Любовница на неделю

Глава 9

— Иногда я думаю, что у меня чересчур много слуг, — возвращаясь к постели, ворчал Дермотт. — Можешь выбираться, дорогая, — добавил он, — все бездельники ушли.

Из-под покрывала сначала показались светлые кудри Изабеллы, затем ее раскрасневшееся лицо и, наконец, ее розовые плечи.

— У тебя действительно слишком много слуг, . — все еще прижимая к груди покрывало, согласилась она. — И полагаю, они все слышали.

— Нет, не все, — солгал он. — Я сказал им, что сам внесу подносы. Так что ты никого и не увидишь. Я сам принесу и воду для ванны. У меня внизу есть бассейн и парная, вроде римских бань в Бате. Но полагаю, ты не пожелаешь туда спускаться.

— И все меня видели? — с испугом спросила Изабелла.

— Думаю, нет. Так что тебе стоит остаться в постели — до тех пор, пока не почувствуешь себя лучше… Тогда и примешь ванну. А пока я принесу подносы с едой.

Усевшись на постели, она поставила себе на колени первый поднос.

— Наверное… у тебя там болит, — извиняющимся тоном сказал он. — Мне очень неприятно — ну, из-за того, что я сделал.

— Но мне не очень больно… правда, — поспешила успокоить она любовника — у него был такой удрученный вид. — Ты был очень нежен.

Он поморщился, чувствуя себя весьма неуютно в роли растлителя.

— Не понимаю, как это некоторые питают склонность к девственницам. Никогда этого не понимал.

— В данном случае ты просто оказал мне услугу. Так что не вини себя.

— Приляг на минутку, я вытащу тампон. Благодаря Молли у меня их приличный запас. — Когда Изабелла легла, он вытащил тампон и бросил его на окровавленную простыню, которую снял с постели. — Сказать домоправительнице, чтобы нашла какую-нибудь мазь или бальзам?

— Это меня очень смутит, — ответила она, с его помощью вновь принимая сидячее положение.

— Но это, наверное, нужно…

— Подождем пока до ванны. И не надо извиняться. Я очень довольна, и не только тем, что дело сделано. Я получила такое наслаждение. Вы очень талантливы, милорд, — улыбнулась она.

Он знал это за собой, но все же был доволен, что она сказала эти слова.

— Я принесу оставшуюся еду, — вызвался он.

— И присоединяйся ко мне, дорогой. После таких трудов ты наверняка тоже хочешь есть. — Она заботливо посмотрела на него.

Слово «дорогой» в ее устах звучало как-то особенно мило. А если пересчитать запасы спиртного? Может, он просто пьян и потому так мягок и счастлив?

Изабелла совершенно точно знала, что она счастлива. Но подозревала, что так чувствует себя каждая женщина, с которой граф занимается любовью. Как жаль, что она не встретила его раньше!

Предпочитая, однако, не мучить себя пустыми сожалениями, она сняла серебряные крышки со стоящих перед ней тарелок, на которых лежали крошечные моллюски с индийской приправой чатни, компот из каких-то тропических фруктов, очевидно, выращенных в оранжерее, и поджаренный тост в форме раковины гребешка. Окунув дымящуюся креветку в соус, Изабелла отправила ее в рот. Действительность была слишком приятной, чтобы рассуждать о непостоянстве графа. Во-первых, она уже почти насытилась восхитительной едой, во-вторых, где-то глубоко внутри ее все еще пылал жар недавнего наслаждения, а красавец Дермотт Рамзи был готов вновь любить ее.

Если это и не рай, то что-то очень похожее. Держа в руках второй поднос, в комнату вошел граф.

— Тебе понравилась еда?

— Я улыбаюсь не только из-за этого, — ответила она, и ее взгляд договорил несказанное.

— Тогда я спокоен.

— Поскольку не утратил навыков?

— Поскольку боль, которую я тебе причинил, явно стихла.

— Уверяю вас, милорд, я не чувствую никакой боли. — Она помахала рукой над подносом. — А ваши младшие повара просто молодцы.

Поставив поднос на маленький столик, Дермотт подвинул его ближе к постели — чтобы Изабелле было удобнее есть.

