно, но эти воспоминания словно прибавили сил.
Присев на корточки, Фрея стала протискивать верёвку между брёвен, хорошо помня, как они дёргались и ходили из стороны в сторону, норовя прищемить ногу. На этот раз девушка решила связывать каждое из них отдельно. Крепко упираясь коленом, она изо всех сил затягивала узлы, которых оказалось неожиданно много.
— Фрея! — резкий окрик заставил вздрогнуть. Обернувшись, девушка увидела торопливо приближавшегося Отшельника с длинным копьём и корзиной за плечами. — Где ты пропадала? Чего ты тут делаешь?
— Плот, — невозмутимо ответила она. — Снежный Ландыш верёвку длинную дала. Вот я и не удержалась. Рыбки свежей хочется. Да и ты от неё не откажешься. Так ведь?
— Вот глупая девчонка! — в сердцах плюнув, покачал головой наставник. — Я уж решил тебя искать. Утром ушла, и до сих пор нет. Хоть бы пришла и предупредила.
— Зачем? — удивилась ученица, затягивая узел. — Я же буду охотником. Значит, должна привыкать к самостоятельности. Не вечно же ты со мной возиться будешь? Скоро в вигвам "рысят" идти, а там придётся рассчитывать только на себя.
Она пододвинула новое бревно. Смутившийся старик крякнул, упёр тупой конец копья в землю и погладил бороду чуть дрогнувшей рукой.
Почувствовав его волнение, Фрея отвела глаза.
— Если со мной что-то случится, тебе же легче. Не надо никого учить, со старейшинами договариваться. И перед Глухим Громом просто оправдаться. Прости, мол, храбрый охотник, так получилось.
Послышался странный, булькающий звук. Она подняла голову. Уж не случилось ли чего с её драгоценным наставником? Побледнев, как снег, тот стоял, беспомощно разевая рот и хлопая глазами.
— Ах ты… дрянная девчонка! — рявкнул он, шагнув к ней с копьём наперевес.
Вскочив на ноги, Фрея отпрыгнула в сторону.
— Чего шумишь? Сам говорил, что правду не убьёшь!
Заморец поднял оружие и перевёл дух.
— Ты на самом деле так думаешь?
— Как ты меня учил, — усмехнулась девушка. — Ничего другого в голову не приходит.
Густые брови сошлись к переносице, глаза вспыхнули опасным огнём, под седой щетиной на лице заходили желваки.
— Убить меня хочешь? — стараясь сохранить спокойствие, спросила она. — Или прогнать?
— Надо бы, — глухо пророкотал Отшельник. — Но не стану. Живи… дурой!
С этими словами старик, развернувшись, зашагал прочь, а девушка, сев на недоделанный плот, перевела дух. — Думала, прибьёт.
И усмехнулась.
— Нет, не догнал бы!
Кроме всего прочего жизнь здесь отучила её переживать по поводу того, что могло случиться. Завязав последний узел, отрезала оставшийся кусок верёвки. Пригодится. Взглянула на солнышко, уже коснувшееся верхушек нижним краем. Кажется, есть возможность кое-что вынести из дома заранее. Несмотря на усталость, Фрея припустила бегом, остановившись только у ограды. Дверь оказалась заперта.
— Эй, Отшельник! — крикнула она, уперев руки в бока. — Открывай!
"А в ответ — тишина", — неожиданно всплыло в памяти.
Девушка заколотила по брусьям кулаками.
— Хочешь оставить меня в лесу? Эй, хоть копьё дай! Неужели так, без оружия и припасов бросишь?!
Вновь никакого ответа. Она наклонилась, собираясь расшнуровать кроссовки и лезть на стену, когда из-за стены донеслись шаркающие шаги.
— Открой! — вскричала Фрея, стараясь разглядеть заморца в щель.
Дверь рывком распахнулась. Не глядя на ученицу, Отшельник зашагал к хижине, бросив через плечо:
— Не мешай мне!
"Это я удачно зашла!" — хмыкнула про себя девушка, провожая наставника долгим взглядом.
Было бы непростительной глупостью не воспользоваться таким подарком судьбы. Первым делом метнулась в кладовую. У неё имелся небольшой запас продуктов, но прихватить ещё не помешает. Быстро срезала два куска жирной кабанятины без костей. Нечего лишний груз таскать. Глухой Гром перед охотничьим походом принёс ей в подарок задний окорок молодой свинки. Так же взяла копчёной рыбы, завернула всё в старый плащ заморца, который вчера вывесила просохнуть на солнышко.
Обеспечив себя едой, отыскала в одной из корзин четыре стальных полосы, оставшиеся от колёс кресла. Всё остальное старик хранил в сундуке, ключ от которого всегда носил на шее. А жаль, прутки из нержавейки, железные трубки и прочие мелочи могли бы пригодиться на новом месте. Хотя бы в качестве "обменного фонда". Не ударься Отшельник в самоизоляцию, Фрее оставалось бы только вздыхать с завистливым сожалением. Теперь же девушка решила, раз наставник оставляет себе что-то, принадлежащее ей, ученица имеет полное право взять что-то его.
— Справедливо, — пожала плечами она, оглядывая двор.
К сожалению, корзина с металлическим инструментом стояла под навесом как раз напротив единственного окна. Стоит старику бросить случайный взгляд, и сразу могут возникнуть весьма неудобные вопросы.
Прижимаясь спиной к холодным камням хижины, Фрея подобралась к окну. Изнутри доносилось еле слышное бормотание. Прислушавшись, она догадалась, что это Отшельник говорит на радланском. Часто, отчитывая её за какой-нибудь поступок или читая очередную нотацию, заморец, очевидно для полноты впечатления, приводил мудрые изречения своего народа, предварительно произнося их на родном языке.
Немного погодя, девушка с лёгким удивлением поняла, что старик раз за разом произносит одни и те же слова. "Мается, — подумала она, отступая, но тут же поправила себя. — Вернее, молится. Просит помощи у своих богов".
Убедившись, что Отшельник очень занят, Фрея поспешила к навесу. Каким бы не оказалось новое племя, вряд ли там умеют плавить металл, а значит, оценят прочность и удобство этих инструментов. Чтобы пропажа не сразу бросилась в глаза, взяла топор, которым рубила дрова, и какие-то тёсла, стамески, короткую пилу и сверло. Однако жадность тут же столкнулась со здравым смыслом. Все эти штуковины довольно тяжёлые, а тащить их придётся на собственном горбу. Даже волокушу не сделать, неизвестно, по каким местам придётся пробираться.
— Вот батман! — выругалась она, терзаемая мукой выбора.
Подумав, решила оставить только топор, как самую универсальную вещь и одну не то стамеску, не то долото. Не важно, главное, из железа.
Уложив инструменты во всё тот же плащ, который также собралась взять с собой, девушка тихонько вынесла свёрток со двора. А вернувшись, стала нарочито громко вытаскивать из-под навеса ловушки для рыбы.
— Я скоро вернусь! — крикнула она и, подождав, добавила. — Дверь сама закрою.
Отшельник отмолчался.
Пожав плечами, Фрея ушла, захватив пустой кувшин. Неподалёку от озера девушка давно приглядела подходящее дупло. Пошарив там сухой веточкой, она проверила, не появился ли там новый жилец. Затем спрятала внутри вещички, заткнув дырку пучком колючего кустарника.
Набрав воды из озера, забросила с берега ловушки и поспешила домой. Солнце уже почти скрылось за лесом, так что пришлось поторопиться.
Отшельник по-прежнему сидел в хижине. Уже в полумраке девушка развела большой костёр, повесив над ним котёл. Желудок, устав жаловаться неблагодарной хозяйке, высказывал своё неудовольствие тупой сосущей болью.
Накрошить копчёного мяса дело минутное. Пока оно закипало, несложно растереть на камне два десятка заранее сваренных жёлудей. Открылась дверь. Занятая девушка бросила мимолётный взгляд на наставника.
— Скоро сварится. Прости, что заставила ждать. Очень хотелось поскорее плот закончить.
Заморец вяло отмахнулся и огладил бороду.
— Я сегодня говорил с вождём…
— Постой! — прервала его Фрея. — Если хочешь сказать мне что-то серьёзное, подожди до завтра.
— Почему? — вскинул мохнатые брови собеседник.
— Я так устала и так хочу есть, что совсем ничего не понимаю, — она виновато развела руками и повторила одно из его высказываний. — Любые известия, плохие или хорошие, надо встречать с ясной головой.
Девушка уже догадалась, чем хочет её обрадовать бравый старикан. Вот только изображать по этому поводу бурный восторг и торопиться выполнить супружеские обязанности совсем не хотелось.
Фрея ссыпала желудёвую муку в кипящее варево.
— Давай завтра, а? На свежую голову, с новыми силами. Ну, сам понимаешь…
Усмехнувшись, Отшельник кивнул.
Больше за весь вечер они почти не разговаривали.
Девушка чувствовала себя такой взвинченной, что даже не надеялась уснуть. Всё-таки это её последняя ночь в относительно комфортабельных условиях. Неизвестно, что ещё ждёт впереди?
Вместе с опасением вернулись сомнения. Может, всё же остаться? От добра добра не ищут. Теперь уже ясно, что старейшины разрешили им с Отшельником жить в этом уютном, по сравнению с вигвамами, доме. Так чего уходить? Как ещё встретят её морские люди, если она до них, конечно, вообще доберётся? Вдруг на их фоне даже аратачи покажутся образцом вежливости и дружелюбия? Дети Рыси, по крайней мере, считают её посланницей Владыки вод.
Неизвестный страх забирался в душу, шустро перебирая суставчатыми, мохнатыми лапками. За последнее время девушка уже не раз пугалась голода, холода, хищных зверей, изнурительных упражнений, дурацких выходок заморца, похоти Глухого Грома и равнодушия аратачей. Но сейчас Фреей овладел страх неизвестности, торопливо привязывавший её липкой паутиной к месту и человеку. "Что ещё желать? — шептал он на ухо, лишая воли. — Дом, хозяйство, даже удобная ванна под боком. А там, куда идёшь? Подумай, сколько ещё протянет этот старик? После ты останешься здесь полновластной хозяйкой. Вспомни хотя бы, как мечтала здесь всё переделать?"
— Вот батман! — одними губами прошелестела девушка, чувствуя, что почти готова согласиться с этим противным, вкрадчивым голоском. — Неужели я такая трусиха?
И со стыдом призналась самой себе, что так оно и есть. Или нет?
Сделав несколько глубоких вздохов, она веско и чётко произнесла по-русски:
— Я уйду. Я всё равно уйду. Я должна, я должна…
Хотя кому и что, Фрея и сама не смогла бы объяснить. Помогло. Постепенно страх отступил. Но не исчез, словно затаившись перед новой атакой.
Действительно, что её здесь держит? Каменный дом, пещера с целебным источником. И всё! Ей же всего восемнадцать или девятнадцать? Не важно, впереди вся жизнь. И что же? Каждый день видеть одни и те же деревья, скалы, озёра? Когда есть возможность узнать новый мир. Это познание завершится после встречи с первым же голодным медведем или с ядовитой змеёй, или после перелома ноги на горной круче, когда придётся умирать с голоду, или…
— Хватит! — выдохнула девушка, прерывая страшное перечисление. Со всем этим можно столкнуться и здесь, прямо за каменным забором! Решение принято. К Владыке вод всякие сомнения с колебаниями. Она должна…
Навалившийся сон оказался цветным и ярким. Очевидно, память вновь приоткрыла ей кусочек прошлого. Двери тесного лифта, дребезжа, разъехались в стороны, открыв коридорчик с железными дверями квартир и идущей вниз лестницей. На миг показалось странным неестественная высота помещения. Но потом сообразила, что она сидит в кресле. Опираясь в большие кольца, укреплённые по ободу колеса, с трудом выкатилась на площадку. А впереди ещё полтора десятка шагов до лестницы с новым, ещё не успевшим облезть пандусом, появившимся у их подъезда два месяца назад. Забота властей об инвалидах-колясочниках пришлась как нельзя кстати. Неловко перебирая руками по окрашенной в коричневый цвет трубе, Фрея стала медленно спускаться вниз. Изо всех сил стараясь не потерять равновесие и не опрокинуться, она твёрдо знала, что обязана сделать нечто очень важное. Возможно, важнейшее в жизни. Что-то такое, из-за чего стоило покидать унылую, опостылевшую квартиру, не дожидаясь матери. Той даже не стоило об этом знать. Всё предстояло сделать тайно, никому ничего не говоря.
Передние колёсики коляски, перемахнув через цементную заплату, встали на потрескавшийся асфальт. Развернувшись, девушка целеустремлённо покатила к выходу со двора. Вот только в чём её цель? Увы, но как только она подумала об этом, как тут же проснулась, обведя тревожным взглядом хижину.
Уф-ф-ф! До рассвета, кажется, ещё далеко. Хотя серый квадрат окна уже выделялся на чёрном фоне стены. Тлевшие в печи угли мерцали тревожным тёмно-багровым отсветом. Поёживаясь, быстро натянула штаны и рубаху, то и дело косясь на мирно похрапывавшего Отшельника. Обувшись, свернула одеяло из шкур росомахи и, прижав его к груди, быстро выскользнула во двор. Вздрогнув от стука двери, прислушалась. Старик шумно перевернулся на бок, что-то бормоча во сне.
Под навесом отыскала корзину, в которую уже припрятала нужные в походе вещи: палочки для добывания огня, запасную рубаху, портянки, новенькие мокасины, меховой жилет и связку заячьих шкурок. Неизвестно, сколько времени придётся шататься по лесам? Надо быть готовой ко всему. Уложила сверху одеяло, прикрыла крышкой. После чего выбрала лучшее из двух собственноручно сделанных копий, вынесла его со двора и прислонила снаружи к стене. Неплохо бы ещё прихватить лук со стрелами. Но тот хранился в хижине, привязанный к балке как раз над лежанкой. Пожав плечами, вошла внутрь.
— Ты чего? — спросил сонным голосом старик, когда Фрея стала развязывать ремешки.
"Всё-таки проснулся", — с досадой подумала она, равнодушно бросив:
— Давно не стреляла, хочу потренироваться.
— Я хотел сказать…, — начал было заморец.
— Потом! — досадливо оборвала его ученица. — Сейчас сбегаю к озеру, принесу рыбы, и всё расскажешь!
Нахмурившись, наставник буквально вцепился взглядом в девушку. А та, словно ничего не замечая, натягивала тетиву. Когда-то у неё едва хватало сил на это. Сейчас же всё вышло быстро и естественно. Одним движением.
— Ты собралась бегать в куртке? — с мрачной подозрительностью поинтересовался старик, завязывая пояс для териков.
— Да, — кивнула она, беря в руки футляр для стрел. — Сегодня прохладно.
Казалось, только теперь Отшельник почувствовал дувший из окна ветерок и стал торопливо натягивать рубаху. Перекинув лук через плечо, девушка быстро вышла, однако не успела дойти до ограды, как сзади скрипнула дверь.
Фрея обернулась, и старательно делая вид, будто корзина пустая, помахала рукой озадаченному старику.
— Я скоро.
Выскочив из ограды, быстро припёрла входную дверь палкой, подхватила копьё и затрусила по тропинке к озеру. Вряд ли заморец бросится в погоню из-за желания вернуть беспутную ученицу. Разве что обидится, когда поймёт, что его обворовали. Тогда остаётся надеяться, что ей удастся запутать следы.
Когда жильё Отшельника скрылось за деревьями, девушка сошла с тропинки и направилась к тайнику.
Вытащив из лаза успевшую слегка пожелтеть ёлку, забралась в крошечную пещерку, где с трудом отвалила тяжёлый плоский камень. За ним лежало завёрнутое в старую кожу копчёное мясо, нож, два шила и связка дротиков с копьеметалкой.
Следующую остановку Фрея сделала у дупла, в которое, судя по следам маленьких коготков на коре, кто-то пытался забраться. Часть колючих веток валялась на земле. Торопливо вытащив свёрток, выругалась:
— Вот батман!
Неизвестный зверёк всё же забрался в её захоронку, проделав небольшую дырку в кожаном плаще. Хорошо ещё, что ни мясо, ни рыба не пострадали. То ли не понравилось расхитителю дупло, то ли его кто-то спугнул.
Сложив все вещи в корзину, девушка невольно крякнула. Тяжеловато, хоть и взяла только самое необходимое. Посмотрела на солнце. Время ещё есть. По всем расчётам получалось, что беспокоиться по поводу её отсутствия Отшельник начнёт, самое ранее, через полчаса.
Вот и озеро. Аккуратно поставив ношу на плот, Фрея, морщась, повела плечами. Мда, жадность до добра не доведёт, а ведь прошла всего ничего. Может, оставить что-нибудь ненужное? Вот только его она с собой и не захватила. Со вздохом оттолкнувшись шестом, девушка повела плот вдоль поросшего камышом берега.
Несмотря на то, что здешние зимы не шли ни в какое сравнение с теми, которые случались в её мире, растаявшего снега хватило, чтобы поднять уровень озера и превратить вытекавший из него ручеёк в быстрый поток. В который Фрея направила своё неуклюжее судно, тут же сильно пожалев об этом. Кое-как связанные брёвна ходили под ногами как клавиши пианино. Корзина покачивалась, норовя рухнуть в мутную воду, которая тащила и толкала плот, всё увеличивая скорость.
Со страхом понимая, что ещё немного, и она рискует очень не вовремя начать купальный сезон, девушка направила грозившее вот-вот развалиться плавсредство к берегу. От удара незадачливую путешественницу резко бросило вперёд. Рухнув на мокрые, скользкие брёвна, Фрея едва успела перехватить за кожаный ремень корзину одной рукой, второй крепко вцепилась в застрявший в дне шест. Плетёная крышка с лёгким плеском скользнула в поток.
— Дура! — взвыла девушка, встав на четвереньки и подтягивая к себе корзину, которая всё-таки упала, но к счастью на плот, вползший крайними брёвнами на берег и застрявший в кустах. — Куда тебя понесло, сёрфингистка недоделанная!
Бормоча ещё какую-то чушь, она выволокла её на покрытый серой прошлогодней травой берег. И тут же бросилась спасать остальное имущество. Копьё, соскользнув в воду, тоже застряло в ветках тальника. Пучок дротиков зацепился за верёвку. Даже футляр со стрелами не пропал, хотя и лежал на самом краю.
Возможно, будь путешественница поумнее, она бы восприняла это происшествие, как серьёзное предупреждение судьбы, и хорошенько подумала, прежде чем идти дальше. Однако лишний раз заниматься самокопанием девушка не стала. Вместо этого, с трудом вытащив застрявший шест, она вытолкнула плот на стремнину.
— Прощай, больше нам не по пути, — пробормотала Фрея.
Отдышавшись и сообразив, где находится, мерно зашагала вперёд, отыскивая знакомые приметы. За полгода девушка сумела хорошо изучить всю местность вокруг.
"Отшельник меня, наверное, хватился", — со странным сожалением думала она, щурясь от яркого солнечного света. Денёк обещал быть хорошим, однако снимать меховую куртку пока ещё рановато.
Скоро Фрея вышла на широкую тропу, покрытую множеством шагов и бесконечно длинными бороздами от волокуш. Прежде чем ступить на неё, девушка переобулась в мокасины, повесив кроссовки через плечо. Ощущение от новой обуви оказалось непривычным. Чего-то не хватало. Несмотря на портянки и ещё один слой кожи, нога чувствовала землю, мелкие комья, камешки, ветки. Тем не менее, она неутомимо шла тем путём, которым только вчера ушли аратачи.
Примерно через километр девушка свернула на еле заметную тропинку, которая привела на полянку, покрытую ямками и расплывшимися от дождя кучками земли. Здесь женщины племени копали съедобные корешки. Рядом протекал вздувшийся ручей, вода которого, однако, так и не смогла залить цепочку из трёх камней, протянувшихся поперёк русла.
Опираясь на копьё, Фрея перебралась по ним на противоположный берег. Ну, следы, кажется, более-менее заметены. Теперь можно идти к морю.
Сразу сделалось легко и свободно, хотя девушка, как ей казалось, прекрасно понимала всю опасность предстоящего пути.
"Авантюра чистой воды, — думала она, шагая среди раскидистых сосен. — Куда иду? Зачем?"
Но даже эти здравые мысли уже не вызывали желания вернуться в такое удобное жилище, спрятанное среди высоких скал.
"Интересно, что подумает Глухой Гром? — усмехнулась она про себя. — А другие? Вождь, Колдун, Снежный Ландыш? Ну, Лёгкое Облако точно обрадуется. А дочь Отшельника, быть может, пожалеет о непутёвой девчонке?"
Примерно в полдень Фрея устроила первый привал. Отдохнув, ещё раз переложила вещи, а перед тем как идти дальше, всё же сняла куртку, оставшись в одной кожаной рубахе.
Нежась под лучами солнышка, девушка шагала по лесу, перебиралась через поваленные деревья, спускаясь в овраги, перескакивая через ручьи. Состояние восторженности уходило, наступала усталость. Она ещё раз остановилась отдохнуть, потом ещё. А затем, справедливо рассудив, что торопиться ей особенно некуда, а значит, нечего и бежать сломя голову, стала подыскивать место для ночлега.
Увы, ничего подходящего упорно не попадалось. Скалы стали встречаться реже, а в тех, что попадались, не имелось ни пещер, ни расщелин. Озабоченная таким обстоятельством, Фрея уже стала подумывать расположиться где-нибудь на открытом месте, как, выйдя на поляну, увидела почти в центре дерево, чем-то напоминавшее то, где ей довелось спасаться от волчьей стаи. Только у него сучья начинались ещё выше. Решив, что оно подходит как нельзя лучше, вернулась к ручью, где, отыскав прозрачную заводь, напилась до тяжести в желудке, заодно наполнив водой бычий желудок, служивший вместо фляги. Мимоходом подумала, что год назад от такой водички у неё почти наверняка случилась бы ангина или бронхит.
Развела огонь у дерева и подогрела копчёное мясо. Всё-таки тёплая еда для желудка полезнее. Кажется, так говорила мама?
Оставив костёр догорать, попыталась влезть наверх. Только со второй попытки удалось перебросить верёвку через нижний сучок, после чего девушка вскарабкалась и втащила корзину. Отыскав в кроне местечко поудобнее, накинула поверх куртки плащ, не забыв привязать себя за руку к ветке. Поднялся ветерок, стало прохладно. Фрея долго ворочалась, устраиваясь поудобнее, пряча начавшие зябнуть ноги. Пригревшись, задремала, не обращая внимания на лёгкий стук веток над головой и скрип старого дерева.
Резкий рывок, вызвавший острую боль в руке, вырвал девушку из нервного, тяжёлого сна. Заорав, она отчаянно задёргалась всем телом, не понимая, почему мир вдруг встал вверх ногами. Что-то большое рухнуло вниз, распластавшись на прошлогодних листьях коричневым пятном. Только тогда Фрея сообразила, где находится, и что случилось. Запястье, за которое она привязала себя к дереву, посинело, кожа под глубоко въевшейся верёвкой горела огнём. Другая верёвка безвольно повисла вместе с левой ногой. Правая каким-то чудом зацепилась за сук носком мокасина. Подтянувшись, девушка вскарабкалась на развилку, с которой так неожиданно свалилась. Пальцами и зубами развязала узел, огорчённо присвистнув, глядя на багровую полосу от грубой верёвки. Тело ломило, мышцы затекли, а кости, казалось, успели сломаться и срастись не по одному разу. Морщась и ругаясь вполголоса, добралась до корзины. Которая, в отличие от хозяйки, переночевала прекрасно.
Спустив груз на землю, Фрея спрыгнула сама и, не удержавшись на ногах, свалилась на бок.
— Вот батман, никогда больше не буду спать на дереве, — проворчала она, опираясь руками в поясницу и выгибаясь. — Не вышло из меня мартышки.
Сворачивая верёвку, девушка обернулась к дереву, чтобы тотчас застыть с полуоткрытым ртом. Чуть выше её глаз серо-коричневую кору с жёлтыми пятнами лишайников пересекали царапины от когтей. Фрея машинально провела пальцем по бороздкам. Вчера их тут не было. Значит, ночью какой-то зверь пытался до неё добраться. Присев на корточки, попробовала отыскать следы. Ага, вот какая-то вытянутая ямка, немного похожая на отпечаток человеческой ноги, только с чёрточками когтей. Медведь, хотя и не очень крупный.
— Для тебя хватит, — раздражённо буркнула начинающая следопытка.
Нервно сглотнув, сунула верёвку в корзину. Тревожно озираясь, скомкала и убрала плащ, и только схватившись за копьё, немного успокоилась.
"Не лучше ли вернуться? — вдруг подумала она, нервно облизав губы. — Пока далеко не ушла".
Повертев в голове эту мысль, она накинула корзину на плечи и, бросив взгляд на солнце, пробивавшееся из-за дальнего леса, неторопливо зашагала на восток. Но то приподнято-весёлое настроение пропало, уступив место тревожной настороженности. Теперь девушка старалась ещё более внимательно вслушиваться в шум леса, следя за каждым своим шагом, стараясь избегать валявшихся вокруг в изобилии сухих веток.
"И как только у аратачей получается так тихо ходить?" — с тоскливой завистью вздыхала Фрея, в очередной раз слыша под ногой сухой треск.
Внезапно уши перехватили подозрительно знакомый звук. Застыв изваянием, огляделась по сторонам, стараясь пробить взглядом плотно росшие деревья. Вновь послышался то ли стук, то ли клёкот. Определив направление, она двинулась в ту сторону, пригибаясь и вытянув шею.
"Это же глухарь! — едва не выкрикнула от облегчения Фрея, узнав голос. — Ну, точно!"
На самом краю крошечной полянки росла невзрачная ёлка, а на её верхушке чернела большая птица с распущенным хвостом и вздёрнутой, бородатой головкой.
Стараясь даже дышать через раз, девушка освободилась от груза за спиной, сняла лук. Затем, наложив стрелу, пошла вперёд, стараясь одновременно смотреть на потенциальную добычу и себе под ноги.
"Вот свинство!" — едва не застонала она от разочарования, наткнувшись на низкорослый, сухой кустарник, густо разросшийся на границе леса.
Скрип натягиваемого лука привёл охотницу в ужас, но не произвёл никакого впечатления на глухаря. Только стрела в бок сорвала увлечённого певца с вершины. Птица забилась в ветках, изо всех сил размахивая единственным целым крылом.
— Ага! — голодным котом бросилась девушка на ускользавшую добычу. Глухарь попробовал отбиваться клювом, но девушка быстро свернула ему шею.
— С почином! — вспомнила Фрея новое слово.
Наверняка в лесу есть немало зверей, которые могут охотиться на неё. Только она тоже не беззащитная жертва, а хищник, хоть и не самый крупный.
— Ну да, — буркнула девушка. — Куда мне до Глухого Грома.
Удачная охота подняла настроение и несколько примирила её с окружающим миром. Подумав, решила не заморачиваться с ощипыванием и потрошением, а подыскать по пути глину. Но пока та не попадалась, пришлось обедать старыми запасами. Перед тем как есть, Фрея тщательно обнюхала кусочки, прежде чем выбрала тот, чей запашок показался ей подозрительным. Подкрепившись, устроила себе отдых. Расстелила на солнышке одеяло поверх плаща и легла, задрав ноги на ствол дерева. Кажется, в прошлой жизни кто-то говорил, что так делать полезно для усталых ног. Раздражённо согнала с лица муху и улыбнулась. К теплу эта гадость прилетела.
