Любовное заклинание

Глава ДЕВЯТАЯ

«Изысканный — это мягко сказано», — подумала Симона, сидя час спустя в ресторане и наблюдая, как официант тожественно выносит три листа зеленого салата. Видимо, именно так в представлении Гилды Годдард, хозяйки заведения, должна выглядеть «овощная закуска». Вступление к обеду состояло из крошечной порции чего-то чрезвычайно вкусного, и столь же микроскопического. В качестве первого был подан бульон, в котором плавали шарики, до странного похожие на глаза. Но даже необычный вид деликатесного супа не мог заставить Сим забыть о том, что напротив нее за столом сидит Великолепный Гаррити собственной персоной.

Как оказалось, Уильям Гаррити даже не вспомнил девушку и никак не отреагировал, когда она представилась. Поначалу Симона решила, что это шутка. Но когда час спустя во взгляде мужчины по-прежнему не появилось даже намека на узнавание, стало ясно, что он не против был пофлиртовать с хорошенькой буфетчицей, но запоминать ее — это уж слишком. Чего-то подобного следовало ожидать! Правда, брат Уильяма был еще хуже!

Кипя от злости, Сим то и дело отбрасывала руку Джеймса, которая через минуту снова оказывалась на ее колене. Вспоминая разговор у музея Гагенхайм, Симона ежеминутно краснела от стыда. Надо же, ни слова не сказать о том, что он принадлежит к клану Гаррити! И с этим человеком всего пару часов назад она собиралась связать свою жизнь!

У девушки до сих пор в голове не укладывалось, что «тетя Анна» — никто иная, как Анна Гаррити. А брат, с которым Джеймс играл в детстве, у которого останавливался, приезжая в Нью-Йорк — Великолепный Уильям. И детство в Лонг-Айленде прошло не среди простых смертных, а в одном из роскошных дворцов, построенных толстосумами на острове. Подлый обманщик! Джеймс Гаррити родился и вырос среди избранных сливок общества — и ни словом не обмолвился об этом. Продемонстрировать такое недоверие, да еще после того, как они развлекались с шоколадным кремом, — этому нет прощения!

Симона почувствовала, что Джеймс наклоняется к ней. Еще недавно горячее дыхание парня кружило девушке голову, а сейчас вызывало лишь глухое раздражение. Надо бы плеснуть ему в лицо коктейлем, хотя бы ради удовольствия нарушить сонный покой этого чопорного ресторана. Но чувство собственного достоинства удержало Сим от подобной выходки.

— Я знаю, ты злишься на меня, — прошептал парень.

— Да кто ты такой? Конструктор ракет? Или знаменитый психиатр?

Как она могла позволить так себя одурачить? Разве простые охранники парков носят ручки «Монблан» в кармане потертых джинсов? И кто из них способен завязать такой аккуратный узел на галстуке, даже не глядя в зеркало?

Сим снова оттолкнула нахальную руку со своего колена. Каков мерзавец! Да, они с братом стоят друг друга! Она пристально посмотрела на молодоженов, которые сидели напротив нее за столом и болтали о теннисном корте в имении Луизы. Как выяснилось, у сестры Великолепного и Джеймса — Луизы Амхерст — есть летний дом в Хэмптонсе, муж — прожигатель жизни, и двое хулиганистых сыновей-подростков.

— Ты не представляешь, кто купил дом рядом с Луизой, — лепетала Кристина, сводя на переносице темные брови идеальной формы.

«А ты не представляешь, кто сейчас встанет из-за стола», — подумала Симона, чувствуя, что ее голова вот-вот лопнет от потока грязных сплетен про знаменитого телеведущего, который поселился в роскошном доме рядом с Луизой и нарушил великосветскую атмосферу района.

— Хорошо еще, что рок-певцов пока нет, — ответил Великолепный Уильям таким тоном, словно их появление ожидалось в ближайшем будущем. По всему было видно, что он сожалеет об утрате былого Хэмптонса.

Сим вздохнула, слушая всю эту чушь и радуясь возможности не участвовать в разговоре. Наверное, это был верный шаг — сказать, что она нигде не работает.

При иных обстоятельствах Симона постаралась бы запомнить все подробности: содержание разговоров, фасон вечерних туалетов, рисунок на столовом серебре. Они с подругами так любят обсуждать подробности из жизни героев светской хроники. Но сейчас у девушки не было ни малейшего желания смотреть по сторонам. Вместо этого она уставилась на Кристину, чувствуя необычный приступ злорадства. Вне сомнения, жена Великолепного была красива, как картинка. Описывая такую женщину, мужчины обычно говорят «божественно хороша».