— Надеюсь, ты сможешь воздать должное еде. Там еще три подноса.

— Тогда я смею надеяться, что тебе нравятся полные женщины.

Он посмотрел на ее розовое тело, чья нагота была лишь наполовину прикрыта скомканными простынями.

— Ты нравишься мне при любых габаритах.

— Какой ты милый! Я тебе почти верю.

Наступила небольшая пауза, во время которой граф размышлял о своей неожиданно обретенной честности, а Изабелла — о том, что она позволяет себе верить такому проходимцу.

Дермотт первым отвел взгляд, смущенный столь непривычной для него откровенностью — его прежние связи ничего подобного не требовали.

— Я принесу оставшуюся еду.

— Да, конечно.

Ее невразумительное бормотание заставило его оглянуться.

— Что?

— Нет, ничего.

— Ты сердишься?

— Не сержусь, а ты холодный, почти безразличный.

— Я рад, что ты здесь. — Тоже как бы обязательные слова.

Вздохнув, она натужно улыбнулась:

— Я тоже.

— Ну что, друзья? — Как ни странно, эти слова вполне соответствовали их ощущениям;

— Конечно, милый. — Ее голос стал другим, потеплел.

И Дермотт почувствовал облегчение, хотя подобные тонкости его уже давно не волновали.

— Вот и хорошо. — Он отвесил ей легкий поклон.

— Я рада, что мы об этом поговорили, — с усмешкой сказала она, взяв с подноса поджаренный хлебец.

— Ты требовательная женщина, — засмеялся Дермотт. Она швырнула в него тостом. Поймав его на лету — рефлексы все-таки работают неплохо, — он пробормотал:

— Ну, если ты желаешь со мной побороться вот таким образом, дорогая, я к твоим услугам…

— Предупреждаю — я очень сильная…

— В самом деле? — Он отправил кусочек тоста в рот.

— Я работала на разгрузке на наших складах.

Пожевав тост, Дермотт проглотил его.

— Неужели?

— И все же трудно будет меня побороть.

— Зато какое удовольствие!

— Когда я поем и приму ванну, я разрешу тебе попробовать.

— Как мило! — улыбнулся Дермотт.

— Не надо смеяться. Я боролась на руках с дедушкиными матросами и побеждала… Уверяю тебя, это были сильные мужчины.

— Не сомневаюсь.

— Ты начинаешь меня раздражать, Батерст.

— Хотя изо всех сил стараюсь быть приятным. — Он наклонил голову в вежливом поклоне.

— Мужчины не всегда сильнее нас! — фыркнула Изабелла.

— Да, конечно, — из вежливости согласился он. В Гималаях ему пришлось воевать с мятежниками, так что их силы были вряд ли сопоставимы, но стоило ли спорить?

— Иди и принеси эту чертову еду, — напомнила она.

— Да, мадам. — Нет, девчонка его немного раздражала своей самоуверенностью.

— Тобой я займусь позже, — пообещала она.

— Не могу дождаться. — Нагнувшись, он провел пальцем по ее пухлой нижней губе.

И все же, едва Дермотт принес оставшиеся подносы, они увлеченно занялись едой — разнообразие блюд радовало глаз и услаждало вкус. Дермотт сел напротив Изабеллы, и какое-то время они молча и дружно работали челюстями, отпуская замечания только о качестве блюд и вин, подобранных Дермоттом.

— У тебя завидный аппетит, — заметила Изабелла, после того как он расправился с двумя тарелками бифштекса с устричным соусом и целой бутылкой кларета.

— Сегодня я забыл поесть, — на миг оторвавшись от еды, ответил Дермотт. — Наверное, от волнения, — застенчиво улыбнулся он. — А ты могла есть?

— По правде говоря, нет. А с тобой это бывает каждый раз?

— Да нет, раньше не было никогда.

— Значит, я первая такая? — кокетливо спросила Изабелла, прекрасно зная, что у любвеобильного графа она ни в чем не может быть первой.

— Ты первая женщина, которая разделила со мной постель в Батерст-Хаусе. И ты видишь, насколько я тобой очарован.

