Любовники и лжецы

Глава 83

Январь – февраль 1988 года

Телефон звонил не переставая.

Белинда, сидевшая перед экраном компьютера, не обращала на него внимания.

Новый эпизод – острый, динамичный – вырисовывается отлично, и она не могла остановиться. К тому же это, наверное, звонит Винс в надежде, что она передумала насчет их встречи. В приоткрытую дверь кабинета заглянула Нэнси, приехавшая вчера, чтобы побыть с ней в период выздоровления.

– Мама, подними, пожалуйста, трубку, – попросила Белинда. – У меня есть автоответчик, но… Ну ладно! – Она встала.

– Это какой-то мужчина, но он не назвал свое имя. Сказал, что это срочно, – сообщила Нэнси. – Голос мне показался знакомым.

Белинда взяла трубку, уверенная, что это Винс.

– Послушай, Винс, – резко начала она. – Я вчера уже все сказала и не передумаю.

Последовала пауза.

– Кто такой Винс?

Узнав голос, Белинда покраснела.

– Джек…

– Бедняга Винс. – Джек явно улыбнулся. – Я не вовремя?

У Белинды учащенно забилось сердце, и это разозлило ее. Интересно, что ему надо?

– Да, – ответила она.

– Если бы я был лучше, чем я есть, то сказал бы, что перезвоню позднее. Но я этого не сделаю. Как ты живешь? – Голос его стал проникновенным.

– Великолепно.

– Я думал о тебе.

Она не ответила.

– Я много думал. Но это не телефонный разговор. Я хочу увидеться с тобой – и как можно скорее.

– Ты по-прежнему идешь напролом?

Джек фыркнул:

– Мы с тобой одного поля ягоды. Может, это ты заставляешь меня так действовать. Ну так что ты делаешь сегодня вечером?

– Сегодня я занята.

– Утешает хотя бы то, что Винс, судя по всему, отстранен от участия в забеге, – пошутил Джек.

Они снова замолчали. Белинда представила, как он берет в ладони ее голые ягодицы и прижимает ее к напрягшемуся, нетерпеливому пенису…

– Как насчет завтрашнего вечера? Мы могли бы пойти в какое-нибудь спокойное, уютное местечко, чтобы заново познакомиться друг с другом?

– На завтрашний вечер у меня уже есть планы, – солгала Белинда. Голос у нее немного охрип. – К тому же это суббота.

– Воскресенье, – поправил Джек. И снова замолчал. – По-моему, ты на меня сердишься. За что?

– Я не сержусь, – напряженно возразила Белинда. Если бы она сердилась, жить было бы значительно проще. – Послушай, Джек. В Аспене все было очень мило. Я тебе уже говорила. Но теперь мы вернулись в реальный мир. И у меня нет желания осложнять свою жизнь связью с голливудской звездой.

– Ты полагаешь, мне не хватает такта?

– Извини, – небрежно бросила Белинда. И тут ее разум сыграл с ней злую шутку, заставив отчетливо вспомнить, как Джек обнял ее после того, как они занимались любовью, и как они заснули в объятиях друг друга.

– Брось упрямиться, любовь моя, соглашайся. Кстати, в Аспене было не просто мило, и ты это знаешь.

– Джек, я работаю. Я как раз посередине очень важного эпизода. Извини, но у меня просто нет времени. До свидания. – Белинда повесила трубку.

– Кто это был? – спросила Нэнси, снова появляясь в кабинете дочери.

– Один наглец, мама. Ничего интересного.

Но творческий запал у Белинды прошел, она утратила вдохновение. Написав еще одну страницу, она вычеркнула ее целиком.

На экране вместо текста Белинда увидела его несносную физиономию.

А предательский внутренний голос говорил: ну почему ты не согласилась?

Глава 84

Питер Лансинг гордился тем, что был джентльменом.

Не мог он без угрызений совести забыть нежный, робкий голосок Мелоди на своем автоответчике. Такой искренний, такой извиняющийся.

Наверное, он был с ней слишком груб.

Питер перезвонил ей.

Примерно через пять часов Питер сидел в гостиной Мелоди, наблюдая, как она вносит поднос с закусками. Он заметил, что Мелоди нарядилась ради него в пурпурное шелковое платьице, которое очень шло к ее волосам, удачно подчеркивало соблазнительные изгибы фигуры и к тому же имело глубокое декольте. Линзы на глазах и макияж на лице дали потрясающий результат. Мелоди поставила поднос рядом с напитками и робко улыбнулась. Питер улыбнулся в ответ. Она нервничала и смущалась, возбуждая его сверх всякой меры. Он чувствовал себя последним негодяем.

– Питер, я хочу, чтобы между нами была полная ясность, – сказала Мелоди.

У нее были очень красивые глаза. Питер смотрел на Мелоди и ждал продолжения.

– Ты ошибся относительно меня и Джека. Мы с ним не любовники и никогда не были любовниками.

Лансинг не спускал с нее пристального взгляда.

– Однако кое в чем ты прав: я в течение многих лет была влюблена в Джека. Но он об этом не знал. Недавно я попыталась открыться ему, но он поставил меня на место. Именно поэтому я вела себя так странно. – Мелоди опустила глаза. – Я была обижена и не готова переключить внимание на другого мужчину. А теперь поняла, что это были лишь пустые мечты.

Лансинг, которого никогда не подводило следовательское чутье, догадывался, что она говорит правду. Почти полную правду. Интуиция подсказывала ему: Мелоди что-то скрывает – это тревожило его, но он никак не мог уловить, в чем дело.

– Ты все еще любишь его?

Она вздохнула:

– Я стараюсь, Питер, выбросить из головы свое глупое увлечение. Но это нелегко.

– Ценю твою честность.

Мелоди отправилась на кухню готовить филе лососины на гриле, и Питер последовал за ней. Ему нравилось наблюдать за Мелоди. Они болтали о пустяках, но разговор сначала был натянутым. Питер понимал: Мелоди смущена, что заговорила о личном. Чтобы разрядить атмосферу, он рассказал несколько смешных историй и вскоре заметил, что она начала улыбаться. Питер рано ушел от нее.

Когда Мелоди провожала его, он по-дружески поцеловал ее в щечку. К удивлению Питера, она обняла его за шею, прижалась к нему всем телом и весьма страстно поцеловала. Ему пришлось напомнить себе, что Мелоди все еще влюблена в Джека, и будь он проклят, если согласится служить его заменой.

– Я позвоню тебе в ближайшее время, – сказал Питер, и Мелоди улыбнулась.

Ее улыбка стала еще шире, когда дверь за ним закрылась и она осталась одна.

Это была торжествующая улыбка.

Неужели все мужчины такие олухи?

Мелоди подумала о своем Великом Плане, и от радостного предвкушения мурашки пробежали у нее по коже.

Глава 85

Найти, где она живет, не составляло труда – адрес был в справочнике.

Он никогда не бегал за женщинами. Но сейчас был другой случай. И Джек, приложив кое-какие усилия, нашел ее жилье в Лагуна-Бич.

У Белинды не было ни малейшего шанса устоять перед ним. Особенно если он, как сейчас, преисполнен решимости, намерен пустить в ход все свое обаяние и заставить ее в конце концов безумно влюбиться в него.

Джек предвкушал день, когда предстанет перед Глассманом. Ему не терпелось увидеть выражение его физиономии, когда он скажет: «Не желаете ли поприветствовать нового члена своей семьи?»

Глассман уставится на него в недоумении.

А Джек рассмеется и скажет: «Вчера мы с вашей дочерью сочетались законным браком».

Это будет его триумф.

Это будет знатный реванш.

Глава 86

Меньше всего она ожидала увидеть его.

Белинда открыла дверь, и при виде Джека ее охватила радость. Он был так хорош. Он пришел навестить ее. И она рада, черт возьми, очень рада видеть его.

– Джек!

– Привет. – Он не улыбнулся.

– Что ты здесь делаешь?

– Ты не даешь мне шанса, – пояснил Джек. – Это несправедливо.

Белинда почувствовала, что сдается, и тут же обругала себя за мягкотелость.

– С какой стати я должна быть справедливой, Джек?

– На улице холодно. Сейчас пойдет дождь. Можно войти?

На улице действительно было холодно, как будто сама природа участвовала в заговоре против нее. Белинда молча отступила в сторону. Джек вошел, и она захлопнула дверь. Когда Белинда взглянула на него, он робко улыбался и был явно смущен. Она поняла, что страшно нервничает.

– Кофе не угостишь? – спросил Джек.

– Почему бы и нет? – Белинда заметила, что он последовал за ней на кухню. Что ему нужно? И справится ли она с ситуацией? – У меня только растворимый.

– Отлично. А у тебя здесь хорошо.

Белинда искоса взглянула на него, чтобы узнать, не смеется ли Джек, но он, кажется, говорил искренне. И еще ей показалось, что Джек тоже нервничает.

– Черный будешь? У меня нет молока.

– С удовольствием выпью черный, – сказал Джек, стоя за ее спиной.

Обернувшись, Белинда чуть не оказалась в его объятиях. Но он не отступил назад. Она откинула с лица прядь волос. «Не смешно ли, что я так нервничаю? Изо всех сил стараюсь быть холодной. Хотя на самом деле мне этого совсем не хочется… Напротив». Белинда чувствовала, как нарастает возбуждение.

– Белинда. – Джек взял ее за плечи. – Извини, что в Аспене я так безобразно сорвался. Наговорил всякого, нагрубил тебе. Я не хотел обидеть.

– Я это знаю, – услышала она свой голос, остро ощущая его прикосновение.

– Я хотел провести с тобой весь уик-энд. – Джек печально улыбнулся. – Я не привык, чтобы меня бросали. Это случается не слишком часто.

– Уверена, что такого никогда не случалось. – Губы Белинды дрогнули в улыбке, и она немного расслабилась.

– Мне не следовало тогда убегать тайком.

Белинда с замиранием сердца наблюдала, как раскрываются его губы. Джек склонился к ней.

– Нет, не следовало. Но еще не поздно снова начать с того, на чем мы остановились.

– Джек…

Его лицо было совсем близко.

– Дай мне еще шанс. Я совсем не такой мерзавец, как ты думаешь. Ты не знаешь меня. Несправедливо судить обо мне на основании того, что пишут газеты.

Несправедливо, она это знала. Белинда закрыла глаза. Его губы нежно прикоснулись к ее губам. Руки Джека скользнули по ее спине и остановились на уровне лопаток. Но он не прижал ее к себе. Они посмотрели друг на друга.

– Поужинаешь со мной сегодня? – Джек снова поцеловал ее, на сей раз крепче. – Сегодня в семь?

– Я не хочу осложнять свою жизнь.

Джек вдруг расплылся в улыбке и посмотрел на потолок.

– Кому еще, Белинда, придет в голову назвать меня «осложнением»? Ты большая мастерица выбрать меткое слово. Но я никогда не осложню твою жизнь. Поверь мне. Значит, я заеду за тобой в семь.

Помедлив мгновение, Белинда согласилась.

Они снова поцеловались.

Когда Джек уехал, она еще долго смотрела на подъездную дорожку к своему дому. «Что я делаю?» – думала Белинда, чувствуя, что приближается крутой поворот в ее жизни.

Глава 87

Нэнси сидела в гостиной Белинды. Из кабинета дочери доносились пулеметные очереди. Стаккато пишущей машинки, ставшее привычным шумом. Нэнси осушила свой стаканчик шотландского виски и встала, чтобы налить еще одну порцию.

Ей было страшно. Что ему нужно здесь?

Если бы Нэнси не увидела в окно, как Джек приближается по дорожке к входной двери, и не узнала его, она могла бы столкнуться с ним лицом к лицу! Нэнси в ужасе убежала в свою спальню и трусливо спряталась там, утратив способность думать.

Человек, разрушивший ее жизнь. Джек Форд.

Когда-то он был ее любовником. А теперь она ненавидела его. Господи, как она его ненавидела!

Джек Форд разрушил ее брак. Ее жизнь. Он был причиной всех бед. Не окажись он там в то лето, этого не произошло бы: не было бы ее измены Эйбу, его гнева. Муж не отвернулся бы от нее. Не было бы выкидыша. Эйб так и не простил ей смерти сына. К тому же Джек лгал ей. Он не любил, а лишь использовал ее. Если бы любил, то пришел бы к ней, когда она в нем нуждалась, когда Эйб узнал обо всем и у нее случился выкидыш. И теперь этот человек, которого Нэнси ненавидела всей душой, каким-то образом вторгся в жизнь ее дочери.

Если это совпадение, то слишком уж злая ирония судьбы.

А если не совпадение, то что ему нужно? Деньги? Или его интерес к Белинде каким-то образом связан с продажей сценария фильма, в котором ему предстояло играть главную роль? Все это каким-то образом связано. Происходит что-то ужасное – это ей подсказывал материнский инстинкт. Нэнси хотелось защитить дочь. Она не допустит, чтобы их отношения развивались дальше.

Стоя у двери кухни, Нэнси подслушала их разговор. И ей стало еще страшнее. Судя по всему, они встречаются не впервые. Это происходило и раньше. Она должна что-то предпринять.

Глава 88

Джек вернулся домой насвистывая.

Кажется, все складывается хорошо.

Очень хорошо.

Он взял газету и, встряхнув ее, попытался читать. Но видел лишь лицо Белинды. И чувствовал возбуждение. Странная штука жизнь: сейчас Белинда была лишь пешкой в грязной игре, но она его здорово возбуждала. Джек услышал, как открылась входная дверь, потом раздались голоса: один принадлежал Рику, другой, хрипловатый – очень миленькой смуглой девочке по имени Лидия.

– Да уж, им следовало бы знать с самого начала! – воскликнул Рик.

Джек удивился, что в отличие от привычного угрюмого, враждебного тона голос брата звучал радостно.

Они дружно рассмеялись.

Джек улыбнулся. Он еще не слышал, чтобы Рик разговаривал как нормальный парень. Его это обрадовало.

– Ой, Джек. Я и не знал, что ты дома. – Рик остановился, выпустил руку Лидии и покраснел.

– Привет. – Лидия одарила Джека улыбкой.

– Не обращайте на меня внимания, ребята. Извини, Рик, я некоторое время побуду дома, если не помешаю вам.

– Ну что вы, все отлично, – быстро сказала Лидия.

– Мы взяли напрокат несколько видеокассет. – Рик показал брату довольно объемистый пакет.

– Собираетесь устроить киномарафон? – спросил Джек, заметив, что Лидия положила руку на плечо Рику.

– Вроде того. – Рик метнул на Лидию теплый взгляд.

«Браво!» – подумал Джек, когда они удалились. Ему было приятно, что у Рика появился друг.

Подростки включили телевизор, и разговор прекратился. Джек налил себе чашку кофе, взял газету и вышел из кухни.

Они сидели на диване и обнимались.

Джек помедлил, не зная, как поступить. Остановить их? Не обращать внимания? Пока он дома, они, очевидно, не смогут заняться ничем более серьезным, но что будет потом? Может, не стоит вмешиваться? Она производит впечатление невинной девочки.

– Рик, можно тебя на пару слов? – позвал Джек брата, направившись в свою спальню.

Рик вошел к нему, и Джек нахмурился, не уверенный, что поступает правильно.

– Закрой дверь, – попросил он.

– Ладно.

– Послушай, Рик, я знаю, чем вам хочется заняться. Я мог бы запретить тебе, но ты так или иначе нашел бы способ нарушить запрет.

– Джек…

– Подожди. Лидия хорошая девочка. По-моему, ты должен относиться к ней с уважением.

– Я знаю, что она хорошая девочка. Очень хорошая. Не тревожься.

Джек улыбнулся, испытав большое облегчение.

– И я ей, между прочим, нравлюсь, – добавил Рик.

– Я это вижу. Послушай, я хочу сказать тебе кое-что о женщинах – о девочках. Мне потребовалось много лет, чтобы понять это. Когда речь идет о сексе, женщины более эмоциональны, чем мы. Парень может трахнуть какую-нибудь девицу, совершенно не задумываясь, кто она такая, а потом уйти и забыть о ней навсегда. А большинство женщин могут заниматься сексом, только если у них возникает чувство. Понимаешь, о чем я?

Рик кивнул:

– Думаю, да.

– Я имею в виду настоящих женщин. Ты имел опыт только с проститутками. А это совсем другое. Большинство девочек в возрасте Лидии еще не готовы для секса – эмоционально не созрели.

Рик опять кивнул.

Джек удивился, что брат не ощетинился, как обычно.

– Может, тебе лучше оставаться с ней в дружеских отношениях, а для других целей воспользоваться номером телефона, который я тебе дал?

– Я больше не хочу трахаться с проститутками.

Джек пожал плечами:

– Тогда разговор окончен. Я лишь хотел, чтобы ты кое над чем задумался.

Рик кивнул и, закрыв за собой дверь, снова уселся рядом с Лидией, которая сразу же уютно прижалась к нему. Рику стало жарко.

– Тебе влетело? – спросила она.

Рик рассмеялся:

– Брат сказал мне, что ты хорошая девочка.

Лидия засмеялась, и Рик присоединился к ней.

Глава 89

Винс закрыл за собой входную дверь и, прислонившись к ней спиной, окинул взглядом квартиру, в которой царил привычный кавардак. «Мэри вернется домой в любую минуту», – равнодушно подумал он и направился в спальню. Достав из-под кровати чемодан, он открыл все ящики комода и принялся вынимать оттуда свою одежду.

Вчера вечером, поняв наконец, что потерял Белинду – вернее, что она никогда на самом деле не принадлежала ему, – Винс испытал самое ужасное, самое мучительное потрясение в жизни. Обезумев от горькой обиды, он всю ночь колесил по городу и лишь на рассвете приехал домой. Измученного, отупевшего, его время от времени вновь охватывали острые приступы боли. Пора начать жизнь с чистой страницы. А это означало уехать от Мэри. Винсу хотелось как можно скорее увезти отсюда свои пожитки. Сегодня, когда он в столь подавленном состоянии, ему будет трудно выдержать объяснение с ней.

Господи, какой же он дурак!

С чего он взял, что у него может быть что-нибудь более серьезное, чем интрижка, с такой женщиной, как Белинда?

Независимой, сильной и такой волевой, эгоистичной?

Внезапно осознав степень ее эгоизма, Винс замер. Разве она когда-нибудь давала ему что-либо, кроме своего тела, кроме своей страсти?

Нет, нет и нет.

Как он мог так сильно влюбиться в такую холодную и равнодушную женщину? Она просто использовала его.

Зазвонил телефон. Винс безумно удивился, услышав голос секретарши Эйба Глассмана. Та сказала, что Эйб просит Мэри перезвонить ему. Винс повесил трубку. Что, черт возьми, все это значит? Зачем Эйбу Глассману звонить Мэри?

Он складывал вещи, думая о Белинде и впервые пытаясь оценить ее объективно, а не глазами влюбленного безумца. Портрет получался весьма непривлекательный. Винсу главным образом вспоминался ее эгоизм, а также то, как она водила его за нос, заставляя ревновать. Винсу вдруг пришло в голову, что Белинда заставляла его чувствовать себя неполноценным.

Чувство утраты и обида сменились гневом.

Как ловко она вышвырнула его из своей жизни!

Винс понял, что ненавидит эту сучку.

Он находился в ванной комнате и бросал в бумажный пакет свои туалетные принадлежности, когда услышал, как хлопнула дверца подъехавшей машины. Винс насторожился и попытался взять себя в руки. В дверях появилась Мэри: бледная, растрепанная, она выглядела ужасно.

– О Винс! – всхлипнула она, обнимая его за шею.

Только этого ему не хватало! Он осторожно высвободился и увидел, что она плачет. Он ощутил себя последним негодяем.

– Я сожалею о том, что произошло, – сказал Винс.

– Это был настоящий кошмар, Винс. Я провела целую ночь в тюрьме… – Мэри замолчала.

Винс вздохнул и бросил в пакет одеколон.

– Ты что делаешь?

Он молчал. Мэри взглянула на шкафчик в ванной, где не осталось ни одной принадлежавшей ему вещи.

– Что это значит, Винс?

Он старался не встречаться с ней взглядом.

– Все кончено, Мэри. Извини. Я уезжаю отсюда. – Винс прошел мимо нее в их спальню.

– Как ты смеешь бросать меня, когда я в тебе нуждаюсь? – взвизгнула она.

– Я давно собирался сказать тебе. Наш брак – сплошное притворство, и ты это знаешь. Ты не любишь меня. – Винс не добавил, что тоже не любит ее.

– Ты негодяй! Бьешь лежачего!

Винс захлопнул крышку чемодана.

– Ты переезжаешь к ней? К этой сучке? Не так ли?

Он не ответил.

– Она уговорила тебя, чтобы отомстить мне? Ох, пропади все пропадом! – Мэри рухнула на кровать.

– Мэри, возьми себя в руки. У тебя есть Бет. Ты меня с ней обманывала. У тебя есть мать… и деньги. Ты выкрутишься. А у нас с Белиндой все кончено. Мы с ней порвали. Я переезжаю к одному парню из нашей бригады. Так будет лучше для нас обоих. – Он подхватил чемодан, искоса взглянув на нее.

– Винс! – простонала она.

Винс вдруг кое-что вспомнил и впервые взглянул Мэри в лицо:

– Звонил Эйб Глассман.

– Что ему надо?

– Это и я хотел бы знать. Зачем, черт возьми, он звонит тебе?

Мэри побледнела.

– Наверное, опять что-нибудь связанное с выстрелом.

Удовлетворенный ответом, Винс направился к двери.

Она шла за ним по пятам.

– Не делай этого, Винс. Прошу тебя!

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– Правда, что между тобой и Белиндой все кончено? – спросила Мэри сквозь слезы.

– Да. – Винс вышел из дома, даже не оглянувшись.

Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким одиноким.

Глава 90

– Ты куда-то уходишь?

Белинда сидела на краешке кровати в коротком красном шелковом халатике и, натянув чулок, пристегивала его к черному поясу.

– Да, Нэнси.

– Тебе еще рано снимать гипс.

– Это только на сегодняшний вечер. К тому же я чувствую себя вполне сносно.

– Белинда… не ходи!

Она взглянула на мать. По тону и по выражению ее глаз Белинда поняла: Нэнси каким-то образом узнала о том, что сегодня вечером она встречается с Фордом. Белинда встала и затянула потуже поясок халата.

– Это всего-навсего обычное свидание, – солгала она.

– С ним?

– Да.

Мать и дочь посмотрели в глаза друг другу.

– Не будь дурочкой. – Нэнси впервые в жизни говорила уверенно и убедительно. – Он причинит тебе боль, Белинда. Он использует людей. Хуже того, он лжец.

Белинда ощетинилась, готовая защищать Джека.

– То, что было между тобой и Джеком, произошло семнадцать лет назад. Он был тогда еще мальчик, и прошлое осталось в прошлом, а самое главное, я – это не ты.

– Ты идешь на свидание с человеком, который разрушил жизнь твоей матери, и все же считаешь, что это не имеет к тебе никакого отношения? – воскликнула Нэнси.

– Сожалею, что ты влюбилась в него, мама, а он разбил твое сердце, – сказала Белинда. – Но знаешь что? Ты не единственная, кому разбили сердце, – все мы через это проходим.

– Он разобьет и твое сердце, Белинда. Он использует тебя и уйдет, как сделал это со мной. Я знаю этого человека!

– Тебе кажется, что ты его знаешь.

– А ты думаешь, что ты знаешь его? – удивилась Нэнси. – Остановись, Белинда, пока не поздно!

– Послушай, мама, я не обольщаюсь относительно Джека. Я знаю, он бабник и самовлюбленный эгоист. Успокойся. Я уже большая девочка и в состоянии справиться с ситуацией. И с ним смогу справиться.

– Нет, не сможешь. Ты женщина.

– Ну ладно, я опаздываю. Не хочешь ли выпить вместе с нами перед уходом? Он будет здесь с минуты на минуту.

– Подумай о том, что я сказала, Белинда. Я твоя мать, я люблю тебя. И всего лишь хочу защитить тебя.

– Я могу сама защитить себя.

Нэнси ушла.

«Я не такая, как мать, – мрачно думала Белинда. – И не позволю Джеку Форду использовать себя. И сердце мое ему не удастся разбить, потому что меня врасплох не застанешь».

Глава 91

Разумеется, она выглядела безумно чувственной и восхитительной.

Когда они вошли, все присутствующие повернулись в их сторону, и Джек, который, пропустив Белинду вперед, следовал за ней, отлично понимал: именно она привлекает восхищенные взгляды мужчин и женщин. Едва собравшиеся заметили и узнали Джека, восхищение сменилось любопытством. Это позабавило и немного озадачило его.

Белинда была сегодня в красном кожаном бюстьере и такой же юбке. Бюстьер зашнуровывался спереди, и она оставила незашнурованным соблазнительный пробел в один дюйм, от которого было трудно отвести взгляд, потому что сквозь него проглядывала часть груди. Юбка сзади застегивалась на молнию, расположенную наискось. Трудно было не смотреть на безупречно округлые ягодицы, когда Белинда шествовала впереди него. Наряд был явно вызывающий. Он облегал соблазнительные контуры ее тела. Он и рассчитан был на то, чтобы соблазнить – если не его, то кого же?

Джек был доволен.

Возможно, несколько больше, чем следовало.

Заехав за Белиндой, Джек почти ожидал, что ее не будет дома, но она не только была дома, а уже ждала его одетая. Белинда притихла в машине. Джек отыскал какую-то станцию, передававшую джазовую музыку, и они доехали до города в молчании.

Их торжественно усадили за столик, откуда открывались великолепные виды.

– Ну а теперь, – сказал Джек, когда они уселись, – скажи мне, почему ты сбежала от меня в Аспене?

– Струсила, конечно.

Он улыбнулся:

– Знаешь что? Я, пожалуй, восприму это как комплимент.

– Воспринимай как хочешь.

– Я хочу… и так, и сяк, и эдак.

Она удивленно приподняла брови.

– Я не смог удержаться, – сконфуженно фыркнув, стал оправдываться он.

Она улыбнулась.

– Белинда, – серьезно спросил Джек, – я хочу знать, почему ты меня боишься?

Она вздохнула:

– Полно тебе, Джек. Только не говори мне, что сам никогда этого не делал. Старая как мир тактика: набедокурил – и удрал. Все лучше, чем наутро увидеть на подушке рядом голову незнакомого человека.

– Но к нам это не имеет отношения, и ты это знаешь.

– Вот как? А кто же мы тогда? Друзья? Любовники? Перестань, Джек! И не отрабатывай на мне, пожалуйста, свои актерские приемы.

Джек задумался. Она ищет любой повод, чтобы напасть на него. Надо быть осторожнее.

Он решил переломить ее настроение. Пусть Белинде запомнится этот вечер. Пора брать контроль над ситуацией в свои руки и включать на полную мощность обаяние.

– Я не применяю к тебе актерские приемы, Белинда. Я совершенно серьезен.

Она взглянула на него.

– Я не хотела тебя обидеть.

– Спасибо.

Джек сжал ее руку.

– Ну же, Белинда, успокойся и хоть немного расслабься.

– Чтобы тебе было легче соблазнить меня и почувствовать себя настоящим мужчиной, мачо? – задиристо осведомилась она, но расслабилась. Джек сразу это заметил.

– Ну что ж, не стану отрицать, что мне безумно хочется заняться с тобой любовью… расцеловать тебя всю: твои губы, волосы, груди, твой…

– Джек, пожилая пара за соседним столиком ловит каждое твое слово.