И при этом такая пустышка! Кристина почти не притронулась к еде, поскольку все время висла на рукаве мужа и, казалось, могла слушать до скончания века пустую болтовню о том, с кем и когда он играл в теннис. Правда, похоже, на Гаррисона Гаррити вся эта чушь не производила особого впечатления. Чем дольше Симона наблюдала за ним, тем большей симпатией проникалась. Старший Гаррити тоже периодически поглядывал на девушку через стол — видимо, пытался понять, в каких отношениях она находится с его сыном.

Жаклин же, напротив, пыталась внимательно слушать свою невестку и — Сим заметила не без удовольствия — с трудом скрывала разочарование. В конце концов, приятно сознавать, что даже среди Гаррити есть здравомыслящие люди. Муж Анны, Гарольд Гаррити, был темноволосый, высокий, с квадратной челюстью — он чем-то походил на Кэрри Гранта в старости, только напрочь лишенного обаяния. Гарольд заметно оживился, когда Жаклин переключила свое внимание на Джеймса. С любопытством глядя на сына, она спросила:

— И чем же ты намерен теперь заниматься?

— Ничем особенным. — Джеймс слегка повел плечом, одновременно пытаясь положить соседке руку на колено. — Всю неделю мы с Симоной бродим по Нью-Йорку. Пару раз сходили в театр. Были на выставке Ральфа Кляйна в Гагенхайме.

Последняя фраза вызвала живой интерес у всех. Дядя Гарольд переспросил:

— На выставке Кляйна?

— Сим была на его лекции в колумбийском университете, и учитывая ее обширные знания по истории искусств, мы…

Жаклин удивленно уставилась на Симону.

— Вы были на лекции мистера Кляйна?

Понимая, что больше не удастся играть роль бессловесного манекена, Сим кивнула:

— Да, была.

В ее голосе прозвучало едва заметное раздражение.

— А мы не смогли пойти, — извиняющимся тоном сказала старшая женщина. — Мы как раз были в Австралии.

— Я тебя умоляю, Жаклин! Этот Кляйн — всего-навсего примитивный иллюстратор, — воскликнул дядя Гарольд с невыразимым отвращением. — Ты прекрасно знаешь, что подобные типы не имеют никакого отношения к настоящему искусству!

Еще когда Кристина расписывала знаменитого телеведущего, который поселился по соседству с Луизой, Симона почувствовала, что терпение ее на пределе.

— Боюсь, вы заблуждаетесь, — возразила она, возможно, с большей горячностью, чем следовало. — Я считаю, что Кляйна часто не понимают. Он родился и вырос в рабочей среде, окончил Питтсбургский художественный институт и сумел отразить в своем творчестве все разнообразие жизненного опыта. Думаю, мало кому из художников это под силу. То, что вы называете «обыкновенными иллюстрациями», возможно, слишком сложно для вашего понимания, мистер Гаррити.

«Ну, вот, — подумала Симона, — теперь пути назад нет. — Я позволила себе намекнуть, что Гаррити не разбирается в искусстве».

— Браво! — воскликнула Жаклин, когда гул голосов немного поутих.

Она дружелюбно улыбнулась Симоне, и та только почувствовала себя хуже. «И зачем я вообще открыла рот? — с горечью подумала девушка. — Теперь отделаться от Джеймса будет еще сложнее. После всего, что он сделал, я бы предпочла иметь в лице его матери врага, а не друга».

— А вы тонкая штучка, — заметила Жаклин. — И как я сразу не догадалась? Женщина, которая способна заставить моего сына носить костюм, гулять по центру Нью-Йорка и слушать классику — такая женщина достойна восхищения. А эта новая стрижка просто чудесна!

Когда Сим наконец рискнула взглянуть на Джеймса, она поняла причину восторгов его матери: парень выглядел гораздо лучше своего брата, Великолепного. Откажись он от жизни в хибаре охранника, Манхэттен был бы у его ног. А может, даже целый мир. Джеймс был рожден для роскоши — и почему-то избегал ее.

Прижав руки к груди, Жаклин продолжала восхищаться:

— Вы так хорошо разбираетесь в живописи, Симона! Я в восторге. И такие глубокие познания в истории искусств! Наверно, вы обожаете этим заниматься! И где только Джеймс нашел такой клад?