— Скажи, что я просто замечательная? — шутливо потребовала Изабелла.

— Спору нет. — Он поднял бокал вина в знак согласия. Где-то хлопнувшая дверь, шорох шагов и плеск воды прервали их уединение.

— Кажется, это наливается твоя ванна. — Дермотт кивнул в угол комнаты, где имелась небольшая дверь, и, отодвинувшись от стола, встал. — Пойду посмотрю, что там.

Из-за двери слышались шум голосов, шаги и звук льющейся воды. После того как дальняя дверь снова захлопнулась, Дермотт вновь появился в комнате.

— Хочешь, я отнесу тебя на руках? — спросил он, приближаясь к кровати.

— Я же не инвалид, — улыбнулась она.

— Да, я совсем не подхожу на роль растлителя девиц, — нахмурился он.

— Скоро я стану законченной куртизанкой, и тебе больше не придется себя бранить, — успокоила она его.

— Это мы еще посмотрим, — проворчал он. Мысль о том, что она может стать куртизанкой, его никак не радовала.

— Только не «мы», дорогой. — Отбросив в сторону покрывало, она спустила ноги на пол. — Я вполне могу решать сама за себя.

— Посмотрим, — повторил он сдавленным голосом, чувствуя, как его переполняет странное чувство собственника.

Она удивленно подняла брови.

— Я хочу сказать: конечно же, ты права, дорогая. — Улыбнувшись, он подал ей руку.

— То, что я сейчас сделала, дорогой мой Батерст, я делала именно для того, чтобы сохранить независимость. И запомни, я не намерена уступать ее кому-то.

— Да, мадам, — противно сладким голосом произнес он; помогая ей встать на ноги.

— Ты что-то стал чересчур уступчивым.

— Стараюсь исправиться, — усмехнулся он.

— Дерзкий негодяй! — Она показала ему язык.

— Надеюсь, ванна немного смягчит ваш нрав, миледи, — елейным голосом произнес он.

— Чего не скажешь о вашей дерзости, граф.

— Да, тут очень трудный случай, мадам, — со спокойной издевкой заявил он. — Вероятно, вам следует поучить меня хорошим манерам. А если награда будет достойной, миледи, то меня можно перевоспитать.

— Под наградой вы имеете в виду все то же?

— Если, конечно, декламацию стихов вы не сочтете столь же привлекательной.

Она громко расхохоталась.

— Вы готовы довольствоваться поэзией?

— Если условия будут подходящими, то — да.

— То есть?

— Когда вы примете ванну, я вам объясню.

— Вы заинтриговали меня, Батерст.

— Вот на этой ноте, моя дорогая, позвольте прервать нашу беседу и предложить вам воспользоваться ванной, пока вода еще достаточно горяча.

Пока Изабелла принимала ванну, Дермотт сидел в стороне, сопротивляясь желанию наплевать на все условности. «Если ты все же джентльмен, — размышлял он, — то не должен сегодня приставать к ней. Дай девчонке немного отдохнуть». Благородство, однако, давалось ему нелегко — Дермотту стоило больших усилий не ринуться к ней прямо в воду.

Чтобы отвлечься, он много и жадно пил, хотя боялся из-за алкоголя потерять над собой контроль. Изабелла мылась, не обращая на него никакого внимания, словно подобное случалось с ними не раз. Интересно, понимает ли она, как ему тяжело держать себя в руках?

— Ты удивительно спокоен, — заметила она, проведя ладонью по поверхности воды, едва скрывавшей ее полные груди.

Он только крепче сжал в пальцах бокал с бренди.

— Я практикую воздержание, а это требует предельной сосредоточенности.

— Как это мило! Но что тебе стоит ко мне присоединиться? И просто помыться.

— Я постараюсь этого не делать.

— А если я тебя приглашу? Настоятельно?

— Все равно не стоит.

— Почему?

— Я могу сделать тебе больно.

— Теплая вода вызывает у меня обостренные сексуальные ощущения. — Она приподнялась повыше, так что белые округлости оказались над водой. — Я думаю, что скоро я тебя очень захочу.

— И этим все чертовски усложнишь.