Отдохнув и даже вздремнув немного, девушка вышла к перегородившей дорогу речушке. Которая, скорее всего, совсем недавно была ручейком с чистой, прозрачной водой. Теперь перед Фреей катился мутный поток два — два с половиной метра шириной. Перепрыгнуть, да ещё с грузом, не представляло никакой возможности.
— Не то я выбрала время для прогулки, — пробормотала она, почесав затылок, прикрытый шапочкой. Не имея никакого желания лезть в холодную воду, путешественница уныло пошагала вниз по течению, надеясь либо отыскать переправу, или её сделать. Часа через два Фрея увидела впереди холм, упираясь в который, речушка делала крутой поворот, освобождая дорогу девушке.
За долгие годы вода смыла часть возвышенности, обнажив желтовато-красную глину, решив таким образом проблему приготовления глухаря. Оставалось только найти место для ночлега. И здесь ей повезло наткнуться на группу скал или валунов, среди которых нашлась защищённая с двух сторон площадка. Небо почти очистилось, так что ничего не предвещало дождя.
Фрея натаскала хвороста, принесла глины, развела её водой и с удовольствием занялась готовкой. Потом, накинув поверх куртки плащ, долго сидела, бездумно глядя на огонь. Аппетит превратился в голод. Чтобы не слушать обиженное ворчание желудка, достала из корзины подпорченную рыбину.
Солнце укрылось за горизонтом, на потемневшем небе выступили яркие точки звёзд. Отодвинув в сторону горку почти прогоревших углей, девушка бросила на них охапку хвороста и принялась раскапывать землю.
Одним ударом расколов спёкшийся ком, втянула носом упоительный аромат, замычав от предвкушения. По такому случаю отыскала в корзине берестяную коробочку с солью. В последнее время Отшельник не часто баловал ею свою ученицу. Объясняя, что небольшой запас, который имелся у него, почти закончился, так как торговец Картен Мерк в прошлый раз соль просто забыл.
Фрея честно взяла половину из того, что нашла в хижине. Хотя, судя по всему, основной запас старик хранил в сундуке.
С удовольствием умяла половину птички. А когда убирала остатки в корзину, услышала шорох. Замерла, прислушиваясь. Вот ещё. Девушка подумала, что за камнями кто-то есть. Оценив взглядом гору хвороста, взяла копьё. И тут всё стихло.
Запалив длинную ветку, осторожно выглянула из-за скалы. Никого. Только деревья мрачно чернеют в десяти шагах. Пожав плечами, вернулась на место.
Ночью путешественница несколько раз просыпалась подбросить топлива в костёр, и всегда ей казалось, что среди скал в темноте кто-то ходит. Скоро ощущение пропадало, она засыпала, чтобы через какое-то время чувство опасности вновь вырвало девушку из того забыться, которое она по недоразумению считала сном.
Разумеется, такой отдых не улучшает настроение. А тут ещё неожиданно опустился туман.
— Ну, и что теперь? — вполголоса спросила она себя. — Куда идти?
Светло-серое марево надёжно закрывало небо, не позволяя определить направление. В своём путешествии Фрея двигалась на восток, ориентируясь по солнцу. Но как узнать, где он, если не видно ни зги?!
— Вот батман! — выругалась девушка. Тут как раз вспомнилась когда-то прочитанная книга. Там герой, попав в аналогичное положение на море, вскарабкавшись на мачту, оказался над слоем тумана.
Может, стоит попробовать? Пожав плечами, Фрея полезла на скалу. У самой вершины, которая действительно возвышалась над маревом, нога неожиданно поскользнулась. Пронзительно взвизгнув, путешественница рухнула вниз. Каким-то чудом ей удалось сгруппироваться и упасть на ноги. Тем не менее, тело бросило вперёд так, что девушка ударилась плечом, зашипев от боли. Привстав, со страхом попробовала пошевелить рукой, вроде всё шевелится, и выругалась ещё раз. Словно дождавшись её бесславного падения, туман внезапно стал редеть, открывая взору могучие деревья и величаво выплывавшее из-за леса солнце.
Прежде чем покинуть гостеприимные скалы, Фрея предприняла безуспешную попытку отыскать следы таинственного ночного гостя.
— Глухой Гром бы нашёл, — проворчала она, углубляясь в лес.
Идти стало труднее. То и дело стали попадаться поваленные деревья. Помня о неудачной попытке скалолазания, девушка перебиралась через мёртвые, мокрые стволы с особой осторожностью. Пропитанный водой мох делал их скользкими, как стекло. Особенно страшно оказалось пробираться через завал, образованный несколькими деревьями, крепко сплетёнными ветвями. Приходилось замирая пробовать на прочность каждый сучок.
Неудивительно, что скорость передвижения путешественницы снизилась, а усталость нарастала. Только когда полоса бурелома осталась позади, она смогла перевести дух, да и то ненадолго.
После обеда под ногами зачавкало и в мокасинах стало сыро. А перед Фреей открылась простиравшаяся почти до горизонта поляна, поросшая редкими, кривыми и чахлыми деревьями. То тут, то там блестели обширные мелкие водоёмы.
С губ само сорвалось.
— Болото!
Противный комариный писк над ухом словно подтверждал правильность догадки.
Покачав головой, девушка пошла вдоль его края, бормоча под нос какой-то дурацкий стишок.
Нормальные герои всегда идут в обход.
В обход идти, понятно, не очень-то легко,
Не очень-то приятно и очень далеко.
Потом она какое-то время старалась вспомнить, чем отличается нормальный герой от ненормального? Но, споткнувшись о торчавший из-под земли корень, вернулась к действительности и стала оглядываться по сторонам.
Прошагав около километра, Фрея с тревогой поняла, что залитое водой пространство расширяется, заставляя её отступать. Объяснение этому нашлось ещё примерно через полчаса. Оказывается, в болото втекала река. Не очень широкая. Метров пять. Вот только для путешественницы это не имело принципиального значения. Хоть двадцать, всё равно форсировать не на чем. В очередной раз пришло понимание, что она выбрала не очень подходящее время для похода. Но не поворачивать же назад?
Отчаявшись перебраться через неё, пошла вверх по ручью, одновременно приглядывая место для стоянки. Поток постепенно сужался, а вскоре отыскалось подходящее дерево. Которое, если постараться, рухнет как раз на противоположный берег. Однако солнышко спустилось уже слишком низко, чтобы браться за топор. Нужно срочно озаботиться безопасным ночлегом. Увы, но ни скал, ни валунов она так и не увидела. А лезть на дерево не хотелось. Отчаявшись, нашла большую, заросшую высохшим бурьяном яму, образованную корнями рухнувшего дерева.
На самом дне отыскалась небольшая, свободная площадка. Стебли вряд ли защитят от нападения, зато протиснуться между ними бесшумно смогла бы разве что мышь или белка.
Прекрасно понимая, что это место ночлега является самым опасным и незащищённым из тех, где ей пришлось провести ночь, девушка натаскала кучу хвороста, повесила сушиться портянки у костра, и завернувшись в одеяло, твёрдо решила не смыкать глаз. Надеясь, что быть может, завтра ей попадётся более безопасное убежище. Подумала об этом и заснула. Да так крепко, что проснулась только тогда, когда солнце уже стояло над лесом, а от костра осталась только кучка остывшего пепла.
— Ну, ничего себе, — только и смогла пробормотать Фрея, машинально пощупав высохшие портянки. — Как меня только не сожрали?
Быстро сорвав с воткнутых в землю дротиков растянутые портянки, мимоходом ответив, что те почти высохли, убрала в корзину. Торопливо собрала вещички и выбралась из ямы.
Прекрасно понимая свою удачу, Фрея старательно гнала от себя мысль о том, что могло бы случиться, отыщи стоянку тот медведь или зверь, беспокоивший её вчера ночью.
— Ну, должно же и мне когда-то повезти? — раздражённо буркнула путешественница, направляясь к ручью.
За ночь поток немного спал, обнажив полоску земли у облюбованного вчера дерева. Прикинув, куда и как следует бить, она взялась за топор.
"Увидела бы меня сейчас мама, — неожиданно подумала Фрея. — А что сказала бы Екатерина Васильевна?"
И едва не промахнулась, сообразив, что вспомнила имя и отчество преподавательницы танцевальной студии во Дворце культуры железнодорожников.
Однако картина, вставшая перед глазами, показалась ей несколько странной. Длинный зал с зеркалами и поручнями вдоль стен. Два десятка маленьких девочек в чёрных купальниках для танцев и белых колготках, выстроившихся в ряд и старательно отрабатывавших стойку в первой позиции.
— При чём тут балет? — растерянно пробормотала девушка, забыв о ручье, дереве и топоре, который по-прежнему держала обеими руками.
Как летний ливень после удара грома обрушился вал новых воспоминаний. Вот мама, лицо которой по-прежнему пряталось в неясной дымке, привела её в балетную школу. Первые занятия, боль в суставах и мышцах. Девочки уходили, не выдерживая нагрузок. Она осталась. Стала всерьёз мечтать о сцене. Оттуда же родом оказалось и её любимое словечко: "батман", так назывались некоторые движения в балете: батман тандю, батман тандю жете, батман фрапэ и так далее. Девочке оно почему-то понравилось, вот и стала вставлять к месту и не очень.
Но однажды у школы сменился хозяин, и тут же выросла плата за обучение. Видя, как тяжело приходится матери-одиночке, пожилая преподавательница с сухим, надменным лицом поговорила с ней откровенно: "Ваша дочь слишком рослая и неуклюжая. Второй Волочковой из неё не получится. Займитесь лучше бальными танцами".
Случайно подслушав эти беспощадные слова, она с плачем убежала домой и всю ночь ревела, не обращая внимания на материнские попытки утешения. А потом назло всем пошла в студию спортивных танцев и акробатики, где и встретила Семёна Гришина.
Очнувшись, Фрея с недоумением посмотрела на топор и глубокую зарубку на дереве. Отогнав несвоевременные мысли, вновь ударила, вгрызаясь железом в неподатливое дерево.
Заслышав треск, девушка поспешно отошла в сторону. Раскидистая крона с плеском рухнула в воду. Подпрыгнув, толстый комель замер, устрашающе топорщась обрывками волокон.
Перебравшись на другой берег, довольная собой Фрея зашагала дальше, надеясь, что болото тоже как-нибудь удастся пересечь, или оно само кончится.
Действительно, местность стала повышаться, а вода отступать. Повеселев, девушка прикинула, что если так пойдёт и дальше, то завтра или послезавтра она сможет вновь пойти на восток. К морю.
Остановившись на привал, тщательно обнюхала пищевые запасы. Съела рыбину и кусок копчёной оленины, оставив половинку глухаря на ужин.
После полудня небо покрылось пушистыми, похожими на клочья ваты облаками, то и дело заслонявшими солнце. Лежать на земле стало прохладно. Поэтому, немного отдохнув, путешественница продолжила свой путь, озабоченно поглядывая вверх. Если пойдёт дождь, не хотелось бы остаться без крыши над головой.
Не удивительно, что её так обрадовала группа скал, чьи вершины показались над лесом в стороне от болота. Быть может, там найдётся пещера или хотя бы какая-нибудь ниша?
Подножие невысокой горушки и окружавшие её камни поменьше густо поросли не успевшими покрыться листьями кустарником и мелкими деревцами.
Непонятно, как эти скалы вообще оказались здесь в глубине леса? Словно позабытые или ненароком обронённые части какого-нибудь хребта. Хмыкнув от такой странной мысли, Фрея подошла ближе.
После недолгих поисков она отыскала низкую, широкую расщелину, почему-то прикрытую маленькой, выдернутой с корнем ёлкой, уже потерявшей свои иглы. Последнее обстоятельство слегка напрягало. Присев на корточки, девушка заглянула внутрь. Темно, но почти сразу же за входом проход резко повышался. На первый взгляд — отличное место. Небольшой лаз можно заложить камнями и спокойно выспаться. Вот только продолжала смущать высохшая ёлочка. Фрея глубоко втянула носом воздух. Обычный запах затхлого подземелья с каким-то тревожно знакомым оттенком. Принюхалась ещё раз. Вроде ничего страшного. Подобрав с земли камешек, бросила в темноту и тут же отпрянула от негромкого то ли шороха, то ли вздоха.
Подхватив корзину, стала медленно отступать от пещеры, пытаясь одновременно смотреть под ноги и не спускать глаз с тёмного проёма. У первых деревьев её догнал новый, странный звук. Теперь уже не таясь, девушка развернулась и побежала прочь, гадая, кто же прятался во мгле? Медведь? Горный лев? Волк или особенно большой заяц-мутант? Ох, лучше бы ей этого не знать. Некстати вспомнились слова Отшельника о том, что крупные хищники могут преследовать добычу целыми днями, легко отыскивая её по запаху.
— Вот батман! — пробормотала путешественница. — Что же делать?
"Не паниковать! — тут же нашёлся подходящий ответ. — Может, никто за тобой и не гонится?"
— А как узнать? — спросила она у самой себя.
Возможно, пришедшая в голову мысль могла показаться глупой, но Фрея схватилась за неё, как охваченный жаждой путник за бутылку газировки.
Она только что прошла обширный участок довольно редкого леса и, решив воспользоваться этим обстоятельством, вскарабкалась на дерево. Чтобы посмотреть, не идёт ли за ней какой-нибудь зверь с дурными намерениями и хорошим аппетитом?
Листья ещё не распустились, что позволило девушке далеко видеть, смогла даже разглядеть мелькнувшего в зарослях лося. Однако больше никакого крупного зверя в пределах прямой видимости не оказалось. Тем не менее, спустившись, Фрея переобулась в кроссовки, надеясь, что незнакомый запах смутит хищника и собьёт его со следа.
Несмотря на это, девушка продолжала быстро идти, стремясь удалиться как можно дальше от злополучной пещеры. Между тем, солнце окончательно скрылось за набрякшими дождём облаками. Потянуло сыростью.
После того, как ей едва удалось избежать встречи с неизвестным хищником, Фрея была готова изменить собственному правилу и забраться ночевать на дерево. Но первые капли дождя заставили путешественницу изменить свои планы.
Когда она проверяла, нет ли погони, то перед тем как спуститься, огляделась вокруг. И сейчас пыталась вспомнить, не попались ли ей на глаза ели, надеясь найти убежище под плотными разлапистыми ветвями?
С неба капало всё чаще, девушка перешла на лёгкий бег, надеясь, что правильно выбрала направление. Продираясь сквозь плотный кустарник, едва не упала, вовремя упёршись тупым концом копья в землю. И тут же увидела высокую статную красавицу, чьё длинное, спускавшееся до самой земли тёмно-зелёное платье резко отличалось от серых и скучных деревьев, росших по соседству.
Облегчено вздохнув, вытерла лицо, мокрое от пота и воды. ещё немного, и она сможет хоть как-то обсушиться и согреться у костра. Фрея пригнулась, намереваясь скользнуть под низко нависавшие ветви на плотный ковёр из опавших игл.
И тут на неё бросилось нечто низкорослое, буро-рычащее с горящими глазами и свирепо оскаленной пастью. Взвизгнув, девушка отпрянула назад, одновременно махнув перед собой копьём. Она чудом удержалась на ногах, а непонятная зверюга, получив удар в плечо, сбилась с прыжка, отскочив в сторону.
С трудом сохранившая равновесие девушка, выставив вперёд оружие с окровавленным наконечником, закричала, мешая русские и аратачские слова.
— Что, съела, гадина?! Съела?! Я тебя сама убью! Зарежу! На людей бросаться? Живьём сожру!
Однако неизвестный хищник, ростом чуть выше колена, но коренастый, плотный, словно налитый силой, совсем не испугался её угроз, продолжая скалить пасть, чем-то походившую на медвежью.
"Хвост есть, — тут же успокоила себя Фрея. — Значит, не медвежонок, и мамаши поблизости быть не должно".
Невзирая на не впечатляющие размеры, животное вновь бросилось в атаку, но, наткнувшись на копьё, ловко увернулась.
— Это моё место! — продолжала кричать охотница, прогоняя страх. — Прочь пошла, мышь рыжая!
Кажется, девушка догадалась, с кем ей пришлось столкнуться. Росомаха. Один из самых злобных хищников здешних лесов.
Сообразив это, Фрея стала наступать, оттесняя зверя от ёлки, где собиралась устроиться сама.
— Уматывай! — рявкнула она, делая выпад.
Животное отскочило, но, видимо, этот удар убедил росомаху в серьёзности намерений противника. Скаля пасть, она стала отступать, косясь на девушку злобным взором до тех пор, пока не зашла за соседнее дерево.
— Пропади ты пропадом, тварь непутная, — выдохнула измученная путешественница, опуская копьё.
Под деревом оказалось сухо и темно. Чувствуя, что начинает мёрзнуть, Фрея срубила пару нижних сухих веток, кое-как расчистила место от иголок и почти на ощупь развела костёр.
Удивительно, насколько велика магическая сила огня. Крошечный, в две ладошки, он разогнал начавший наползать полумрак, поднял настроение, добавил уверенности в себе и даже, казалось, прибавил сил. Пыхтя и задевая головой за низко нависшие ветки, девушка, стуча зубами, стянула мокрую рубаху, переоделась, сняла портянки, повесив их сушиться, и завернулась в одеяло.
На какой-то миг она испугалась, что росомаха может вернуться, а босиком ей будет весьма затруднительно драться. Но потом вспомнила многочисленные охотничьи рассказы Отшельника и Глухого Грома. Зверь — не человек, он не будет мстить по пустякам. Фрея доказала свою силу и теперь может заслуженно пользоваться плодами победы.
Дым от костерка расползался вокруг, с трудом просачиваясь сквозь густую крону. Девушка морщилась, то и дело кашляя, вытирала тыльной стороной ладони слезившиеся глаза. Но здесь всё же лучше, чем снаружи, где по-прежнему продолжался тягучий, монотонный дождь. Иногда какая-нибудь особенно упорная капля, продираясь сквозь переплетение веток, падала в недовольно шипящий костерок или звонко шлёпала по голове, неприятно холодя кожу.
Фрея подтянула к себе корзину, где отыскала плащ и половину глухаря. Пока птичка разогревалась, дым постепенно рассеялся, очевидно отыскав подходящий путь на волю. Подкрепившись, она прислонилась спиной к твёрдому стволу и удовлетворённо вздохнула. Тепло, почти сухо, в желудке приятная тяжесть и чуть мерцает огонёк.
Мысли перескочили на воспоминания, которыми поделилась с ней сегодня скупая память. Машинально положив в костёр пару больших шишек, девушка уставилась на затрещавшее пламя.
Балет, танцы, конкурс, дом, квартира. Всё это хорошо. Но почему она так мало помнит о матери? Ни имени, ни даже лица. Только голос и смутный силуэт. Как же так?
Фрея почувствовала закипавшие на глазах слёзы, и уже не от дыма. Она уже давно не жалела себя, казалось, смирившись с потерей родного мира и близких людей. Но сегодня, когда неожиданно открылись новые страницы прошлой жизни, чувство одиночества с новой силой резануло душу.
— Мамочка, — всхлипнула девушка одними губами, всхлипывая и размазывая слёзы по лицу. — Как мне без тебя плохо?!
— Ну хоть бы вспомнить, какая ты! — в сердцах вскричала она, ударяясь затылком о ель.
Костёр раздражённо зашипел от рухнувших сверху капель, а Фрея, поморщившись от боли, потрогала набухающую шишку.
— Так и без головы останешься, — то ли упрекнув себя, то ли предупредив, проворчала девушка. — Но как же её всё-таки звали? Настя? Нет.
Успокоившись, путешественница стала перебирать известные ей женские имена.
— Нина? Галя?
Казалось, правильный ответ где-то рядом, прямо-таки напрашивается сам собой, проклёвывается, словно птенец из яйца.
— Варя?
Девушка задумалась, так и этак, перекатывая слово. Как будто чувствовалось что-то знакомое?
— Ваня? Нет, это мужское. Валя?! Валентина!!!
— Ага! — ликующий вопль сорвал с веток новый холодный поток, но Фрея не обратила на него никакого внимания.
— Валя! Мама Валя. Валентина… Александровна? Или Алексеевна. Нет, Андреевна. Вот свинство!
Увы, но как она не старалась, и отчество, и фамилия, и облик родной матери так и остались тайной.
Не в силах сдержать возбуждение, подбросила в костёр веток и, достав кусок оленины, стала медленно жевать жёсткое, пахнущее смолистым дымом мясо. Быть может, если удастся успокоиться, воспоминания придут сами?
Девушке казалось, что она не спала всю ночь, и только заметив тусклое мерцание угольков в темноте, сообразила, что прошло уже много времени с той поры, когда последний раз подбрасывали веток.
Торопливо нашарив сухих иголок, тут же принялась раздувать огонь, прислушиваясь к происходящему снаружи. Дождь почти перестал. Только редкие капли шелестели по кроне. Костерок вспыхнул, положив сверху пару сучков, Фрея пощупала портянки. Почти сухие.
Зевнув, вновь привалилась к дереву, устало прикрыв глаза. А когда проснулась в следующий раз, свет нарождавшегося дня уже пробивался сквозь крону. Стояла удивительная тишина. Ни ветерка, ни птичьего пения, ни обычных лесных звуков. Мир замер.
Торопливо одевшись, девушка стала выбираться из-под ёлки, почти не дыша, отодвигая в сторону упругие сучья. Однако, несмотря на все усилия, небольшой водопад капель, цеплявшихся за короткие иголки, сорвался вниз, намочив голову.
— Мдя! — сердито буркнула путешественница, оглядываясь вокруг.
Лениво выползавшее из-за лёгких, перистых облаков солнце радужно засверкало в мириадах крошечных частичек дождя, густо облеплявших пожухлую траву, стволы и ветви голых деревьев с уже набухшими почками, валявшийся под ногами валежник.
— Красиво, — вздохнула девушка. — Только мокро.
"Может, лучше пока никуда не ходить?" — внезапно подумала она, даже в куртке, поёживаясь от утренней прохлады.
Но забираться под ёлку не хотелось. Уж больно там тесновато, темновато и даже сыровато.
С другой стороны, чудом уцелевшие подошвы кроссовок позволяли пока держать ноги в тепле и сухости. А чтобы не намокнуть сверху, можно и плащ одеть.
Однако ей недолго пришлось радоваться собственной находчивости. Уже примерно через полчаса Фрея попала под холодный душ, ринувшийся на неё с молоденькой сосёнки.
Довольная собой путешественница пренебрежительно хмыкнула. Но шагов через десять вспомнила о лишённой крышки корзине. Тщательный осмотр показал, что лежащее сверху меховое одеяло успело намокнуть. Оглядевшись, девушка с огорчением убедилась, что лес впереди почти наполовину состоит из подобных молодых сосёнок. Значит, её вещи то и дело будут попадать под подобный водопад?
Хмыкнув, Фрея надела корзину, а поверх, повозившись, набросила плащ, защитив таким образом припасы от случайной воды. Единственной отрицательной стороной подобного ношения грузов оказался то и дело сползавший капюшон. Приходилось всё время наклонять голову. Смотреть под ноги это не мешало, а опасности сверху путешественница не ждала. И как оказалось, напрасно.
Мощный толчок в спину бросил девушку вперёд. Какая-то сила сорвала плащ. Она сделала несколько неровных, торопливых шагов и, не сумев сохранить равновесие, рухнула на одно колено. Сзади рычало, шипело и фыркало. Развернувшись, одновременно снимая с плеча корзину, увидела здоровенную рыжую кошку с пышными бакенбардами, кисточками на ушах и куцым хвостом.
Бросив терзать невкусный плащ, хищник вновь припал к земле. Нисколько не раздумывая, Фрея швырнула в него свои пожитки. Не ожидавший подобной эскапады зверь отпрянул. Воспользовавшись замешательством противника, путешественница вскочила, выставив ему навстречу бронзовое остриё.
Оскалившись, рысь прыгнула, но как-то неуклюже. Девушка сумела принять атаку на копьё, которое тут же повело в сторону и вниз под тяжестью навалившейся туши. Она попятилась, не выпуская оружие. Потом подалась вперёд, всё глубже вгоняя наконечник в тело рычащего и шипящего зверя, чьи кривые когти оставляли на древке жуткие царапины.
Прижатая к земле рысь жутко завыла.
— Сдохни, кошка бесхвостая! — орала охотница от переизбытка чувств. — Всё равно не останусь! Провались ты со своими чокнутыми детками!
Она выкрикивала ещё что-то бессвязное, пока последние судороги не пробежали по рыжему меху. Всё ещё не веря своим глазам, Фрея, не выпуская из рук оружия, тронула ногой неподвижное тело. Лапы с выпущенными когтями дёрнулись. Взвизгнув, девушка изо всех сил навалилась на копьё. Но туша больше не шевелилась. Остро пахло свежей кровью.
Фрея почувствовала, как задрожали руки, колени, как застучали зубы. Тело затряслось, словно охваченное ознобом.
Вспомнив уроки Отшельника, девушка часто и глубоко задышала.
— Чего дрожишь? — пробормотала она, тщетно стараясь успокоиться. — Раньше надо было… Сейчас уже всё кончилось.
Но тут силы оставили охотницу, и та плюхнулась, обхватив себя за плечи.
— Это пройдёт, — бормотала Фрея, как заводная. — Ещё немного, совсем чуть-чуть, и я встану. Вот прямо сейчас.
Но прошло несколько минут, прежде чем нашлись силы подняться. Упираясь ногой в хребет хищника, она одним движением вырвала застрявшее копьё и, не удержавшись, ещё раз пнула рысь ногой.
— Допрыгалась.
Вздохнув, окинула взглядом поверженного хищника. Крупный зверь. Самец. Больше того, которого аратачи добыли на праздник Саненпой. Но какой-то… потрёпанный. Худой, вон как рёбра выпирают.
— Но всё-таки мясо, — пожала плечами девушка, доставая нож. — Да и шкура пригодится.
Начав свежевать, Фрея отыскала на левой задней лапе большую, водянистую шишку, даже на вид производившую гнусное впечатление. Очевидно, рысь испытывала при ходьбе сильную боль, не могла охотиться и сильно голодала. Поэтому и напала на случайно подвернувшегося человека. Девушке отчего-то даже стало жалко несчастное животное. Шмыгнув носом, бесстрашная охотница провела рукой по свалявшейся шерсти.
— Бедная ты, несчастная. Как же так получилось?
Осмотрев лапу, заметила крошечный белый кончик, торчавший из фиолетово-оранжевой раны.
Едва ухватив его ногтями, Фрея вытащила двухсантиметровый обломок иглы дикобраза.
— Не ходи разутой, — буркнула девушка, брезгливо выбрасывая находку и вытирая пальцы о мех.
Брать мясо отчего-то сразу расхотелось.
Но сняв шкуру, девушка всё же вырезала несколько кусков. На раз поесть.
Привлечённые запахом крови, на ветвях деревьев уже сидели крылатые падальщики, переговариваясь хищными, крикливыми голосами. Их четвероногие коллеги шныряли в кустах, высовывая любопытные остроносые мордочки.