Сим приготовилась к неизбежным расспросам о том, какой университет она окончила — они, должно быть, кроме Йельского и Гарварда, ничего не признают. Но опасный вопрос так и не был задан. Девушка вздохнула с облегчением, надеясь, что неловких ситуаций больше не возникнет. И тут дядюшка Гарольд громко откашлялся и произнес:

— Будем надеяться, у Кляйна хватит ума не выставлять свои работы в музее Метрополитен!

Его высказывание произвело эффект разорвавшейся бомбы — все присутствующие стали одновременно высказывать свое мнение. Голос Жаклин перекрывал остальные:

— Ну же, не говори глупостей, Гарольд! Статуя была застрахована. А детектив Перес отрабатывает разные версии. Он — опытный полицейский, двадцать лет занимается расследованиями и, говорят, очень успешно.

— Вот именно, говорят, — проворчал Гарольд.

— Верно, дядя, — поддержал Великолепный. — Ему нельзя доверять. А Эдмонда Стайлса вообще нужно уволить. Как ты знаешь, я каждый день ненадолго заглядываю в музей проверить коллекции, — он улыбнулся, заискивающе глядя в глаза родителям. — В особенности те, которые принадлежат нашей семье.

От подобострастного тона Великолепного у Симоны все перевернулось внутри. Как будто кто-то водил железом по стеклу над самым ухом. Еще немного — и ее стошнит от этого подхалимского лепета. Вообще, чем больше гости говорили, тем яснее становилось, что они только и мечтают захапать денежки старого Гаррисона Гаррити. А Великолепный — больше всех! Ничего удивительного, что отец в глубине души предпочитает Джеймса — хотя, похоже, Кристина и Уильям этого абсолютно не замечают.

И все-таки, почему он так упорно избегает этого образа жизни? Вряд ли все объясняется стремлением стать писателем. В конце концов, можно писать в свободное время и работать в компании отца. Что-то здесь не так. Хотя, напомнила себе девушка, ее это больше не касается.

— Да, — говорил тем временем Великолепный, — Стайлсу нужно поискать другое место. Давайте не будем забывать о том, что он доверил такое ответственное дело, как включить сигнализацию, какой-то буфетчице. Подумать только! Он пальцем о палец не ударил, чтобы обеспечить сохранность статуи дяди Гарольда.

— Тем более Эроса, — вторила Кристина.

— Как знать, может, какой-нибудь извращенец украл дядину статуэтку, чтобы наладить свою сексуальную жизнь, — добавил Уильям.

— Или извращенка, — не выдержала Симона. — Не будем забывать и о такой возможности.

«А кроме того, — чуть было не сказала она, — если Эроса украл извращенец, то кем же тогда должны быть ее владельцы?» Девушка чувствовала, что дело зашло слишком далеко.

— Прошу вас, — сказала она неожиданно для всех, — Эдмонд Стайлс — первоклассный администратор.

Симона всегда мечтала работать под началом мистера Стайлса. Даже теперь, после временного увольнения, она не держала зла на бывшего босса.

Жаклин посмотрела на гостью с удвоенным интересом:

— Вы знакомы с Эдмондом?

Девушка смутилась. Неизвестно, в каких отношениях находится Эдмонд с семейством Гаррити. Сим знала, что они часто встречаются по музейным делам, но что еще может связывать этих людей — абсолютная загадка. Наконец Симона собралась с духом и ответила:

— Я достаточно хорошо его знаю, чтобы так говорить.

Жаклин задумчиво прищурилась, пытаясь понять, каким образом ее гостья может быть связана с Эдмондом — как будто она должна знать всех знакомых мистера Стайлса.

— Знаете его по…

— Симона некоторое время работала в Метрополитен, — пояснил Джеймс.

Звук его голоса привел девушку в неописуемое бешенство. Сердце переворачивалось в груди, причиняя почти физическую боль. Ведь всего пару часов назад они стояли, обнявшись, у входа в парк и строили планы совместного будущего. Как все могло так быстро измениться?

Жаклин выжидательно смотрела на гостью. Потом встряхнула головой и нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить:

— Мне казалось, я знакома со всеми организаторами выставок в музее.

Вряд ли стоило теперь рассказывать о работе в кафетерии Метрополитен, тем более что любвеобильный сын Жаклин так любил выпить чашечку-другую кофе и пофлиртовать с симпатичной буфетчицей. Поэтому Симона оставила вопрос без ответа и настойчиво повторила:

— Уволить мистера Стайлса было бы серьезной ошибкой. Мало кто так интересуется искусством, как он. Эдмонд проработал в музее много лет и всегда отлично справлялся со своими обязанностями.