Он понизил голос до шепота:

– …твой пупок. – Джек усмехнулся. – Тебе уже известно, что все остальное интересует меня гораздо меньше. Хотя я не прочь узнать, сколько тебе лет.

– Для тебя я слишком стара, – сказала она.

Он усмехнулся:

– Двадцать восемь?

– Точно. И даже не польстил из вежливости!

– Ты слишком умна и слишком уверена в себе для двадцатилетней. К тому же двадцатилетняя не смогла бы написать то, что написала ты.

– Спасибо.

– А как насчет семьи? Я хочу знать историю твоей жизни, – сказал Джек, и у него по спине пробежал холодок. Не от угрызений ли совести?

– Мои родители живут в Нью-Йорке.

– Значит, ты родилась в Нью-Йорке?

Она кивнула.

– Есть ли у тебя братья, сестры?

– Нет, только я. Это всегда было большим разочарованием для моего отца.

– Зачем ему еще дети, если у него такая дочь, как ты?

Белинда усмехнулась, скривив губы.

– Он, наверное, очень гордится тобой, – предположил Джек. – Вы с ним, должно быть, очень близки?

Белинда чуть не поперхнулась водой.

– Шутишь? Его дочь – писательница… Он не может понять, зачем я трачу время на придумывание каких-то историй. А что касается близости с отцом, то единственное, что вдохновляет Эйба, греет его душу, – это власть.

Джек, впитывая каждое слово, с удивлением ощутил в них горечь и возмущение.

– Очень странно, – заметил он. – Писательский талант не каждому дается, а ты очень талантлива, Белинда.

– Скажи это Эйбу.

– Не понимаю, почему твой отец не признает важность того, чем ты занимаешься.

– Эйб не такой, как все. Он держит курс на власть. Приобретает ли он студию, или сахарный завод, или другую собственность – все это лишь вехи на пути к достижению одной цели.

– Не слишком лестная оценка.

Она взглянула ему в глаза.

– Так оно и есть. Но я ничем не обязана отцу. Ничем.

– Похоже, ты с ним не ладишь.

– Не лажу, никогда не ладила и никогда не буду ладить. По крайней мере до тех пор, пока он видит во мне лишь кобылу-производительницу, которая должна родить наследника его империи. – Белинда скорчила гримасу. – Эйб хочет, чтобы я вышла замуж и нарожала детишек. Предпочтительно мужского пола. И как можно скорее. А я, мятежница, пожелала жить своей жизнью.

Джек улыбнулся. Она рассказывала так забавно. Для себя он отметил: Глассман хочет, чтобы она вышла замуж.

Глассман жаждет внука – наследника.

Интересно, как ему понравится, если его внук будет носить фамилию Форд?

Глава 92

Трудно поверить.

Видно, правду говорят, что в наши дни даже за хорошие деньги не найдешь приличных исполнителей.

Трудно поверить, что эти ублюдки не справились с простейшим заданием.

Эйбу не верилось, что Уилл Хейуорд все еще жив.

– Я хочу, чтобы об этом позаботились! – прорычал он в телефонную трубку. – Не сегодня, не завтра, а вчера! Вы меня поняли?

– Да.

– Я хочу, чтобы с этим безмозглым мерзавцем разделались немедленно.

Дни Хейуорда были сочтены с той самой минуты, как он осмелился разозлить Эйба.

Глава 93

– Будь проклят Винс! – взвизгнула Мэри. – Будь он проклят! Я не хочу развода!

Бет обняла ее, пытаясь успокоить, но Мэри вырвалась и начала ходить взад и вперед по спальне.

– Как он мог? Именно сейчас? Когда я в таком состоянии?

– Забудь об этом. Ты не любишь его. Ну и пусть он уходит – все к лучшему.

– В этом ты права, – сказала Мэри. – Я не люблю Винса – я ненавижу его. Мне хочется убить его! Что еще будет, когда узнает моя мать! – простонала Мэри.

Мать, конечно, скажет, что она слишком толста, чтобы удержать мужчину и сохранить свой брак.

Мать уже звонила ей сегодня.

– Мэри, ты позвонила Полу Сокарро? – строго спросила она.

Мэри угрюмо молчала.

– Ты позвонила Полу, Мэри?

– Нет.

– Знаешь ли ты, сколько моих друзей звонили и спрашивали о тебе? Это ставит меня в затруднительное положение! Мэри, ты меня слушаешь? Так не может продолжаться.

Мэри слушала, крепко вцепившись в телефонную трубку.

– Я связалась с твоим отцом. Вернее, оставила ему срочное послание. Он должен перезвонить. А ты позвони Полу Сокарро. Почему…

Мэри, не дослушав, повесила трубку.

Она находилась в крайне подавленном состоянии. Ей отчаянно хотелось принять дозу.

– У тебя совсем ничего не осталось? – спросила она.

– Нет, Мэри. Ты в последнее время потребляла слишком много зелья, – осторожно заметила Бет.

Мэри понимала, что Бет права. В глубине души она и сама была обеспокоена тем, что у нее возникает зависимость, и хотела бы избавиться от этого. И еще, если уж быть до конца честной, Мэри хотелось бы сбросить фунтов пятнадцать весу. Ее мать тоже права. Как ни трудно признаться в этом, но жизнь катилась под откос – и все из-за того, что Мэри жирная недотепа.

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросила Бет.

Мэри не ответила. Зазвонил телефон, но она даже не взглянула в его сторону. Когда Бет хотела поднять трубку, Мэри остановила ее.

– Не надо. Это моя мать.

Бет все же подняла трубку.

– Это Эйб Глассман, – сказала она, передавая трубку Мэри.

Мэри почувствовала, как по коже пробежали мурашки в предвкушении удовольствия, хотя знала, что это невозможно.

– Алло?

– Мэри, это Эйб. Как поживаешь?

Мэри судорожно глотнула воздух. Она точно знала, где именно хотела бы очутиться в этот момент. Под ним.

– Все хорошо, Эйб.

– Надеюсь, ты перестала сердиться из-за того, что мы тогда не вполне правильно поняли друг друга?

– Это больше не имеет значения, – сказала Мэри, ничуть не покривив душой.

– Ну и хорошо. Я хочу увидеться с тобой. Можешь приехать в мой офис завтра утром, скажем, часов в девять?

Мэри совсем утратила самообладание. Когда он сказал, что хочет увидеться с ней, она затрепетала от нетерпения. Но в его офисе?

– Ну что ж, хорошо…

– Значит, увидимся в девять. – Эйб повесил трубку.

Мэри задумалась.

– Что ему нужно? – раздраженно спросила Бет.

– Не знаю.

Глава 94

Джек наконец ушел.

Они посмотрели два фильма: научно-фантастический и «Огненного лиса» с Клинтом Иствудом. Потом сходили в пиццерию. А когда вернулись, вся квартира была в их распоряжении. Рик извлек откуда-то «косячок» и закурил.

Это был самый лучший день в его жизни. Быть с Лидией – сплошное удовольствие, с ней не соскучишься: она либо рассказывала смешные анекдоты, либо изображала кого-нибудь, в том числе и его. Рик в жизни еще столько не смеялся. Ему хотелось, чтобы этот день не кончался.

Они уселись на диван в гостиной, и Рик, передав Лидии «косячок», с наслаждением откинулся на спинку дивана. Они не разговаривали, время от времени передавая друг другу «косячок» и затягиваясь, но даже молчание было удивительно приятным. Рик еще никогда не испытывал такой близости с другим человеком и пытался разобраться в незнакомых чувствах. Энергия и радость жизни переполняли его, и это ощущение было очень приятным.

– Уж больно ты серьезен. – Скопировав выражение его лица, Лидия толкнула Рика локтем.

Увидев, какую она скорчила мину, Рик расхохотался.

– Я задумался, – сказал он.

– О чем? – Она осторожно загасила окурок в пепельнице, чтобы можно было потом использовать его снова.

– Я подумал, боишься ли ты щекотки! – крикнул Рик и начал щекотать ее под мышками. Лидия заверещала. Щекотки она явно боялась. Потом начала смеяться. И чем сильнее он щекотал, тем громче она смеялась.

– Хватит, Рик, перестань! – крикнула Лидия.

Рик атаковал в другом месте. Она лежала на спине, он пригвоздил ее к дивану своим весом, чтобы не брыкалась, и начал щекотать под мешковатой майкой. Она визжала и вырывалась.

Вдруг игра перестала быть игрой.

Под руками Рика была гладкая, шелковистая кожа ее живота. Стоя на коленях, он навис над Лидией и, глядя ей в лицо, больше не смеялся, а тяжело дышал.

Как только его руки прекратили мучить ее, она тоже перестала смеяться и, учащенно дыша, раскрыла губы.

Руки Рика медленно скользнули по ее животу, наслаждаясь приятным ощущением.

Лидия замерла, вглядываясь в него темными, влажными, доверчивыми глазами. Рик опустился на нее, и она с готовностью приподняла к нему полураскрытые губы, чтобы на полпути встретить его поцелуй. Он обнял Лидию еще крепче и инстинктивно развел своими ногами ее ноги, так что его до боли напрягшийся пенис оказался прижатым к теплому, мягкому треугольнику внизу живота.

Целовать Лидию было несравненно приятнее, чем всех проституток. У Рика промелькнула мысль, поразившая его как удар молнии: он любит ее.

Рик еще никогда никого не любил.

Он нежно взял обеими руками лицо Лидии и пытливо заглянул в глаза, отыскивая приметы ответного чувства. Рик увидел там доверие, невинность, желание и что-то еще, похожее на предвкушение чуда. Он поцеловал ее, вложив в поцелуй всю свою любовь.

Лидия ответила на его поцелуй, ее руки скользнули под рубашку Рика и обняли его, бедра приподнялись и прижались к нему.

И тут произошло это. Он крепко стиснул Лидию в объятиях и кончил прямо в брюки.

– Рик? – озадаченно воскликнула она.

– Извини, – пробормотал он, не поднимаясь с нее и не разжимая объятий. Сердце у него бухало, как паровой молот.

– Что случилось? С тобой все в порядке?

– Ничего не случилось, – ответил Рик, целуя ее.

Они еще долго целовались. За окном стемнело. Рику очень хотелось потрогать Лидию во всех местах, но он слишком уважал ее, чтобы обращаться с ней как с проституткой. Поэтому его руки бродили по ее спине, задержались на талии, даже забрались в густую гриву темных кудрявых волос. Желание охватило его с удвоенной силой.

Лидия привела Рика в полное замешательство, когда, взяв его руку, положила ее на свою грудь.

– Разве тебе не хочется потрогать меня, Рик?

– Конечно, хочется. – Он обхватил пышную грудь и прикоснулся к затвердевшему соску. – Только я думал, что ты мне не позволишь.

Лидия ответила едва слышным стоном.

Рик не знал, как далеко можно зайти. Но, взглянув на Лидию, понял, что останавливаться не следует. Осмелев, он запустил руку под маечку и начал ласкать ее грудь сквозь лифчик. Ее постанывание вдохновило его. Рик, просунув пальцы под лифчик, стал гладить голую набухшую грудь, подумав при этом, что, наверное, снова выбросит семя в брюки.

– О, Рик, я так мечтала об этом… о нас с тобой…

– Мечтала?

Она открыла глаза и улыбнулась:

– С того самого дня, как ты впервые появился в школе.

– Лидия? Ты?..

– Да. Я хочу, чтобы ты был первым.

У него бешено заколотилось сердце.

– Мне уже шестнадцать, – добавила она. – Разве ты не хочешь? Или я не нравлюсь тебе?

– Я-то хочу. Просто я не знал, хочешь ли ты.

Лидия улыбнулась:

– Я думала, мальчишек не беспокоит то, что хочет девочка.

– Пусть их не беспокоит, но мне очень важно знать, чего хочешь ты.

Глаза ее наполнились слезами.

– Почему ты расстроилась? – удивился Рик.

– Я не расстроилась, глупенький. Я счастлива. Мне казалось, что я не смогу понравиться тебе.

– Ты мне нравишься, еще как!

Рик встал и поднял ее. Взяв Лидию за руку, он повел ее в спальню и запер за собой дверь. Кто знает, когда появится Лия?

Он торопливо снял с себя одежду и заметил, что она, еще не раздевшись, не сводит с него глаз. Это ничуть не смутило его – Рик почувствовал гордость.

– Я никогда еще не видела, как это происходит. – Лидия с любопытством наблюдала за эрекцией. – Однажды я видела это у своего отца, а когда была совсем маленькая – у соседа. Он кажется таким огромным.

– Не бойся, размер – в самый раз. – Рик дрожал от возбуждения, но старался казаться невозмутимым. – Ты разденешься?

Лидия села на край кровати.

– Я выгляжу не так, как Патти Эфертон, – предупредила она.

– Это мне безразлично. Я считаю тебя красивой.

– Может, нам следовало бы подождать, пока станет совсем темно?

Рик сел рядом с Лидией, взял ее за руку, не зная, как вселить в девочку уверенность в себе. Ему вдруг отчаянно захотелось сказать ей слова, которых он никогда еще никому не говорил. И услышать от нее в ответ такие же слова.

– Лидия, я люблю тебя.

Она взглянула на него. Потом лицо ее сморщилось, и она спрятала его у него на груди.

– Это правда?

– Да, – прошептал Рик, поглаживая ее по спине. – А ты что чувствуешь? Ко мне, я имею в виду.

– Глупенький. – Лидия подняла к нему заплаканное лицо. – Я влюбилась в тебя с первого взгляда… когда ты еще никого, кроме Патти, не видел вокруг.

– Ты правду говоришь? – спросил он, потрясенный услышанным.

– Конечно, правду.

Рик помог ей раздеться. В комнате стоял полумрак. Он был поражен, увидев ее обнаженное тело: широкие плечи, красивые сильные руки, великолепные большие груди, каким могли бы позавидовать и Патти Эфертон, и все проститутки. У Лидии были тонкая талия, узкие бедра и красивые длинные ноги, сильные и мускулистые оттого, что она много занималась спортом. Лидия была великолепно сложена, и Рик не понимал, почему она всегда прячет свое тело.

– Я же предупреждала тебя, – усмехнувшись, сказала она.

– Ты просто красавица, Лидия. Патти тебе и в подметки не годится.

– Ты говоришь так, чтобы утешить меня.

– Ошибаешься. – Рик опустился на нее. – Я говорю то, что есть на самом деле.

Он поцеловал ее губы, щеку, шею, добрался до прекрасных грудей и прикоснулся языком к твердому соску. Она тихо охнула и крепко ухватилась за его голову.

– Со мной еще никто никогда такого не проделывал!

Рик ласкал ее грудь, потом его губы исследовали пупок, треугольничек жестких лобковых волос. Рука Рика скользнула во влажную плоть под волосами, и Лидия изогнулась, судорожно глотая ртом воздух. Ему очень хотелось, чтобы она почувствовала то же, что и он.

Рик однажды пробовал почувствовать женщину на вкус, и это оказалось не особенно приятным. Но сейчас, когда его лицо находилось так близко, а пальцы обнажили такую незнакомую, такую волнующую, такую прекрасную ее часть, Рика охватило непреодолимое желание попробовать Лидию на вкус. Он наклонился ниже и нежно поцеловал ее.

Она выкрикнула его имя.

Рик поцеловал крепче и поразился тому, что это сразу же вызвало острый прилив желания. На Лидию, кажется, поцелуй оказал такое же действие, потому что она шире раздвинула ноги и выгнулась ему навстречу, подставляя себя его языку в самом удобном ракурсе. Забыв обо всем на свете, Рик растворился в новых, неизведанных ощущениях.

Разгоряченный, он мгновенно оказался на ней. Он целовал ее, отыскивая вход, но туда смог проникнуть всего лишь самый кончик. Рик инстинктивно помог себе руками, направляя свое орудие туда, где было узко, где плоть с трудом освобождала путь, но где было горячо и влажно и все ждало его вторжения. Он обхватил Лидию обеими руками и толчком вошел в нее, а затем начал двигаться ритмично и уверенно. Она тоже двигалась, старалась попасть в такт и не попадала, но это не имело никакого значения.

Глава 95

– Все в порядке. – Белинда протянула руку, чтобы открыть дверцу машины. – Тебе не обязательно выходить.

– Не смей сама открывать дверцу! – торопливо сказал Джек, схватив ее за руку.

– Я думала, что ты не джентльмен.

– Когда мне это нужно, я бываю джентльменом. – Джек выскочил наружу и обошел вокруг машины.

Он открыл дверцу, Белинда вышла, и они вместе поднялись по ступенькам к двери. Отперев дверь, она обернулась к нему:

– Ну что ж, спасибо за приятный вечер.

Лицо его выразило полное недоумение.

– Приятный вечер? И все? Леди, у вас явная склонность к недооценке событий. Ты даже не пригласишь меня войти?

– Это был очень приятный вечер. Но не настаивай, Джек, я не собираюсь приглашать тебя в дом.

– Предложи мне хотя бы чашечку кофе без кофеина, – настаивал Джек, одаривая ее своей умопомрачительной улыбкой. – Не бойся, – шепотом добавил он.

– Давай внесем ясность. Я не боюсь ни одного обладателя пениса.

Джек улыбнулся еще шире:

– Значит, ты все-таки пригласишь меня войти?

– Проходи, – сказала Белинда.

Она направилась на кухню и поставила на плиту чайник, оставив Джека теряться в догадках. Интересно, что он сказал бы, если бы узнал, что ее мать спит внизу, в гостевой комнате? Когда Джек появился в дверях кухни, Белинда сообщила:

– У меня есть только растворимый кофе.

– Мне все равно. Ты не собираешься переодеться?

– Нет, Джек. Я не собираюсь переодеваться.

– Во что-нибудь вроде неглиже из черных кружев, которое я заметил в ванной. – Он немного капризно надул губы, что делало его совершенно неотразимым.

– Моя мать здесь.

Белинда не могла не выложить ему это. Но Джек, как и положено профессионалу, и бровью не повел, сохранив полную невозмутимость.

– Она спит?

– Возможно. – Белинда помедлила мгновение, будто ожидала: он сейчас признается, что трахал ее матушку семнадцать лет назад. Джек этого, конечно, не сделал, и это почему-то разочаровало Белинду.

Она включила какую-то станцию, передававшую джаз, и настороженно взглянула на него. Джек снял свой черный с серебристым отливом пиджак и выглядел таким спокойным и умиротворенным, словно был у себя дома, а не у нее в гостях. Он начал развязывать красный галстук, а Белинда наблюдала за ним как завороженная. Перехватив ее взгляд, Джек улыбнулся.

«Он точно знает, что делает», – подумала она, но не могла отвести от него взгляда. Джек снял галстук и небрежно бросил на диван. Не спуская с нее глаз, он начал расстегивать пуговицы на рубашке: одну, вторую, третью… Потом остановился, улыбнулся и похлопал рукой по дивану.

– Сейчас принесу кофе, – сказала Белинда.

Возвращаясь, она двигалась осторожно, потому что несла две чашки кофе. Передавая ему чашку, Белинда заметила, к собственному смятению, внушительное утолщение, образовавшееся под его брюками. Он проследил за направлением ее взгляда.

– Извини, – сказал Джек, усмехнувшись. – Кое-что невозможно контролировать.

Пропустив его замечание мимо ушей, Белинда уселась в кресло напротив и положила ногу на ногу. Джек внимательно осмотрел ее ноги – на что она и рассчитывала.

– Почему ты не хочешь сесть рядом?

– Мне вполне удобно здесь, спасибо. Ты считаешь меня богатой наследницей, Джек?

– Не понял?

Она улыбнулась. Было приятно, разнообразия ради, увидеть, что он озадачен.

– Я не богатая наследница.

– Ну и ладно.

– Я подумала, лучше предупредить тебя заранее. На тот случай, если ты гоняешься за наследством.

Джек расхохотался:

– Любовь моя, у меня достаточно денег, чтобы мы с тобой могли безбедно существовать в течение многих лет. И я ничуть не возражаю, если ты гоняешься за мной из-за моих денег.

– Ты не стал бы возражать, если бы я хотела тебя только из-за твоих денег? И твоих связей?

Он стал серьезным.

– Я тебя поддразнивал. Конечно, мне это было бы неприятно. Мне особенно нравится в тебе, Белинда, то, что тебе действительно безразлично, что я звезда, хотя к этому не сразу привыкаешь.

– Браво! – Она поднялась с кресла. – Хочешь потанцевать?

Джек уже стоял перед Белиндой, принимая ее в свои объятия. Потом они медленно поплыли в танце под душещипательную любовную песенку. Он крепко прижал ее к себе. Она ощущала каждый дюйм его тела. Одна рука Джека лежала на ее бедре, другая – на обнаженном плече, и его пальцы ласкали и жгли ее кожу. Белинда обвила руками шею Джека, не понимая, как это случилось, и не было ничего более естественного, чем закрыть глаза и прижаться щекой к его груди.

Это мгновение, когда время остановилось, было самым утонченно-изысканным за всю ее жизнь.

Тлеющий огонь снова разгорался между ними, искрился, согревал.

«Я люблю его, – думала Белинда. – Это совершенно очевидно, хотя и ужасно. Больше всего на свете мне хотелось бы оставаться с ним, как сейчас, и плыть, плыть в его объятиях».

Она чувствовала его дыхание на своем виске, потом ощутила мимолетный поцелуй. Руки Джека скользнули по мягкой коже ее юбки.

Белинда не открыла глаз. Затаив дыхание, она плыла в его объятиях, наслаждаясь теплом.

Его губы прикоснулись к ее щеке. Он обнял Белинду еще крепче, прижавшись лицом к ее волосам. И снова поцеловал ее.

Чудесная горько-сладкая, меланхоличная мелодия закончилась, сменившись энергичной ритмичной музыкой, не соответствующей их настроению и огню, разгоревшемуся между ними. Джек остановился и, придерживая одной рукой ее голову, произнес хрипловатым голосом:

– Я хочу поцеловать тебя.

Было бы так легко и просто сдаться на милость победителя.

Но все обаяние момента исчезло при воспоминании обо всех мужчинах в ее жизни. О Роде и Винсе, о партнерах на одну-две ночи. Белинду охватила паника. Она высвободилась из его объятий.

– Не сегодня, – сказала она. – Уходи, Джек. Ты и так пробыл здесь дольше, чем можно.

Он не сразу поверил ее словам, а поверив, рассердился.

– Зачем ты это делаешь?

Разве могла Белинда сказать ему правду? Не могла, потому и не сказала ничего.

– Ведь мы уже были с тобой вместе. Я не понимаю.

– Просто уйди.

– Зачем ты это делаешь? – повторил он. – Ты хочешь меня. И если ты думаешь, что это не так, то обманываешь себя. А я, видит Бог, Белинда, я хочу тебя.

– Единственное, чего я хочу от тебя, Джек, это то, чего ты не можешь дать ни мне, ни любой другой женщине.

– Что же это такое?

– Настоящее чувство. – Белинда сверлила его взглядом. – Кобели идут по дешевке: на пятачок – пучок, Джек. Убирайся. Уходи сию же минуту, Джек.

Он начал кое-что понимать, и на лице его появилась довольная улыбка.

– Думаю, – сказал он, приближаясь к ней, – что я тебе не безразличен.

Белинда отступила на шаг, разозлившись, что выдала себя с головой и что он такой бесчувственный и эгоистичный.

– Твоя проблема, Джек, заключается в том, что у тебя нет сердца, вернее, в том, что твое сердце висит между ног.

– Как это грубо, Белинда. – Широко улыбаясь, он шагнул к ней. Она не могла уклониться. – Дай мне шанс, Белинда, – попросил Джек, глядя ей прямо в глаза. – Если ты не даешь мне шанса, то как сможешь узнать, есть у меня сердце или нет?

– Не понимаю, о чем ты. Уже поздно. Иди домой. Возвращайся в Лос-Анджелес. Окажи нам обоим такую любезность.

– Почему ты не слушаешь меня? Ты мне не безразлична! Я, черт возьми, начинаю любить тебя! Разве не это ты хотела услышать?

– Ты неправильно понял меня. Уходи.

Джек больше не улыбался.

– Наверное, если бы я упал перед тобой на колени и признался в своих чувствах, как это делали сто лет назад, ты все равно считала бы меня дерьмом, верно?

– Именно так.

– Когда мы увидимся?

– Не знаю.

– Завтра вечером. – Это был не вопрос, а утверждение.

Сказав это, Джек как ни в чем не бывало направился к двери.

Глава 96

Для такого случая она тщательно оделась.

Мэри выбрала обтягивающую кофточку, под которой, естественно, не было лифчика, и новую джинсовую юбку на несколько дюймов выше колен. Босоножки на среднем каблучке, серебряные браслеты и распущенные волосы. В качестве завершающего штриха – бледно-розовая помада для губ и чуть-чуть румян. Взглянув на себя, Мэри признала, что выглядит великолепно, хотя немножечко толстовата.

У нее были красивые ноги; по правде говоря, они были самой лучшей частью ее фигуры. А хуже всего были руки, но при таких грудях и таких волосах на них едва ли кто-нибудь обратит внимание. Мэри даже потратилась на новые духи, которые назывались «Ники». Она нервничала.

На этот раз ей не пришлось ждать. Пышногрудая блондинка-секретарша сразу же провела Мэри к нему. Эйб поднялся ей навстречу, и глаза его загорелись.

– Привет, крошка, – сказал Эйб. – Проходи, присаживайся. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо.

Мэри села, положив ногу на ногу. При этом ее юбка задралась до бедер. Эйб смотрел во все глаза. Он присел на уголок письменного стола перед ней.

– Что это за история о том, что ты якобы целилась из револьвера в Белинду? – Голос у него стал грубым, взгляд жестким.

Мэри была разочарована.

– Ты меня обманул, – вымолвила она дрожащим голосом. – Вот я и решила что-нибудь сделать сама.

– Ты что, спятила?

– Я лишь хотела отпугнуть ее от Винса. Вот и все.

– Боже, ведь ты могла убить Белинду!

– Ей не следовало пытаться выхватить у меня револьвер. Я очень сожалею о случившемся, поверь мне. – К ужасу Мэри, по щекам ее покатились слезы.

– Черт возьми, если бы ты посоветовалась со мной, я сказал бы, чтобы ты успокоилась и ждала, когда все это умрет естественной смертью. У меня в отношении Белинды свои планы. Собираюсь выдать ее замуж. Но эти планы никак не включают твоего мужа.

Мэри поморгала.

– Правда?

– В следующий раз сначала приходи посоветоваться со мной.

Мэри закусила губу. Ее охватило радостное волнение. Он не обманул ее. Не использовал ее. И больше не сердился.

– Я была пьяна, – призналась она. – Иначе такого не случилось бы.

Эйб рассмеялся:

– Ладно, ничего страшного не произошло, а твоя реакция стара как мир. Я, наверное, поступил бы так же на твоем месте.

Мэри улыбнулась.

Эйб откинул голову и не спеша обвел ее взглядом. Ее затвердевшие соски натянули тонкую ткань кофточки.

– Итак, эта тема теперь закрыта. Правильно, крошка?

– Да. Мы с Винсом все равно разругались. Я сыта по горло этим мерзавцем.

Эйб поднял брови:

– Как быстро все изменилось.

Мэри вздернула подбородок:

– Я с ним разведусь, а вчера я выставила его из дома.

Эйб усмехнулся:

– Рад за тебя. – Их взгляды встретились. – Иди сюда, – тихо сказал Эйб.

У нее замерло сердце, а между ног стало горячо и влажно. Мэри подошла к нему и остановилась между его раздвинутых бедер. Он схватил руками ее груди и сжал их.

– Силы небесные! – выдохнул Эйб.