"Куница, — отметила про себя путешественница, укладывая мясо. — А вон лисица за дерево спряталась. Ещё какая-то мелочь. Только бы медведь не заявился. Они тоже дохлятину любят".
Перед тем как идти дальше, критически осмотрела многострадальный плащ, располосованный острыми кошачьими когтями на узкие ленточки.
— Теперь из него разве что топик получится, — проворчала себе под нос Фрея. — Или трусики с бахромой…
Тем не менее, выбрасывать не стала, убрав в корзину. Не в её положении одеждой разбрасываться. Пусть даже рваной. Пригодится на что-нибудь.
Выбравшееся из-за туманной кисеи солнышко припекало всё сильнее. Поднялся ветерок, обдувая и высушивая мокрый лес. В кронах деревьев заперекликались какие-то птички. Умытый дождём мир оживал, словно усталый человек после контрастного душа.
— Идти стало лучше! — улыбнулась довольная путешественница, стаскивая меховую куртку. — Идти стало веселей!
Миновав молодой сосняк, углубилась в голый лес, где уже явственно пахло молодыми листочками, готовыми вырваться из набухших почек.
Ночной дождь напомнил о себе на стоянке, которую девушка устроила на небольшой полянке. Земля почти просохла, а для большего комфорта можно положить свёрнутый плащ.
Но вот развести костёр никак не получалось. Добытый с помощью палочек огонь, схватившись за пучок пакли, тут же гас, едва оказываясь внутри сложенных шалашиком веток. Очевидно, те не успели избавиться от наполнявшей их влаги.
Огорчённо почесав затылок и поморщившись, задев шишку, Фрея почти смирилась с тем, что обедать придётся холодным мясом. Но тут на глаза попалось поваленное дерево, уже успевшее покрыться ковром мха. Вытащив топор, она с хаканьем ударила по сгнившему стволу. Вырубив кусок, разогнала ленивых сороконожек и настрогала сухих щепок на растопку.
Когда костёр разгорелся, путешественница почувствовала прилив гордости. В очередной раз столкнувшись с трудной задачей, она не спасовала, не отступила, всё бросив, а справилась! Отыскала нужное и даже изящное решение.
Это дело надо отметить маленьким пиром. Пока нанизанное на палочки мясо рыси румянилось над углями, девушка с аппетитом слопала последнюю рыбину, стараясь не обращать внимания на запах. Желудок уже давно её не подводил, и Фрея надеялась, что так будет и впредь.
Вытерев руки куском плаща, она снимала с огня палочки, когда сзади раздался отчётливый хруст ветки. Судя по звуку, сучок был не самым тонким. Значит, тот, кто на него наступил, тоже маленький.
Отложив мясо, девушка подложила в костёр хворост, и взяв копьё, стала вглядываться в лес, сразу показавшийся насупленным и мрачным. Мелькнуло что-то коричневое.
"Для медведя слишком светлое", — успела подумать Фрея, прежде чем поняла, что существо движется на двух ногах. Вот показалось плечо в кожаной рубахе с бахромой.
"Аратач, — догадалась она. — Вот только из какого племени?"
Неизвестный стал виден целиком.
— Отшельник! — охнула незадачливая путешественница, подаваясь назад и едва не падая в костёр. — "Вот свинство! Откуда ему здесь взяться? Может, не он?"
Но одетый в кожаную рубаху с корзиной за плечами, к ней приближался, опираясь на своё длинное копьё, именно заморец.
Едва прошло первое изумление, как в голове вспыхнуло: "Смываться надо!"
Она даже потянулась к корзине, когда Отшельник вскричал:
— Ты же не заставишь старика бегать за тобой по всему лесу?
— Чего тебе надо? — нахмурилась девушка, предчувствуя, что без драки не обойтись, и сомневаясь, что сможет с ним справиться.
"Лук!" — мелькнула спасительная мысль.
Заморец находился уже в двадцати шагах, когда ему навстречу уставилось хищное жало стрелы.
— Стой! — предупредила Фрея. — На таком расстоянии тебе не увернуться!
— Я пришёл только поговорить! — старик выставил вперёд ладонь. — Ты сбежала, а мне есть, что сказать!
— Только положи копьё, — пробормотала девушка, опуская оружие.
— Возвращайся, — явно волнуясь, пробормотал нежданный гость, оглаживая густую бороду. — Старейшины разрешили нам жить в доме, если ты согласишься стать моей женой. Всё будет так, как ты хотела.
Она посмотрела на бывшего учителя, потом перевела взгляд на лес за его спиной, на солнце, ласково смотревшее с голубого неба, и мотнула головой.
— Не хочу. Ты опоздал, Отшельник!
"Ещё месяц назад я бы, наверное, согласилась, — подумала Фрея. — Но сейчас, когда поняла, чего стою… Когда появилась уверенность в своих силах, вновь запираться в расщелине между скал, видеть одни и те же деревья, пещеру, аратачей, которым так и не смогла стать своей?"
— Нет, — повторила девушка. — Я не вернусь.
Ответ явно обескуражил заморца.
— Ты взяла мои вещи…
— Я оставила тебе свои! — тут же огрызнулась бывшая ученица, натягивая лук.
— Скажи хотя бы, куда ты идёшь и зачем? — пробормотал он, отводя взгляд.
— К морю, — не видела смысла скрывать девушка. — Может, встречу тот народ, о котором рассказывал Неугомонный Заяц.
— Думаешь, они будут лучше Детей Рыси? — усмехнулся старик, снимая с плеч корзину.
— Я стала лучше! — не задумываясь, ответила она и тут же добавила не столько собеседнику, сколько самой себе. — На новом месте попробую не делать старых ошибок.
— Каких? — вскинул кустистые брови тот.
— Я слишком сильно переживала из-за того, чего не в силах изменить, — попыталась объяснить Фрея, чувствуя, насколько глупо это звучит. — Злилась на всех. Как будто люди виноваты в том, что со мной произошло. Я никак не могла смириться со случившимся, не принимала этот мир, хватаясь за прошлую жизнь, которую почти не помнила. От этого не понимала и не хотела понять окружающих.
Девушка беспомощно развела руками.
— Я не знаю, как ещё сказать…
— Ну, если ты так поумнела, — хмыкнул Отшельник, раскладывая на земле волчью шкуру. — Почему бы не вернуться к Детям Рыси и не начать всё сначала?
— Нет, — покачала головой бывшая ученица. — Прошлое нужно ценить и помнить, но возвращаться туда не стоит. Я пойду дальше, и тебе меня не остановить.
— Даже если тебе позволят стать охотником? — ехидно прищурился старик.
Она покачала головой.
— Мы оба знаем, что этого не случится. Ты врал мне, ещё когда племя только пришло в долину, аратачи уже решили, что не дадут мне пройти посвящение.
Девушка прищурилась, царапая взглядом бывшего наставника.
— Зачем понадобилась эта ложь? Неужели тебе так нравилось меня обманывать?
Заморец раздражённо засопел, оглаживая бороду. Не слишком рассчитывая на ответ, Фрея взяла одну из палочек с мясом, и усмехаясь, протянула собеседнику. Принимая угощение, тот раздражённо буркнул:
— Всему виной твой упрямый характер!
— Вот как! — с наигранным изумлением вытаращила глаза девушка. — Так это из-за него ты обещал Глухому Грому устроить мне такую жизнь, что я сама приползу в его вигвам? Или дело в волчьих шкурах?
Она рассчитывала смутить старика, но тот только снисходительно улыбнулся.
— Это произошло случайно. Вначале я не успел придумать другого способа, заставить охотника оставить тебя в покое. А потом было поздно.
— Почему? — поинтересовалась Фрея, поражённая подобным бесстыдством. — Мог бы рассказать мне всё. Времени прошло достаточно. Но ты продолжал обманывать. Так при чём тут мой характер?
— Некоторые вещи лучше не знать, — всё же отвёл глаза заморец, но затем вновь взглянул на собеседницу. — Можешь мне не верить, но всё это я делал для твоей пользы!
— Ха! — ударила она себя по колену. — Почему все вокруг считают, будто я сама не понимаю, что мне нужно?
— Ты молода и не знаешь жизни…
Девушка почувствовала, как в душе поднимается мутная, жгучая волна раздражения.
— Меня предавали, калечили, унижали и обманывали. Чего же по-твоему мне ещё надо узнать?
Старик отпрянул, но быстро нашёлся и повысил голос:
— Глупая девчонка! Ты не испытывала мук голода, когда тело съедает себя изнутри, требуя пищи, и никто… Слышишь? Никто вокруг не хочет тебе помочь! Хотя им это ничего не стоит! За тобой по пятам не шли безжалостные убийцы с единственной целью, отнять твою жизнь. Тебя не держали в рабстве, распоряжаясь как вещью. У тебя на глазах не умирал самый дорогой тебе человек!
Он раздражённо бросил палочку в огонь.
— Вот от этого я хотел тебя уберечь!
— Отдав Глухому Грому? — горько усмехнулась собеседница, нисколько не впечатлённая его речью. — Хорошо спасение! Жить с вечно надутым от гордости дикобразом!
— Глухой Гром — искусный охотник! — остывая, наставительно проговорил заморец. — Из него получится хороший муж.
— Ну и выходи за него сам! — парировала девушка, взяв палочку с мясом. — Если он тебе так нравится.
Отшельник встрепенулся, потом, смеясь, махнул рукой.
— Ну не настолько.
— Вот видишь!
Какое-то время молча ели. Фрея заметила, что старик жуёт одной стороной рта, там, где ещё остались зубы.
— Я ещё раз прошу тебя стать хозяйкой в моём вигваме, — продолжил он, протягивая бывшей ученице кожаную фляжку. — Может, передумаешь?
— Нет, — решительно отказалась та. — Я не хочу там жить.
— И ты готова, рискуя жизнью, идти неизвестно куда? — прищурился заморец, глядя мимо неё.
Девушке не очень понравился его тон, но она молча кивнула.
— Ты не боишься начать жизнь среди новых людей, которые могут оказаться не такими добрыми, как Дети Рыси?
На этот вопрос Фрее почему-то захотелось ответить откровенно.
— Немножко страшно. Но сидеть возле тебя не хочется ещё больше.
— Тебя могут сделать пленницей или убить, — продолжал давить собеседник.
— Возможно, — не стала спорить девушка. — Но я всё равно пойду, и будь что будет.
Старик насмешливо хмыкнул:
— Готова рискнуть?
— Готова, — не понимая, к чему он клонит, подтвердила неукротимая путешественница.
— Даже толком не зная, ради чего?
— Я уже сказала! — нахмурилась Фрея. Разговор начал её раздражать.
— А как насчёт того, чтобы попробовать стать хозяйкой прекрасной долины Домилюса с большим домом, виноградниками и рабами?
На миг девушка потеряла дар речи.
Насмешливо улыбаясь, Отшельник отломил щепочку и принялся сосредоточенно ковыряться в зубах.
— Там, где ты жил раньше?
— Угу, — промычал старик. — Это место недаром зовут "место Юлисов". Помнишь, я тебе говорил, что мой род владел этой долиной почти две сотни лет?
— Про две сотни не помню, — буркнула Фрея. — Только где я, а где Домилюс?
— Ну, я тоже здесь, — выплюнув зубочистку, усмехнулся заморец. — Если ты такая смелая, что помешает тебе переплыть море, пройти горы, пересечь пустыню и попасть на озеро Келгер? А уж оттуда совсем недалеко до Радла.
Девушка хмыкнула. Предложение казалось безумным и привлекательным. Стать хозяйкой дома, земли и виноградников. Ни от кого не зависеть, словно какая-нибудь баран… буран… баронесса! Или графинка. Но в голове тут же поднялся вихрь вопросов.
— Ну, и каким образом я смогу получить такое богатство?
— Как моя дочь, — усмехнулся Отшельник и поднял руку. — Постой, прежде послушай, как и почему я здесь оказался.
Заинтересованная собеседница быстро-быстро закивала.
— Я уже рассказывал тебе о смерти Ипия Курса Агербуса?
— После смерти которого наступила "эпоха крови и слёз"? — спросила она.
— Да, — подтвердил заморец, тут же уточнив. — Но началось всё немного раньше. Вот только это будет долгая история.
— Мне спешить некуда, — пожала плечами Фрея. — Погода хорошая, место отличное. Говори, я слушаю.
Рассказчик откашлялся.
— Ты уже знаешь, что моим народом издавна управлял совет старейшин. У нас их называли сенаторами.
Хотя последнее название показалось ей незнакомым, девушка согласно кивнула.
— Мой род очень древний. Многие из лотийских Юлисов подолгу заседали в Сенате. А прапрадеда Ротуна Юлиса Кватора даже назначили Генералом во время войны с бурахами.
Фрея хмыкнула, судя по всему, этим предком старик очень гордился, хотя раньше о нём даже не вспоминал. Заметив удивление, тот счёл нужным пояснить:
— Так у нас называют военных вождей.
Отшельник продолжал, перемежая аратачскую речь радланскими словами. Не зная и половины из них, слушательница оказалась вынуждена угадывать их значение по общему смыслу повествования. Как потом выяснилось, она почти не ошиблась.
— Примерно сто пятьдесят лет назад началась война с хратами — многочисленным и храбрым племенем. Погрязшие в склоках сенаторы плохо заботились о нашем войске. Оно оказалось разбито, и враг чуть не захватил Радл. Город спас молодой вождь Ипий Курс Онум. Сенаторы хотели назначить его Генералом. Но ему этого оказалось недостаточно. Чтобы победить, Курс потребовал себе всей полноты власти и титул "Императора". То есть "высочайшего". Народ и воины подержали своего героя, и Сенат уступил. Ипий Курс, тогда ещё Онум, а не Асербус, набрал новую армию, включив в неё своих многочисленных рабов, а также невольников своих друзей и родственников. Он не только разбил хратов, но и покорил множество других народов, присоединив их земли к владениям Радла. Его войско переплыло на кораблях и захватило страну на самом краю света!
"Типичный водитель, — подумала слушательница. — Вроде Александра Македонского или Юлия Цезаря. Хотя нет, эти вроде были завоеватели? Ну, значит, и этот Ипий тоже."
— Ты меня не слушаешь! — прервал её копание в памяти заморец.
— Слушаю, — возразила девушка. — А что он делал так далеко?
— Келлуан — очень богатая страна! — раздражённо пояснил старик, недовольный тем, что его так бесцеремонно прервали. — Ирий Курс слал на родину множество кораблей с золотом, серебром, тонкими тканями, драгоценным деревом и прочими ценными вещами. Многие из них затонули в бурном море. Но тех, которые добрались, хватало, чтобы устраивать пышные праздники, возводить множество новых зданий, строить дороги. Народ не уставал славить своего Императора. А вот сенаторы, напуганные слухами, что тот по возвращении собирается разогнать их, объявив себя живым богом наподобие келлуанского верховного вождя, готовили его смещение.
Узнав об этом, Курс пришёл в ярость и поспешил в Радл. Сенаторы бежали, чтобы собрать свою армию. Но перед решающей битвой с Императором случился удар. Говорят, его настигло проклятие келлуанских колдунов.
— Он умер? — спросила слушательница, следя за перипетиями интересной, хотя и скучноватой истории.
— Потерял способность двигаться, — вздохнул заморец. — Но боги ещё на какое-то время оставили ему речь. Ипий Курс приказал вынести себя на носилках к воинам. Те, видя, что любимый император жив, обрадовались и сражались как львы.
— Победили? — уточнила Фрея, раздражённая неторопливостью рассказчика.
— Нет, — покачал головой тот. — После битвы обе армии отошли к своим лагерям, оставив поле сражения. Ночью Ипий Курс Асербус скончался. Он умер не побеждённым! Но без него военные вожди тут же начали ссориться. Среди них были люди разных народов, которых удерживала вместе лишь железная воля Императора! Только сенаторы не смогли воспользоваться таким подарком богов. Среди них тоже пошли дрязги. Одни с верными воинами ушли занимать Радл, другие сцепились с остатками армии Курса. Так началась война, длившаяся почти сто лет. "Эпоха горя и слёз" или Гумпиаса. Люди рождались, не застав её начала, и умирали, не дожив до конца. Появилось великое множество вождей, придумывавших себе разнообразные пышные титулы и звания.
Отшельник сделал глоток из кожаной фляжки, вытер губы и продолжил:
— В конце концов образовалось несколько более-менее устойчивых племён. Но мы всегда помнили, что когда-то были одним народом. Раскол тяготил всех. Вот только каждый из вождей именно себя видел Императором.
— А куда Сенат делся? — рискнула задать вопрос девушка.
— Увы, — развёл руками старик. — Выборные старейшины утратили большую часть своего влияния.
Слушательница кивнула.
— Тербий Тарквин по прозвищу Осен, что значит "основательный", считал себя Императором, хотя его власть распространялась на сам Радл и земли вокруг, заключил союз с вождём большой области на юге Лавром Клавдином Даумом. Их объединённое войско смогло одержать несколько побед и даже разбить войско кайнов с севера. Видя в этом благословение богов, они решили возродить Империю. Но опять никто не хотел уступать верховную власть. Тогда мудрый жрец из святилища Сенела посоветовал поженить их детей. И пусть их первенец станет Императором, но только после смерти обоих дедов.
— Чтобы никто не обижался, — усмехнулась Фрея.
— Правильно, — кивнул заморец, делая глоток воды. — Но у Тербия Тарквина был сын и дочь, а у Лавра Клавдина — только сын. И если он мог стать отцом императора, то Китун Тарквин только его дядей.
Отшельник вздохнул.
— Вот в такое сложное время случилась та история, из-за которой мне пришлось бросить дом и прятаться здесь.
Он грустно усмехнулся.
— На другом краю света.
Но тут же посерьёзнел, и продолжил:
— За год до того, как Констант Тарквин Лаврий принял титул и вселился в Паталлий, я женился на Тейсе, дочери регистора, так называют в Радле старейшин частей города. Кроме меня её хотел взять в жёны Нер Фебул по прозвищу "резкий" — Ценсор. Но отец Тейсы ему отказал. Мой род древнее, и породниться со мной Опт Септис Гирнус посчитал для себя почётнее.
— Так тебе не нравилась твоя жена? — ляпнула слушательница, тут же пожалев о своих словах.
Лицо рассказчика вспыхнуло, под кожей заходили желваки.
— Я её обожал! Мы жили дружно и счастливо. Я до сих пор благодарен отцу за то, что он нашёл мне такую жену!
"Теперь понятно, откуда у тебя такое желание осчастливить меня Глухим Громом", — подумала девушка, но благоразумно промолчала.
Бросив на неё хмурый взгляд, старик продолжил:
— Пока я наслаждался жизнью с Тейсой, мой отец заседал в сенате Радла, умудряясь ни с кем не ссориться. А старший брат весело проводил время, поглощая в неумеренных количествах вино и женщин. Заходил он и в дом Китуна Тарквина, где часто устраивались праздники, служившие маскировкой для собрания заговорщиков. Сын прежнего владыки Радла, презрев волю умершего отца, не собирался отдавать власть молодому племяннику, готовый из-за своей прихоти вновь расколоть только что объединившуюся страну. Но боги спасли Радл. Кто-то из приближённых Китуна устыдился гнусности его замысла. Констант, ещё не успевший стать императором, решительно и беспощадно расправился с теми, кто захотел опять разделить народ, жаждущий единства!
Заморец отвёл заблестевшие глаза.
— Вот только многие оказались обвинены напрасно. Нер Фебул оклеветал нашу семью, представив отца одним из главных заговорщиков, ссылаясь на то, что его сын часто бывал у Китуна Тарквина.
— Мы с женой в это время как раз навещали мою мать. Она часто болела и не любила жить в городе. Отец исхитрился послать весточку с верным рабом, в которой приказал нам бежать из империи. Но мать отказалась, зная, что не перенесёт дальней дороги. Потом говорили, что она умерла, когда в дом ворвались воины. Наверное, приняла яд.
Отвернувшись, Отшельник высморкался, а когда продолжил, голос его заметно дрожал.
— Я предложил Тейсе вернуться к отцу. Регистор мог подтвердить наш развод, и ей бы ничего не угрожало. Но моя жена… Она…
Рассказчик прервался. Подбородок у него затрясся. Из заблестевших глаз побежали слёзы, теряясь в густой бороде.
Фрея зачарованно молчала, не решаясь нарушить наступившую тишину.
— Тейса сказала, что разделит со мной все тяготы изгнания…
Старик ещё раз звонко высморкался, вытерев пальцы о прошлогоднюю траву.
— Как знать, возможно, мы могли бы где-нибудь скрыться и переждать беду? Но за нами послали Ценсора. Вернее, он сам вызвался, чтобы бешеным волком гнать нас через земли Радла, через пустыню и горы, не давая отдохнуть. Чтобы оторваться от погони, мы с Тейсой решили идти по узкой тропе, о которой услышали от горцев.
— Сколько лет прошло, а я всё ещё не могу себя простить за то, что повёл её тем путём. Который до сих пор стоит у меня перед глазами. Узенький карниз. С одной стороны уходит в небо скала, с другой — бездонная пропасть, и старый проводник, согласившийся проводить нас за большую плату. Быть может, нам и удалось бы пройти, но кто-то из богов прислал бурю. Измученная переходом Тейса поскользнулась на мокрых камнях и рухнула в бездну, прежде чем я смог прийти к ней на помощь.
Он вновь надолго замолчал, очевидно, заново переживая ту трагедию.
— Держась за камень, чтобы не сорваться, я изо всех сил тянул к ней руки. Мне не хватило секунды… И пары дюймов между нашими ладонями… Убитый горем, я хотел отыскать тело моей супруги. Но проводник сказал, что внизу течёт быстрая река, обойти берега которой не хватит и целой жизни… Не помню, как я добрался до Канакерна, где стал топить горе в вине и даже собрался последовать за Тейсой в загробный мир. Хвала богам, нашёлся человек, который помог мне кое-как справиться с горем. Вотунис Мерк, отец Картена. Он же предупредил о появлении в городе отряда воинов под командованием Нера Фебула. Я хотел сдаться. Жизнь без Тейсы потеряла смысл. Но мой новый друг сказал, что это будет слишком большим подарком предателю. Пусть злится, думая, будто мы оба ускользнули из его рук. Я согласился, и корабль Мерка доставил меня в землю аратачей. О которой в Радле слыхом не слыхивали, и куда не дотянется даже могучая воля Императора.
Посчитав рассказ оконченным, девушка открыла рот, собираясь засыпать собеседника градом вопросов. Но тот предостерегающе поднял руку, предлагая замолчать.
— Теперь я точно знаю, что справедливость существует. Боги всегда карают людей за подлые поступки! По моей просьбе Вотунис, а потом и Картен следили за событиями в Радле, узнавая новости через путешественников и купцов. Пусть и с большим опозданием я узнал, что Нер Фабул Ценсор всё же поплатился за своё предательство. Через шестнадцать лет его казнили за воровство, убийства и ещё какие-то гнусности. А перед смертью он признался, что оклеветал нашу семью.
— Так вот взял и признался? — недоверчиво усмехнулась Фрея. — По доброте душевной. Вроде, как совесть заговорила.
Возможно, старик не совсем понял последние слова, потому что как-то странно посмотрел на неё.
Девушка собралась пояснить, но не успела.
— Думаю, тут постарался мой тесть, Опт Септис, или его сын Итур, — задумчиво проговорил Отшельник. — Для нас, радлан, много значат предки и родственные связи. Поэтому никому не хочется иметь роднёй заговорщиков. Понимаешь?
Слушательница кивнула.
— Отца с братом оправдали, а имя отца даже высекли на стене Сената рядом с именами всех, кто там заседал с начала времён.
— Правда, Картен говорит, что место выбрали где-то в закутке, — с сожалением вздохнул заморец. — Но всё же справедливость восторжествовала.
— Почему же ты не вернулся? — поинтересовалась Фрея.
— К кому? — усмехнулся собеседник. — Куда? Да и зачем? Близких родственников не осталось. Семья матери погибла уже давно. Со стороны отца тоже нет таких, кого бы я хотел видеть. С регистором и его семьёй отношения как-то не сложились. Да и слишком много времени прошло. Здесь моя дочь, внук, который скоро станет охотником и будет ходить со мной за синим камнем. Дети Рыси меня уважают. А там я кто? Сын прощённого сенатора? Нет, поздно уже начинать новую жизнь в Радле. Но ты можешь попробовать стать хозяйкой моей земли и ни от кого не зависеть.
— А что с ней стало? — поинтересовалась слушательница, её первоначальный энтузиазм заметно поубавился. — Ну, кому она сейчас принадлежит?
"Опять этот странный взгляд, — нахмурилась она. — И чего он на меня так смотрит?"
— Я уже говорил, что близких родственников не осталось. Поэтому землю взял себе Император…
— Ха! — девушка ударила себя по колену, обтянутому кожаными штанами. — Так он её и отдаст!
— Прекрати меня прерывать! — рявкнул Отшельник. — Имей уважение к старшим! Если тебе не интересно, так и скажи! Я замолчу, и иди, куда хочешь!
— Прости! — вскинула руку Фрея. — Буду молчать до тех пор, пока не закончишь.
— Странная ты, — ворча, успокаивался заморец. — То умной кажешься, то дура дурой! Ты пойми, если бы так и осталось, проблемы бы не было. Думаешь, если Император признал, что моего отца казнили напрасно, он бы пожалел вернуть его наследникам клочок земли?! Да, для него это такая мелочь, что и говорить не стоит! Только когда я видел Картена Мерка в последний раз, тот рассказывал, что долину Домилюса купил какой-то богач из Радла. Но по нашим законам ты можешь попробовать её вернуть, как моя дочь.
— Я могу говорить? — вздохнув, спросила девушка.
— Угу, — благодушно кивнул старик, делая глоток из фляжки.
— По-моему мне легче пройти посвящение и стать охотником в племени Детей Рыси или добраться до людей моря.
— Тебе решать, — развёл руками обиженный рассказчик. — Если боишься…
— Дело не в страхе, — поспешила разъяснить Фрея, которой очень не хотелось выглядеть в глазах бывшего наставника трусихой. — Ну посуди сам. Даже если ты научишь меня вашему языку и обычаям, расскажешь, куда и к кому обратиться. Кто воспримет всерьёз слова какой-то девчонки, явившейся непонятно откуда? Как я смогу доказать, что вообще являюсь твоей дочерью, а не какой-то обманщицей?
— Ты знаешь, о чём спрашивать, — одобрительно хмыкнул Отшельник. — Я напишу письмо с печатью. Это такой знак…
— Я знаю, что такое печать, — мягко прервала его объяснения девушка. Не то, что ей так хотелось остаться в этих лесах и бегать с копьём за оленями. Вот только какой-то внутренний голос подсказывал, что попытка стать владелицей дома с виноградниками гораздо более рискованная и мало осуществимая авантюра, чем пройти посвящение или обжиться среди людей другого племени. — Вот только могут сказать, что это я сама написала, или ещё что-нибудь в этом роде. Кому поверит Император или ваши сенаторы? Мне или уважаемому радланину? Нет, Отшельник, то, что ты предлагаешь, это то же самое, как стать охотником у Детей Рыси.
— Я всё сильнее убеждаюсь, что твой мир больше похож на Радл, чем на здешние леса, — усмехнулся заморец. — Но не забывай, что у тебя ещё остались влиятельные родственники.
— Это кто? — удивилась собеседница.
