Любовный контракт

ГЛАВА 6

Чет

Жизнь часто ставила подножки и доказывала, что время — просто иллюзия. Хоть Чет и созванивался с матерью регулярно, увидев ее с поседевшими волосами и глубокими морщинами у глаз и рта, он испугался. Видеть своего маленького братца таким повзрослевшим, было еще необычнее.

Их первая встреча была короткой, Чет был сосредоточен на завещании и этом жутком предложении о свиданиях с Ниной, так что даже не успел толком рассмотреть Шейна.

Когда его младший братишка вошел в паб, высокий, широкоплечий и загорелый, с неуправляемой гривой светлых волос, притягивающий мечтательные взгляды почти всех женщин вокруг, Чет понял, что Шейн больше не ребенок, и никогда больше им не будет. Чет это пропустил, его не было рядом с братом.

Неудивительно, что Нина посоветовала набраться смелости и выпить вместе, она не хотела, чтобы он упустил еще больше времени. Хуже всего было предположить, что Шейн равнялся на Чета. Он не хотел, чтобы кто-либо боготворил его, особенно младший брат, Чет этого не заслуживал.

Шейн отодвинул стул напротив брата. Паб, который выбрал Шейн, представлял собой небольшое невзрачное кирпичное здание, где на террасе выстроились в ряд столики для пикника, а внутри стояли высокие обшарпанные столы, намереваясь сесть за которые, нужно было обладать немалой долей маневренности.

Чет ничего не имел против того, что заведение не было модным, он объездил весь мир, и это место было куда лучше, чем некоторые забегаловки, в которых ему приходилось бывать. По крайней мере, здесь был виски, да и наличие льда было огромным плюсом.

Шейн улыбнулся, когда заметил стакан с виски, — Вижу, ты не стал ждать меня.

— Это мой первый стакан. Я не знал, придешь ли ты во время, а сейчас жарко, и мне хотелось пить.

— Если ты не знал, вода, вероятно, лучший выбор для утоления жажды.

— Приму к сведению.

Шейн ухмыльнулся. Парень слишком выделялся здесь, ему больше под стать находиться на съемочной площадке какого-нибудь фильма или фотографироваться для обложки журнала. Он ни капли не был похож на Чета, который пошел в отца. Шейн же больше был похож на их мать. Голубые глаза – единственная общая черта братьев, даже телосложение у них было разное.

— Я только что с работы, извини, мы задержались, чтобы закончить благоустройство заднего двора для одной дамочки, которая вопила со своей веранды, что мы ничего не можем сделать вовремя, поэтому пришлось остаться, чтобы не возвращаться туда на следующий день.

— Могу себе представить. Наверно какая-нибудь пожилая тетка в халате в горошек и с бигудями в волосах? А папироска с висевшим пеплом была у нее?

— Почти. Нет, шучу, на самом деле нет. Она деловой человек, из тех, которые думают, что лучше всех остальных людей. Ее дом стоит больше миллиона долларов, поэтому она имеет право на отличный газон, наверное, поэтому мы обустраивали этот огромный двор. Ты бы видел бассейн, мне кажется, он больше, чем мой дом.

Чет поморщился.

— Я знаю таких, как она. Забавно, что в каждой стране встречаются похожие люди.

Работающий за барной стойкой неповоротливый мужчина средних лет с блестящей лысиной и блеклыми голубоватыми тату на руках, которые точно не были набиты профессионалом, подошел к Шейну, чтобы спросить, что он будет пить.

Шейн улыбнулся мужчине, — Как оно, Фил?

— Хорошо, хорошо, как всегда. Что насчет тебя?

— Пойдет, на меня только что наорала авторитетная дамочка.

— Звучит возбуждающе.

— Так возбуждающе, что у меня сейчас лактация начнется.