Она сжала сквозь брюки его пенис. Он шевельнулся и ожил.

– Эйб, – прошептала Мэри.

Он задрал ее кофточку и спрятал лицо между грудями. Она высвободила его пенис. Эйб взял в губы сосок.

– Какой большой и красивый, – сказал Эйб. – Я хочу трахнуть твои сиськи, Мэри.

И как сказал, так и сделал.

Глава 97

Страх.

Смердящий, липкий страх.

Уилл Хейуорд сидел, едва дыша, в гостиной своей квартиры на углу Девяностой улицы и Первой авеню и слушал. Ловил каждый звук. Лицо у него побелело как мел. Лоб взмок от пота, который стекал на шею где-то за ухом. Он обхватил себя руками. Вот, кажется, снова послышался звук. Уилл подался вперед, прислушиваясь.

Скрип.

Кто-то подходит к двери.

Нет, ничего, показалось.

Уилл знал, что он трус. Не будь он трусом, то встал бы, подошел к входной двери и хотя бы посмотрел в дверной глазок, кто там такой. Кто? Убийца – кто же еще! Убийца, нанятый Эйбом Глассманом.

Но Уилл не смел этого сделать.

Должно быть, ему почудилось. Уилл немного успокоился, хотя сердце его неистово колотилось, а тело утратило гибкость от чрезмерного потребления кокаина за последние две недели.

Уилл открыл флакончик и вдохнул немного кокаина.

И тут послышался звук лифта – он сразу узнал этот звук. Уилл закрыл флакончик, чуть не рассыпав порошок, потому что у него страшно тряслись руки. И снова замер от страха. Только услышав смех подружки соседа, открывшего ей дверь, Уилл расслабился.

Нет, так он долго не протянет.

Прежде всего потому, что у него кончилась заначка, а он боялся выйти из дома. Он уже две недели не покидал квартиру, с тех самых пор, как на него напали в Центральном парке. Уилл не ходил на работу, не отвечал на телефонные звонки.

Уилл понимал, что сходит с ума.

Надо что-то делать.

Глава 98

Побрившись, Джек присвистнул своему отражению в зеркале. Он был весьма доволен собой. Джек отлично спланировал время: не виделся с Белиндой уже четыре дня с той самой ранней утренней пробежки (с последовавшим затем изысканным завтраком) и до вчерашнего вечера не звонил ей. Он постепенно доводил до сознания Белинды свои намерения, а интуиция между тем подсказывала ему, в какой момент и в какой степени можно что-то предпринять. Интуиция никогда не обманывала Джека, если речь шла о женщинах, а Белинда была женщиной – да еще какой женщиной! – хотя на этот раз ставки в игре были совершенно другие. Джеку казалось, что он понял характер Белинды. Она любила сама контролировать ситуацию. Белинда поменялась ролями с мужчиной, став охотником, добытчиком. Ее мужчины уподобились его бимбо – им отводилась роль жеребцов для удовлетворения ее потребностей. Потому-то она и была агрессивна по отношению к нему – Белинда не привыкла к тому, чтобы за ней с таким напором охотился человек с мощным мужским началом.

«Мы с ней во многом похожи», – думал он.

Джек не хотел размышлять о том, что узнал на днях, – об отношениях Белинды с отцом. Эту информацию он отодвинул в дальний уголок своей памяти, чтобы она не помешала осуществлению его планов.

С тех пор как Джек пришел домой, чтобы переодеться перед свиданием, в доме было очень тихо. Он не видел ни Рика, ни Лии, хотя двери их спален были закрыты. Одеваясь, Джек не нашел свои любимые запонки с бриллиантами. Он знал, что они лежали в хрустальной пепельнице на комоде – там, где всегда. Джек с раздражением заметил, что исчезла также булавка для галстука, подаренная ему в «Тиффани». Что за черт?..

Лия.

Он вдруг понял, что это она взяла его вещи.

Джек в ярости выскочил из своей спальни и, в мгновение ока оказавшись перед дверью сестры, резко распахнул ее. И застыл в изумлении. На Лии лежал мужчина, самозабвенно трахая ее.

– Что тут происходит? – рявкнул Джек.

Мужчина соскочил с Лии, покраснев как свекла. Это был низенький толстячок с тощими ножками, на глазах теряющим силу пенисом.

Лия улыбнулась, потянулась и села.

– Глазам своим не верю! – орал Джек.

Мужчина схватил свою рубаху.

– Я не знал, что она замужем. Клянусь, вижу ее первый раз! Клянусь! – бормотал он, продвигаясь к двери.

– Вон из моего дома! – заорал Джек, и мужчина, торопливо натянув штаны, стал обуваться.

– Я уже большая девочка, – заметила Лия, не потрудившись прикрыть наготу. – Рик может забавляться со своей подружкой, а мне почему нельзя?

– Потому что это разные вещи, – ответил взбешенный Джек.

– Миленький, – Лия поднялась с постели и остановила мужчину, собиравшегося улизнуть из комнаты, – ты ничего не забыл?

Мужчина вытащил бумажник и, отсчитав несколько купюр, сунул их в руку Лии.

– До скорого, красавчик! – крикнула ему вслед Лия.

– Оденься, – буркнул Джек, сжимая кулаки от ярости. Она смеет заниматься проституцией в его доме!

Лия накинула халатик.

– Что случилось, братец? Ты возбуждаешься?

– Я хочу, чтобы ты вместе со своими пожитками покинула этот дом сегодня к вечеру. Такого свинства я не допущу!

– Значит, большой братец намерен выгнать свою бедную младшую сестричку? – осведомилась она с сарказмом. – А я просила привозить меня сюда?

– Ты неисправима, – процедил сквозь зубы Джек. – Такая же, какой была твоя мать.

– А сам ты образец добродетели. Да у тебя здесь каждую ночь новая девка, и ты платишь им точно так же, как мне платят мои клиенты. И ты, лицемер, ничуть не лучше их.

Джек с трудом сдерживался. Больше всего ему хотелось сейчас схватить ее за волосы и вышвырнуть из своей квартиры.

В этот момент открылась входная дверь, и вошли, чему-то смеясь, Рик и Лидия. Рик обнимал ее за плечи. Джек не обратил на них внимания.

– Что произошло с моими запонками и булавкой для галстука? Ты, кажется, не только проститутка, но еще и воровка?

Рик, покровительственно обняв Лидию одной рукой, отвел ее подальше от комнаты Лии.

– О твоих проклятых запонках я знать ничего не знаю! – сердито крикнула Лия.

– Пропади все пропадом! – рявкнул Джек, с грохотом захлопнув дверь ее комнаты.

– Гм-м… привет, Джек, – смущенно сказал Рик, не снимая руки с талии Лидии. – Что происходит?

– Ничего, – буркнул Джек.

Рик и Лидия обменялись взглядами.

– Может, нам лучше уйти? – спросил Рик.

– Полно тебе, ничего страшного.

Появилась Лия, раскрасневшаяся от гнева.

– Я намерена сказать тебе все, что думаю, мерзавец! – прошипела она. – Ты вломился в мою жизнь и перевернул ее вверх дном. Ты приволок меня сюда, а теперь выгоняешь меня? Куда, по-твоему, я должна уйти?

– Рик, – тихо сказала Лидия, потянув приятеля за руку.

Рик перевел взгляд с сестры на Джека, взял Лидию за руку, и они потихоньку выскользнули из квартиры.

– Возвращайся в Нью-Йорк, – сказал Джек.

– Ах ты, сукин сын! Думаешь, я смогу вернуться туда? Мой сутенер убьет меня!

– Здесь ты не можешь оставаться.

– Ты хотел, чтобы члены твоей семьи были рядом с тобой, а теперь оказалось, что мы недостаточно хороши для тебя, – с горечью заметила она.

– Не говори «мы», – сказал Джек. – Речь идет о тебе, Лия. Почему ты продолжаешь заниматься проституцией? Я дал тебе денег, крышу над головой, у тебя есть Гамильтон – что тебе еще нужно?

– Это моя профессия. По-твоему, я должна целыми днями сидеть дома и плевать в потолок? Мне нравится мое ремесло.

– Ты даже не хочешь попытаться изменить свой образ жизни?

– Пошел ты куда подальше!

– Я сниму для тебя квартиру и оплачу аренду на два года вперед. Я дам тебе денег, чтобы ты начала новую жизнь. Но дальше поступай как знаешь. Если решишь заняться делом, я с удовольствием помогу тебе.

Лия задумчиво посмотрела на него. Потом улыбнулась:

– Это меня, пожалуй, устроит.

– Еще бы! – язвительно пробормотал Джек.

– Может, я была не права и недооценивала тебя? Собственная квартира – неплохо, а?

Она была такая же, как Джанет. Эгоистка. Думала только о себе. И вызывала презрение. Джеку было жаль ее, жаль Джанет.

– Послушай, – ласково проговорил он. – Давай не будем ссориться. И забудь прошлое.

Лия с удивлением взглянула на него. Может, он спятил?

Глава 99

Еще одна пристройка.

К очередному дому в Беверли-Хиллз.

– Билл, черт возьми, пойди и немедленно подбери это, – сердито приказал Винс. Кровельщик помчался вниз, чтобы подобрать оставленные кем-то из парней куски оберточной бумаги. – Да, если я приказал убрать весь мусор, то это означает привести помещение в полный порядок, – сказал Винс другому рабочему.

Он обошел крыло, желая убедиться, что строительная площадка безупречно чиста. Жители Беверли-Хиллз приходят в ужас, если им попадается на глаза окурок, пусть даже не на дорожке, а где-нибудь возле служебного входа.

Заметив гвоздь, Винс поднял его. Не хватало только проколотой шины! Выпрямляясь, он увидел краешком глаза стройные женские ножки.

Женщина с золотисто-каштановыми волосами, высокая, стройная, с красивым профилем, о чем-то разговаривала с садовником, целый день подстригавшим живую изгородь, чтобы придать ей замысловатую ультрасовременную форму. Очевидно, это хозяйка дома – и какая хозяйка!

На первый взгляд ей было лет тридцать или около того, может, ближе к сорока. Она напоминала Жаклин Биссет. Отпустив садовника, женщина повернулась, и их взгляды встретились.

Она была потрясающе красива и невероятно сексапильна.

Улыбнувшись, женщина подошла к Винсу. Ее походка напоминала ему кое о чем. Та же решительность, уверенность в себе. И тело сильное, тренированное. Винс ощутил острое желание.

– Привет, меня зовут Шанна Джекобсен. А вы, наверное, десятник?

– Да. Меня зовут Винс Спаццио. Рад познакомиться с вами, миссис Джекобсен.

Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Можете звать меня Шанной – меня все так зовут.

Винс не успел надеть рубаху, но она ни разу не взглянула на его торс. Он даже расстроился.

– Спасибо.

– Хочу обсудить с вами кое-какие идеи, возникшие у меня после встречи с архитектором. – Она улыбнулась и двинулась в сторону будущей пристройки.

Винс с готовностью последовал за ней.

Глава 100

Мелоди понимала, что следует быть очень осторожной.

Постараться не выходить из образа.

Она все продумала.

Они только что закончили ужинать, и Мелоди, убрав со стола грязную посуду, с улыбкой спросила:

– Хочешь еще вина, Питер?

– Не откажусь. – Он пристально смотрел на нее.

Питер уютно расположился на диване. Мелоди наполнила бокалы крепким каберне и склонилась к гостю так низко, что почти коснулась его. Потом она села на диван рядом с ним.

– Ужин был великолепен, Мелоди. – Питер небрежно положил руку на спинку дивана позади нее.

– Спасибо, – смущенно отозвалась она.

– Ты кладезь талантов, Мелоди. Даже кулинарка великолепная.

Питер поймал ее за подбородок и поцеловал долгим поцелуем. «Он мастер целоваться», – решила Мелоди, хотя обладала не слишком богатым опытом. Его поцелуй возбуждал. Конечно, не так, как поцелуй Джека. Она замерла при этом воспоминании – и как раз вовремя. Рука Питера как бы ненароком скользнула по аппетитной груди. Заметив, как напряглась Мелоди, он убрал руку, отодвинулся и вздохнул:

– Мелоди…

– Питер, ты должен понять меня.

– Я понимаю, – сказал он, не глядя на нее.

– Я не такая, как большинство девушек в этом городе. И не хочу быть похожей на них. Я должна любить мужчину, с которым сплю.

Питер улыбнулся:

– Понятно. Ну что ж, надеюсь, ты не станешь винить меня за попытку. – Он наклонился к ней еще ниже. – Ты действительно очень возбуждаешь меня, Мелоди, и мне трудно сохранять хладнокровие. – Питер снова поцеловал ее. – Наверное, мне лучше уйти, – неохотно проговорил он некоторое время спустя.

– Питер, прежде чем ты уйдешь, не могли бы мы поговорить о деле?

– Конечно, Мелоди. – Приготовившись слушать, Питер снова откинулся на спинку дивана.

Мелоди вдруг заметила под легкими брюками очертания напрягшегося члена. Она замерла на мгновение при виде этого чуда, но, очнувшись, отвела взгляд и густо покраснела.

– Я тебя предупреждал, – тихо сказал Питер. – Ты действительно возбуждаешь меня.

Мелоди встретилась с ним взглядом. Она была неопытна, но умна. Мелоди понимала, что сейчас, когда Питер хочет ее, от него можно добиться чего угодно. Поэтому опустила глазки и сложила руки на коленях. Потом заговорила самым нежным, самым робким голоском:

– Питер, мне нужна твоя помощь.

Питеру ее глаза казались такими бесхитростными, такими широко распахнутыми, невинными и голубыми, что он немедленно ответил:

– Буду рад помочь тебе.

– Мне нужно, чтобы ты достал для меня одну видеокассету, Питер.

Питер слушал.

– Я знаю, кто ее сделал; этот человек находится здесь, в Голливуде… Он живет в Бель-Эйр… во всяком случае, жил раньше. Дело в том, что он не пожелает ее продать и вообще не захочет с ней расстаться. Тебе придется выкрасть ее.

– Понятно. – Питер пристально посмотрел на нее. – Но зачем?

Мелоди судорожно глотнула воздух.

– Потому что я менеджер Джека и его друг, а он сейчас в весьма уязвимом положении, тогда как видеокассета содержит компрометирующий материал. Я хочу уничтожить ее.

– Порно?

– Да. Как ты догадался?

– Прошлое Форда – не секрет, по крайней мере в том, что касается его прежнего пристрастия к наркотикам и алкоголю. А если речь идет об оргиях, то он не первый и не последний из молодых и красивых начинающих актеров, пробивших себе дорогу в жизни таким образом.

– Питер, я тебя расстроила? – робко спросила Мелоди.

– Нет. Меня восхищает твоя преданность шефу, Мелоди. И я с радостью помогу тебе.

– Спасибо.

– Но в качестве вознаграждения я потребую еще один вечер, такой, как сегодня. – Он лукаво улыбнулся.

– Ужин?

– Ужин и твое общество.

– Ну что ж, это, я думаю, можно организовать. – Мелоди помедлила. Предстояло сказать еще нечто очень важное. – Питер, я не хочу, чтобы об этом узнал Джек. Ему сейчас нелегко приходится. Я не хочу его беспокоить. Когда все будет позади, я уничтожу кассету и сама все скажу ему.

– Буду нем как рыба, – пообещал Питер.

Глава 101

Он забыл о своей цели и просто наслаждался ее обществом. Она была забавна, остроумна, смеялась над собой и над ним. И заставляла смеяться его. Она была умна и самоуверенна, очень самоуверенна, и это будоражило и увлекало его.

В начале вечера у них зашел разговор на весьма рискованную тему. Белинда спросила его о «Беренджере». Джек напрягся, подавил всколыхнувшийся гнев и пожал плечами. Почему-то ему было очень важно дать ей понять, что фильм получился хороший, очень хороший и что он сыграл в нем лучше, чем когда бы то ни было. Что фильм тянул на «Оскара».

– Разве ты не разочарован? – спросила она.

– Ну конечно. – Он пожал плечами. – Но мне заплатили.

Позднее Джек осторожно поинтересовался, знает ли о нем ее мать. Ему показалось, что Белинда взглянула на него как-то странно, чуть ли не насмешливо.

– Откуда ей знать тебя? Она терпеть не может дурацкие сериалы.

– Мать все еще гостит у тебя?

Белинда снова одарила его странным взглядом.

– Да.

Эту проблему нельзя не учитывать. Ведь если Нэнси увидит его, можно ожидать чего угодно. Судя по всему, Белинда не имела ни малейшего понятия об их короткой любовной связи семнадцатилетней давности. Разумеется, Джек не мог рассказать ей об этом. Это подвергло бы ненужному риску всю его затею. Белинда расспрашивала его о прошлом, о долгих годах, в течение которых он пробивался к успеху. По какой-то неведомой причине Джеку не хотелось, чтобы в их отношения снова вторгалась ложь. Ему было неприятно рассказывать ей ту же сказочку о гордом и напористом парне, которую он рассказывал всему миру. Поэтому Джек осторожно сменил тему беседы, неожиданно заговорив о Рике.

– Я с удовольствием познакомилась бы с ним, – сказала Белинда, когда они подошли к ее дому после прогулки по берегу и остановились на ступеньках заднего крыльца. – Судя по всему, он очень похож на тебя. Грешно упустить шанс встретиться с Джеком Фордом в подростковом возрасте! Уверена, ты уже тогда был опасен.

Он усмехнулся:

– Я был сущим дьяволенком. Я думал только о себе и о том, чего хочу.

– А теперь думаешь о том, чего хотят другие?

– Для меня важно то, чего хочешь ты.

– Джек…

Он взял ее за плечи и повернул к себе:

– Ты знаешь, что для меня важно то, чего хочешь ты.

Джек почувствовал, как напряглось ее тело.

– Если бы это действительно было для тебя важно, ты не стал бы торопить меня.

– Разве я тороплю тебя, Белинда?

Джек наклонился и нежно прикоснулся губами к ее шее.

– Джек…

– Позволь мне заняться с тобой любовью, – прошептал он, томно потираясь щекой о ее кожу. – Ты нужна мне, я так хочу тебя. – Вздрогнув всем телом, Джек поцеловал ее в ложбинку между грудями. Сегодня он не был уверен, что сможет сдерживать себя, как это было во время их предыдущего свидания. Сегодня он не позволит, чтобы его возбудили и оставили с носом. – Ты ведь тоже хочешь меня, Белинда, – пробормотал он. Его губы в такт словам двигались по ее груди. Она дрожала. – Это было хорошо, – шептал Джек, с наслаждением вдыхая ее запах. – На этот раз будет еще лучше, Белинда. Обещаю тебе.

– Я никогда не сомневалась ни в твоих способностях, ни в твоей щедрости в постели.

– Хорошо, – тихо приговаривал Джек, захватывая губами ее сосок вместе с шелком платья. Он прислонил Белинду спиной к двери. Ее руки легли на его бедра и требовательно притянули к себе, но он устоял, не прижался к ней, наслаждаясь игрой, моментом предвкушения. Белинда начала поглаживать сильными круговыми движениями его ягодицы. Он сдвинул вниз мешавшую ему шелковую блузку и, прихватив пальцами оба соска, погрузил лицо между ними. Она застонала, ее руки скользнули к застежке его брюк и прикоснулись к невероятно напряженному члену. Он едва сдержался.

– Черт возьми, Джек…

– Кто из нас торопится, а? – хрипло пробормотал он, сжимая в пальцах ее соски. Джек подумал, что, словно желторотый юнец, может не сдержаться. – Леди, ситуация становится опасной, нам лучше войти в дом.

Его призыв не был услышан. Белинда уже расстегнула молнию и выпустила на волю его напряженную, нетерпеливую плоть.

– Покажи, что я тебе не безразлична, Джек… сейчас же.

Поднимая до бедер ее юбку, он подумал, что опасно делать это на заднем крыльце, когда в доме ее мать, но она уже завладела его орудием, нетерпеливо проводя ноготками по головке, и Джек втиснул свое бедро между ее ног.

Белинда обвила длинную ногу вокруг его бедра, открыв ему путь.

– Чего ты ждешь?

Прислонив ее спиной к двери, он рывком вошел в нее.

– Больше не будешь убегать, Белинда?

– Я не смогу убежать, Джек, по крайней мере сейчас.

Ни он, ни она не улыбнулись.

Белинда обвила ногами его бедра. Они страстно целовались, и Джек ритмично входил в ее тело.

– Я долго не продержусь, – тяжело дыша, пробормотал он.

– Я тоже.

Несколько мгновений спустя они вскрикнули, одновременно достигнув оргазма. Он зарылся лицом в ее шею, вдыхая аромат ее кожи. Она так хорошо пахла. С ней так хорошо. Ни о чем другом Джек не мог думать. Белинда…

Некоторое время спустя он почувствовал изумительно приятные прикосновения: она с любовью гладила его спину, шею, волосы. Его член шевельнулся, возрождаясь к жизни. Почувствовав это, Белинда тихо рассмеялась.

– Ты удивительно легко возбуждаешься.

Джек игриво куснул ее плечо.

– Ой! – вскрикнула она, отскакивая от него.

Он одним движением поднял Белинду на руки, не обращая ни малейшего внимания на ее протесты.

– Эта дверь заперта?

– Нет.

Он внес ее в дом и поднялся наверх. Опустив Белинду на просторную викторианскую кровать, Джек склонился над ней и начал нежно, чувственно целовать. Не отрываясь от ее губ, он открыл глаза и встретился взглядом с карими глазами. Казалось, в это мгновение соприкоснулись их души. Джек, смутившись, снова закрыл глаза и игриво лизнул ее ухо.

– На этот раз мы растянем удовольствие навсегда.

– Да… навсегда.

Глава 102

Первое, что она услышала, просыпаясь, было восклицание:

– Ох, черт бы побрал!

Белинда, не открывая глаз, вздохнула и почувствовала, что ее обнимают сильные мужские руки.

– Проклятие, нужно уходить!

Она почти проснулась. В объятиях ее держал Джек, а к ее бедру прижимался его восхитительный напряженный и нетерпеливый член. В комнате было светло, наверное, уже наступило утро (она не могла припомнить, удалось ли вообще поспать этой ночью). Белинда подставила Джеку лицо для поцелуя. Он вскочил с постели.

– Черт возьми, надо идти!

Довольная и насытившаяся, Белинда улыбнулась и сладко потянулась, наблюдая за Джеком, который, поигрывая великолепной мускулатурой, словно Адонис во плоти, проследовал в ванную. К ней мало-помалу возвращалась способность мыслить. Она понимала, что поступила глупо. Но пропади все пропадом! Белинда любила секс, так почему бы ей не заниматься сексом с мужчиной, который возбуждает ее, как никто другой?

Она сумеет удержать ситуацию под контролем.

«Глупенькая, – говорил внутренний голос. – Ты сдалась без боя, и теперь охота за тобой закончилась. Дурочка! Подожди, и сама убедишься!»

Снова появился сияющий Джек.

– Мне не хочется уходить, – сказал он.

– Почему ты так спешишь? Останься. – Белинда похлопала рукой по постели рядом с собой, как будто не знала причины его поспешности. «Признайся мне, Джек, – мысленно приказала она. – Скажи мне правду».

– Не могу. Уже семь часов. А в восемь у меня встреча. – Полная ложь.

– Ну что ж. А я, пожалуй, посплю еще. – Белинда устроилась поудобнее, хотя знала, что не заснет. Она не могла оторвать от него взгляда. Ее даже не возмущало, что он лжет.

Присев на краешек кровати, Джек стал одеваться.

– Что ты делаешь в пятницу? Я знаю одно местечко… тебе там наверняка понравится.

– У меня есть кое-какие планы.

Он пристально взглянул на нее, встал и натянул брюки.

– Ладно, тогда в субботу. Выедем рано утром. Это не в городе. – Джек улыбнулся. – Договорились?

Белинда помедлила.

– Видишь ли, Джек, я уезжаю из города на уик-энд. Отправлюсь в пятницу, а вернусь только вечером в воскресенье.

У него вытянулось лицо. Обернувшись, он взял рубашку и надел ее.

– Куда ты едешь? – небрежно спросил он.

– В Санта-Барбару.

Джек рассмеялся:

– Именно туда я и хотел тебя отвезти. У меня там дом.

– Вот как?

– А ты можешь изменить свои планы? – спросил он, немного помедлив. – И поехать со мной?

– Нет.

– Понятно. – Джек потянулся за ремнем. – Ты едешь со своей матерью?

– Нет, не с ней.

Он застегнул ремень, напряженно глядя на нее.

– А с кем?

– Это, конечно, не твое дело, но я скажу тебе. Я еду с Адамом Гордоном.

Джек изумленно вытаращил глаза:

– Я, черт возьми, не могу поверить!

Белинда села, прикрывшись простыней.

– Я не твоя собственность. Мы с тобой встречались несколько раз и один раз переспали.

– Два раза, – сердито уточнил он. – В Аспене. Помнишь?

– Помню. Почему ты так разозлился?

– Я? Разозлился? Мне нет дела до того, что ты едешь в Санта-Барбару с этим педерастом. Поезжай куда хочешь! – У двери Джек на секунду задержался и добавил: – Желаю хорошо провести время, Белинда.

И ушел, громко хлопнув дверью.

День был бесповоротно испорчен.

Но может, она сама виновата? Почему она решила в тот самый момент принять приглашение Адама? Ехать с Адамом ей не хотелось. Это ее здравомыслящее второе «я» приняло решение ехать. Белинда понимала, что безнадежно влюбляется в человека, способного лишь причинить ей боль. Не просто неразумно подпускать Джека так близко к себе, тем более так быстро, – это опасно. Она должна поехать с Адамом.

Она поднялась с постели и нагишом подбежала к окну. Джек спускался по ступеням и, судя по всему, был в бешенстве. Белинда так и не окликнула его. Гордость заставляла ее демонстрировать равнодушие, пусть даже она с ним спала. Избави Боже показать ему, как ей хочется быть с ним. А вдруг он, узнав об этом, потеряет к ней интерес?

Белинда презирала себя за то, что приходится быть такой расчетливой, но боялась поступить по-другому.

И не только потому, что любила его.

Ей приходилось думать и о ребенке.

Глава 103

– Куда он запропастился? – раздраженно пробормотал Джек, открывая один за другим ящики комода в поисках своего любимого свитера для бега, и, не найдя его, разразился ругательствами.

Ладно, черт с ним, решил он, надел другой свитер, вышел из дома и, сразу взяв хороший темп, пустился по дорожке вдоль бульвара и бежал до тех пор, пока не взмок от пота. Сорок минут спустя, когда Джек вернулся домой и разделся, чтобы принять душ, он понял: лучше ему не стало.

В таком настроении он пребывал с тех пор, как вчера утром ушел от Белинды.

Сегодня четверг.

Завтра она уезжает на уик-энд с другим мужчиной.

Всякий раз, когда Джек представлял себе их вместе, его охватывали ревность и ярость. Он был так уверен, что все идет гладко, даже более чем гладко. Он знал силу своего обаяния, знал, как оно воздействует, и полагался на свою способность убеждать. Даже не ожидал, что она так легко сдастся и снова ляжет с ним в постель, но где-то в глубине души знал, что так оно и будет. И все было великолепно. Более чем великолепно. Как у Белинды могла даже возникнуть мысль переспать с другим мужчиной?

Еще хуже было то, что это нарушало план Джека. Как, скажите на милость, он заставит ее выйти за него замуж, если она встречается с другими мужчинами? Ему и в голову не приходило, что Белинда проведет уик-энд с Гордоном и не переспит с ним. Ведь она женщина, он мужчина.