— Мой тесть уже умер, — вздохнул старик. — Но говорят, его место занял сын. Твой дядя Итур Септис Даум. Кроме того, три года назад ещё была жива твоя бабка Торина. И две твои тётки Анна с Урбой. А я уже говорил, как радлане относятся к родственным связям.
Фрея задумалась. Предложение казалось заманчиво рискованным, но выполнимым. Вот только как бы не возлюбили дядья и тётки свалившуюся на голову родную кровиночку, с какого перепугу они станут помогать ей возвращать отцовское наследство?
Отшельник терпеливо ждал, подкладывая в костёр сухие веточки.
— И что мне придётся сделать для этого?
Отшельник разразился долгим, дребезжащим смехом.
— Не знаю, — он вытер выступившие на глазах слёзы. — Может, отдать половину виноградников? Решать тебе. Ну, готова рискнуть? Или пойдёшь к морю, искать людей, о которых болтал Неугомонный Заяц?
— А, — махнула рукой девушка. — Попробую.
Потом пристально взглянула на собеседника.
— Вот только объясни, почему ты так со мной возишься? Я понимаю, что ты добрый и делаешь всё для моей пользы. Но я-то злая и ничего этого не оценила. Даже сбежала от тебя. Так зачем ты пошёл за мной в лес? И для чего предлагаешь стать своей наследницей? Не от одиночества же! У тебя есть дочь, внук, а скоро и ещё один будет.
Лицо бывшего наставника посуровело, губы плотно сжались, ноздри выдающегося носа стали гневно раздуваться.
— Спасибо тебе за всё, что ты для меня сделал, — упрямо продолжала наседать собеседница. — Благодарю за твои уроки, без них мне бы не выжить. Но всё же, почему?
Старик молча потянулся за корзиной, Фрея испуганно прикусила язык, полагая, что он собирается уходить. Но тот протянул ей что-то завёрнутое в тряпочку.
— Взгляни и сразу поймёшь, почему ты так легко сойдёшь за мою дочь.
В руках у неё оказалась небольшая овальная дощечка, размером чуть больше ладони. Солнечные лучи заиграли на ярких красках портрета, с которого, мягко улыбаясь, смотрела молодая женщина.
— Моя Тейса.
Высокий лоб под пышными, уложенными в высокую причёску волосами, светло-серые глаза, резковато обозначенные скулы, тонкие яркие губы и маленький упрямый подбородок.
Спазм перехватил горло, голова закружилась, и чтобы не упасть, девушка опёрлась рукой о землю, выдохнув через бесконечно долгие секунды:
— Мама!
И тут же невольно закрыла глаза, придавленная новым грузом воспоминаний.
Отшельник довольно похрюкивал, как объевшийся жёлудями кабан, наслаждаясь произведённым эффектом. А его бывшая ученица с тоской гадала, каких ещё сюрпризов ждать ещё от памяти и людей.
Ну что же? Праздник был удачный,
На славу вышел ваш приём.
Все в восхищении кругом…
Лопе Де Вега.
Учитель танцев
Раньше, до бесед с заморцами, Белому Перу в голову не приходило, почему праздник посвящения проходит именно в начале лета. Просто так завещали предки. Но теперь, научившись рассуждать, вождь проникся ещё большим уважением к их мудрости. Путь от Россыпи озёр до Мараканы тяжёл и долог. Люди устали, им нужен отдых. Вот поэтому Дети Рыси не идут напрямик к великой реке, а заходят в священную долину, где самые достойные из "рысят" становятся охотниками. Чувствуя себя очень умным, глава племени вспомнил слова Отшельника, сказанные им много лет назад: "У самых сложных действий порой самые простые объяснения". Наверное, нечто подобное чувствовал и Колдун, назначая день посвящения так, чтобы люди покинули Россыпь озёр как раз тогда, когда птицы садились на гнёзда. Или так ему говорили духи, заботясь о том, чтобы аратачи и на следующий год не остались без добычи.
Чей-то знакомый голос прервал увлекательнейший процесс самолюбования. Спустившись с сияющих высот мудрости, Белое Перо хмуро посмотрел на того, кто посмел его побеспокоить.
— Пошли меня в священную долину, вождь, — тревожно улыбался Глухой Гром.
"Только тебя там сейчас и не хватает", — неприязненно подумал глава племени.
Он сильно опасался встречи молодого охотника со старым, опытным заморцем. Кто знает, как отнесётся Глухой Гром к тому, что Бледная Лягушка стала женой Отшельника? Хотя в последнее время он, кажется, уже не горит желанием, во что бы то ни стало, затащить к себе на ложе посланницу Владыки вод. Но всё-таки лучше не рисковать. Даже если они всё равно раздерутся, в присутствии соплеменников им будет трудно поубивать друг друга. Поэтому, снисходительно улыбнувшись, Белое Перо проговорил:
— Не стоит, пусть молодые побегают.
И прежде чем удивлённый собеседник сумел что-то возразить, предводитель Детей Рыси крикнул:
— Эй, Ловкий Сыч, иди сюда!
Подбежавший молодой человек с корзиной за плечами, но уже с пером в волосах, радостно осведомился:
— Звал, вождь?
— Да, — кивнул тот. — Беги к Твёрдому Зубу, пусть пошлёт с тобой кого-нибудь из охотников. Оправляйтесь в долину и посмотрите, всё ли там в порядке.
Ловкий Сыч, кивнув, поспешил вдоль растянувшихся в цепочку людей племени. Посмотрев ему вслед, вождь перевёл взгляд на разочарованного Глухого Грома.
— Их ещё учить и учить.
Обычаи аратачей не стесняли свободы охотников. Каждый из них мог идти куда угодно, самостоятельно распоряжаясь своим временем и жизнью. Но не в походе: ни в охотничьем, ни как сейчас, когда племя переходило на новую стоянку. В это время власть вождя являлась почти абсолютной. Тем не менее, Белое Перо нет-нет, да и оглядывался, с тревогой отыскивая глазами Глухого Грома, хмуро шагавшего возле матери, с трудом тащившей волокушу. Только когда стали спускаться в долину, предводитель Детей Рыси перестал обращать на него внимание.
Роды племени расходились по тем местам, где стояли их жилища на празднике Саненпой. Началась привычная суета. Разгружали волокуши, устанавливали каркасы из старых жердей или шли в леса за новыми.
Закончив устанавливать подпорки, вождь неожиданно понял, что до сих пор не видел Отшельника. Не зная точно дня посвящения, заморец мог и не ждать их в долине, но шум от такого множества людей, наверняка, достиг каменного вигвама. До жилища Отшельника не так далеко, а день сегодня удивительно тихий. Даже листья на деревьях почти не колышутся.
Если старик всё ещё жив, то он либо ушёл по делам, либо прячется, опасаясь Глухого Грома. Зная его характер, последнее предположение показалось Белому Перу наиболее разумным. Хорошо бы он увёл с собой и Бледную Лягушку. Через четыре — пять дней племя вновь отправится в путь, значит, встреча соперников отложится ещё на полгода. И хотя пропускать праздник посвящения считалось у аратачей верхом неприличия, вряд ли кто всерьёз на него обидится. Ну что с Отшельника возьмёшь?
А там, глядишь, молодой охотник окончательно перебесится. Мало ли девок в четырёх родах? Любая с радостью пойдёт хозяйкой в его вигвам.
Не только вождь обратил внимание на отсутствие заморца и посланницы Владыки вод. Аккуратно приваливая кусками дёрна края полотнищ, сшитых из кусков бересты, Лёгкое Облако презрительно хмыкнула.
— Что-то Отшельника не видать?
— Ушёл куда-нибудь, — с деланным равнодушием проговорила Медовый Цветок
— От молодой жены отойти не может, — продолжала ворчать старшая жена. — Боится, что та убежит к молодым охотникам. Или она его совсем уморила. Бледная Лягушка — девка здоровая, вот и уездила старикашку.
Собеседница только вздохнула, не решаясь возражать, чтобы не вызвать очередного скандала. А их обличённый властью супруг вообще делал вид, будто ничего не слышит.
Нисколько не смущаясь подчёркнутым равнодушием слушателей, Лёгкое Облако продолжала перечислять многочисленные проступки посланницы Владыки вод. При этом она как-то незаметно перешла к осуждению охотников племени, которые оказались не в состоянии внушить уважение к себе какой-то разбалованной дрянной девчонки!
Недовольно засопев, вождь отвернулся и тут же заметил торопливо приближавшуюся к их вигваму Поющую Сову, которая явно торопилась сообщить его жёнам какую-то потрясающую новость, поскольку у неё за спиной женщины, бросив собирать жилища, сбивались в кучки, о чём-то возбуждённо переговариваясь.
Обеспокоенный такой активностью, Белое Перо насторожился. Бросив в его сторону быстрый взгляд, Поющая Сова подскочила к застывшим в нетерпении супругам.
— Знаете?! Слышали?! Про Глухого Грома…
— Чего? — нахмурилась Лёгкое Облако, и её узкие глазки злорадно блеснули из-под набрякших век.
— Берёзовый Листок сказала, что он бегал в каменный вигвам и вернулся сам не свой! Даже матери помогать не стал! Пришёл, лёг на землю и лежит, в небо глядя. Кудрявая Лиса поначалу испугалась. Решила, что он ненароком Отшельника убил, когда узнал, что Бледная Лягушка тому женой стала. Расплакалась, кричит: "Скажи, что ты с ним сделал?!" Глухой Гром только рукой махнул. Не трогал, мол, я я его, отстань! Ну тут Кудрявая Лиса и вовсе обрадовалась. Неужто Бледная Лягушка к предкам ушла, оставив сына в покое?
Поющая Сова сделала хорошо рассчитанную паузу, подогревая всё возрастающее нетерпение слушателей. Даже гордый глава племени уши навострил, с нетерпением желая узнать, что же ещё могло случиться с Отшельником и Бледной Лягушкой.
Ровно за секунду до того, как жёны вождя разразились проклятиями, рассказчица выпалила:
— А он и сказал… Если бы, говорит, умерла, мне было бы легче! Вот так!
Лёгкое Облако презрительно скривилась.
— Охотники Детей Рыси стали слезливее женщин! Глухой Гром переживает, что девка глупая не перед ним ноги раздвинула, а старому пердуну дала! Вот ему свет и не мил!
— Ну, зачем ты так! — вздохнула Медовый Цветок. — Вдруг дело совсем не в этом?
"Не в этом", — мысленно согласился с ней вождь. Молодой охотник знал, что Бледная Лягушка может стать женой Отшельника. Вряд ли он так расстроился только из-за этого? К счастью, долго страдать от любопытства ему не пришлось.
Внимание Белого Пера привлёк какой-то шум. Отвернувшись от женщин, продолживших горячо обсуждать потрясающую новость, он едва смог сдержать тихий возглас удивления. Опираясь на короткое копьё, по стойбищу неторопливо шествовал заморец. С каждым шагом толпа вокруг него росла. В ответ на град вопросов, которыми закидали его женщины, старик что-то коротко отвечал, кивая на уже вкопанный священный столб.
Предчувствуя серьёзность момента, глава племени так же неторопливо поднялся, сделав пару шагов навстречу.
Встав перед ним, Отшельник провёл ладонью по бороде.
— Вождь, мудрые старейшины, народ Детей Рыси! — начал он зычным голосом, едва шум начал немного стихать. — Проводив вас, я вернулся в свой каменный вигвам, полный смятения, неуверенности и глупых мыслей. Весь вечер я молил духов вразумит меня, подсказать, как поступить, ответить на мучившие меня вопросы. И вот во сне узрел я охотника, огромного, как гора с огненными перьями в чёрных, как ночь, волосах, где запутались звёзды. Его грудь вздымалась как море, а лицо сияло ослепительнее солнца. Голосом, громче тысячи громом, он сказал мне:
— Пусть та, кого ты собрался назвать женой, будет тебе дочерью!
Громкие возгласы удивления вырвались из сотен глоток. У Белого Пера непроизвольно отвисла нижняя челюсть, а Лёгкое Облако скрипнула зубами.
— И ещё услышал я, — вдохновенно вещал старик во всю силу лёгких.
Стараясь не упустить ни единого слова, задние слушатели напирали на передних так, что, несмотря на их сопротивление, пустое пространство в центре стало стремительно сужаться. И очень скоро заморец оказался в центре толпы. Только между ним и вождём оставался небольшой коридорчик.
— Что дочь только гостья в вигваме отца! — голос Отшельника дрогнул, потом с новой силой взметнулся над притихшими аратачами.
— И тогда я, ничтожный перед лицом того, кто создал небо и землю, прервал его…
Вздох удивления пробежал по собравшимся. Успевший прийти в себя глава племени заметил энергично пробиравшегося сквозь толпу Колдуна. Пыхтя и что-то бормоча себе под нос, тот сумел оказаться в первом ряду и, тяжело дыша, вперил раздражённый взгляд в рассказчика.
— Я спросил, кому из храбрых охотников Детей Рыси должен отдать я свою дочь, дабы радовала она отцовское сердце и жила счастливо? Но ответил мне Великий дух, указав могучей рукой на восток…
В ожидании продолжения Белое Перо невольно подался вперёд, понимая, что Отшельник сейчас решает судьбу строптивой девчонки. Вот только мужем её может стать кто угодно, только не Глухой Гром.
— Муж ждёт твою дочь на том берегу моря! — выкрикнул старик, поникнув головой.
Толпа отозвалась многоголосым гулом. Одни удивлённо пожимали плечами, выражая недоумение странными словами заморца, другие задавали вопросы, пытаясь узнать подробности. Не обращая на них внимания, тот молчал, глядя на вождя.
— За морем? — ошарашено переспросил Белое Перо, переводя взгляд на Колдуна. Придав круглому лицу какое-то особенно серьёзное выражение, толстяк кивнул. Предводитель Детей Рыси усмехнулся про себя. Похоже, они поняли друг друга. Духи подсказали прекрасный способ избавиться от возмутительницы спокойствия, отправив её подальше.
— Слышали, что сказал Отшельник?! — мощный голос вождя легко перекрыл разгоравшийся гвалт. — Сам Великий дух определил судьбу Бледной Лягушки. Мы проводим её до Мараканы, а оттуда посланница Владыки вод вместе с заморцем Картеном поплывёт за море к своему жениху.
— Ты отправишься вместе с ней? — спросил Колдун у мрачно молчавшего Отшельника.
Стоявшие рядом аратачи тут же замолчали, напряжённо ожидая ответ, а кое-кто стал шёпотом передавать дальше вопрос толстяка.
Терпеливо дождавшись, пока установится тишина, заморец покачал головой.
— Мне нечего там делать.
Набрав в грудь воздуха, он закричал:
— Я один из Детей Рыси. Здесь моя земля, мой народ и мои предки. Тут я к ним и уйду!
Соплеменники встретили эти слова дружными криками одобрения.
"И как у него получается так хорошо и складно говорить?" — с невольной завистью подумал Белое Перо.
Едва стих шум, как раздался полный яда голос Лёгкого Облака.
— Эй, Отшельник! Она за морем мужа искать будет или жену?
Вождь бросил на жену испепеляющий взгляд, который не произвёл на толстуху никакого впечатления.
— Бледная Лягушка специально собиралась охотником стать, чтобы взять себе в вигвам хозяйку! — продолжала ухмыляться женщина.
— Моя дочь выполнит волю Великого духа! — твёрдо заявил заморец и не удержался от колкости. — А ты переживаешь, что без неё тебе не на кого будет злиться?
Потное лицо аратачки исказила гримаса отвращения.
— Пусть её чудище водяное в жёны берёт на самом дне морском!
Люди недовольно загомонили.
— Нельзя так говорить! Беду накличешь!
— Да пусть сдохнет гадина, пусть сгниёт её чёрное тело, кости рассыплются пеплом, а глаза склюют голодные птицы! — заверещала Лёгкое Облако. — Из-за неё погибла моя дочь!
Тут уж Белое Перо не выдержал. Хлёсткий удар бросил женщину на землю, хлынувшая из разбитой губы кровь прервала поток проклятий.
Вождь хмуро оглядел соплеменников.
— Чего встали? Отшельник уже всё сказал. И вигвам у него давно стоит. А у вас?
— Поторопитесь! — подал голос Колдун. — Не забывайте, мы здесь для того, чтобы в племени Детей Рыси появились новые, молодые охотники!
Аратачи начали расходиться. Помогая Лёгкому Облаку подняться, Медовый Цветок бросила укоризненный взгляд на мужа.
Вскоре у столба остались только старейшины, Колдун и заморец, сообразивший, что разговор с ним ещё не окончен. Те из соплеменников, кто собирал жилища поблизости, не скрывая заинтересованности, наблюдали за главными людьми племени.
— Ты ведь не всё сказал? — понизив голос, вкрадчиво поинтересовался толстяк.
— Нет, — усмехнулся Отшельник и ещё тише добавил. — Только я не знаю, как относиться к тому, что я услышал от Великого духа. Поэтому, прежде чем говорить всем, решил посоветоваться с вами.
— А что он ещё сказал? О чём ты промолчал? Говори!
— Тихо! — предостерегающе поднял руку Колдун. — Пусть придёт вечером в пещеру на Совет.
— Охотники не имеют права присутствовать на отборе "рысят", — напомнил обычай Твёрдый Зуб.
— Он подождёт снаружи, — проворчал Белое Перо. — Как определимся, так его позовём.
Старейшины одобрительно закивали.
— Тогда я приду вечером, — покладисто согласился заморец и доверительно пояснил. — Не хочу оставлять её надолго одну.
Удовлетворённо кивнув, вождь направился к своему вигваму, а заморца взял за локоть Колдун.
"Сколько лет эти двое терпеть друг друга не могли, — усмехнулся про себя вождь. — А тут какая-то сопливая девчонка сделала их почти друзьями".
"Не простая девчонка, — возразил он сам себе. — А посланница Владыки вод".
Когда другие ещё только заканчивали установку вигвама, у его жилища уже горел костёр, возле которого хлопотала Медовый Цветок.
— Принеси мне мяса, — приказал он, усаживаясь на корточки. — И волчью шкуру.
Аккуратно отщипывая крошечные кусочки, Белое Перо неторопливо пережёвывал жёсткие волокна. Теперь стали понятны загадочные слова Глухого Грома. У охотника отняли последнюю надежду заполучить понравившуюся девчонку. Только сумасшедший может пойти против воли Великого духа. Интереснее, что за жених ждёт Бледную Лягушку по ту сторону моря?
Само собой, что весь остаток дня аратачи разговаривали исключительно о странном откровении Отшельнику. Многие жалели, что посланница Владыки вод покинет племя навсегда, а кое-кто радовался. Даже в семьях, чьи сыновья должны были проходить посвящение, обсуждали рассказ заморца. И только в вигваме вождя никто даже не заикался об этом. Лёгкое Облако только сверкала глазами, лишённая возможности говорить, а Медовый Цветок, не имея своей точки зрения, предпочитала помалкивать.
Как и все аратачи, старейшины любили поболтать, используя для этого любой подходящий повод. Обсуждение кандидатур для предстоящего испытания, безусловно, является важной причиной. Особенно, если учитывать, что в отличие от обычных Советов, на этом не могли присутствовать другие охотники. Обычно главы родов долго и обстоятельно разбирали каждого "рысёнка", изо всех сил отстаивая кандидатуры сородичей. Как правило, обсуждения шли бурно, часто затягиваясь далеко за полночь.
Однако сегодня всё произошло как-то уж очень буднично. Никто, кроме Твёрдого Зуба, сильно не возражал, и приняли все кандидатуры за исключением Рога Барана. Старейшины рассудили, что парнишка ещё не научился себя сдерживать.
Вождь видел, что собравшимся, как и ему самому, не терпелось узнать, что же скрыл Отшельник от соплеменников.
Мудрый Камень, как самый молодой, сходил за Отшельником, терпеливо дожидавшимся у входа.
Заморец чинно уселся возле крошечного костерка, едва освещавшего настороженно-молчаливых старейшин, чьи лица в темноте казались каменными масками.
— Говори, Отшельник, — проговорил закутанный в тёплое одеяло Колдун.
— Слова Великого духа поразили меня, — медленно сказал тот. — Открывшаяся истина испугала и ввергла в смятение. Обращаюсь к вашей мудрости, старейшины!
"А про Колдуна не вспомнил, — отметил про себя вождь. — Неужели, опять поссорились?"
Заморец немного помолчал, словно собираясь с мыслями. И тут Белое Перо с удивлением понял, что затаил дыхание, готовясь услышать нечто поразительное.
— Вы знаете, что моя первая жена погибла ещё до того, как я попал в вашу прекрасную землю и стал одним из Детей Рыси, — голос Отшельника звучал глухо, а временами совсем тихо. Так что собравшимся приходилось прислушиваться, чтобы разобрать, о чём идёт речь. — Она сорвалась в пропасть, где и пропала. Мне даже не удалось отыскать её тело.
Старейшины важно закивали. Все в племени знали эту историю.
— Так вот, Великий дух сказал, что под сердцем она носила ребёнка. Хотя я ничего не знал об этом. Наша дочь погибла вместе с матерью. Вот только дух её не отправился к предкам.
Вождь удивлённо вскинул брови. Твёрдый Зуб презрительно хмыкнул, а Мудрый Камень недоверчиво покачал головой.
— Разве такое бывает? — недоуменно спросил у Колдуна старейшина Серых Рысей.
— А что же случилось с ней? — вместо ответа обратился к рассказчику толстяк.
— Моя дочь попала в другой мир, где очень долго ждала возможность родиться вновь.
— Значит, дух твоей не родившейся дочери вселился в Бледную Лягушку? — насмешливо, но с заметным сомнением хмыкнул глава рода Рыжих Рысей.
— Великий дух сказал, что она и есть моя дочь! — вскричал Отшельник. — Или ты мне не веришь?!
— Да, я тебе не верю! — огрызнулся Твёрдый Зуб.
— А ты чего молчишь, Колдун?! — рявкнул Широкий Поток, стараясь привлечь к себе внимание и тем погасить начавшую разгораться ссору.
— Мне не приходилось слышать о таком, — тихо пробормотал толстяк. — Но мои знания о магии ничтожны перед всеми её тайнами.
— Что-то мне не очень верится, что Бледная Лягушка — твоя дочь, — покачал головой старейшина Чёрных Рысей.
— Мне тоже, — поддержал его Умный Бобр.
А Белое Перо вдруг вспомнил первую встречу Отшельника и посланницы Владыки вод. Неужели, старик тогда ещё что-то почувствовал?
Усмехнувшись, заморец задрал рубаху и снял с пояса кожаный мешочек. Принимая от него раскрашенную дощечку, предводитель Детей Рыси едва не застонал от собственной глупости. Он же так гордился своей памятью, никогда ничего не забывая. А тут не смог вспомнить лицо женщины, которое им с отцом когда-то показывал ещё совсем молодой заморец, ещё не ставший Отшельником. Возможно, дело в том, что аратач не мог воспринимать рисунок как изображение конкретного человека?
Чтобы лучше рассмотреть портрет, старейшины подносили его к огню.
— И совсем она не похожа на Бедную Лягушку! — проворчал глава рода Серых Рысей.
— Где ты забыл свои глаза, Широкий Поток? — усмехнулся Мудрый Камень. — Это же одно лицо!
Последним дощечку осторожно принял Колдун. Но не стал разглядывать, а бережно потрогал заскорузлыми пальцами, словно ощупывая краску.
— Великое чудо! — произнёс он дрогнувшим голосом. — Могучая магия, доступная лишь Великому духу! Увидев такое, я могу спокойно отправляться к предкам, ибо ничего более удивительного мне уже не дождаться.
— Так что же, она на самом деле его дочь? — всё ещё недоверчиво, но уже с сомнением в голосе пробормотал старейшина Рыжих Рысей.
— Несомненно! — твёрдо заявил толстяк.
— Ты хорошо сделал, Отшельник, что рассказал об этом только нам, — благожелательно кивнул Белое Перо.
— Почему? — набычился Твёрдый Зуб. — Если это так, то все Дети Рыси должны знать о таком великом чуде!
— Узнают, — проворчал Колдун, возвращая портрет заморцу. — Только попозже. Ты хочешь, чтобы люди совсем забыли о празднике посвящения? Подумай, как обидятся молодые охотники и их отцы, если никто даже не вспомнит о них, а будут болтать только о дочери Отшельника? А как отнесётся к такому невниманию Гневная мать?
— Колдун мудр, — согласился с ним глава рода Чёрных Рысей. — Дети Рыси узнают обо всём только тогда, когда у нас появятся новые охотники.
Признавая справедливость этих слов, собравшиеся дружно закивали.
Убедившись в поддержке своего предложения, толстяк продолжил:
— Картен — хороший человек и друг Детей Рыси. Но, что если он не согласится переправить Бледную Лягушку на ту сторону моря?
— Разве заморец осмелится не выполнить волю Великого духа? — усмехнулся старейшина Рыжих Рысей.
И вождь почувствовал в его голосе скрытую издёвку.
— Картен — барец, — негромко произнёс Отшельник. — Их великого духа зовут Пезам. И ему нет никакого дела до моей дочери.
— Почему? — деланно удивился Твёрдый Зуб. — Разве Великий дух не создатель всего, в том числе и этого человечка?
Поскольку никто из собравшихся никогда не задумывался над подобными вопросами, все взоры тут же обратились на Колдуна. В наступившей тишине стал явственно слышен доносившийся откуда-то из глубины пещеры стук падающих капель.
— Великий дух вернул дочь не какому-то заморцу, а одному из Детей Рыси, — неторопливо проговорил толстяк. — Значит, нам, как народу Отшельника, необходимо исполнить его волю.
— Ты предлагаешь отдать наши кожи, меха и синий камень только за то, чтобы какая-то девчонка переплыла море? — криво усмехнулся глава рода Белых Рысей.
— Именно так, — величаво кивнул Колдун.
— Если Великий дух желает, чтобы Бледная Лягушка нашла себе мужа за морем, — проворчал Твёрдый Зуб. — Мог бы и сам отправить её туда.
— Хочешь сказать, что он делает для аратачей мало добра? — вскипел толстяк, бросив в костёр веточку. — Разве Дети Рыси голодают? Или в лесах исчезли звери и птица? А может быть, нас терзают злые болезни?
Голос его гремел, отражаясь от стен зала.
— Разве Отшельник не один из нас?! Разве он не охотился с нами? Не бился бок о бок с Детьми Рыси против Детей Кабана?! А кто помог нам понять истинную ценность синего камня для заморцев? Не за это ли Великий дух вернул ему дочь?! Так как мы можем не помочь ей встретиться с женихом?
Слушая сей проникновенный монолог, вождь едва удерживался от смеха. Надо же, Колдун заступается за Отшельника! Да так, что даже рожа побурела от напряжения.
— Я совсем не то хотел сказать, — тут же пошёл на попятную глава рода Белых Рысей. — Просто у Отшельника есть свой синий камень. Вот пусть его и отдаёт!
Все посмотрели на старика.
— Есть, — ответил тот, поглаживая бороду. — Но Великий дух не сказал мне, где Фрея встретится с будущим мужем. Вот я и хочу отдать их Картену, чтобы он помог ей добраться до родственников моей жены.
— Ты хочешь, чтобы твою дочь провожал в такую даль чужой мужчина? — с издёвкой поинтересовался Твёрдый Зуб. — Не боишься, что как только корабль отплывёт, Картен тут же станет мужем Бледной Лягушки даже без её согласия?