— Сейчас я чувствую себя прекрасно — абсолютно никакого дискомфорта. — Вытащив из воды одну ногу, она положила лодыжку на край медной ванны.

— Чтобы я передумал, нужно не так уж и много усилий с твоей стороны, — проворчал он.

— Что-нибудь вроде этого? — Положив на край ванны вторую ногу, она замерла в соблазнительной позе, что немедленно вызвало у Дермотта ответную реакцию.

Отставив бокал, он взялся за завязки халата.

— О, кажется, я сумела привлечь твое внимание.

— И кое-что еще, — пробормотал он, сбрасывая с себя халат и вставая со стула.

— Боже мой, Батерст, вы прекрасны! — прошептала она, чувствуя, как в крови закипает желание. Высокий, бронзовый, широкоплечий — воплощение физического совершенства!

— Подойдите поближе, — едва слышно выдохнула она, предвкушая то несказанное блаженство, которое сейчас испытает.

Через мгновение он уже стоял возле ванны, обуреваемый желанием.

— В воде или на суше?

— Ну, разве что для пополнения опыта, — протянув к нему руки, промурлыкала она.

Не успела Изабелла договорить, как Дермотт уже вошел в ванну, опустился на колени и просунул руки под ее ягодицы.

— Стоило мне тебя увидеть, как мной овладели варварские страсти. — Он приподнял ее так, чтобы его твердый пенис уперся в ее пульсирующую расщелину. — Я похож сейчас на какого-нибудь Аттилу. Так что особой изысканности не гарантирую.

— Мне это и ни к чему.

— Тогда все в порядке, — сдавленно прохрипел он, продвигаясь вперед так, чтобы она могла сполна ощутить то, что ощущает он, а он мог забыть о галантности и хороших манерах — взять с ходу то, что так отчаянно хотел получить.

Когда он заполнил ее, она ахнула, желая ощутить его везде, полностью слиться с ним, раствориться в тех неземных наслаждениях, которые обещал ей Дермотт.

— Не останавливайся, — выдохнула она, чувствуя, как взорвались все ее ощущения.

Он знал, что этого не стоит делать, но тем не менее прошептал: «Ни за что…» — и продвинулся еще дальше,

— Я могу умереть сейчас от наслаждения…

— Тысячу раз умереть, — пробормотал он и погрузился в нее почти до самого предела.

— О Боже…

Он застыл в неподвижности, оставаясь глубоко внутри ее тела, а экстаз, нарастая, переполнял его, и все его существо звенело от восторга.

— Не выходи… О, милый, не выходи…

Едва расслышав ее слова, в горячке страсти он все же ответил:

— Нельзя, — и сразу же начал отходить назад.

— Нет, нет, нет! — вскрикнула она и вцепилась ногтями в его спину, пытаясь продлить наслаждение.

— Тсс! — скомандовал он, вырываясь из ее объятий. — Я выхожу. — Но тут же вновь погрузился в нее — по самую рукоятку, услышав в ответ тихий благодарный вздох.

Снедаемые страстью, они лихорадочно двигались, проливая на ковер реки ароматной воды. Забыв обо всем на свете, они старались утолить свой чувственный голод; одновременно достигнув верха блаженства, наконец оба свалились без сил.

— Я буду вам… вечно благодарна, — еле слышно прошептала она.

— С превеликим удовольствием, — упершись лбом в край ванны, пробормотал он.

— Я… кажется… скоро захочу… еще…

Повернув голову, он встретил ее сияющий взор.

— В воде или на суше? — протянул он, потягиваясь.

— Как захочешь.

То, чего, он хочет, может ее испугать, подумал Дермотт; впрочем, перспектива умереть от излишеств любви начинала пугать и его самого.

— Я составлю список, — прошептал он, на губах его заиграла легкая улыбка.

— А я на все готова.

— Прямо вот так, не глядя?

Она слегка шевельнула бедрами.

— Пока он во мне, я согласна на все.

— Это вдохновляет.

— Какая я счастливая! — тихо засмеялась она. Опытный игрок, он прекрасно знал, какую роль в жизни играет случай, и хорошо понимал, как им повезло.

— И я тоже, — серьезно сказал Дермотт.