И уж совсем плохо было то, что Джек мучился от ревности. Ревность не входила в его планы.

Завтра пятница, и все шло, как было задумано.

Они выедут в Санта-Барбару в полдень и, если не будет пробок на дорогах, доберутся туда часам к двум-трем. Устроятся в гостинице, потом прогуляются по пляжу, выпьют по коктейлю. Адам нанял специального официанта, который организует интимный ужин для двоих. Они начнут с шампанского «Кристалл» с канапе, потом последует изысканная закуска из спаржи, салат «Цезарь», копченая лососина в сопровождении великолепного «Шардонэ» и шоколадный мусс на десерт. После ужина – еще немного шампанского. Потом последует прогулка при луне, возможно, купание без купальных костюмов. Или джакузи. И к полуночи Белинда будет в его постели.

Хотя традиционный секс казался ему скучным, он превосходно владел его техникой, и Белинда, будьте уверены, получит все, что требуется, по полной программе.

Все эти мысли так возбудили Адама, что он даже отложил последнюю встречу, назначенную на этот день, и рано уехал домой, где его ждала Сериз.

Ей было совершенно безразлично, что взять с собой.

Белинда раздраженно уставилась на раскрытый чемодан, лежавший на ее постели. Как она позволила себе попасть в такую ситуацию? Ей совсем не хотелось проводить уик-энд с Адамом. Кого она собирается одурачить? Правильно, Джека. Она собирается одурачить Джека. В ущерб себе. Белинда всегда была слишком горда – в этом ее проблема. Любой нормальный человек как-нибудь отделался бы от приглашения, но не она. Белинда связала себя обещанием поехать на уик-энд, при одной мысли о котором ее бросает в дрожь. Если Адам попытается хоть пальцем к ней прикоснуться, она убьет его.

Белинда швырнула в чемодан свитер, джинсы, кроссовки, несколько поясков и рубашек.

Может, ей отказаться, остаться дома, а если Джек спросит – если он вообще когда-нибудь позвонит ей, – то даже не придется лгать ему: она скажет, что в последний момент передумала, решив остаться дома и поработать. Вполне правдоподобное объяснение.

Белинда вспомнила, какой скандал закатил ей Джек вчера утром, и улыбнулась. Похоже, он был вне себя от ревности. Это хороший признак, не так ли? Хотя Белинда терпеть не могла всякие игры, теперь она, кажется, овладевала этим мастерством: если он ревнует, это означает, что она ему не совсем безразлична. Поэтому, возможно, ей следовало бы поехать с Адамом, хотя бы ради того, чтобы поддержать интерес к ней Джека.

Потом Белинда стала противна себе. Что за дурацкая ситуация! Она все больше и больше влюбляется в этого плейбоя. Черта с два! Было бы вернее сказать, она по уши влюблена в него! И в результате ведет себя несвойственным ей образом, прибегает к уловкам, которые не выносит, теряет уважение к себе и способность мыслить разумно. Она даже забеременела.

Интересно, как поступил бы Джек, узнав о том, что она от него скрывает?

Белинда скорчила гримасу. Бесполезный вопрос. Она никогда не сможет сказать ему. Никогда. Белинда не хотела использовать такой рычаг, чтобы манипулировать им.

Это тоже не в ее стиле.

Мэри отправилась по магазинам.

Она зашла в «Джорджио», но не нашла там ни одной вещи, в которой не напоминала бы корову. Оттуда Мэри направилась в «Армани» на другой стороне улицы. Несколько часов спустя она добралась до магазина «Нейман-Маркус».

И тут Мэри нашла то, что искала: платье ярко-синего цвета. Без рукавов, с очень глубоким декольте, открывающим значительную часть груди, самой привлекательной части ее тела. Платье было приталено, юбка, скроенная по косой, открывала стройные лодыжки и правое колено до половины бедра. Эффект был сногсшибательный. В этом платье Мэри выглядела так, словно сбросила десять фунтов. Великолепно!

Продавщица посоветовала ей спуститься в салон красоты, где работал мастер от фирмы «Шанель». Хотя у Мэри было мало времени, она все-таки сделала профессиональный макияж: чуть-чуть розовых румян на щеки, розовая губная помада, легкие синие тени на веки. Мэри раньше никогда не пользовалась синими тенями, считая, что они не подходят к ее карим глазам. Но как ни странно, с ними ее глаза выглядели эффектнее. Придя домой, Мэри осторожно приняла душ, стараясь не испортить макияж. Потом высушила волосы феном, направляя струю воздуха снизу вверх, чтобы придать им дополнительный объем. Наконец она надела платье и, подушившись новыми духами, стала ждать машину, которую должен был прислать за ней Эйб.

Он пригласил ее на ужин и велел принарядиться, а когда Мэри призналась, что ей нечего надеть, дал на расходы тысячу долларов. Она пыталась протестовать, но на самом деле пришла в радостное волнение.

– Хочу похвастаться тобой, – объяснил Эйб и, усмехнувшись, привлек ее к себе. Ласки быстро привели к очередному страстному совокуплению. – Кажется, рядом с тобой я не в состоянии держать его в узде, – фыркнул Эйб.

– Я не возражаю, – сказала Мэри, не погрешив против истины.

Против денег она тоже не возражала, как не возражала против длинного серебристого лимузина, который прислал за ней Эйб.

Вот было бы здорово, если бы они случайно столкнулись с матерью!

Небольшой грузовичок остановился перед закрытыми воротами особняка в Бель-Эйр. На дверцах грузовичка с обеих сторон было написано: «МУНИЦИПАЛЬНАЯ СЛУЖБА ВОДОСНАБЖЕНИЯ, ЛОС-АНДЖЕЛЕС». Из грузовичка выскочил служащий в униформе и, подойдя к воротам, сказал в интерком:

– Муниципальная служба водоснабжения Лос-Анджелеса.

Ворота открылись. Питер Лансинг снова сел в грузовичок и въехал во двор.

Барт Шелли, голливудский режиссер, работал там многие годы. И продолжал работать до сих пор. Художественных фильмов он больше не снимал, а делал сериалы для телевидения. В киноиндустрии Барт пользовался уважением, несмотря на свою бисексуальность. Разгульные вечеринки и настоящие оргии, которые он устраивал, сильно подмочили его репутацию, но эти сведения не выходили за рамки узкого круга людей из ближайшего окружения.

Девять лет назад, еще до того как Джек освободился от пристрастия к наркотикам и алкоголю, он подрабатывал в качестве платного сопровождающего и в этом качестве был приглашен на одну из таких вечеринок. То, как он обслуживал нескольких приглашенных на вечеринку дам одновременно, было снято на видеокамеру. Тогда Джек не подозревал, что его снимают. Джек рассказывал Мелоди, что сам почти не помнит, что происходило, поскольку все было как в тумане. Только тогда, когда Шелли пригласил его снова и показал отснятую кассету, Джек понял, что его снимали. Шелли, как талантливый режиссер, сделал очень хорошие кадры. Крупные планы. Хуже было то, что одновременно с этим другой парень тоже обслуживал двух женщин сразу, а потом попытался трахнуть Джека. Этого без особого труда удалось избежать, но Шелли смонтировал фильм так, что все выглядело как кульминационный момент оргии гомосексуалистов. Заигрывания Шелли Джек, естественно, отклонил. По правде говоря, он буквально сбежал из этого дома, как только закончился фильм.

Лансинг знал, что помещение для просмотра фильмов находится на третьем этаже, последняя дверь справа. Там хранились все фильмы. Он остановил грузовичок перед большим кирпичным домом с белыми колоннами в стиле греческого ренессанса, который словно был перенесен с юга Америки.

– Что вам угодно? – спросил слуга, открывший входную дверь.

– Причин для особой тревоги нет, – отозвался Питер, – но в водопроводную воду в домах этого района, возможно, просочился хлористый натрий.[2] Мне необходимо сделать анализ водопроводной воды в разных частях дома.

– Просочился хлористый натрий?

– Повторяю: причин для тревоги пока нет. Однако мы рекомендуем в течение нескольких дней пользоваться питьевой водой в бутылках, если вы еще не делаете этого, – пока мы не придем к окончательному заключению.

– Конечно, проходите, пожалуйста, – торопливо сказал встревоженный слуга.

Мелоди что-то напевала себе под нос.

Питер Лансинг просил ее ни о чем не беспокоиться. Он так или иначе раздобудет видеокассету. Питер обещал.

Она улыбнулась.

Ну, Джек, держись!

Глава 104

– Ты готов это сделать? – спросила Лидия.

Рик заглянул в огромные карие глаза и хмуро кивнул.

– Я горжусь тобой, – прошептала она, обнимая его, потом быстро выбежала из комнаты.

Сегодня пятница, начало вечера, и Рик совсем не так собирался провести время. Однако он подслушал, как Джек обвинял Лию в краже запонок и булавки, и его мучила совесть. (Интересно, заметил ли брат пропажу хрустальной пепельницы?) Дело кончилось тем, что Рик все рассказал Лидии. Она пришла в ужас, но не осудила его.

– Тебе надо поговорить с ним, – твердо заявила Лидия. – Выложить все начистоту.

Рик испытал большое облегчение, точно снял с души камень, и обрадовался, что она не разлюбила его из-за этого.

– Ты не хочешь узнать, как я мог сделать такое?

– Хочу. А ты можешь рассказать мне?

Он кивнул. Они гуляли в парке после школы.

– Сначала мне Джек не нравился. Может, я даже ненавидел его. У брата было все. Он богат, а я всю свою жизнь голодал. Я подумал, что если возьму у него пару безделушек, то он и не заметит, а у меня будут деньги, чтобы немного поразвлечься.

– Я тебя понимаю, – тихо сказала Лидия, держа его за руку.

– Но теперь я вроде полюбил Джека, – смущенно признался Рик, искоса взглянув на нее. – К тому же он мой брат.

– И он тебя любит и доверяет тебе, – добавила Лидия.

Это расставило все по своим местам, и Рик решился.

– Джек! – окликнул брата Рик, появляясь на пороге его спальни.

Джек взглянул на него и швырнул свою рубашку на пол.

– Никогда ничего не могу найти, черт возьми! – проворчал он. – Придется уволить эту глупую служанку. Может, если бы она говорила по-английски, удалось бы что-нибудь втолковать ей!

Интересно, почему брат целых два дня ходит злой? А ведь на прошлой неделе у него с лица не сходила улыбка.

– Можно с тобой поговорить?

Джек вздохнул, расслабился.

– Конечно, входи, малыш. – Джек бросил на него озадаченный взгляд. – У тебя такой вид, будто ты боишься, что я откушу тебе голову.

– Может, и откусишь, – с глубоким вздохом сказал Рик. И тут же выложил скороговоркой: – Это я взял запонки и булавку, прости меня!

– Не понял.

Рик еще никогда не чувствовал себя таким негодяем.

– Я их продал. Мне были нужны деньги.

На виске у Джека забилась жилка.

– Понятно.

– Извини меня, – снова сказал Рик.

Расстроенный и обиженный, Джек подошел к брату.

– Почему? Я же верил тебе Я дал тебе все, что нужно… и давал бы больше, если бы не считал, что это не пойдет тебе на пользу. Почему ты так поступил?

– Мне были нужны деньги, – неуверенно повторил Рик. – На развлечения. Сначала мне здесь было не по себе. А у тебя тут столько всего, что я подумал, ты не заметишь. Я все верну. Буду подрабатывать после школы и выплачивать тебе деньги.

Джек пристально посмотрел на брата и печально улыбнулся:

– Не надо выплачивать мне деньги. Ты сказал правду и этим расплатился со мной.

Они посмотрели друг на друга, и Рик покраснел под проницательным взглядом брата. Потом Джек спросил:

– Объясни мне, что ты называешь развлечениями?

Рик покраснел еще сильнее.

– Ну-у…

– Что? Выпивку? Наркотики? Что?

Рик понял, что пути назад нет и надо выкладывать все начистоту.

– Немного выпивки и марихуаны.

Джек прищурился:

– На запонки с бриллиантами и булавку можно накупить много выпивки и марихуаны.

– И немного кокаина, – уныло добавил Рик. В Голливуде все балуются кокаином – конечно, кроме его брата.

– Значит, немного кокаина, – повторил Джек, скрестив на груди руки. – Ты нюхаешь, ширяешься – или что?

– Только нюхаю, – быстро сказал Рик. – Так, время от времени. Все это делают.

Джек задумчиво посмотрел на него.

– Надевай куртку.

Рик подчинился, заметив, что брат кому-то позвонил по телефону, предварительно плотно закрыв дверь спальни. Рик обливался потом, понимая, что пока легко отделался. Но что будет дальше?

Они сели в «феррари» Джека и направились в другой конец города. За всю дорогу Джек не проронил ни слова. Рик не решился спросить, куда они едут. Когда они остановились перед входом в городскую больницу, он испугался.

– Зачем мы сюда приехали? – спросил Рик.

– Идем. – Джек вышел из машины. – Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Несчастный и подавленный, Рик последовал за ним. Он думал лишь о том, что за все приходится расплачиваться. В этой больнице проводилась одна из этих популярных программ реабилитации наркоманов, и Джек, наверное, заставит его посещать занятия, а может, вообще оставит здесь, а он даже не попрощался с Лидией. Джек, ни у кого не спрашивая, как найти кабинет доктора, поднялся на второй этаж, где они почти полчаса молча просидели в приемной. Потом пришла ухоженная, привлекательная женщина, совсем непохожая на врача.

– Извини, Джек. – Она откинула с лица пряди пепельно-белокурых волос и посмотрела на него сквозь очки с большими стеклами. – Срочный случай. – Она взглянула на Рика: – Ты, должно быть, Рик. Здравствуй. Я доктор Эдвардс.

Они обменялись рукопожатием.

Джек хлопнул Рика по спине, и они последовали за доктором Эдвардс в лифт, потом по коридорам, сквозь вращающиеся двери прошли в помещение, где стояло несколько носилок-каталок, на одной из которых лежало что-то накрытое белой простыней. Эдвардс подошла к каталке и откинула простыню. У Рика не было выбора, кроме как последовать к каталке за доктором, потому что Джек подталкивал его в спину.

На каталке лежал парень, лет на пять старше Рика.

– Он… – пробормотал Рик, заливаясь потом.

– Да, – сказала доктор Эдвардс. – Он умер несколько часов назад. За ним должны приехать из морга. – Она взглянула на Рика: – Он умер от удара. Знаешь, что это такое?

Рик покачал головой.

– Остановилась деятельность мозга. Конечно, он баловался кокаином – заметь, только нюхал, причем не так уж много, судя по словам его подружки. Так, всего несколько понюшек. Но иногда и это приводит к трагическому концу.

Рика затошнило.

– Жаль парня.

Доктор Эдвардс закрыла простыней труп и обменялась взглядом с Джеком. Рик этого не заметил, борясь с приступом рвоты.

Доктор Эдвардс пришла ему на помощь, подставив горшок, и Рик перестал сдерживаться.

Джек поблагодарил ее взглядом. Луиза была не в восторге от его плана воздействия на младшего брата, но потом сдалась и согласилась помочь. Сделала ли она это под воздействием личного обаяния Джека или просто потому, что любила жизнь, он не знал, хотя подозревал, что причина заключается в последнем.

Глава 105

– Винс, я знаю, что уже поздно и рабочий день закончился, но не поможешь ли ты мне повесить картину?

Парни из его бригады уже садились в машины, собираясь разъехаться по домам. Винс остановился у дверцы своего грузовичка и, заглянув в глаза Шанны Джекобсен, утонул в них. Глаза у нее были серые, как зимнее море, и такие же бездонные. Она улыбнулась. Винс тоже улыбнулся и кивнул.

Следом за ней он вернулся в дом. На ней были шорты, такие короткие, что Винс видел нижнюю округлость великолепных ягодиц. Ему сразу же стали тесны джинсы. Еще несколько часов назад, когда она заглянула к ним, чтобы посмотреть, как идет работа, Винс заметил, что под тонкой маечкой на ней нет лифчика. Груди у Шанны были небольшие. Он старался не смотреть на напрягшиеся соски, но безуспешно. И теперь, поглядывая на ее покачивающийся зад, думал, как бы ему не покраснеть, если Шанна заметит, что его член натянул брюки.

Конечно, не исключено, что она умышленно его соблазняет.

Но едва ли. Винс несколько раз встречал мистера Джекобсена, мужчину лет сорока с весьма привлекательной внешностью: загорелый, красивый, с хорошими манерами. Шанна не походила на других голливудских женушек, которые домогались Винса, потому что устали от своих толстых, лысых или склонных ко всяким извращениям мужей. Однако когда Шанна поднималась впереди Винса по большой изогнутой лестнице, небрежно поглядывая на спутника через плечо своими серыми, чуть насмешливыми глазами, у него зародилась надежда.

Он на два шага отставал от Шанны, и ее зад покачивался в нескольких дюймах от его лица.

Таких тесных шорт Винс еще не видывал. Они врезались в ложбинку между ягодицами.

Они прошли вдоль коридора, стены которого были украшены модернистской живописью, и наконец Шанна распахнула дверь в хозяйские апартаменты. Винс видывал калифорнийские кровати королевского размера, но эта тянула на полтора королевских размера.

– Картина должна висеть вот на этой стене, – сказала Шанна.

Винс торопливо отвел взгляд от кровати. Картина была абстракционистская, однако он безошибочно определил, что на ней изображены две обнаженные женщины и обнаженный мужчина с сильно возбужденным членом.

– Понятно. – Винса прошиб пот.

Он заметил, что ее тесные шорты врезались в промежность, соблазнительно обрисовав все, что находится под ними.

– Пойду принесу крюки для картин, – сказал Винс.

– Хорошая идея, – отозвалась Шанна, подходя к нему.

Остановившись в одном шаге от Винса, она улыбнулась, глядя ему в глаза. Шанна небрежно, как бы забавляясь, протянула к нему руку с длинными коралловыми ноготками и обвела пальчиком контуры его напрягшегося под джинсами члена. Винс застонал.

– Но у меня есть идея получше, – добавила она.

Глава 106

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала Нэнси.

Они находились в кухне. Белинда готовила кофе.

– Хочешь чашечку, Нэнси?

– Нет.

Белинда повернулась и посмотрела в глаза матери.

– Выкладывай, – сказала она.

– Не вижу ничего смешного, Белинда.

– Наверное, ты права.

– Он был здесь прошлой ночью.

– Я большая девочка, мама.

– Он провел здесь ночь.

– Это тебя не касается.

– Белинда! Я стараюсь защитить тебя! Насколько далеко зашли ваши отношения? Это у вас не в первый раз, не так ли?

– Нет. – Белинда начинала сердиться. – Это было не в первый раз и не в последний. Джек слишком хорош, чтобы от него отказаться. Ох, я и забыла, ведь ты это сама знаешь!

Нэнси побледнела.

– Представляешь, что сделает твой отец, если узнает, что вы встречаетесь?

Белинда теперь внимательно прислушивалась к ее словам.

– По правде говоря, я об этом не думала.

Нэнси нервно рассмеялась:

– Будь уверена, он примет меры!

– Возможно, даже застрелит Форда, – пробормотала Белинда, хотя в глубине души шевельнулось что-то похожее на страх. – Ты намерена бежать жаловаться Эйбу, мама?

– Я лишь хочу защитить тебя.

– Ты намерена рассказать Эйбу?

Нэнси помедлила.

– Нет, Белинда. Но ты должна положить этому конец, пока не поздно.

Белинда едва не сказала, что уже поздно, но вовремя спохватилась.

– Нэнси, мне не нравится, что ты вмешиваешься в мою личную жизнь.

– Я пытаюсь защитить тебя, – твердила Нэнси. – Не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки. Не будь дурочкой, Белинда.

– Ну, хватит, ты сказала достаточно! – взорвалась наконец Белинда. – Если ты у меня в гостях, то уважай мою личную жизнь.

– У тебя в гостях? Я приехала поухаживать за тобой. Но теперь ты, кажется, выздоровела, так что я, пожалуй, вернусь в Лос-Анджелес. – Нэнси сердито направилась к двери, однако перед дверью помедлила. – Все, что я делаю, я делаю лишь в твоих интересах, – сказала она и ушла.

Белинда посмотрела ей вслед. Она понимала: мать говорит правду. Нэнси искренне считает, что Джек использует ее и причинит ей боль. Но сколько можно об этом говорить?

Белинда задумалась.

Она не могла сказать Джеку о ребенке, а если бы и сказала, то неизвестно, как бы он отреагировал.

А Нэнси? Нэнси пришла бы в ужас.

Она подумала об Эйбе. Наконец он получит от нее долгожданного внука и наследника. Она знала, что Эйбу известно о любовной связи Нэнси с Джеком – ей призналась в этом мать на вечеринке у Теда Маджориса. Нэнси сказала, что Эйб так и не простил ее, и это было очень похоже на Эйба. От отца можно ожидать чего угодно.

«Пожалуй, лучше сохранить все в тайне», – печально подумала Белинда. Господи, почему все так запуталось? Заметив, что инстинктивно приложила руку к животу, она улыбнулась. В недалеком будущем она станет матерью-одиночкой, чего от нее едва ли кто-нибудь мог ожидать. И она очень хочет этого ребенка. Очень.

Раздался звонок у входной двери.

Она раздраженно прошлепала по коридору и распахнула дверь.

– Привет, – сказал Джек.

Белинда напряглась. Даже сердце на мгновение замерло, потом забухало как бешеное.

– Привет, Джек. – Она старалась ничем не выдать волнения.

– Можно войти?

Помедлив, Белинда отступила на шаг и пропустила его. Она заметила, как он окинул взглядом раскрытый чемодан. Джек остановился у окна, уставившись на паруса и линию прибоя, старательно сохраняя бесстрастное выражение лица. Потом Джек перевел взгляд на ее хлопчатобумажные джинсы и черную водолазку. Белинда стояла, скрестив на груди руки. Она хотела, чтобы он извинился, хотя и знала, что не дождется этого.

– Что ты здесь делаешь?

– Извини, что я вчера сорвался с тормозов.

– Извинения приняты. – Она опустила руки. И неожиданно для себя добавила: – Мы провели изумительную ночь. Жаль, что она закончилась таким образом.

– Ты прыгнула в мою постель, уже планируя переспать с Гордоном?

– Не смей осуждать мои поступки, мистер Великий Любовник Столетия! И не забудь, что я не прыгала в твою постель: ты соблазнил меня!

У Джека сжались кулаки, но он на удивление хорошо контролировал себя. Джек снова взглянул на ее багаж, потом схватил ее за плечи.

– Не уезжай, – умоляющим тоном попросил он.

Белинда взглянула на него, чувствуя себя лгуньей. Ведь иногда промолчать – все равно что солгать.

– Не уезжай, – повторил Джек, добавив к умоляющим ноткам добрую дозу соблазна, и приблизил к ней лицо.

Белинда чувствовала его теплое, свежее дыхание. А заглянув в зеленые глаза, поняла, что не способна отказать ему ни в чем. Она закрыла глаза и ощутила прикосновение его губ, нежное, как детское дыхание. Он поцеловал ее чуть настойчивее, и она прижалась к нему.

Джек мгновенно отстранился и взял ее лицо обеими руками.

– Ты не уезжаешь, – охрипшим голосом произнес он.

– Нет.

– Ты берешь свои пожитки и кладешь их в мою машину.

– Ладно.

– Мы с тобой проведем уик-энд вместе.

– Договорились.

Джек улыбнулся, она тоже. Он обнял Белинду покрепче, и она с готовностью уткнулась лицом в его плечо. Такое теплое… такое надежное… такое мужественное плечо Джека.

Может, сказать ему, что она еще утром отказалась от поездки с Адамом?

Может, набраться храбрости и рассказать ему все?

Глава 107

Уик-энд промелькнул слишком быстро.

Они бродили по пляжу, держась за руки, и занимались любовью. Они плавали в море, гоняясь друг за другом, словно дельфины, и занимались любовью. Они ели копченую лососину, сливочный сыр и долго не ложились спать, чтобы посмотреть по телевизору «ночное шоу», и занимались любовью. Они бегали ранним утром вдоль линии прибоя; запускали воздушного змея; жарили на углях знаменитого тихоокеанского лосося и любовались океаном.

Был понедельник, раннее утро, но за окном еще стояла кромешная тьма. Джек лежал рядом с Белиндой и не спал, прислушиваясь к ритму прибоя. Звук волн, набегающих на берег, смешивался с ритмичным дыханием спящей Белинды. Он повертелся, пытаясь устроиться поудобнее, взбил подушку, потом совсем сбросил ее с кровати.

Джека разбудил все тот же мерзкий сон о его матери.

И в нем снова мать на пороге удаляющегося дома превращалась в Белинду. Ну и шуточки у его подсознания! Джек не понимал, что означает этот сон. Он не желал знать, что это означает.

За окном посветлело. Джек посмотрел на Белинду, такую красивую даже во сне. Сегодня заканчивается уик-энд, который они провели великолепно. Но сегодня уже понедельник.

Сегодня он предложит ей выйти за него замуж.

Но почему-то при этой мысли у него щемило сердце и начинал болеть висок. Не надо об этом думать. О том, что он затеял.

Джек встал, стараясь не шуметь, прокрался на кухню, намазал маслом сдобную булочку и поставил кипятить воду, чтобы заварить растворимый шоколад. Он посмотрел в окно. Из-за линии горизонта выкатывался на небо оранжевый шар солнца. Джек представил себе, как сделает предложение. Раньше он никогда не думал всерьез о женитьбе, но, как, наверное, всякий человек, мечтал в глубине души о любви, семейном очаге, доме. Откуда же у него этот непонятный страх?

– Джек?

Он испуганно оглянулся.

– Я не хотела тебя испугать, – сказала Белинда, протирая глаза. – Почему ты так рано поднялся?

Она накинула на себя тончайший шелковый халатик и небрежно подпоясалась. Волосы у нее были взлохмачены, что свидетельствовало об энергичном исполнении рок-н-ролла в постели. Белинда, прищурившись, посмотрела на него: обычно она носила контактные линзы и без них плохо видела из-за близорукости.

– Иди ко мне. – Джек улыбнулся.

Белинда подошла к нему.

– Я устала. Давай вернемся в постель.

Джек обнял Белинду и зарылся лицом в волосы. Вчера он уже признался ей в том, что любит ее. Ведь прежде чем делать предложение, важно сказать о своих чувствах. И сейчас Джек повторил «я люблю тебя» хрипловатым шепотом, поразившись тому, как хорошо и убедительно играет свою роль.

Только едва ли это можно назвать игрой.

Белинда прижалась к нему и протянула губы для поцелуя.

И тут Джек сказал:

– Выходи за меня замуж.

– Что?

– Я люблю тебя. Выходи за меня замуж. Пожалуйста.

– Джек! – Белинда изумилась.

– Разве ты не любишь меня? – спросил он. – Хоть немножко?

– Ты большой мастер выбирать время для серьезного разговора. – Она усмехнулась, но не рассердилась. – Нельзя ли сначала выпить чашечку кофе?

– Нет, сначала ответь на мой вопрос. – Джек слегка поддразнивал ее, но так деликатно, что за одно это мог бы претендовать на «Оскара». – А, Белинда?

– Ты знаешь, что я люблю тебя. – Она чувствовала, что окончательно пала жертвой обаяния Джека Форда. Белинда давно поняла, что совершенно беспомощна перед ним и не сможет отказать ему ни в чем.

Джек улыбнулся, торжествуя, и взял ее лицо в ладони.

– Отвечай.

– Да, я выйду за тебя замуж. И да, я люблю тебя. – Она заглянула ему в глаза.