Колдун громко засопел. Старейшины переглянулись.
— Он переправит её через море и отправит с надёжным караваном в Радл, — спокойно ответил старик. — А чтобы Фрея спокойно добралась до своих родственников, я хочу сделать так…
Слушая Отшельника, Белое Перо думал, что такой хитроумный план не мог родиться в голове заморца. Ему явно подсказал сам Великий дух!
Однако не на всех старейшин он произвёл подобное впечатление.
— Картен никогда не обманывал Детей Рыси, почему мы должны с ним хитрить? — недовольно проворчал Умный Бобр. — Ты как будто терики через голову надеваешь.
Кто-то хмыкнул, а вождь мысленно поморщился. Он-то хорошо помнил, что лукавый заморец долго помалкивал об истинной ценности синих камней.
— Вдруг он обидится и больше не привезёт нам ножей, наконечников и котлов? — поддержал его старейшина Серых Рысей. — Лучше отдать камни и просто попросить отвезти девчонку за море.
— Отшельник хочет, чтобы мы обманывали как женщины! — презрительно фыркнул глава рода Рыжих Рысей.
— Почему, когда ты был "рысёнком", Твёрдый Зуб, то слушал старших охотников? — неожиданно спросил Колдун. — Зачем ты спрашивал, как делать стрелы и выслеживать добычу?
— Чего это ты вдруг спрашиваешь? — нахмурился старейшина.
— Нет, ты ответь, — разгадав замысел толстяка, поддержал Белое Перо.
Под любопытными и насмешливыми взглядами собравшихся глава Рыжих Рысей неохотно буркнул:
— Потому, что тогда они знали об этом больше меня.
— А кто из нас знает заморцев лучше Отшельника? — с откровенной насмешкой спросил Колдун. — И если он сказал, что лучше сделать так, значит, на то имеются свои веские причины.
Посрамлённый старейшина отвернулся.
— Великий дух хочет, чтобы Бледная Лягушка попала за море, — подводя итог, начал вождь. — Значит, Дети Рыси должны ей в этом помочь. Но что случится после того, как она там окажется, нас не касается.
Он оглядел собравшихся.
— Пусть Отшельник сам договаривается с Картеном.
С этим тоже все согласились.
Ночью, снедаемая любопытством, Медовый Цветок попыталась выведать у довольного супруга, чего же такого интересного скрыл Отшельник от племени и поведал только главам родов?
Перед тем как укрыться одеялом, Белое Перо важно изрёк:
— Это касается только старейшин!
Притаившаяся в глубине вигвама Лёгкое Облако злорадно захрюкала. Глядя на обиженное лицо молодой женщины, вождь пояснил:
— Я расскажу сразу после праздника.
Он зевнул и пробормотал, задумчиво глядя на огонь:
— Быть может, на следующий год наш сын тоже станет охотником?
Летняя ночь коротка. Казалось, солнце только-только скрылось за деревьями на западе, как на востоке уже появляются первые отблески зари.
В этот день все в стойбище проснулись очень рано. Женщины почти бегом шли за водой и торопливо раскладывали костры. А охотники спешили к столбу предков, где, сбившись кучками, терпеливо ждали старейшин и вождя.
Обычно все разговоры вертелись вокруг того, кто же на этот раз удостоится чести пройти посвящение? Вот только сегодня чаще обсуждали необыкновенный сон Отшельника, слова Великого духа и предстоящее путешествие Бледной Лягушки.
Чуть в стороне плотной толпой сбились "рысята". Самые старшие из них держались преувеличенно бодро. Юноши и подростки шутливо задевали друг друга, рассыпаясь насмешками, и даже попытались устроить драку. Здесь о посланнице Владыки вод и о её нежданном отце никто даже не вспоминал. Молодых людей интересовали гораздо более важные вещи. Кто-то из них скоро получит вожделенные перья в причёску и право поставить свой вигвам. А кому-то придётся ждать ещё год на побегушках у взрослых охотников.
Тем не менее, когда среди вигвамов показался заморец с Бледной Лягушкой, некоторые из "рысят" всё же присоединились к мгновенно окружившей их толпе. Впрочем, старик и девушка ничего нового не сказали, и разочарованные аратачи вновь устремили все взоры на жилище вождя, возле которого уже стояли все четверо старейшин в лучших одеждах и Колдун.
Белое Перо, посмотрев сквозь дырку в шкуре, завешивавшей вход, с удовольствием убедился, что всё племя собралось и ждёт только его. Ещё раз придирчиво осмотрев свой костюм, он, пригнувшись, вышел наружу.
На новой рубахе блестели ярко начищенные металлические бляшки. Среди длинной бахромы на рукавах и териках висели шнурки, сплетённые из разноцветных ниток, со стеклянными шариками на концах. Одежду густо украшала вышивка, а три пёрышка в волосах скрепляла золотая проволока.
Дав соплеменникам вдоволь налюбоваться собой, вождь начал выкрикивать имена будущих охотников. Каждого из них аратачи приветствовали одобрительными криками. Среди них оказался и внук Отшельника. Невольно отыскав того в толпе, Белое Перо обнаружил рядом с ним не только довольную Снежный Ландыш с заметным животом, но и Бледную Лягушку. Одетая в непривычного вида заморскую одежду, она стояла за спиной отца, с интересом наблюдая за происходящим.
Двенадцать достойных отправились в пещеру, чтобы подготовиться к испытанию и пообщаться с духами предков, чей прах хранился где-то в запутанных коридорах. Узнав самое важное, люди начали расходиться. Толпа "рысят" рассосалась ещё быстрее. Причём ушли не только избранные, но и те, кто считал себя таковым, однако не удостоился этой чести, и теперь решил спрятаться от насмешек приятелей.
Поколебавшись, глава племени окликнул заморца.
— Ты звал меня, вождь? — с лёгким недоумением уточнил тот, останавливаясь.
— Да, — важно кивнул Белое Перо, направляясь к ним.
Старик тревожно переглянулся со Снежным Ландышем, потом с её мужем. Неторопливо приблизившись во всём своём великолепии, предводитель Детей Рыси проговорил:
— Я хотел кое-что спросить у Бледной Лягушки.
Та нерешительно пожала плечами.
— К Отшельнику во сне явился Великий дух, — негромко сказал Белое Перо. — А тебе что-нибудь подобное приснилось?
— Пока нет, — поколебавшись, ответила посланница Владыки вод.
— А тебе не жаль покидать нас и отправляться в такой трудный и опасный путь?
— Жаль, — вздохнула девушка к полному удовольствию собеседника.
Тот вскинул брови.
— Тогда, может быть, попросишь Владыку вод, чтобы он оставил тебя с нами?
Вспыхнувшие глаза Бледной Лягушки беспокойно забегали. Почувствовав это, она быстро опустила голову, смущённо пожимая плечами.
— Наверное, можно попробовать, — промямлила она, нервно сглотнув. — Великий дух лучше знает, что мне делать.
Потом добавила, подняв взгляд с затаившейся на дне глаз тревогой.
— Он же меня сюда прислал.
"Надо же, какая послушная стала! — ухмылялся вождь, с помощью жён освобождаясь от парадного наряда. — Раньше со всеми спорила, а тут сразу же согласилась? Что-то здесь не так".
Односложно отвечая на вопросы женщин, он мрачно уселся на своё место, машинально погладив разложенные на алтаре фигурки. Неужели Отшельник соврал про сон? Но только глупец решится шутить именем Великого духа, ибо это сила столь могучая, что без труда уничтожит любого человека.
Тогда чем же объяснить столь странное поведение Бледной Лягушки?
"Да глупая девчонка просто не хочет жить с нами! — внезапно догадался Белое Перо. — Вот и ухватилась за первую же возможность отсюда убраться!"
Весьма довольный тем, что сумел разгадать ещё одну загадку посланницы Владыки вод, вождь хмыкнул.
"Ну, в этом я ей мешать не буду. Чем скорее дрянная девчонка оставит Детей Рыси, тем лучше!"
Придя к такому выводу, глава племени, мысленно поблагодарив предков за то, что те помогли избавиться от очередного беспокойства, покинул вигвам.
За те дни, что будущие охотники пробудут в пещере, их старшим товарищам предстояло сделать ещё много дел.
Какой же праздник на голодный желудок? Поэтому необходимо поговорить со старейшинами, чтобы каждый род выслал отряд за добычей. Потом вместе с Колдуном надлежит выбрать тайное место где-нибудь не очень далеко. Там самые старые охотники под руководством помощника толстяка поставят специальный вигвам для Гневной матери. Туда Колдун вместе с теми, кто прошёл посвящение в прошлом году, перенесёт святыню.
Хватало забот и у остальных аратачей. Мужчины, собираясь в поход, проверяли оружие и снаряжение. Женщины, готовясь поразить соплеменников своими кулинарными талантами, перебирали запасы или рыскали по лесу в поисках вкусных корешков. Матери взрослых дочерей лихорадочно доделывали праздничные наряды. Где ещё ими блеснуть как не на празднике, когда кровь новых охотников бурлит как кипяток в котле, а желание, как можно быстрее стать по-настоящему взрослым, хозяином собственного вигвама, порой заглушает последние остатки разума.
Девицы, чьи женихи голодали в пещере, проводили последние дни в жилищах родителей. Одни — в лихорадочном нетерпении торопясь его покинуть, другие — грустя от предстоящей разлуки. Дети, избавленные возрастом от взрослых проблем, просто ждали праздника, где будет много еды, песен, состязаний и всяческого веселья.
Вернувшись с лосиной тушей в стойбище, вождь с удовольствием обнаружил, что как ни удивительна казалась история со сном Отшельника, она всё же отошла на задний план перед предстоящим днём посвящения.
Как обычно все очень торопились, и как всегда всё успели. Женщины разделали мясо, замочили шкуры, а мужчины приготовили всё необходимое для предстоящего испытания.
Заря ещё только позолотила край неба, но у входа в пещеру уже собралась группа аратачей. Под монотонное пение Колдуна его помощник тщательно укладывал шалашиком высушенные ветки ольхи, орешника и ивы.
Поскольку костёр предназначался для испытания будущих охотников, огонь для него следовало добывать не обычным способом, а с помощью мужского камня — кремня. Однако, то ли по неопытности, то ли от волнения, искры, вылетавшие из-под ударов помощника Колдуна, никак не могли зацепиться за пучок высохшего мха. Зрители, которых становилось всё больше, тревожно зашептались. Плохая примета. Чувствуя нарастающее нетерпение, молодой человек ударил изо всех сил, но попал не по камню, а себе по пальцам! Из разорванных подушечек хлынула кровь. Закусив губу, помощник бросил полный ужаса взгляд на наставника, продолжавшего, как ни в чём не бывало, тянуть ритуальную песню. Опасаясь, что праздник может оказаться окончательно испорчен, вождь торопливо шагнул к костру, почти силой вырвав камни из рук помощника. После его второго удара мох задымился. Наклонившись к самой земле, Белое Перо осторожно раздул робкий огонёк и быстро сунул вспыхнувший пучок в центр костра.
Увидев вспыхнувшее пламя, ярко выделявшееся на фоне тёмной скалы, Дети Рыси облегчённо перевели дух. Вновь послышался смех и разговоры. Отступая в сторону, глава племени не удержался и отвесил незадачливому разжигальщику звонкий подзатыльник. Втянув голову в плечи, молодой человек принялся бить в бубен, не обращая внимания на капавшую с пальцев кровь.
Поскольку Колдун не собирался ничего спрашивать у духов, а лишь просил их стать свидетелями предстоящих испытаний, обошлось без колдовской травы и рвоты. Песня тянулась до тех пор, пока ветки не превратились в кучку ярко алеющих углей. По знаку наставника помощник с кое-как перевязанной рукой стал выводить на свет тех, кто три дня голодал в пещере. "Рысята" жмурились, усиленно моргали, но даже не пытались прикрыть глаза руками.
Пока они, немного потолкавшись, выстраивались в линию в том порядке, как их имена выкрикивал вождь, Колдун, взяв раскрашенный череп рыси, голой рукой наложил туда раскалённых угольков. Во всём племени лишь он один умел так делать, но только на празднике посвящения.
Облачённый в новую маску Великого духа, щедро украшенную перьями, толстяк гнусаво запел Песню терпения. После первых же слов юноши вытянули перед собой правую руку. Заколотив в бубен, помощник стал выкрикивать их имена, а Колдун, продолжая петь, клал по угольку на тыльную сторону каждой ладони.
Пристально наблюдавшие за процедурой соплеменники следили, чтобы никто из них не заплакал, не морщился и уж тем более не пытался сбросить прожигавший кожу уголёк. Но юноши достойно переносили испытание. Хотя некоторым всё же не удалось полностью скрыть свои эмоции. У кого-то на лице выступили капли пота, у других дрожали губы.
Снисходительно глядя на них, старейшины вспоминали свою молодость. Как известно, раньше и небо было выше и девушки красивее, и огонь жёг больнее. А зрители поддерживали охотников громкими криками:
— Ползущий Кузнечик, не морщись, немного осталось! Смотрите, у Ловящего Снег глаза на лоб лезут! Эй, Львиный Коготь, колени не дрожат?!
Продолжая петь, Колдун вернулся к костру, где взял с земли глиняную миску, наполненную коричнево-красной кашицей. Окинув взглядом лица "рысят", он, выкрикнув последние слова, вновь направился вдоль шеренги. Подходя к будущему охотнику, Колдун сбрасывал потухший уголёк и, зачерпнув грязными пальцами целебную мазь из миски, осторожно втирал в ожог. Успешно прошедшие первое испытание, гордо вскинув подбородки, отходили в сторону.
Их младшие товарищи принесли из вигвамов "рысят" луки со стрелами, копья и дротики, а молодые охотники расставили заранее приготовленные мишени.
Настало время продемонстрировать искусство владения оружием. Только, в отличие от прочих праздников и состязаний, поражать цель приходилось с обожжённой рукой. Для многих это оказалось совсем не просто. Последний дротик Ловящего Снег чуть задел край растянутой шкуры. Кто-то из зрителей глумливо засмеялся, родичи огорчённо застонали. Пока старейшины совещались, юноша стоял, вытянувшись как струна, из прокусанной губы выступила капелька крови.
Снисходительно посмотрев на него, вождь величаво кивнул в сторону, где стояли уже успешно преодолевшие это испытание "рысята". Лицо Ловящего Снег прояснилось, казалось, он вновь задышал полной грудью, а оттаявшие глаза подозрительно заблестели.
Проводив его долгим взглядом, Белое Перо вновь обернулся к старейшинам. Ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы уговорить их дать возможность внуку Отшельника стать охотником. Особенно упорствовал Твёрдый Зуб, который до сих пор дулся, глядя куда-то в сторону.
Тем временем будущие охотники подходили к уже погасшему костру, где натирали ладони головешками, готовясь к новому испытанию. На этот раз не тяжёлому, а скорее смешному.
Предвкушая увлекательное зрелище, аратачи стали сходиться к столбу предков, где образовали круг диаметром примерно в сотню шагов. Внутрь вошли старейшины и "рысята". Им предстояло оставить отпечатки ладоней на столбе, а главы родов должны им всячески мешать. При этом категорически запрещается пускать в ход кулаки, ноги и зубы.
Колдун спел короткую песенку, и молодёжь бросилась в атаку. Используя опыт предшественников, юноши разделились на два отряда. Пока одни, вцепившись в старейшин, принялись оттаскивать их от столба, другие торопливо хлопали руками по резному дереву.
Толпа громко смеялась, кричала и улюлюкала. Но Широкий Поток и Умный Бобр сумели вырваться из свалки и стали отшвыривать самых проворных от столба. Вскоре к ним присоединились и остальные старейшины. "Рысята", сумевшие таки оставить отпечатки, купались в лучах славы. Гордо выпятив грудь, они громко похвалялись своими успехами, посмеиваясь над неудачниками. Однако испытание будет пройденным только тогда, когда каждый из них дотронется до столба.
Вспомнив об этом, молодёжь предприняла новое наступление. Но так как теперь каждый стремился оставить свой отпечаток, оно получилось не скоординированным, и до вожделенной цели ни никто так и не добрался.
Зрители громко от души орали и веселились, а время шло. Между тем, всё ещё "рысятам" следовало поторопиться. Их ждало ещё одно испытание. После того, как все дотронутся до столба, молодым людям предстояло отправиться на охоту и до темноты принести достойную добычу на тайный пир. Именно там все охотники племени, за исключением их отцов, примут окончательное решение о том, достойны ли вчерашние юноши предстать пред Гневной матерью для совершения последнего магического обряда.
Возня у столба демонстрировала, насколько будущие охотники научились действовать сообща, помогая друг другу.
Порой случалось, что "рысята" по полдня топтались, прежде чем каждый смог коснуться столба. Однако эта группа справилась довольно быстро. Придирчиво пересчитав оставленные отпечатки, старейшины разрешили им отправиться за добычей. Они с честью вынесли все испытания и обряды, которые будущие охотники проходят на глазах всех соплеменников. Теперь их ждала тайная церемония, видеть которую непосвящённым не полагалось.
Проводив маленький отряд до границы стойбища, даже самые активные зрители начали потихоньку расходиться, не переставая живо обсуждать подробности испытаний. Они с удовольствием вспоминали, как вёл себя каждый из юношей, с увлечением споря о том, кто из них показал себя наиболее мужественным. При этом каждый отчаянно защищал своих сородичей.
Посчитав подобное поведение недостойным, Белое Перо удалился в своё жилище. Необходимо хотя бы немного отдохнуть и набраться сил перед самой важной и ответственной частью церемонии.
Вождь знал, что самые нетерпеливые из охотников уже потихоньку покинули стойбище, торопясь в тайное место. К вечеру здесь останутся только женщины, дети, "рысята", немощные старики и те из мужчин, чьи сыновья сегодня станут охотниками. Сам он предполагал уйти чуть позже. Не к лицу главе племени приходить одним из первых.
Не мешая отдыху властного супруга, жёны возились снаружи у очага. Завтра утром, когда вернутся охотники, начнётся самый весёлый день праздника. Никаких испытаний или обрядов. Только богатое угощение, песни, пляски и свадьбы. Сколько же завтра новых вигвамов появится в стойбище Детей Рыси?
Ещё раз оценив расстояние до долины, где Бледная Лягушка убила своего первого волка, и которую Колдун почему-то выбрал для вигвама Гневной матери, Белое Перо потянулся за мокасинами.
Пронзительный крик заставил вздрогнуть. Вслед за ним раздался ещё один и ещё. Мигом обувшись, вождь рванулся к выходу, едва не врезавшись в Лёгкое Облако.
Круглое лицо женщины побелело, жирные щёки тряслись.
— Там… Глухой Гром… Он… Там…
Отшвырнув лопочущую толстуху в сторону, Белое Перо выскочил из вигвама, сжимая в руке копьё.
Шагах в пятидесяти, стремительно разрастаясь, гомонила толпа, из которой доносились неразборчивые женские причитания.
Заметив его, люди расступились.
Сначала он увидел залитое кровью лицо с неприятного вида ямой на месте правого глаза. Потом Кудрявую Лису. Стоя на коленях, старуха тихо подвывала, расправляя заскорузлыми пальцами слипшиеся от крови волосы сына.
Грязно-бурые пятна покрывали всю одежду молодого охотника и одеяло, на котором его принесли.
— Глухой Гром, вождь, — как-то виновато пожал плечами Весенний Волк.
— Неподалёку нашли, — мрачно добавил Гудящий Шмель.
Вдруг голова молодого человека дёрнулась. Резко отпрянув, Кудрявая Лиса испуганно вскрикнула, прикрывая ладонью рот.
— Где Колдун? — опомнившись, вскричал вождь. Его глаза тут же отыскали в толпе какого-то испуганного "рысёнка".
— Ты! — ткнул он пальцем вздрогнувшего пацана. — Найди Колдуна! Быстро! Он должен быть ещё в пещере!
Затем, присев на корточки, уже тише добавил, не глядя, протянув руку за спину:
— Дайте воды!
Не успев договорить, уже почувствовал пальцами обожжённую глину кувшина.
Первым делом Белое Перо обмыл бледные, слипшиеся губы раненого. Потом, очень осторожно приподняв голову, поднёс к ним горлышко.
Сделав жадный глоток, Глухой Гром медленно открыл наполненный болью глаз.
— Живой! Он жив! Глухой Гром жив! — тут же полетело по толпе.
А Кудрявая Лиса, заливаясь слезами, проговорила, наклоняясь к самому лицу сына:
— Кто это с тобой сделал? Кто?
— Как это случилось? — другими словами, но всё о том же спросил глава племени. И повинуясь движению губ раненого, вновь поднёс кувшин.
— Сам, — еле слышно выдохнул молодой охотник, переводя дух. — На сучок… Налетел… Случайно…
— Это Бледная Лягушка! — привычно заверещала где-то в задних рядах Лёгкое Облако.
— Молчи, женщина! — тут же оборвал её властный голос Колдуна.
Белое Перо облегчённо вздохнул. Хорошо, что старик ещё здесь. Значит, есть надежда, что Глухой Гром не умрёт. Хотя, вряд ли толстяк вернёт ему второй глаз.
— Несите его в вигвам, — буркнул Колдун, едва взглянув на раненого.
— Что-то мне не верится, что он сам на сучок напоролся, — послышался тихий голос Гудящего Шмеля. — Может, пройти по следу пока светло?
— Нет, — тут же покачал головой Белое Перо. — Глухой Гром один из Детей Рыси.
Вождь еле заметно усмехнулся.
— Не будем оскорблять его недоверием. У нас и без этого много дел.
Идея сделаться застолблённой дворянкой, помещицей, или как там называют богатых землевладельцев, сильно вдохновила Фрею. Материально независимая, сама себе хозяйка. О чём ещё можно мечтать после жизни по чужим вигвамам? Даже перспектива командовать и распоряжаться "живыми орудиями труда" — рабами не сильно пугала. Подумаешь! Не велика наука. Неужели она со своими мозгами человека двадцать первого века, пусть и слегка дырявыми, не справится с тем, что легко получается у местных жителей?
Однако, когда Отшельник поведал о том, что должна знать дочь аристократа такого знатного рода, как младшие лотийские Юлисы, девушка сильно заскучала. Чтобы не грузить дырявую память, она попыталась сослаться на тяжёлое детство в лесах среди зверей и не менее диких аратачей.
— Ты хочешь предстать перед новыми родственниками тупой, неотёсанной дурочкой? — презрительно хмыкнул старик.
Фрее пришлось признать его правоту и скрепя сердце подготовиться к долгому интенсивному обучению.
Для начала занялись радланским, хотя заморец тут же обрадовал, заявив, что этим дело не ограничится. Для того, чтобы хоть как-то соответствовать требованиям того общества, в которое она попадёт, просто необходимо владеть ещё, как минимум, одним языком. Так что придётся изучить ещё и либрийский. Хотя бы в самых общих чертах. Ещё не забыв, сколько усилий пришлось приложить, чтобы хоть как-то научиться общаться с Детьми Рыси, девушка наивно полагала, что это окажется самым трудным в предстоящем обучении.
Однако этот резкий, рубленый, чем-то напоминающий удары меча язык давался ей удивительно легко. Особенно пока речь шла о простых, житейских вещах вроде: "Поди туда, неси сюда, подай то, возьми сё."
Возможно сыграл свою роль опыт изучения языка аратачей? Или варварский метод "полного погружения", когда вредный старик разговаривал с ней только по радлански? А скорее всего, испытывавший очевидный "информационный голод" мозг просто с удовольствием пожирал новые знания? Фрея не гадала. Получается, и хорошо.
Настоящие трудности начались, когда речь зашла об обычаях и порядках на родине Отшельника. Наставник злился на тупость ученицы, а та никак не могла понять его пространные, но на редкость маловразумительные объяснения того или иного термина. А их оказалось столько, что голова пухла, и мозги капали из ушей.
Начать хотя бы с духов, или, как говорили радлане, "богов". У аратачей всё чётко. Есть Великий дух во множестве ипостасей и духи помельче, большинство из которых обычные люди даже не знали. В религии радлан тоже имелся главный бог, вот только он являлся скорее вождём остальных небожителей, чем их владыкой. Кроме Питра были и свои "старейшины", отвечавшие за свои участки бытия. Моря, реки, подземную страну мёртвых, мудрость, любовь и т. д… И кроме них ещё великое множество сверхъестественных существ рангом пониже, но также способных сильно нагадить человеку, поэтому тоже нуждавшиеся в поклонении и жертвах.
Печально, но благородной радланской девушке следовало знать даже кое-кого из этой мелюзги. Вроде агриков, оберегающих плодородие почвы, или ралов, хранителей домашнего очага. Приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не запутаться во всех этих богах, богинях, божках.
Сколь же велико оказалось её удивление и раздражение, когда Отшельник как-то раз, заболтавшись, выразил серьёзные сомнения в том, что эти сверхъестественные силы так уж сильно озабочены делами людей. А принесение в жертву животных, сжигание крови и внутренностей старик вообще считал откровенной глупостью и сказками для дураков.
По словам заморца, во времена его молодости такого мнения придерживалось большинство образованных людей. Тогда Фрея очень вежливо поинтересовалась, с какого перепугу ей тогда учить весь этот панангин? То есть пантеон?
На что Отшельник резко ответил:
— Потому, что тебе придётся иметь дело не только с образованными.
И вновь посрамлённая девушка не нашла, что возразить.
Кроме устной речи, само собой, пришлось учиться писать. Ну не может же дочь Лация Юлиса Агилиса быть неграмотной?! Родственники точно не поймут. Буквы и несложные правила она запомнила без больших усилий. Хотя с чистописанием пришлось изрядно повозиться. Водить сначала оструганной палочкой, а потом гусиным пером по бересте, то и дело макая его в разведённую на масле сажу, оказалось совсем не просто. Линии смазывались, то и дело расплываясь уродливыми, смачными кляксами.
С математикой вышел полный смех. Когда наставник попытался втолковать слушательнице премудрости разделения и множественности, девушка без труда поставила его на место. Видимо, она так заучила таблицу умножения, что выбить её из памяти не смогли никакие катаклизмы. К сожалению, успехи касались только устного счёта. Радланские цифры оказались по истине зубодробительными по сложности, а когда ученица попробовала пользоваться своими для вычислений, наставник разразился гневной проповедью:
— Что это за непонятные значки?! Хочешь, чтобы над тобой все смеялись?
На робкое возражение, что они гораздо удобнее, Отшельник безапелляционно заявил:
— Это не важно! Все радлане пользуются такими цифрами, значит, и ты должна.
Тем не менее, то время Фрея потом вспоминала с особым удовольствием. Они занимались целыми днями, делая короткие перерывы на рыбную ловлю или охоту. Заморец словно помолодел, сбросив, казалось, лет двадцать. Внезапно озаботившись её физической формой, старик стал чередовать уроки языка и чистописания с занятиями физкультурой.
Только на этот раз старик стал учить её владеть кинжалом.
— Оружие как раз для девушки, — рассказывал наставник, протягивая ученице короткий, сантиметров двадцать, клинок, извлечённый из сундука. — Можно незаметно носить под столой или даже туникой.