— А вы — настоящая защитница невинно обиженных, — проговорил Гаррисон Гаррити себе под нос. — Сначала Кляйн, теперь — Стайлс.

— Как бы там ни было, — заявил Великолепный, — но дядя Гарольд прав. На следующем заседании совета директоров я подниму вопрос об увольнении Стайлса.

— Ты всегда сходишь с ума по поводу сигнализации и тому подобных вещей, — сказала Жаклин. — Только не надо все сваливать на Эдмонда.

— Хороший мальчик, — похвалил Гарольд, игнорируя замечание Жаклин. — Недаром ты — мой родной племянник.

Надо же, эти люди играют чужими жизнями, не задумываясь. Симона слышала, что карьера Эдмонда Стайлса начиналась примерно так же, как и ее собственная. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы осуществить свою мечту: поселиться в городе, найти работу в музее.

— Я уверена, что мистер Стайлс всегда заботится о безопасности экспонатов, — заявила Сим.

— И на чем же основывается ваша уверенность? — поинтересовался Гарольд.

— На собственном опыте.

Девушка не могла больше выносить этот разговор. Она поднялась со своего места, положила салфетку рядом с нетронутым блюдом, которое стоило бешеных денег, — так, как хотела сделать еще полчаса назад.

— Я — та сотрудница, которую мистер Стайлс просил включить сигнализацию. Уверена, я так и сделала. Несмотря на это, кто-то украл статую, и, чтобы избежать дальнейших осложнений, Эдмонд уволил меня. — Она посмотрела прямо в глаза Гарольду. — Теперь я ответила на ваш вопрос?

Повисло напряженное молчание.

— Пожалуйста, сядьте, дорогая, — попросила Жаклин, глядя на девушку широко раскрытыми глазами, словно впервые ее видела.

— Я очень сожалею, — с трудом проговорила Симона. — Откровенно говоря, у нас были другие планы на сегодняшний вечер.

— Извините, если мы их расстроили, — несколько обиженным тоном сказала Жаклин. — Нам с мужем хотелось, чтобы вы присоединились к семейному ужину…

Симона покачала головой.

— Дело не в этом. Просто мне нужно было вернуться домой еще полчаса назад, — солгала девушка. Видя, что ее спутник собирается подняться следом, Сим сильно сжала плечо парня и торопливо добавила: — Уверена, Джеймсу лучше остаться с вами. Редко предоставляется такая прекрасная возможность собраться за столом всей семьей, поужинать вместе, поговорить. Джеймс мне сам говорил, как сильно соскучился по вам, — она с улыбкой взглянула своего кавалера и похлопала ресницами.

— Постойте, — Жаклин протянула руку, чтобы остановить гостью. — Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Я говорила, что знаю всех кураторов в Метрополитен, но, очевидно, это не так. После сегодняшнего разговора стало ясно, что вы прекрасно разбираетесь в работе. К тому же так тепло отзываетесь об Эдмонде, которого я тоже очень люблю. Странно, что мы не познакомились раньше. Уверена, Эдмонд Стайлс отпустил вас только для того, чтобы угодить моему сыну. Уильям слишком печется об обеспечении сохранности музейных экспонатов.

— Слишком, — обиженно возразил Великолепный. — Смотри, что из этого вышло.

— Произошла ошибка, — повторила Жаклин. — Уильям вбил себе в голову, что Эдмонд поручил какой-то официантке заниматься произведениями искусства…

Сердце девушки забилось с удвоенной силой.

— Это так.

— Прошу прощения?

— Я — та самая официантка из кафе, вернее, бывшая официантка.

Великолепный удивленно охнул:

— Господи, ну конечно. А я думаю, где я тебя видел!

— Официантка?

Жаклин замерла, глядя в пространство невидящим взглядом, словно манекен. Казалось, она прислушивается к потустороннему голосу, который может подсказать, что делать в такой ситуации. Словно призраки благовоспитанных дам из прошлого готовы были прийти на помощь, и, если сидеть очень тихо, можно было расслышать совет Джекки Онассис или Элеонор Рузвельт.

Симона уже подумывала, не предложить ли покрутить круглый ресторанный стол для лучшего общения с духами. Но вместо этого она бросила злобный взгляд на Великолепного. Тот притих, видно, вспомнив любезные беседы в буфете музея накануне собственной свадьбы.