Огромный бармен, который в прошлом был или военным или байкером, или даже рестлером, а возможно он и сейчас был активным членом байкерского клуба, заржал так, будто дурацкая шутка Шейна была самым смешным, что он слышал сегодня. Признаться, это и было самым смешным, что слышал сегодня Чет. Было приятно видеть, что у его младшего брата хорошее чувство юмора. Чет понял, почему Нина и Шейн были друзьями, они, скорее всего, находили смешными одни и те же вещи. Он решил, что у Нины тоже грубоватое чувство юмора, и что-то подсказывало ему, что он не ошибся.

— Просто пиво, любое, и картошку фри с двойной порцией сыра и бекона.

— Как обычно. А как насчет грибов?

— Ага, тоже двойную порцию. Спасибо, чувак.

Большой парень Фил кивнул и перевел взгляд на Чета, — Еще виски? — то, как он посмотрел на Чета, означало, что он не особо доверял людям, которых не знал, и Чет не мог его за это винить. Было также очевидно, что бармен не знал, что Чет с Шейном были братьями.

— Нет, спасибо, мне пинту того же, что и у моего брата.

Фил удивленно уставился на него, и Чет почти рассмеялся. Бармен посмотрел на Шейна, и тот медленно кивнул.

— Все верно, этот парень мой старший брат, вернувшийся непонятно откуда и непонятно зачем.

Фил ушел, пробормотав что-то себе под нос. Чет взглянул на Шейна, который больше не улыбался.

— И что это было?

— Что?

— Твои слова, ты мог бы быть… более деликатным.

— Извини, я не знал, что должен разыграть спектакль.

— Ты считаешь, что здравый смысл это спектакль?

Шейн рассердился.

— Я понятия не имею, знаю только, что после того, как ты встретился с моей лучшей подругой три дня назад, мне не понравилось выражение ее лица, когда я спросил ее о вашем свидании. Нина не такая, как другие девушки.

— Почему? — Чет не хотел нервничать по поводу того, что брат строил из мухи слона из-за абсолютно невинного свидания.

— Она моя лучшая подруга, вот почему. Не лезь к ней, понял?

— Думаю, это больше дерзкое высказывание, а не наезд.

— Ты реально отвратительный, ты в курсе?

— Мне уже говорили.

— Нина была права, ты тот еще придурок.

— Она так сказала? — то, что Чета окатило волной жара, не было неожиданностью, но было удивительно, что Шейн по сути сказал ему, что Нина действительно заинтересована. Чет бы никогда не догадался об этом из-за ее отстраненного поведения. Она была так безмятежна снаружи, но была ли также сильно взбудоражена внутри, как и он?

— Не совсем, я просто догадался.

— А еще ты догадался, что я ей нравлюсь или она, по-видимому, заинтересована, раз говоришь держаться от нее подальше.

— Конечно, догадался. Она покраснела, а она никогда не краснеет.

Ну, это о многом говорит. Нина не переставала краснеть весь вечер.

— Так из-за того, что она покраснела, ты хочешь, чтобы я держался подальше? Почему ты вообще решил, что настолько хорошо ее знаешь?

— Она сказала, что не слепая и что ты привлекательный.

— Это что, преступление? Я подписал контракт, в котором говорится, что это просто сделка. Может она еще сказала, что я организовал эти «свидания» просто чтобы узнать ее поближе, потому что хочу нарисовать ее?

Лжец, Я такой чертов лжец.

— Я не знаю, чего ты хочешь от нее. Я понятия не имею, чего ты хочешь, точка. Я вообще о тебе ни черта не знаю.

— Так вот в чем дело, ты злишься, что я ушел из дома и бросил вас?

— Делай со своей жизнью все, что заблагорассудится, придурок, но ты мог хотя бы время от времени интересоваться, не умер ли я.

— Я все время общался с мамой.

— Дважды в год по праздникам это не все время, и ты ни разу не позвал меня к телефону.

— Потому что она всегда рассказывала мне все новости. Это же не игра в одни ворота, я думал, что если ты захочешь пообщаться, то свяжешься со мной. Я же знаю, что ты подписан на меня в соц. сетях, там есть такие иконки, знаешь, такие маленькие кнопочки, на них написано «написать сообщение».