Тёмное, почти чёрное лезвие из бронзы, плавно стекавшее к шилообразному острию, скрывалось в чёрных, потёртых ножнах с двумя колечками для ношения на ремне. Короткая крестообразная гарда, туго обтянутая бурой кожей рукоятка и маленький красный камешек в навершии. Меньше всего кинжал походил на парадную игрушку, наверное, потому что его полагалось прятать?
— Он принадлежал твоей матери, — голос Отшельника заметно дрожал.
Всякий раз, когда старик так говорил, Фрее становилось не по себе. Временами очень хотелось напомнить, что она, вообще-то, ему чужой человек. У неё есть мама, а отец никак не мог принадлежать к аристократическому роду младших лотийский Юлисов. Но девушка сдерживалась, полагая, что заморец тренируется, готовясь представить её аратачам.
Именно Отшельник придумал историю с явлением Великого духа. А когда девушка осторожно поинтересовалась: не боится ли он своей ложью вызвать гнев сверхъестественных сил? Старик как-то странно усмехнулся:
— Откуда ты можешь знать, что мне на самом деле приснилось?
Собеседница смущённо пожала плечами, а заморец продолжил:
— Вдруг я всего лишь пересказываю своё видение понятным аратачам языком?
— Так тебе действительно приснился сон обо мне? — встрепенулась Фрея.
Величественно кивнув, Отшельник тут же предупредил:
— Только не спрашивай, о чём он. Эта тайна останется между мной и богами.
— Ты же вроде в них не веришь? — со скрытой иронией поинтересовалась она, вызвав у старика бурю эмоций.
— Как можно не верить в богов?! — возопил тот, всплеснув руками. — Доказательств существования высших, недоступных человеческому пониманию сил полным-полно в истории. Мне и самому не раз приходилось с ними сталкиваться. Просто я думаю, что многие сильно переоценивают их роль в жизни человека. Впрочем…
Заморец криво усмехнулся.
— Над этой проблемой ломали голову многие мыслители в Радле и по всему свету на протяжении сотен, если не тысяч лет. Если хочешь, я ознакомлю тебя с воззрениями Меркана, Гелеса Аморисского, Батиата Крикса Барки или Эклика из Нидоса?
— Не стоит, — покачала головой девушка, подавленная таким количеством мудрецов. — Лучше взгляни, правильно ли я написала?
Она протянула ему кусок бересты. Но оставлять за ним последнее слово как-то не хотелось. Фрея заметила:
— Тогда может не стоит говорить, что дух твоей дочери где-то там странствовал двадцать лет, пока в меня вселился? Тебе не кажется, что это слишком сложно и запутано?
Она неопределённо помахала руками.
— Просто Великий дух сказал, что я твоя дочь. Чем проще, тем лучше. А то ведь не поймут такую запутанную историю?
— Не считай аратачей глупцами, — осуждающе покачал головой собеседник. — Но эти слова предназначены не столько для них, сколько для Картена Мерка.
— Это тот купец, с кем мне придётся плыть через море? — на всякий случай уточнила девушка.
— Да, — подтвердил старик. — Я хочу, чтобы он считал тебя моей дочерью, а не просто явившейся невесть откуда девчонкой.
Фрея подумала, что сама бы ни за что не поверила в переселение душ, да ещё с таким опозданием. Но, возможно, заморцу виднее?
Тогда она впервые подумала, что получить имение Юлисов будет гораздо труднее, чем обещает Отшельник. Однако это нисколько не поколебало её решимость, как можно скорее покинуть здешние места.
Недолго думая, заморец избрал самый лучший, с его точки зрения, способ подготовить нежданно свалившуюся на голову дочку к радланским реалиям. Он просто стал рассказывать историю своей жизни, то и дело делая глубокие экскурсы в историю и терпеливо отвечая на многочисленные вопросы.
Возможно, в старике пропал талантливый педагог и рассказчик, или же девушке самой хотелось узнать как можно больше о той стране, куда она решила перебраться? Но слушала его ученица очень внимательно. Однако, как и в случае с изучением языка, главной трудностью по-прежнему оставалось объяснение тех или иных понятий.
По мере того, как Отшельник вдохновенно раскрывал перед ней картины своего детства, Фрея всё больше убеждалась, что он сильно преувеличивал, утверждая, будто Радланская империя очень похожа на её мир. Девушке казалось, что она лучше понимает жизнь аратачей, чем соплеменников Лация Юлиса Агилиса.
Раньше Фрея считала, что, как и положено в нормальном рабовладельческом обществе, там живут свободные люди и рабы. Как бы ни так! Оказывается, те и другие имели множество градаций!
К счастью род младших лотийских Юлисов принадлежал к высшей наследственной аристократии, то есть к наиболее привилегированному сословию империи. Что не могло не радовать будущую помещицу.
Девушка с удивлением узнала, что законов у радлан имелось великое множество, были свои "юристы", помогавшие людям разобраться в их хитросплетениях. Даже при заключении брака подписывали письменный договор! Причём, как правило, не женихом и невестой, а их родителями. У аратачей родители тоже распоряжались судьбами своих детей. Вот только у соотечественников Отшельника отец сохранял власть над дочерью и после замужества. Например, мог заставить её развестись.
Очень скоро Фрея сделала вывод, что радлане специально норовили запутать всё вокруг себя, чтобы никто чужой ничего не понял. Однако, когда она попробовала заикнуться об этом, то получила в ответ целую лекцию о тысячелетней истории Радла, о стройности и упорядоченности его мира, которого просто не в силах понять глупая девчонка.
Тогда они едва не разругались. Но любопытство пересилило, и ученица скромно извинилась, решив, что выскажет противному старикашке всё, что о нём думает, как-нибудь в другой раз. В свою очередь Отшельник, чувствуя искреннюю заинтересованность слушательницы, быстро оттаял, вернувшись к воспоминаниям. Которые, судя по всему, тоже доставляли ему немалое удовольствие.
А вот Фрея с удивлением стала замечать, что испытывает от этих рассказов всё более нарастающий дискомфорт. Причём возникавший не в то время, когда она слушала заморца, отчаянно напрягая память, чтобы разбирать всё ещё малопонятную радланскую речь, но много позже. Уже лёжа на шкурах у печки, перед тем как провалиться в сон, в самой глубине души начинал возиться маленький, беспокойный червячок. Его "шевеление" становилось всё настойчивее. В конце концов девушке пришлось признать это беспокойство и попытаться разобраться в своих ощущениях. Почему-то это казалось очень важным.
Сначала девушка подумала, что столь тягостное впечатление произвела история о том, как мать Отшельника приказала забить плетьми насмерть рабыню, пойманную на воровстве вина для своего любовника. Потом решила, что дело в описании невольничьего рынка, где его папочка покупал раба-учителя для своего сына. Но ей же это не грозит? Кто посмеет обратить в рабство дочь Лация Юлиса Агилиса, внучку сенатора Госпула? В крайнем случае, она всегда сможет сбежать. После победы над волками, рысью и Одиноким Орехом Фрея считала себя ужасно крутой. Во всяком случае она не знала ни одной девушки из своих знакомых здесь и в том мире, кто бы сам охотился и добывал дичь.
И всё-таки первоначальный энтузиазм начал понемногу остывать. Этот "процесс" пошёл ещё быстрее, когда старик пустился в воспоминания о своём бегстве через пустыню и Рифейские горы.
Жара, пыль, песок, забивающийся в волосы, рот, нос и уши. Изнуряющая жажда, когда все мысли сосредоточены только на глотке воды, который можно сделать только на привале. Редкие оазисы с не очень гостеприимными жителями. Постоянное ожидание нападения разбойников. По рассказам караванщиков, эти стервятники нападают на быстрых конях, хватают людей, вьючных животных и вновь исчезают среди раскалённых скал.
Но и в горах опасностей не меньше. Каждой занюханной деревушкой из десятка примостившихся к склону горы убогих хижин правил свой вождь, считавший себя вправе обдирать проходящих мимо купцов и путешественников. Причём уплаченные деньги отнюдь не гарантировали того, что караван не ограбят, а людей не заберут в рабство.
Слушая Отшельника, Фрея ещё хорохорилась. Но постепенно, преодолевая сопротивление природного упрямства и обиды на аратачей, до неё стало доходить, в какое рискованное дело она впуталась.
Может, всё же остаться здесь, где всё просто, понятно и уже знакомо, а не пускаться в почти безнадёжную авантюру? В последнее время она много чего вспомнила, в том числе и правильное значение этого слова.
Не выдержав напора переживаний, девушка поделилась своими опасениями с заморцем.
— Я знаю, что у тебя всё получится! — с неожиданной уверенностью заявил тот. — Если мне тебя вернули боги, значит, ты достойна величия рода младших лотийских Юлисов.
"Вот свинство! — подумала Фрея, растерянно хлопая глазами. — Кажется, старикан окончательно спятил, если верит собственным сказкам".
— Ты сильная, смелая, умная, — неожиданно для неё разразился хвалебной речью Отшельник. — Не испугалась в одиночку отправиться к морю. Почему же сейчас испугалась?
— Ну-у-у, — неопределённо протянула девушка, польщённая столь высокой оценкой. — Всё-таки далековато… Другие люди… Обычаи…
"Потому что просто поумнела", — прозвучал в сознании ехидный голосок, заставив её вспыхнуть от стыда и опустить взгляд.
— А разве ты уже не прошла это один раз? — удивился заморец, не замечая состояния собеседницы. — Ты же смогла выжить среди Детей Рыси.
— Только с твоей помощью, — самокритично заметила Фрея.
— Вздор! — резко, даже зло возразил Отшельник, махнув рукой. — Не принижай себя! Уверен, что и без меня ты бы не пропала.
— А как же история с глазом Гневной матери? — понизила голос собеседница. — Если бы не ты…
— Вождь и старейшины не дали бы тебе погибнуть, — убеждённо заявил старик. — Ты же не признавалась? Ну побили бы маленько, а потом всё равно бы разобрались. Аратачи зря не убивают.
— Ну, это так, — вынужденно согласилась Фрея, вновь на какое-то время обретя уверенность в собственных силах.
Жаль только, долго это состояние не продлилось. С приближением дня, когда Дети Рыси вновь должны появиться в священной долине, девушка всё сильнее разрывалась между желанием убраться подальше от аратачей и страхом перед дальней, полной опасностей дорогой. Именно перед праздником посвящения Отшельник собирался публично объявить Детям Рыси о своём видении. Фрея понимала, что "отыграть назад" после этого будет очень затруднительно. Возможно, даже придётся придумывать собственный "вещий сон", что означает не просто ссору, но полный разрыв с заморцем, которому почему-то приспичило отправить её за тридевять земель. И ещё неизвестно, что скажут старейшины с Колдуном. Ведь именно толстяку придётся разбираться, какое из этих видений послано "добрыми" духами, а какое "злыми".
Это нездоровое желание старика казалось тем более подозрительным, что готовя из девушки "охотника", Отшельник всё время твердил о её ничтожности. А тут только и делает, что хвалит целыми днями: какая она умная, смелая да красивая. Врёт ведь козёл. Плюнуть бы на всё да уйти. Только куда? Опять к морю? Или в вигвам Глухого Грома? Как-то не хочется.
Фрея понимала, что вновь вляпалась в… такое положение, из которого нет сколько-нибудь хорошего выхода. Опять придётся выбирать между очень плохим и совсем отвратительным. Измученная сомнениями, девушка объявила Отшельнику о согласии выйти за него замуж. Тот засмеялся и вновь повторил ту самую фразу, что уже сказал ей однажды:
— Кум сорте нек доу.
Только на этот раз ученица уже знала, что она означает: "Не искушай судьбу дважды".
— Нет, нет, — непреклонно заявил затем он. — Тебе нечего здесь делать! Тебя ждёт новая, достойная жизнь в богатстве, среди умных образованных людей, художников, философов и поэтов.
Изрядно напуганная его рассказами, собеседница промямлила, что до тех удовольствий надо ещё добраться. Но заморец оказался неумолим:
— Ты обязательно справишься. Я знаю.
— Откуда?! — возопила она, потеряв терпение.
— Не скажу! — покачал головой Отшельник, вымученно улыбаясь. — Просто, поверь.
— Тебе?! — фыркнула Фрея. — После всего, что было?!
— Я тебя очень прошу, — взмолился старик. — Поверь, ты обязательно доберёшься до Радла.
В его словах звучала такая убеждённость, что девушка вновь заколебалась. А собеседник, очевидно, понял её молчание по-своему и взмолился. — Не заставляй меня нарушать клятву!
Его морщинистое, бородатое лицо перекосилось словно от боли.
"У старикана точно башню снесло", — решила тогда Фрея и больше никогда не заговаривала об этом.
Несмотря на напряжённое ожидание возвращения аратачей, Глухой Гром свалился как снег на голову. Да ещё тогда, когда девушка осталась дома одна. Отшельник ушёл на охоту, оставив её наедине со свитком, из которого нужно переписать большой отрывок какой-то поэмы о богах и героях.
Высунув кончик языка, сопя от усердия, Фрея старательно водила кончиком наискось срезанного гусиного пера по беловато-жёлтой бересте.
Всецело поглощённая этим занятием, она не расслышала лёгкий шум за калиткой. Переводя дух, девушка откинулась назад, любуясь тщательно выведенной строчкой.
То не пращи засвистят и не с луков бесчисленных стрелы
Вдруг что-то глухо ударилось о землю. Подскочив, девушка обернулась, шаря рукой по столу в поисках ножа.
— Почему на тебе такая странная одежда? — удивился только что спрыгнувший с ограды Глухой Гром, поправляя рубаху. — Муж заставляет так одеваться?
— У меня нет мужа, — хмуро буркнула Фрея, вцепившись в рукоятку кинжала и кляня себя за позорную невнимательность.
Чётко очерченные губы аратача дрогнули в довольной улыбке.
— А Отшельник? Или наши сплетницы опять всё напутали?
— Я не знаю, что там у вас болтают, — пробормотала девушка, поспешно ступая так, чтобы стол оказался между ними.
— А это что? — спросил он, брезгливо, двумя пальцами приподняв край свитка. — Колдовство заморцев?
Он беглым взглядом окинул ровные строчки.
— Какие-то непонятные рисунки, не красивые и ни на что не похожи. Зачем они тебе?
— Это заморские слова, — попыталась объяснить собеседница. — С помощью этих знаков, например, можно узнать, что думали и говорили люди очень давно.
— Глупая и никчёмная вещь, — пренебрежительно фыркнул Глухой Гром, выпустив папирус. — Если нужно, Колдун передаст мне слова предков без всяких дурацких рисунков. Или я увижу их во сне. А что говорили другие, мне не интересно.
Забыв о свитке, он самодовольно усмехнулся.
— Ты не стала женой Отшельника из-за меня?
— Ну, вот ещё! — возмущённо фыркнула Фрея, прикидывая, успеет ли добежать до хижины, если аратач решит приблизиться ближе.
— Неужели всё ещё рассчитываешь пройти посвящение? — глумливо хихикнул молодой человек. — Тогда раздевайся, охотники не носят одежду заморских женщин.
Глядя в ухмыляющуюся физиономию, девушка с горечью почувствовала, как робкую искорку надежды: "Не таких слов ждала я от тебя, Глухой Гром", — гасит поднимавшаяся в душе мутная волна раздражения.
Они условились, что старик сам объявит аратачам о своём вещем сне. Вот только Фрее отчаянно захотелось стереть с этого смазливого личика вызывающую улыбку. Мгновенно позабыв все свои страхи, она гордо выпрямилась, уперев руки в бока.
— Это моя одежда! Я дочь Лация Юлиса Агилиса, которого Дети Рыси зовут Отшельник!
— Ага! — ликующе вскричал молодой охотник. — Наконец-то, старый дикобраз сделал что-то правильно!
И глядя на ошарашенную такой реакцией собеседницу, довольно рассмеялся, буквально "раздевая" её глазами.
— Все знают, что дочь только гость в вигваме родителей! А у меня ты будешь хозяйкой!
— Зря надеешься! — как можно ехиднее возразила девушка. — У меня уже есть жених!
То, что произошло дальше, стало полной неожиданностью. Лицо Глухого Грома перекосила гримаса такой ярости, что она невольно попятилась, тем самым увернувшись от рванувшегося вперёд аратача.
— Кто?! — рявкнул молодой человек, одним прыжком оказываясь на столе, сбросив на землю свиток, листы бересты и опрокинув плошку с чернилами.
— Я его убью!!!
Напуганная Фрея стрелой помчалась к хижине.
— Стой, дрянная девчонка! — зарычал он, бросившись в погоню.
Но ступня в мокасине скользнула на разлитых чернилах и, нелепо взмахнув руками, молодой человек спрыгнул на землю, с трудом удержавшись на ногах. Секундная заминка решила дело. Беглянка с удовольствием захлопнула дверь перед носом разъярённого кавалера, вставив кинжал в дверное кольцо.
— Кто? — крикнул он, в бешенстве ударив кулаком по толстым доскам. — Как его имя? Вечерний Жёлудь? Сильный Кулак? Сопливый Рог Барана? Или Ловящий Снег? Отшельник решил отдать тебя внуку?
— Придёт, и спросишь! — огрызнулась девушка, плюхнувшись на лежанку.
— Зачем мне он, если ты здесь? — неожиданно спокойно проговорил Глухой Гром.
Встревожившись, девушка бросилась к окну. "Чего этот павлин удумал?" — подумала она, глядя, как охотник торопливо шарит по расставленным под навесом корзинам.
— Вот батман! — простонала Фрея, увидев у него в руках здоровенный топор.
— Говори, кто? — аратач встал напротив, поигрывая оружием. — Или я разнесу вход в щепки! Здесь были Дети Кабана?
— Что им тут делать! — нервно фыркнула девушка.
— Значит, кто-то из наших решился встать на моём пути? — оскалился молодой человек. — Отвечай!
— Я сама не знаю! — в отчаянье она ударила кулаком по стене.
Послышался шум шагов, и в окошке появилась удивлённая физиономия охотника.
— Неужели вонючий дикобраз даже не назвал тебе его имени?
Он презрительно фыркнул.
— И ты согласилась стать женой неизвестно кого? Я придушу Отшельника!
— Он не виноват, — грустно вздохнула Фрея, понимая, что с каждым словом её путешествие в Радл становится всё более неизбежным. — Сам ничего не знает.
— Смеёшься надо мной? — хитро усмехнувшись, аратач внезапно бросился вперёд, вытянув руку.
Разумеется, оконный проём оказался слишком узким, и он далеко не пролез, а державшаяся настороже девушка горной козой отскочила в глубь хижины.
— Сейчас я до тебя доберусь! — рычал Глухой Гром, выбираясь из окна. — Тогда всё расскажешь!
— Да погоди ты! — закричала девушка, всплеснув руками. — Жених ждёт меня за морем! Так сказал Отшельнику Великий дух.
Наступила тишина, затем в хижину заглянула озадаченная рожа охотника.
— О чём ты говоришь? — переспросил он, нервно облизав губы.
Фрея поведала про вещий сон заморца, от волнения выболтав "расширенную" версию с духом дочери, который вселился в её тело, и прочую лабуду.
— Врёшь! — с робкой надеждой пробормотал молодой человек.
— Как бы не так! — довольная произведённым впечатлением, фыркнула собеседница. — Для чего тогда я хожу в одежде заморцев и учусь рисовать их слова? Когда Картен приплывёт на Маракану, я отправлюсь вместе с ним через море.
— А Отшельник ничего не перепутал? — голосом обиженного ребёнка, у которого злые дяденьки отняли любимую игрушку, пролепетал Глухой Гром, тяжело шлёпаясь на землю и роняя топор.
— Спроси его сам, — пожала плечами девушка, на миг испытав даже нечто похоже на жалость.
— Теперь я его обязательно дождусь, — пообещал охотник, и встрепенувшись, спросил. — А куда он делся?
— На охоту ушёл, — ответила Фрея, глядя в окно, но всё ещё опасаясь покидать хижину. — Мне некогда. Приходится учиться говорить по-заморски… Ну и всяким другим вещам.
— Может, он всё-таки неправильно понял Великого духа? — с надеждой сказал Глухой Гром, не слушая её. — Или ему от старости померещилось?
— Не знаю! — буркнула она, с горечью подумав: "А моё желание тебя, как всегда, не интересует".
Разговаривать с ним как-то сразу расхотелось. Плюхнувшись животом на лежанку, она подпёрла кулаком подбородок и уставилась на скалу и край притулившегося возле неё навеса. Аратач долго молчать не смог. В окне вновь показалась его озабоченная физиономия.
— А Великий дух не сказал Отшельнику, какой он, твой жених? Вдруг урод какой-нибудь? Или совсем никудышный охотник?
— Спроси у него сам! — буркнула Фрея, отворачиваясь.
— Так тебе же за него замуж выходить? — удивлённо вскричал молодой человек. — Неужто не интересно, с кем будешь жить?
Ответить девушка не успела. Из-за ограды раздался тревожный голос:
— Открывайте! Что там у вас случилось?! Глухой Гром, это ты?
Охотник мигом исчез из окна. Девушка бросилась к двери, и вытащив кинжал, осторожно выглянула во двор.
Недолго повозившись с засовами, аратач кое-как справился с ними и закричал, вцепившись в одежду заморца:
— Что тебе за сон приснился, старик?! Почему Бледная Лягушка должна плыть за море?1 Кто там её ждёт? Отвечай, пока я не разбил о камень твою несуразную башку!
Придя в себя, Отшельник, присев, вывернулся, перехватывая руку молодого человека и задрав её под немыслимым углом, заставил охотника зашипеть от боли.
— Такова воля Великого духа, Глухой Гром, — тяжело дыша, проговорил заморец. — И я не стану противиться его воле.
Недовольно шипя и потирая локоть, аратач, недовольно проворчал, пряча глаза:
— Расскажи мне свой сон.
— Сейчас, — соглашаясь, кивнул старик, махнув рукой застывшей в дверях Фрее. — Выходи, Глухой Гром — храбрый охотник, он умеет сдерживать свой гнев.
Подойдя к столу, Отшельник снял с плеч корзину, из которой достал маленького, полосатого кабанчика.
— Возьми и приготовь нам мясо.
Надев кожаный фартук, чтобы не замарать единственное радланское платье, девушка взялась потрошить тушку, предварительно слив на землю остатки крови.
Артачи с удовольствием употребляли её в пищу, да и наставник не брезговал, а вот Фрея так и не смогла заставить себя пить кровь только что убитого зверя. Ловко снимая с поросёнка мохнатую шкурку, она краем уха прислушивалась к разговору расположившихся в стороне мужчин. Ручейком журчал голос заморца.
По мере его рассказа глаза Глухого Грома делались всё больше, нижняя челюсть опускалась, придавая лицу аратача всё более беспомощное выражение. Запинаясь, молодой человек задал старику несколько глупых, на взгляд девушки, вопросов и внезапно встал, не дослушав ответ на последний.
— Ты расстроен, храбрый Глухой Гром? — участливо спросил Отшельник.
— А как ты думаешь?! — рявкнул тот так, что Фрея подскочила от неожиданности.
— Тогда представь, каково мне? — по-прежнему спокойно продолжал старик, качая головой. — Только что встретив дочь, я опять должен расстаться с ней навсегда.
Аратач стушевался.
— Прости, Отшельник, — пробурчал он, направляясь к калитке.
— Подожди! — окликнул его заморец. — Сейчас будем есть мясо!
Но охотник только тряхнул рассыпанными по плечам чёрными волосами.
— И мне пора, — тяжело вздохнул старик. — А то, неизвестно, что этот молодец сгоряча наболтает?
— Может, поешь? — предложила Фрея. — Кто знает, сколько времени тебе придётся провести в стойбище? Снежный Ландыш сегодня вигвам ставит. Не заставляй её ещё и с твоей кормёжкой возиться.
Отшельник заколебался.
— Кабанчик совсем молоденький, — продолжала девушка. — Мясо сварится быстро.
— Хорошо, дочь, — нехотя кивнул он, тут же поинтересовавшись. — Почему ты пряталась в хижине?
Фрея, которую по-прежнему коробило от такого обращения, рассказала.
Отшельник, кряхтя, поднялся с расстеленной волчьей шкуры, и осуждающе качая головой, поднял свиток.
— Если Глухой Гром так сказал, значит, он глупее, чем я думал. Чужая мудрость помогает обрести свою.
Прикрыв глаза, он с чувством продекламировал по-радлански:
То не пращи засвистят и не с луков бесчисленных стрелы
Вдаль понесутся, когда бой на равнине зачнёт
Войско могучих: мечей многостонная грянет работа.
В бое подобном они опытны боле всего —
Мужи-владыки Радла, копейщики славные…
Негромко хмыкнув, Фрея принялась растирать на камне заранее проваренные жёлуди. Никогда раньше заморец не говорил так о молодом охотнике.
Пока она возилась с обедом, старик придирчиво проверил её записи, как обычно сделав несколько малозначимых замечаний.
Выловив острой палочкой мясо, девушка поставила блюдо на стол.
— Нет, — покачал головой Отшельник. — По радлански. Представь, что ты на званом ужине.
"Вот свинство!" — буркнула она себе под нос. Фрея считала очень глупым обычай есть лёжа. Но спорить с наставником не стала.
Расстелив ещё одну шкуру, поставила мясо и коробочку с солью между собой и заморцем. После чего, повозившись, улеглась на бок, опираясь на локоть. Чтобы лучше сохранять равновесие, отставила ногу, согнув её в колене. Слишком короткое платье тут же скользнуло к поясу. Сверкать ляжками за едой не хотелось, и девушка вытянулась во весь рост.
— Ты выше своей матери, — грустно улыбнулся заморец, продолжая сидеть, скрестив ноги. — И сильнее, но такая же красивая.
С нарастающим раздражением Фрея изобразила улыбку, тщательно вытирая губы застиранной тряпкой, изображавшей платок. На радланских пирах участники трапезы имеют возможность сполоснуть руки в специальных сосудах, которые держат наготове услужливые рабы.
Отметив несколько ошибок, старик разрешил ей есть по-человечески.
— Очень важно произвести хорошее впечатление на родственников, — наставительно сказал он, поднимаясь. — Не знаю, как сейчас, но в моё время умение вести себя за столом значило очень много.
Понимающе кивая, Фрея проводила самозваного папашу до калитки и с удовольствием задвинула засов. У неё всё более крепла уверенность в том, что он спятил. И дело не в том, что заморец, похоже, всерьёз стал считать её своей дочерью. Подобное чудачество можно и потерпеть. В конце концов за спокойную и относительно комфортную жизнь в этом доме она согласилась бы и на большее. Девушку стало пугать настойчивое желание Отшельника отправить её за море.
С таким же энтузиазмом, с каким недавно сватал за Глухого Грома, старик расписывает прелести жизни в цивилизованном Радле, не замечая, что порой слушательницу воротит от его слов. Тем не менее, сегодня она потеряла последнюю возможность увильнуть от заморского круиза без грандиозного скандала. Слова Глухого Грома значили немного. Но именно сейчас Отшельник пересказывает племени о своём вещем сне. Тут уж не отвертишься.
— Вот батман! — зло выругалась она, присаживаясь за стол и потирая виски.
Мозги просто вскипели. Оставаться здесь — плохо. Отправляться куда-то, поверив словам полусумасшедшего старика, ещё хуже.
— Да что же делать? — вскричала Фрея, в сердцах ударяя кулаком по столу.
Внезапно девушка успокоилась.