— Эдмонд собирался предложить мне место в архиве, — объяснила Сим, — поэтому и доверил заботиться о безопасности экспонатов в ночь, когда украли статую. Повторяю, я абсолютно уверена, что включила сигнализацию.

Жаклин наконец пришла в себя.

— Мы верим вам.

Она быстрым движением достала из кармана изящную визитку и золотую ручку. Быстро написав что-то на обороте, женщина подала карточку гостье.

— Вот, возьмите. Это адрес загородного дома моей дочери, Луизы, в Хэмптонсе. Мы все собираемся туда на выходные. Дача Эдмонда примерно в часе езды, и он обещал приехать на чай в пятницу. Я просила его быть обязательно, потому что нам необходимо обсудить, что из семейной коллекции можно отправить на предстоящие выставки. Эдмонд Стайлс очень переживает по поводу исчезновения статуи. Пожалуйста, приезжайте тоже. Это очень важно. Вы не успеете вернуться до вечера в город, поэтому захватите с собой что-нибудь из вещей.

Что происходит? Симона ушам своим не верила. Нужно просто развернуться и уйти. Чем дальше, тем более абсурдной становится ситуация.

— Большое спасибо за приглашение, это очень мило с вашей стороны, — ответила девушка сдавленным голосом.

Оказаться под одной крышей с Джеймсом после всего, что произошло — ни за что! Разве только если он поклянется не ездить в Хэмптонс на эти выходные. Но для этого нужно поговорить с ним с глазу на глаз, а такой вариант Сим тоже исключала. К тому же, парень — отъявленный обманщик, как можно доверять ему теперь?

«Джеймс, — подумала девушка, — что же с тобой делать? Ты казался таким милым, романтичным, мы отлично проводили время, особенно в постели».

Девушка заставила себя отбросить воспоминания, чтобы не бередить душу. В конце концов, сама виновата, нужно было сразу спросить фамилию парня.

— Что ж, чай — это отлично, — произнесла Симона. — Однако мне бы не хотелось навязываться…

— Придется, если хотите получить работу, — заявил Гаррисон Гаррити с усмешкой. Похоже, семейный ужин давно не доставлял ему такого удовольствия.

Сим вздохнула. Все так и есть. Мистер Гаррити прекрасно знал, что у гостьи нет выбора.

— Может, я приеду после чая? — проговорила она, старательно избегая встречаться взглядом с Джеймсом.

— Вам непременно нужно провести у нас все выходные, — Жаклин была непреклонна. — Дом очень просторный. И поскольку я постоянно веду дела с Метрополитен, мне бы хотелось получше вас узнать. Кстати, детектив Перес тоже приедет.

— О, нет, пожалуйста. Я уверена, что этот вопрос можно решить без моего участия, — попробовала протестовать Симона.

Ситуация разворачивалась с невероятной скоростью.

Жаклин не обратила внимания на слова девушки.

— Нам всем нужно быть в курсе дела. И, поскольку вы — лицо заинтересованное, вам тоже необходимо знать, как развиваются события.

Миссис Гаррити знала, как устроить все по-своему. Не будь она женой одного из самых богатых людей в Америке, Симона бы заподозрила даму в попытке сводничества. Хотя, как знать? Может, так оно и есть. В конце концов, не каждой женщине удалось бы заставить Джеймса постричься и надеть костюм с галстуком.

— В доме Луизы хватит места на всех, — повторила Жаклин.

— Ну же, решайтесь, — подхватил Гаррисон. — Уверен, жена с радостью отведет вам целое крыло в доме моей дочери. Вам никто не будет мешать, дорогая.

— Необходимо, чтобы Эдмонд понял: вы — наша хорошая знакомая, — настойчиво проговорила миссис Гаррисон и добавила, сделав деликатную паузу: — Знакомая Джеймса.

Вот так. Это все-таки оказалось сводничеством. Хуже того, Сим не хотела, чтобы ее бывшего шефа принудили взять обратно свою бывшую сотрудницу. Поэтому она ответила:

— Я полностью поддерживаю решение, принятое мистером Стайлсом.

Эта фраза удивила ее саму. Кому же нравится, когда его увольняют?

— Ну, разумеется, — примирительным тоном ответила Жаклин. — Именно поэтому так важно поскорее распутать эту глупую проблему. Я уже говорила, что попрошу детектива Переса приехать. Так, что еще? Гарольд тоже будет…

Казалось, что миссис Гаррити готовится рассаживать гостей на званом ужине.