Джек ликовал. Крепко обняв Белинду, он кружил ее по кухне до тех пор, пока они не наткнулись на кухонный стол, опрокинув плетеную корзиночку для всякой всячины.

– Сегодня. Мы поженимся сегодня же.

– Сегодня?!

– Да. Мы полетим в Вегас – только ты и я, парочку свидетелей возьмем с улицы. Никакой прессы. Мы уезжаем сейчас же.

«Когда ты скажешь ему о ребенке? – спросила она себя. – И почему он так спешит?»

– Надо поторапливаться, чтобы ты не успела передумать. – Джек потащил ее за руку по коридору. – Давай. Пока ты одеваешься, я закажу полуденный чартерный рейс.

– Джек, еще нет семи часов, – возразила Белинда. – У нас масса времени.

– Но ты не передумаешь?

Следовало бы. Но она не могла.

– Нет. Помоги мне Бог, но я не передумаю. Однако я должна предупредить тебя, Джек… Другие женщины остались в прошлом. Если мы поженимся, то это будет по-настоящему. Я не хочу, чтобы это было кое-как.

Он искренне удивился:

– Зачем бы я стал предлагать тебе выйти за меня замуж, если бы собирался распутничать?

– Я говорю серьезно. Брак означает обязательства и верность.

– И я так думаю, – согласился он, к ее удивлению. – И это означает, что я убью тебя, если застукаю с какими-нибудь адамами гордонами.

– Ревнуешь? – удовлетворенно усмехнулась Белинда.

– Нет. С чего бы? Ты меня любишь. Мы сегодня поженимся. Я очень, очень счастлив.

«Он любит меня. Мы поженимся. Я люблю его. Значит, это настоящая любовь.

Любовь вперемешку с ложью.

Разве можно начинать семейную жизнь, когда между нами остается столько недосказанного?»

Шесть часов спустя они поженились в маленькой церквушке на окраине Лас-Вегаса.

Глава 108

– Входите, пожалуйста, мисс Гриффин, – с улыбкой сказал Эйб.

Мелоди вошла в просторную прихожую, переходившую в еще более просторную гостиную. Эйб указал рукой на диван, предлагая сесть. На столике стояли кофейник с горячим кофе и чашки с блюдцами.

– Не хотите ли кофе? – предложил он, не сводя с нее острого взгляда черных глаз.

– Нет, благодарю вас.

– Ну, – произнес Эйб, уютно располагаясь на противоположном диване, – что нас с вами может объединять в том, что касается вашего босса?

– Желание причинить ему вред, – заявила Мелоди, в упор глядя на него.

– Что именно вы под этим подразумеваете?

– Если вы намерены уничтожить Джека, то я готова вам помочь.

– Откуда мне знать, что вы не ведете двойную игру?

– Я дам вам нечто такое, что поможет уничтожить Джека.

– Насколько я понимаю, то, что вы хотите дать мне, находится в этой сумочке?

Мелоди вынула видеокассету. Эйб, прищурившись, посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Мелоди.

– Здесь порно. С Джеком.

Эйб улыбнулся, потом рассмеялся.

– Сколько?

Мелоди не думала о том, чтобы продать информацию. Но идея соблазнила ее. Небольшая сумма на черный день никогда не помешает. Она смогла бы уехать и найти другую работу.

– Не знаю. Я об этом не думала. Тысяч десять?

Эйб рассмеялся:

– Пять.

– Семь с половиной.

– Согласен. Половина сейчас, остальное после того, как я просмотрю пленку. Мне надо убедиться, что это то, о чем вы говорите.

– Нет, – тихо возразила Мелоди. – Всю сумму сейчас. Наличными.

Эйб бросил на нее недовольный взгляд, подошел к видеомагнитофону, вставил кассету и нажал кнопку. Просмотрев начало записи, он тихо и торжествующе рассмеялся. Потом он достал из сейфа, вмонтированного в стену, деньги и вложил их в руку Мелоди.

– Не возражаете, если я поинтересуюсь историей этой пленки?

– Когда Джек впервые приехал в Лос-Анджелес, он занимался сексом за деньги. Часто.

– Торговал своим мерзким членом?

– Все это происходило под прикрытием «Эскорт-сервис». Эта служба существует до сих пор. Она называется теперь «Эскорт интернэшнл». Насколько я знаю, он работал у них не менее двух лет. На этих вечеринках иногда велись съемки скрытой камерой. Человек, устраивавший эти вечеринки, сейчас большая шишка в этом городе – его очень уважают. Это Барт Шелли, режиссер.

Разумеется, Эйб знал Барта Шелли.

– Каким образом вы раздобыли фильм?

– Его выкрал один частный детектив.

– Поблагодарите его от моего имени.

Мелоди вышла от Эйба в таком хорошем настроении, какого у нее не бывало многие годы. Интересно, когда Эйб Глассман использует этот фильм? И каким образом?

Глава 109

Рик в нетерпении взглянул на огромные часы, висевшие над входом в складское помещение.

Без пяти пять.

Еще пять минут – и он снимет красный фартук и выбежит на улицу.

Стоя на коленях, Рик укладывал на нижнюю полку туалетную бумагу. Работа как работа. Нудная, но это не имело значения. Имело значение лишь то, что он ее получил и что в пятницу получит свою первую зарплату – шестьдесят восемь долларов, по его подсчетам. Но все равно здорово.

Рику не терпелось увидеть выражение лица Джека, когда он вручит ему пятьдесят заработанных долларов.

Джек, наверное, в обморок упадет от удивления. Представляя себе эту картину, Рик просто раздулся от гордости. Он понимал, что поступил с Джеком как подонок, украл у него вещи, и ему хотелось хоть как-то оправдать себя в глазах брата. И теперь Рик с нетерпением ждал возвращения Джека из Санта-Барбары.

Пять часов.

Рик забежал в подсобку, повесил на крючок фартук, сунул в карман карточку со своим именем и почти бегом бросился вон, на ходу попрощавшись со знакомыми упаковщиками и контролерами. Оказавшись на улице, он остановился и огляделся вокруг.

– Рик!

Он увидел коричневый «мерседес», принадлежавший матери Лидии. За рулем сидела Лидия. Рик бросился вперед и уселся рядом с ней.

– Привет, – улыбнулся он.

– И тебе привет. Есть хочешь? – спросила Лидия, выезжая со стоянки.

– Помираю с голоду.

– Махнем в «Макдоналдс»?

– То, что надо.

Лидия проехала на красный свет, рассмеялась и лихо свернула за угол. Рик тоже рассмеялся. За рулем она была настоящей лихачкой. Сначала это беспокоило его, но теперь он привык. Возле следующего светофора, у которого остановилась Лидия, Рик обнял ее за плечи и поцеловал.

– От тебя всегда так хорошо пахнет.

– От девчонок должно хорошо пахнуть, – заявила Лидия. – Только не прикасайся ко мне в машине, Рик, или я попаду в аварию.

Он рассмеялся, но руки не убрал.

– Из-за меня попадешь в аварию? Не смеши меня!

Лидия шлепнула его по руке, которая заползла на ее бедро, и нажала на акселератор. «Мерседес» рванул вперед.

– Поедем потом на пляж? – предложил Рик.

– Ладно.

Рик откинул на спинку голову и снова представил себе выражение лица Джека, когда он отдаст ему деньги. Рик фыркнул.

– Что тебя рассмешило?

Он пожал плечами:

– Наверное, мне просто хорошо.

Глава 110

Две ночи подряд.

И в последнюю ночь он сказал, что Мэри сногсшибательная красотка.

Эйб протянул ей бокал шабли, и Мэри одарила его лучезарной улыбкой. Он уселся рядом с ней, и диван прогнулся под его тяжестью.

– Мы сегодня устроим праздник, крошка, как ты на это смотришь?

– Можно начать прямо сейчас. – Мэри прижалась к нему.

Эйб рассмеялся:

– Такой сексуальной девчонки я еще не видывал, Мэри. И знаешь, мне нравится твое платье.

– Спасибо, – сказала Мэри.

Вчера Эйб дал ей денег и велел купить еще одно шикарное платье. Сказал, что ему нравятся на ней платья с очень глубоким декольте. Такой сексуально привлекательной и такой уверенной в себе Мэри никогда прежде себя не чувствовала. Она даже сбросила два фунта веса.

– Сколько тебе лет, Мэри?

– Двадцать четыре, почти двадцать пять.

– Ты любишь детей?

Она озадаченно взглянула на него.

– Не знаю, наверное.

– Почему же у тебя нет детей?

– Мне всего двадцать четыре, Эйб.

– Почему у тебя нет детей? – нетерпеливо повторил Эйб.

– Винс говорил, пока мы не можем позволить себе завести ребенка.

– Да, дети – дорогое удовольствие, – согласился Эйб. Поставив на стол пиво, он привлек Мэри к себе на колени. – Иди сюда.

Эйб спустил лиф платья, высвободив ее груди. И застонал. У Мэри сразу же стало влажно между ног. Эйб мял ее груди обеими ручищами и, завладев губами, обследовал ее рот языком.

Он потащил ее в спальню. С трудом переводя дыхание, они торопливо разделись, словно пара юнцов.

– Только полюбуйтесь, – фыркнул Эйб, – мы с тобой ведем себя как дети!

Мэри тоже смеялась, вздрагивая всем телом. Она улеглась на спину и широко раздвинула ноги.

– Я, кажется, еще никогда не пробовал тебя на вкус, Мэри? – Он смотрел на нее сверху вниз.

Эйб велел ей согнуть в коленях и как можно шире раздвинуть ноги.

Мэри почувствовала, как его язык начал не спеша прогуливаться по ее набухшему клитору, и вскрикнула, достигнув оргазма.

Эйб довольно фыркнул, перевернулся, и его пенис рывком вторгся в ее рот, погружаясь все глубже и глубже в горло и чуть не задушив Мэри. Но она всасывала его как пылесос, а когда настал кульминационный момент, удвоила усилия, словно боясь потерять хотя бы каплю его драгоценного семени.

– Иисусе Христе! – воскликнул Эйб, тяжело дыша. И добавил, возвратившись в реальный мир: – Не думаю, что ты хочешь завести детишек.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Я хочу устроить твою жизнь, Мэри. В качестве своей любовницы. Я не влюблен в тебя – для этого я слишком стар, – но я не могу насытиться тобой. И ты это знаешь, не так ли, крошка?

– Знаю.

– Я не люблю свою жену и давно не сплю с ней, но я никогда не брошу ее. Хочу, чтобы в этом вопросе была полная ясность. – Эйб усмехнулся. – Я дам тебе все, что ты захочешь, Мэри, – машины, дома, яхты, меха, драгоценности. А ты должна только сделать меня счастливым.

Мэри представила себе заманчивую картину. Она спускается по трапу частного реактивного самолета в русских соболях, разумеется, от Фенди, в костюме от Шанель. На ее шее бриллиантовое ожерелье стоимостью в несколько тысяч долларов. Она спускается по трапу, словно член королевской семьи. Внизу Мэри ждет мать – в джинсах, без макияжа, с растрепанными ветром волосами. Мэри взглянула на Эйба.

Он рассмеялся:

– Я умею окружить заботой женщину, Мэри. Но я получаю эксклюзивное право на тебя: никаких других мужчин. Во-первых, я никогда ни с кем не делю то, что принадлежит мне, а во-вторых, это мера предосторожности против СПИДа.

– А как же Винс?

– Он неудачник. Я хочу, чтобы вы с ним слетали в Вегас и развелись. Если возникнут проблемы, я откуплюсь от него. А когда все будет позади, ты увидишь, Мэри, как я щедр. Согласна?

– Да. – Мэри с трудом перевела дыхание, чувствуя, как бешено бьется сердце. Она едва не потеряла сознание от охватившего ее возбуждения. – Да, да, – повторила она.

Глава 111

Шлюха.

Мерзкая богатая шлюха.

Отказалась от его приглашения в последнюю минуту!

Адам был в ярости.

Еще хуже то, что он не мог остаться в городе на уик-энд, чтобы провести с ней хотя бы один вечер. Ведь нельзя же допустить, чтобы Белинда подумала, будто Адам из-за нее изменил свои планы. Поэтому вместо Белинды, этой сучки, он взял в Санта-Барбару Сериз, и, конечно, Сериз, как всегда, была забавна, но это мешало его планам. Адам терял время.

Она не отвечала на телефонные звонки.

И Мелоди не перезвонила ему, хотя он дважды просил ее об этом. Питер Лансинг был возмущен.

Ему начинало казаться, что его поимели. Он начинал сердиться всерьез, но тут позвонила она – милая и нежная, как всегда, – и у Питера отлегло от сердца.

– Ты сегодня свободна? – прямо спросил он. Питер хотел видеть ее. И не только видеть: он изнывал от желания. В Мелоди было что-то такое невинное. Она была как девочка с соседнего двора. Возможно, его чувства к ней уже не ограничивались сексуальным влечением.

– Ах, Питер, я измучена. Я работала, и мне нужно пораньше лечь спать.

Питер был не разочарован, а взбешен. Он повесил трубку, окончательно убежденный в том, что она использовала его.

Как он мог оказаться таким простофилей?

Винс так рассвирепел, что пробил кулаком стену в гостиной Рона.

Эта сучка дала ему деньги.

Трахнулась с ним и заплатила.

Он швырнул купюры в смазливую ирландскую физиономию.

А теперь вот явилась Мэри.

– К чему, черт возьми, такая спешка?

– Прошу тебя. Винс. Какая тебе разница?

Неужели она действительно собирается лететь в Вегас, чтобы получить развод?

– У меня сейчас нет настроения этим заниматься, – сказал он.

– Придется. – Мэри встала.

Он окинул ее взглядом. Что-то в ней изменилось, и это изменение не ограничивалось фирменным пиджачком и высокими каблуками. Она вся словно светилась изнутри и действительно выглядела великолепно. Ему вдруг очень захотелось трахнуть ее на прощание. Почему бы и нет? Они не чужие, к тому же все еще состоят в браке.

– Ты здорово выглядишь, – заметил Винс.

Мэри удивилась. Она удивилась еще больше, когда он подошел к ней и притянул к себе.

– И пахнешь тоже хорошо. – Винс принюхался к ее волосам.

Она вырвалась:

– Что ты делаешь?

– Ну, давай, ради старой дружбы?

– Забудь об этом, мерзавец! Послушай, я буду с тобой откровенна, Винс. Я встречаюсь с одним человеком. Поэтому хочу покончить с этим как можно скорее.

– С кем? – в ярости заорал он. – С кем ты встречаешься? И давно ли это у вас началось?

– Тебе какое дело?

– Кто он такой, черт побери?

– Эйб Глассман, – с гордостью сказала Мэри.

Эйб Глассман.

Уилл Хейуорд без конца повторял это имя как заклинание. Из сотни возможных способов сделать это он должен был выбрать один-единственный.

Уилл остановил взгляд на женщине за конторкой.

– Мне нужен билет до Лос-Анджелеса и обратно.

Эйбу Глассману не удастся убить его. Уилл сам убьет Эйба Глассмана.

Глава 112

Эйб разрешил ей воспользоваться серебристым лимузином.

Он плавно въехал в ворота и по длинной подъездной дорожке медленно приблизился к парадному входу в особняк ее матери. Мэри восседала на заднем сиденье, разнаряженная в костюм от Унгаро с синим и черным рисунком, туфельки от Журдена и с сумочкой от Шанель. Она полюбовалась висевшим на шейке кулоном с бриллиантом в десять каратов, подаренным ей Эйбом утром, который благоразумно не надела, встречаясь с Винсом. Он сверкал, отражая малейший лучик света, и был почти безупречен.

Мэри вдруг с удивлением поняла, что с тех пор, как снова встретилась с Эйбом, у нее ни разу не возникла потребность «взбодриться» с помощью наркотика.

Этот мужчина сам был стимулирующим средством.

Будь проклят Винс с его дурацкой гордостью настоящего мужчины.

Лимузин остановился. Мэри подождала, пока шофер открыл для нее дверцу, потом элегантно вышла из машины. Она была разочарована, что мать не видела момент ее прибытия, но глупо надеяться, что Селия будет ждать ее на пороге дома, словно какая-нибудь служанка.

Какой-то новый слуга открыл Мэри дверь и попросил подождать в гостиной. Она хотела было проигнорировать его. Как-никак Мэри знала этот дом, была дочерью Селии и могла идти куда хотела. Но потом она решила, что, если подождет, ее появление произведет более сильное впечатление. Селия появилась через пять минут.

– Мэри?! – воскликнула она, как будто не узнавая свою дочь.

– Привет, мама. Я приехала поделиться хорошей новостью.

К сожалению, мать выглядела превосходно в фирменном спортивном костюме. Она была шикарна, элегантна и стройна. Мэри сразу почувствовала себя толстухой. Потом вспомнила, что Эйбу она нравится такая, как есть, – он сам это сказал. Худые как щепки женщины казались ему безобразными. Мэри улыбнулась.

Мать пристально смотрела на кулон.

– Откуда это у тебя?

– А-а, это? – Мэри прикоснулась рукой к кулону. – Это подарок.

– Подарок, – повторила, словно эхо, Селия Холмс Брэдбери Дэвис. – Интересно, кто сделал тебе такой подарок?

– Эйб Глассман. – Мэри улыбнулась. Она торжествовала.

– Неужели тот самый Эйб Глассман? – спросила пораженная Селия.

– Тот самый.

– Мэри, но он старше твоего отца! А как же Винс?

– С Винсом мы разводимся.

– Ну что ж, это действительно новость! – Селия рассмеялась, впервые в жизни не зная, что сказать.

– Эйб не собирается бросать свою жену, но мне нравится быть любовницей. – Мэри усмехнулась. – Особенно его любовницей. – Мэри направилась к двери, но задержалась и легонько чмокнула остолбеневшую мать в обе щеки. По-европейски. – Чао, – небрежно бросила она на прощание.

Глава 113

– Вы кто такой? – спросил Винс, хотя уже все понял.

Эйб, взглянув на него, подумал: «Господи! Мэри замужем за этим?»

– Я Эйб Глассман. Надо поговорить.

Винс насупился:

– Мы с приятелем ужинаем.

– Ну что ж, пусть ужин остынет. Нам необходимо обсудить пару вопросов.

– Кажется, мы с Мэри уже все обсудили, – сказал Винс. – Почему бы вам не вернуться в Лос-Анджелес, Эйб?

– Послушай, придурок, Мэри рассказала мне все о вашем разговоре, и считай, тебе повезло, что я еще не раскроил тебе черепушку! Усек?

Винс попятился. Он был крупным и сильным, но никогда не умел драться. В человеке, стоящем перед ним, он распознал бывшего уличного хулигана и инстинктивно отступил.

– Она все же моя жена, – уже не так задиристо пробормотал Винс.

– Не долго осталось.

Винс взмок от пота.

– Говорите, зачем пришли, и позвольте мне продолжить ужин.

– Я хочу, чтобы ты взял на завтра отгул, слетал с Мэри в Вегас и получил развод. Понятно?

– К чему такая спешка?

– Не твое собачье дело, парень.

Эйб извлек из нагрудного кармана конверт и швырнул его Винсу. Конверт стукнулся о грудь, но Винс успел подхватить его, прежде чем он упал на пол.

– Что это такое? – Винс вскрыл конверт, заглянул внутрь и увидел пачку стодолларовых купюр. Он взглянул на Эйба.

– Пересчитай, – сказал Эйб. – Десять тысяч долларов за день твоего времени. И безоговорочный развод. Тебе повезло, что я такой щедрый. И если хочешь оставаться здоровым и невредимым, возьми деньги, положи их на банковский счет и приезжай завтра ровно в восемь утра на частный терминал в аэропорту. – Эйб улыбнулся и направился к двери. – Не провожай, я найду выход.

Винс смотрел ему в спину. Он злился на себя, зная, что ни за что на свете не откажется от десяти тысяч. Тем более что все равно хотел развестись.

– Винс, ты знаешь, он всемогущ. Возможно, даже мафиози. Если ты не сделаешь то, что Эйб приказал, он может переломать тебе ноги или кастрирует тебя.

– Заткнись, Рон, – остановил приятеля Винс. «Интересно, – подумал он, – как удалось Мэри заарканить Эйба Глассмана? И почему?» Одновременно он прикидывал, во сколько ему надо выехать, чтобы к восьми часам быть в аэропорту.

Глава 114

Они вернулись ровно через неделю после бракосочетания в солнечный, теплый понедельник после полудня. Джек высадил Белинду возле ее дома и сказал, что вернется вечером, захватив кое-какие свои вещи. Немного поспорив, они решили, что Джек вместе с Риком переедет к ней, хотя Джеку придется проводить много времени в Лос-Анджелесе. Ее дом был гораздо просторнее, и Рик получит в свое распоряжение нижний этаж, не нарушая их уединения.

Джек крепко поцеловал Белинду, и она вышла из машины. Потом, к собственному удивлению, схватил ее за руку и снова привлек к себе, задержав еще на минуту, как будто не решался расстаться с ней.

– Возвращайся скорее, – сказала Белинда, и Джек кивнул, вновь удивившись ее красоте, энергии и неотразимости. Взяв с места на первой скорости, он наконец уехал.

Джек подумал об Эйбе Глассмане, потом о Белинде, которая стала его женой.

Его мысли перескочили на последнюю неделю абсолютного счастья. Он намеревался сразу после бракосочетания отправиться к Глассману. Но как-то само собой получилось, что он провел целую неделю с Белиндой Глассман, с женщиной, которая стала теперь его женой.

Джек знал, что если бы позволил себе, то полюбил бы ее.

Если этого пока не произошло, то могло произойти в любую минуту.

Он прогнал от себя эти мысли, сосредоточившись на предстоящем поединке – ради которого, наверное, жил последние семнадцать лет, с тех самых пор, как этот гнусный мерзавец приказал избить его до полусмерти латунными кастетами.

Рик отнесся к новости как-то странно: с безразличием и удивлением. Но самое главное, он, кажется, не решил, как отнестись к переезду. Джек заверил его, что не обязательно делать это за один день или даже за неделю. Рика, кажется, это удовлетворило, и он наконец спросил:

– Какая она?

– Очень красивая, – улыбнулся Джек.

– Ну, это я уже сообразил.

– Понимаешь, внешне она кажется крепким орешком, а на самом деле мягкая, как котенок. Она умная, упорная и самоуверенная – чертовски самоуверенная. И еще, – добавил Джек, вспомнив, как Белинда плакала, когда они смотрели мелодраму, – она романтична, хотя сразу об этом не догадаешься. – Джек улыбнулся.

Его мысли были заняты женой и временем, которое они только что провели вместе. Мысленно переживая каждый момент, Джек думал, что, наверное, уже поздно и все произошло: он полюбил ее. Джек с нетерпением ждал возвращения к ней в Лагуна-Бич. И как ни странно, чувствовал облегчение оттого, что отказался от своего плана мести.

Он уже направлялся к двери, чтобы ехать к ней, когда позвонил его агент Сандерсон:

– Крепись, Джек.

Он напрягся.

– Что случилось?

– В «Стар» появилась статья о тебе. Она называется «Моя жизнь в качестве эскорта». – Холодок страха медленно пополз по спине Джека. – Лучше прочитай ее сам, Джек. И позвони своему адвокату. Мы подадим в суд на этих мерзавцев.

Джек повесил трубку. Ему незачем было читать статью, он знал, о чем в ней написано. И знал, чьих рук это дело.

– Если вы хотите встретиться с мистером Глассманом, вам следует предварительно позвонить и попросить назначить встречу, – твердо заявила секретарша, потрясая огромным пышным бюстом. Ее возмутило, что он, видимо, собирается атаковать эту крепость.

Джек, не обратив на секретаршу внимания, прошел мимо, слыша за спиной ее протестующий голос и понимая, что она вызывает службу безопасности. Он распахнул дверь. Глассман с сигарой во рту разговаривал по телефону.

– Я перезвоню, – сказал он своему собеседнику и, откинувшись на спинку кресла, издевательски посмотрел на Джека. Джек закрыл за собой дверь и, напряженно улыбаясь, подошел к нему. – Ну и ну, – сказал Глассман, – опять явился? Неужели ты так и не догадался, где твое место, парень? Оно на дне сточной канавы, понял?

Джек улыбнулся еще шире. Он молчал.

Эйб перестал улыбаться, как только почувствовал, что его недруг не боится и не гневается, а, напротив, спокоен и собран, как хищник перед прыжком. Эйб насторожился.

– Что тебе надо? В твоем распоряжении две минуты, пока не явились охранники и не вышвырнули тебя вон.

– Я хочу, – произнес Джек, – услышать поздравления.

Эйб взглянул на него исподлобья и грубо хохотнул:

– С чем? С самой короткой карьерой в истории?

– С женитьбой.

Эйб просверлил его взглядом.

– На вашей дочери. – Джек рассмеялся.

Эйб вскочил:

– Что ты сказал?

– Как вам понравится иметь внука по фамилии Форд? Будьте уверены, мы над этим уже работаем.

– Ах ты, ничтожество! – заорал Эйб. – Не знаю, как тебе удалось это сделать, но я этот брак аннулирую – не успеешь и глазом моргнуть!

– Что вы так кипятитесь, Глассман? – насмешливо поддел его Джек. – Или мне теперь называть вас Эйбом? А может, папой?

– А ты большой наглец, если осмелился использовать мою дочь, чтобы отомстить мне!

Джек холодно рассмеялся:

– Это было гениальное озарение. Я знал, что должен быть какой-то способ отомстить тебе. И вот он нашелся. Очень удачный ход, не так ли?

– Думаешь, что тебе удастся победить? Побить меня? Полагаешь, я это допущу? Безмозглый ублюдок! Твоя семейная жизнь закончится, не успев начаться, – это я тебе гарантирую!

– Какое это имеет теперь значение. А если ты собираешься снова напустить на меня своих головорезов, то советую как следует подумать. У моего адвоката еще хранится письмо с описанием всего происшедшего, только теперь оно дополнено новыми данными. Если со мной что-нибудь случится, то и тебе несдобровать, старикан.

– Убирайся! – заорал Эйб. – Убирайся, пока цел! Но если ты думаешь, что Белинда получит от меня хотя бы цент, пока она замужем за тобой, то ошибаешься. Она не получит ничего! И если у нее будет сын от тебя, он тоже ничего не получит. Ни единого цента!

– Вижу, тебе не по душе проигрывать, – жестко бросил Джек и ушел.

Однако радость победы, о которой он так долго мечтал, не ощущалась. Ему было противно.

Глава 115

Ей казалось, что она не спала несколько ночей подряд. По правде говоря, так оно и было: если Белинда и спала, то очень мало. Но она не чувствовала усталости. Ее уборщица появится только завтра, поэтому она сама начала усердно чистить, скрести и приводить в порядок кухню, гостиную и спальню. Одновременно Белинда обдумывала меню интимного ужина для двоих. Вопреки расхожему мнению она умела готовить, более того, была отличной кулинаркой. Белинда остановила выбор на спагетти по-весеннему и салате «Цезарь». При свечах.

Ей безумно хотелось купить себе что-нибудь новенькое, сексуальное – какое-нибудь неглиже. Белинда рассмеялась. Если она это сделает, то до ужина дело не дойдет – пропадут все ее кулинарные изыски.

Она замужем.

За человеком, которого знала не слишком долго, но с которым ей было так хорошо, что замужество само собой разумелось. Казалось, что они знают друг друга всю жизнь. Теперь, когда опасения Белинды рассеялись и она перестала обуздывать свои чувства, она призналась себе, что безумно влюблена в Джека.

Он безупречен.

И они безупречная пара.