Пусть всё идёт своим чередом. А там будет видно. В крайнем случае, сны снятся не только Отшельнику. Правда, тогда придётся идти в вигвам Глухого Грома. Или нет?
— Ладно, — буркнула она, поднимая пустые кувшины и собираясь идти за водой. — Пока дойдём до Мараканы, может что-нибудь придумаем?
Утешив себя подобным образом, девушка подпёрла калитку палкой и отправилась к ручью. Идти на озеро и встречаться с аратачами ей сегодня не хотелось.
Заморец вернулся поздно вечером, весёлый и очень довольный собой.
— Я рассказал всё старейшинам! — заявил он, едва войдя во двор. — Они обещали помочь.
— Чем? — хмыкнула Фрея.
— Дети Рыси заплатят Картену за твоё путешествие через море! — ответил старик.
— Значит, ты сэкономишь свои синие камни? — усмехнулась девушка, подходя к столу.
— Да, — кивнул собеседник. — И отдам их Картену, чтобы тот смог тебе помочь.
— Есть будешь? — спросила она, подходя к столу. — Я подогрела мясо, ещё тёплое.
— Сама ужинала? — вместо ответа поинтересовался Отшельник и попросил. — Возьми огня, посветишь.
Вытащив из костра горящую ветку, Фрея направилась к хижине вслед за ним.
Сняв с шеи ключ, представлявший собой пластинку с дырочками, заморец вставил её в щель, и нажав на выступ, поднял крышку. Достав вместительный кувшин с узким горлышком и острым дном. Кажется, в её мире такие называли амфорами или марафонами? Вытащив деревянную затычку, старик, мурлыча что-то себе под нос, перелил вино в серебряный кувшинчик.
"У нас праздник?" — удивлённо хмыкнула про себя девушка, наблюдая за его манипуляциями.
— Пойдём, — махнул ей наставник, запирая сундук.
Разлив тёмно-красную, почти чёрную жидкость, он поднял деревянную чашку и хитро прищурился.
— Что нужно сделать?
— Принести жертву богам, — проворчала Фрея, брызнув несколько капель в сторону очага.
— Вообще-то вино полагается разбавлять водой, — вытирая губы, сказал заморец. — Но у меня его и так слишком мало.
Вновь наполнив чаши, он провозгласил:
— Теперь хочу выпить за Детей Рыси. Пусть их боги пошлют аратачам счастья и процветания. Я не встречал более добрых и великодушных людей.
Не удержавшись, девушка насмешливо фыркнула. Чувствуя её настроение, собеседник поспешил объяснить свои слова:
— Я опасался гнева старейшин за то, что утаивал от них часть синих камней. А они даже не обратили на это внимание! Благодаря их доброте, я смогу заплатить Картену столько, что он просто не сможет отказать нам в помощи.
— А почему ты не отдавал всё? — поинтересовалась ученица. — Зачем они тебе здесь?
— Не знаю, — пряча глаза, ответил Отшельник. — Наверное, захотелось хоть что-то оставить дочери после смерти? Теперь, думаю, что это боги надоумили меня припрятать самые большие и красивые камни. Наверное, они уже давно собирались вернуть мне тебя, но не хотели, чтобы ты здесь оставалась.
Объяснение показалось не очень правдоподобным, но спорить Фрея не стала. Какое-то время оба молчали. Заморец неторопливо жевал молодую жирную кабанятину. Девушка вертела в руках чашу, мелкими глотками допивая вино.
— Видела бы ты, как обрадовалась Снежный Ландыш, когда узнала, что у неё есть сестра! — встрепенулся Отшельник. — И как плакала, когда я ей сказал, что ты должна нас покинуть.
Он крякнул, отворачиваясь и вытирая слезу.
— Я схожу к ней как-нибудь, — вздохнула Фрея, понимая, что говорить больше совершенно не о чем.
— Завтра объявят "рысят", которые будут проходить посвящение, — строго сказал старик. — Ты должна быть вместе с Детьми Рыси. Это очень важно.
— Хорошо, — покладисто согласилась собеседница. — Пойду, одежду приготовлю.
— Нет! — нахмурился заморец. — Иди в этом платье. Пусть все видят, кто ты теперь такая.
— Не очень-то в нём удобно ходить по лесу, — возразила она.
— Здесь не далеко, — упрямо стоял на своём наставник. — Поверь, так нужно.
Ещё спускаясь в долину, Фрея заметила толпу у вигвама вождя и столба предков.
— Скорее! — торопил её старик, в нетерпении вытягивая шею.
— Куда спешить? — недовольно буркнула девушка, отрывая от подола мелкие листочки какой-то липучей травки. — Видишь, никто не торопится?
Она кивнула на, подтягивавшихся к месту сбора, аратачей в праздничных одеждах.
— Я надеюсь, что старейшины разрешат Ловящему Снег пройти посвящение, — явно смущаясь, пробормотал заморец. — Хочу, чтобы он видел меня, когда выкрикнут его имя.
Увы, но быстро добраться в первые ряды не удалось. Едва они попадали на глаза кому-то из Детей Рыси, как их тут же обступали любопытные, засыпав градом вопросов. В основном их интересовали подробности сна Отшельника. Как выглядел Великий дух? Как говорил? Сколько перьев было в его волосах, и где происходил их разговор? У Фреи спросили только про новое платье и неизвестного жениха. Она благоразумно помалкивала, а старик отвечал так коротко и односложно, что аратачи стали быстро расходиться, привлечённые новым, более завлекательным зрелищем.
— Фрея! — вскричал кто-то над самым ухом.
Вздрогнув от неожиданности, девушка тут же оказалась в объятиях Снежного Ландыша.
Улыбаясь сквозь слёзы, женщина прижалась к ней округлым животом, громко шепча:
— Ты мне сразу понравилась! Как только увидела, тут же почувствовала что-то родное…
— Хватит причитать, — похлопал её по плечу Медвежье Ухо. — Пойдём, вон уже вождь выходит.
Благодаря своему росту, Фрея видела всё, что происходило у столба предков. Разглядывая парадный костюм Белого Пера, она с трудом удержалась от смеха. "Индеец — металлург, то есть металлист", выглядел весьма импозантно, сверкая на солнышке ярко начищенными бляшками.
После короткой, прочувственной речи, предводитель Детей Рыси стал выкрикивать имена счастливчиков, удостоившихся великой чести. Поприветствовав каждого нового кандидата в охотники, толпа замирала. В наступавшей тишине девушка слышала тяжёлое дыхание Отшельника, а пальцы Снежного Ландыша, крепко вцепившиеся ей в локоть, дрожали всё сильнее.
— Ловящий Снег из рода Белых Рысей!
Всхлипнув, женщина ткнулась лбом в плечо свежеобретенной сестры, её папа облегчённо выдохнул, расправив костлявые плечи. Только супруг оставался спокоен, словно не сомневался, что сын обязательно войдёт в число избранных.
Будущие участники испытаний вслед за Колдуном направились к пещере. Где, по словам Отшельника, проведут следующие три дня без пищи и воды. Узнав самое главное, люди начали расходиться. А их окликнул Белое Перо.
Фрея предполагала, что вождь захочет с ней поговорить, но первый же вопрос поставил её в тупик.
— К Отшельнику во сне явился Великий дух. А тебе что-нибудь такое снилось?
Девушка растерялась. Как ответить правильно? Ни она, ни заморец даже предположить не могли, что кого-то из аратачей могут заинтересовать её видения. Ну, уж если так случилось, лучше оставить себе лазейку на всякий случай.
— Пока нет.
Дескать, а там видно будет. Вдруг Великий дух тоже осчастливит её своим вниманием?
— Тебе не жаль покидать нас и отправляться в такой трудный и опасный путь?
Вот тут уж Фрея не сомневалась, каких слов ждёт от неё глава племени.
— Жаль, — тихо вздохнула она и тут же угодила в ловко расставленную ловушку.
— Тогда, может быть, попросишь Владыку вод, чтобы он оставил тебя с нами?
"Упс!!! — испуганно подумала Фрея. — Он что телепат?"
Мысли бестолково метались в голове, никак не собираясь в нужные слова. Вождь терпеливо ждал. Чувствуя, что молчание становится подозрительным, девушка с трудом выдавила из себя:
— Наверное, можно попробовать. Великий дух лучше знает, что мне делать.
"Гораздо лучше", — горько усмехнулась Фрея, добавив:
— Он же меня сюда послал.
Недоверчиво хмыкнув, Белое Перо направился к своему жилищу, а девушку увела за собой Снежный Ландыш.
Всю дорогу до вигвама женщина без умолку болтала о сыне, который совсем скоро станет охотником, о пребывании на Россыпи озёр. Снедаемая своими думами и мрачными предчувствиями, Фрея рассеянно кивала, почти не слушая собеседницу.
Несмотря на беременность, двигалась аратачка очень ловко, и отказавшись от помощи "сестры", сама взялась готовить угощение.
Девушка скромно сидела в сторонке, старательно изображая вежливое внимание, но, видимо, не слишком убедительно. Запустив мясо в котёл, Снежный Ландыш вынесла из жилища миску с жёлудями, и усевшись рядышком, участливо поинтересовалась:
— Ты чего-то боишься?
— Так заметно? — попыталась улыбнуться Фрея.
— Да, — кивнула женщина. — Как с вождём поговорила, так и стала сама не своя.
Девушка заколебалась, но собеседница смотрела так участливо, что она не выдержала, решив всё же хоть немного сбросить с души давящую тяжесть сомнения.
— Мне страшно плыть за море, — всхлипнув, призналась Фрея.
— Тогда оставайся здесь, — спокойно, словно само собой разумеющееся сказала Снежный Ландыш.
— А как же Великий дух? — пробормотала слегка обалдевшая собеседница.
— Попросишь Праматерь Рысь заступиться за тебя перед ним, — наставительно проговорила аратачка. — Великий дух не откажет своей жене, если тебе приглянется кто-то из её детей.
— Глухой Гром? — криво усмехнулась Фрея, поражённая причудливыми изгибами первобытной логики.
— Почему бы и нет? — вскинула брови женщина. — По крайней мере, с ним ты не будешь голодать.
— Но что скажет Отшельник? — пробормотала девушка, с каким-то болезненным удовольствием выискивая всё новые причины уехать.
— Пошумит маленько и успокоится, — мягко улыбнулась Снежный Ландыш. — Какой же отец не хочет для своей дочери счастья?
"Может и в самом деле остаться?" — лихорадочно думала Фрея, глядя, как женщина растирает жёлуди на плоском камне.
Вновь поставленная перед необходимостью сделать самостоятельный выбор, она окончательно растерялась, не зная, какое решение принять. Внезапно подавшись вперёд, крепко вцепилась в руку аратачки.
— Только, пожалуйста, никому не говори о нашем разговоре! Слышишь? Никому. Ни Медвежьему Уху, ни, тем более, отцу.
— Есть вещи, о которых мужчинам лучше не знать, — понимающе кивнула Снежный Ландыш.
Дальнейший разговор Фрея помнила плохо. Кажется, она нахваливала её стряпню, слушала рассказы гордых родителей о необыкновенных талантах сына, о девушке из рода Чёрных Рысей, которую Ловящий Снег собрался назвать хозяйкой своего вигвама. И улыбалась, улыбалась, улыбалась.
Из своеобразного ступора её вывел Глухой Гром, повстречавшийся им на обратном пути. Сверкая бронзовым от загара торсом и поигрывая копьеметалкой, молодой человек, поздравив Отшельника, выразил уверенность, что его внук без труда пройдёт все испытания и, безусловно, станет замечательным охотником. При этом Фрею он не удостоил даже мимолётного взгляда, подчёркнуто не замечая её присутствия. Непонятно почему, но это пренебрежение окончательно испортило настроение.
Весь день у неё всё валилось из рук. Раздираемая страхами и сомнениями, она невпопад отвечала наставнику, вызывая у того новые приступы красноречия. На занятиях по рукопашному бою пропустила пару болезненных ударов, а вечером умудрилась пролить кувшин с водой.
Поэтому не удивительно, что утром она категорически отказалась идти в гости в стойбище.
— Что мне там делать? Тем более, я ещё путаюсь в твоей родословной. А ты сам говорил, что это очень важно.
Столь уважительная причина не могла не умилить престарелого Отшельника.
— Выходит, не зря я её когда-то писал, — гордо проговорил он, протягивая ученице стопку листов бересты и хлюпая носом. — Думал внукам рассказать, да только они уже аратачи. Им нет дела до сенаторов и Генералов.
Однако оставшись одна, девушка долго не могла заставить себя заглянуть в эти записи. Чтобы хоть как-то спрятаться от разрывавших голову мыслей, занялась домашними делами. Пришила заплату на старую рубаху заморца, починила мокасины, с нежностью вспоминая любимые кроссовки, которые, наконец-то, развалились под влиянием агрессивной среды.
Только после полудня, наскоро перекусив, засела за изучение записок Отшельника. А то вдруг заявится, а она их даже не открывала? Вопреки ожиданиям чтиво оказалось довольно увлекательным. По кратким пояснениям, которыми старик снабдил каждое имя своих славных предков аж до тринадцатого колена, ясно читалось, что золотой век младших лотийских Юлисов уже прошёл, и семейство медленно скатывалось вниз, постепенно теряя власть, влияние и богатство. Тем не менее, они оказались связаны родственными связями с множеством родов империи. Так что, если верить рассказам наставника о радланских нравах, нищенствовать ей не придётся. Если, конечно, удастся убедить родичей, что она действительно дочь Лация Юлиса Агилиса. А для этого, кроме всего прочего, надо ещё разбираться и в собственной родословной.
Перебирая многочисленных Авлов, Вулов, Лациев, Даумов (вторых), Треунов (третьих) и даже одного Секста (шестого), Фрея внезапно сообразила, что они с Отшельником забыли нечто очень важное. Поэтому, едва он вернулся, девушка спросила, что называется, в лоб:
— Как меня зовут?
Даже привычному ко всяким неожиданностям заморцу понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя.
Желая прояснить ситуацию, она добавила:
— Я хотела сказать, как имя твоей дочери? Ну не Фреей же мне называться? Или может Бледной Лягушкой?
— Конечно, нет! — раздражённо буркнул старик, ставя на стол берестяную миску с прошлогодними орехами. — Снежный Ландыш прислала. У нас давно закончились, ешь.
Усаживаясь на скамью, он важно огладил бороду.
— Как тебе нравится Псада? Так звали мою несчастную мать.
Девушка с раздражением расколола орех камнем.
— Никак не нравится.
— Тогда Торина. Это имя твоей бабки. Если она ещё жива, ей будет приятно.
— А что-нибудь более благозвучное? — со вздохом спросила собеседница, стряхнув скорлупки на землю.
— Да как ты смеешь?! — взвился заморец. — Это одно из древнейших раланских имён!
— Я не старину изучаю! — огрызнулась Фрея. — Если получится, не хочу до конца жизни откликаться на дурацкое Торина!
Она раздражённо засопела и выпалила:
— Я же не гном!
То ли девушка, воспользовавшись удобным предлогом, выплёскивала на наставника свой страх и раздражение. То ли просто не хотела выбирать, только ни сегодня, ни на следующий день они так и не подобрали ей подходящего имени.
В конце концов Отшельник заявил, что согласится на любое сочетание звуков, которое придумает привередливая дочь. Если, конечно, оно будет звучать достаточно благопристойно.
Последнее время Фрея редко вспоминала прошлую жизнь. Возможно, сознание, примирившись с невозможностью возвращения к ней, оберегало и без того издёрганную хозяйку от лишних переживаний.
Но сегодня она вновь увидела себя на сцене под яркими лучами софитов. Гремела знакомая музыка, Семён ловко подхватывал партнёршу, не давая упасть на облезлые доски сцены. Вместе с "The Chemical Brothers" пела душа, подчиняясь пульсирующему ритму и наслаждаясь властью над собственным телом, легко выполнявшим самые сложные движения. Сальто, шпагат, поворот, последний аккорд, подавшись друг к другу, танцоры, тяжело дыша, замерли в притворных объятиях. Громкие аплодисменты немногочисленных зрителей и натужно бодрый голос ведущего.
— Семён Гришин и Виктория Седова!
— Это же я! Я — Виктория!
Проснувшись от собственного крика, девушка рывком села на постели, отбросив меховое одеяло. Сердце колотилось чаще, чем бубен Колдуна на самой крутой его пляске. Грудь тяжело вздымалась, жадно втягивая ночной воздух, а по мокрой от пота коже забегали мурашки.
— Что? — тревожно спросил Отшельник. — Опять кошмар?
— Да! — вскричала Фрея. — То есть нет.
Она буквально физически ощущала, как, наполняясь новыми образами и событиями, уменьшаются пробелы в памяти, открывая новые страницы жизни.
— Тогда чего орёшь? — зевая, проворчал на своей лежанке старик.
— Я это…, — пробормотала девушка, шаря руками по полу.
Дотлевавшие в печке угли не могли разогнать царивший в хижине мрак.
— Мне…, — продолжала она, натягивая рубаху.
Несмотря на важность того, что собиралась сообщить, скакать перед наставником голой не хотелось.
Чуть прикрывшись, Фрея шагнула к печке, прихватив с пола несколько сухих веток.
— Я знаю, как меня зовут! — ликующе вскричала она, когда по стенам хижины заплясали оранжевые отблески пламени.
— Наконец-то придумала себе имя? — пробормотал Отшельник, приоткрыв глаза.
— Нет! — засмеялась девушка, раскинув руки. — Я вспомнила своё настоящее! Представляешь?! Почти год прошёл, но теперь я знаю, кто я!
— Постой, не части, — поморщившись, приподнялся на локте старик. — Боги открыли тебе настоящее имя?
— Ну да! — смеясь, кивнула Фрея и церемонно представилась, разведя руки в стороны. — Виктория Сергеевна Седова!
Заморец сел, прикрыв ноги одеялом.
— Повтори!
— Виктория Сергеевна Седова!
Глаза старика превратились в щёлочки, и даже густая борода не смогла скрыть широкой, довольной улыбки.
— Я всегда говорил, что твой мир такой же, как у нас! Даже твоё имя похоже на радланское.
— Нет, — девушка села на постель, скрестив ноги. Её всё ещё трясло от переполнявших чувств. Хотелось говорить.
— Моё имя Виктория. Сергеевна… Значит, моего отца звали Сергеем. Есть такое имя. Ну а Седова…
Она запнулась.
— Ну, это, наверное, похоже на ваш род. Вроде Юлиев.
— Вот видишь! — усмехнулся Отшельник, зевая и почёсывая заросшую седыми волосами грудь. — Тебе понравится в Радле. А родственники моей жены станут твоей семьёй.
Он ещё раз зевнул, широко разевая рот, и вновь собрался погрузиться в сон. Однако Фрея была слишком взвинчена, чтобы спокойно заснуть.
— Тогда можно я оставлю себе это имя? Виктория!
— Лучше не надо, — заморец со вздохом сел, проведя ладонью по лицу. — Варкия — ольвийское имя. Радланский аристократ так свою дочь не назовёт. Вот Вентия — другое дело.
Девушка несколько раз повторила это слово, будто пробуя на вкус. Нет, это явно не то, что она хочет.
— А Вика?
— Ну, если так хочешь, — хмуро пожал плечами Отшельник, кажется, этот разговор начал его раздражать. — То можешь подарить насмешникам лишний раз подшутить над собой.
— Почему? — не поняла она.
— Ваилкарами называют булочки, которыми торгуют на площади. Подумай сама, какие мысли могут тут возникнуть?
Старик усмехнулся, потом, очевидно, сжалившись над ученицей, предложил:
— Ника Юлия Террина.
— Ника из рода Юлиев Дальняя, — машинально перевела девушка. — Вот это ещё куда ни шло.
— Нравится? — спросил довольный "папочка". — Пусть так и будет.
Пока Фрея прикидывала к себе новое имя, тот вновь улёгся и тут же заснул. Явно не собираясь до утра разделять с любимой дочерью внезапно свалившуюся на неё радость.
А девушка ещё долго лежала с закрытыми глазами, снова и снова переживая вновь открывшиеся картины своего прошлого. Теперь она помнила почти всё, кроме обстоятельств своего появления в этом мире.
Не имея среди аратачей близких знакомых, за исключением Отшельника и его дочери, Фрея не смогла удержаться, чтобы не сообщить Снежному Ландышу потрясающую новость. Выслушав её торопливый рассказ, женщина всплеснула руками:
— Владыка вод вернул тебе память?
— Да! — довольно улыбнулась девушка, присаживаясь рядом. На этот раз она надела свой обычный костюм: кожаную рубаху и штаны.
— Не зря это случилось именно сегодня! — со значением проговорила аратачка, откладывая в сторону выпотрошенную тушку зайца.
— Почему? — машинально спросила её гостья, уже зная ответ.
— Завтра же такой праздник! — укоризненно покачала головой Снежный Ландыш, вытирая ладони пучком травы.
— Ах, да! — кивнула Фрея, виновато разведя руками. — Извини, совсем забыла.
— Вот когда родишь сыновей, — тяжело вздохнула женщина, глядя куда-то мимо неё. — Тогда будешь ждать день, после которого твой мальчик… станет совсем взрослым.
Нельзя сказать, чтобы эти слова пришлись по вкусу собеседнице, но, воздержавшись от комментариев, она предпочла сменить тему:
— А что будут завтра делать Ловящий Снег и другие "рысята"?
— Доказывать, что достойны называться охотниками племени Детей Рыси, — ещё раз вздохнула аратачка, натягивая заячью шкурку на сложную конструкцию из переплетённых прутьев.
Внимательно слушая подробнейший рассказ о предстоящих завтра мероприятиях, Фрея с горечью думала, что даже та, которую она считала почти подругой, не проявила никакого интереса к её прошлой жизни. Подобное безразличие больно задело девушку.
Возможно она уже научилась владеть своими чувствами, чтобы не показывать обиды, или собеседница просто не обращала внимания на её состояние? В любом случае, расстались они с какой-то "дежурной душевностью". Хотя, возможно, Фрее это только показалось?
Весь остаток дня она холила и лелеяла свою обиду, с болезненным удовольствием поливая её ядовитый цветок самыми неприятными и злыми воспоминаниями.
Отшельник, видимо, уже привыкший к резким сменам настроения, не сделал даже попытки утешить ученицу, или хотя бы выяснить, что с ней происходит? Не удивительно, что девушка легла спать в прескверном настроении. Да и сон не порадовал, с беспощадной жестокостью сорвав последние заскорузлые повязки с ран памяти.
— Тот, что справа? — переспросил пожилой следователь с устало равнодушным лицом. — Крайний?
— Да!
— Вы уверены? Посмотрите внимательно?
— Да! — она так вцепилась в подлокотники кресла, что костяшки побелели.
— Путаешь ты, убогая, — усмехнулся круглолицый пацан лет двадцати. Один из тех, кто стоял у оклеенной обоями стены. — Не знаю я тебя.
— Зато я тебя хорошо помню! — голос девушки задрожал, а глаза заблестели от слёз.
— Уводи, — махнул рукой следователь. — Только истерики нам здесь не хватает!
Затем обратился к двум женщинам, жадными глазами наблюдавшими за происходящим:
— Понятые, все видели?
Соседки закивали, ужасно довольные тем, что теперь будет о чём поговорить.
— Не было меня там! — уже в дверях крикнул пацан. — Чужого на себя не возьму!
— Пшёл! — квадратный полицейский могучей дланью вытолкал его в коридор.
Быстро вошла мама, довольная ещё и тем, что опознание проводили в квартире, и дочери не пришлось тащиться в полицию.
— Вот здесь, — следователь подал девушке протокол. — С моих слов записано верно, и подпись.
Почти не читая, поставив закорючку, та с тревогой попыталась поймать взгляд мужчины в дорогом, но изрядно потёртом костюме.
— Но там ещё трое было!
— Теперь этот подонок всё расскажет! — с мстительной радостью мать гордо скрестила на груди руки. — Если один сидеть не захочет!
— Ведь так? — спросила она следователя.
— Не знаю, — пожал плечами тот, убирая протокол в папку. — Твой приятель его не узнал.
— Что?! — дёрнувшись в кресле, встрепенулась девушка.
— Не узнал, говорю, — буркнул мужчина, поднимая с кресла плащ.
— Но это точно он! — мир в который раз рушился, погребая её под обломками человеческой подлости.
Мама, не веря в реальность происходящего, невольно заступила дорогу следователю.
— Как же так? Виктория…
— У Грачёва алиби, — раздражённо оборвал её тот, добавив со скрытой угрозой. — Отойдите! Пожалуйста. Мне надо работать.
— Я этого так не оставлю! — привалившись спиной к стене, крикнула женщина. — Я… Я к прокурору пойду!
— Ваше право, — отозвался из коридора равнодушный голос следователя. — Хоть в ООН!
— В суд! — пробормотала Валентина Андреевна, без сил опускаясь на стул.
Потом они долго плакали. Соседки, перешёптываясь, покинули наполненную болью квартиру.
Подумав, мать решила не бегать по инстанциям, а по совету коллег нанять адвоката. Правда, для этого ей пришлось вначале занять у них денег. Молодая, но ужасно напористая и деловая девица, успокоив нанимательницу, рьяно взялась за работу. Однако следователь оказался прав. Действительно, имелись двое свидетелей, утверждавших, будто опознанный девушкой подонок в тот день находился в другом месте. Адвокатесса поговорила с ними. Парни упорно стояли на своём, хотя и немного путаясь в показаниях.
Последняя надежда оставалась на единственного свидетеля — Семёна Гришина. Но молодой человек всячески избегал встреч, не отвечал на звонки. Когда юристу всё же удалось его "поймать", стал уверять, что не разглядел лиц нападавших. А потом и вовсе исчез из города.
Ошарашенная Виктория пыталась с ним связаться через Интернет, но трусливый гад удалил свою страничку. И тогда в девушку словно вселилось что-то злое и жестокое. Она то и дело кричала на мать, била посуду, капризничала, отвечая на любые замечания слезами и истерикой. Возможно Виктория до сих пор жила бы в своей квартире, сгорая в ожидании благотворителей и медленно убивая мать. Но из-за толщины стен, все соседи слышали сцены, частенько разыгрывавшиеся в их квартире. Одна из них, молодая, одинокая женщина, не выдержала. Подождав, пока девушка останется одна, она пришла и высказала всё, что думает о её отвратительном поведении.
Та с удивлением узнала, что мать трудится на двух работах, что из-за дуры-дочери она превратилась в старуху и думает только о неблагодарной дряни, способной лишь отравлять жизнь другим. И надо же такому случиться, что как раз перед визитом разгневанной гостьи со знакомого электронного адреса в ответ на её многочисленные депеши пришёл короткий ответ: "Тебе уже всё равно, а мне ещё жить".
Внимательно выслушав гневную речь соседки, Виктория молча прикрыла дверь, ещё более укрепившись в желании окончательно свести счёты с жизнью. Вот только делать это в квартире неожиданно стало стыдно. Прикатив на кухню, девушка решительно убрала нож в ящик кухонного стола.
С упорством обречённой выбралась из дома, направляясь в сторону реки, где вот уже лет пять неторопливо строили и не могли построить набережную. Вряд ли девушка смогла бы толком объяснить, почему именно туда? Длинный путь почти не остался в памяти, лишь мельком запомнились удивлённые взгляды редких в этот час прохожих.