Видимо, Шейну это не понравилось, он поджал губы и отвел глаза от лица брата куда-то за его плечо, оглядывая паб. Чет вздохнул. Это никуда их не приведет, и хуже всего то, что Нина будет разочарована, а ему было важно ее мнение.

Конечно, важно, ведь эта женщина была его вдохновением и музой на протяжении нескольких лет, но дело было не только в этом, все было гораздо серьезней. Ни разу не было такого, чтобы он смотрел на кого-то и осознавал, что должен познакомиться, узнать человека. Нина пленила его так, как ни одна женщина, она была единственной, кому было посвящено его пристальное внимание. Если у него был хоть призрачный шанс с Ниной, которая не питала к нему ненависти, как он предполагал, Чету нужно было сблизиться с братом. Но это было не только ради нее, а ради себя самого тоже.

— Слушай, чувак, — начал Чет.

Он выдохся и провел рукой по волосам, это всегда выдавало, что он нервничает. Взгляд Шейна медленно вернулся к лицу брата, и гнев в этих голубых глазах смешивался с болью.

— Я был дерьмовым братом, и я знаю это. Не буду притворяться, что у меня есть какие-то объяснения, потому что их нет. Прости меня. Если возможно, эм, начать все сначала, то в этот раз я справлюсь лучше.

— Да? — Шейн нахмурился — Вот так просто?

— Да, так просто.

— Докажи это, останься в Хьюстоне, по крайней мере на какое-то время. И приходи на ужин, мама спрашивает про тебя.

— Она не звонила мне.

— Она не хочет вмешиваться и причинять неудобства, так же, как и я, боится, что ты снова уедешь из города, это причинит ей огромную боль. Мне кажется, она пытается быть жестче.

— Она всегда пыталась сильной. Даже будучи ребенком, я помню, как ей было больно, когда ушел отец.

— Я не помню отца или как он ушел.

— Не помнишь, потому что мама как раз была беременна тобой. А я помню, как она плакала по ночам, думая, что я не слышу. После того, как ты родился, она стала сильнее. Было тяжело, но она пыталась нас сплотить, а теперь посмотри, что с нами стало.

— У меня паршивая работа, гордиться нечем, — Шейн сменил тему.

— Ты зарабатываешь честным трудом. У тебя есть дом, хорошие друзья рядом, это много значит.

Глаза Шейна снова потемнели.

— Будь осторожней с Ниной, она хороший человек, тоже пытается быть жестче, как мама, но внутри она очень ранимая, ее очень легко обидеть. Она хочет стать учителем для детей с особыми образовательными потребностями. Нина сказала тебе об этом, когда ты смеялся над ней?

Что-то тяжелое и неприятное, близкое к стыду, появилось у Чета под ложечкой.

— Извини, я не это имел в виду. Мы просто разговаривали, и я высказал свое мнение о нынешнем положении вещей, я не хотел ее оскорбить.

— Не думаю, что она обиделась. Просто она мой лучший друг, действуй осторожно. Она рассказала мне, что ты хочешь нарисовать ее. Мне кажется, что вся эта затея с деньгами и контрактом полная чушь, ты мог просто спросить Нину или попросить меня спросить ее.

— Знаю, она сказала мне то же самое. Я… я без понятия, зачем предложил эту идею с деньгами и контрактом, это было глупо. Наверное, это была гарантия, что я получу то, что хочу. Мне встречается очень мало людей, которых я хочу превратить в произведение искусства.

— Нина очень красивая, — глухо сказал Шейн, — Не делай глупостей. Сделаешь ей больно – и ты труп, и мне будет все равно, что ты мой брат.

В этот самый момент Фил принес две полных пинты. Он молча поставил их на стол, бросил взгляд на Чета и ушел. Очевидно, что все друзья Шейна, будь это настоящие друзья или просто приятели, прикрывали ему спину. Что было в его брате, что вызывало такую преданность? Сказать, что он не завидовал, означало соврать. Чет столько времени скакал с места на место, у него было много знакомых, но из всех этих людей, он никого не мог назвать настоящим другом.

