Любимая, (не) моя

Глава 28. Привет, дорогая женушка

– Привет, дорогая женушка! – говорит мне Шувалов.

Его лицо выглядит приветливым, но от его голоса мне почему-то становится так страшно, что кажется, будто сейчас начну икать.

– Артем, – тяну на выдохе. – Где Миша?

Этот вопрос мгновенно выводит его из себя.

Он тут же возмущенно машет руками.

– Вечно у тебя один Миша в голове! Хоть бы раз обо мне подумала…

Я слезаю с кровати, смотрю на него умоляющим взглядом:

– Артем, пожалуйста, Мише плохо, он…

– Все с ним нормально, – цедит он с пренебрежением. – Вкололи лекарства, здоров как бык.

– Где он? Он тут? – спрашиваю с надеждой.

– Нет, – тянет он самодовольно и складывает руки на груди. – Здесь только я. Лишь от тебя будет зависеть, как скоро ты его увидишь.

Нервно сглатываю, решаюсь спросить, хоть и понимаю, что ничего хорошего в ответ не услышу:

– Зачем ты меня сюда затащил? Что ты хочешь?

Он подходит ближе, жадно меня оглядывает.

– Мои цели не изменились. Я всегда хотел только тебя…

Отшатываюсь от него, пытаюсь воззвать к его разуму:

– Ты же понимаешь, что Виталик будет меня искать? Он найдет, он убьет тебя! Лучше отпусти…

– Ну уж нет, – качает он головой. – Я буду драться с ним его же методами. А ну, пошли!

Морщусь, когда Шувалов хватает меня за локоть и ведет в соседнюю комнату, где располагается широкий стол и шкаф с книгами.

Там на столе лежит какой-то документ, ручка.

Шувалов тянет меня к столу, говорит зло:

– Садись!

Я опускаю попу на стул, бросаю взгляд на документ.

Там написано:

Дальше не читаю, буквы скачут перед глазами.

– Ты что надумал? – охаю с побледневшим лицом. – Ты что хочешь? Чтобы я от Миши отказалась? Я никогда…

– Ты подпишешь это, – цедит он зло. – Если хочешь еще хоть раз увидеть своего ублюдка…

– Почему это моего ублюдка? – возмущаюсь. – Он наш! Как ты так можешь с ним…

– Нет, Шанна, он не мой… Будь он мой, я бы никогда не отпустил его с тобой к Реброву.

Моя старая догадка подтверждается именно тогда, когда совсем не нужно. Похоже, когда мне делали ЭКО, биоматериал и вправду использовали чужой.

Смотрю на Шувалова с обалдевшим видом и не знаю, что сказать.

А он продолжает безжалостным тоном:

– Или ты сейчас подписываешь отказ, или твой мерзкий ублюдок этой же ночью отправляется за границу. Все документы я уже подготовил, ждут только моей отмашки.

– Ты не можешь без согласия матери! – кричу на выдохе.

Он лишь усмехается.

– Думаешь, в этой стране сложно подделать документы? Нет, дорогая, не сложно… Совсем не сложно! Ты подпишешь это заявление, я официально лишу тебя родительских прав через суд, стану его единственным опекуном. А потом Миша вернется, мы будем жить дружной семьей. Если ты еще хоть раз посмеешь заикнуться о разводе, сама пойдешь на хер, а ребенок останется со мной.

– Виталик найдет меня, – твержу как заведенная. – Он не допустит…

Шувалов больно хватает меня за затылок и чуть ли не носом тычет в документ, цедит в ухо:

– Подписывай!

– Артем, пожалуйста! – зачем-то пытаюсь его разжалобить. – Ну зачем я тебе, мы же не были счастливы!

– Под-пи-сы-вай, – твердит он с нажимом.

Потом хватает своей лапищей мою правую кисть, изо всех сил сжимает. На миг мне кажется, что он сломает мне пальцы.

И я ставлю подпись.

Ненавижу себя за каждый завиток, что вывожу синей ручкой на бумаге.

Обессиленно роняю ручку.

Артем же счастлив как никогда.

Он тут же хватает документ, довольно проглядывает.

– Отлично!

Потом спешит к сейфу, что располагается возле шкафа, прячет туда бумагу. Я не вижу, какие цифры он набирает на кодовом замке.

Шувалов снова идет ко мне.

– Теперь второй этап.

С этими словами он достает из кармана мой мобильный, включает его.

– Сейчас ты позвонишь своему контуженному психу и пошлешь его на хуй.

– Что? – От его последнего приказа у меня глаза на лоб лезут.

– Что слышала, женушка, – усмехается он, очень собой довольный. – Ты пошлешь его так далеко, что он запарится туда лететь. И сделаешь это максимально правдоподобно. Иначе, клянусь, ты больше не увидишь сына, и вообще света белого не увидишь. Либо ты живешь со мной, либо ты вообще не живешь. Выбирай!

От страха у меня, кажется, начинают стучать зубы.

Шувалов вконец обезумел, что ли?

– Ты сделаешь это, – цедит он и хватает меня за шею. – Иначе сдавлю – и привет тот свет. Давай так, чтобы Станиславский – и тот поверил.

Его пальцы больно давят, чувствую, как нарастает паника.

– Артем, пожалуйста… – тихо хриплю.

Но в этом мужчине жалости ко мне нет и никогда не было.

Наконец я киваю.

Шувалов нажимает кнопку на телефоне и включает громкую связь. Хочет все слышать, сволочь.

Слушаю длинные гудки и кусаю губу, мысленно желая и не желая, чтобы Виталик взял трубку.

Ну почему я не сказала ему этим утром о своих чувствах? Чего-то ждала, хотела его признаний. А надо было говорить каждый день.

Тогда бы он точно не поверил тому, что я сейчас скажу…