Последним она увидела хлипкий заборчик из потемневших досок, ширь реки и высокий противоположный берег, густо заросший деревьями, среди которых ярко выделялась белая церковка с золотыми куполами.
Распахнув глаза, Фрея не закричала. Перехвативший горло спазм не давал вздохнуть. С трудом справившись с собой, она заплакала, уткнувшись лицом в густую, противно пахнущую шерсть одеяла. Осознание того, что она оказалась здесь по собственной воле, бросив несчастную, задёрганную мать, жгло раскалённым железом. Девушка застонала, представив, как та мучилась и переживала, обнаружив исчезновение дочери. Как бегала по властям с просьбой отыскать хотя бы тело, как причитала, не в силах даже похоронить её.
Фрею буквально корёжило. Муки совести превратились в настоящую физическую боль. Почему-то показалось, что на свежем воздухе станет легче. Вот только она очень боялась разбудить мирно посапывавшего наставника. Поэтому, когда едва обозначился серый прямоугольник окна, и из тьмы выступили окружающие предметы, девушка выскользнула из хижины, прихватив сложенную на полу одежду. Охватившая тело ночная прохлада, на миг ошеломив, стала успокаивать.
Торопливо обувая мокасины, подумала: "А мама бы обрадовалась, если бы узнала, что я опять стала ходить?". От нахлынувшего чувства вины вновь стало тяжело, а глухая тоска опять вцепилась в сердце.
— Да! — пробормотала Фрея, глядя во всё ещё усыпанное звёздами небо. — Я вела себя как последняя стерва. Как… Да просто слов нет. Всё отдам, чтобы вернуться!!! Или хотя бы извиниться. Сказать ей, что виновата, ужасно виновата перед тобой, мама… Мне так…
Она ещё долго бормотала бессвязные извинения и слова любви, которые никогда не говорила своей матери там, в прошлом, когда они были так нужны. Наверное, со стороны это выглядело смешно или жутковато? Стоит высокая крепкая девица в одежде из кожи, и размазывая слёзы по щекам, бормочет что-то невразумительное.
Но возможно именно эта произнесённая в пустоту речь помогла ей прийти в себя, и когда удивлённый Отшельник вышел из хижины, она уже собиралась за водой.
Прогулка по лесу сняла ещё немного тяжести с души, а пробежка с последующей тренировкой помогли Фрее обрести хотя бы внешнее спокойствие, спрятав поглубже ночные переживания. Умывшись, она сходила за свитками, и разложив их на столе, приготовилась к уроку чистописания. Полагая, что занятый работой мозг будет меньше отвлекаться на всевозможные тяжёлые воспоминания.
Наблюдавший с лёгким удивлением за её приготовлениями Отшельник заметил:
— На праздник тебе лучше одеть платье.
Тяжело вздохнув, девушка страдальчески скривила брови. Со всеми своими переживаниями она совсем забыла, что именно сегодня кандидаты в охотники выйдут из пещеры предков, чтобы пройти испытание на глазах соплеменников.
— Можно, я не пойду? — робко попросила она, не чувствуя никакого желания стоять в толпе чужих, равнодушных к ней людей, глазеть на какие-то глупые игры, натужно изображая интерес.
Очевидно, старик всё же заметил какие-то изменения в своей ученице. Нахмурившись, он пристально взглянул на неё, тихо поинтересовавшись:
— Почему? Это же главный день праздника.
Фрее захотелось огрызнуться, напомнив, что он сам говорил, будто всё веселье начнётся только завтра утром, когда молодые охотники вернутся после свидания с Гневной матерью. Но девушка сдержалась, тихо проговорив:
— Мне хочется побыть одной. Это очень нужно, Отшельник.
Заморец неопределённо хмыкнул, теребя бороду.
— Ты чего-то боишься?
— Не спрашивай, — покачала она головой, откупорив кувшинчик с чернилами. — Просто оставь меня одну.
— Не могу, — покачал головой старик, подходя к столу и присаживаясь на лавку. — Теперь ты моя дочь…
— Ну, я же не твоя дочь! — не выдержала девушка. — Я совсем из другого мира, я…
— Это не важно! — повысил голос собеседник. — Для меня ты Ника Юлиса Террина! И я хочу знать, почему ты не хочешь идти на праздник?
Вновь Фрея почувствовала жгучее желание ответить грубостью, разругаться вдрызг с настырным старикашкой. Почему-то она пребывала в полной уверенности, что тот всё равно ничего ей не сделает. По крайней мере до тех пор, пока девушка не откажется плыть в Радл. То ли из-за возрастного слабоумия, то ли по какой другой причине, но Лацию Юлису Агилису было очень важно отправить на родину вновь обретённую дочь.
Возможно ещё вчера Фрея так бы и сделала, но воспоминания о своём отвратительном поведении там заставили ответить честно:
— Это всё из-за моего прошлого…
— Ты что-то ещё вспомнила? — встрепенулся Отшельник.
— Всё, — она отвела глаза. — Поэтому и прошу, оставь меня в покое.
— Расскажи, — участливо проговорил собеседник. — Может быть, станет легче?
— Нет! — решительно покачала головой девушка. — Не только у тебя есть секреты. Просто мне надо как-то… смириться с этим. Не хочу я никого видеть.
Заморец задумчиво огладил бороду.
— Старейшины могут обидеться. Вдруг передумают и не заплатят Картену.
— На меня?! — она горько рассмеялась, откинувшись назад. — Разве достойно охотника обращать внимание на какую-то дрянную девчонку? А, Отшельник?
Тот недовольно засопел, а Фрея всё же не смогла удержаться, добавив:
— Да им не терпится избавиться от меня! Не переживай, не передумают.
— Но что я скажу Снежному Ландышу? — пустил в ход последнее средство наставник. — Ей будет неприятно, если ты не придёшь.
Девушка подумала, что после вчерашнего разговора ей абсолютно параллельно, что там решит дочь Отшельника, но в слух опять же сказала совсем другое:
— Она обо мне и не вспомнит. А если спросит… Скажешь, что я обязательно приду завтра утром, чтобы вместе с ней встретить возвращение в стойбище храброго охотника, Ловящего Снег.
Фрея вымученно улыбнулась.
— Ну, придумай что-нибудь! Ты же умный. Поверь, я сейчас не в том настроении, чтобы праздновать. Ну и зачем я буду портить настроение другим своим унылым видом?
Девушка склонилась над папирусом, всем видом показывая, что разговаривать им больше не о чем. Очевидно, собеседник тоже понял это. Поднявшись со скамейки, он коротко бросил:
— Передумаешь, приходи.
"Это вряд ли", — грустно усмехнулась Фрея, наливая в плошку чернила.
Ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы сконцентрироваться на текст. Мысли с поразительным упорством вновь и вновь возвращались к тайнам прошлого. В результате чего буквы выходили на удивление корявые, а с кончика пера то и дело срывались чёрные капли, превращаясь на бересте в неряшливого вида кляксы.
Несмотря на мелькавшее изредка сожаление о том, что лучше бы ей отправиться в стойбище и попытаться забыться среди людей, девушка упрямо продолжала переписывать текст, заставляя себя вчитываться в довольно скучные монологи, которыми тот просто кишел. Подобная настойчивость не могла не принести свои плоды. Постепенно Фрея увлеклась, и даже стало интересно, чем закончится история любви третьеразрядной богини Клиопы и юного красавца Алвиса. Когда устали и глаза, и руки, она просто развернула свиток, чтобы заглянуть в конец. Увы, край его оказался безжалостно оторван. Досадливо вздохнув, юная переписчица почувствовала голод. Готовить для себя одной не хотелось, поэтому она просто сходила в кладовую за жёстким, копчёным мясом.
На сытый желудок сразу потянуло в сон. Видимо сказался ранний подъём и крепко ударившая по мозгам нервная встряска. И хотя в глубине души девушка побаивалась, что вновь увидит что-то неприятное, держать глаза открытыми и терпеть бесконечную зевоту, уже не хватало сил.
Махнув на всё рукой, Фрея вынесла постель из душной хижины, и расстелив у скалы, плюхнулась на неё, не раздеваясь. Сразу же провалилась в тёплую, благодатную черноту, очнувшись от бившего в лицо солнца. Судя по его положению, она проспала не так уж и долго, однако чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Чувство вины и жалости к самой себе в который раз отступило. Вот надолго ли?
Повозившись по хозяйству, девушка с философской грустью поняла, что все дела всё равно не переделаешь.
"Может, сходить в стойбище? — подумала Фрея, поправляя сорванный лист бересты над навесом. — Я же больше никогда не увижу, как сдают ЕГЭ в племени Детей Рыси"
Рассмеявшись от такого неожиданного сравнения, она убрала лестницу. Вот только переодеваться всё равно не стала. Ну не нравится ей, когда снизу поддувает. Особенно, если ходишь без нижнего белья. Но чтобы выглядеть хотя бы немного по-праздничному, девушка повесила на шею ожерелье из волчьих зубов и долго расчёсывала волосы, укрепив их синей лентой на радланский манер.
"Жаль, что у Отшельника нет никакой косметики", — мимоходом вздохнула она, прихватив короткое копьё.
Подперев дверь палкой, бросила короткий взгляд на небо. Солнце клонилось к закату, но до темноты оставалось ещё много времени. Насвистывая песенку про ворона с викингом, Фрея не успела сделать по тропинке и трёх десятков шагов, как за спиной послышался знакомый до отвращения голос.
— Я собирался через забор лезть, да будить не захотелось. Уж больно сладко ты спала.
Глухой Гром, широко улыбаясь, шёл к ней из-за скалы.
— Разве ты не на празднике? — только и смогла вымолвить девушка.
— Что я там не видел? — скривился молодой человек. — Как старейшины с "рысятами" бегают вокруг столба предков.
Он замолчал, словно прислушиваясь. Невольно последовав его примеру, Фрея стала различать доносившиеся из долины крики.
— А сюда зачем пришёл? — девушка вновь перевела взгляд на охотника.
— К тебе.
— Стой, где стоишь! — она выставила вперёд копьё. — Не подходи ближе!
— Что я орать на весь лес буду? — усмехнулся тот, даже не думая слушаться.
Фрея попятилась, лихорадочно решая, что делать дальше.
— Ты хорошо сделала, что не пошла на испытание.
Аратач всё же остановился, когда до направленного в грудь железного наконечника оставалось не более метра.
— Пока все заняты, нам никто не помешает поговорить.
— О чём? — слегка расслабилась девушка, чувствуя даже какое-то удовлетворение от того, что Глухой Гром всё же пришёл. Значит, она ему не безразлична.
— О том, что ты не хочешь никуда плыть, — покачал головой молодой человек.
"Снежный Ландыш проболталась?! — тут же пронеслась горькая мысль. — Вот свинство!"
— С чего ты взял? — Фрея гордо вскинула голову. — Великий дух сказал Отшельнику…
— Причём тут этот старый дикобраз?! — резко оборвал её собеседник. — Если бы Великий дух действительно захотел, чтобы ты отправилась за море, он сказал бы тебе об этом сам!
Девушка стушевалась. Охотник сделал ещё один маленький шажок.
— Ты обвиняешь Отшельника во лжи? — встрепенувшись, она крепче сжала копьё.
— Нет, усмехнулся аратач. — Я говорю, что только тебе решать, плыть за море или нет? Но ты же этого не хочешь? Ну, признайся, тебе страшно?
В его голосе не чувствовалось привычного высокомерия, но лишь забота и жалось. Это не могло не смутить девушку. На миг даже мелькнуло желание согласиться. Рассказать, как боится она предстоящего путешествия, как пугают мысли о безбрежном море, диких горах с их бездонными пропастями и безжалостными обитателями, о пустыне, полной разбойников.
Но, видимо, Фрея слишком долго молчала, или собеседник не умел долго притворяться. Чётко очерченные губы дрогнул в знакомой усмешке, наваждение пропало. Прежний Глухой Гром никуда не делся, лишь спрятался на какое-то время за показным участием.
— Не важно, страшно мне или нет! — нахмурилась она и выдала одну из радланских пословиц. — Только глупец ничего не боится!
— Кто тебе сказал такую чушь? — возмущённо фыркнул молодой человек, гордо расправив широкие плечи, обтянутые новенькой вышитой рубахой. — Я ничего не боюсь!
— Ну это понятно, — криво усмехнулась девушка. — Рада за тебя. А вот мне страшно. Но я всё равно отправлюсь за море!
— Почему? — судя по всему, искренне удивился собеседник.
— Разве ты забыл? — Фрея вскинула брови. — Там меня ждёт жених!
"Всё-таки я стерва", — с запоздалым сожалением подумала она.
По мужественному лицу аратача пробежала судорога, красивые карие глаза, сощурившись, метали молнии.
С гортанным криком он шагнул вперёд, одной рукой резко отбивая в сторону копьё, другой пытаясь схватить нахалку. От неожиданности выпустив оружие, та отшатнулась, ловко уворачиваясь от растопыренных, как когти хищной птицы, пальцев. Отскочив, девушка, развернувшись, бросилась бежать вниз по тропинке, с места взяв довольно приличную скорость.
Фрее показалось, что Глухой Гром сразу отстал либо вообще передумал её преследовать. Обогнув торчавший на склоне холмик, густо заросший кустарником, она развернулась, и тяжело дыша, посмотрела назад.
Вдруг откуда-то сверху раздался жуткий треск. Проломившись сквозь переплетение ветвей, аратач сиганул на тропинку с почти трёхметровой высоты, перекрывая девушке путь в долину, где всё так же весело вопили Дети Рыси. Не медля ни секунды та рванула к жилищу Отшельника, надеясь укрыться за его крепкими стенами.
Что-то больно ударило в спину между лопаток. Сбившись с дыхания, Фрея едва не упала. А когда смогла восстановить равновесие, ей на плечи обрушилась туша Глухого Грома. Девушка тяжело рухнула вперёд, пропахав вытянутыми руками мягкую прошлогоднюю листву. Она тут же сделала попытку подняться, но охотник был сильнее и тяжелее.
— Пусти! — только и смогла выдохнуть несчастная, чувствуя закипающие на глазах слёзы обиды и злости.
— Теперь тебе весело? — обдал ухо жаркий шёпот. — Никто не может просто так посмеяться надо мной!
— Помогите!!! — забыв про стыд и гордость закричала охваченная ужасом девушка.
Охотник тут же ударил её по голове, вжимая лицом в землю.
— Молчи! — громко зашипел Глухой Гром, задирая рубаху у неё на спине. — Тогда я сохраню твою никчёмную жизнь.
Фрея отчаянно завозилась, стараясь сбросить насильника или хотя бы вырваться из-под него. Стаскивая рубаху ей на плечи, охотник, крепко вцепившись в волосы, не переставая давил на затылок, буквально впечатывая жертву в сухую листву, уже начавшую забивать рот и нос.
Задыхаясь, она отчаянно стала шарить руками, вырывая редкие пучки травы. Вдруг пальцы левой руки наткнулись на какой-то короткий сучок, тут же вцепившись в него мёртвой хваткой. Не обращая никакого внимания на жалкие потуги девушки, Глухой Гром, больно упираясь коленом в позвоночник, никак не мог справиться с непонятной завязкой её штанов.
— Я слишком долго ждал! — раздражённо пыхтел он. — Слишком много терпел! Твой заморский жених будет пользоваться тобой только после меня!
Так и не сумев раздеть жертву, насильник схватил её за плечи и одним могучим рывком перевернул на спину.
Завизжав, Фрея ударила того по морде обломком ветки. Девушка рассчитывала отвлечь внимание аратача, или, в лучшем случае, расцарапать лицо. Но по ужасной или счастливой случайности деревяшка с противным чмокающим звуком вошла в правый глаз охотника.
Что-то мокрое и противное брызнуло ей на руку. Завизжав ещё громче, Фрея выдернула своё ужасное оружие, выпустив поток крови.
Короткий, дикий крик прорезал воздух. Глухой Гром отпрянул, закрывая ладонями лицо. Охрипнув от визга, девушка, выгнулась дугой, сбрасывая с себя обливавшегося кровью насильника.
Откатившись в сторону, она вскочила на ноги, заметив валявшийся на земле топорик. Похоже, именно он ударил ей в спину. Фрея передёрнула плечами, представив, что могло случиться, швырни аратач своё оружие посильнее, или попади оно остриём.
Хорошо, хоть времени на переживания почти не осталось. Схватив топорик двумя руками, девушка обернулась, готовая встретить врага.
Но тот сидел на земле, по-прежнему закрывая лицо руками и тихо воя сквозь стиснутые зубы.
"Ему надо помочь, его надо убить!" — разрывалось надвое её сознание.
Сжимавшие оружие руки задрожали, а к горлу подступила тошнота.
Вдруг охотник открыл уцелевший глаз.
— Чего ждёшь? Бей! Бей, Бледная Лягушка!
Она сделала два шага.
— Бей! — оскалился незадачливый насильник. — Потому что иначе я тебя убью!
Не в силах отвести взгляд от горевшего ненавистью глаза, Фрея тихонько заскулила, чувствуя, как подкашиваются ноги. Ярость схлынула, уступая место растерянности. Когда Одинокий Орех лез через горящую дверь, она не видела его лица, и убивать было проще. Но сейчас…
Выронив топор, девушка согнулась в жутком приступе рвоты. Ничего не соображая, она бросилась вверх по тропинке, падая и вновь поднимаясь, стремясь как можно скорее достичь жилища Отшельника. А в спину бил кнутом издевательский, полный боли смех.
Со стуком задвинув засов, Фрея, тихо подвывая, сползла вниз по двери. Дрожь сотрясала всё тело, в груди не хватало воздуха, зубы выстукивали бешеную чечётку. Но, видимо, она уже стала привыкать к подобным передрягам. Быстро восстановив дыхание, девушка стиснула зубы и попыталась соображать.
"Это даже замечательно, что я его не добила, — лихорадочно думала Фрея. — Ещё одно убийство аратачи мне точно не простят. А так пусть сам объясняет, кто ему глазик выколол".
Она нервно хихикнула и поднялась, тяжело опираясь на стену. Девушка успела достаточно хорошо изучить нравы и обычаи Детей Рыси, не раз становясь свидетельницей жестоких драк между охотниками. Случалось, что те довольно серьёзно калечили друг друга. Но никому не приходило в голову обвинять противника в нанесении тяжких телесных повреждений.
— Это был честный бой! — даже с каким-то удовольствием пробормотала Фрея, тяжело плюхаясь на лавку. — Он меня топориком, я его сучком… в глаз… случайно.
Девушка ещё раз нервно хихикнула.
Но, что если мерзавец умрёт? Например, от потери крови? Вон как она хлестала у него из морды. Когда найдут труп, даже если какой-нибудь добрый мишка о нём и позаботится, следопыты всё равно узнают, где его убили. А там и до виновной не далеко.
— Так, что мне его шкуру спасать? — возмущённо вскричала Фрея, но тут же тихо поправилась. — То есть свою.
Зло смахнув набежавшую слезу, девушка, вполголоса матерясь, взялась за засов.
Ох, как же ей не хотелось покидать двор! Чтобы хоть как-то отсрочить этот момент, она сходила в хижину за луком и стрелами.
Глухого Грома на месте не оказалось. В сторону долины шла хорошо различимая цепочка следов. Очевидно от слабости аратач сильно загребал ногами сухие листья. То тут, то там мелькали пятна крови. Облегчённо переводя дух, девушка пошла за раненым, не забывая прятаться за деревья. Если охотник ещё на своих ногах, ей очень не хотелось попадаться ему на глаза. Вернее, "на глаз".
Вдруг до Фреи долетел крик, потом ещё один. Кто-то громко назвал Глухого Грома по имени. Теперь можно не переживать, охотники Детей Рыси не дадут соплеменнику пропасть. Само собой, ей помогать им не стоит. Удовлетворённо кивнув, девушка очень осторожно отправилась в обратный путь. Разумеется, нечего и думать, чтобы сейчас появиться в стойбище. Рубаху надо сменить, царапины на руках смазать целебной мазью. Да и вообще, если обещала Снежному Ландышу прийти завтра, значит, так оно и будет.
Уже подходя к ограде, вспомнила зловещее обещание Глухого Грома. Насколько знала его Фрея, охотник обязательно постарается его исполнить.
Поёжившись, она открыла калитку.
— Если, конечно, выживет.
Но даже если ему повезёт, учитывая потерю крови, на ноги аратач встанет очень нескоро. Осталось надеяться, что к этому времени её здесь не будет. Внезапно Фрея с пугающей ясностью поняла, что теперь она уже ни за что не сможет остаться у Детей Рыси. Иначе Глухой Гром её обязательно убьёт.
— Такое упорство, да в мирных целях, — пробормотала девушка, со вздохом опускаясь на скамью.
Весь остаток дня она не могла отделаться от ощущения, что вот-вот заявятся разъярённые охотники и потащат её на очередной суд. И как не убеждала себя, что у Детей Рыси есть более важные дела, тревожное чувство не проходило до поздней ночи, когда Фрея, наконец, смогла забыться коротким, беспокойным сном.
К счастью, она не проспала и успела добраться до стойбища раньше, чем край солнца показался над горами. У крайнего вигвама ей вдруг заступил дорогу вооружённый копьём и луком аратач.
"Почему он здесь? — напряглась Фрея, стараясь не выдать охватившего её волнения. — Охотники же должны были уйти?"
— Куда спешишь, Бледная Лягушка?
— Хочу встретить охотника Ловящего Снег, — растерянно пробормотала та. — Неужели, я опоздала?
— Нет.
— Чего тогда спрашиваешь? — сердито буркнув, девушка попыталась обойти его стороной.
Но аратач вновь заступил ей дорогу.
Фрея удивлённо уставилась в подозрительно щурившиеся глаза собеседника.
— Ты видела Глухого Грома?
— Когда?
— Вчера! — рыкнул тот.
— Нет, — покачала головой девушка. — А разве он не с охотниками в тайном месте?
Каждая женщина немного актриса. Ну, а в экстремальных ситуациях их талант расцветает ещё пышнее. Под чистым, непонимающим взором собеседницы, мужчина слегка смутился.
— Нет, лежит в своём вигваме.
— Что-то случилось? — тревожно спросила Фрея, подаваясь вперёд.
— Глаз сучком выбил, — неохотно буркнул аратач.
Фрея испуганно прикрыла рот ладонью.
— Он жив?!
— Колдун сказал, что дух Глухого Грома бродит в верхнем мире, — уже обычным тоном стал объяснять охотник, но вдруг глаза его вновь стали колючими.
— Почему я тебя вчера не видел?
— Я никуда не выходила из жилища Отшельника, — спокойно объяснила она, и опережая новые вопросы, объяснила:
— Ты уже знаешь, что мне надо плыть за море?
Собеседник кивнул.
— Вот я кое-какие вещички и готовила, — проговорила девушка и тут же поинтересовалась. — А ты что здесь делаешь?
— Сына жду, — улыбнулся мужчина. — Могучий Жук. Он вчера стал охотником. Вот хочу подарить ему копьё.
Аратач с гордостью продемонстрировал украшенное резьбой и перьями оружие с широким бронзовым наконечником.
Разговаривая почти дружески, они направились на другой край стойбища, где уже гомонила толпа пёстро одетых женщин и детей. При их появлении голоса стали тише. Под прицелом множества глаз Фрея почувствовала, как по спине забегали мурашки, а колени начали мелко трястись. Заметив Снежного Ландыша, она заставила себя улыбнуться и помахать рукой.
— Я же обещала, что обязательно приду встретить нового охотника Ловящего Снег!
Вдруг, растолкав соплеменниц, к ней подскочила Лёгкое Облако.
— Ты хотела убить Глухого Грома! — заверещала она, размахивая руками.
— Опомнись! — не задумываясь, рявкнула девушка. — Я его уже три дня не видела!
— Ты выколола ему глаз, дрянная девчонка! — громко, но с заметной неуверенностью продолжила свой наезд супруга вождя.
— Ты в своём уме?! — не уступала Фрея. — Что я сделаю такому сильному охотнику? Да он меня одним пальцем убьёт!
— Оставь в покое Бледную Лягушку! — дребезжащим голосом крикнула Вечерняя Стрекоза. — Злоба не вернёт тебе дочь!
Аратачки дружно поддержали авторитетную старуху.
— Что ты к ней цепляешься? Прохода Бледной Лягушке не даёшь! Она и так скоро нас покинет, не порти девчонке последние дни!
Никак не ожидавшая подобной реакции соплеменниц, Лёгкое Облако заметно растерялась.
А тут ещё послышался недовольный голос Медвежьего Уха.
— Чего пристала? Глухой Гром сам сказал, что налетел на сучок!
Снежный Ландыш подошла к девушке и решительно взяла её за локоть.
— Я рада, что ты пришла встретить моего сына.
— Идут! — крикнул кто-то из оседлавших деревья мальчишек. — Охотники идут!
Тут же потеряв интерес к посланнице Владыки вод, женщины стали вглядываться в лес, возбуждённо переговариваясь, а кое-кто из нарядно одетых девиц начали даже подпрыгивать от нетерпения.
"Уж замуж невтерпёж", — хмыкнула Фрея и тоже стала рассматривать приближавшуюся процессию.
Первыми, сбившись тесной кучкой, вышагивали "рысята", гордо вскинув головы с аккуратно расчёсанными волосами, украшенными чёрно-белыми перьями. За ними шли старейшины, а уж потом, растянувшись колонной, остальные охотники. Приглядевшись, девушка заметила среди них знакомую фигуру Отшельника.
Нетерпение встречающих стало нарастать. Ближе к стойбищу вперёд выступили старейшины. Встав в полусотне шагов от толпы, вождь громко объявил, сверкая ярко начищенными блямбами.
— Встречайте молодых охотников, Дети праматери Рыси! Новых добытчиков, защитников, мужей и отцов!
Женщины восторженно заверещали. Дождавшись тишины, Белое Перо стал выкрикивать имена. Под пристальными взорами, молодые люди, смущаясь, шли к толпе, где их тут же окружали родственницы и знакомые.
Снежный Ландыш, внезапно отпустив руку "сестры", стала энергично протискиваться вперёд. Увидев шагавшего к ним Ловящего Снег, Фрея понимающе улыбнулась. Вскоре всё племя смешалось в довольно гомонящую толпу, и на неё уже никто не обращал внимания. Заметив, что люди стали расходиться, девушка направилась к сгрудившейся вокруг молодого охотника семье Медвежьего Уха, собираясь сказать "племяннику" что-нибудь приятное.
Вдруг кто-то громко назвал её имя. Обернувшись, девушка увидела неторопливо приближавшегося вождя.
— Это хорошо, что ты пришла, — важно кивнул перьями глава племени.
— Как я могла пропустить такое важное событие? — улыбнулась Фрея, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха.
— Уже знаешь, что случилось с Глухим Громом?
— Мне сказали, — ответила ожидавшая подобного вопроса девушка.
— Он к тебе не приходил?
— Нет, — твёрдо ответила Фрея, не опуская глаз под буравящим взглядом вождя. — И я не знаю, как это случилось!
Видимо, ответ собеседнику понравился. Одобрительно хмыкнув, он усмехнулся.
— Я так и думал.
Проводив взглядом предводителя Детей Рыси, девушка перевела дух и поспешила к ужасно довольному собой Ловящему Снег, подумав, что не он один сдавал в эти дни экзамен.