Белинда решила сказать Джеку правду. Выложить все начистоту. Она была уверена, что он поймет. Обрадуется. И непременно признается в том, что у него произошло с Нэнси много лет назад. Наверняка признается.

Белинда застилала постель свежими простынями, когда зазвонил телефон. Она хотела было не отвечать – даже не проверила автоответчик, – но вдруг это Джек? Белинда подняла трубку и сразу же пожалела об этом. Звонил Эйб.

– Белинда, мне необходимо увидеть тебя немедленно. Сию же минуту! Приезжай ко мне в офис!

Белинда вздохнула. Она не позволит Эйбу испортить ни этот день, ни ее жизнь.

– Эйб, прежде всего я не позволю никому командовать собой. А во-вторых, я занята.

– Это, черт возьми, слишком серьезно! – грубо оборвал ее Эйб. – Речь идет об этом ничтожном герое-любовнике, за которого ты вышла замуж.

Белинда замерла.

– Ты имеешь в виду Джека? Не смей обзывать его, Эйб, иначе я сию же минуту повешу трубку.

– Я называю вещи своими именами, и тебе это известно.

– Как ты узнал?

– Он сам пришел сюда, чтобы сказать мне об этом.

По спине Белинды пробежал холодок страха, но она взяла себя в руки.

– Послушай, я не сомневаюсь, что ты этого не одобришь, но я люблю его, мы теперь женаты, и тебе ничего не удастся сделать. А теперь мне надо идти. До свидания.

– Подожди…

Белинда повесила трубку. Зачем Джек пошел к Эйбу и сказал ему? Ну что ж, он скоро приедет, и она все узнает. Она спросит его. А что касается Эйба, то, если Белинда не остановит его, он испортит самый прекрасный день в ее жизни. Белинда застелила постель.

Полтора часа спустя, складывая постельное белье, она услышала звонок в дверь. Едва ли Джек вернулся так рано, но, должно быть, все-таки это он. Радостно возбужденная, Белинда побежала к двери и открыла ее.

В дверь напористо вошел Эйб, потрясая маленьким черным предметом, зажатым в руке.

– Глазам своим не верю! – воскликнула Белинда, возмущенная его вторжением и разочарованная тем, что это не Джек.

– А я не могу поверить тому, что ты натворила! Как большинство безмозглых дурочек, ты думаешь не головой, а своим сладким местом!

– Убирайся сию же минуту!

– Белинда, ты большая дура, и я не уйду, пока ты не прослушаешь эту пленку.

Она сжала кулаки, наблюдая, как Эйб подошел к магнитофону и вставил кассету. Белинда держала себя в руках, но постепенно ее охватывал страх.

– Я ежедневно записываю на пленку все, что происходит в моем офисе, – сказал Эйб, – и хочу, чтобы ты послушала этот разговор. – Он перекрутил пленку и взглянул на дочь. – Тебе лучше присесть.

Белинда стояла. Потом услышала на пленке голос Эйба.

– Что тебе надо? В твоем распоряжении две минуты, пока не явились охранники и не вышвырнули тебя вон.

– Я хочу (пауза) услышать поздравления.

Белинда напряженно замерла. Голос явно принадлежал Джеку, но было в его тоне что-то незнакомое и пугающее, чего она пока не могла определить.

Ее отец грубо расхохотался и сказал:

– С чем? С самой короткой карьерой в истории?

– С женитьбой… На вашей дочери.

Последовавший смех Джека был таким злобным, что Белинде стало еще страшнее.

– Что ты сказал?

– Как вам понравится иметь внука по фамилии Форд? (Смех.) Будьте уверены, мы над этим уже работаем.

– Ах ты, ничтожество! Не знаю, как тебе удалось это сделать, но я этот брак аннулирую – не успеешь и глазом моргнуть!

– Что вы так кипятитесь, Глассман? Или мне теперь называть вас Эйбом? А может, папой?

– А ты большой наглец, если осмелился использовать мою дочь, чтобы отомстить мне!

– Это было гениальное озарение. Я знал, что должен быть какой-то способ отомстить тебе. И вот он нашелся. Очень удачный ход, не так ли?

– Думаешь, что тебе удастся победить? Побить меня? Полагаешь, я это допущу? Безмозглый ублюдок! Твоя семейная жизнь закончится, не успев начаться, – это я тебе гарантирую!

– Какое это имеет теперь значение? А если ты собираешься снова напустить на меня своих головорезов, то советую как следует подумать. У моего адвоката все еще хранится письмо с описанием всего происшедшего, только теперь оно дополнено новыми данными. Если со мной что-нибудь случится, то и тебе несдобровать, старикан.

– Убирайся! Убирайся, пока цел! Но если ты думаешь, что Белинда получит от меня хотя бы цент, пока она замужем за тобой, то ошибаешься. Она не получит ничего! И если у нее будет сын от тебя, он тоже ничего не получит. Ни единого цента!

– Вижу, тебе не по душе проигрывать.

Эйб выключил магнитофон.

Белинда сидела в оцепенении: она не могла и не хотела думать, не могла пошевелиться, не могла дышать.

– На случай, если тебе не вполне понятен разговор на пленке, поясняю: Джек Форд был моим врагом в течение семнадцати лет и использовал тебя, чтобы посчитаться со мной, – заявил Эйб.

Его слова вернули ей способность мыслить.

Ложь. Их любовь была ложью. Она подняла к отцу побледневшее как мел лицо.

– Убирайся! – прошипела Белинда. – Убирайся, мерзавец, пока я… – У нее перехватило горло, и она торопливо отвела глаза. Никогда еще Белинда не ненавидела отца с такой силой.

– Не тревожься, – проговорил Эйб. – Мы не допустим, чтобы этому паршивцу все сошло с рук. Я посоветуюсь со своими адвокатами и завтра позвоню тебе.

Она даже не ответила, боясь утратить контроль над собой. Эйб ушел. Услышав, как хлопнула входная дверь, Белинда обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.

А в мозгу вновь и вновь прокручивались его слова:

Это было гениальное озарение. Я знал, что должен быть какой-то способ отомстить тебе. И вот он нашелся. Очень удачный ход, не так ли?

Почувствовав позыв к рвоте, Белинда вскочила и помчалась в ванную. И долго стояла, склонившись над холодной фарфоровой раковиной. Джек не знал, что она беременна, но ей теперь все стало совершенно ясно. Его слова эхом звучали в голове:

Это было гениальное озарение…

Отомстить тебе…

Очень удачный ход…

Гениальное озарение…

Глава 116

Триумфа победы он не испытывал. Был только холодный панический страх и отвращение.

«Феррари» Джека свернула к ее дому. Он чувствовал себя очень виноватым, и это злило его. Очень злило. Но Джека довели.

Он понимал, Глассман сделает ответный ход. При этой мысли Джек похолодел. Глассман попытается воздействовать на Белинду, настроить ее против него. Может, даже запугает дочь. Но с этим он справится. Белинда любит его.

Хуже всего то, что ему придется сказать ей все начистоту.

Надо опередить Глассмана.

Необходимо объяснить Белинде все, прежде чем она узнает правду… и обман.

Она встретила его у дверей. Было заметно, что Белинда нездорова.

– С тобой все в порядке? – спросил Джек, протягивая к ней руки.

Она оттолкнула его руки.

– Не прикасайся ко мне!

Он замер. Белинда знает.

– Что случилось?

– «Гениальное озарение», – сказала она, и Джек почувствовал, как сердце сжимает холодная рука страха. – «Я знал, что должен быть какой-то способ отомстить тебе. Очень удачный ход, не так ли?»

Джек в ужасе слушал собственные жестокие слова, слетавшие с ее губ.

У нее дрогнул голос.

– «Вижу, тебе не по душе проигрывать».

– Белинда!.. – в отчаянии воскликнул Джек.

Она отшатнулась от него и указала на стереосистему:

– Все записано на пленку – каждое слово. – Белинда взглянула на него карими глазами, которые казались особенно большими и темными на бледном, осунувшемся лице. – Опровергни это, – умоляющим тоном попросила она.

Джек на мгновение закрыл глаза. О Господи, только не это! Эти слова предназначались для Глассмана, а не для Белинды. Только не это!

– Не можешь опровергнуть, не так ли? – прошептала она.

– Белинда, все не так, как может показаться.

– А ты попробуй опровергнуть! – крикнула она. – Докажи, что женился на мне не для того, чтобы посчитаться с моим отцом! Докажи!

– Я не хочу больше лгать тебе. Я не могу ничего опровергнуть.

– Все ложь! – страдальчески произнесла Белинда, и на глазах у нее выступили слезы. – Каждая минута с тобой была ложью!

– Нет! – возразил Джек. – Не все было ложью.

Белинда смотрела на него с таким отчаянием, обидой, страданием и надеждой, что Джек почувствовал себя последним негодяем.

– То, что я хочу тебя, это правда. И ты это знаешь.

– Вот как? Тебе хочется трахать меня? Ну что ж, приятель, присоединяйся к толпе желающих и занимай очередь в самом конце.

– Не надо так говорить об этом, Белинда. Я люблю тебя.

– Не смей говорить о любви! – закричала она. – Я тебя ненавижу. Убирайся отсюда и никогда не возвращайся!

Джек положил руки ей на плечи, но она вырвалась.

– Я не хотел причинить тебе боль, Белинда, – хрипло сказал он, и, видит Бог, это было правдой. – Выслушай меня, Белинда. Я не хотел обидеть тебя.

Она истерически расхохоталась:

– Как видно, это мой утешительный приз.

– Давай поговорим, прошу тебя.

– Нам не о чем больше говорить. – Белинда повернула к нему побледневшее лицо. – Кроме развода.

Ошеломленный, Джек не сразу пришел в себя.

– Я не хочу развода.

– Ах да, я забыла. Чтобы насолить Эйбу, ты никогда не дашь мне развод! Ну так слушай меня внимательно, Джек. Ты ошибаешься, полагая, что я останусь замужем за таким ничтожеством, как ты. Помнишь, я тебе однажды сказала, что кобели идут по дешевке: на пятачок – пучок. Надеюсь, ты не забыл, что я дочь своего отца? Как тебе понравится, Джек, если на тебя ополчится еще один Глассман? – Ее глаза сверкали от гнева. И возможно, от ненависти.

– Я думал, ты любишь меня. Но если бы любила, то дала бы мне еще один шанс и простила меня.

Белинда рассмеялась:

– Ты, наверное, шутишь? О какой любви идет речь, Джек? Это лишь похоть. Как я уже сказала, ты первоклассный кобель. Уверена, в отношении меня ты тоже ошибся.

Он стиснул зубы.

– Не отталкивай меня.

– Нэнси была права! – выкрикнула Белинда. – Ты всего лишь лжец, потребитель и неудачник. Полный неудачник. Убирайся, Джек. Не испытывай судьбу.

– Значит, ты такая же, как твой отец? – Он повернулся и направился к двери.

Белинда прошипела ему вслед:

– Я никогда не прощу тебя.

– Леди, – насмешливо бросил он, – я наконец одумался. Мне это совершенно безразлично.

Глава 117

Он не мог не вспоминать.

Да и хотел ли?

Ему вспоминалась ее улыбка, когда она впервые сказала, что любит его – робкая и неуверенная, как у ребенка. Ему вспомнилось также, как он сам отреагировал на это… Странное, теплое, всепоглощающее чувство буквально охватило его.

Ему вспомнился ее смех, когда воздушный змей, запущенный ими, застрял в ветвях дерева, и свой леденящий страх, когда она вскарабкалась за ним чуть не на самую вершину, а он стоял внизу, готовый поймать ее, но проклиная себя за то, что позволил ей лезть за глупой игрушкой…

Ему вспомнилось, как она выглядела, когда мыла посуду, как они вели нескончаемые споры о политике и метафизике – она верила в прошлые жизни, хотя он пытался объяснить, что это невозможно, – и как она, рассердившись, в конце концов швырнула в него мокрым посудным полотенцем, и с каким энтузиазмом они потом мирились.

Узнав, что он по гороскопу Близнец, она ужасно расстроилась и, когда он спросил почему, ответила, что у нее роковое влечение к Близнецам, а они все двуликие прожигатели жизни. Потом он поинтересовался: «Как насчет перевоспитавшегося двуликого прожигателя жизни?» – и обнял ее, а она засмеялась – на том спор и кончился.

А как она плакала над тем фильмом! А он, удивленный этим, держал ее в объятиях, успокаивал и поглаживал.

Может, именно тогда он и полюбил ее?

Как горько Джек сожалел, что использовал Белинду, желая посчитаться с Глассманом! Он все переиграл бы, если бы это было в его силах.

Потом последовал неожиданный звонок от Глассмана.

– Где она, черт возьми? – грубо спросил Эйб.

– Наверное, дома. Я не видел ее со вчерашнего дня. – Джек насторожился, услышав голос Глассмана.

– Белинда не подходит к телефону, – сказал Глассман. – Послушай, приезжай в мой офис со своим адвокатом. Хочу предложить тебе кое-что.

– Мой адвокат сам позвонит и договорится о встрече с вашим адвокатом. А я занят.

Глассман издевательски фыркнул:

– Чем же ты занят? Ковыряешь в носу? – Расхохотавшись, Эйб повесил трубку.

Джек позвонил Брету Барону, своему адвокату. У того хранилось письмо, содержавшее обвинения против Глассмана, но о содержании его Барон не знал. Ему было дано распоряжение вскрыть письмо и принять соответствующие меры, если с Джеком произойдет несчастный случай или если он умрет насильственной смертью.

– Узнай, что затевает Глассман, – сказал Джек.

– Разве это не работа Сандерсона?

– Нет, Брет. – Джек посвятил адвоката в кое-какие подробности.

Барон обещал немедленно этим заняться и перезвонить ему. Джек повесил трубку и набрал номер Белинды. Ответил автоответчик: «Привет, это Белинда. Меня сейчас нет дома, но, как только вернусь, я перезвоню вам».

Джек повесил трубку. Они должны поговорить. Как-никак они женаты. Разве это не дает ему кое-каких прав? Или он потерял эти права, так нагло использовав ее? Джек понимал: лучше переждать несколько дней, чтобы она немного остыла. Но он понимал также, что у него не хватит терпения.

Уже подъезжая к ее дому, Джек почувствовал, что там никого нет. Тем не менее он позвонил, потом обошел вокруг дома, заглядывая в окна. Нет, пусто. Джек решил ждать.

Прождав два часа, он уехал. Где, черт возьми, она может быть?

Он вернулся вечером. Ее все еще не было.

Джек снова обошел вокруг дома и нашел незапертое окно. Открыв его, он влез внутрь. Он, черт возьми, будет ждать хоть целую ночь – но они должны поговорить.

Глава 118

Адам пребывал не в самом лучшем расположении духа.

Он звонил Белинде целую неделю. Она либо не подходила к телефону, либо ее все еще не было в городе, а если так, то не с Фордом ли она?

Адам снова попытался позвонить Белинде, но безрезультатно. Может, лучше съездить к ней и узнать, вернулась ли она?

По внутренней связи позвонила его секретарша:

– Мистер Гордон, на проводе Эйб Глассман. Он говорит, это срочно.

Адам скрипнул зубами, вынужденный смириться с неизбежным.

– Я скажу ему, что вы только что вышли из офиса, и приму сообщение, – предложила секретарша.

– Соедините, – грубо оборвал ее Адам. Мгновение спустя он очень пожалел, что не принял предложения секретарши.

– Ты победитель или жалкий неудачник, приятель?! – заорал Эйб, не утруждая себя приветствием. Он не ждал ответа на свой вопрос. – Я считал тебя победителем, Адам, но, видно, ошибался. Ты слышал новость?

– Какую новость? – Адам похолодел от страха.

– О моей дочери и Джеке Форде?

Страх сменился ужасом.

– Моя доченька вышла замуж за Джека Форда!

Адам утратил дар речи.

– Ты меня слушаешь? Я был уверен, она в твоей постели и вы делаете мне наследника. А оказалось, все совсем не так. Что, черт возьми, произошло?

Белинда и Форд. Ему вспомнилась вечеринка у Маджориса и то, как эти двое пожирали друг друга глазами. Ему вспомнилось, как в Аспене Белинда бросила его и ушла с Фордом. А две недели, которые они провели вместе на съемках в Тусоне? Они, наверное, уже тогда трахались?

– Ну что ж, игра еще не закончена! – злобно бросил Эйб. – Я уничтожу этого жалкого актеришку, не сомневайся. И уж тогда, Адам, лови свой шанс. Понял?

– Понял.

Глассман повесил трубку.

Выйдя из транса, Адам бросил трубку с таким грохотом, что она треснула. Кем себя возомнила эта сучка? Решила поставить его в дурацкое положение? Лишить шанса стать совладельцем империи Глассмана?

Он был ослеплен яростью и ненавистью.

Ему хотелось крушить все вокруг. Но Адам взял себя в руки и начал обдумывать план мести.

Глава 119

– Думаю, она на озере Тахо, – сказал Питер Лансинг.

Джек терял голову. В ту ночь Белинда не вернулась домой. Он был уверен: она с каким-нибудь парнем, чтобы досадить ему. Прошло три дня, и Джек был вне себя от ревности.

– Тебе не удалось найти ее?

– Я поеду туда и начну поиски. Белинда уехала на джипе и взяла с собой собаку. Судя по тому, что мне удалось выяснить, она отправилась на Тахо. Кстати, прихватила с собой лыжи.

– Я поеду с тобой.

– Это может занять несколько дней, – предупредил Лансинг.

– Я еду, – упрямо повторил Джек. – Как-никак она моя жена.

Лансинг пожал плечами.

Прошло четыре дня с тех пор, как Джек ходил к Глассману, и с тех пор, как Белинда сказала, что ненавидит его. Четыре бесконечно долгих дня. Джек не мог спать, не мог ничем заняться. Необходимо отыскать ее и объясниться. Необходимо все исправить. И Джек это сделает.

Пока летели до Тахо, он думал о предложении Глассмана и ничуть не сожалел о том, что отказался. Глассман предложил освободить его от контракта с «Северной звездой» в обмен на моментальный развод. Барон ни о чем не спрашивал, но Джек видел, что в голове у него вертелась дюжина вопросов. Джек приказал ему отказаться. Барон так и сделал.

У него не было ни малейшего искушения согласиться.

Барону Джек сказал, что разрывает контракт с «Северной звездой».

Да, он знал, что его затаскают по судам, но пора все расставить по своим местам. Пока столкнуться с этим негодяем в лобовой атаке и сразиться не на жизнь, а на смерть. На его карьере поставлен крест, что ему теперь терять? Ответ был прост. Белинду.

Если он уже не потерял ее.

Джек знал, что она, судя по всему, не любит отца и не одобряет его поведения, однако не имел представления о том, как Белинда отнесется к открытой битве с Глассманом, особенно после всего случившегося. Барон предупредил, что «Северная звезда» предъявит иск и выиграет дело, но когда откроются все обстоятельства, окончательный расчет будет не так уж плох. Но расчет расчетом, а вот захочет ли иметь дело с Джеком другая студия – это еще вопрос.

Сандерсону пришла в голову гениальная мысль.

– Мы обратим неудачу себе на пользу, Джек, – сказал он.

Джек не сразу понял, что он имеет в виду.

– Я имею в виду пиар.[3] Ты здесь выступаешь в роли жертвы, а публика сострадает жертвам несправедливости. Джек Форд, бедный парень, который так старается пробиться в жизни, раз за разом терпит поражение от ополчившегося на него магната, почти мафиози, который однажды чуть не убил его! – объяснил возбужденный Сандерсон. – А твои отношения с Белиндой, Джек, это уже любовная история! После всего, что сделал с тобой Глассман, ты и Белинда полюбили друг друга. История Ромео и Джульетты! – торжествующе воскликнул Сандерсон.

– Не впутывай ее в это, – печально отозвался Джек. – Она терпеть меня не может. И я понимаю ее.

– А ты не мог бы пустить в ход знаменитое личное обаяние прежнего Джека Форда? – спросил Сандерсон.

– Нет! – резко бросил Джек.

– Джек, – сказал Барон, – я должен знать все о твоих отношениях с Глассманом, чтобы ему не удалось неожиданно для меня извлечь на свет какой-нибудь порочащий тебя факт. Не забудь, когда заварится эта каша, игра будет грязной, поэтому мы должны быть готовы ко всему.

– Если тебе нужно, Брет, я могу рассказать даже, сколько раз в день мать меняла мне пеленки.

Барон улыбался, как кровожадный генерал перед началом сражения.

– Мелоди, записывай.

Мелоди, с ручкой и блокнотом наготове, кивнула.

Час назад, когда Джек сказал Барону, что уезжает на озеро Тахо в поисках своей жены, тот уже не улыбался.

– Ты нужен нам здесь, черт возьми! – воскликнул он. – Это очень важно!

– Я верю тебе, Брет. Я заранее согласен со всем, что ты решишь.

Брет сердито повесил трубку.

Джек хотел бы полностью сосредоточиться на «Северной звезде» и Эйбе Глассмане, но не мог.

Джек не мог сосредоточиться ни на чем, пока не найдет Белинду.

У него нет выбора. Он должен выложить ей все начистоту.

Джек не мог смириться с тем, что она его ненавидит. Он хотел лишь получить возможность объяснить все, заставить ее понять.

Только этого он и хотел.

Глава 120

– Почему ты так редко улыбаешься, красавица?

Она сердито взглянула на него:

– Шел бы ты своей дорогой, приятель.

Белинда бросила на заднее сиденье джипа лыжи, а следом за ними и палки. Она увидела удаляющуюся спину молодого мужчины, под ногами которого похрустывал снежок, и, конечно, подумала о Джеке.

Своем муже.

И ей захотелось плакать, но она сдержалась.

Будь она проклята, если прольет из-за него хоть слезинку! Джек не стоит ее слез! Она с грохотом подняла задний откидной борт джипа, села на водительское место, нащупала ногами низкие меховые сапожки и, сбросив лыжные ботинки, сунула в них ноги. Белинда не глушила мотор, и в машине было тепло и уютно.

Она немного посидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку. Как обычно, Белинда накаталась на лыжах до полного изнеможения, и теперь каждый мускул ее тренированного тела молил об отдыхе. И еще она страшно проголодалась. Белинда выехала со стоянки.

Она пересекла Скво-Вэлли, направляясь к маленькому коттеджу, который здесь снимала, и обдумывала по дороге, не позвонить ли ей Лестеру. Как-никак она профессионал – вдруг им понадобилась в связи с ее работой какая-то помощь? Что, если решили возобновить съемки «Возмущения»? Конечно, Белинда не готова возвратиться в Лос-Анджелес, пока Джек находится там. Негодяй. Но ему, судя по всему, совершенно безразлично, где она. Так что если Белинда вернется, им не придется даже видеть друг друга.

Ей не верилось, что Джек так жестоко использовал ее. Права была Нэнси – еще как права! Она, Белинда, Королева – пожирательница мужских сердец, очертя голову бросилась в объятия какого-то развратного актеришки! Нет, не просто бросилась в объятия, а по уши влюбилась в него! В самовлюбленного, манипулирующего людьми бабника. Невероятно! Но правда.

Их отношения опутаны ложью.

Рано или поздно Белинде придется вернуться в реальный мир, где ее ждет много испытаний, в том числе и развод. Господи! Она не готова к этому! Пока не готова.

Но о ребенке Белинда никогда не скажет. Никогда.

Она вспомнила о том, как вчера на ее пороге появился какой-то репортер. Господи, что все это значит? Белинда ни на минуту не поверила, что Джек был связан с порно. Но даже если и так, то это было в прошлом и касалось его одного – и никого больше. Белинде, конечно, безразлично, что его именем пестрят заголовки газет – какое ей до этого дело?

Неужели он действительно был вчера вечером с Донной Милз?

«Не смей думать об этом!» – убеждала она себя.

Свернув на подъездную дорожку к коттеджу, Белинда не заметила, что из трубы вьется дымок.

Ей навстречу с радостным лаем бросился лабрадор. Глубоко засунув руки в карманы, Белинда осторожно поднялась по обледеневшим ступеням и открыла незапертую дверь. У нее замерло сердце.

– Привет, – очень серьезно сказал Джек, стоявший посреди небольшой гостиной перед пылающим камином.

Белинда на мгновение утратила дар речи. Она обрадовалась его присутствию, к своему ужасу сознавая, что любит этого мерзавца, несмотря на все его вранье. Белинда постаралась овладеть собой.

– Как, черт возьми, ты узнал, что я здесь? – сердито спросила она.

– Помог частный детектив. – Джек не сводил с нее зеленых глаз.

Она указала на дверь:

– Уходи. Сию же минуту! Пока я не позвала полицию!

– Я хочу поговорить с тобой, Белинда.

– По-моему, все было сказано. С меня хватит! – Она схватила телефон.

Джек подошел сзади и накрыл своей рукой маленькую руку Белинды, когда она начала набирать номер.

– Не надо, – тихо попросил он.

Его прикосновение поразило ее, как разряд тока, и она отскочила от него.

– Черт тебя побери!

– Полно, Белинда! – Взяв за руку, Джек подвел ее к кухонному столу. – Я буду говорить, а ты слушай.

Белинда вырвалась из его рук.

– Ладно, даю тебе пять минут. – Она тяжело опустилась на деревянный стул и уставилась на поверхность стола.

– Я никогда не хотел причинить тебе боль, Белинда. Поверь мне.

– Ты заставил меня влюбиться в тебя, чтобы свести счеты с моим отцом, а теперь убеждаешь меня, что не хотел причинить мне боль?

– Наверное, я не продумал все до конца. Я не ожидал, что он запишет наш разговор на пленку. Эти слова предназначались для него, а не для тебя.

Белинда хотела презрительно фыркнуть, но вместо этого получилось что-то похожее на всхлипывание. Джек накрыл рукой ее руки. Она попыталась вырваться, он не отпустил ее.

– Я люблю тебя, – тихо сказал Джек. – Я не хотел влюбляться в тебя, но влюбился…

Белинда вырвала у него руки и вскочила.

– Как ты смеешь! – крикнула она. – Как ты смеешь продолжать лгать мне?

Джек тоже поднялся.

– Я не лгу! Наверное, я влюбился в тебя с первого взгляда, но просто не решался признаться себе в этом, Белинда! Черт возьми, мне трудно говорить, когда ты стоишь, повернувшись ко мне спиной!

– Не знаю, зачем ты затеял этот разговор. Не для того ли, чтобы набрать дополнительные очки в игре против Эйба? – К ужасу Белинды, голос у нее дрожал.

– Нет-нет! – Усевшись рядом с ней на небольшую кушетку, Джек взял ее за плечи и повернул к себе лицом. – Белинда, прости меня. Я очень люблю тебя и жалею о том, что сделал.

– Твои пять минут почти истекли, Джек.

– Значит, их будет десять! Сиди спокойно и слушай – слушай, черт побери, иначе я никогда не уйду.

Белинда стиснула зубы и уставилась в пол. Джек взял ее сцепленные руки.

– Семнадцать лет назад я работал у твоего отца в Нью-Йорке.

«Начало многообещающее, – подумала она. – Интересно, скажет ли он наконец правду?»

– Я работал у него шофером. Мне был двадцать один год, и я вынужден был подрабатывать, изучая актерское мастерство.

Белинда слышала громкие удары своего сердца.

Джек встал и, махнув рукой, воскликнул:

– Все это было семнадцать лет назад!

Белинда не шевельнулась.

– Белинда, твоя мать была одинока и прекрасна, а мне был двадцать один год, и такого похотливого парня свет еще не видывал. Я даже не помню, как это случилось, но это был естественный ход событий, все вело к тому. А для меня, уличного мальчишки, это было сбывшейся мечтой.