— Все это очень мило с вашей стороны, но я уверена, что, как только детектив Перес найдет статую, проблема с моим восстановлением на работе решится сама собой.

— Давайте взглянем правде в глаза, Симона, — мягко проговорила Жаклин. — К этому времени ваше место уже может быть занято.

Она была совершенно права, как бы Сим не было неприятно это признавать. Эти люди хорошо усвоили уроки Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние». Приходилось признать, что они умеют делать предложения, от которых невозможно отказаться. Конечно, слово Жаклин Гаррити будет иметь больший вес, чем решение мистера Стайлса, но, с другой стороны, Эдмонд, скорее всего, уволил Симону под давлением Великолепного. И, если так, он будет рад принять ее обратно.

— Отлично, — решилась, наконец, девушка и сжала плечо Джеймса еще сильнее. — Не надо меня провожать. — И добавила, повернувшись к Жаклин: — До скорой встречи.

Парень все-таки поднялся с места.

— Симона.

Но взгляд Гаррисона остановил его.

— Я провожу вас до двери, мисс Саржент, и подожду, пока вы сядете в такси, — сказал старший Гаррити. — И строгим тоном добавил, глядя на сына: — Джеймс.

Симона с удивлением отметила, что парень послушно опустился на свое место. Видимо, авторитет главы семейства признавался даже непокорными отпрысками клана Гаррити. Даром, что бизнесом распоряжался Великолепный, а последнее слово всегда оставалось за Гаррисоном.

— Благодарю вас, мистер Гаррити, — сказал Симона, когда пожилой джентльмен взял ее под руку.

— Мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось впечатление, что мы, мужчины семьи Гаррити — народ невоспитанный.

Сим так и подмывало немного сбить с него спесь и рассказать, как Джеймс записался на курсы по воспитанию хороших манер, но она решила не делать этого. Необходимо было обдумать все, что произошло за сегодняшний вечер.

Когда пара уже подходила к дверям ресторана, девушка внезапно остановилась. Гаррисон с удивлением и некоторой тревогой посмотрел на нее.

— Вы выглядите так, как будто только что встретились с привидением. Что-то не так, мисс Саржент?

— Нет-нет, все в порядке, — с трудом проговорила она, поспешно двигаясь к выходу.

На самом деле это было далеко от правды. Мысли о том, что произошло после неожиданной встречи с родителями Джеймса, нахлынули на Сим. Только что она навсегда рассталась с мужчиной, с которым провела столько незабываемых дней и ночей! Симона почувствовала приступ сильного гнева и к горлу подступил комок. Все ее существо протестовало против такого финала: нет, нет и еще раз нет! Отношения с Джеймсом казались чудесными, секс — просто сказочным, и посреди этого маленького сумасшествия девушка как-то забыла поинтересоваться фамилией своего принца. Как он мог так с ней поступить? Может, Сим так же мало значила для парня, как и для его Великолепного брата? Действительно, кто же придает значение интрижке с буфетчицей? Они даже не были по-настоящему знакомы, как выяснилось. Необходимо выбросить из памяти Джеймса и все, что с ним связано. Знай Сим с самого начала, кто встретился на ее пути, все могло бы быть совсем иначе.

Неожиданно девушка вспомнила любовное заклинание над колдовским котлом в полнолуние. Что же было в том глупом стишке? Ну конечно, она забыла указать, с каким именно Гаррити хочет провести ночь и, возможно, связать свою жизнь. И владелец платка также не был назван по имени. Когда Симона осознала, что заклинание действительно подействовало, у нее подкосились ноги. Они с Джеймсом столько раз смеялись над этой идеей, но парню так и не пришло в голову поинтересоваться, кто на самом деле был объектом заклинания.

Когда Сим пошатнулась, Гаррисон подхватил ее под локоть.

— Не волнуйтесь, — заметил он с легкой иронией в голосе, — я всегда произвожу такое впечатление на женщин.

«Твой сын тоже», — нервно добавила про себя Симона. Мысль о подействовавшем заклинании была еще хуже, чем обман Джеймса. Ведь из-за глупой шалости молодые люди по-настоящему влюбились друг в друга.

С этим надо что-то делать. Сим постаралась вспомнить название того оккультного магазинчика на Вест Форт-стрит, мимо которого как-то раз проходила. Окна там были затянуты черной тканью, а на витрине выложены книги в кожаных переплетах, куклы Вуду, карты Таро и свечи. Наверняка там знают, как обратить вспять маленькое заклинание из белой магии.