— Я выпью за это, — Чет поднял свой стакан. Шейн растерялся на мгновение, но через несколько секунд поднял свое пиво и чокнулся с Четом.

— Я не собираюсь делать ничего, что могло бы ее ранить, — по крайне мере, он надеялся, что это было правдой. — Я уважаю то, что она твой друг и что ты присматриваешь за ней.

— Просто чтобы ты знал, может быть, эта идея и не самая худшая. Нина никогда бы не согласилась позволить тебе нарисовать ее, никогда в жизни.

— Почему? — У Чета на секунду перехватило дыхание. Даже от простого упоминания имени Нины или мысль о том, что она на самом деле позирует для его полотна и набросков, живое и дышащее, прекрасное, невероятное произведение искусства, у него внутри все сжималось.

— Нина не думает, что она хорошенькая. То есть, она знает, что выглядит хорошо, но не понимает, насколько она красивая. За все эти годы мне пришлось отфутболить кучу парней, чтобы защитить ее честь.

— А тебя никогда к ней не тянуло?

Шейн сморщил нос.

— Не-а. Ну да, она симпатичная. Я вижу, что она красивая, но я просто не могу представить… это как, эм, влюбиться в собственную сестру или типа того. Вот так я думаю о Нине - как о сестре.

— Понятно, — разве что ничего понятно не было. Неужели все было так явно, что Шейн точно понял, чего хочет Чет, хотя сам он не был даже уверен? Он понимал, что если у него будет возможность прикоснуться к Нине, чтобы запомнить приятную мягкость кожи, отметить каждую деталь, изгибы, каждый дюйм ее нежной, гладкой кожи, ее запах, сладкий звук ее голоса, хриплый от желания… он сделает это, несмотря ни на что.

И вот так это случилось, спустя годы, Нина из музы для многочисленных набросков и рисунков в его голове и на бумаге, из мыслей о чертах лица и миниатюрного, сексуального тела, созданного для искусства и тату эскизов, превратилась во что-то совершенно другое.

Чет желал ее и поэтому совершил немыслимое — прибегнул к подкупу своего брата деньгами из завещания. Сумма была оставлена Чету, но он все равно отдал бы часть брату, даже если бы Шейн отказался от идеи со свиданиями, ведь это были и его деньги тоже. Он был таким же сыном, каким был Чет, даже несмотря на то, что отец ушел прежде, чем родился Шейн.

— У меня есть еще тост, — тихо произнес Шейн.

Чет очнулся от мыслей, которых вообще не должно было быть. Он был на грани, взвинчен, совершенно не в своей тарелке. Парень чувствовал, что сделал что-то глупое, будто засунул вилку в розетку, и ток, не найдя выхода, накапливался внутри, жег и сводил с ума. Теперь, когда Нина была так близко, во плоти, а не на фотографии, было гораздо хуже, она как искра, из-за которой мог случиться взрыв.

Шейну не следовало говорить, что она находит Чета привлекательным. Что ему теперь с этим делать? Что теперь делать, когда он знал, что находится под этим холодным, спокойным, почти отчужденным обликом Нины?

— Жги, — прохрипел Чет.

— За новые начинания, за дружбу с моим старшим братом, за то, чтобы прошлое оставалось прошлым и за нас, способных оставлять его позади, там, где ему и место. За новую жизнь. Ты, придурок, на этот раз лучше сделай так, чтобы оно того стоило.

Чет поднял свой стакан и пробормотал несколько слов, пытаясь быть искренним. Не то, чтобы он не хотел наладить отношения со своим братом, парень годами желал этого, сожалея, что не может вернуться, чтобы исправить прошлое и все изменить.

Он мог обещать, что не причинит Нине боль, но гарантировать, что будет держаться подальше, он не в силах. И что не будет ее хотеть или медленно и головокружительно не влюбляться в нее.

Он не мог этого пообещать, потому что это уже происходит.