– Что было сбывшейся мечтой, Джек?

– То, что мы с твоей матерью сблизились. У нас была интрижка. Она длилась всего пару недель. И было это семнадцать лет назад.

Белинда сквозь слезы пристально взглянула на него.

– В тебе заговорила совесть? – с горечью спросила она. – Или это потому, что ты приперт к стенке и не можешь придумать очередную ложь в свое оправдание?

– Белинда…

– Я все это знаю, Джек. Я узнала об этом в тот вечер, когда мы впервые встретились на вечеринке у Маджориса. Нэнси мне все рассказала. Именно поэтому я не пришла на встречу с тобой в тот вечер.

– И ты вышла за меня замуж, зная, что я скрываю от тебя это?

– Нэнси предупреждала меня! Она говорила, что ты используешь меня и причинишь мне боль – так и случилось! Она ждала тебя, Джек, когда лежала в больнице – униженная, больная, одинокая. Эйб тогда возненавидел Нэнси, потому что она потеряла его ребенка. А ты даже ни разу не навестил ее – хотя бы не как любовник, а просто из человеческого сочувствия. Или тебе неведомо сочувствие?

– Я ничего не знал.

– Как ты мог ничего не знать?

Джек схватил ее за руки и притянул к себе.

– Я не мог знать об этом. Слушай меня. Твой отец узнал о нас. – Он замолчал, чтобы перевести дух. – Белинда, понятия не имею, все ли тебе известно о твоем отце, но ты взрослый человек – и моя жена, – так что я не стану опускать подробности, чтобы пощадить твои чувства. Я по его приказанию развозил по определенным адресам взятки – грязные деньги. Конверты с деньгами, предназначенными для подкупа. В них было вложено по пятьдесят тысяч, иногда даже больше. Однажды вечером, после того как ты застала нас с твоей матерью, Эйб послал меня отвезти конверт в Куинз. Это была ловушка. Меня там почти до смерти избили латунными кастетами. Сломали нос, челюсть, отбили почки и разорвали селезенку. Я провалялся в больнице полгода. Вот почему я не навестил твою мать, Белинда.

– О Господи! – Белинда была ошеломлена.

– Это был конец июля семьдесят первого года. Я никогда не забуду этого времени. Но у этой истории есть продолжение.

Белинда, обхватив руками колени, сидела на кушетке, напряженная, боясь пропустить хоть слово. Джек продолжал:

– Когда я вышел из нью-йоркской больницы, твой отец позаботился о том, чтобы я не нашел работу – даже места официанта. У меня не было денег, не было крыши над головой. По его милости я оказался на улице. У меня не было выбора. Я встречался с женщинами – богатыми, много старше меня. Они мне платили. Заработав таким образом, я добрался до Лос-Анджелеса. В Лос-Анджелесе история повторилась. Я был молод, голоден и обладал привлекательной внешностью, которая позволяла мне заработать на кусок хлеба. Я работал в так называемой эскорт-службе, но работа эта была всегда связана с сексом. Мне это не нравилось, но я не позволял себе задумываться над этим. Были бы выпивка и наркотики, а в таком состоянии все женщины казались мне привлекательными. В конце концов я оказался в лечебнице, где быстро пришел в себя. Я встретил своего менеджера, Мелоди, она нашла мне агента Сандерсона. С его помощью я получил свою первую роль. – Джек замолчал и повернул Белинду к себе. – Ты меня слушаешь?

– Да.

– Это была главная роль в сериале. Она сразу же принесла славу, успех. Ну, ты все это знаешь. Когда сериал перестал сниматься, я заключил эксклюзивный контракт на участие в трех фильмах с «Северной звездой». Моя первая роль получилась превосходно. «Беренджер». Потом Глассман прибрал «Северную звезду» к рукам. Белинда, твой отец, чтобы навредить мне, запретил выпускать на экраны превосходный фильм. Он потерял на этом несколько миллионов. И все с одной целью – уничтожить меня. И это не домыслы. Я, не выдержав, спросил у него самого, и он признался в этом.

Белинда в полном изумлении смотрела на него.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Джек. – Этот человек – ненормальный. Ведь он делает это не только потому, что я спал с его женой семнадцать лет назад. В то время я даже не знал, что она беременна. Нэнси не сказала мне. Все из-за выкидыша, это был мальчик, и Глассман почему-то обвиняет меня, утверждая, будто я убил его сына!

Белинда молчала.

– Прекращены съемки «Возмущения», – сказал он, и Белинда ахнула от неожиданности. – Да, Белинда, это решено окончательно и бесповоротно, Эйб сам сказал мне. Он так хочет уничтожить меня, что не остановится ни перед чем – даже если при этом пострадает его дочь. А я связан по рукам и ногам эксклюзивным контрактом с «Северной звездой». Не снявшись у них еще в двух фильмах, я не имею права работать в другом месте. А Эйб не допустит, чтобы я снялся хотя бы в одном фильме для «Северной звезды». Это означает одно: на моей карьере можно поставить крест. Я собираюсь расторгнуть контракт и заключить другой – на съемки в каком-нибудь телевизионном сериале, теперь это единственная работа, которую мне удастся получить. Пока об этом еще никто не знает, и мой адвокат убьет меня, если пронюхает, что я рассказал об этом тебе.

Он горько рассмеялся и продолжил:

– «Северная звезда» начнет против меня судебное преследование. Насколько я понимаю, терять мне нечего. Если я не буду бороться, мне конец. Мы надеемся привлечь к этой грязной истории внимание общественности. Во мне увидят жертву несправедливости и сделают из меня героя, и моя звезда снова засияет на небосклоне. Но чтобы это получилось, надо быть во всеоружии и драться с Эйбом не на жизнь, а на смерть. Придется пустить в ход все средства и ничего не скрывать.

Их взгляды встретились. Если бы не железная воля Белинды, если бы она не заставила себя вспомнить о лжи, которая опутала их брак, и не сказала себе, что это, возможно, новый поворот все той же игры, она склонилась бы к Джеку, положила голову ему на плечо и обняла его. Но вместо этого Белинда встала с кушетки.

Джек с надеждой взглянул на нее:

– Ты не хочешь мне что-нибудь сказать?

– Хочу. – Белинда повернулась к нему. – Дверь находится там. До свидания, Джек.

– Белинда, я хочу вернуть тебя!

Не глядя на него, она подошла к двери и открыла ее.

– Прости меня, – сказал он. – Значит, ты даже не подумаешь об этом?

Белинда не ответила, не посмотрела, как Джек выходит из двери, не подняла глаз, когда он помедлил, давая ей возможность ответить. Она не могла этого сделать.

И не сделала.

Глава 121

Стоя в очереди к кассе в местном супермаркете, Лансинг неожиданно заметил на стенде выставленную на самом видном месте газету с огромной фотографией Джека Форда. Вглядевшись повнимательнее, он прочел заголовок: ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ ДЖЕКА ФОРДА – ПОРНОЗВЕЗДЫ.

Выругавшись себе под нос, Лансинг схватил со стенда газету и прочел статью. В газете порочащих фотографий больше не было, зато в журнале под названием «Хард таймс» они занимали десяток страниц. Несколько фотографий была напечатаны в журнале «Плейгерл». Статья была посвящена тому периоду жизни Джека, когда он был порнозвездой, до того, как его пригласили сниматься в сериале. В статье говорилось также, что жена Джека, с которой он тайно обвенчался две недели назад, пришла в ярость, узнав о его прошлом, покинула мужа и уже подала на развод. Статья сопровождалась фотографией Белинды Глассман.

Выйдя из супермаркета, Лансинг купил в киоске оба журнала. В «Плейгерл» Джек был изображен один, голый и с внушительной эрекцией. Фотографии в «Хард таймс» были еще более бесстыдными и разнообразными: Джек с одной, а то и сразу с двумя женщинами демонстрирует самые разнообразные способы совокупления, а в довершение ко всему – Джек с мужчиной. Хотя сам акт содомии не был показан, но он подразумевался.

Лансинг пришел в бешенство.

Как частный детектив, он не верил в совпадения.

Поскольку эти кадры видеопленки долгие годы пролежали на полке и всплыли на поверхность только после того, как он выкрал пленку для Мелоди, напрашивался всего один логический вывод.

Нарушая все ограничения скорости, Лансинг вел машину к офису Джека. Он явился без предварительного звонка. Мелоди, сидевшая за столом в приемной, удивленно взглянула на него.

Лансинг швырнул на ее стол газету и журналы.

Она перевела взгляд на них.

– Твоих рук дело? – спросил Питер.

Мелоди широко распахнула невинные глазки:

– Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

– Если ты к этому не причастна, это невероятное совпадение, бэби!

– О чем ты, Питер?

– Я выкрал по твоей просьбе видеокассету. Чтобы защитить Джека – как ты сказала! – орал он. – А через несколько дней эти фотографии красуются по всему городу! Почему, Мелоди? Почему?

Она отодвинула стул и поднялась, побагровев от ярости. Питер удивился: перед ним стояла совершенно незнакомая женщина – такой он ее никогда не видел.

– Убирайся, Питер! Я не намерена выслушивать все это!

Потрясенный Питер инстинктивно попятился.

– Убирайся! – прошипела она.

– Ах ты, сучка, значит, это все-таки твоих рук дело?

– Да! Я продала кассету Эйбу Глассману.

– Но почему? Как ты могла? Я-то думал, что Джек твой друг.

– Я ненавижу его! – заявила она. – Он эгоистичный мерзавец. Джек получил то, что заслуживает. Кстати, я ничего не выдумала – все это правда!

Мелоди была безобразна в своем злорадстве.

Лансингу стало противно. Противно, потому что его бессовестно использовали и он стал орудием сведения счетов с другим человеком.

Питер направился к двери, ведущей в офис Джека.

– Куда это ты идешь? – крикнула Мелоди.

Он не ответил ей. Ему было тошно видеть ее. Лансинг постучал.

Глава 122

Казалось, больше ничто не имело значения.

Джек равнодушно взглянул на обложку журнала под названием «Хард таймс». Так же равнодушно посмотрел на свое изображение – где был лет на десять моложе, но, несомненно, это он, голый, с очень сильной эрекцией, склонился над роскошным телом какой-то женщины, тогда как другая сексапильная кошечка с полуоткрытым ротиком прижимала пышные груди к его ягодицам.

Он не знал, кто прислал ему эти журналы, да и не очень интересовался этим.

Сейчас Джек думал об одном: Белинда вернулась в Лагуна-Бич.

Он не сомневался в этом. Он не разговаривал с ней, но звонил несколько раз. Правда, ему каждый раз отвечал автоответчик, но обращения Белинды звучали по-разному. Значит, она вернулась. Последний раз Джек виделся с ней более недели назад. Он с горечью рассмеялся.

Хотелось бы ему знать, что она думает. Неужели Белинда все еще ненавидит его? Или, возможно, она теперь ненавидит его еще больше, поскольку он активно включился в судебный процесс против «Северной звезды», который, как знала Белинда, был всего лишь предлогом для того, чтобы принять вызов ее отца и сразиться с ним не на жизнь, а на смерть?

Если бы она вернулась, а ему было бы все равно.

Если бы Джеку захотелось уложить к себе в постель ту бимбо, которая липла к нему вчера вечером.

Если бы… если бы… если бы…

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал Джек.

Вошел Питер Лансинг, за которым по пятам следовала Мелоди. Лица у обоих были злые.

– Что происходит? – спросил Джек, с радостью отвлекаясь от своих мыслей.

– Джек, не знаю, как тебе сказать…

– Что происходит? – повторил Джек.

– Мелоди попросила меня об одной услуге: выкрасть у Барта Шелли видеокассету, на которую снимали тебя. По ее словам, она хотела защитить тебя и попросила не говорить об этом тебе, чтобы не тревожить. На днях я передал ей видеокассету. – Лансинг выразительно взглянул на письменный стол Джека, где лежали раскрытые журналы.

Джек проследил за его взглядом.

Мелоди тоже.

Все трое молчали.

– Я что-то не понимаю. – Джек озадаченно взглянул на Лансинга, потом на Мелоди.

– Это не совпадение. – Лансинг бросил суровый взгляд на Мелоди.

Джек, совершенно ошеломленный, тоже посмотрел на нее.

– Я все-таки не понимаю…

Мелоди с вызовом шагнула вперед.

– Давай, выкладывай ему остальное, – злобно сказала она. – Я продала видеокассету Глассману, Джек.

Он не верил своим ушам.

– А теперь я ухожу! – заявила Мелоди, нарушив тягостное молчание.

– Ты… продала кассету… Глассману?

– Да. – На ее глазах выступили слезы. Однако это были не слезы раскаяния. Это были злые слезы.

И тут Джек понял: предательство! Еще одно предательство.

Мелоди повернулась и ушла.

Джек опустился на стул и взглянул на Лансинга.

– Почему она это сделала?

Лансинг пожал плечами:

– Она любила вас.

– Любила меня? Но я тоже любил ее. Мелоди была моим лучшим другом. Как она могла так поступить со мной?

– От оскорбленной женщины можно ждать чего угодно. Я очень сожалею, Джек.

Джек сидел опустив голову. Он слышал, как ушел Лансинг. Зазвонил телефон, и Джек моментально поднял трубку.

– Черт возьми, Джек! – сказал Брет Барон. – Ты видел газеты? Это не фальсификация?

– Я получил газеты.

– Господи, неужели это еще не все?

– Думаю, Господь не имеет к этому никакого отношения.

– Как ты можешь шутить, Джек, когда на десятой странице красуется твоя фотография с возбужденным членом длиной в десять дюймов?

– Чего ты от меня хочешь?

– Час твоего времени – желательно сейчас же.

– Ладно, – без особого энтузиазма ответил Джек.

Последовала пауза. Потом снова заговорил Барон:

– Это правда? Потому что если это правда, то нам придется еще и с этим дерьмом разбираться.

– О чем ты?

– О том, что ты женился на Белинде, а она бросила тебя из-за участия в порносъемках! Об этом написано в «Репортере».

– Нет, это неправда! – Джек швырнул трубку. Он не позволит втянуть во все это Белинду…

Мгновение спустя Джек уже бежал к «феррари». В киоске на углу он купил «Репортер» и быстро пробежал глазами статью. Джек дочитал до абзаца, где говорилось о том, что у его жены брали интервью. У Джека сжалось сердце. Потом его охватила мрачная решимость. Он должен объясниться.

Должен.

Глава 123

Вопреки предположениям Белинде некоторые фотографии очень понравились.

Особенно в «Плейгерл».

Джек выглядел там великолепным самцом.

Снимки возбудили в ней гнев.

Белинда позвонила отцу, но ей сказали, что он в Лас-Вегасе. Черт бы его побрал! Она знала, что эта публикация – его рук дело. Иначе и быть не могло. Как он смеет! Как смеет Эйб нападать на Джека!

Это несправедливо.

Джек ничего подобного не заслуживал.

И этим подтверждалось то, что все отвратительные вещи, которые Джек рассказывал о ее отце, были правдой! Выходит, Эйб маньяк. Насколько помнила Белинда из курса психологии в колледже, для определения человека, лишенного каких бы то ни было моральных принципов и преследующего исключительно личные цели, имеется специальный термин: социопат. Психическое заболевание. Социопаты убеждены: все, что они делают, имеет оправдание. Даже избиение до полусмерти молодого мужчины. Даже разрушение карьеры того же человека семнадцать лет спустя.

Господи! Что же ей делать?

Белинда, чуть не плача, ходила из угла в угол. Она то и дело посматривала на телефон. Ей хотелось позвонить Джеку. Мужу. Разве она не имеет права? Но Белинда не могла. Гордость не позволяла.

Не то чтобы ей хотелось с ним помириться…

Ей так не хватало Джека! Она просто спросит его как бы мимоходом, по-дружески, все ли у него в порядке.

Но Джек такой самоуверенный. Он наверняка решит, что она сдается.

Ну что ж, пора признать, что так оно и есть.

Глава 124

Белинда выпустила пса гулять, и он с радостным лаем носился по пляжу, иначе она сразу же услышала бы, что кто-то звонит в дверь.

Белинда неохотно направилась к двери. Только посетителей ей сейчас и не хватало!

На пороге стоял Адам Гордон.

Она изумленно взглянула на него.

Он был в ярости.

Белинда отступила назад.

– Адам?

Она была не готова к удару. Особенно к сокрушительному. Адам ударил ее по лицу с такой силой, что сбил с ног, и Белинда упала навзничь в прихожей. Из носа хлынула кровь.

– Сучка!

Она хотела убежать и уже поднялась на колени. Адам рывком схватил ее за волосы и грубо притянул к себе. Белинда вяло хлопнула его по щеке, но удар скользнул по челюсти.

Он больно вцепился пальцами в ее лицо.

– Богатая сучка!

Белинда до крови расцарапала ему лицо ногтями.

Схватив Белинду за запястье, Адам заломил ей руки за спину и прижал к себе. Почувствовав, что он возбужден, Белинда пришла в ужас.

– Адам, прошу тебя! Я ничего не понимаю. – Она не узнала свой голос, настолько жалобно он звучал от страха.

Он приблизил к ней свою физиономию.

– Я! Предполагалось, что это буду я!

Заставь его говорить.

– Ты? А что предполагалось?

– Предполагалось, что я женюсь на тебе.

Белинда не лишилась чувств. Но овладела собой. Сосредоточилась. Сколько же в нем ненависти!

– Н-но, Адам. Ведь мы с тобой всего лишь встречались…

– Мы с твоим отцом все спланировали. Я должен был стать его зятем.

– Ты делаешь мне больно, – заметила Белинда.

– Так и надо.

– Адам, мы с Джеком разошлись. Брак был ошибкой. Наверняка тебе известно о том, что мы разошлись!

– Лживая шлюха! – прошипел он, повалив ее на пол.

Не может быть, чтобы это происходило на самом деле. Адам перехватил одной рукой ее запястье, а другой начал расстегивать джинсы.

Белинда вырывалась, но силы были неравны.

– Нет! Нет, мерзавец! – кричала она, пока крик не перешел в рыдание.

– Сучка. Проститутка. Шлюха. – Адам снова ударил Белинду, но ей удалось вовремя увернуться.

На ней были очень узкие джинсы. Он выругался, потому что ему никак не удавалось спустить их одной рукой. Адам отпустил на мгновение ее запястья и двумя руками спустил джинсы. Воспользовавшись тем, что он освободил ее руки, Белинда нацелилась ему в глаза острыми ноготками.

Но промахнулась, потому что Адам нагнулся.

Спустив с нее джинсы, он отшвырнул их.

Пока Адам возился с джинсами, Белинда нанесла ему коленом ощутимый удар под подбородок. Послышался треск. Он застонал. Она откатилась в сторону и попыталась на четвереньках уползти от него. Адам схватил ее за щиколотки и рывком приподнял ноги, так что Белинда сильно ударилась подбородком о сосновые доски пола. Он содрал с нее трусики.

Она почувствовала, как к ягодицам прикасается его напряженный пенис. Потом его рука скользнула между ягодиц и его пальцы вторглись в анальное отверстие.

Белинду охватил ужас…

Глава 125

Когда Джек свернул на подъездную дорожку к коттеджу Белинды, оттуда выезжал «мерседес». За рулем был Адам Гордон. Он сразу узнал его.

Джек выключил зажигание и некоторое время сидел, не выходя из машины. Его охватила невыносимая ревность. Черт с ней! Он включил зажигание и дал задний ход. Потом помедлил, снова вернулся на стоянку, выключил мотор и выскочил из машины.

Он имеет полное право поговорить с Белиндой. Они женаты, не так ли?

Джек взбежал по ступенькам. Черный пес с лаем подбежал к нему, вынырнув откуда-то из-за дома.

– Привет, приятель, – сказал Джек и протянул руку.

Пес перестал лаять и завилял хвостом, ожидая его у двери. Джек не постучал. Дверь была распахнута настежь.

Белинда лежала ничком на полу между прихожей и гостиной.

На ней были только рубашка и носки.

– Белинда, что?.. – закричал Джек и опустился рядом с ней на колени.

Он заметил, что ее лицо побагровело и распухло. Под носом запеклась кровь.

– О Господи, – бормотал он, гладя ее спину. – Это я, любовь моя.

Она застонала и отвернулась от него.

Джек наклонился, обхватил ее руками и зарылся лицом в волосы.

– Теперь все будет хорошо, Белинда! Это я, Джек. Белинда? Что с тобой произошло, любимая?

Она не ответила, а только тихо и жалобно заскулила, словно маленький щенок, которому страшно и больно.

Джек вскочил, вызвал по телефону полицию и «скорую помощь», потом, схватив плед с дивана, просунул его под Белинду. Заметив кровь между ее ног, Джек рассвирепел. Он убьет этого Адама Гордона!

– Белинда? Это сделал Адам?

Она впервые взглянула ему в глаза, кивнула и попыталась что-то сказать, но издала лишь жалобный стон. Потом приподнялась и прижалась к нему. Джек покачивал ее, уговаривая, как ребенка:

– Все будет в порядке, дорогая. Все пройдет. – Он почувствовал, что она дрожит.

– Джек…

– Что, дорогая? – Он прижимал ее к себе, бормоча всякие пустяки тихим, теплым голосом, но не переставая при этом думать, что непременно убьет Адама. Чем скорее, тем лучше. Но только не сейчас. Сейчас он не мог оставить Белинду.

– Джек… ребенок.

Он подумал, что неправильно понял то, что она сказала.

– Наш ребенок, – повторила она. – Я не хочу потерять нашего ребенка. – Белинда заплакала.

У него замерло сердце. Потом начало так бешено колотиться, будто он сделал сумасшедший рывок на беговой дорожке к олимпийскому золоту.

– Белинда, почему ты не сказала мне?

Она плакала, уткнувшись лицом в его грудь.

Джек был ошеломлен. Потом его охватил ужас, ведь он своими глазами видел кровь… Где эта чертова «скорая помощь»? Почему не едет? Господи, Белинда может потерять ребенка!

Они наконец приехали. С ними вместе подъехали две патрульные машины.

– Думаю, у нее выкидыш, – в отчаянии сказал Джек санитарам.

Они не удостоили его ответом. Полицейские задали несколько вопросов. Белинда, когда ее укладывали на носилки, вцепилась в руку Джека:

– Поедем вместе со мной.

Взбешенный Джек сказал полицейским:

– Это сделал адвокат из Лос-Анджелеса по имени Адам Гордон.

Он поехал с Белиндой в заднем отсеке санитарной машины, держа ее за руку и обдумывая пытки, которым подвергнет Адама Гордона, прежде чем убить. И молясь за невинную душу их ребенка. Белинду ввезли на каталке в приемный покой больницы южного побережья, и она исчезла в глубине коридора, а ему не разрешили следовать за ней.

– Но я хочу пойти с ней! – закричал Джек санитарке, преградившей ему путь.

– Боюсь, туда нельзя, – заявила миниатюрная санитарка. Очевидно, узнав Джека, она с благоговением уставилась на него.

– Это моя жена! Я хочу быть с ней! Что происходит? – возмущенно кричал он.

– В приемный покой нельзя, мистер Форд, – объяснила санитарка с профессиональным спокойствием. – Доктор Пейдж сделает все возможное, чтобы спасти вашего ребенка.

Джек выругался.

– Успокойтесь, мистер Форд, – сказал лейтенант полиции Перес. – Присядьте, пожалуйста. Я должен задать вам еще несколько вопросов.

Джек уселся на стул.

– В случаях изнасилования необходимо следовать определенной процедуре. Ваша жена не мылась после этого, не так ли?

– Нет, черт возьми, что за дурацкие вопросы? – Джек возмущенно вскочил на ноги и начал ходить из угла в угол.

– Полицию вызвали вы? – спросил Перес.

– Да.

– Сразу же, как только увидели ее?

– Да.

– Где вы нашли жену?

Джек рассказал ему, не сводя взгляда с коридора, по которому увезли Белинду.

– Она была одна?

– Да.

– А где находились вы после полудня?

– В своем офисе.

– То есть здесь, в городе?

– Нет, в Лос-Анджелесе.

– Понятно. Вы обычно приезжаете домой в середине дня?

Джек пристально взглянул на него.

– Что, черт возьми, происходит? К чему эти глупые вопросы?

– Мистер Форд, я лишь выполняю свою работу. Прошу вас ответить на вопрос.

Джек стиснул зубы.

– Я не живу вместе с Белиндой – с моей женой – в Лагуна-Бич. Я живу в Вествуде.

– Понятно. Что вы там делали?

– Она моя жена… я приехал к ней. – Джек едва сдерживал ярость. – А вы допрашиваете меня здесь, тогда как этот мерзавец насильник разгуливает на свободе! Я правильно понимаю?

– Адама Гордона привезут на допрос, – сказал Перес. – Вы разошлись с женой?

– Да. Но если вы полагаете, что я изнасиловал и избил свою жену, то ошибаетесь.

– Я этого не говорил. Был ли кто-нибудь вместе с вами в вашем офисе после полудня?

– Да, – сердито буркнул Джек. – Моя секретарша.

Перес записал ее имя.

– Извините, но мне необходимо получить информацию. В каких отношениях находится ваша жена с Адамом Гордоном?

– Не знаю, – напряженно ответил Джек.

Перес взглянул на него с сочувствием.

Джеку хотелось как следует треснуть кулаком этого болвана. Но он сдержался и ответил на остальные вопросы. Ожидание тянулось бесконечно. Им овладела тревога. Прошло уже более полутора часов. Как там Белинда? Господи, лишь бы с ней все было в порядке!

Прошло еще тридцать минут, и появилась докторша в белом халате, которая представилась как доктор Пейдж.

– Как она? – спросил Джек.

– С ней все в порядке…

– А ребенок?

Доктор Пейдж улыбнулась:

– И ребенок в порядке. Кстати, когда ваша жена поступила сюда, подозрения на выкидыш не было. У нее несколько ушибов, но они быстро пройдут. Сломан нос. Но у нас в больнице есть очень хороший специалист по пластической хирургии, хотя иногда пациенты предпочитают воспользоваться услугами собственного доктора. Против вашей жены совершен насильственный содомский акт. Разорваны ткани анального отверстия, мне пришлось наложить несколько швов. Несколько дней она будет ощущать некоторый дискомфорт. Через неделю ваша жена должна явиться ко мне, чтобы снять швы.

Джек кивнул.

– Можно ее увидеть?

– Через несколько минут, – ответила доктор Пейдж. – Сейчас у нее консультант из Центра помощи жертвам изнасилования.

Джек застонал и отвернулся. Несколько минут растянулись до сорока пяти. К нему подошел Перес.

– Когда вашей жене станет лучше, пусть она заедет в полицейский участок и сделает официальное заявление.

Джек кивнул, и Перес ушел.

– Сэр, можете увидеться со своей женой.

– Спасибо. – Джек помчался, обогнав сестру, в палату.

Белинда выглядела ужасно слабой и разбитой на больничной койке: в опухшем лице ни кровинки, переносица заклеена пластырем. Джек взял ее за руку. Она открыла глаза.

– Эй, – сказал он, чуть улыбнувшись. – Готова поехать домой?

– Да, да.

Джек ободряюще сжал ее руку. Белинда подняла на него взгляд. В глазах ее застыла боль. Ему хотелось поскорее избавить ее от боли, но он не знал, как это сделать.

При выписке снова возникли проблемы. Пришлось заполнить кучу каких-то формуляров. Джек старался изо всех сил, удивляясь тому, что он, оказывается, очень мало знает о своей жене. Потом Джек вышел, подозвал такси и вернулся в приемную за Белиндой. Она была в полусонном состоянии, все еще находясь под воздействием болеутоляющих средств.

Когда они добрались до дома, он помог ей лечь на большую викторианскую кровать.

– Что я могу для тебя сделать? – спросил Джек.

Белинда протянула к нему руки. Он присел на край кровати, и она крепко обняла его.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Я очень, очень люблю тебя.

Джек поразился, когда Белинда впилась в его губы, и попытался воспротивиться. Она больно вцепилась в его волосы и снова поцеловала, вторгаясь языком в его рот. Это можно было бы счесть страстным поцелуем, но это было не так. Уж Джек-то знал разницу. Озадаченный, он не понимал, зачем она это делает.

Белинда откинула голову, оторвавшись от него. Глаза у нее были ясные, отнюдь не затуманенные страстью. Она сбросила с себя сорочку.

– Займись со мной любовью. Сейчас же, – сказала Белинда и снова впилась в его губы.

Джек не был возбужден и чувствовал, что она тоже не возбуждена. Он предпочел бы держать ее в руках, успокаивать, утешать. Но Белинда, словно в нее вселился бес, тянула его к себе, вцепившись ногтями в спину, и до боли целовала в губы. Впервые в жизни Джек не ощутил эрекции.

– Белинда…

– Черт бы тебя побрал! – воскликнула она. – Ты не хочешь меня! – Белинда перекатилась на другую сторону кровати.

– Милая, – сказал Джек, – это неправда. – Он прикоснулся к ее плечу, но она сбросила его руку. – Белинда, я боюсь причинить тебе боль… и причинить вред нашему ребенку.

Он услышал всхлипывания, плечи ее вздрагивали. Джек сзади обнял ее.

– Поплачь. Тебе сейчас нужно выплакаться.

И Белинда заплакала. Она повернулась к нему, спрятала лицо у него на груди и плакала. Джек гладил ее, ласкал, шептал нежные слова, говорил, как сильно любит ее. Рыдания и дрожь постепенно прекратились. Он поцеловал ее в лоб, пригладил волосы. Притихшая, теплая, Белинда лежала рядом с ним.

Джек поцеловал ее висок, погладил спину. Перецеловал все ее ссадины и синяки, как будто пытаясь вылечить их. Она с закрытыми глазами подняла к нему лицо, полураскрыла губы. Он нежно поцеловал их, осторожно обвел языком по контуру. Белинда прижала к себе его голову. Джек почувствовал, как в ней нарастает желание, и одновременно ощутил, как нарастает желание в нем.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– Джек?

Он с нежностью посмотрел на нее. В глазах ее было недоумение.

– Он изнасиловал меня.

– Я это знаю.

Глава 126

К счастью, Джеку не пришлось убивать Адама Гордона.

Гордона той же ночью арестовали.

Когда Белинда заснула, Джек позвонил Эйбу Глассману, только что вернувшемуся из Лас-Вегаса.

– Что тебе надо, Форд? – насмешливо спросил Глассман.

– Вашу дочь – мою жену – избили и изнасиловали сегодня утром.

Последовала тяжелая пауза.

– Кто это сделал?

– Адам Гордон.

Снова пауза.

– Ты уверен?

– Так утверждает Белинда.

– Я хочу поговорить с ней.

– Она спит, и, Глассман, ей нужен сон.

– Как она?

– Синяки и ссадины на лице. Сломан нос. Разорваны ткани анального отверстия.

Снова молчание.

– Я подумал, что следует сказать вам об этом. – Джек повесил трубку.

Адама выпустили под залог.

Две недели спустя, когда были преданы гласности сведения о его сексуальных извращениях, он лишился работы.

А ровно через пять недель после изнасилования его нашли в собственной квартире с размозженной головой и пистолетом в руке.

Полиция зарегистрировала самоубийство.

Наверное, так оно и было.

Глава 127

Сто способов умереть.

Уилл Хейуорд сидел во взятой напрокат машине и следил за подъездом дома в Вествуде, из которого вышел Эйб Глассман и направился к поджидавшему его лимузину. Лимузин медленно отъехал от дома.

Уилл включил зажигание и тронулся за ним следом.

Глава 128

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – нежно спросил Джек на следующее утро после изнасилования, появляясь на пороге спальни с подносом в руках.

– Чувствую себя больной. – Белинда оперлась спиной на подушки. – Наверное, я представляю собой жалкое зрелище.

– Милая, у тебя на лице ссадины, но скоро они заживут. – Джек приблизился к ней.

– Я чувствую свой любимый запах.

– И приготовлено это твоим любимым парнем, – добавил он, поставив поднос поперек ее вытянутых ног.

Белинда была в его рубашке. Вчера вечером она захотела надеть ее.

– Спасибо, – робко сказала она.

Белинда позавтракала с аппетитом. Джек счел это хорошим признаком. Когда она закончила завтрак, он убрал поднос, а Белинда встала и пошла в ванную. Джек услышал, как она открыла душ. Он пошел следом, чтобы предложить помощь. Белинда выставила его, сказав, что руки и ноги у нее целы.

– Извини, – сокрушенно сказал Джек, – хотел помочь.

Потом она вышла из ванной в его рубашке и снова забралась в постель. Джек помыл посуду и пришел посидеть с ней.

– Что я могу сделать?

– Едва ли мне чем-то можно помочь. – Белинда улыбнулась. – Лицо у меня болит. Зад тоже. Обезболивающие средства я больше не хочу принимать. Из-за них я чувствую себя усталой.

– Не изображай из себя героиню.

Она взглянула на него:

– Вчера ты был героем.

Джек промолчал.

– Ты был рядом, когда я нуждалась в тебе. Я всегда буду благодарна тебе за это. – Белинда посмотрела ему в глаза.

– Я рассчитываю на нечто большее, чем благодарность.

Она молча смотрела на него.

– Я хочу вернуть твою любовь, Белинда.

– Ты ее никогда не терял.

Обрадовавшись, Джек схватил ее за руки и нежно поцеловал.

– Хотел бы я приехать к тебе раньше. – Он прикоснулся пальцами к ее уху. – Белинда, позволь объяснить тебе происхождение этого порнофильма. – Он отвел взгляд.

– Джек, по-моему, снимок, помещенный в «Плейгерл», просто великолепен.

Он заметил, что Белинда с трудом сдерживает улыбку, и вздохнул с огромным облегчением:

– Спасибо тебе. Я боялся, что ты будешь меня презирать.

– Джек, то, что ты подрабатывал в качестве порнозвезды, меня не касается. Это было до меня. Меня бесит другое. Не догадываешься, что именно?

– Нет. А что это? – испуганно спросил он.

– Поведение моего папаши.

Джек озадаченно взглянул на нее, а Белинда продолжала:

– Наверное, я понимала, что все, о чем ты рассказал в Тахо, правда. Но я, черт возьми, слишком горда, к тому же ты использовал меня, чтобы насолить ему, поэтому я не желала тебя слушать. Но Эйб теперь нападает не только на тебя, он вмешивается в мою жизнь, а до того, как это отразится на мне, ему нет никакого дела. Он меня бесит до такой степени, что я готова убить его. Джек, ты мой муж. Мы с тобой одна команда. И мы должны отвечать ему ударом на удар. Если мы победим, то победим вместе. А если проиграем – ну что ж, значит, проиграем тоже вместе.

Джек крепко обнял ее.

– Твоя поддержка очень важна для меня. Ты знаешь, «Северная звезда» возбудила против меня судебное преследование за нарушение условий контракта.

– Да, ты говорил мне. Я горжусь тем, что ты вступил в единоборство с Эйбом.

– Борьба будет грязной. – Джек взглянул на нее. – Но я готов идти до конца. Пусть копаются в моих прошлых прегрешениях, но вместе со мной будет втоптан в грязь и твой отец.

– Отлично, – сказала Белинда. – У тебя нет выбора. У нас нет выбора.

– Белинда, мне не хотелось бы втягивать тебя. Он твой отец.

– О, Джек, я уже втянута. Как-нибудь я расскажу тебе, какие ужасные вещи проделывал он со мной долгие годы, как манипулировал мной, как заставлял подчиняться его воле. Знаешь, что является последним примером его бессовестных манипуляций? Сговор с Адамом Гордоном!

– О чем ты?

– Адам и мой отец договорились о том, что Адам женится на мне.

– Я что-то не понимаю.

– С тех пор как мне исполнился двадцать один год, Эйб хотел, чтобы я вышла замуж и родила ему внука. Но жениха для меня он решил выбрать сам. И его выбор пал на Адама.

Джек стиснул зубы.

– Белинда, надеюсь, он не знает, что ты беременна?

– Нет.

У Джека засверкали глаза.

– Мне теперь надо думать о безопасности своей семьи. Полагаешь, Эйб не причинит вреда ребенку?

– Нет, по крайней мере физически. Но он уже заявил, что наш ребенок не получит от него ни гроша.

– Ну, это меня совершенно не волнует, – сказал Джек, потом спросил, заглянув ей в глаза: – Когда ты собиралась сказать мне о ребенке?

Белинда глубоко вздохнула:

– Я боялась, Джек. До нашей женитьбы я боялась, что ты подумаешь, будто я пытаюсь шантажировать тебя. А потом, уже решив сказать тебе, я узнала о видеокассете и так разозлилась, что пообещала себе молчать.

Джек озадаченно посмотрел на нее.

– До нашей женитьбы? Но как ты могла знать об этом до нашей женитьбы?

– Джек, – прикоснулась к его руке Белинда, – в ту первую ночь, которую мы провели вместе в Аспене, я не предохранялась. Мы с тобой оба знаем, что я достаточно благоразумна и не склонна забывать о подобных вещах. Поэтому не стану лгать: я сделала это намеренно. Я хотела забеременеть. Хотела родить ребенка от тебя. Потому что люблю тебя.

Джек замер на мгновение, потом схватил ее в объятия.

– Ты понимаешь, как обрадовала меня? – Он поцеловал ее. – Белинда, что бы ни случилось дальше – пусть даже на моей актерской карьере придется поставить крест, – важнее всего то, что мы вместе.

Она улыбнулась:

– Кстати, я всегда мечтала стать писательницей.

Белинда знала, как поддержать его.

Глава 129

Он видел его приближение и оцепенел.

Что-то большое, зеленое, расплывчатое начало вдруг приобретать отчетливые очертания. Оно надвигалось, все увеличивая скорость. Это был зеленый седан. «Господи, – подумал он, – эта машина сейчас врежется в меня!» Эйб услышал, как за спиной взвизгнула Мэри.

Удар.

Боль.

А дальше – пустота.

Глава 130

Белинду разбудил телефон. Она не обратила на звонок внимания, не желая покидать уютное гнездышко в объятиях Джека. Телефон перестал звонить, автоответчик записывал сообщение. Она придвинулась поближе к теплому телу Джека, он шевельнулся во сне, и к ее бедру прижался его соблазнительно напрягшийся член. Окончательно проснувшись, Белинда поцеловала мужа в шею, переполненная любовью и возбуждением – самым великолепным сочетанием чувств в мире. Он что-то проворчал во сне.

Она легонько прикусила мочку его уха, потом обвела языком ухо. Белинда уловила момент, когда Джек проснулся, и рассмеялась, глядя в широко распахнутые зеленые глаза. Он сонно улыбнулся, взял ее за талию, перекатился на спину и усадил верхом на себя.

– Я люблю тебя, – прошептал Джек, закрыв глаза и вздохнув.

– Просыпайся и займись со мной любовью.

– Гм-м, пожалуй, ты сама займись со мной любовью.

Она уже собралась было схватить то, что нужно, и направить туда, куда следует, как снова зазвонил телефон. Белинда нахмурилась:

– Подожди, Джек. Кажется, это что-то важное. – Она потянулась за телефонной трубкой. – Алло? Это ты, мама?

Нэнси говорила сбивчиво, ее с трудом можно было понять.

– С Эйбом произошел несчастный случай. Он в больнице «Льюис мемориал». Ох, Белинда, его сбила машина!

– Встретимся там, – сказала Белинда и, повесив трубку, вскочила с кровати. Схватив джинсы, она в мгновение ока натянула их.

– Что случилось? – спросил Джек, спуская ноги с кровати.

– Эйба сбила машина. Мне придется поехать в больницу. Мама совсем потеряла голову.

Джек натягивал белые джинсы.

– Он сильно пострадал?

– Не знаю.

Джек заправил в джинсы рубаху.

– Еду с тобой.

– Ты не обязан.

– Я знаю.

Глава 131

– Как он?

– Ох, Белинда! – жалобно воскликнула бледная, с покрасневшими глазами Нэнси. – У него сотрясение мозга и сломана нога, а меня к нему не пускают.

Нэнси повисла на ее руках, и Белинда неловко обняла ее.

– Как это произошло, мама?

– Машина врезалась в его машину и скрылась с места происшествия, – дрожа всем телом, рассказала Нэнси. – А он ведь уже не юноша, Белинда.

– Ничего, выкарабкается, – утешая мать, сказала Белинда.

Подошел Джек с чашкой кофе в руках. Нэнси оглянулась, увидела его, и глаза ее сверкнули гневом.

– Что он здесь делает?

– Хотите чашечку кофе, Нэнси? – спокойно спросил Джек.

Нэнси, как ужаленная, обернулась к дочери:

– Белинда, как ты могла выйти за него замуж? Неужели ты не понимаешь? Он сломает тебя и разобьет твою жизнь.

– Этого не случится, Нэнси, – возразил Джек. – Дело в том, что я люблю вашу дочь. Она для меня самое дорогое существо в целом мире. Я чуть не испортил все, пытаясь отомстить вашему мужу. Но слава Богу, Белинда простила меня.

– Ты испортил мою жизнь, – прошипела Нэнси, – а теперь принялся за Белинду!

Лицо Джека потемнело от гнева.

– Это неправда, Нэнси. Пора нам все расставить по своим местам. Вы не первая замужняя женщина, которая завела любовную интрижку и была застигнута врасплох. Но не надо перекладывать на мои плечи вину за бесчеловечные поступки вашего маньяка-мужа. Ведь по приказанию Эйба меня тогда избили латунными кастетами. Когда вы лежали в больнице, я тоже находился в больнице, где провалялся полгода, причем долгое время был на волосок от смерти.

– Боже мой! – воскликнула Нэнси.

– Не я, а Эйб разрушил вашу жизнь, Нэнси. Пора вам узнать, кто настоящий виновник ваших бед.

– Мама, я знаю, что ты долго ненавидела Джека, – вставила Белинда. – Пора положить этому конец. Сделай это ради меня. И ради нашего ребенка.

Нэнси изумленно взглянула на нее.

– У вас будет внук или внучка, – тихо сказал Джек.

Нэнси опустилась на стул и заплакала.

В это время в приемную вошла Мэри Спаццио.

Глава 132

– Что ты здесь делаешь? – глазам своим не веря, спросила Белинда.

Мэри тряхнула волосами.

– Я имею полное право находиться здесь, – заявила она, засунув руки в карманы пиджачка фирмы «Монтана». Мэри смотрела не на Белинду, а на Нэнси, которая сидела в углу, сморкаясь в платочек.

– Это она?

– Это моя мать, – сказала Белинда, проследив за ее взглядом.

Мэри скорчила гримасу. Значит, это и есть жена Эйба Глассмана? Она произвела в уме детальную инвентаризацию: туфли от Феррагамо, сумочка и костюм от Шанель, парочка изумрудов. Мэри пренебрежительно вздернула подбородок.

– Как он себя чувствует?

– Кто? – в недоумении спросила Белинда.

– Эйб.

– Эйб? Откуда ты знаешь Эйба?

Мэри усмехнулась:

– Наверное, можно сказать, что мы друзья. – Она отошла, отлично сознавая, что озадачила Белинду, и направилась прямо к Нэнси.

Нэнси подняла на нее взгляд, вытирая покрасневший распухший нос бумажной салфеткой. Она боялась, что не переживет этот день. Столько всего обрушилось на нее! Эйб попал в аварию, стал жертвой какого-то сумасшедшего лихача. Белинда и Джек поженились. Белинда беременна. Беременна! При мысли об этом у Нэнси больно защемило сердце и вместе с тем возник заманчивый образ белокурой малышки в белом кружевном платьице с розовыми ленточками, бегущей навстречу ей с криком: «Бабуся! Бабуся!» Образ ее внучки.

Нэнси взглянула на хорошенькую пышнотелую брюнетку в малиновом костюме фирмы «Монтана». Девица презрительно усмехалась. Интересно, что ей нужно и кто она такая? Нэнси видела, что она разговаривала с ее дочерью.

– Вы подруга Белинды? – спросила она.

– Я подруга Эйба.

Нэнси удивилась, но, как женщина неглупая, все поняла.

Мэри продолжала самодовольно ухмыляться. Она тут же решила, что станет следующей миссис Глассман. Эта старуха ей не соперница. Эйб быстренько отправит старую каргу на свалку – Мэри в этом не сомневалась.

Нэнси внимательно оглядела Мэри с головы до ног и вздохнула. Еще одна любовница – пышногрудая и безмозглая. Неужели Эйб никогда не образумится? Впрочем, ее давным-давно перестали интересовать сексуальные авантюры мужа…

– Рада познакомиться с вами, – вежливо сказала она.

Мэри рот раскрыла от удивления, потом, кажется, разозлилась.

Нэнси не видела в ней ни малейшей угрозы для себя.

Глава 133

– Что он здесь делает? – заорал Эйб.

Белинда и Джек стояли бок о бок возле больничной койки. Нэнси примостилась в изголовье, пытаясь успокоить его:

– Эйб, умоляю, не расстраивайся.

– Этот мерзавец является сюда с моей дочерью, а ты говоришь, чтобы я не расстраивался! – орал Эйб. – Как у него хватает наглости?

– Перестань, Эйб, – сказала Белинда, почувствовав, что они с отцом как бы поменялись ролями: она была взрослым человеком, а Эйб – ребенком, охваченным раздражением. – Джек мой муж. Он здесь потому, что я здесь.

Эйб откинулся на подушки. Лицо его побагровело, он с трудом переводил дыхание.

– После всего, что он сделал с тобой, крошка, мы в мгновение ока добьемся расторжения брака!

– Мы не собираемся расторгать брак, – сурово произнес Джек. – И разводиться не намерены. Так что расслабьтесь.

Эйб взглянул на Белинду.

– Джек мой муж, – повторила она. – Я люблю его. Он любит меня. Как ты себя чувствуешь, Эйб?

Эйб вытаращил глаза так, что они чуть не вылезли из орбит.

– Что, черт возьми, с тобой происходит? – прорычал он. – Снова думаешь своим сладким местом? Он всего лишь использует тебя, чтобы посчитаться со мной!

– Использовал, – поправила его Белинда. – Это было раньше.

– Я был втянут в вашу игру и вынужден играть по вашим правилам, – вступил в разговор Джек. – Но это не мой стиль. И даже тогда, когда я играл, я был влюблен в вашу дочь. Теперь ваша игра окончена. Теперь я устанавливаю правила. А по этим правилам я могу сразиться с вами, не утратив любовь своей жены.

– Ты женился на моей дочери и думаешь, что это тебе сойдет с рук? Ишь какой прыткий!

– Я уже не желторотый юнец, Эйб. На вашем месте я бы подумал об этом. Я не боюсь. И не собираюсь убегать. Вы зашли слишком далеко. Так что берегитесь!

– Отлично! – усмехнулся Эйб. – Обожаю драку.

– Неужели ты никогда не повзрослеешь, Эйб? – спросила Белинда. – Ради меня расстанься со своей навязчивой идеей уничтожить Джека. Сделай это ради меня.

– А что ты сделала ради меня? – заорал Эйб. – Всю жизнь ты противоречила мне. Уехала в Калифорнию, зарабатываешь на жизнь писательским трудом, словно какая-то жалкая хиппи! Что ты сделала ради меня?

Белинда, поражаясь собственной выдержке, спокойно возразила:

– Скажи, Эйб, ты подумал обо мне, когда решил прекратить съемки «Возмущения», чтобы загнать в угол Джека? Подумал о том, что можешь причинить мне боль?

Эйб расхохотался:

– Право, Белинда, иногда благоразумие изменяет тебе. Меньше всего на свете я хотел бы, чтобы твоя карьера состоялась.

– Я не верю тебе.

– А ты поверь. Как, черт возьми, я заставил бы тебя остепениться, если бы ты стала популярным сценаристом? Остепениться и родить мне наследника? А? У меня и без этого хватало проблем с тем, чтобы держать тебя в узде. А теперь вот еще он появился на мою голову!

– Ну что ж, если ты не можешь отказаться от своей бредовой идеи ради меня, откажись от нее ради моего ребенка – и твоего внука.

Эйб изумленно вытаращил глаза.

– Нашего ребенка, – уточнила Белинда.

– Наша дочь беременна, дорогой, – суетливо вмешалась Нэнси.

– Заткнись! – грубо оборвал ее Эйб. – Не может быть! Ушам своим не верю!

Джек, не обращая больше внимания на разъяренного Эйба, сидящего на больничной койке, обнял Белинду за плечи.

– Пойдем, Белинда. Он чувствует себя хорошо. Нет смысла оставаться здесь.

– Одну минутку, – попросила она и снова обратилась к отцу: – Неужели ты будешь продолжать лелеять свою злобу против Джека – против отца своего внука?

То, что она услышала в ответ, разочаровало ее.

– Он думает, что победит! – воскликнул Эйб. – Он и тебя обрюхатил только для того, чтобы насолить мне. Но ему не победить меня – не на того напал! Ты не получишь ни единого цента! И твой ребенок – тоже!

– Вы не поверите, – сказал Джек, – но мы и не хотим ни единого цента.

– Мне жаль тебя, – усмехнулась Белинда. – Потому что, желая досадить другому, ты готов действовать во вред себе.

– Убирайся! – рявкнул Эйб. – Уходи сию же минуту!

– Эйб, ты мой отец. И что бы ты ни сделал – сейчас или прежде, – я не могу этого исправить. Более того, несмотря ни на что, я люблю тебя. Хотя ответной любви я от тебя не получала. А мне так нужна была твоя любовь – не лошадка, не игрушки, не книги, а просто твоя любовь. Я люблю тебя, но Джека и нашего еще не родившегося ребенка я люблю больше. И я буду ждать, когда ты прозреешь и решишь простить и забыть. Тогда, возможно, мы сможем начать наши отношения с новой страницы.

Джек взял жену за руку, и, уже выходя, они услышали голос Эйба:

– Это тебе следует прозреть, Белинда. И чем скорее, тем лучше!

Эпилог

Март 1988 года Нью-Йорк

Солнечные лучи тщетно пытались пробиться сквозь густые облака.

Несмотря на теплое шерстяное пальто, Белинда дрожала от холода. Джек обнял ее за плечи. Холод от промерзшей земли проникал сквозь подошвы ботинок. Белинда переступала с ноги на ногу. Джек притянул ее поближе. Порыв ледяного ветра коснулся их лиц.

– Уже недолго осталось, – шепнул Джек. – Ты выдержишь?

– Это всего-навсего холод, Джек, – прошептала она, прислоняясь к его теплому сильному телу. – Я всего-навсего беременна, а не смертельно больна.

Ему было не до шуток.

– Как только все закончится, мы зайдем куда-нибудь выпить кофе. Хотя тебе придется удовольствоваться кофе без кофеина.

Джек говорил это так серьезно, что Белинда улыбнулась. Этот человек явно вознамерился до конца беременности окружать ее всемерной заботой. Ладно, зачем кривить душой: Белинде это даже нравилось.

Они видели, как гроб опустили в землю.

Когда церемония завершилась, Белинда встретилась взглядом с отцом, стоявшим по другую сторону могилы. Он пристально посмотрел на нее. Она ответила ему таким же пристальным взглядом. Джек хотел было отвести жену к такси, но она схватила его за руку.

– Пойдем поздороваемся, – сказала Белинда.

– Ты уверена, что это нужно?

– Да.

Прошел целый месяц после их злополучной встречи в больнице, и хотя Белинда частенько беседовала с матерью по телефону, с Эйбом она не говорила ни разу. Опираясь на руку Джека, Белинда осторожно ступала по промерзшей земле, направляясь к родителям. Пошел снег.

– Привет, мама, привет, Эйб.

Эйб бросил презрительный взгляд на Джека, потом посмотрел на дочь.

– Привет, Белинда.

– Не могу поверить, что Уилл умер. Какой странный несчастный случай, – сказала Белинда.

Эйб пожал плечами:

– Да уж, действительно странный.

– Ты говоришь так, словно тебе это безразлично. Уилл был твоим лучшим другом. Он познакомил тебя с Нэнси.

– Да нет, мне это не безразлично. – Эйб чуть заметно усмехнулся. – Но даже я, при всех моих возможностях, не в силах воскресить его.

Повисло неловкое молчание.

– Ну ладно, – сказала Белинда, – мы только хотели поздороваться.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эйб.

– Отлично. Просто превосходно. Все идет как нельзя лучше.

Эйб нахмурился:

– Значит, с ребенком все в порядке?

Молчание неестественно затянулось. Наконец Джек нарушил его:

– С ребенком все в полном порядке.

Эйб взглянул на Джека:

– А ты действительно наглец, если думаешь, что можешь расторгнуть контракт.

– Я его расторг.

– Прошу вас, не начинайте все сначала, – вмешалась Белинда.

– Извини. – Джек пожал руку жены.

Эйб, у которого вспыхнули глаза во время короткой перепалки с Джеком, овладел собой.

– Гм-м. – Он откашлялся. – Когда должен родиться ребенок?

– Почему тебя это интересует? – спросила Белинда.

– Я имею право знать.

– Вот как?

– Имею полное право. Как-никак он твой сын, а значит, мой внук.

Белинда улыбнулась:

– В середине сентября. Очень подходящий месяц для рождения ребенка, согласен?

– Я подумал, что даже если ты совсем спятила, – он сердито взглянул на Джека, – то это, видимо, мой единственный шанс получить наследника, так что какого черта… – Эйб снова бросил на Джека укоризненный взгляд. – А с тобой, – сказал он ему, – мы встретимся в суде.

– Ты ему веришь? – спросила Белинда, когда они возвращались на такси в Манхэттен.

– Эйб продолжает свою игру, – пожал плечами Джек. – Ему хочется драться со мной. Эйб наслаждается этим.

– Ты прав, – улыбнулась Белинда, – он действительно наслаждается этим. Джек, ты обратил внимание: он признает ребенка!

– Еще бы! Эйб был бы полным идиотом, если бы не признал. А его дураком не назовешь.

– Я и не думала, что отец когда-нибудь смирится. Разве ты не понимаешь, что это только начало!

Джек рассмеялся и закрыл ей рот поцелуем.

– Я люблю тебя.

– Даже когда я выгляжу как супоросая свиноматка?

Джек фыркнул:

– Господи, ну и словечки ты откапываешь! Кто же тогда я?

– Похотливый хряк.

– Хряк? Не бык?

– А в чем дело? Тебя это не устраивает?

Джек застонал:

– Думаю, мне нужен толковый словарь. И почему я женился на писательнице?

– Потому что любишь меня.

– Всем сердцем. – Рука Джека легла на ее бедро, губы прикоснулись к мочке уха. Белинда замерла, почувствовав теплое дыхание на своей шее. – Мне не терпится поскорее доказать, что я соответствую эпитетам, которыми ты меня награждаешь.

– И почему я вышла замуж за этого сексуально озабоченного жеребца? – пробормотала она, обнимая его.

– Потому что любишь меня?

– Всем сердцем.

Они дружно рассмеялись.